Текст книги "Багровая заря (СИ)"

Автор книги: Елена Грушковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

– По-моему, это уж слишком, – сказала я. – Не надо никого мучить. Думаю, вполне достаточно просто истребить их.

В сухих глазах Юли сверкнул ледяной отблеск ярости.

– Какая жалостливая! Разве не справедливо предать их точно такой же смерти, какой умер мой сын? И ещё… Думаю, следует истребить и всех бывших членов Ордена.

– Ты в своём уме, Юля? – поразилась я. – Мы же заключили мир!

Она швырнула в пепельницу остатки сигары, которую она опять беспощадно изорвала и раскрошила.

– Мы зря это сделали. Нужно было идти до конца и изничтожить их всех до последнего!..

– В этом я участвовать не буду, – сказала я. – Если ты хочешь устроить резню, я слагаю с себя командование «волками» и ухожу из «Авроры». Не скрою: всё это мне уже давно чертовски надоело. Прости, Юля, что говорю тебе это в такой тяжёлый момент, но «Аврора» никогда не была моей. Она твоё детище, ты всё это придумала и создала, использовав меня как символ. Я по своей природе одиночка, проживу как-нибудь.

Юля подняла взгляд. Её губы задрожали.

– Аврора, нет… Ты не должна уходить, не должна бросать нас. Это же будет катастрофа! Нет, об этом не может быть и речи. «Аврора» не может без тебя. Если тебя не будет с нами, всё потеряет всякий смысл.

– А был ли он вообще когда-нибудь, этот смысл? – усмехнулась я. – Ладно, не будем сейчас заводить споры… Я соболезную тебе от всего сердца, но согласиться с тем, что ты предлагаешь, не могу. Остынь немного, успокойся, и тогда поговорим.

Карина уже не кричала и не рыдала: она лежала на спине, глядя в потолок мёртвым, неподвижным взглядом. Я отпустила Викторию, а сама вновь села рядом с Кариной, но опять не смогла придумать никаких утешительных слов.

Алекс сдержал своё слово и зашёл к Карине – уже чистый и тщательно выбритый. Увидев меня, он вытянулся и замер.

– Ладно, расслабься, – сказала я.

Алекс подошёл поближе к кровати Карины.

– Я хотел узнать, как она, – сказал он.

– Сам видишь, – ответила я. – Пока неважно.

9.30. Рядовой

– Мне пора, куколка.

Карина вздрогнула, услышав эти слова. Она приподняла голову от подушки и посмотрела на меня.

– Куда ты, мама?

Я ответила:

– Мы производим зачистку. Выслеживаем остатки шайки Октавиана. Их осталось мало, и они теперь мало на что способны без своего лидера, но дело надо доводить до конца.

Карина села, прямая, как стрела, и бледная.

– Мама, не надо… Я не хочу тебя потерять. Я не вынесу, если и ты тоже…

Я засмеялась:

– Да что со мной может случиться, малыш? Ведь до сих пор же ничего не случилось.

– Но ещё может случиться! Мама, я умоляю тебя, пожалуйста… Пусть «волки» занимаются этим, а ты сама останься. Пожалуйста!

Я сказала:

– Карина, я не могу отсиживаться на базе. Это просто не в моём характере.

– Но Юля же может! – не унималась Карина.

– Это её выбор. Но я не стала бы возражать против того, чтобы она взяла меч и попробовала сама слетать хотя бы в один рейд. Тогда она, может быть, сто раз подумала бы, прежде чем отдать малейший приказ.

Вдруг раздался голос Юли:

– Если ты думаешь, что я предпочитаю отсиживаться в безопасном месте и отдавать оттуда приказы, то ты ошибаешься. Не думай, что я буду тебе обузой, я могу оказать реальную помощь.

– Хорошо, – сказала я. – Если ты так жаждешь помочь, то пойдёшь на правах рядового. Никакой самодеятельности, будешь делать только то, что тебе говорят.

– Могла бы и не говорить, – отозвалась Юля. – Я и так безоговорочно тебе подчиняюсь.

– Я имею в виду – не пытаться командовать, – уточнила я. – Это здесь ты президент, а если пойдёшь с нами, то забудь все свои президентские замашки, понятно?

– Слушаюсь, – усмехнулась она.

– Тогда иди получать форму и оружие.

