Текст книги "Багровая заря (СИ)"

Автор книги: Елена Грушковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Глава 6. Общество «Аврора»

6.1. Небо свободы

Я нацарапала на стене вязальной спицей длинную чёрточку: сегодня был день «водных процедур». Я уже давно не пересчитывала чёрточки. Пересчитав, я поняла, что пять лет уже прошло. Пошёл первый месяц шестого. Может, про меня просто забыли?

Я пребывала в растерянности до полудня. А в полдень дверь моей камеры открылась, и мне сказали, чтобы я шла получать свои вещи. Какие вещи? Я сперва ничего не поняла, но меня привели в камеру хранения, где мне отдали мою цивильную одежду и обувь. Мне велели переодеться и сдать мою робу. Я растерянно спросила:

– Так меня выпускают, что ли?

На что мне ответили:

– Будто сама не знаешь!

Еду нам сегодня ещё не давали, до обеда было два часа. Чувствовала я себя слабовато. Было не совсем понятно, зачем нужно было брить мне голову в день освобождения. Очевидно, потому что моё освобождение совпало с банным днём, но для меня исключения не сделали: пока я находилась в стенах тюрьмы, я была подчинена порядку, и только покинув их, я могла считаться свободной. Но как бы то ни было, меня побрили в последний раз.

Я покинула крепость незадолго перед тем, как нас должны были кормить. Отведать последнего тюремного обеда мне не довелось, теперь я должна была кормить себя сама.

Летел мокрый снег, вокруг были горы. Куда идти? Что делать? В сердце было так же пусто, как в затянутом серыми тучами небе. Точного времени я не знала: моих часов мне почему-то не отдали. Растерянность всё больше овладевала мной. Я села на заснеженный каменный склон и обхватила колени руками.

Мне вдруг захотелось заплакать. К глазам подступило знакомое солёно-щекотное чувство, но слёз почему-то не было. Странно получилось: я ведь даже толком не знала, где я. Как мне выбраться с этого острова? Чтобы успокоиться, я стала гладить себе голову.

Но что делать? Неужели так и сидеть здесь? Идти домой? Но у меня нет дома. Пять лет моим домом была крепость, но настал день, когда меня оттуда прогнали, потому что кончился мой срок.

Я вдруг вспомнила: ведь у меня же есть крылья! Пять лет я ими не пользовалась, пять лет не видела открытого неба, свободного неба. Ну и ладно, пусть у меня нет дома, но ведь я же жила бездомной скиталицей, и моим домом было то место, где я приземлялась. Почему я сейчас не могу продолжить вольную, кочевую жизнь? Надо только расправить крылья и полететь куда-нибудь, а куда – всё равно!

Чувствуя странное волнение – получится ли? – я напряглась и приказала крыльям появиться… Получилось! Они раскинулись за спиной, два моих белоснежных друга. Но они были тяжеловаты и чувствовались как чужие. Я попробовала ими взмахнуть, и они повиновались с трудом, непослушные, тяжёлые и неуклюжие. Я попробовала взлететь с разбега, оттолкнувшись ногами от склона. Есть отрыв! Я летела! Невысоко, медленно, но летела.

Но это продолжалось недолго: сказывалась кроличья кровь. Крылья тяжелели и слабели с каждой секундой, я из последних сил делала взмахи, вдохи, рвалась вверх, но меня тянуло вниз. Отчаяние: падаю! падаю! Не могу!

Я упала. Упала на заснеженный горный склон, распластав совсем обессилевшие крылья, и заплакала от беспомощности и отчаяния. Снег летел мне в лицо, налипал на ресницы, заметал меня. Вокруг не было ни души. Остров, горы и море вокруг. Карина, сжалось моё сердце. Увижу ли я тебя?

Но, видимо, не из того теста я была сделана, чтобы складывать крылья и падать камнем вниз. Немного передохнув и собравшись с силами, я снова попыталась лететь: нужно было хотя бы перебраться через горы. Мне удалось подлететь немного, а потом я снова была вынуждена опуститься на склон. У меня не было никакого альпинистского снаряжения, а на ногах у меня была не подходящая для прогулок по горам обувь. Я не знала тропинок и карабкалась наугад, время от времени используя крылья. Мне приходилось подолгу отдыхать на скользких уступах, и я всё на свете отдала бы за пару горных ботинок. Пару раз я срывалась, но меня выручили крылья – пусть и слабые, но благодаря им я всё же не переломала себе кости, рухнув на камни.

