Текст книги "Ужасная саба и ее хозяин (СИ)"

Автор книги: Елена Чаусова

Соавторы: Наталия Рашевская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

– Да, мы очень рады, и добро пожаловать. Чувствуй себя как дома, Лейтис, – поддакнул жене мистер Дейн, который явно был куда немногословнее ее. – И проходите сразу в столовую, наверняка голодные с дороги. Там стол уже накрыт.

– А мы вот с гостинцем к столу как раз, – обрадовалась Лейтис тому, что есть чем уместным ответить.

Холл особняка был светлым и просторным, освещенным со всех сторон большими панорамными окнами. Но не подавляющий, довольно уютный. Такой же сдержанно-спокойный, как и фасад особняка. Лейтис, впрочем, все равно жалась и стеснялась, хотя и видела, что у Эйдана очень приятные родители, но ей было неловко. Возможно от того, что она невольно сравнивала их со своей семьей, тут же думала, что про свою семью даже думать не хочет и надеется, что она больше не появится в ее жизни, и снова думала о том насколько семья Эйдана лучше. Все это были сложные и тяжелые мысли, совсем негодные для такого момента.

Впрочем, Лейтис от них отвлекла миссис Дейн, забравшая у нее переносной холодильник. Она тут же, поставив его на столик, с любопытством заглянула внутрь и от души ахнула всплеснув руками.

– Красота какая. Прямо произведение искусства, а не мороженое, – она по очереди достала все три вазочки, чтобы рассмотреть. Особенно – ту, которая была с синим сиропом. И только после этого закрыла контейнер.

– Лейтис его сама делала, – незамедлительно похвастался Эйдан, обняв Лейтис за плечи и расплывшись в гордой улыбке. – Она кулинарную магию только недавно взялась осваивать, но у нее уже отлично получается. Даже вообразить не могу, что у нас будет твориться на столе через месяц… Но точно что-то совсем волшебное.

– Ну ничего особенного я не делаю… И без магии можно было бы обойтись, – снова смутилась Лейтис, ощущая при том, что лепечет нечто ненужное.

– Очень красиво, и вкусно наверняка, и ты большая молодец, – продолжила хвалить миссис Дейн, которую у Лейтис ну никак не получалось назвать Шоной. – Это у меня вот ничего особенного, ужин как ужин. Но десерт его украсит. Пойду в холодильник пока уберу, я всех девочек отдыхать отпустила, и Ниана, сторожа, тоже, чтобы тихий семейный ужин был, так что все сама. А вы? И правда, проходите в столовую пока, я скоро.

Мистера Дейна упрашивать было не надо: он сразу направился следом за женой, бодро несущей контейнер по коридору. А вот Лейтис от своего смущения замешкалась. Руки были ватными ноги тоже, и она едва ли понимала, что ей делать, так что ее подхватил за талию Эйдан и повел следом за отцом, шепнув на ухо:

– Ты у меня правда молодец. И мне приятно тобой хвастаться родителям, – он коснулся губами ее щеки и погладил по боку. – Бедная моя девочка, совсем переживаешь и смущаешься. Все в порядке, милая, и ты им уже нравишься.

– Они у тебя хорошие очень, – жалобно сказала Лейтис. – А я все время боюсь что-то сделать не так. Аж ноги подгибаются.

Эйдан сочувственно посмотрел на нее, крепче прижал к себе, снова поцеловал в щеку, а потом провел рукой по спине до плеча и подцепил указательным пальцем ошейник. Спокойно и уверенно сказал:

– Значит, хозяин будет тебе говорить, что делать. А ты – слушаться. Остановись, – Эйдан встал вполоборота к ней, наклонился, чтобы на секунду коснуться губами губ, продолжая придерживать за ошейник, похлопал другой рукой по подбородку из-под низу. – Голову чуть выше. Расправь плечики, – он отпустил ошейник, провел ладонью между лопаток, по плечам, слегка отвел их назад мягким движением.

– Спасибо, хозяин Эйдан, – с благодарностью и облегчением сказала Лейтис. От пары его слов и жестов она ощутила возбуждение, а страх позабылся, ушел. Да и что делать стало понятно. Голову поднять, осанку сделать идеальной, и как она разучилась на улице осанку держать, ну надо же.