9.31. Крысиная охота

Мы выбрались из канализации. Рассвет над городом был лимонно-жёлтый и холодный. Одиннадцать перемазанных в дерьме «волков» стояли навытяжку, а Юля, морщась, вытряхивала из ботинка на снег содержимое канализации.

– Не могли они, что ли, спрятаться где почище? – ворчала она.

– Отставить разговоры, – сурово оборвала я. – Старший, доложить результаты.

Старший группы отчеканил:

– Три вражеских элемента ликвидированы. С нашей стороны потерь нет.

Юля, набрав горсть снега, умывалась. Её угораздило искупаться с головы до ног, и она была очень зла. Мы полночи гонялись за тремя истинноорденцами по всей канализационной системе города, наглотались дерьма и промокли, но цель была достигнута. Это мы называли «крысиной охотой».

– Чёрт, грязновато, – отплёвывалась Юля. – Фу, меня прямо выворачивает!..

– А ты что думала? – усмехнулась я. – Нам приходится драться не только в поднебесье. Ну что, жалеешь, что пошла?

– Всё было бы замечательно, если бы было посуше и не так воняло, – буркнула она в ответ.

Я распорядилась:

– Прочесать весь город на предмет возможных оставшихся вражеских элементов. Трое берут северную часть, трое южную, трое восточную, а двое и мы с президентом возьмём западную. До начала дневной человеческой активности в городе осталось два часа, так что надо успеть.

К восьми часам утра было установлено, что город чист.

9.32. Грязная работа

– Я бы не прочь принять сейчас душ, – сказала Юля.

– Это придётся отложить, – ответила я. – Разведка докладывает, что в соседнем городе обнаружены следы пребывания истинноорденцев. Похоже, крупная группировка обосновалась в канализации и жрёт жителей без разбора. Снова предстоит крысиная охота.

– Опять лезть в дерьмо?! – вскричала Юля.

– Ты сама вызвалась помогать, – ответила я сухо. – Впрочем, я тебя не держу. Можешь лететь на базу и мыться.

Юля помешкала и сказала:

– Нет, я с вами. Я хочу убивать этих мерзавцев.

– Тогда полетели.

Данные разведки подтвердились: в городской канализации уютно расположилась группа из шестнадцати «крыс». Снова нырнув в дерьмо, мы обрушились на них. Юле опять «повезло»: вспоротый ею живот «крысы» излил на неё поток недавно высосанной, уже начавшей сворачиваться крови.

На этой охоте мы потеряли одного бойца – Эрику Райнер. Перед возвращением на базу я велела всем искупаться в ближайшем проточном водоёме, чтобы смыть основную грязь. Мы разбили на реке лёд и по очереди искупались в проруби, ныряя в воду прямо в одежде. У Юли был с собой пакетик шампуня, и она долго мыла голову, ворча:

– Теперь сколько ни мой, волосы всё равно будут пахнуть…

На базу мы вернулись только к вечеру. Незадолго до нас вернулись две другие группы, которые, по всей видимости, тоже охотились не в самых чистых местах: вся душевая была занята, а в ящике лежала куча грязной одежды.

Юля пошла мыться последней, попросив Викторию принести её махровый халат, полотенце и тапочки.

Карина на этот раз не вышла меня встречать, и мне стало тревожно. Остановившись в дверях её комнаты, я увидела её сидящей на кровати – грустную, нахохлившуюся. Я улыбнулась ей, но она не улыбнулась в ответ, не бросилась ко мне и не повисла на моей шее.

– Всё хорошо, родная. Видишь – я вернулась, целая и невредимая.

Её глаза были усталыми: она не спала всё это время ни минуты. Когда моя ладонь коснулась её щеки, она закрыла их.

– Я так устала за тебя бояться, мама.

Измотанная бессонным ожиданием и тревогой, она была бледной, как юная хищница. Я откинула одеяло и заставила её улечься, укрыла её и поцеловала.

– Всё, малыш, теперь спи. Скоро всё это закончится.

9.33. Замок из песка

Каспар прибыл на базу для сопровождения Юли: она возвращалась домой. С собой они уносили урну с прахом.

– У меня для вас послание от вашего мужа. Он хотел бы, чтобы вы…

– Я и сама собираюсь слетать к нему в Питер, узнать, как дела, – перебила Каспара Юля. – Летим к нему прямо сейчас, а потом в штаб-квартиру «Авроры».