Вися на скале, я думала: нет, мне не перебраться. Не могли они, что ли, дать мне хотя бы стакан человеческой крови на дорогу? Я совсем выбилась из сил, и, кроме того, начало смеркаться. Сил не осталось даже для того, чтобы просто карабкаться, а о том, чтобы лететь, я и мечтать уже не могла. Выбравшись на довольно большую площадку, я упала на снег.

6.2. Сумерки

Хлопанье нескольких пар крыльев в тёмно-синем небе, тени крылатых людей надо мной.

– Вот она! Аврора!

– Аврора, ты меня слышишь? Это мы! Что с тобой? Скажи что-нибудь!

– По-моему, она в анабиозе.

– Нет, она просто ослабела! Проклятье, до чего её довели!

Кто-то гладил меня по лицу, по голове, чьи-то мягкие губы прижимались к моему лбу. Одновременно кто-то другой держал и гладил мою руку, а кто-то ещё присел у моих ног. Меня окружили, ласкали, целовали, обнимали, а я не могла разглядеть их лиц.

– Аврора, – сказал тёплый, взволнованный голос рядом с моим лицом. – Всё хорошо, мы с тобой.

Я узнала её, это была Юля. Разомкнув пересохшие губы, я прошептала:

– Юля…

– Да, да, я с тобой, – смеялась она, гладя меня по щекам. – Сейчас мы полетим домой.

– Я не могу… лететь…

– Ничего, мы тебя понесём, – послышался голос Оскара. – Мы прилетели сначала в крепость, хотели тебя там встретить, но нам сказали, что тебя уже отпустили. Мы быстро тебя нашли, ты не успела уйти далеко. Ну, летим скорее, все ждут!

– Кто… ждёт? – Я приподняла голову, вглядываясь в окружившие меня силуэты.

Юля засмеялась.

– Твоя семья, – сказала она. – У тебя теперь большая семья, и все тебя с нетерпением ждут.

– Я понесу её, – сказал Оскар.

– Я сама понесу, – ответила Юля.

Смахнув пальцами снег, совсем залепивший мне ресницы и мешавший смотреть, я открыла глаза пошире и наконец смогла разглядеть их. Голубовато-серый сумрак окутывал их фигуры в чёрных пальто, ветер трепал им волосы и густо пересыпал снегом; они были полны сил и способны на длинный перелёт, тогда как я была едва жива от слабости. Что ещё сказать? Я была рада их видеть. Юля легко, как ребёнка, подняла меня на руки, и дорогая бриллиантовая серьга в её ухе тускло заблестела в сумраке прямо перед моими глазами. Мне не оставалось ничего, как только обхватить Юлю руками и уткнуться ей в плечо.

– Всё хорошо, – прошептала она ласково. – Летим домой.

6.3. Лос-Анджелес, Калифорния

– Да, мы дома. Аврора здесь.

Огромная комната, размером со спортивный зал, огромное, во всю стену окно – прямо передо мной. Снаружи ничего не видно, зато изнутри обзор прекрасный. Плотные шторы в несколько полотен прикрывали это гигантское окно частично, на треть. Некоторые полотна были опущены полностью, другие подняты, третьи – приподняты. Всего полотен было восемь. Они были тёмно-фиолетового цвета.

– Да, она здесь, отдыхает. Добрались благополучно, но пришлось нести её на руках… Совсем слабенькая. Ещё бы…

В этой комнате была и гостиная с огромным мягким уголком – диваном и тремя креслами, располагавшимися на возвышении, и зона отдыха с широкой кроватью, на которой я и лежала, и кабинет с большим компьютерным столом и кожаным креслом, и библиотека – книжные полки возвышались до самого потолка, и книг на них стояло видимо-невидимо. В этой комнате было множество разнообразных по форме и цвету светильников: и стоячие торшеры, и лампы на тумбочках, и настенные бра. Включены были не все, а только три: оригинальная напольная лампа в форме фонаря в гостиной, лампа на прикроватной тумбочке и встроенный светильник с плафоном над входом.