Теперь она шла спокойно и плавно, но Эйдан все же перед входом в столовую велел: "Голову держи" – видимо, для большего успокоения. Дальше все было так же четко и по его указаниям: он велел ей остановиться возле стола, отодвинул для нее стул, сел сам и только после это сказал:

– Можешь сесть, Лейтис, – кивнув на ее место.

Мистер Дейн наблюдал за этим действом очень задумчивым, почти завороженным взглядом. Вскоре к нему присоединилась и вернувшаяся из кухни миссис Дейн, которая вошла как раз в тот момент, когда Эйдан закончил накладывать ей на тарелку салат, а Лейтис продолжила сидеть над ним, не притрагиваясь, ожидая указаний. В голове было пусто и спокойно, она могла мимоходом отмечать реакции родителей Эйдана, но раз уж на них реагировать ее не просили, это было просто фоном, в ожидании приказа. Эйдан дождался, пока миссис Дейн усядется за стол, и только после этого сказал:

– Можешь есть, – и тогда Лейтис взяла вилку со всем изяществом и грациозностью, которые могли порадовать хозяина.

– Спасибо, хозяин Эйдан, – тихо и благовоспитанно ответила она и принялась вкушать.

– Пожалуйста, Лейтис, – спокойно ответил Эйдан и, погладив ее по плечу, добавил: – Молодец, хорошая саба.

Он, как всегда, внимательно следил за тем, хорошо ли она ест, и сейчас это тоже, разумеется, выглядело, как серия приказов: "возьми хлеб", "доешь салат до конца", "суп, Лейтис". И наконец строгое: "Не отвлекайся" – когда она ненадолго замерла с ложкой в руках, наслаждаясь снизошедшим на нее спокойствием. Родители Эйдана наблюдали все это молча и с явным удивлением на лицах, но наконец миссис Дейн все же решилась, очень осторожно и с явным беспокойством в голосе, поинтересоваться:

– А… у вас всегда за едой принято… вот так вот, как сейчас?..

Эйдан отложил ложку, посмотрев сперва на маму, а потом на Лейтис, сказав ей:

– Можешь прерваться. Ненадолго.

Лейтис замерла, глядя на Эйдана, тот ей кивнул, и она искренне воскликнула:

– Нет, ну что вы, не всегда конечно.

– Обычно мы просто едим, мама, – добавил Эйдана и взял Лейтис за руку под столом, переплетя ее пальцы со своими, – да и вообще почти все делаем, как обычно. Так же, как вы. Просто иногда иначе, как дом и саб, вот как сейчас, – он улыбнулся миссис Дейн, а потом наклонился к Лейтис, чтобы сказать ей на ухо:

– Все в порядке, милая. Бедная девочка, переживаешь и трудно. Но все в порядке, и ты у меня умница, и я с тобой, – он крепче сжал ее руку в своей.

Миссис Дейн приложила руки к губам и со вздохом ответила:

– Извини, Эйдан. И ты, Лейтис, тоже. Я, кажется, недостаточно внимательно слушала собственного ребенка, когда он мне рассказывал про отношения домов и сабов, и недостаточно хорошо все знаю и понимаю. Надо было тебя подробнее расспрашивать, сынок. Чтобы не создавать неловких ситуаций, – она еще раз вздохнула и принялась смущенно есть суп.

– Все нормально, мама, – Эйдан снова ей улыбнулся и погладил руку Лейтис большим пальцем. – Привыкнете со временем, и разберешься.

– Ой, я только рада привыкнуть, – тут же с энтузиазмом ответила миссис Дейн, моментально позабыв о своем смущении. – У тебя наконец появилась саба. И такая славная девушка. Мы с папой оба за тебя совершенно счастливы.

Мистер Дейн закивал на слова жены, не отрываясь от тарелки, и Эйдан улыбнулся ему тоже, а потом строго сказал:

– Лейтис, ешь. Хватит отвлекаться, – и, снова погладив пальцем и легонько сжав ее ладонь, отпустил.

Это было очень своевременно, так как Лейтис снова начала переживать и об отношении к ней родителей Эйдана, и о том, что она не такая, но хотя бы он был с ней рядом, понимал ее и не осуждал. Командовал, понимая, что ей так лучше и легче.