А я, назначив Алекса моим заместителем, взяла Карину на мой любимый необитаемый остров, где мы с Юлей когда-то отдыхали. Карине было просто необходимо увидеть небо и подставить побледневшее лицо солнечным лучам, послушать шум океана и взбодриться под прозрачными струями родника в глубине острова.

Тёплый песок утекал между пальцев Карины, а в её каштановых блестящих волосах белел цветок лилии.

– С самого детства не играла с песком, – сказала Карина с задумчивой улыбкой. – Всегда мечтала построить из песка большой-большой замок.

– Давай построим, – согласилась я.

Её глаза были печальны. Наверно, даже всей моей любви было мало, чтобы прогнать эту тоску. Хотя на её глазах не было видно слёз, в душе у неё была пустота. У меня не поворачивался язык, чтобы сказать ей, что она ещё встретит хорошего парня: слишком свежа была рана в её сердце. Мы строили на берегу песчаный замок с башнями и рвом, трудились над зубцами на замковой стене, изображали даже кирпичную кладку. Мы знали, что скоро прилив не оставит от наших трудов и следа, но сейчас это было неважно. Солнце в безоблачном небе грело, лазурная волна шептала. Это был кусочек рая посреди кромешного ада, чудесный сон, которому, как и всем снам, суждено было закончиться. Но, пока он продолжался, нам было хорошо.

9.34. Подземный ад и наземный рай

– Мама, давай ещё слетаем на тот остров. Мне там понравилось.

– Прости, куколка, прямо сейчас я не могу. Давай попозже.

– Мамочка, я сойду с ума здесь!

Я вздохнула. Мои мечи в ножнах жаждали вражеской крови, а Карина просила солнца и тепла. Я и сама понимала, что ей не место здесь, но что я могла поделать? В римских катакомбах бесследно пропала целая экскурсия, и по данным разведки, это было дело рук обосновавшейся там группировки оставшихся в живых истинноорденцев.

– Мы срочно летим в Рим, – сказала я. – Похоже, там орудуют наши крысы. Они сожрали туристов, представляешь? С ними надо разобраться. Мы слетаем туда, а после этого мы с тобой рванём на остров, моя красавица. Обещаю.

Карина вздохнула и опустила голову.

– Мама, я свихнусь, – глухо простонала она. – Я серьёзно.

– А может, потерпишь?

Она печально покачала головой. Я не знала, что ответить. В этот момент в дверь постучал Алекс: он пришёл за подтверждением на трёхдневный отпуск, который я ему пожаловала за отличную службу.

– Мама, если ты не можешь полететь со мной сама, то, может быть, ты отпустишь меня с Алексом, раз уж у него отпуск? – с надеждой заглядывая мне в глаза, спросила Карина. – Если он будет со мной, ты точно можешь за меня не беспокоиться.

Хотя на лице Алекса не дрогнул ни один мускул, от меня не укрылось, как под его безупречно сидящей, застёгнутой по самое горло форменной курткой шевельнулось чувство. Его суровое сердце ёкнуло и сжалось, но язык его остался по-прежнему нем.

Я заметила:

– А ты у Алекса спросила? Может быть, у него есть свои планы на отпуск, и работа телохранителем в них совсем не входит? А вдруг он хотел, скажем, навестить подругу, а тут ты со своими прихотями?

Брови Карины удивлённо взлетели, она посмотрела на Алекса.

– Алекс, у тебя что, есть девушка?

– Гм, никак нет, – сдержанно ответил тот.

– Ну вот, видишь, – сказала Карина. – Какая у него может быть девушка, мама? О чём ты? Из-за этой вашей войны у вас всех нет никакой личной жизни. Я думаю, Алекс не будет против. Алекс, ты ведь не против?

– Если Аврора прикажет, – ответил он.

– Я могу приказать, – сказала я. – Но ты-то сам – как?

– Я готов, – заявил Алекс, встав подчёркнуто прямо.

– Ой, здорово, – обрадовалась Карина. – Спасибо тебе большое!

Она обняла его за плечи и чмокнула в щёку. Не представляю, как можно оставаться каменным в объятиях Карины, утопая в её головокружительном аромате, но Алексу это удалось. С тем же успехом Карина могла обнимать статую.

