Текст книги "Ужасная саба и ее хозяин (СИ)"
Автор книги: Елена Чаусова
Соавторы: Наталия Рашевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
– Это все безусловно интересно и впечатляюще, но… – во время паузы Кириан Крейн взял палку и подбросил ее, ухватив в воздухе посередине и махнув так, будто отбивался набалдашником от невидимого противника. – Как, по-вашему, я могу вам помочь?
– Очень просто, мистер Крейн: я точно знаю, кого его высочество взял в исполнители своего плана по моей дискредитации, но у меня нет доказательств, – серьезно ответил Эйдан. – И собирать их легальными методами – слишком долго. И не факт, что получится.
– И вы, значит, хотите, чтобы я добыл доказательства… Действительно, можно обойтись без убийств, – сказал он так, будто жалел об этом. – Так кто, вы говорите, имел несторожность вступить в игру против вас?
– Элиас Берк, нынешний владелец и генеральный директор "Берк стафф", он на меня давно зуб точит. В идеале, конечно, я бы хотел иметь на руках доказательства его связи с герцогом Гвентским, но я понимаю, что это может быть невыполнимо. Берк – кретин, я практически уверен, что он наследил, а вот герцог… тоже не слишком умный человек, но хитрый. И прибрать за собой постарался. Но доказательств против Берка мне вполне хватит, – договорив, Эйдан внимательно уставился на Крейна, ожидая его реакции и ответа.
Крейн задумчиво молчал, крутя в руках трость, которая в его воображении теперь явно стала клюшкой для крикета, а потом, "загнав шар в воротца", встрепенулся и ответил:
– Три дня. Вас устроит такой срок?
Три дня. Эйдан о таком и мечтать не мог, спланировал, как будет отбивать новые волны информационных нападок, объясняться с партнерами и компенсировать убытки, которые непременно последуют. Словом, готовился держать долгую оборону. А мистер Крейн предлагал ему решить все проблемы уже на этой неделе. Благослови боги его и, конечно, Лейтис и ее доброе сердце и чувство справедливости, которые их сейчас спасают.
– Спасибо вам, мистер Крейн, – сдержанно, но от всей души поблагодарил он вслух. – Это очень серьезная услуга, то, что вы для меня делаете. Ваша помощь мне необходима, и я вам за нее глубоко благодарен.
– Я действительно должен Лейтис за чудесное спасение, она совершила много больше, чем до больницы довезти, и я это прекрасно понимаю. Я с вами сам свяжусь, – серьезно ответил Крейн.
– Что ж, мистер Крейн, спасибо большое еще раз и до свидания, – ответил Эйдан, поднимаясь из кресла и удивляясь, как хорошо и просто все складывается. Потому он почти не удивился, когда Крейн остановил его на пути к двери.
– Стойте, мистер Дейн. Кое-что вы мне все-таки будете должны за эту услугу.
Эйдан усмехнулся, развернувшись к Собачнику и вопросительно вздернув бровь, всерьез ожидая любых самых серьезных заявок, не менее серьезных, чем его собственная просьба. Но Крейн расплылся в ехидной улыбке и сказал:
– Я от вас потребую приглашение на свадьбу.
– Мистер Крейн… – Эйдан хмыкнул, и покачал головой, потерев нос. – Я буду рад видеть вас на своей свадьбе. Потому что вы хороший человек.
Крейн поднял трость, крутанул ее в пальцах по кругу, а потом весело расхохотался.
– До встречи, мистер Дейн. Вам я даже такое оскорбление готов простить. Хороший человек, подумать только.
Его хриплый смех доносился до Эйдана даже из-за закрытой двери, когда он уже вышел в коридор. "Ну и отлично, говорят, смех укрепляет здоровье, – подумал Эйдан. – А человек вы все-таки хороший".