– Конечно, хозяин Эйдан, – согласилась она и вновь принялась за суп.

– Умница, – снова похвалил Эйдан, теперь уже громко, так что родители слышали, а миссис Дейн наблюдала за ними внимательно и с интересом.

– Эйдан, милый, расскажи хоть, как вы познакомились, – попросила она, и ее взгляд снова загорелся энтузиазмом. – В клубе, да?

– Нет, на парковке, – он усмехнулся. – Я в нее чуть на флайере не врезался, случайно. Так и познакомились.

– С ума сойти, – немедленно восхитилась миссис Дейн. – Эйдан, Лейтис, это невероятно романтично. Кто бы мог подумать, что можно вот так взять и запросто на улице столкнуться, вам же так сложно друг друга находить…

– Я склоняюсь к мысли, что это было божественное вмешательство, – очень серьезно ответил Эйдан, а потом посмотрел на Лейтис довольным и любующимся взглядом и провел рукой по ее волосам.

– Ну, раз вам боги помогли, то нам с Шоной можно о вас не волноваться, все будет хорошо, – наконец включился в беседу мистер Дейн. – Кстати, Лейтис, как тебе живется у Эйдана? На новом месте?

– Можешь говорить, – разрешил Эйдан, снова взяв ее за руку.

– Отлично живется, – искренне сообщила Лейтис, чуть не сказала, что даже в родном доме так хорошо не жилось, но это вызвало бы неизбежные неприятные расспросы, и она выбрала более обтекаемую формулировку: – Лучше просто не бывает.

– Спасибо, милая, – немедленно поблагодарил Эйдан. – Я рад, что тебе в нашем доме хорошо живется. Потому что мне с тобой тоже хорошо, – тут он повернулся к родителям, чтобы снова от всей души ей похвастаться: – Моя унылая холостяцкая нора наконец ожила, когда там Лейтис появилась. Она теперь и садом занимается, и Тэвишу помогает, не только на кухне. У нас стало уютнее – на веранде цветы, грибы сушатся… И веселее тоже, конечно.

– Ну слава богам, что вам обоим хорошо, – ответила миссис Дейн. – А то я было начала думать, что ты с Лейтис слишком уж строг. И дома тоже.

– Что вы, хозяин Эйдан очень даже в самый раз строгий, – возразила Лейтис, уж она-то знала, что такое слишком строгий на самом деле, и насколько огромна разница между тем отношением и отношением Эйдана. – Вообще замечательно строгий, прямо вот ровно так, как надо, строгий.

После ее слов Эйдан неожиданно смущенно вспыхнул, покосившись на родителей – даже уши покраснели – и закусил губу. По всей видимости, вспомнив в подробностях, как именно он бывает строгим.

– Так хочется у вас побольше подробностей выпытать про ваши отношения, – сказала миссис Дейн и, заметив неловкость Эйдана, добавила: – Не смущайтесь, очень вас прошу. Я прекрасно понимаю, что они у вас особенные. Главное, что вам обоим действительно хорошо. А мне очень важно знать, как у вас все складывается.

– Связь у нас не установилась пока, но и времени совсем мало прошло, так что все нормально, – быстро преодолев смущение, спокойно и рассудительно ответил Эйдан. – Мы друг друга очень хорошо чувствуем… Мне с Лейтис повезло, не только в этом. Она чудесная саба, лучше и представить нельзя. Так что я самый счастливый доминант в Луденвике, – рассказывая все это, Эйдан одновременно продолжал пылать ушами и пожирал Лейтис восхищенным взглядом.

Ей очень хотелось сказать ответный комплимент, и она сказала:

– Это все потому, что вы чудесный доминант, хозяин Эйдан, знаете, как правильно быть строгим с сабами, когда что приказать, когда наказать, а когда к кровати привязать.

Тут она сообразила, что именно ляпнула, и покраснела, наверняка сильнее Эйдана. Ей захотелось спрятаться под стол. Да что ж такое, почему она вообще такая неловкая? Будто ее ничему никогда не учили. Лейтис схватилась за покрасневшие щеки, обводя всех испуганным взглядом. Вот, наверное, сейчас самое время ее наказать.