– Хорошо, – сказала я. – Но ты отвечаешь за неё головой, Алекс.

Я объяснила Алексу, как найти тот остров. Карина надела купальник и парео, а сверху накинула пальто – чтобы не замёрзнуть в полёте. Она обняла плечи Алекса, когда тот поднимал её на руки, и улыбнулась ему ясно и доверчиво. Бережно прижав её к себе, он раскинул крылья, огромные, огненно-красные с чёрными пятнышками на концах маховых перьев, и взмыл в небо.

Беготня по римским катакомбам заняла целую ночь. Там определённо пахло смертью, и можно было не сомневаться, что найти туристов живыми вряд ли удастся: все они стали пищей истинноорденцев, облюбовавших эти катакомбы. Кое-где слышалось сытое урчание шакальих животов: эти твари тоже попировали на славу. Трудность этой операции состояла в том, что не мы одни бродили по подземным ходам. Мы чуть не столкнулись с поисковой группой, состоявшей из местной полиции и спасателей, и нескольким «волкам» пришлось отвлекать их внимание, пока другие преследовали «крыс». На этот раз их решено было захватить живыми, и для этого мы стреляли в них шприцами с 96-процентным спиртом. Десять граммов С2Н5ОН вырубали их полностью, и нам оставалось только выносить их бесчувственные тела наружу. Всего мы нашли и вытащили из катакомб девять истинноорденцев.

Набегающие на берег пенные гряды мерцали зеленоватым светом, в фиолетово-синем небе мерцала россыпь звёзд. На песке, глядя на подсвеченный голубым горизонт, сидели две фигуры – локоть к локтю. У одной была толстая тёмная коса, другая – с круглым лысым черепом.

– У тебя когда-нибудь была девушка? – спросила одна фигура другую.

– Да, была когда-то давно, – ответила другая фигура, сидевшая рядом. – Но мы расстались.

– Почему?

– Я вступил в «Аврору», а она осталась в Ордене.

– И ты больше никогда с ней не виделся?

– Только один раз.

– И?..

– Она схватила маленькую девочку и хотела выпить её кровь. Я сделал то, что должен был сделать.

– Что ты сделал?

– Отнял у неё девочку.

Фигурка с косой спросила с содроганием:

– А с ней ты что сделал?.. Убил?

Другая фигура покачала бритой головой.

– Нет. Я отрубил ей одно крыло. Сначала я не узнал её, а когда узнал, было уже поздно.

Фигуры долго молчали. Потом обладательница толстой косы робко погладила собеседника по плечу и сказала:

– Сочувствую тебе… Ты, наверно, любил её.

– Это была не любовь, – ответил тот мрачно.

– А что же?

– Не знаю. Давай не будем на эту тему, детка.

– Ладно, как скажешь.

– Тебе не холодно, куколка?

– Да, чуть-чуть. Стало прохладно.

Бритоголовая фигура сняла куртку и накинула собеседнице на плечи.

– Ух, какая она у тебя холодная, – поёжилась та.

О чём-то вспомнив, она впала в печальную задумчивость. Видно, ей вспомнилось, как один молодой «волк» точно так же накинул ей на плечи холодную куртку, и как они чуть не поцеловались ночью в раздевалке.

Её собеседник тоже находился в тяжёлой задумчивости. Пора это признать, мрачно думал он. Нет смысла отрицать, убеждать себя в обратном, пытаться выдать это за что-то другое. Пора это признать и смириться с этим, потому что бороться против этого невозможно. Он пытался с этим бороться – честно пытался, но ничего не вышло.

У неё в руке было рыжее перо, она вертела его в пальцах. «Волк» узнал его.

– Я стояла у окна, одна-одинёшенька… В целом мире. А всем было плевать – так мне тогда казалось. Ты шёл к маме в палату… Наверно, по какому-то делу. Ты мог бы пройти мимо меня, но ты не прошёл. Ты остановился и спросил, что случилось. Тебе было не всё равно. Знаешь, когда я впервые тебя увидела, я жутко испугалась… – Она тихо засмеялась, потом склонила голову на плечо «волка». – Я тогда ещё не знала, какой ты.

«Волк» взял у неё рыжее перо и тоже повертел в пальцах. Да, с той самой первой встречи он не переставал думать о ней. Тогда он ещё не понимал, что это такое. Ерунда, говорил он себе, этого не может быть, она всего лишь девочка. Сейчас не время – вот что он говорил себе чаще всего.