Ну и дружки у этого Эйдана. Чем дольше его высочество Уистен читал статью, тем сильнее убеждался, что тут дело не обошлось без какой-то очень пронырливой сволочи. Уж явно он не собственными руками в грязном белье Берка покопался. Но и сам Берк – каков идиот. Зря герцог с ним связался, зря, в этой магической инженерии сплошь какие-то вырожденцы. Хотя Берк, вроде бы, потомственный аристократ… впрочем, это ума не гарантирует. Дурак, следы надо за собой заметать, чтобы тебя потом не полоскали за фальсификации и попытки потопить конкурента. Деловой репутации Берка теперь конец, определенно, а Дейн наверняка ликует. Герцог поморщился. Все-таки нынешний опекун дочери оказался зубастее, чем он думал. Впрочем, и на такого управа найдется, просто нужен кто-то поумнее Берка, который так бездарно подставился.
Но едва герцог собрался начать думать, что делать с Дейном дальше, как он сам не замедлил напомнить о себе. В дверях появился секретарь, объявивший:
– Ваше высочество, для вас письмо, хм, от мистера Дейна, хм. Я подумал, вы захотите ознакомиться с ним сразу.
– Захочу, давай сюда, – герцог едва ли не выдернул конверт из рук секретаря, торопливо распечатал и ошеломленно уставился на содержимое.
В конверте было три листа бумаги. На первом подробно излагался путь некоторой суммы денег через анонимный трастовый фонд и оффшорную компанию на счет Элиаса Берка. Поступивших по этой извилистой дорожке от фирмы, основным владельцем которой был Уистен Йорвик. На втором листе – кусок их анонимной переписки с Берком, в котором герцог не первый раз повторял ему, что никто не должен знать о его причастности, поскольку это вопрос государственной важности и государственной же безопасности. Третьим было письмо Эйдана Дейна, в свойственной ему развязной и наглой манере сообщавшего:
"Ваше высочество.
С имеющимися у меня на руках доказательствами в суд, разумеется, пойти нельзя. Но можно пойти в газеты: им хватило бы и меньшего, вы прекрасно знаете, так как наверняка изучили в подробностях собранный вами "компромат" на меня. Словом, если я вздумаю сделать эти сведения публичными, выйдет настоящий скандал. Серьезный, не чета тому забавному курьезу в опере. Полагаю, скандала вы очень не хотите. Поэтому я бы посоветовал вам оставить нас с Лейтис в покое".
Это было чрезвычайно хамское послание, которое только и могло исходить от кого-то столь низкого и родом, и душой, как этот набивающийся ему в зятья тип. Чрезвычано наглый выскочка, взомнивший о себе невесть что. И который лишь подтверждал всем своим поведением, что его близко к роду Йорвиков подпускать нельзя.
Герцог ощутил, что ему трудно дышать от этих переживаний, оттянул воротничок двумя пальцами и, тяжело вздохнув, налил себе добрую треть стакана отличного виски. Лишь выпив его, как полагается, медленно и неторопливо, он достаточно пришел в себя, чтобы не трясущимися руками набрать номер и спросить этого невероятного наглеца:
– Вы решили меня шантажировать, молодой человек?
– О, ваше высочество, я вижу, вы письмо получили, – раздался в трубке самодовольный голос. – И разумеется, нет. Шантажировать решили вы меня, раз уж купить не получилось. А я – всего лишь защищаюсь от ваших нападок и защищаю Лейтис.
Лейтис он защищает. Уистен видел, как он ее защищает – втягивая в скандальыне приключения и потакая худшим сторонам ее натуры. В гробу он такого защитника видал. Впрочем, столь радикальные методы, разумеется, не вариант, пачкать свои руки о падаль Уистен не будет, даже нанимая падальщиков для устаранения типа. У него есть еще козыри в рукаве.
– Ну хорошо же. Я понял, что вы можете и умеете играть грязно. Будем играть чисто и посмотрим, кто кого.
– Ваше высочество, а может, вы все-таки успокоитесь? – поинтересовался Дейн таким тоном, будто уже получил фамилию Йорвик и титул и праздновал победу. – Пока это все еще можно закончить без дурных последствий. Не доводите до крайности, дальше будет только хуже.
Уистен искренне изумился: все же он снова недооценил масштабов наглости этого типа.
– Вы мне еще и угрожаете. Смотрите, молодой человек, чтобы я не предпринял более сильные меры, чем собирался.
Он гневно скинул звонок, не прощаясь, и ощущая, как кипит в нем ярость. Никто еще не смел так нагло себя вести с ним, с его королевским высочеством Уистеном Йорвиком, герцогом Гвентским. И не посмеет, он сумеет осадить выскочку, зря, что ли, в нем течет королевская кровь?