Но Эйдан не собирался ругаться или начинать ее строго воспитывать. Он замер с ножом в руке, приподняв бровь и ожидая реакции родителей. И первым отреагировал мистер Дейн:

– И привязывает наверняка очень аккуратно и безопасно, – совершенно невозмутимым тоном отозвался он. – Он с детства такой был, со стамеской и лобзиком осторожнее и внимательнее меня обращался.

Эйдан улыбнулся, посмотрев на отца, и обнял Лейтис за плечи, поцеловав в висок. Кажется, он и сам не знал, как родители все это воспримут. И, судя по его собственной реакции, они отреагировали нормально и все было хорошо.

– Разумеется, – согласилась Лейтис. – Не зря же хозяин Эйдан самый лучший.

– Это нормально, так и должно быть, – снова смутившись, ответил он. – Совершенно нормально и даже обязательно для доминанта, быть ответственным и внимательным и аккуратным, – он вздохнул и посмотрел на Лейтис с нежностью.

– Ну, теперь я точно вижу, что у вас все замечательно, – обрадованно возвестила миссис Дейн. – И вы друг другом целиком и полностью довольны. Но все же я чувствую, что непростительно мало разбираюсь в особенностях ваших отношений и мне нужно срочно наверстывать упущенное, чтобы лучше понимать, как у вас все обстоит.

– Я могу хоть сейчас начать тебя просвещать, – улыбнулся Эйдан. – Думаю, ты быстро разберешься, тем более, я тебе все-таки много рассказывал. С нестабильной магией трудно справляться, стрессы переносятся тяжелее, потому что сабы чувствительнее прочих и эмоции у них сильнее. А с поддержкой все становится проще – и с магией, и с эмоциями. Хотя Лейтис большая молодец, она очень чуткая и рассудительная, и у нее многое получается безо всякой помощи. Я это по ее кулинарным экспериментам прекрасно вижу. Но сегодня волнуется из-за знакомства с вами, – он погладил Лейтис по плечу, поцеловал в висок и тихо сказал ей на ухо: – Можешь есть и говорить одновременно, – потому что она снова отвлеклась и совсем позабыла о содержимом тарелки.

– Ох, я понимаю, – миссис Дейн всплеснула руками и посмотрела на Лейтис с сочувствием. – Бедная славная девочка, стресс – это для всех тяжело. И волнения. Я от них становлюсь ужасно рассеянная, сегодня очки положила в шкафчик с крупами и искала потом двадцать минут. А у тебя еще и магия. Лейтис, я тебя прекрасно понимаю и очень сочувствую. Эйдан, а ты успокаивай ее получше… ну, или построже. Заботься о девочке как следует, она у тебя действительно замечательная.

– И корми как следует, – вставил мистер Дейн. – Хорошее питание помогает справляться со стрессами. Хотя привязывание к кровати наверняка еще лучше помогает… но о еде тоже не стоит забывать.

– Кормлю вот, – уши у Эйдана снова порозовели, и он улыбнулся, слегка потупив взгляд. – И успокаиваю тоже, и потом еще продолжу, – он посмотрел на Лейтис, улыбнувшись ей так выразительно, что можно было даже не сомневаться: продолжит он в спальне, и ей это продолжение очень понравится.

Разумеется, у Эйдана тут была своя собственная комната, в которую миссис Дейн их заботливо проводила сразу после ужина, потому что ее обуревало гостеприимство и желание еще немного поболтать. Но потом они наконец остались одни. Эйдан бросил сумку с их вещами у стены и сразу обнял Лейтис за талию обеими руками, прижав к себе.

– Сильно устала, милая? – ласково спросил он, коснувшись губами ее губ. – Хочешь отдыхать – или готова порадовать сегодня своего хозяина? – у него на губах снова заиграла та самая лукавая улыбка. Конечно же, он не забыл о своем таком привлекательном обещании в столовой, но заботливо уточнял, как себя чувствует Лейтис и в каком она настроении сейчас.

Но она была как раз в том нервном и взвинченном состоянии, в котором спать не хотелось вовсе, зато немного строгости и приказов могли бы привести ее в себя.

– Буду счастлива порадовать своего хозяина, – ответила Лейтис прижимаясь к Эйдану крепче и любуясь им, таким близким и уже совершенно родным для нее.