– И какой я? – усмехнулся он.

– Самый сильный. Самый лучший. С тобой я ничего не боюсь! Я знаю, ты защитишь меня от всего и от всех. – Она вздохнула. И вдруг попросила: – Скажи это!

– Что сказать? – нахмурился «волк».

– То, что ты давно хочешь мне сказать, но почему-то молчишь. Ты, наверно, сам в это не можешь поверить, да? Скажи, пожалуйста! – Её ручка проскользнула ему под локоть. – Скажи, я хочу это услышать.

Он не был до конца уверен, что это то самое, но ничего другого не было. Он сказал, не веря собственным ушам:

– Я люблю тебя, Карина.

Она засмеялась, вскочила и закружилась на песке, потом остановилась как вкопанная, сверкая глазами и маня улыбкой. «Волк» тоже поднялся.

– Не играй со мной, – сказал он. – У меня нет времени на глупости.

Она шагнула к нему и прижалась к его груди.

– Обними меня… Пожалуйста, обними.

Его руки поднялись и обняли её.

Глава 10. Мир

10.1. Новый командир

Теперь, когда война кончилась, и уничтожать стало некого, что оставалось делать «чёрным волкам»? Было решено, что они станут особым подразделением, функция которого будет состоять в поддержании внутреннего порядка в рядах «Авроры».

Я чувствовала безмерную усталость. Я и прежде её чувствовала, но раньше был стимул и смысл её побеждать, а сейчас со мной происходило что-то непонятное. Крылья и сердце налились свинцовой тяжестью, шею пригибал книзу невидимый груз, который мешал даже думать. Когда я объявила о своём намерении уйти с поста командира «чёрных волков», все члены отряда выразили единогласный протест. Они заявили, что не примут другого командира – например, Каспара, который, кстати сказать, давно мечтал возглавить «волков» и не раз намекал мне об этом. Но я сказала:

– Ребята, я устала. Я вас очень люблю, но чувствую, что больше не могу. Насчёт нового командира не беспокойтесь: никто чужой к вам не придёт. Отряд возглавит один из вас, и вы его хорошо знаете. Алекс, подойди сюда.

Он не сразу двинулся с места. Пару секунд он постоял, как бы в раздумье, а потом подошёл, как всегда, чётким и скорым шагом. Я положила руку ему на плечо и повернула его лицом ко всем остальным «волкам».

– Вот ваш новый командир. Думаю, он сможет надлежащим образом исполнять эти обязанности. Тем более что у него уже есть такой опыт.

Возник ещё один вопрос: кто будет непосредственным начальником командира отряда «чёрных волков»? Невзирая на намёки Каспара о том, что он хотел бы влить отряд в своё ведомство, тем более что предписанная им отныне функция вроде бы совпадала с функцией возглавляемой им службы безопасности, я прямым указом подчинила командира отряда президенту «Авроры».

– Аврора, но тем самым ты создаёшь подразделение, которое будет, по сути, дублировать службу безопасности, – заметил Каспар. – Тебе, конечно, лучше знать, но я полагал, что так вроде бы не делается. Или, может быть, ты имеешь что-то против моей кандидатуры? Признаю, поводы для твоего недовольства мной, увы, были… Но я всеми силами старался загладить свою вину.

Я обняла его.

– Ну что ты, старина, против тебя лично я, конечно же, ничего не имею. Всё в порядке, я не держу никакой обиды на тебя. Ты как был моим лучшим другом, так им и останешься, что бы ни случилось. Просто «волки» – гордые ребята. Думаю, после того как ими командовала сама Аврора, они не захотят подчиняться кому-либо, кто стоит должностью ниже президента. Это уж как минимум. Твоя служба останется твоей службой, а «волки» станут президентской гвардией.

10.2. Бьянка

Сбросив со своих плеч это бремя, я исполнила свою давнюю мечту снова пожить одиночкой в каком-нибудь уединённом месте. Я забралась, как я думала, в неизведанную глушь – на маленький безымянный островок в Индийском океане. Два дня я наслаждалась пением тропических птиц, сочной зеленью девственного леса и полным уединением, пока на третью ночь не проснулась от острого ощущения чьего-то присутствия. Чужак прятался в лесу, не приближаясь ко мне, но присматриваясь. Это было не животное, но и не человек. Мне потребовалась пара секунд, чтобы проникнуть в сердце его тени и понять, что это был последний из истинноорденцев. Спустя ещё секунду мне стало ясно, что он очень ослаблен – возможно, ранен, поэтому и не торопится нападать на меня.