Ждать, что предпримет ее отец дальше, было самым мучительным и невыносимым. Томиться неизвестностью, когда ничего не происходило. Уж лучше любые неприятности, чем вот эта вот пугающая неопределенность. И Лейтис, разумеется, ужасно нервничала и переживала. Так сильно, что Эйдан даже дома, наедине, взялся ей строго и по-хозяйски командовать за ужином. От этого сразу делалось спокойнее, но все равно не очень, и Лейтис ела кое-как, невзирая на строгие и заботливые уговоры Эйдана, а потом чуть не сшибла вилкой бокал, задумавшись. И хотела было расстроиться еще и по этому поводу, но Эйдан ей не дал, моментально сделав из этого отличный повод успокоить ее еще сильнее.
– Ты плохо ешь и вовсе не об ужине думаешь, сидя за столом, – возмутился Эйдан и тут же улыбнулся, как всегда, когда неожиданно предлагал какое-нибудь интересное времяпровождение. Лейтис ощутила его искреннее беспокойство за нее, к которому примешалось совсем немного желания и очень много теплой нежности. Он положил руку ей на щеку и погладил пальцами за ухом. – Мне кажется, моя саба соскучилась по строгости и очень в ней нуждается как можно скорее. Но я тебя уже порол вчера, придется повоспитывать иначе, – ладонь скользнула на шею, продолжая неторопливо поглаживать.
– Простите, хозяин Эйдан, у вас ужасная саба, – покаянно попросила Лейтис.
И она и впрямь считала, что это ужасно, что ему приходится все время тратить силы на то, чтобы ее успокаивать, когда у него самого все так сложно.
– Прекрасная саба, – возразил Эйдан, продолжая поглаживать ее по шее, и Лейтис почувствовала еще больше желания и нежности, исходящих от него, – хочет заслужить прощение. И наверняка готова ублажить хозяина как следует. Чтобы он был доволен и простил ее. После ужина явишься ко мне, в чулках.
Это было такое прекрасное обещание.
– Очень хочет заслужить, хозяин Эйдан. Сделает все, что в силах, – от души сказала Лейтис. Она надеялась, что, в самом деле, от чего-то такого наказательно-изобретательного они оба отвлекутся, и им полегчает. Она бы хотела, чтобы Эйдан меньше тревожился и меньше тревожиться самой – ведь он это ощущал.
– Жду тебя, очень, – полушепотом сказал он, склонившись к ее уху, погладил по плечу, коснулся губами губ и встал из-за стола, снова улыбнувшись этой самой своей обещающей улыбкой. По всей видимости, собирался что-то приготовить для "воспитательных мер". Лейтис уже томилась любопытством и предвкушением – но, разумеется, было понятно, что Эйдан сейчас ей ничего не расскажет, иначе не интересно. Так что она поспешила следом за ним, едва он вышел, чтобы явиться в комнату побыстрее.
Она приняла душ и в одних чулках, раз уж хозяин велел, постучала в спальню.
– Входи, – крикнул Эйдан, и когда она вошла, то обнаружила его в кресле – тот самом, что появилось в спальне ради нее, черном и строгом. Эйдан был обнажен, зато на ногах были надеты сапоги, а в одной руке он держал стек, которым похлопывал по голенищу. Лейтис знала, что бить он ее не будет, раз уж сказал, и правда, после вчерашнего это было бы чересчур, но наверняка несколько легких шлепков она получит. И это ее немедленно возбудило. Его желание она тоже чувствовала – как оно усиливается, пока он неторопливо и с удовольствием разглядывает ее, голую, стоящую у двери.
– На колени, – велел Эйдан, указав стеком на пол. – В трех шагах от меня. Пришло время поучиться вести себя с хозяином, как должно послушной сабе.
Он умел сделать так, чтобы Летис завелась буквально с пары слов. И указания стеком. Это было так восхитительно, она уже предвкушала, что же он такое придумал, и действительно забыла обо всех их проблемах. У нее было только здесь и сейчас.
– О да, хозяин Эйдан.
Она, как могла грациозно, опустилась на колени, стараясь доставить Эйдану удовольствие своим видом, и уставилась на него с пылкостью во взгляде, ожидая дальнейших приказаний.
– Умница, саба должна слушаться хозяина с удовольствием, – невозмутимо проговорил Эйдан, но Лейтис прекрасно ощущала острую вспышку вожделения, и то восхищение, с которым он сейчас смотрел на нее, любуясь. Этого Эйдан даже не прятал за суровостью, созерцал ее, неторопливо окидывая взглядом, наслаждаясь, откинувшись на спинку кресла. Как он хотел ее, тоже трудно было скрыть, когда он был обнажен. Эйдан поманил ее рукой. – Теперь ближе, девочка. Ползи сюда, ко мне – и я скажу, что тебе делать дальше, чтобы порадовать хозяина.
Это тоже было правильно и хорошо: ползти к нему на коленках, показывая свою виноватость и подчиненность, потому и это приказание достало Лейтис удовольствие. Она устроилась у самых ног Эйдана, ожидая, что он будет с ней делать и надеясь, что это будет что-то не слишком нежное.
– У меня очень умная саба, – сказал Эйдан, положив ладонь ей на затылок, и погладил, спускаясь на шею, так что по телу Лейтис, по плечам и позвоночнику, забегали приятные мурашки. А потом она ощутила то самое чувство предвкушения, с которым он готовился обрадовать ее очередным сюрпризом. – Во время нашего первого урока ты сама подала мне отличную идею. И я собираюсь ей воспользоваться, – он поставил стек возле кресла, запустил руку себе за спину, чтобы достать оттуда здоровенный черный фаллоимитатор, который, в свое время, так восхитил Лейтис своими размерами, что она не смогла скрыть своего восторга, а Эйдан не мог после такой ее реакции не купить его немедленно.
– Хозяин Эйдан, – упоенно выдохнула она. Неужели он в самом деле собирается воплотить эту ее фантазию? Оно должно быть просто невероятно. Летис положила голову ему на колено, глядя в глаза и почти промурлыкала: – Вы лучший в мире укротитель невоспитанных саб.
Чувствовать в ответ его гордость, радость и восторг, и снова очень много нежности к ней – было восхитительно приятно. Эйдан улыбнулся ей с нескрываемым довольством и принялся гладить по голове, неторопливо, перебирая волосы.
– Хорошая саба, нравится хозяйское воспитания, – ласково проговорил он, другой рукой погладив ее по спине, а потом нежно похлопал ладонью по бедру, велев: – Развернись немного боком, чтобы хозяину было удобнее, – и продолжил гладить, теперь уже по попке, еще нежнее, потому что она все еще побаливала после вчерашней порки, и Эйдан, как всегда в таких случаях, был особенно деликатным с этими местами. Потом он принялся гладить ее по внутренней стороне бедер, и ласки постепенно делались более сильными, более жадными, настраивая Лейтис на нужный лад.
Она обняла его за ногу, ощущая кожу сапога, прижимаясь к Эйдану и наслаждаясь его прикосновениями, все сильнее желая, чтобы они переросли в куда более серьезное "воспитание". Лейтис даже не отказалась бы от шлепков по попе, потому что и они были для нее прекрасны от него. Как признание того, насколько сильно она ему нравится.
– Поглядим, насколько ты готова меня порадовать, – сказал Эйдан, сунув руку ей между ног и сразу же начав ласкать пальцами, уже совсем не нежно, жестко, порывисто и настойчиво. – Хорошая саба, хочет ублажить хозяина, – он снова погладил ее по щеке и тут же сунул ей в задницу палец, обильно перепачканный в ее собственной смазке, потому что хотела Лейтис очень, очень сильно. И теперь, когда он имел ее рукой сразу в обе дырочки, было уже лучше, но все еще недостаточно, ей хотелось большего, намного. И это самое "большее" Эйдан вскоре взял в другую руку, принявшись водить дилдо по спине и ягодицам, приговаривая: – Хочешь еще, развратная саба? Хочешь сильней? – к первому пальцу добавился второй, как обещание этого "больше", которое скоро воплотится.
– Хочу, хозяин Эйдан. Хочу принять все, что могу из ваших рук. Отымейте меня так, как я того заслуживаю, – попросила Лейтис.
– Во все дырки, по очереди и одновременно тоже, – прошептал Эйдан ей в лицо, отложив фаллоимитатор, чтобы взять ее за подбородок и поцеловать, жестко, настойчиво, так же, как двигались сейчас в Лейтис его пальцы. А потом он вынул их, чтобы нанести смазку и на руку, и на дилдо, и то, как он делал это, тщательно, без спешки, возбуждало тоже, заставляло едва ли не постанывать от нетерпения, вцепившись в его ногу. И предвкушение было не ненапрасным: когда он закончил, в заднице Лейтис оказалось сразу три пальца, и это было уже немного больно. Сладко и больно, ровно так, как ей хотелось.
– Возьмете, как последнюю сучку, – согласилась Лейтис.
– Как маленькую шлюшку и большую развратницу, – подтвердил Эйдан, погладив между ее ягодиц холодным и влажным от смазки дилдо, и вытащил пальцы, чтобы тут же начать медленно и неторопливо трахать им, вводить осторожно, по кругу, погружая неглубоко и слегка потягивая назад, а потом погружая снова, чуть глубже. – Нравится так, моя распутная саба? А так? – он снова принялся ласкать ее между ног спереди, пока фаллоимитатор погружался в ее попку все глубже и все сильнее с каждым разом. – Хочешь во все дырки? Отсосать мне как следует, пока я трахаю тебя этим сзади?
– Мечтаю, – охрипшим от вожделения голосом ответила Лейтис, – Теперь мечтаю, так как раньше и мечтать не смела.
– Тогда развернись поудобней и приступай, – велел Эйдан, кивнув на свой член, который был полностью готов ко всему, более чем готов. – Левую руку на пол, выгни спинку и попку выстави, чтобы мне было удобней. Правой обхвати, – он командовал ей, не переставая настойчиво и неторопливо вбивать дилдо ей в задницу, и все это вместе уже было феерично, но Эйдан под конец взял стек и, шлепнув им по креслу как следует, добавил: – А я буду тебя иногда подгонять, чтобы лучше старалась.
– Ой, – сказала Лейтис, охваченная томным предчувствием. – Я буду очень-очень стараться, чтобы не пришлось.
Ведь это, с одной стороны, было очень привлекательно, а с другой – тогда Эйдан бы прекратил ее ласкать, что совсем не так приятно. А с третьей – он же ее воспитывает, а не просто так, потому все правильно. Впрочем, тут же оказалось, что он не собирался прекращать ласки даже со стеком в руках. Кожаный шлепок погладил ее по груди, сперва по одной, потом по второй, проскользил по животу, потерся между ног. И это были очень ласковые прикосновения, особенно когда сзади в нее совсем не ласково входил огромный искусственный член.
– Буду иметь тебя по-всякому, – пообещал Эйдан хриплым низким голосом, отложил стек в сторону и снова принялся ласкать ее между ног рукой.
– Да, хозяин Эйдан, – еще раз согласилась Лейтис и принялась за работу. Для начала она оттянула кожу с головки и легко, дразнящими движениями прошла по кругу, потом лизнула посередине, широкой частью языка, потом снова дразняще пробежалась краем языка, ожидая реакции на свою игру. Ощущать при этом, как он трахает ее было уж вовсе замечательно.
– М-м-м, – очень выразительно протянул Эйдан, глядя на нее моментально помутневшим взглядом и не прекращая своих ласк. – Продолжай. Порадуй хозяина еще, девочка, – она прекрасно ощущала, как он подрагивает от желания, как жаждет этого продолжения всем телом. И ощущала, как он с еще большей страстью теперь входит в нее сзади, с обеих сторон, будто подталкивая ее этими движениями к продолжению, к тому, чтобы она ответила своей страстью на его страсть.
Тут Лейтис поцеловала головку сначала нежно, потом чуть сильнее прижимаясь губами, слегка посасывая, и только после этого медленно позволила ей очутиться во рту, будто всосала. Это выглядело бы игриво, снимай это кто-то на камеру, но главное, что это было приятно Эйдану. Если бы даже она не чувствовала, его низкий короткий стон говорил бы сам за себя. Эйдан подался бедрами ей навстречу – и тут же всадил в ее фаллоимитатор глубже, резко, сильно… чудесная благодарность за ее старания.
– Какая же развратница, – очень довольно проговорил Эйдан, шлепнул ее ладонью сперва по одному, потом по другому бедру, и тут же продолжил ласкать между ног, с еще большей страстью. – Бесстыдная саба, прямо-таки нарывается, чтобы ее отымели везде, да посильнее… – он снова толкнулся к ней бедрами и снова глубже всадил в нее дилдо.
Лейтис не отвечала, потмоу что старательно работала языком, лаская ту часть его члена что была у нее во рту, рукой она водила по стволу, в том ритме, который ей задавал сам Эйдан, они двигались как единое целое, как некий сложнй механизм по удовлетворению друг друга, в котором было много поршней и сочленений. Мысли о поршнях Лейтис порадовалась, решив, что такое сравнение порадует Эйдана, когда она ему расскажет.
Он, тем временем, нащупал у нее внутри пальцами ту точку, от прикосновения к которой ее пробивала насквозь сладкая судорга, а в сочетании с дилдо в заднице ощущения делались такими невероятно, восхитительно, бесподобно яркими и острыми, что у Лейтис аж голова кружилась. Но она не забывала и не прекращала доставлять удовольствие ему, она просто не могла бы прекратить этот их единый ритм движений. И ей казалось, что он подгоняет ее своими руками, когда ускоряет темп, и Лейтис ускорялась вместе с ним.
– Да, девочка. Еще, – повторял Эйдан и трахал ее еще сильнее, еще быстрее, продолжая подгонять, словами и руками – прямо к пику наслаждения, прямо в сладкие объятья оргазма.
И ей понадобилось совсем немного, чтобы ощутить сладчайшие содрогания, очень сильные после того, что Эйдан с ней сделал, упоительные. Оргазм накрыл ее волной, которая была тем сильнее, что Эйдан как обычно отрегировал тем же, и ее удовольствие смешалось с его, острое невероятное двойное наслаждение, лучше которого не бывает.
Пока они оба немного приходили в себя после этого феерического удовольствия, Лейтис так и сидела на полу, обхватив ногу Эйдана руками, а он гладил ее по голове, и она ощущала, как ее охватывает блаженное ленивое умиротворение. Лейтис так устала переживать. Так что, когда Эйдан наконец поднял ее на руки и отнес в постель, улегся рядом и она прижалась всем телом к его теплому уютному боку, Лейтис почти сразу провалилась в сон. Сейчас, когда он ее так обнимал и был так рядом, такой родной, такой надежный, казалось, что так будет всегда. И почти верилось, что все может наладиться.
Утром их разбудили рано, внезапные визитеры. Эйдан проснулся не от будильника, а от громкого сигнала охранной системы о том, что к ним пожаловали гости. Дурные предчувствия вспыхнули в нем сразу, и не зря. Он поцеловал сонно моргающую Лейтис, успокаивающе погладив по плечу, сказал: «Я схожу посмотрю, милая», – и, накинув халат, поспешил вниз. Он слышал, как Тэвиш идет открывать дверь, слышал чужие голоса, сразу несколько, и дворецкого в ответ – растерянного и недоумевающего. Ну точно, ничего хорошего не произошло, и к этому нехорошему приложил руку герцог, тоже почти наверняка.
– Доброе утро. Что тут происходит? – спросил Эйдан, спускаясь по лестнице.
В холле стояли четверо в костюмах, трое мужчин и одна женщина.
– Специальный агент Брук, СИ7, – представился самый высокий из мужчин. – Мистер Эйдан Дейн, вы находитесь под подозрением коронного следствия о шпионаже и контрабанде технологий и государственных ценностей.
– О боги, – воскликнул Эйдан, закрыв глаза рукой. Представления о "чистой игре" у герцога были такие же ужасающие, как и обо всем остальном. Начать политическое преследование с привлечением разведки – что может быть чище и законнее, в самом деле?.. Впрочем, при всем своем ехидстве, Эйдан не мог не понимать, что проблемы ему сейчас создали очень и очень серьезные. Даже без пояснений агента Брука. Который, впрочем, поспешил пояснить, согласно своим служебным обязанностям:
– Задерживать вас сейчас у нас нет оснований, однако вам предписано оставаться в Луденвике до окончания следственных действий, и вы обязаны извещать о месте своего нахождения, на ваше имущество налагается арест, уведомление о явке в следственный отдел придут вам по названому адресу.
Прямо агент Брук не сказал, однако было очевидно, что из родного дома им следует выметаться. Эйдан был прекрасно в курсе особенностей "коронного следствия", ведущегося по подозрения в преступлениях против нортумбрийской государственности и королевской семьи. Пытать и казнить четвертованием на таких процессах давно перестали, а вот лишение всего имущества и всех социальных привилегий еще на стадии следствия так и осталось со средних веков: для пущей социальной обструкции преступников. Гадости герцог все же умел делать искусно, и в этом соображал хорошо.
– Отель Гринхилл, адрес в интернете найдете, – буркнул Эйдан. Агент Брук, разумеется, был ни в чем не виноват, в отличие от своего начальства, решившего оказать его высочеству Уистену ценную услугу. Но Эйдану было лень сдерживать свое раздражение. Это требовало усилий, которые он предпочитал сейчас потратить на другие вещи – более полезные для того, чтобы решить проблему. – Тэвиш, собирай вещи. Возьми все необходимое для себя и Лейтис, для меня – смену одежды и гигиенические принадлежности.
– Разумеется, мистер Дейн, – с невозмутимостью вышколенного дворецкого ответил Тэвиш. Эйдан всегда знал, что он не подведет в трудную минуту. – Я соберу чемодан.
– Чемодан нельзя, – возразила женщина. – Чемоданы не входят в перечень предметов первой необходимости и достаточно дороги, чтобы на них тоже накладывался арест.
Тевиш помолчал секунды три, переглядываясь с Эйданом, и сказал:
– Я уложу все в коробки.
– Под присмотром, мистер, – немедля добавил Брук, – мы должны знать, что вы не вывозите ничего важного.
– Что происходит? – Лейтис наконец вышла из комнаты, полностью одетая.
Первым делом Эйдан ее обнял, покрепче прижав к себе, а потом сказал:
– Только не пугайся, милая, – как будто его слова могли как-то подействовать. Но Эйдан просто сильнее всего беспокоился о том, что Лейтис будет переживать. Про остальное нужно было не беспокоиться, а думать, и он думал прямо сейчас, мысленно составляя список того, что ему нужно предпринять в первую очередь, одновременно решая, как быть дальше стратегически. – Твой отец решил натравить на меня СИ7, так что они инициировали коронное расследование. Поэтому мы сейчас соберем необходимый минимум вещей и поедем в гостиницу. И побудем там до тех пор, пока я не найду способ прекратить это безумие, – быть вежливым по отношению к агенту Бруку и приставам, арестовывающим имущество, он все еще не собирался. И его категорически не волновало, что они подумают по поводу сказанного.
– А уезжать-то зачем? – не поняла Лейтис.
– Мы налагаем арест на все имущество мистера Эйдана Дейна, – подал голос Брук.
– Ну, положим, вы должны были выяснить, что этот дом только наполовину собственность мистера Дейна. Или вы не удосужились выяснить даже это? Впрочем, – тут в голосе Лейтис появилась царственная снисходительность, – поскольку уровень компетенции, проявленный СИ7, настолько высок, чтобы не знать даже таких вещей, мы лучше действительно покинем помещение, иначе вы не справитесь со столь сложной проблемой.
– Я тебя люблю, и ты у меня потрясающая умница, – тихо шепнул Эйдан ей на ухо и поцеловал в щеку. Потому что она только что подсказала ему отличную идею, которая ему самому в голову, увы, не пришла. Из дома и впрямь было лучше просто уехать и все, чтобы они его опечатали и ничего не трогали. А вот что касается компании, ситуация была иной. Он развернулся к Бруку и сказал уже громко: – Однако я бы хотел заметить, что "Дейн Дефеншен" владеют в различных долях четыре человека. То есть, еще трое, помимо меня, так что я настоятельно требую наложить арест только на принадлежащую мне часть имущества. То же касается и корпоративных счетов компании, – они будут пересчитывать активы до вечера, как минимум, и то если очень постараются. На самом деле, по коронным расследованиям арест старались наложить моментально и тотально. Эйдан это знал, потому решил, что лучше дать приставам все сделать без горомкого скандала: чем меньше людей узнают о происходящем, тем лучше. Но сугубо формально он имел право на озвученное сейчас требование, и это был отличный способ потянуть время, не вызывая лишнего шума. Эйдану нужно было время, чтобы что-нибудь предпринять, хотя бы немного.
– Я вас понял, мистер Дейн, – сказал Брук и принялся звонить по телефону, для чего вышел на кухню.
Тэвиш ушел паковаться под присмотром судебных приставов, и, оставшись наедине с ним, Лейтис немедленно прижалась к Эйдану и спросила, глядя на него огромными перепуганными глазами:
– Дени, родной, а у тебя есть план, что нам делать?
Его любимая несчастная девочка, за что ей все это. Эйдан и впрямь не переживал насчет себя, он и с худшим справлялся, но видеть, как сильно герцог мучает собственную дочь, было невыносимо. Ее хотелось обнять, а Уистена Йорвика – все-таки заказать Крейну. А потом уехать из Нортумбрии и никогда не возвращаться. Лишь бы все это прекратилось, лишь бы Лейтис не переживала и не страдала. Он крепче прижал ее к себе, поцеловал в губы коротко и нежно, погладил по голове и сказал:
– Девочка ты моя бедная, совсем напугалась. Я его как раз обдумываю, так что у меня есть две трети плана, примерно, – ласково и насколько мог уверенно. – К приезду в гостиницу, я думаю, он будет готов целиком. Я справлюсь, родная, обещаю. Оставлю вас с Тэвишем в номере – и займусь осуществлением плана. Макни в задницу позиционные войны, это должно прекратиться сегодня же, совсем, полностью, целиком, – на самом деле, он понятия не имел, сработает ли этот почти готовый план, потому не спешил делиться его подробностями. Безумная была идея, честно сказать, но другие бы сейчас и не сработали. И еще – Эйдан действительно не собирался больше отбиваться от нападок его высочества. Тот сам выбрал войну на уничтожение, в конце-то концов. Что ж, значит так и будет.
Разумееся Лейтис напугалась, еще как. А еще в этот момент ей хотелось, чтобы их связь не была такой крепкой, чтобы Эйдан не переживал вместе с ней так сильно, ему нужны силы, чтобы справляться, а не ее психи. И она старалась держаться. Она старательно не думала обо всем ужасном: о том, что попытка быть с ней Эдану стоит всей его жизни. Так что она крепилась.
Когда они собрались и, нагруженные коробками, пошли к ее флаеру, Лейтис сказала:
– Садись за руль, милый. Я не знаю, где эта гостиница, да и вообще, тебе нас из этого вывозить.
Конечно, можно воспользоваться навигатором, но пусть лучше берет дело в свои руки Эйдан. Лейтис не так давно и уверенно водит, и не доверяет себе настолько, чтобы думать, будто в психованном состоянии она сможет управлять флаером, не устроив аварию.
– Спасибо, моя хорошая. Я постараюсь вывезти вас из этого быстро, – ответил Эйдан, заботливо усадил ее на переднее сидение, пока Тэвиш заканчивал грузить коробки в багажник и устраивался на заднем, поцеловал и сел за руль.
В дороге Эйдан, по большей части, молчал, и даже если бы Лейтис не чувствовала его – уже по лицу было видно, что он думает, глубоко и напряженно. А ведь ему еще за дорогой следить. Так что Лейтис старалась его не отвлекать, хотя психовала и по этому поводу тоже. Эйдан всегда быстр находил решения, все время старался что-то сразу предпринять – и эти долгие явно непростые размышления лучше, чем чтобы то ни было, свидетельствовали о том, что дела обстоят паршиво. Он наверняка что-то придумает, не может не придумать, это же Эйдан. И попытается сделать, конечно… Но Лейтис не верила, что все будет хорошо, совсем не верила, только все больше и больше пугалась. Теперь она думала, что Эйдан наверняка предпримет что-то опасное, слишком уж хорошо она ощущала его яростную решимость. И с ним случится что-нибудь плохое. И все будет плохо.