– Да, конечно, надо всем сообщить. Разумеется, не сразу… Она ещё слишком слаба. Думаю, день-два надо бы.

Юля, в облегающем чёрном трико, чёрных сапогах и белой водолазке, сидела на кубическом пуфе возле тумбочки с телефоном. Оскар куда-то улетел. Кровать, на которой я лежала, укрытая одеялом в сиреневом шёлковом пододеяльнике, была так широка, что на ней могло лечь рядом человек пять, не меньше. Я поползла к краю.

– Подожди секундочку, – сказала Юля кому-то на том конце провода.

Положив трубку рядом с телефоном, она подошла к кровати.

– И куда мы ползём? – спросила она ласково.

Я спросила:

– Где я?

Как глух и слаб мой голос! Я даже не узнала его. Юля, присев на край кровати, придерживала меня за плечо, не давая мне ползти дальше.

– Лежи, лежи… Никуда не надо бежать, ничего не нужно бояться. Ты в самом безопасном месте – возле моего сердца.

И она чмокнула меня в нос. Я упала на подушки, и она погладила меня по голове, а потом вернулась к телефону.

– Аврора проснулась. Вся такая перепуганная… Ну, ничего, сейчас явится вся компания – развеселим её. Ты тоже приходи обязательно… Думаю, она будет рада тебя видеть. Ну, всё… Целую. Ждём тебя.

Положив трубку, она встала, снова подошла к кровати и плюхнулась рядом со мной. Опираясь локтем на подушку, она смотрела на меня. В её глазах была нежность.

– Ну, что ты на меня так смотришь, как затравленный зверёныш? Всё, твои мучения окончены. Сейчас сюда прибудут члены твоей семьи – не все, конечно, но самые близкие. Ты всех их знаешь и любишь. Поэтому не надо бояться.

Моё горло прохрипело:

– А Оскар… где?

Она сказала:

– Оскар отправился за едой для тебя. Нужно, чтобы ты была в форме, когда все придут.

Я спросила:

– Кто это – все?

Она ответила с улыбкой:

– Оскар, Пандора, Лира, Каспар, Цезарь и Гермиона. И ещё кое-кто, с кем я сейчас говорила по телефону…

Как ни была я слаба, я всё-таки села в постели.

– Они все сейчас придут?!

Юля засмеялась и уложила меня обратно.

– Лежи ты, умоляю тебя. Да, Аврора, все они сейчас примчатся.

Я обвела взглядом вокруг:

– А это что за место?

– Ты у меня дома, – сказала Юля. – Это моя квартира.

– И где она находится?

– Есть такой город, называется Лос-Анджелес. Знаешь такой?

– В Калифорнии?!

Она засмеялась.

– Да. Именно там.

6.4. Кровь со сливками

Дверь открылась, и появился Оскар с двумя бутылками, большой и маленькой. Маленькую, наполненную чем-то белым, он бросил Юле:

– На, подогрей.

Она ловко поймала бутылочку, а Оскар подошёл к кровати и улыбнулся.

– Уже проснулась? Готова к принятию пищи? Сейчас мы тебя накормим. Этот коктейль живо поставит тебя на ноги.

– Что за коктейль? – спросила я, не сводя глаз с большой бутылки.

– Кровь, тёплые сливки высокой жирности и глюкоза. Объедение, очень питательная штука. Это изобретение доктора Гермионы. Сейчас это как раз то, что тебе нужно для скорейшего восстановления сил.

Юля приготовила этот коктейль. Она взяла резервуар блендера, перелила туда кровь, добавила подогретые сливки и всыпала глюкозу. Перемешав ингредиенты, она присела рядом со мной и поднесла резервуар к моему рту. Я дотронулась ладонями до его стенок: они были тёплыми. Пахла эта смесь восхитительно, и я принялась жадно её пить. Через несколько глотков я приостановилась и спросила:

– А ничего, что тут сливки?..

– Пей, пей, – сказал Оскар. – Доктор Гермиона сделала открытие, что некоторые продукты не только не опасны для нас, но и даже полезны, только их надо употреблять вместе с кровью. Самый полезный и легкоусвояемый продукт – сливки. Пей смело.

