Текст книги "На пороге неба Часть Первая (СИ)"

Автор книги: Елена Янук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Драконница смутилась, пряча черные локоны у уха.

– Я забыла, что родители предупреждали меня насчет этих скал. Ну, абсолютно выпало из памяти, что это место называют «Шатающиеся вершины»… Честно. В общем, взбаламутив воду, я, видимо, раскачала каменные макушки… Они обрушились на меня. Но меня спас… кто-то. Или мне это привиделось. Сама не знаю.

– Что именно привиделось? Скалы или незнакомец? – Я заставил себя усмехнуться. Гнев отступил, хотя в горле так и остался комок, делая голос сдавленным и приглушенным.

Она криво усмехнулась.

– Нет, скалы на мне точно были. Да и этот незнакомец мне знаком, даже слишком! В общем, я вся в сомнениях… так и не поняла, что произошло, – устало улыбнулась она, в задумчивости разливая чай по чашкам.

Но дальнейший разговор зашел в тупик, видимо, драконница так и не отошла от пережитого. Я же, пытаясь обуздать эмоции, сосредоточился на себе.

Изредка друг другу улыбаясь, как у нас повелось, мы пили чай молча. Пока Айонель не залезла с ногами в «свое» кресло. И незаметно уснула в нем.

Я запрокинул голову к потолку и усмехнулся. Этот безмозглый ребенок сводит меня с ума. Про себя вздыхая, поднял ее на руки и уложил в постель. Сам прилег рядом, устроив совю голову на руке и не сводя с драконницы задумчивого взгляда.

Итак, вот она, драгоценность, передо мной, доверчиво вцепилась в подушку. Но почему я бездействую?

Чтобы усилить свою магию в несколько раз – мне достаточно срезать эти темные вьющиеся локоны. Чтобы сотворить величайший артефакт – хватит одного ее тонкого пальца, чтобы сломить любую магию – довольно забрать ее кровь! Не вспоминая даже о сердце, вот она – великолепная возможность стать самым могущественным, самым сильным, самым великим магом-драконом!

Однако я лежу рядом и любуюсь на то, как она, обнимая подушку, мило сопит во сне. Как же мне вдруг захотелось, немедля, прислониться щекой к ее голове и, вслушиваясь в ееспокойное дыхание, заключить ее в свои объятия.

Что это? Крайне странный порыв. Много теперь странного вокруг меня.

Почему я теперь постоянно волнуюсь, куда эту дуреху в очередной раз занесет? И что она на этот раз чистосердечно вытворит. Это все при хрупкости человека просто сводит меня с ума!

Опять одни эмоции.

Я понимал, что рано или поздно окаменение у меня начнется вновь и надо изучать и фиксировать то, что сейчас со мной происходит. Заодно радоваться каждому новому чувству, вкусу или аромату. Так как все ненадолго. Тем более, я уверен, буйство чувств постепенно успокоится и над ними вновь воссияет контроль.

Это все ненадолго, драконы – темные существа по сути, еще от рождения, и только Свет может дать свободу от окаменения, но для меня Он всегда был врагом!

Выдохнув, я схватился за голову. Это заставляло меня чувствовать себя пойманным в ловушку безумия. Всегда гордившийся своей сильной волей, в этот раз я сопротивляться не мог.

Айонель тяжело вздохнула во сне и, отпихнув подушку, подкатилась ко мне. Мои мускулы напряглись, я перестал дышать… мое сердце дрогнуло.

Но я с усилием напряг руки, чтобы не дать себе прикоснуться…

Зря я не оставил ее спать в кресле. Можно было перенести драконницу в ее комнату, но я не выглядел настолько сильным для этого маневра.

Я медленно лег на спину, заложив руки за голову, заставляя себя смотреть только на потолок перед собою, пытаясь понять, что мне со всем этим делать.

В желудке возникло ощущение пустоты, ведь темные духи не простят мне и не отпустят ее. А вот это меня по-настоящему бесило! Я готов за это убить любого! Никто не смеет претендовать на МОЕ!

Айонель вновь решила повернуться, на этот раз прижавшись ко мне спиной.

Невольно я склонил голову в сторону ученицы: тоненькая, легкая, грациозная, а еще доверчивая, заботливая и всем сердцем преданная близким.

И со вздохом покачал головой.

Сердце заполнило неизвестное чувство, которое заставило камень затрепетать и загореться, и этому пламени было мало места за охватывающими его ребрами.

И что мне с ней делать? Убить или держать рядом, пока не стану вновь каменеть? Но только ли из-за этой будущей опасности я хочу оставить ее рядом с собой? Скорее это красивое оправдание. Причина тут другая. Я хочу видеть ее постоянно. И всегда рядом со мной! Эта версия показалась мне самой глупой, но и… самой правдивой.

Так я и уснул, погруженный в размышления о странных чувствах, просыпающихся в моей душе.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Если мужчина твердит о любви, не прожив с тобой ни дня, не разделив с тобой свои радости и не взвалив на свои плечи твои тяготы, то этот мужчина лжет, Айонель. Тебе и самому себе.

Советы любящего папы Райдера.

Айонель

На днях мы с папой и мамой обсудили мои приключения на острове работорговцев. Вернее, я поведала им все что сделала, конечно, без подробностей о похищении. О нем я говорить не стала, иначе папа тотчас «прицепит» ко мне отряд охраны.

Родители спокойно выслушали мой рассказ, а так как я все это время от волнения была не в себе, они списали все происходящее со мной на тяжелые воспоминания. С одной стороны – это хорошо, мне не понадобилось объяснять свои слезы и прочее беспокойство, с другой – они перестали рассказывать мне о том, как продвигаются дела с работорговцами, чтобы не расстраивать в очередной раз.

Очень хотелось узнать, как там дела. Но они в очередной раз уплыли без предупреждения. И мне пришлось с этим мириться.

Родители третий день были на материке, мы с учителем привычно завтракали вместе.

– Так что родители решили? Вы ведь тогда с ними беседовали? – промокнув губы салфеткой, и немного отодвинув стул, поинтересовалась я.

– Извини. Я иногда слишком плохо соображаю. О чем ты? – Учитель удивленно поднял брови.

Я рассмеялась, как остроумной шутке. Черешен – и не соображает, это нереально.

– И не пытайтесь удивлять меня подобным признанием, учитель. Я своими глазами видела вашу реакцию в бою. И уж тем более оценила ваши знания. А, сказать, что вы медленно соображаете – нагло соврать. Очевидно, вас эта тема не интересует, раз вы перестали их слушать.

Он таинственно улыбнулся, подтверждая мои слова. И скромно пояснил:

– Ну, не то что не интересует, скорее… просто меня не касается.

– И что это было? Что они обсуждали, когда их вызвали из дома?

К этому моменту я быстро закончила завтракать, торопясь приступить к занятиям, а учитель, как ни странно, сидел и смаковал запеченные под сыром курицу и грибы. И явно никуда не торопился.

С минуту бесшумно отбарабанив по столу подушечками пальцев, наблюдая, как Черешен получает удовольствие от сырного соуса, коронной заправки папиного повара, я все же уточнила:

– И все-таки… о чем говорили мои родители перед отъездом?

– О таком… с маленькими девочками не говорят.

Мне показалось или на его лице промелькнула насмешка? Прищурившись, я решительно произнесла:

– Шутите? Да? Мои родители не могли за столом обсуждать что-то неприличное…

Он безмятежно полил еще один кусочек курицы из соусника и продолжил есть…

Я настаивала:

– И все же… Что послужило причиной такого поспешного отъезда? Расскажете мне?

Учитель вздохнул, с печалью во взгляде отодвинул от себя соусник, стянул с колен салфетку, а затем опустил глаза и, словно смирившись, кивнул.

– Я не в курсе их разговора, все, что услышал, это был перечень: «83 пары кандалов, 11 шейных колец, 22 пары наручников, 1 цепь для прогулки, 4 длинных цепи, 54 цепи и др.», – тоном, очень похожим на папин, произнес Черешен.

Опустив глаза, на мгновение застыла. От горечи воспоминаний перехватило дыхание, в горле появился острый комок и забилось сердце, я и не думала, что так долго буду реагировать на это. Надеялась, что покончив с теми, кто меня мучил, все забуду... Но, увы, едва мне напомнили об ошейнике и клетках, меня затрясло.

За горьким воспоминанием я упустила главное. Раз они подвели даже имущественные итоги, значит, папа, наконец, отправился судить тех, кто меня похитил, а мама, наверно, уже устроила по школам осиротевших детей.

Все же, подняв голову и улыбнувшись, я учтиво произнесла:

– У вас такая поразительная память, как вы все запомнили дословно?

– Тебя не шокировала тема? – Учитель явно этому удивился.

– А почему она меня должна шокировать? – Я вежливо улыбнулась в ответ.

– Действительно… – пробормотал Черешен. – Тебя это никогда не касалось, ты и не знаешь, как и где это используют другие.

– Именно… – сухо кивнула я и куда энергичней добавила: – Ну, учитель, вы закончили с завтраком? С чего сегодня начнем занятия?

– С чая… – И обернувшись к слуге, приказал. – Доставьте в комнату для занятий поднос со всем необходимым.

Черешен кивнул прислуживающему за столом лакею, тот поклонился и ушел на кухню передать приказ о подносе с чаем.

Я улыбнулась и поднялась из-за стола. Но что творится с учителем?

Наблюдая за ним эти девять месяцев, и прежде подмечала: его обращение со слугами выдает человека, привыкшего повелевать. Но сейчас я просто его не узнавала. Раньше еда Черешена вовсе не интересовала, но в последнее время его словно подменили!

Распробовал наши деликатесы? Видимо, папа не зря так ценит своего повара.

Когда мы вышли из голубой буфетной, – без родителей не люблю есть в столовой, – учитель мягко спросил:

– Ты знаешь, что я буду сопровождать тебя в поездке в академию для девочек?

Провожая внимательным взглядом слугу с подносом, на котором стоял чайник с чаем, я отозвалась:

– Да, это единственное, что я успела узнать у мамы перед их внезапным отъездом… – И повернулась к учителю. – И, признаться, меня это радует! Не хотелось бы с вами расставаться, – созналась я, заходя в комнату за ним.

Игнир

Уже прошла неделя, с момента как мы вышли в море. Вечерний воздух был удивительно тих, умиротворяюще ласкалось море…

До отказа набитый желудок жалобно заурчал: ужин получился отменным. Может, это кому-то и покажется забавным, но я с большим интересом изучал современную еду.

Ту, что я помню из детства, с тех пор как еще мог что-то ощущать, теперь уже не готовили. Но появилось много новых блюд, не менее вкусных и куда более сложно устроенных.

Осторожный стук в дверь заставил меня вздрогнуть и вернуться к действительности.

– Учитель! Я за вами. Пойдемте, покажу вам одно место…

Я насмешливо склонил голову и взглянул в милое, обращенное ко мне лицо. Драконница смеялась. Поднимаясь из кресла, сурово кивнул:

– Ладно, хорошо. Взамен я преподам тебе урок истории… которую сегодня ты так ловко поменяла на занятие рыбной ловлей.

– Конечно-конечно… – весело отмахнулась она. – Только не говорите, что вам не понравилось ловить рыбу! Вы очень увлеченно предавались этому делу! У меня вообще было ощущение, что вы с рыбой заранее договорились меня обставить!

Продолжая улыбаться, я недовольно цокнул:

– Какая неуемная фантазия! Вроде взрослая девушка…

Схватив меня за руку и потянув за собой, Айонель расхохоталась:

– Да нет, я все поняла правильно, учитель. Вы просто не умеете что-то делать плохо!

Мне стало крайне досадно, когда я внезапно осознал, насколько сильно наслаждаюсь откровенным восхищением в ее глазах. Мне и раньше подручные безбожно льстили, воспевая ум и силу, совершенно не осознавая, что я всегда знаю их истинное отношение ко мне.

Но против искреннего восхищения как устоять? Я улыбнулся ей.

Айонель протащила меня какими-то лестницами, провела через скрытую дверь на верхней палубе и, наконец, вывела к самой высокой площадке корабля. Небольшого размера, здесь стояли укрытый пятнистым мехом горной кошки диван, кадки с цветущими кустами и изящный стол. На нем красовался неизменный чайник с кипятком, вокруг которого в тонких тарелочках лежало угощение…

– Опять пирожные… Это ведь юной деве не очень полезно? – переведя взгляд от стола к девушке, про себя усмехнулся я, понимая, что зубная боль от сладкого драконнице не грозит.

– Для меня это атрибут уютного вечера, чай с пирожным… – мило улыбнулась она, склонившись через кованую ограду площадки. – А вы упускаете самое главное, вы посмотрите, мы же на пороге неба! До земли далеко и до неба тоже!

Радостный восторг в ее голосе заставил присоединиться к созерцанию вечерней красоты. На самом деле, закатное солнце раскрашивало воду всеми оттенками красного, словно меняя небо и море местами.

Я задумчиво потер подбородок, с прищуром глядя на ученицу. Она ликовала, вытянув руки, словно впитывая краски неба и моря всеми фибрами души.

– Действительно, очень красиво, – кивнул я.

– Да… Чистый восторг… – с придыханием прошептала она, не сводя с неба счастливых глаз. Но тут же повернулась ко мне и предложила: – Давайте продолжим за столом, вы там что-то об истории говорили. Пока налью нам чаю, вы начинайте, я уже таю в предвкушении вашего рассказа!

Мы сели. Я кивнул и, придвинув к себе горячую чашку, начал рассказ:

– Ты когда-нибудь обращала внимание на то, как расположены замки в Лесном владычестве? Или на что похожи горы в Лазури?

Айонель, торопливо засунув в рот пирожное, покачала головой.

Я, прищурившись – она это сделала специально, чтобы не отвечать на мой вопрос, начал рассказ:

– Когда-то в горах, которые сейчас называют Гномьи, правил король-дракон…

– Звучит как начало сказки… – хихикнула драконница, но, поймав мой внимательный взгляд, смущенно добавила: – Простите.

– Это не сказка, это исторический факт. Когда мы доберемся до карты, я все на ней покажу, и ты сама убедишься… – начал было я... Но Айонель всполошилась:

– Что вы, учитель… Мне достаточно ваших слов. Пожалуйста, продолжайте...

– Его замок был настолько огромен, что даже слуги знали не все уровни. Размером он был как шесть или семь замков, таких, в котором живешь ты…

Принцесса присвистнула, потом спохватившись, виновато прикрыла рот ладонью, тихо извинилась.

– Что мы делаем, когда узнаем что-то об исторической личности? – прервал я свой рассказ.

– Помним все плюсы и минусы его правления! – шутливо отчеканила она.

Убил бы за нахальство! Но, вздохнув, подтвердил ее слова:

– Да, чтобы не мучить тебя, кратко перечислю его деяния. Но прежде, чем я начну это делать, кое-что поясню. Во-первых, хотя его и звали всего лишь королем, но под его властью были два материка: тот, что сейчас зовется Драконьим, и Лазурянский, тот, куда мы плывем. Во-вторых, островных эльфов в природе тогда не было, так что он управлял почти всем миром. И, в третьих… это не ваш император-дракон с добрыми законами. Это был древний дракон со всеми присущими им темными свойствами…

– А он потом окаменел? Или… – вновь перебила она. Айонель, несмотря на слова об ожидании моего рассказа, сегодня она была не очень настроена на долгие беседы.

– Или… – с раздражением отозвался я. – Все расскажу постепенно, не торопись…

– Простите, – недовольно буркнула драконница и крайне невоспитанно, с ногами, залезла на диван, прикрыв ноги легкими юбками.

Я вздохнул и, улыбнувшись про себя, покачал головой. Ну, наконец-то! С ногами в кресло – первый признак, что ей интересно.

– Ты поняла, чем он владел? – Она молча кивнула.

– Он был королем больше семи веков. Из положительных моментов его правления я могу назвать три. Первое. На месте Лазури тогда не было людей, зато там в изобилии водились тролли и гномы.

Айон удивленно распахнула глаза, но промолчала.

– Если ты гуляла в Лазурянских горах, но не со стороны Непруга, а ближе к Холодному морю, в ущельях, где сейчас добывают рубины и прочие драгоценности, то наверняка видела, что там все горные проемы прямоугольной формы и больше всего напоминают деревенскую дорогу между соседскими плетнями.

– А тролли, что, умеют строить? Не представляю! Они же тупые? – изумленно ахнула принцесса, закрыв рот рукой.

– Раньше умели. Но разговор не об этом. Первое и самое важное, что сделал Король-дракон – уничтожил всех троллей на Лазурянском материке. Чуть позже там поселились люди, отобрав троллиную многоэтажную кладовку, построили на той скале знаменитый королевский замок Лазури. Мастерством постройки которого сейчас восхищаются все, даже эльфы.

– Тот самый, где в случае нападения может укрыться все население Лазури? – недоверчиво уточнила она.

– Да, он там один такой. Второе положительное, что сделал король-дракон… Он уничтожил драконов-селекционеров. Тех самых, что из диких зверей выводили разумных сущностей. Типа порков. Вообще-то, там было выведено множество чудовищ, но король-дракон позаботился, чтоб их всех уничтожить. Он оставил только порков потому, что те показались ему безвредными. Их любовь к эльфийскому мясу во внимание не принималась.

Драконница была в восторге:

– С ума сойти! А я думала, что порки были всегда! И что же третье он сделал?

– Установил точки быстрого драконьего перехода между материками и укрыл их туманом.

– Подходящие только для драконов… – пренебрежительно отмахнулась принцесса. Она недовольно поджала губы и наморщила нос. – Маловато дел, скажу прямо, для семисот лет правления, ни капли не впечатляет.

– Мы обсудили то, что он сделал хорошего...

– А было еще и плохое? – вздохнула драконница.

– Несомненно. – Думая о своем, я лениво осмотрел подлокотники дивана, выполненные в виде голов спящих драконов, затем продолжил: – Прежде всего, он притеснял эльфов – я бы даже сказал, истреблял их как носителей Света. Именно под его давлением появились ответвления родов, такие, как заморские и островные эльфы, которые раньше жили только на территории лесного владычества, но были вынуждены бежать. Ты помнишь мой первый вопрос? Почему замки лесных эльфов расположены так странно? Дугой или полукругом? На равном расстоянии? Это отлично видно на карте.

– И почему? Я никогда картой этого места не интересовалась и понятия не имею, как они расположены…

– Эльфы, чтобы выжить, служили королю-дракону, но, в отличие от гномов, не имели права заходить на территорию вокруг его замка. Но при этом были обязаны охранять его замок и земли вокруг него. А это огромная территория, под нее полностью попадают все Гномьи горы. Без преувеличений – весь южный Лазурянский хребет.

Драконница со свистом втянула воздух и удивленно поглядела на меня:

– Вот это дела! Эльфов ниже гномов поставили, и служить заставили! Вот же ловкач… – Она никак не могла успокоиться. – А что же было с людьми?

