Текст книги "Ужасная саба и ее хозяин (СИ)"
Автор книги: Елена Чаусова
Соавторы: Наталия Рашевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
– Хочу тебя везде, – сообщил Эйдан, когда наконец отстранился, через бесконечно долгое время. – В каждую дырочку, со всех сторон, овладеть тобой целиком. Потому что ты моя. Моя саба, которая принадлежит своему хозяину, – это звучало как обещание, это им и было. Он погладил ее губы языком, одновременно скользнув пальцами между ног, где уже было очень влажно и горячо.
– Жду в нетерпении, – отозвалась Лейтис, которой и впрямь хотелось остро и жадно, хотелось, чтобы Эйдан не был с ней слишком нежным, после всех этих обещаний, которой снова нужно было ощутить, что он владеет ею, и потому может брать как хочет.
Эйдан улыбнулся – и это тоже было обещанием, особенно когда он слегка отстранился, приподнявшись на руке, и открыл ящик прикроватной тумбочки. Так что Лейтис замерла в предвкушении.
– Во все дырочки, – повторил он и достал анальный плаг с вибратором, одну из их покупок. Он был довольно большой, по настоянию Лейтис, из прозрачно-сиреневого пластика, так что походил на какую-то драгоценность странной формы. На подарок, который Эйдан решил сделать для нее сейчас. И не собирался медлить, достав следом и смазку, чтобы обильно смазать ее между ног, лаская пальцами, иногда забираясь внутрь, поглаживая по кругу, сперва совсем нежно, но потом – все сильнее и настойчивее.
– Так я буду совсем ваша, хозяин Эйдан, – Лейтис застонала от неудовлетворенного желания, ей слишком хотелось ощутить в себе хоть что-то. А лучше всего и побольше.
– Да, девочка, совсем моя, – почти шепотом сказал он, склонившись к ней ниже, прежде чем ввести пробку, сразу до середины, теперь уже вовсе не нежничая с ее подготовленным телом. Так было уже хорошо, а когда плаг завибрировал, проталкиваясь глубже, стало еще лучше. И когда Эйдан, наклонившись совсем низко, принялся вылизывать ей грудь, прихватывать губами соски. И когда его вторая рука принялась ласкать ее спереди, именно там, где это вызывало особенно острое наслаждение. – Вся моя, везде моя, полностью в моей власти.
– Так хорошо быть твоей, – ответила Лейтис часто дыша, наслаждаясь, плавясь от удовольствия, которое обещало стать еще лучше.
«Моя девочка, моя саба, моя Лейтис», – неслось в голове у Эйдана одной сплошной бегущей строкой. Это было прекрасно, видеть ее такой – полностью скованной, беззащитной, когда с ней можно сделать все, что угодно. И знать, что будешь делать только то, что доставит ей удовольствие, только то, от чего Лейтис будет хорошо. И видеть наслаждение на ее лице, видеть, как она выгибается от страсти под его руками, как она просит еще, всем телом, слышать ее сладкие стоны. Внутри Эйдана сейчас бурлил кипучий коктейль острой страсти и пронзительной нежности. И когда Лейтис опять назвала его на «ты», чувства накрыли его и вовсе с головой.
В этом все же было что-то невероятно личное и интимное. Особенное доверие, ответная невыносимая нежность к нему, просьба, чтобы он был рядом, чтобы он был не только ее хозяином, но и ее мужчиной, ее Эйданом.
– Де-е-евочка, – простонал он, мягко подхватив ее под бедра, когда плаг оказался полностью внутри. И тут же вошел, медленно, томительно, глубоко. Желая ощутить себя в ней, ощутить ее своей еще сильнее. – Вся моя, везде моя… Моя Лейтис, моя самая чудесная… – прошептал он ей в губы, накрывая их новым поцелуем, в этот раз – неторопливо-сладким, таким же, какими были сейчас его движения в ней.