Я выпила всю смесь до капли, всего около полутора литров. Ничего вкуснее я в жизни не пробовала. И коктейль моментально начал действовать: сначала во всём теле разлилась приятная истома, а потом я начала ощущать мощный прилив сил. Оскар и Юля наблюдали и переглядывались с улыбками.

– Глазки заблестели, – отметил Оскар.

– Цвет лица тоже улучшается, – сказала Юля. И, погладив меня по щеке, добавила: – Кожа стала более упругой.

– Да, хорошеет просто на глазах, – согласился Оскар. – Ещё парочка таких коктейлей – и она придёт в норму.

Юля присела передо мной, ласково заглянула мне в глаза и спросила:

– Аврора, как ты себя чувствуешь?

– Волшебная штука этот ваш коктейль, – сказала я. – Я просто возвращаюсь к жизни.

Я вскочила с кровати, но у меня внезапно закружилась голова, и я упала в объятия Юли. Она держала меня на руках, как ребёнка. Опустив меня обратно на кровать, она сказала:

– Силы будут возвращаться постепенно. Сейчас тебе ещё нельзя бегать и прыгать.

6.5. Семья

Я опять захмелела. Юля, заглянув мне в глаза, сказала:

– Ой, какие глаза пьяные… Ну, ничего, это пройдёт.

Я засмеялась. Мой смех звучал уже уверенно и громко, наполнился силой, стал ясным и звонким. В припадке веселья я даже постучала кулаками по простыне.

– Хохотунчик – это от сливок, – сказал Оскар. – Такое у них действие. Но оно быстро проходит.

– Классный… приход… – задыхаясь от смеха, пробормотала я.

В самом деле, приступ смеха отступил быстро, но я по-прежнему была хмельная. Мне было весело, хорошо, тепло, спокойно, я всё ещё была на пике эйфории. Я всех любила, а особенно Юлю. Я протянула к ней руки, и она обняла меня. Я уткнулась в её плечо.

– Как я по тебе соскучилась…

Оскар сказал:

– Кажется, первые гости.

Первыми гостями были док Гермиона и Цезарь. У Цезаря, обросшего роскошной шевелюрой, была на руках маленькая девчушка с бантиками, торчащими, как пропеллеры, по бокам головки, а док Гермиона была в белой атласной тунике с вышитыми на груди и по подолу тюльпанами. Её каштановые локоны были рассыпаны по плечам. Своей стремительной и лёгкой походкой она подошла ко мне.

– Ну, здравствуйте, мадемуазель Аврора. С возвращением.

Уткнувшись в пучок тюльпанов у неё на груди, я расплакалась и долго не могла остановиться. Док, поглаживая меня по спине, сказала:

– Так, вижу, коктейлем вы её уже напоили.

– Да, – ответила Юля. – Она уже просмеялась.

– Док, – всхлипнула я, приподнимая мокрое лицо. – Как я рада вас видеть… Вы себе представить не можете, как мы там все по вас скучали… Без вас было просто ужасно… невыносимо…

Как и приступ смеха, эти слёзы иссякли быстро. Ко мне подсел Цезарь с девочкой.

– Познакомься, это Аврора-младшая, – сказал он. – Мы назвали её в твою честь.

– Привет, тёзка, – сказала я.

Девочка застеснялась и уткнулась личиком в грудь отца. Я погладила её по бантикам и пожала огромную руку Цезаря.

– Тебе идёт шевелюра, – сказала я, зарываясь пальцами в его тёмные кудри.

– А тебе – лысина, – в тон мне ответил он и провёл ладонью по моей бритой голове. – Познакомьтесь поближе.

И он усадил ко мне на колени мою маленькую тёзку. Она сосала пальчик и смотрела куда-то в сторону от меня. Во мне всколыхнулась нежность, и я прижала её к своей груди.

– Поцелуй тётю Аврору, – сказал Цезарь.

Девочка послушно потянулась ко мне губками. У меня в груди что-то сладко ёкнуло, и я очень осторожно, чтобы не напугать, попробовала их на вкус. Но, видимо, всё-таки напугала, потому что девочка полезла обратно к отцу и обхватила его ручонками за шею.

– Дочура, ну, ты чего? – сказал ей Цезарь.

– Ладно, ничего, – сказала я. – Я сейчас ещё не очень хорошо выгляжу.