– Они, единственные из всех рас, с ним воевали. Это не помешало проклятию драконов указать королю на человеческую жену, и та даже родила ему сына, но война не прекратилась. Скорее это повысило градус ненависти между людьми и драконом. И только после его смерти люди частично переселились в Лазурь.

– И кто же его, в конце концов, уничтожил? – тяжело вздохнула она, грустно посмотрев на пустую чашку.

– Император-дракон. Да-да, тот самый, что правит сейчас вторым материком. Он договорился с людьми и поддержал их в этой войне. Как ты знаешь, любовь народная на пустом месте не строится, – насмешливо добавил я.

После известия, что великого короля древности победил ее отец, Айонель пораженно замолчала.

– А что стало с его сыном? Император… тоже его убил? Он пытался мстить за отца?

– Нет. Не пытался. На тот момент его это совершенно не волновало. Де Ринги больше интересовали знания и магия. Он никогда не испытывал теплых чувств к отцу, король-дракон не мог простить сыну, что его матерью была человеческая женщина…

Драконница с печалью покачала головой. На миг над столом повисла полная тишина. За бортом тихо плескались волны, загорались первые звезды. За разговорами незаметно опустилась ночь.

Айонель тяжело вздохнула:

– Как много вы знаете об этом! А этот Де Ринги…странное имя, а где он сейчас? – робко спросила она. – Он, наверно, остался жить в замке отца? Насколько я знаю, у императора-дракона нет замков в Гномьих горах, значит, он замок принца не забирал.

– Странное? Не думаю. Ринги – название замка короля-дракона, частица «де» указывает, что он произошел из главного замка короля-дракона. Этот сын дракона, выросший в шикарном замке, невзлюбил его с самого рождения, а едва отца не стало, он разрушил все, до чего смог дотянуться, и ушел.

– Значит… он жив? А как звали его отца?

– Его звали Де Роуэн, дракон с севера… – за спиной раздался голос Райдера, который весь вечер сидел с женой, устроившись на скамейке у камбуза.

Я иногда с любопытством смотрел в их сторону: дракон укутал эльфийку своим темно-синим плащом и, прижав ее к себе, что-то увлеченно рассказывал. Теперь, где-то оставив супругу, решил подняться к нам.

Коротко поклонился, приветствуя его. Айонель подскочила с дивана, радуясь отцу:

– Пап, как все это интересно! А что стало с сыном? Ты что-то слышал о нем? Почему император-дракон его не тронул?

– Насколько я знаю, он живет и здравствует до сих пор. Почему император-дракон его не тронул?.. – Дракон, щелкнув пальцами, создал себе зеленоватую сферу, сел в нее, как в кресло, и, сложив скрещенные пальцы на животе, со смешком сказал:

– Наверно, потому, что драконы – отвратительные отцы. И, кроме четырех гончих псов, которые его по-настоящему любили, у Ринги никого не было. И, главное, у него было что-то не то с магией, какой-то дефект.

Я прищурился. Дефект? Это не дефект. Магии на тот момент просто не было. Айонель, слушая отца, изумленно умолкла.

Дракон продолжал:

– Как это было у другого дракона, который из-за ненависти к отцу не пользовался драконьей магией. Но ему повезло больше, его мать – эльфийка, и его врожденная эльфийская магия, помогла скрасить молодые годы, да и проклятие сжалилось и подкинуло ему жену в совсем юном для дракона возрасте.

– Так у драконов в юности часто отсутствует магия? То-то Дик переживал, а я не знала, – удивилась Айонель, так и не догадавшись, что речь идет о ее старшем брате, Андриеле.

– Малышка, вам пора заканчивать урок и идти спать. До завтра, учитель… – с легкой насмешкой в голосе закончил дракон, поднявшись со своей сферы.

Он обнял дочку за плечи и увел вниз, обещая ей что-то показать.

Я остался на пороге неба наблюдать за яркими звездами, мерцающими в вышине.