Это были совершенно невероятные, восхитительные ощущения: Эйдан чувствовал, как она страстно отвечает на его поцелуй, чувствовал, как выгибается от удовольствия ее тело, вздрагивает, когда он снова ласкает Лейтис рукой, теребит пальцами соски, как она вся трепещет, уже наслаждаясь и желая большего, ощущал вибратор внутри нее, пока двигался все быстрее. И чувствовал, так сильно и ярко, ее вожделение, ее страсть, и радость, и доверие, с которыми Лейтис отдавалась ему. Вся целиком и полностью, действительно вся, она была его. И Эйдан тоже был весь ее, ничуть не меньше, весь для нее и ее удовольствия сейчас, полностью с ней. Ощущать это было настолько прекрасно, так бесконечно хорошо, что он кончил вместе с Лейтис, одновременно с первой ее сладкой судорогой, достигнув пика удовольствия, и их оргазмы слились для него в одно ослепительно яркое чувство.
Он отстегивал ее быстро, едва успев выдохнуть и одарить ее благодарным поцелуем. Сперва выключил и аккуратно достал плаг, потом расстегнул кандалы на руках, потом освободил ноги – и после этого, наконец, позволил себе упасть рядом с ней на кровать, расслабленно и удовлетворенно, чтобы, укрыв их обоих одеялом, прижать к себе свое бесценное сокровище с разноцветными волосами, такое же усталое и довольное.
– Моя чудесная саба и прекрасная девочка. Ты была восхитительна, ты у меня всегда самая восхитительная, – шептал Эйдан, поглаживая ее рукой по спине. А потом – еще о том, какая она красивая. И какая страстная. И какая нежная и чувственная. И как он счастлив, что она у него есть. Как колыбельную и сказку на ночь, пока она засыпала в его объятьях. И думал о том, что ресторана будет мало. Эйдан сейчас ощущал себя таким счастливым, что ему хотелось рассказать об этом всей Норбумбрии по первому каналу головидения в прайм-тайм.
При всем удовольствии от покупок, Лейтис слегка царапало то, как они изрядно порастратились на это все. Впрочем, Эйдану она о своем беспокойстве не сказала, чтобы не портить его радость по поводу сделанных подарков и предстоящего похода в ресторан. Да и понятно было, в общем-то, что он примерно на это скажет: я рад делать тебе подарки и не беспокойся о том, сколько это стоит. И, может быть, опять пошутит начет того, что он суровый доминант и решает, когда и сколько тратить. Словом, Лейтис ему ничего не сказала, но беспокойство осталось.
Возможно, именно оно отчасти послужило причиной того, что на следующий день, когда Эйдан улетел на работу, Лейтис взялась за дела по дому особенно активно. И даже договорилась с Тэвишем слетать к соседям, чтобы познакомиться с их садовником и, если что, обращаться к нему за помощью и советами по уходу за их садом. Собрались они почти сразу после завтрака: Тэвиш отправился выводить из гаража флайер, а Лейтис попросил сходить отключить купол с пульта, который располагался в "башенке", рядом с кабинетом Эйдана. Вообще-то в гараже должен был быть мобильный пульт, но его то ли куда-то засунули, то ли случайно увез Эйдан, так что Лейтис отправилась в дом. Иметь дело с управлением местной защитной системы ей не доводилось раньше, и она удивилась, обнаружив на панели логотип в виде двух букв "Д", сцепленных вместе, как звенья цепочки.
Компания "Дейн Дефеншен" была не просто самым крупным производителем магических защитных систем – они были самыми первыми, кто начал выпускать купола, позволяющие действительно надежно оградить здания от случайных аварий пролетающих машин. Даже флайбусов. Словом, Лейтис ну никак не могла подумать, что талантливый опытный инженер, которым безусловно был Эйдан, работает в такой большой компании и при этом живет так скромно. В "ДД" очень ценили своих специалистов, и потому к ним на работу мечтали попасть все, но везло немногим. С другой стороны, такое отсутствие "лояльности" родной компании тоже выглядело странно: ведущий специалист, по всему, должен был поставить в доме защиту собственного производства. Словом, Лейтис впала в некоторое недоумение, с которым и пришла к Тэвишу, как раз припарковавшему флайер у парадного крыльца.
– Я отключила, – сообщила она очевидное. – И эм… можно спросить? А почему на доме защита "Дейн Дефеншен", а не компании, в которой хозяин Эйдан работает?