Потом пришли Пандора и Лира, а немного погодя – Каспар. Он пришёл со своей девушкой – высокой, стройной, с причёской а ля Клеопатра.

– Моя невеста Регина, – представил он её мне.

Я сказала Юле:

– Мне бы одеться… А то как-то неловко встречать друзей лёжа в постели.

Тут все разом заговорили, чтобы я не брала в голову, что стесняться мне нечего, и вообще это им следовало бы прийти попозже, чтобы дать мне время прийти в норму, но им не терпелось меня увидеть.

А потом пришёл тот, с кем Юля говорила по телефону. Аполлон в юности – так его можно было бы назвать. И из всех присутствующих он был единственным человеком: у него была тёплая алая кровь и румяные щёки. Нет, нет, мне не хотелось его схватить и выпить его кровь, нет! Будь я проклята, если я хоть пальцем его трону, потому что это был мальчик Гриша. Он был уже не мальчик, а юноша, красивый и сильный, с шапкой русых кудрей и голубыми глазами. У него в руках был большой букет алых роз. Юля подошла к нему, он обнял её за плечи и, чмокнув в щёку, сказал:

– Привет, мам.

Он называл её мамой – притом, что выглядели они почти ровесниками! Он не боялся никого из присутствующих, хотя в его жилах текла их единственная пища, и они могли чувствовать его соблазнительный запах – запах молодого, здорового, горячего тела. Но никто не смотрел на него как на пищу, никто не бросался на него, и он сказал:

– Тут уже все в сборе!

Взгляд его ясных голубых глаз остановился на мне, и я утонула в них, растворилась без остатка. Он подошёл и протянул мне розы со словами:

– Привет, Аврора… С возвращением. Это тебе.

Едва приняв охапку цветов, я увидела, что из-под листьев мне на руку выползает большой чёрный волосатый паук. Я боюсь и ненавижу пауков до дрожи в сердце, от одного их вида меня всю передёргивает, хотя я знаю, что я сильнее их и могу просто раздавить их ногой. Но этот страх сильнее меня, он жил во мне с детства, а когда я вижу паука на себе, я просто теряю голову от страха и отвращения. Закричав, я отшвырнула розы и стряхнула с себя паука. Он упал на одеяло и побежал, шустро перебирая волосатыми лапками.

– Ах ты, тварь! – воскликнул Цезарь.

Его огромная ладонь накрыла паука, кулак сжался. Юноша вскрикнул:

– Зачем вы его! Это мой Яго, он не ядовитый!

Но было слишком поздно: Яго пришёл конец. Розы были разбросаны по одеялу, я дрожала в объятиях Юли, а Гриша держал на ладони раздавленного паука.

– Бедный Яго! Даже не знаю, когда он прицепился ко мне, – сказал он. – Наверно, когда я сегодня их кормил. Это было первое и последнее путешествие в его жизни. Извини, Аврора, я не хотел тебя напугать.

Юля сказала:

– Гриша у нас юный натуралист, пауки – его хобби. Он держит у себя дома целую коллекцию.

– Я ужасно их боюсь, – пробормотала я. – Это единственное, чего я боюсь.

Пандора собрала розы и поставила в вазу. Любуясь ими, она сказала:

– Какая красота… На языке цветов алая роза означает страсть.

И она подмигнула Грише, а он смутился. Юля сказала:

– Думаю, представлять вас не нужно, вы друг друга уже знаете. Скажу только, что Гриша теперь мой сын. Он учится здесь, в Лос-Анджелесе, а Олег, его отец, заведует питерским филиалом Общества «Аврора».

6.6. У камина

Она была замужем за отцом Гриши и приходилась мачехой Грише. Пока я сидела в тюрьме, они с Оскаром ушли из Ордена и создали Общество «Аврора», филиалы которого работали во многих странах мира.