Улыбка Эйдана стала еще выразительней, а одна рука тут же скользнула с талии вниз, погладив и крепко стиснув попку. Он прижал Лейтис к себе совсем сильно, обхватил ее губы в коротком, но очень настойчивом и властном поцелуе, а потом отпустил и, вздернув бровь, жестом указал на пол.

– Тогда на колени, – приказ звучал строже, чем в столовой, намного. Теперь, когда они были одни, Эйдан мог вовсе не отказывать себе в строгости – и, разумеется, Лейтис тоже, которой сейчас так нужно было суровое воспитание. – Сядь, руки положи себе на ноги. Смирно. Красиво. Держи спинку.

Это было замечательно. Лейтис немного завелась от этого короткого поцелуя, но он был очень отдаленным обещанием: пока ее будут воспитывать, секс будет откладываться. И лучше уж ей вести себя попослушнее, если Лейтис хочет ощутить, как Эйдан берет ее так же властно, как сейчас командует. Потому она молча опустилась на пол, немедленно приняв требуемую позу, и уставилась на него, ожидая приказаний. Он заложил руки за спину и обошел Лейтис по кругу, будто присматривался и решал, что с ней делать. Провел ладонью по волосам, коротко сказал:

– Умница саба, – видимо, удовлетворившись тем, как она держит позу, а потом отошел, сел на кровать и, снова уставившись на нее, велел: – Сними все до пояса, быстро.

Сегодня он не хотел любоваться на стриптиз, просто раздеть ее, так что Лейтис, по возможности скорее, как Эйдан велел, выполнила приказ, положив одежду на пол рядом с собой и оставаясь в юбке, под который были трусики и чулки. Он тут же похлопал рукой по своему бедру.

– Теперь ползли ко мне, на четвереньках. Изящно. Не торопись. Порадуй хозяина, – он положил руки на колени, сцепив их в замок, глядя на нее внимательно, выжидательно. Потому что любоваться хотел именно этим: тем, как она будет ползти.

Лейтис встала на четвереньки и постаралась изобразить кошечку, ведь кто еще выглядит грациозно в подобной позе? Мягко переставляя "лапки", как подкрадывающаяся кошачья охотница, она думала, что для полной красоты ей не хватает розы в зубах. То есть, правда, это было бы здорово. А еще лучше – плетки, которую она несет своему хозяину, чтобы он наказал ее построже… Она едва не застонала оттого, насколько эта фантазия была желанной и несбыточной одновременно.

Но, похоже, насчет того, что ей чего-то не хватает в зубах, Эйдан был с ней полностью согласен. Потому что распустил свой галстук, широкую полосу шелкового атласа, и бросил на пол в шаге от себя.

– Хочешь, чтобы я тебя этим связал? – спросил он, кивнув на галстук и подавшись вперед, к Лейтис. – Чтобы хозяин соблаговолил тебя связать и использовать по своему усмотрению? Тогда подними. Ртом. И принеси мне. И проси. Постарайся для хозяина.

Лейтис, продолжая стараться двигаться изящно, подползла к полоске бежевой ткани и постаралась подхватить ее ртом, что вышло у нее не сразу. Наконец все же удалось за кончик, и она двинулась к хозяину, волоча галстук за собой. Она ткнулась Эйдану в руку, как настоящее домашнее животное, и лишь когда он соизволил взять галстук, положила голову ему на колени.

– Хозяин Эйдан, ваша саба очень-очень сильно мечтает доставить вам удовольствие, – проговорила она, – Любым способом, который будет достаточно хорош для вас.

«…потому что это будет хорошо для тебя, милая», – мысленно продолжил Эйдан ее слова, отложил галстук на кровать, провел ладонью по ее щеке, по виску – и ухватил за хвостик. Жестко, крепко. Так тоже было правильно. Он откровенно любовался тем, как грациозно, по-кошачьи она ползет к нему, в одной юбочке, которую так хотелось поскорее снять или хотя бы задрать. Стараясь от всей души для своего хозяина. И так ей было просто замечательно, Эйдан ясно ощущал – после сегодняшнего дня, полного волнений, слишком большой ответственности, переживаний о том, все ли она делает правильно и не делает ли чего-то неправильно. И теперь Лейтис, чтобы расслабиться и успокоиться, нужно было вовсе перестать обдумывать свои поступки.