Дворецкий уставился на нее с искренним изумлением, вздернув брови и даже слегка приоткрыв рот, а потом, со своей обычной сдержанной мягкостью, сказал:
– Это и есть компания, в которой работает мистер Дейн. Точнее, которой он владеет: это именно его фамилия в названии. Хотя я понимаю, что она довольно распространенная…
Лейтис заморгала, сопоставляя то, что видит, и то, что Эйдан, оказывается, изобретатель куполов безопасности, владелец компании с мировым именем и, по всему, неприлично богатый человек. Возможно, даже богаче ее собственного семейства – ну, тут, впрочем, не факт. Зато он всего добился сам, это не накопления многих поколений.
– Ну ничего себе, – восхитилась она.
– Что, мистер Дейн опять скромничает? – с умилением поинтересовался Тэвиш, улыбнувшись ей. – Наверняка простым магическим инженером отрекомендовался, он все время так говорит, – тут дворецкий махнул рукой, словно пытаясь этим сказать: "Ну, чего уж с ним поделаешь, все равно не будет он представляться одним из самых богатых людей в Нортумбрии. Это же мистер Дейн, такой уж он человек".
– Так и сделал, – улыбнулась Лейтис. – Ну и хорошо, а то я парилась, что он так на меня тратится, а теперь могу не париться.
И задумалась о том, что Эйдан все-таки еще более милый, чем она думала. Скромник какой, ну надо же. И человек консервативных привычек к тому же, очевидно. Когда-то наладил свою жизнь так, как его устраивает, и ничего особо менять не хочет, хотя может жить на более широкую ногу, но ему просто незачем. И так хорошо. Это было трогательно.
– Вот уж и впрямь, не беспокойтесь вовсе, мисс Рейдон, – согласился с ней Тэвиш. – Мистер Дейн, в любом случае, тратит намного меньше, чем может себе позволить. И к тому же только так, как ему действительно хочется. Мог бы целый замок купить, а любит этот особнячок и переселяться из него никуда не собирается.
– Да, я так и подумала. Ну и правильно. Зачем замок, когда этот дом намного уютнее всяких замков? И тем более хозяин Эйдан так его любит. Это же важнее, чем куча комнат и пафоса, – от всей души сказала Лейтис.
– Ох, мисс Рейдон, я так рад, что вам по душе наш дом, – воодушевленно сказал Тэвиш, открывая перед ней дверь флайера. – Это ведь теперь и ваш дом тоже, и вам тут должно быть хорошо.
Лейтис и было хорошо, и они, усевшись во флайер, отправились заниматься делами любимого дома, самого лучшего для Эйдана, Тэвиша и для Лейтис тоже.
Хотя Лахлан много лет работал садовником в весьма аристократических домах, общаться с сабами вблизи ему не доводилось. И визит мисс Рейдон вместе с Тэвишем вызывал у него жгучее любопытство. Не только потому, что у мистера Дейна наконец появилась спутница жизни, об отсутствии которой горничная и кухарка в доме Хорнеллов, где он работал, успели переговорить великое множество раз. Лахлану попросту хотелось понять, отличаются ли сабы от прочих аристократов, и если да – то как. Настоящих леди и леди только по титулу ему тоже удалось перевидать великое множество. Но ведь сабы были совсем другими, особенными. И он не знал, чего ждать, но ждал с интересом.
Все его вопросы и сомнения разрешились разом, неожиданно для него самого, когда они сели пить чай на веранде, чтобы обсудить сад мистера Дейна, ради которого гости, собственно, и приехали. Лахлан с удивлением и сомнением разглядывал разноцветную прическу мисс Рейдон, ее весьма современную одежду, которая должна была смотреться очень причудливо в сочетании с безупречными костюмами мистера Дейна, и не знал, что и думать. Но когда он потянулся к чайнику, чтобы, на правах хозяина, разлить чай по чашкам, мисс Рейдон его неожиданно остановила.
– Позвольте я разолью чай.
О, это был великолепный жест, раскрывающий всю ее сущность. И дело было не в том, с каким достоинством и уверенностью, а также грацией и изяществом она лила чай по чашкам. Слуги тоже так могут. Но сколько в этом было тонкого понимания этикета. С одной стороны, они с Тэвишем были тут гостями, однако мисс Рейдон, на правах аристократки, взяла на себя роль хозяйки, показывая делом, кто тут главный. И при этом в ее жесте не было ни капли заносчивости и снобизма, ведь она их с Тэвишем обслуживала, а не грубо командовала, что порой случается с недостаточно благородными людьми, пытающимися самоутвердиться. Лахлан получил настоящее удовольствие от этого чаевничания, да и ответ на свой вопрос он получил. Саба или не саба, но мисс Рейдон была настоящая леди.
А все дальнейшее только еще больше убедило Лахлана в верности его выводов. Само отношение мисс Рейдон к его труду садовника, когда он принялся рассказывать о саде мистера Дейна все, что знал, уже говорило о многом. Это отношение было неизменно уважительным, со всем возможным почтением к его опыту, и Лахлан не мог не подумать о том, что и спесь по отношению к слугам и их "черному труду" зачастую выделяет нуворишей, еще недавно бывших такими же бедняками и теперь старающихся отделить себя от этой бедности каменной стеной. А потомственные аристократы могли позволить себе и уважение, и простое общение с прислугой.
Но еще они могли себе позволить и аристократическое отношение к труду. Сам Лахлан свою работу всегда искренне любил, но она ему приносила необходимые деньги для жизни. А мисс Рейдон деньги не были нужны, удел аристократов – труд только из желания приносить пользу. Ведь настоящий аристократ помнит, что он имеет в жизни не только привилегии, но и обязанности. И поскольку работать нет необходимости, ими движет исключительно желание не быть бесполезными. Вот и мисс Рейдон тоже могла бы жить на деньги мистера Дейна, и ничего не делать вообще. А она хотела. И это желание быть полезным является истинным благородством.
Хотя, при всем том, аристократы неизменно держали дистанцию, у них это выходило легко – вот и мисс Рейдон оставалась подчеркнуто вежливой и сохраняла деловой тон в их разговоре и умудрилась показать немалую осведомленность о предмете разговора. О, это Лахлану было особенно приятно – что ко встрече с ним подготовились и вопросы задавали по существу. Впрочем, еще приятнее было Тэвишу, как Лахлан прекрасно видел: тот мисс Рейдон нескрываемо гордился. Что и понятно, и правильно: слуги должны гордиться господами, а не краснеть за них. И хорошо, когда господа таковы, что повод для гордости есть.
Так что Лахлан получил настоящее удовольствие от общения и порадовался, что у сада будет хозяйка, а то ведь мистеру Дейну всегда было не до него. Потому сказал, что мисс Рейдон может рассчитывать на любую помощь и обращаться за советом в любой момент.
"Здравствуй, родная.
Извини, что так мало пишу про себя: мне все кажется, что у меня-то жизнь идет своим чередом, на удивление размеренно и даже скучновато, а у тебя там такое творится, что аж дух захватывает. Мне хочется писать тебе море восторженных возгласов и расспрашивать еще. Но я буду исправляться и рассказывать больше о себе, ведь для тебя это и впрямь интересные новости.
Сфотографировала специально для тебя дом снаружи, палисадник и все комнаты, любуйся на здоровье. И буду рада, если ты пришлешь мне хоть одно голофото своего Эйдана, я уже мечтаю на него посмотреть. Да и на дом тоже, и на тебя саму – какая ты сейчас. Со своей стороны, высылаю фото нас с мужем, из самых новых. Как видишь, физиономии у нас довольные жизнью. Насчет пола воображаемого пока ребенка я еще не думала, наверное, буду любому рада. А вот про что думала – так это про то, что могу большую часть работы дома делать, когда ребенок родится. Я сейчас в галерее у Лорето сижу, потому что там веселее, а вообще-то менеджеру по рекламе нужен для работы только голобокс. Словом, не выпаду из активной общественной жизни совсем уж сильно.