Что такое «Аврора»? Единственной чертой сходства с Орденом было то, что она являлась корпорацией хищников. От Ордена она отличалась тем, что не пряталась от людей, а привлекала их к сотрудничеству и проникла во многие сферы их деятельности. Косметика, товары для здоровья, лекарства и аптеки, издательское дело, одежда и обувь, кондитерские изделия, товары повседневного спроса, туризм, супермаркеты, банковское дело, строительство – у «Авроры» был повсюду легальный бизнес, во многих странах. Также «Аврора» занималась благотворительностью и социальными проектами: строила школы и больницы, финансировала науку и образование, занималась делами молодёжи, создав многочисленные детские и молодёжные центры, дворцы творчества, группы поддержки, центры психологической помощи и реабилитационные центры. Как уже было сказано, коренным отличием «Авроры» от Ордена было то, что работали на неё и обычные люди, не пившие крови, и их в «Авроре» было даже гораздо больше, чем хищников. Повсюду (любой город, любая страна) можно было увидеть такого вида объявления:

«Требуются сотрудники для работы в офисе, можно без опыта, обучение на месте»;

«Приглашаем к сотрудничеству специалистов всех профессий, любого возраста, достойный доход, гибкий график, возможно совместительство»;

«Интересная работа для активных людей, возраст от 18 до 55 лет, переподготовка бесплатно».

«Доходная подработка для желающих повысить своё материальное благосостояние».

На какие деньги «Аврора» сумела так развернуться? Стартовый её капитал был большей частью составлен из добровольных пожертвований людей, обладающих большими состояниями – успешных, богатых бизнесменов, мультимиллионеров, знаменитостей. Если вспомнить о способности хищников воздействовать на психику и волю человека, то можно себе представить, что им было не так уж трудно убедить состоятельных людей поделиться своими денежками, и те были при этом уверены, что отдают их на благотворительные цели. А потом «Аврора», развернувшись, начала сама зарабатывать деньги и даже щедро вкладывать их в уже упомянутую благотворительность и социальные проекты, так что можно сказать, что она почти и не обманула своих первых «благодетелей». Само собой разумеется, для создания организации такого масштаба требовались одновременные усилия огромного множества людей, но привлекать в свои ряды сотрудников «Аврора» умела прекрасно.

На «Аврору» трудилось по всему миру множество специалистов в самых разнообразных областях, но почти все люди, связанные с «Авророй» тем или иным образом, не имели никакого понятия о том, чем занималась она по ночам.

Ночами хищники, именуемые «чистильщиками», находили и отлавливали разного рода преступных представителей человеческого общества, погружали их в глубокий гипнотический транс, после чего эти люди помещались в особые хранилища и, находясь в состоянии сна, давали хищникам пищу – свою кровь. Они оставались при этом живыми: зачем их убивать, если можно использовать их многократно для производства крови? Все необходимые для организма вещества вводились им внутривенно: жиры, белки, углеводы, витаминные препараты, препараты для стимуляции кроветворения. Такая живая «фабрика крови» могла функционировать долго, а если организм донора всё же истощался, его заменяли новым. Помещения, где содержались доноры, назывались «пунктами питания» и от чужих глаз были довольно хорошо спрятаны и замаскированы. Всё это делалось для того, чтобы члены «Авроры» – хищники могли для утоления своего голода обходиться вообще без убийства, не только из соображений гуманности, но и ввиду того, что исчезновение человека (жертвы) всё-таки было привлекающим к себе внимание событием для его знакомых и родных.

Кроме того, все люди, работающие в «Авроре» (а их работало там великое множество!), добровольно сдавали кровь, под тем предлогом, что кровь эта идёт в медицинские учреждения. За это доноры получали небольшое вознаграждение, на выбор – либо деньги, либо продукты питания.

Президентом Общества «Аврора» была Юля (теперь её звали Джулия), Оскар был вице-президентом и ведал финансовой и юридической частью, док Гермиона занималась научной и медицинской стороной дела, и все мои друзья – Пандора, Лира, Каспар и Цезарь – тоже работали в «Авроре». Она приняла их сразу после освобождения из тюрьмы, обеспечила жильём и работой. Каспар руководил службой безопасности «Авроры», Цезарь был его помощником, а Пандора и Лира работали по части связей с общественностью. Названо было Общество моим именем, и я считалась его основателем, хотя фактически создала его и руководила им Юля. Каждый авроровец-хищник знал меня, хотя подавляющее большинство в глаза не видели, кроме вышеназванных близких друзей.