– Выходи! – позвала я. – Я почуяла тебя, и теперь тебе от меня всё равно не спрятаться.

Сначала я увидела тускло мерцающие глаза, похожие на глаза голодного шакала. Они зажглись в темноте под раскидистыми ветками, а потом из мрака проступило тёмное и очень худое лицо с падающими на лоб грязными прядями волос. Из зарослей вышла истощенная и чумазая женщина со спутанными волосами – живой скелет, обтянутый кожей. Болтавшиеся на ней отрепья одежды были цвета земли. Единственной чистой и светлой вещью у неё был широкий мачете, рукоять которого она сжимала в костлявой руке. Поднять его она ещё могла, но вряд ли у неё достало бы сил нанести им приличный удар. Однако широкий клинок поблёскивал холодно и грозно, и я слегка напряглась, так как была безоружна. Незнакомка, угрожающе направляя в мою сторону своё оружие, шагнула вперёд, на свободное от деревьев пространство, и сказала хриплым и глухим, мёртвым голосом:

– Это мой остров. Убирайся отсюда прочь, а не то тебе не поздоровится!

Да, похоже, особым гостеприимством она не отличалась.

– Да уж, вдвоём нам здесь точно не ужиться, – усмехнулась я. – Жаль покидать этот милый островок, но мне не хотелось бы делить его с такой нелюбезной соседкой. Я уйду, не беспокойся. Уж прости моё любопытство, но позволь узнать, кто ты такая и как давно торчишь здесь?

– Я Бьянка, – ответила неприветливая островитянка, опуская оружие. – Мой отряд был поголовно истреблён «волками», я одна осталась в живых. Улететь отсюда я не могу, потому что ваши чёрные псы искалечили меня, отрубили крылья. Как давно я здесь торчу, я не знаю. Я потеряла счёт времени. Питаюсь кровью зверей. Так и живу.

– И никто из ваших не заглядывал сюда, чтобы забрать тебя? – спросила я.

– Обо мне забыли, – угрюмо ответила Бьянка. – Меня никто не слышит.

– Тогда ты, наверно, не в курсе последних новостей, – сказала я. – Тебя и не может никто услышать, потому что движение Октавиана угасло, и все его последователи ушли в небытие. Война кончилась. Вы проиграли.

Она не удивилась, только стала ещё угрюмее, хотя это казалось уже невозможным. Она выпустила из рук мачете и осела на землю, как будто её внезапно покинули немногие остатки сил, ещё теплившиеся в ней. Вперив в меня взгляд холодных глаз, сузившихся то ли от дурноты, то ли от ненависти, она проговорила с усмешкой:

– А ты… Смотри, какая сытая, откормленная! Небось, летаешь, где хочешь – крылья-то есть… Сосёшь кровь людишек. Всё тебе нипочём, да? Ну конечно, как же может быть иначе…

10.3. Удар милосердия

– Аврора! Не может быть!

Она оживилась, села прямее, её глаза замерцали ярче.

– Вот так сюрприз… Сама, собственной персоной – здесь! Вот уж не ждала, что когда-нибудь тебя увижу. – Несмотря на слабость, Бьянка даже засмеялась – глухо, сипло. – Кто бы мог подумать, что ты сама ко мне придёшь… Сказать кому – не поверят. Это надо же, какой чести я удостоилась – лицезреть саму Аврору собственными глазами… Уж не по мою ли душу ты пришла, а? Хотя что я говорю: кому теперь до меня дело? Я слишком мелкая букашка, чтобы сама Аврора беспокоилась из-за меня.

Она умолкла и прикрыла веками впалые глаза. Она вдруг почему-то до боли в сердце напомнила мне Эйне, и я, повинуясь какому-то странному порыву, подошла к ней ближе.