Со свекрами, разумеется, видимся чаще, чем с моими родителями, чуть ли не каждые выходные у них в "деревне" торчим, там совсем тихо и хорошо, на вилле. И настоящая деревня рядом: по улице куры бегают. Мне там нравится, хотя и моря нет, только река. Приезжайте с Эйданом в гости, вот что. Переезд или не переезд, а отдохнуть на море вам точно ничего не мешает. Я же знаю, как ты море любишь, и, кроме того, соскучилась по тебе ужасно. Думаю, и доминант твой чудесный не откажется, если ты попросишь. Хоть на месяц тут поселитесь, честное слово, мы с мужем будем только рады.
Но ты точно должна прислать мне голофото. Сюртуки, подумать только. Мне казалось, их сейчас только на свадьбу надевают, да и то редко. Но это должно быть красиво и очень выразительно. Он у тебя вообще, похоже, очень выразительный. Секс в раздевалке, боги, это прямо как в кино, таком, очень романтическом. Правда, Лейтис. Сплошная совершенно потрясающая романтика – и ресторан тоже. Сижу тут улыбаюсь, потому что по-прежнему безумно рада за тебя. По твоим рассказам, Эйдан не просто человек хороший и мужчина закачаешься – он еще и тебе подходит очень. Ну, я не удивляюсь теперь вовсе, что вам оракул ярко-зеленый ответ дал. И строгий, и нежный, и готов тебя радовать и даже делать вместе с тобой всякие прекрасные глупости. Которые закончатся хорошо, потому что он о тебе заботится.
Пожалуй, я впервые за долгое время за тебя вполне спокойна, дорогая подруга. И даже насчет твоих родственников у меня надежда на лучшее есть: он, знаешь, в своем сюртуке может для них показаться вполне приличным с их точки зрения человеком. Вот, буду в это верить. И от всей души желаю вам, чтобы у вас дальше все только лучше было. И буду ждать в гости, когда сможете приехать.
Обнимаю, Гвин
Р. S. Но сюртуки, боже.
Р. Р. S. И рассказывай, где он еще не сможет перед тобой устоять. Я буду это читать, как любовный роман. Лучше, чем любовный роман: потому что про мою подругу Лейтис, за которую я счастлива, что у нее наконец-то все хорошо".
"Здравствуй, солнце мое.
Замечательный дом и очень классная веранда, впрочем, у меня теперь тоже есть, это так мило – дом с верандой. Вот, я тебе тоже присылаю голки, ну, они обычные, конечно, всего лишь с медальона, но ты примерно теперь сможешь представить наш особнячок. Он такой славный. И мне нравится эта веранда, мы с Тэвишем сушим на ней грибы, а еще там есть кресло-качалка, но не хватает зелени. Я хочу развесить там вазоны, и уже присмотрела их в Интернет-магазине.
Твои фото аж засмотрела. Как же я по тебе скучаю, родная. А еще теперь хочу и про поездку к свекрам, не может быть, чтобы ты ничего не щелкнула там.
Извини, что отвечаю кратко, я тут что-то запечалилась совсем, а откладывать письмо на потом не хочу. С кем я еще переживаниями поделюсь? А я переживаю ужасно.
Ты бы знала, какой я себя сегодня ощутила блондинкой. Все-таки никакая перекраска волос, даже самая магическая и вечная, не превратит блондинку в умницу. В общем, я только сегодня узнала, что мой Эйдан Дейн – это тот самый Дейн, который глава "Дейн Дефеншен". Так что его фото ты легко можешь найти в сети. Ну, он мне говорил, что он "инженер по системам магической безопасности", скромненько так. Но могла бы и сопоставить, а не узнавать от Тэвиша.
Вообще, конечно, я сейчас сижу и думаю, что все ужасно, и не понимаю, какой у нас может быть ярко-зеленый. Он такой умный. Столько всего знает и умеет: и изобретать, и компанией управлять, и про свою любимую гвитирианскую эпоху мне уже кучу всего нарассказывал, чего я и не слыхала. А тут я, безалаберная, ничего не умеющая, ничем толковым не увлекающаяся девица. Что я ему могу дать взамен, кроме секса? Рассказать, как мы с Тэвишем грибы резали? Как я кусты от сухих веток обстригала? Я себе кажусь такой невероятно никчемной, такой пустышкой. Ничего интересного: ни серьезного занятия, ни увлечений. Ужасно скучная особа. Мне хочется уйти в сад, зарыться там под кучку листвы – хотя она пока маленькая и особо там не спрятаться – и там жить. Потому что ума все одно, что у ежа.
Ну вот, нанылась, думала станет легче, но что-то никак. Пойти, что ли, к Тэвишу, помогать ему резать чего-то на кухне? А то все равно никакого с меня толку.
Твоя Лейтис".
Глава 8
Старательно и усердно закончив все дела на работе на пару часов раньше, Эйдан прилетел домой, чтобы переодеться к их выходу в ресторан и самолично отвезти Лейтис в город. Разумеется, она его встретила – и только потом уединилась в своей комнате, в компании Тэвиша, который должен был сделать ей прическу. Благо, опыт у него, прислуживавшего даме много лет, был посолиднее, чем у иных парикмахеров.
Эйдан собирался тщательно: долго выбирал жилет и галстук под сюртук светло-шоколадного цвета, который надел в расчете на то, что Лейтис к розовым перчаткам и туфлям будет в лиловом платье. Однако она превзошла все ожидания. И когда он, уже успевший заждаться ее внизу, наконец увидел, как она вместе с Тэвишем спускается по лестнице – аж обмер от восхищения.
Платье было черное, то самое, совершенно классическое, которое теперь, в сочетании с розовыми перчатками и ее волосами, тщательно убранными в два пучка разных цветов, смотрелось одновременно вызывающе эпатажно и умопомрачительно прекрасно. Лейтис умела произвести впечатление и довести всех вокруг до полуобморока. Эйдана так точно. Он даже невольно подумал, что готов не ехать ни в какой ресторан, а прямо сейчас утащить ее в спальню, снять с нее платье, оставив в одном белье с перчатками и туфельками – и оттрахать с преогромным удовольствием. Но не мог же он не похвастать такой шикарной женщиной. Этого ему безумно хотелось тоже.
– Ты действительно будешь самой прекрасной в ресторане, – довольно улыбаясь, сказал Эйдан, подав Лейтис руку. И очень выразительно положил ладонь на купленный вчера кожаный поводок, пристегнутый к его поясу.
– А вы и вообще всегда самый выразительный мужчина, хозяин Эйдан, – ответила Лейтис и легко потерлась бедром по его боку.
– Безобразничаешь? – весело спросил он, довольно вздохнув, и ненадолго прижал ее к себе, обхватив за талию. Ему не хотелось прямо сейчас даже делать вид, что он всерьез собирается ее строжить: он собирался хвастаться своей женщиной, и его безумно будоражило то, что и она тоже считает его привлекательным. Будет смотреть на него с не меньшей, а то и большей гордостью и восхищением, чем он на нее. Их ждал волшебный вечер. – Не забывай, что поводок при мне, – он совсем уж выразительно подергал за тонкий кожаный ремешок, приподняв бровь. А потом сразу попрощался с Тэвишем, сказал, что они будут поздно, и повел Лейтис к флайеру. Ему уже не терпелось оказаться в ресторане и продемонстрировать всем свою восхитительную строптивую красавицу.
– В ресторане я действительно постараюсь вести себя прилично, – очень серьезно ответила Лейтис, когда они уселись во флаер. – Я вовсе не мечтаю попасть на страницы светской хроники.
Эйдан тут же положил ладонь ей на плечо и ласково погладил.
– Будем очень благопристойно сидеть на диванчике за перегородкой, с удовольствием есть вкусную еду и мило беседовать, – пообещал он ей. Разумеется, она волновалась, не встретит ли в этом месте кого-то из знакомых. И он тоже думал об этом, когда брал столик. А насчет прессы – волновалась тем более, хотя об этом Эйдан как раз не думал: он достаточно давно отвадил от себя большую часть журналистов, старательно убедив, что даже как доминант невыносимо скучен и поездки в магазин за бараньей ногой – самое дерзкое его развлечение. – Так что даже те знакомые, которые там могут встретиться, не заметят нас, если мы сами не захотим. К тому же это "Рокс", знаешь ли, они внутрь никаких журналистов не пустят, слишком уважают свою двухсотлетнюю репутацию.
– Хорошо, спасибо, хозяин Эйдан, – с облегчением выдохнула Лейтис. – Хотя хвастать так сложно, конечно, за перегородкой. Ну, вы если встретите знакомых, так сразу хвастайте, вот что я думаю, с вашего позволения.
– Тебе спасибо, Лейтис, – улыбнулся он и поцеловал ее в щеку, прежде чем поднять флайер в воздух. Он и впрямь был ей благодарен сейчас, за то, что она тоже заботится о нем. Чтобы он смог похвастаться, если ему так хочется. Эйдан теперь не только видел, но и чувствовал это порой – искреннее желание Лейтис, чтобы ему было хорошо, беспокойство о нем, внимание, которого она готова была дарить ему невероятно много. Не потому, что он хозяин, а она саба. А потому, что он для нее хороший хозяин, к которому она по-настоящему хорошо относится. Очертания этого "хорошо" ощущались Эйданом довольно смутно, как что-то очень живое, очень теплое и большое, окутывавшее его, будто мягкое одеяло, когда Лейтис была рядом. А когда оно, это нечто, смешивалось с острой страстью, выходил какой-то и вовсе феерический коктейль, от которого у Эйдана счастливо кружилась голова. Еще бы ему не хотелось ей хвастаться, когда она не только была чудесной сама по себе, но и дарила ему эти чувства, эти ощущения – волшебные совершенно.
Ресторан "Рокс", самый старый в Луденвике, был ужасно консервативным местом, но притом ни капли не пафосным, скорее уж сдержанным. Словом, ровно таким, как нравилось Эйдану. Они сохранили значительную часть старинных интерьеров, еще той, йоргианской эпохи, когда "Рокс" только открылся. Разумеется, там был и невозмутимый метрдотель, который отвел их к заказанному столику с красным бархатным диваном. Было и меню в неброской папке хорошей кожи. Эйдан листал его, поглядывая то на Лейтис, тоже выбирающую еду, то по сторонам. Знакомых они, пока шли к столику, не заметили, а такая же сдержанная, как и сам ресторан, публика, удостоила их лишь короткими взглядами. Впрочем, достаточно выразительными, чтобы Эйдан сейчас сидел, гордо расправив плечи, очень довольный собой и Лейтис. У него была самая обворожительная саба в Луденвике, притягивающая к себе и мужские, и женские взгляды.
А она смотрела на него именно так, как Эйдан и ожидал – с упоительным восхищением своим мужчиной, которого было вполне достаточно, чтобы ему хотелось завалить ее на стол тут же, немедля, несмотря на то, что Летис и впрямь вела себя прилично. Или сперва пристегнуть поводок, который он взял с собой больше для виду, чтобы было яснее, что именно он – дом этой восхитительной сабы, и уж тогда завалить ее на стол. Лейтис все-таки была настоящей сабой, сама собой будила в нем всю гамму чувств и эмоций, которые дом просто не мог ощутить без связи. В том числе, конечно, будила и жгучее желание тоже, которого он не испытывал никогда ранее. Эйдан недельной давности был совсем другой, нежели нынешний, наделенный всей этой восхитительно богатой палитрой эмоционального спектра. И все это творилось с ним только благодаря Лейтис.
Планы Эйдана хвастаться обрели самые что ни на есть осязаемые очертания, когда они уже заказали еду и мило болтали с Лейтис об особенностях местного интерьера, украшенного старинными фотографиями и картинами. Про те, которые были гвитирианскими, Эйдан знал практически все, и с удовольствием делился с Лейтис, удовлетворяя ее любопытство. О предыдущем столетии правления династии Йорвиков он был осведомлен меньше, но и тут они нашли, что обсудить. А потом, в очередной раз окинув взглядом зал, он заметил неподалеку от них шатенку в строгом красном платье, которую узнал почти сразу.
– О, а вот и знакомые, – воодушевленно сказал Эйдан. Кетлин Мун прямо как нарочно появилась, чтобы его порадовать, потому что была не только одной из его лучших клиенток и доброй знакомой, но и доминанткой. Кто, как не она, оценит его радость. Впрочем, для начала Эйдан вопросительно уставился на Лейтис, кивнув в сторону Кетлин. – Ты не против, милая? – в конце концов, они могли пересекаться на каком-нибудь очень светском мероприятии, и быть знакомы.
– Что вы, хозяин Эйдан, совершенно не против. Я рада, что выстрел не вхолостую, – тут Лейстис быстренько достала из сумочки зеркальце и посмотрелась в него, видимо, проверяя, в порядке ли макияж. Это было очаровательно – что она так хотела поддержать его игру.
– Ты прекрасно выглядишь, – шепнул ей Эйдан, а потом высунулся из-за перегородки и вскинул руку, чтобы привлечь к себе внимание Кетлин. Она улыбнулась, заметив его, и тут же подошла, с любопытством посмотрев на Лейтис.
– Лейтис Рейдон, моя саба, – представил ее Эйдан первой, согласно этикету, чувствуя, как сам собой начинает светить от гордости. – Лейтис, это Кетлин Мун, моя клиентка и хорошая знакомая, – продолжил он ритуал знакомства
– Поздравляю, Эйдан, – Кетлин засияла улыбкой. – И приятно познакомиться, Лейтис.
– Спасибо. У тебя здесь встреча с кем-то, раз ты без супруга? – уточнил Эйдан, от поздравления засияв еще сильнее.
– С бифштексом, – хмыкнула Кетлин и, прекрасно поняв, что он собрался ее пригласить присоединиться, добавила: – Просто зашла поесть, так что с удовольствием посижу с вами.
Эйдан подозвал официанта, краем уха прислушиваясь к тому, как Лейтис и Кетлин обмениваются дежурными любезностями, а потом спросил ее, почему она одна. Самому ему сейчас с трудом представлялось, как можно пойти в ресторан одному, без Лейтис.
– А я только с работы, – со вздохом ответила Кетлин, а потом от души пожаловалась: – До дома сил уже нет ехать голодной, зашла сюда поесть, честно говоря, просто потому, что это одно из ближайших к министерству заведений. Ужас, а не день. Знаете, некоторые знатные семейства до того привыкли к своим привилегиям, что мнят, будто им можно перед государством не отчитываться, как всем. Эти их отчеты о доходах. Нет, они не воруют – незачем таким богатым, но пока убедишься, что нет, можно свихнуться… Я вот чуть не свихнулась, пока эти документы разбирала.
– Прямо уже любопытно, что за такое семейство замечательное, – усмехнулся Эйдан.
– Гилби. Потомственные лорды, чтобы им провалиться, – раздраженно ответила Кетлин.
Лейтис раздраженно фыркнула и тихо сказала:
– Ну еще бы.
Эйдан покосился на нее и тут же на всякий случай взял за руку. Это, конечно, могло быть просто какое-то не особенно приятное знакомство – учитывая, что Кетлин о них сказала, неприятных людей в славном семействе должно быть навалом. Но могло оказаться и так, что эти самые неприятные господа и есть родственники Лейтис. И вот уж о ком в ресторане Эйдану совершенно не хотелось говорить, а тем более – ей напоминать.
– Ладно, боги с ними. Рабочий день у тебя все же кончился, у нас тут много вкусной еды и давайте говорить о чем-нибудь приятном, – торопливо прервал Эйдан обсуждение Гилби. И, честно говоря, самым приятным для него сейчас была девушка, которую он держал за руку, и на которую смотрел с любовью и беспокойством. И он вдруг понял, что для него на самом деле означает сегодняшний вечер. – Думаю, хоть мы этого и не планировали, и об этом не думали, мы сегодня отмечаем наш ошейник. Сразу не получилось, в силу жизненных обстоятельств, зато теперь можно отпраздновать как следует. Тем более в приятной компании, – он тепло улыбнулся Лейтис, крепче сжав ее руку, и приподнял бровь, ожидая ее реакции. Эйдан думал, что никакие ужасные родственники и никакие кошмарные обстоятельства, в которых они познакомились, ни за что и никогда не могут им помешать. Не смогли раньше и не смогут впредь. Потому что Лейтис – его любимая и единственная девочка, и он хочет быть с ней больше всего на свете. И этот вечер – для них обоих, и он о том, что они настоящая пара и оба этим счастливы.