– Если ты войдёшь в дом любого члена «Авроры», тебя примут в любое время дня и ночи, как самую дорогую гостью. Любой член «Авроры» отдаст тебе всё, что имеет, если ты будешь в нужде. Любое твоё слово равно приказу, которому следует безоговорочно повиноваться. Твоё желание – закон. Твоя жизнь дороже жизни любого рядового члена «Авроры». Если твоя жизнь по каким-то причинам окажется в опасности, десятки, сотни авроровцев пожертвуют собой, чтобы спасти тебя.

В камине потрескивал огонь, озаряя оранжевым отблеском лица Каспара и Регины, расположившихся в креслах, а я сидела прямо на полу поближе к камину, на подушке. На мне была красивая шёлковая пижама, на ногах – мягкие тапочки. Меня слегка знобило, поэтому я расположилась почти у самой каминной решётки, где сильнее чувствовался жар огня.

– Но это же чистейшей воды культ личности, – сказала я. – И вообще я не имею никакого отношения к этому вашему Обществу. С какой стати меня сделали чуть ли не идолом?

– Как это не имеешь отношения? – сказал Каспар. – А чьим именем оно названо? А кому принадлежит идея очищать общество людей от подонков? Да, «Аврору» создала Джулия, но она как твоя первая последовательница позаботилась о том, чтобы все члены «Авроры» – я имею в виду представителей расы хищников – знали тебя и считали именно тебя, а не её, родоначальницей «Авроры». Она сама написала твою биографию, и каждый уважающий себя авроровец-хищник знает её наизусть.

– Значит, я теперь для вас кто-то вроде Великого Магистра? – усмехнулась я.

– Вроде того, – кивнул Каспар.

– То, что делает «Аврора» днём, вполне похвально и замечательно, – сказала я. – Но ночью… Откуда вы знаете, кого следует отлавливать? А если произойдёт ошибка?

Каспар улыбнулся.

– Ты забыла, что мы можем читать душу человека, его сущность и характер, как открытую книгу? Вот эта-то способность и всё, что обозначено странным и вычурным названием «искусство проникновения в сердце теней», и позволяет нам определять, кого можно и нужно делать донором, а кого не трогать.

Я спросила:

– А с Орденом у «Авроры» не бывает конфликтов?

Каспар усмехнулся.

– Орден нас боится. Поначалу – да, конечно, бывало всякое. Но теперь мы уже сильнее его.

– Вы поделили сферы влияния?

– Ну, как бы поделили.

– Что значит «как бы»?

– В планах Джулии на отдалённое будущее предусмотрено поглощение «Авророй» Ордена. Кстати… Ты почему сидишь так близко к огню? Отскочит искра – загоришься.

– Меня что-то тянет к теплу.

Каспар, сидевший в кресле откинувшись, подался вперёд.

– Здесь же Калифорния, а не Сибирь. Неужели ты мёрзнешь?

– Знобит что-то.

Каспар нахмурился.

– Знобит? А ну-ка, живо в постель! Регина, свяжись с доктором Гермионой. Скажи, Аврора заболела.

– Да что вы, не надо поднимать переполох по пустякам, – сказала я. – Я не заболела, просто слегка подмёрзла.

– Это ненормально, – возразил Каспар. – Если ты здорова, ты не должна мёрзнуть даже в Антарктиде.

Док Гермиона примчалась почти сразу. Меня тут же уложили в постель, и док прописала мне лечение кровью.

– Только без сливок, пожалуйста, – попросила я. – От них я себя чувствую так, будто анаши накурилась.

6.7. Десять тысяч над землёй

Мы летели в Россию.

Передо мной на столе лежал Устав Общества «Аврора» – пухлая брошюра в сто пятьдесят страниц, предназначенная для членов-хищников. Главы, разделы, параграфы, пункты и подпункты. Я листала, читала и не переставала поражаться.

– Кто это написал? – спросила я.

– Я, – ответила Юля. – Помогал мне Оскар. Он ушёл из Ордена через год после того, как добился для тебя замены смертного приговора на тюремное заключение.

– Из-за меня?

Юля улыбнулась.

– А из-за кого же ещё? В «Авроре» он занимает гораздо более высокий пост, чем занимал в Ордене.

– И вы переманили многих членов Ордена?