– Так значит, Аврора, – вздохнула она. – О, где мои силы! Встретились бы мы этак с полгодика назад – не знаю, ушла ли бы ты живой. Какую злую шутку сыграла со мной судьба!.. Сколько раз я мечтала встретиться с тобой лицом к лицу, сойтись с тобой в поединке… Сколько раз я представляла себе, как я тебя убиваю! Но тогда я была полна сил, а сейчас… Сейчас ты передо мной, но у меня нет сил с тобой драться. Какая ирония…

Бьянка открыла глаза и снова устремила на меня мутный взгляд.

– Послушай, Аврора, может, ты нанесёшь мне, так сказать, coup de grаce – убьёшь меня из сострадания? – сказала она, протягивая мне мачете. – Ты же видишь, какое жалкое существование я здесь влачу. У меня нет никаких шансов завершить его достойно. Так пусть я хоть умру не от голода, а от твоей руки… А? Один удар – и всё. Конец мучениям.

Я нерешительно взяла у неё мачете, но не спешила наносить удар, о котором она меня просила. Признаться, у меня давно не было желания с кем-либо драться: я была уже сыта этим по горло. Умом я понимала эту несчастную: на её месте я, возможно, попросила бы о том же самом. Но у меня не поднималась на неё рука, а в сердце уже не осталось злости, без которой невозможно начать драться. Я телепатически связалась с Каспаром и сообщила ему о своей находке.

– Тебя заберут, – сказала я Бьянке. – И предадут суду.

– Нет! – закричала она с жутко искажённым лицом, цепляясь за мои ноги. – Если в тебе есть хоть капля великодушия, ты не отдашь меня своим псам! Ну что тебе стоит?! Конечно, тебе зазорно пачкать руки о такое ничтожество, как я, но я прошу тебя, удостой меня своего удара! О лучшем конце я и мечтать не смею!

– Я не хочу убивать тебя, – сказала я, отбрасывая мачете в кусты. – Ты не можешь мне противостоять. Ты даже на ногах не держишься. Я так не привыкла.

– Ах, вот как! Не привыкла!.. Ну, тогда…

Ощетинившись и оскалив длинные жёлтые клыки, она встала на четвереньки, став очень похожа на крайне отощавшего шакала. По-звериному рыча, она прыгнула на меня и впилась зубами мне в ногу. Вскрикнув от боли, я свободной ногой пнула её в живот, и она отлетела на несколько метров. Зажав рукой рану, я смотрела на Бьянку: она лежала неподвижно во влажной траве. Неужели я одним ударом вышибла из неё весь дух? Или, может быть, я поторопилась выкинуть мачете?

Бьянка всё-таки пришла в себя через несколько минут. Открыв глаза и увидев меня, она простонала:

– Ты всё ещё не убила меня? Прошу тебя, убей меня до того, как прилетят твои псы. Если у тебя есть хоть капля совести… К поверженному врагу нужно проявлять милосердие.

– Да, я слышала об этом, – сказала я. – Это рыцарский кодекс чести, но я не знаю, какое он имеет отношение к нам. Полагаю, никакого. И вообще, мне уже не хочется никого делить на друзей и врагов. Всё это мне порядком надоело.

Из последних сил она опять попыталась на меня броситься, но я отшвырнула её, и она, ударившись о землю, опять потеряла сознание. Я устало села на землю, прислонившись спиной к стволу дерева. Кто бы знал, как мне уже невмоготу!

10.4. Предел

Пару раз Бьянка приходила в себя и делала слабые попытки напасть на меня, но я каждый раз вырубала её ударом – так мы и скоротали время до прибытия Каспара. Он прилетел примерно через час, но не один, а в сопровождении Алекса и целой группы «волков».

– Аврора, как ты? – Каспар сразу же бросился ко мне, осматривая меня и ощупывая.

– Сам видишь – в порядке, – ответила я. И усмехнулась, окинув взглядом десяток «волков» с обнажёнными мечами: – Куда вас столько прилетело! Врага обезвреживать, что ли? А враг-то – даже и не враг, а так.

Алекс подошёл к лежавшей на земле Бьянке и легонько толкнул её в бок носком ботинка – брезгливо, как какую-нибудь падаль:

– Дохлая, что ли?

Бьянка открыла глаза, обвела вокруг себя туманящимся взглядом. Разлепив пересохшие губы, она выдавила еле слышно:

– Псы проклятые… Ненавижу…

Алекс усмехнулся:

– Ишь ты, живая. А я уж думал – сдохла. От неё уже мертвечиной несёт.

Бьянка прохрипела:

– И от тебя несло бы не лучше, если бы ты полгода питался одной лишь козьей кровью, авроровский пёс…

Алекс, наступив ботинком ей на горло, процедил:

– Заткнись, дохлятина.

«Волки», сочтя угрозу минимальной, вложили мечи в ножны. Каспар уже обрабатывал укус на моей ноге: сделав на моих брюках надрез в этом месте, он промокнул рану ватным тампоном, смоченным в какой-то резко пахнущей жидкости, наложил марлевую салфетку и прибинтовал. Бьянка тем временем собрала последние силы и поднялась на четвереньки. У неё тряслась голова, как у страдающей паркинсонизмом старухи, из приоткрытого клыкастого рта падала тягучая слюна, а взгляд был подёрнут мутной пеленой бессильной ярости. Она пыталась встать, но у неё дрожали и подгибались колени. Она представляла собой жалкое зрелище.

– Я вам всем… глотки вырву, – прохрипела она.

Было ясно, что ни на что подобное она уже не способна, однако она всё же сделала попытку. И получила от Алекса тяжкий удар ботинком в грудь, от которого она отлетела шагов на двадцать, с ужасающим хрустом ударилась спиной о ствол дерева и рухнула в траву. Изо рта у неё хлынул поток чёрной крови, её тело несколько раз судорожно дёрнулось и замерло, уставившись застывшим взглядом в тёмное небо. В мою руку вонзилась игла шприца.

– Профилактика инфекции, – сказал Каспар, надавливая на поршень. – Вряд ли у этой дряни зубы стерильно чистые. Тяпнула-то она тебя неслабо.

Алекс занёс над Бьянкой меч. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, но это не спасло: удар был прекрасно слышен. Так же, как в спине Бьянки, ударившейся о дерево, во мне что-то хрустнуло. К горлу подступили слёзы, но я сдерживала их, как могла, кусая губу.

– Аврора, как ты? – спросил Каспар озабоченно.

– В порядке, – ответила я сдавленно, не открывая глаз.

Послышался голос Алекса:

– Что прикажешь делать с телом?

Мой язык не поворачивался. Каспар сказал:

– Бросьте в воду.

На это Алекс сдержанно ответил:

– Я слушаю только приказы Авроры.

– Давайте не будем рядиться, – сказал Каспар. – Делайте с телом что угодно. Это не имеет значения.

Алекс заупрямился:

– Пусть Аврора скажет мне это, и я исполню всё так, как она скажет.

Я выдавила:

– Избавься от тела, Алекс. Поскорее.

– Слушаюсь, – отозвался тот. – А что прикажешь после этого? Тебе нужна наша помощь? Сопровождение?

Они были готовы на руках нести меня, куда я прикажу – хоть на край света. В глазах каждого была готовность отдать свою жизнь за мою. Наверно, больше нигде я не найду такой беззаветной преданности.

– Нет, ничего не нужно, – выговорила я. – Вы свободны.

Пожалуйста, уходите поскорее, потому что я сейчас рассыплюсь на куски. Я не хочу, чтобы это кто-то видел. Ещё недавно у меня внутри был твёрдый стержень, а сейчас там всё разболталось, как в старом механизме. Наверно, настал мой предел. Потолок моих возможностей.

10.5. Друзья

Я осталась наедине с Каспаром. Уткнувшись лбом в ствол дерева, я стиснула зубы, но слёзы текли по моему лицу. Перед глазами у меня без конца прокручивались эти кадры: удар ботинка, отлетающее измождённое тело, удар о дерево, кровь, судороги. А в ушах звучал удар меча.

На плечи мне легли руки Каспара.

– Ты что, старушка?

Меня неукротимо трясло. Каспар привлёк меня к себе, обнял. Я всхлипывала у него на плече.

– Ну что ты, что ты, родная! Ты чего раскисла? Ну-ка…

Хорошо, что Алекс и «волки» не видели, как я раскисла. Что они обо мне подумали бы! А Каспар – старый друг, он никому не скажет.

– Понимаешь, она хотела, чтобы я убила её сама, – выговорила я сквозь рыдания. – Я сама, а не «волки»… Она просила меня… А я смалодушничала… позвала вас. Она просила удар милосердия.

– Она просила – она получила, – сказал Каспар. – Алекс прикончил её. Что ещё нужно?