Так же, как в столовой, когда она просто выполняла указания Эйдана. Еще сильнее, чем в столовой. Почувствовать себя той, от которой ничего не зависит. От кого буквально требуют этого. Старательно выполнять подробные приказы хозяина, полностью подчиниться его воле, не думать даже о собственных желаниях. Для этого было мало строгости, к ней следовало добавить немного унижения. Это Эйдан тоже чувствовал – с какой охотой Лейтис сейчас вставала на колени, с какой радостью прямо просила о том, чтобы он отымел ее так, как будет угодно ему, не считаясь с ее желаниями. Как готова была стараться и упрашивать, чтобы хозяин снизошел.

Ощутить себя бесправной и безвольной, чтобы перестать переживать об ответственности. Потому что, когда тебя связали и велели вылизывать хозяйскую ногу, нет никакой ответственности. Только старание выполнять веленное как можно лучше. И это тоже не было слишком, ровно столько, сколько сейчас нужно Лейтис, чтобы успокоиться.

– Прямо сейчас ты доставишь мне удовольствие, если упадешь мне в ноги и попросишь как следует, – сказал он. – Попросишь связать тебе руки, раздеть тебя снизу тоже, отыметь тебя хорошенько. Будь покорной и старательной сабой, если хочешь, чтобы хозяин дозволил тебе доставить ему большее удовольствие, – но сперва он потянул ее за хвостик вверх, чтобы подарить еще один жадный и властный поцелуй, куда более жадный и властный, чем первый.

Отвечала она, страстно прижимаясь к Эйдану, обнимая его и пылая желанием так, что ему хотелось забыть обо всех играх, просто завалить свою сабу на кровать и трахнуть, но это было не то, что нужно Лейтис, и потому Эйдан оторвался от нее и грубо сказал:

– Начинай сейчас, если надеешься на что-то.

Лейтис рухнула ему в ноги и принялась покрывать поцелуями ботинки.

– Хозяин Эйдан пожалуйста, молю вас, снизойдите к своей сабе. Она очень-очень мечтает, чтобы вы связали ей руки, раздели и отымели так, как хотите.

– Хорошая, покорная саба, – Эйдан легонько похлопал ее ладонью по лопатке, старательно подставляя ей ботинок для лобызания, а потом встал с кровати и поставил другую ногу ей на спину, возвышаясь над ней, как никогда. Подчиняющий ее себе еще сильнее, чем всегда. – Хочешь внимания хозяина? Любишь угождать хозяину? Старайся для хозяина, старайся еще, чтобы заслужить его расположение, – он наклонился и погладил ее рукой по пояснице, а потом по попке, ухватив ее рукой и сжав крепко. Сейчас она вся была в его власти, полностью. Не могла даже разогнуться, если Эйдан ей этого не позволит. И видят боги, как же ему хотелось ее шлепнуть. Прямо ладонью, прямо по красивой ягодице, хотелось не меньше, чем трахнуть ее как следует. И сейчас делать этого было особенно нельзя – когда она так сильно, искренне и трепетно ему доверяется. Впрочем, нельзя было никогда… Он снова погладил Лейтис по бедру и сунул ей руку между ног, отодвинув трусики, проникая пальцами внутрь – так же настойчиво и жестко, как целовал недавно. Это было почти как шлепать, очень хорошо, даже без шлепков – все равно хорошо. Внутри Лейтис была очень влажной и застонала от удовольствия, когда ощутила, как два его пальца погружаются в ее лоно.

– Счастлива служить вам, хозяин Эйдан, – проговорила она осипшим голосом, немного двигаясь вместе с его рукой, подаваясь и постанывая.

– Вижу, – ответил Эйдан и тут же добавил к двум пальцам третий, сделал еще несколько быстрых сильных движений и вышел из нее, переставив ногу на ее восхитительную попку, которую так хотелось гладить. И он сделал это, ботинком, очень медленно и ласково, куда нежнее, чем стал бы рукой – так, чтобы ощущение шершавой подошвы было приятным. Но подавляло оно все равно. – Ты хорошо стараешься, моя саба. Так и быть. Руки. За спину, скрести запястья. Выдеру тебя, как сучку. Как просила. Как заслужила, – он взял с кровати галстук, тут же привычным движением сложив из него петлю.

– О, благодарю хозяин Эйдан. Вы умеете выдрать, как последнюю сучку, как самую дешевую шлюшку, как блядь подзаборную. Спасибо, хозяин Эйдан, – с искренним восторгом проговорила Лейтис, складывая руки именно так, как он велел.

Эйдан шумно вздохнул, ощутив невероятный, прямо-таки головокружительный прилив гордости и радости. Это были самые прекрасные комплименты, самые сладкие, страстные слова, которые он мог сейчас услышать. О том, что Лейтис с ним настолько хорошо, что она хочет быть с ним так сильно. Так же, как Эйдан хочет быть с ней. И отыметь ее, как сучку. Чтобы они оба были совершенно счастливы.

– Ты и есть шлюшка. Моя маленькая развратная ненасытная шлюшка. Готовая в ногах валяться, лишь бы ее трахнули, – ответил он, накидывая петлю ей на руки и аккуратно, ровно, крепко затягивая. Ему тоже хотелось ей рассказать, что она его самая страстная девочка. И что он желает ее так же сильно. – И я это сделаю. Раз ты так непристойно напрашиваешься и так откровенно подставляешь мне свою соблазнительную попку. Можешь подняться, – разрешил он и убрал ногу, тут же потянув за конец галстука и ухватив ее за локоть, чтобы помочь встать со связанными руками. Но ухватил жестко, чтобы у Лейтис ни малейшего сомнения не возникло, что отымеет он ее так же.

– О, хозяин Эйдан. Это все потому, что я ваша шлюшка. Ваша и больше ничья.

– Моя, – согласился Эйдан и, когда она поднялась, потянул ее к себе за галстук, обхватил рукой, погладил по животу, по боку, спустился ниже, забрался под юбку, чтобы спустить трусики, а потом и саму юбку расстегнул тоже, и она упала к ногам Лейтис. – Только моя, и я тебя возьму так, как я захочу, потому что ты принадлежишь мне. Становись на постель, на четвереньки, поближе к краю, чтобы я мог сделать это стоя, – он поцеловал ее в шею, жадно, поласкал языком, а потом слегка подтолкнул к кровати, продолжая крепко держать галстук и снова ухватив за локоть, чтобы помочь.

Она взобралась на кровать, оглядываясь, чтобы проверить, достаточно ли хорошо устроилась, чтобы хозяин наконец взял ее, как обещал, развела ноги пошире и снова оглянулась, закусив губу, и тихонечко заскулила в ожидании. Эйдан в это самое время торопливо расстегивал брюки, чтобы, едва они оба будут готовы, покрепче ухватить ее за бедра и войти сразу на всю длину. Оказавшись внутри, он сгреб в кулак сразу оба ее хвостика, второй рукой продолжая сжимать руку на ее попке, чтобы насаживать ее на себя посильнее, пока он сам двигался навстречу ей, жадно и жестко, вовсе не сдерживаясь.

– Оттрахаю, как шлюшку, как развратную дрянь, как сладкую, бесстыдную сучку, – приговаривал Эйдан, продолжая тянуть ее на себя за волосы, чтобы она выгибалась сильнее. – Вот так, выгни спинку, подставь мне себя получше, девочка…

– Ах-ах… Ах-х-х, хозяи-и-н. Ах.

Судя по накрывающим Эйдана ощущениям Лейтис, он взял какой-то очень удачный угол, при котором она ощущала его сильнее обычного, и своими словами она пыталась донести именно это – что ей очень хорошо, только дыхания не хватало. Эйдан сделал еще несколько движений и увидел, почувствовал, что его Лейтис с ним, но не с реальностью. Впервые в жизни ему удалось испытать это хотя бы немного – сабспейс. По его ощущениям, Лейтис была с ним всюду, вокруг него, а он был всюду с ней, они занимали все пространство комнаты, переплетясь друг с другом, будучи вплавленными друг в друга, и это было прекрасно.

Эйдан понимал, что ощущает лишь часть ее чувств, и даже они были такими восхитительными, что его переполняли эйфорическая радость и чувство гордости – оттого, что он смог подарить это ей, своей девочке. И одновременно – благодарность за то, что она так сильно ему доверяет, что она настолько хочет быть с ним, что она дарит эти ощущения и ему тоже. И нежность. Очень много нежности. Эйдан не хотел, чтобы это прекращалось, хотел продолжать чувствовать – ровно настолько, чтобы ощущать их связь так сильно, так остро, как он только мог сейчас. Чувствовать ее дыхание и сердцебиение, как свои собственные, пока он укладывал Лейтис на кровать, развязав ей руки, укрывал и обнимал. Он не стал раздеваться сам, он был просто не в силах оторваться от нее так надолго, на целую минуту или полторы, только не сейчас. Эйдан обнимал ее, гладил по спине, приговаривая: "Моя чудесная саба, моя самая замечательная Лейтис… Моя нежная, моя сладкая…" – и снова, снова, снова впитывал всем собой ее ощущения. Как божественный эликсир счастья.

Спустя какое-то время – Эйдан ни за что не мог бы сейчас сказать, сколько его прошло – он все-таки сподобился раздеться, но тут же поспешно нырнул к Лейтис под одеяло, чтобы снова сжать ее в объятьях, устроив поудобнее у себя на плече. Это был очень насыщенный, полный самых разных переживаний день, и они так и уснули, уплывая одновременно по волнам сна и сабспейса. И засыпающему сознанию Эйдана представлялось, что они смешиваются в огромной кружке, как молоко и кофе, навсегда превращаясь в единое целое.

Яичница и бекон шкворчали на сковороде, распространяя по кухне дивные запахи, смешивающиеся с ароматом кофе из кружки Ронана. Прекрасное утро – вдвойне, потому что к ним приехал сын со своей невестой. И это наполняло сам воздух вокруг радостным благодушием. Но Шона, разумеется, не могла не хлопотать.

– Боюсь, дети к завтраку не проснутся, – сказала она, повернувшись от плиты, и выразительно воздев в воздух кухонную лопатку, а потом перешла на выразительный полушепот: – Учитывая все, что мы с тобой вчера вечером слушали, проспят до самого полудня – и еда остынет. А они ведь голодные встанут наверняка, после такой-то ночи, – тут она довольно улыбнулась и сразу же смущенно захихикала. Шона никогда бы не подумала, что можно так страстно тянуть "хозяа-аин".

Ронан хмыкнул.

– Ничего, они у нас молодые крепкие организмы. Может, и встанут скоро, и бодрее, чем вчера.

– Да уж в нашем сыне я точно не сомневаюсь, – Шона снова захихикала, кокетливо покосившись на мужа. Буйное романтическое счастье детей и ее настраивало на соответствующий лад. – Темпераментом он в тебя пошел, ты в молодости был еще тот крепкий организм, – тут она поспешно вернулась к яичнице, а то сгорит еще, пока она тут с собственным мужем флиртует.

– Да ладно, мать, какой там у меня особенный темперамент, – смутился Ронан.

– Такой, что с тобой до хостела не дойдешь, – Шона снова хихикнула. – Ты вспомни, что ты после концерта "Шумелей" отчудил в медальонной будке.

О, это было прекрасное воспоминание, как раз подходящее к случаю. Их совершенно безумная романтическая поездка в Луденвик в молодости. Ронан тогда добыл билеты на столичный концерт элверпольской четверки, по которой Шона сходила с ума. И она ему, разумеется, сказала, что он – лучше всех "шумов" вместе взятых. А потом была прогулка по ночному центру Луденвика после концерта и красная будка в одном достаточно глухом переулке, в которую Ронан ее затащил так решительно, что Шона и опомниться не успела.

Медальонные будки, надо сказать, сохранились в Луденвике до сих пор, и не столько ради туристов, которые любили с ними фотографироваться, сколько потому, что, несмотря на все достижения маготехники, медальоны до сих пор сбоили в определенных местах. Из-за каких-то минеральных пород в земле, Шона не запомнила, конечно, их название. Со временем помехи научились экранировать, но все равно существовали зоны, где связь хуже. И потому будки, с более мощными стационарными артефактами, стояли в самых неожиданных углах Луденвика. Элеверпол, по счастью, такой проблемы был лишен, но, конечно, определенная прелесть в будках была.