– Четверть. Мы также принимали и продолжаем принимать в наши ряды освободившихся из орденской тюрьмы. Орден их обидел, а мы принимаем с распростёртыми объятиями, лечим и даём работу. Иногда мы превращаем в хищников и принимаем в наши ряды новичков из людей, но не слишком часто. В основном, это молодёжь.

Я спросила:

– А какая же должность или работа уготована мне?

Юля взяла мои руки и ласково сжала.

– Аврора, ты можешь делать всё, что захочешь. А можешь и ничего не делать. Принимая во внимание то, сколько тебе довелось выстрадать, тебе нужен длительный отдых для восстановления здоровья. Тюрьма Ордена всё-таки не санаторий… Не беспокойся, мы обеспечим тебя всем необходимым. Ты не будешь ни в чём нуждаться.

Я усмехнулась.

– То есть, ты предлагаешь мне уйти на покой?

Она засмеялась.

– Решать тебе, конечно. И что бы ты ни решила, мы примем это. Как ты захочешь, так и будет.

– Я пока не знаю, что буду делать, – сказала я. – Чтобы принять решение, мне нужно некоторое время.

– В твоём распоряжении сколько угодно времени, – сказала Юля. Определяйся. Спешить не надо. И не стесняйся, если тебе что-то понадобится, обращайся прямо ко мне, а я позабочусь о том, чтобы твоё желание было тотчас же удовлетворено. Я занимаю в «Авроре» самое высокое положение – я её президент и хозяйка, но всё, что принадлежит мне, в равной степени и твоё. Как и я сама.

– Но с какой стати? – спросила я.

– Ты – мой учитель, Аврора, – сказала Юля. – И мой друг. Всё, что я создала, было создано с мыслями о тебе, с любовью к тебе… С надеждой, что ты будешь мной гордиться.

– То, что ты сделала за каких-то пять лет – просто невероятно, – сказала я. – Наверно, ты гений.

Юля улыбнулась.

– Для меня нет похвалы выше, чем твоя похвала. Я счастлива. Но я создавала всё это, конечно же, не одна. У меня хорошая команда.

– Подобрать хорошую команду тоже нужно уметь, – сказала я.

За иллюминатором плыли облака, посеребрённые луной. Роскошный салон самолёта был приглушённо освещён, я утопала в мягком кресле со светло-бежевой обивкой. На столике лежал раскрытый Устав. Мне было тепло и уютно. Юля, сидя рядом со мной, нежно обнимала меня за плечи. Мои крылья отдыхали, и вместо них меня несли в воздухе железные крылья самолёта. Я обвела взглядом салон.

– Всё это – тоже noblesse oblige?

Она улыбнулась.

– Да, моё положение обязывает меня ко многому. Кроме того, я нахожусь под пристальным вниманием многих – не скажу, что всех в мире, но весьма многих. Поэтому я уже не всегда могу использовать мои крылья, как рядовые авроровцы. Приходится быть осторожной, ведь я на виду.

Я спросила:

– А что будет, если кто-то из членов «Авроры» – я имею в виду нас, хищников – нарушит устав?

– Смотря как нарушит, – ответила Юля. – Санкции могут быть разными, в зависимости от степени серьёзности нарушения. Самая крайняя – изгнание из рядов «Авроры». Если такой изгнанный попадает в лапы к Ордену – я ему не завидую… Кэльдбеорг – самое меньшее, на что он может при этом рассчитывать.

6.8. Гуманность

В кабинке лифта мы с Юлей спускались на подвальный этаж высокого офисного здания.

– Сейчас ты сама увидишь, как у нас всё поставлено.

На подвальном этаже был офис «Авроры» – один из многих. Офис как офис: светло, гладко, чисто и стильно. Строго, просто, но добротно.

– Ну вот, – сказала Юля, обводя взглядом помещение. – Примерно такие офисы у нас повсюду.

«Рисепшен»: девушка в деловом костюме. Хищник чует другого хищника издалека, и меня не обманули ни румяна на её лице, ни подкрашенные губы. До сих пор я никогда не видела хищников, занятых на работе в офисе, и эта представительница нового поколения хищников, совсем не такая мрачная и нисколько не страшноватая, как некоторые члены Ордена, приятно меня удивила. Юля предъявила девушке своё удостоверение президента «Авроры», и девушка подобострастно привстала из-за своей стойки и прочистила горло, но у неё всё равно получилось глуховато: