Текст книги "Пять минут до понимания (СИ)"

Автор книги: Елена Муравьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– В лишних знаниях – лишние печали, – Ольга тяжело вздохнула.

– Блин...– Митя в сердцах ударил по рулю. Если бы не разъяснения дяди Саши, разговор бы закончился немедленно. Лезть в чужую жизнь насильно – сомнительное удовольствие. Но знание – сила. – Почему ты решаешь за двоих? Почему не учитываешь мое мнение? Я достаточно ясно дал понять, что не хочу оставлять все как есть. Мне сложно ждать не понятно чего и непонятно сколько времени. А главное, причины этого ожидания не кажутся мне убедительными. Больше того, твое недоверие мне неприятно. Ведь с дядей Сашей ты, наверняка, поделилась информацией?

– Сравнил шило с мылом. С Антошиныя я могу быть сама собой: не накрашенной, лохматой, заплаканной. А ты – потенциальный жених, тебе я хочу нравиться, поэтому буду до последней капли крови притворяться прЫнцессой.

– Зачем?

– Не знаю. Так природа распорядилась. Все животные в брачный период корчат из себя не весь что, и только получив свое, показывают истинное лицо. Паучиха, к примеру, сжирает паука.

– Хватит, болтать, чепуху. Ты не паучиха, мы типа разумные существа и может договориться. Поэтому предлагаю учесть пожелания трудящихся и согласиться принять помощь. Мало того, обещаю быть пай-мальчиком и не торопить события. Целуй меня сколько угодно, я и глазом не моргну.

– Митя, я не шучу.

– Я тоже. Сейчас мы поедем к тебе, переоденемся, и ты чистосердечно во всем признаешься. Ну, или хотя бы частично приоткроешь завесу тайны. Потом мы обсудим план дальнейших действий и, если останется время, прогуляемся в ближайшем парке. Идет?

– Нет.

– Имей в виду, твой светлый образ в моих глазах померкнет, если ты будешь продолжать скрытничать.

– Митя, не перегибай палку. Не буду я ничего рассказывать! И обсуждать ничего не собираюсь! И гулять не хочу. Я будто вагон разгрузила.

– Ладно, разберемся...

Митя выжал сцепление, машина тронулась и вскоре миновала место, где четверть часа назад развернулась операция по запугиванию проститутки.

– Смотри! – прошептала вдруг Ольга.

– Мать твою...

По улице в направлении дома, бежала Натали, за ней легкой рысцой трусила...Смерть. Черный балахон развевался на углу, коса служила посохом.

– Девушка, подождите. Ну, подождите же...– басовитый крик перекрыл гомон улицы.

Проститутка обернулась и припустила еще сильнее.

Митя резко ударил по тормозам, выскочил из автомобиля, бросился к Смерти:

– Что здесь происходит?!

Из под капюшона раздалось раздраженное:

– Тебе что надо? Ты вообще, с какого дурдома сбежала?

Митин вид явно не внушал доверия.

– Тут вопросы задаю я! А будешь выпендриваться вмиг в КПЗ попадешь за нарушение общественного порядка. Сейчас нажму тревожную кнопку на рации, – нашелся Митя и для достоверности похлопал себя по карману, – наряд и подъедет.

Смерть сбросила капюшон и оказалась молодым мужчиной.

– Не надо ментов. Я уже все осознал.

– Кто такой докладывай, зачем народ пугаешь?

– Я – актер, провожу уличную рекламную кампанию здесь за углом. А с барышней мне надо было просто потолковать.

– Ты человека чуть до инфаркта не довел.

– Да, ладно, у шалав нервы крепкие. Эта, небось, всякое повидала, Крым и Рим прошла. А у меня смартфон новый. Жалко, дорогая вещь.

– Причем тут смартфон?

– Я эту стерву в кабаке пару дней назад по пьяни снял. Думал, нормальная давалка, а она денег потребовала. Я сдуру и согласился, поехали к ней, покувыркались, утром я чин-чинарем свалил и только к вечеру сообразил, что посеял новый аппарат. Точно, у нее. Мать звонила как раз. Когда мы в люлю полезли, ругала, что не предупредил...

– Так подъехал бы...

– Куда? Адрес-то я не помню. Сначала пьяный был, потом с бодуна голова не варила. А тут вдруг смотрю: стоит, краля, я и бросился, как был, в костюме...

– Пить надо меньше, а соображать больше. И скажи спасибо, что я сегодня добрый. Иначе сидел бы уже в обезьяннике.

– В первой, что ли...

– Свободен. И впредь не шали!

– Конечно.

С тяжким вздохом парень повернулся и, слегка путаясь в полах длинного балахона, побрел к остановке – впечатлять новых нарушителей правил дорожного движения.

Митя вернулся в машину. У Ольги были перепуганные глаза и даже губы от волнения дрожали.

– Что это было?

– Ничего особенного...

Злоключения артиста, к сожалению, не произвели должного эффекта. Ольга насупилась, не проронила больше ни слова и, едва переступив порог собственной квартиры, попросила:

– Митя, пожалуйста, уходи. Приводи себя в порядок и уходи. Я хочу побыть одна.

– Нет.

Как был в юбке, синих спортивных штанах, только сбросив пальто, Митя прошел в гостиную, плюхнулся на диван:

– Ольга, включи мозги. Твои тайны не стоят выеденного яйца. Тебя связывает с этой девушкой что-то личное. Тренинг – вранье. Это очевидно. Может, ты тоже торговала собой, а теперь эта краля тебя шантажирует?

– Не было такого!

– Тогда версия номер...Впрочем, зачем гадать? Позвоню-ка я Антошину. Нет, лучше матушке и тетке. Пусть вытрусят из дядьки правду.

– Шеф меня не выдаст, – не очень уверенно заявила Ольга.

– Не смеши меня, – отмахнулся Митя, – максимум через час я буду в курсе всего. Маман и Марго – страшная сила.

– Зачем ты меня загоняешь в угол? – хмуро спросила Ольга. – Я ведь хочу как лучше.

– Лучше враг хорошего. Так что, выкладывай свои секреты, иначе я за себя не ручаюсь.

– Зачем тебе все это...

– Повторяю, для тех, кто в танке и туго соображает. Ты мне нравишься. Я понятно изъясняюсь?

– Вполне.

– Ты сказала, что я тебе тоже вроде как симпатичен. Так?

– Да.

– Тогда третий момент: самый сложный. Напрягись. Что будет, если я тебя послушаюсь?

– Митя, поверь, я хочу, как лучше.

– Поверь?! С какой стати? Ты – же лицемерка! Сама призналась, что собираешься рассказывать о себе только хорошее.

– Отстань. Ну, пожалуйста...

– Только после чистосердечного признания.

– Ну, хорошо, – сдалась Ольга. – Только скажи сначала: как ты относишься к мистике?

Митя вздохнул с облечением. Кажется, лед тронулся. Изобразив легкую растерянность, вроде – ну и вопросы, он ответил:

– В принципе, нормально. Не фанат, но: "Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам".

– А экстрасенсы или всякие там предсказатели, вещуны и прочие спецы по тонкому миру не кажутся тебе шарлатанами и сумасшедшими?

– Нет.

– Точно?

– Абсолютно. У моего приятеля – жена-экстрасенс. Она закончила факультет финансового менеджмента, могла остаться на кафедре, умная девчонка, рациональная до одурения, не говорит, а раскладывает по полочкам, структурирует на ходу. Но на последнем курсе у нее, вдруг проснулся талант к гаданию. Родители – экономисты в четвертом поколении, постояли на ушах, повисели на люстре, а ничего не попишешь, талант не пропьешь, взяли дите под белы руки и отвели в крутой гадательный салон на стажировку для обучения и практики. Теперь барышня принимает клиентов и живет припеваючи. Кстати, своей профессии нисколько не стесняется. Напротив даже гордиться.

– А как твой приятель среагировал, когда узнал, чем она занимается?

– Удивился, конечно.

– Я бы испугалась.

– Ну, да, стремно, зато прикольно: Нострадамус жарит тебе котлеты. Кстати, когда казак женился на ведьме, то гордился, мол, покорил ту, которой и поп не указ.

Ольга задумчиво кивнула. Все, оказывается, не так плохо, как она себе представляла.

– Подожди немножко, я соберусь с мыслями...

– Валяй, – позволил потенциальный помощник. – Я пока переоденусь.

Спустя несколько минут сермяжная правда выплыла наружу. Само собой в кастрированном виде.

– Девушку, которую мы сегодня пугали, я встретила у Рубана в приемной и сразу же как-то встревожилась. На следующий день волнение усилилось, и я неожиданно поняла, что девушке угрожает опасность, ее могут убить. Естественно, возникло желание спасти человека. Вот я и затеяла это ...– Ольга не сразу нашлась с определением, – представление.

– И такую чепуху ты скрывала? Ну, предчувствие, испугалась, устроила шоу, что с того?

– Ты мог подумать, что нормальные люди так не поступают.

– Я подумал о другом. Ты отправила меня на скамью запасных до того как пошла к Рубану на консультацию. Значит, причина не в девушке.

Ольга закусила губу, нахмурилась. Разоблачение не входило в ее планы.

– Не твое дело, – огрызнулась сердито.

– Ладно, будем торопиться медленно. Ты пошла в сознанку – это уже хорошо. Плохо, что квота доверия исчерпалась быстро. Но лиха беда начало. Сколько той зимы. Когда-нибудь ты выложить все.

– Никогда! – Ольга сорвалась на крик. И – сказалось напряжение – расплакалась горько, навзрыд.

Обычно женские слезы приводят сильный пол в замешательство. Но Митя не растерялся. Сгреб Ольгу в охапку, прижал к груди, раз сто повторил волшебную фразу: "все будет хорошо" и, видимо, все сделал правильно. Перестав лить слезы, Ольга не отстранилась.

– Мне так тяжело...Это предчувствие, а еще желание спасти незнакомого человека...я только об этом и думаю...когда я увидела, что Смерть гонится за девушкой, то сама чуть не умерла...

– Сама же сказала: мистика.

– Мало ли...Мне страшно...

– Я с тобой. Теперь не о чем волноваться.

– Митя, ты, в правду такой хороший или прикидываешься?

Не наделать глупостей, когда на тебя ласково и поощрительно смотрит женщина чертовски трудно. Но кто говорил, что будет легко?

– В правду, но прикидываюсь...

– Я думала: ты меня сейчас поцелуешь...

Игривые интонации были чистой воды провокацией. Но и тут удалось устоять.

– А что надо?

– Не знаю. Я же тебе нравлюсь.

– Ну не до такой степени. Впрочем, если ты настаиваешь, я готов.

– Хитрый...

Все-таки силенок не хватило. Ольга потянулась к нему, еще немного и ее губы коснулись бы его губ. Но...мужское начало победило и на сущее мгновение опередило женское.

– Этот поцелуй ничего не значит! – прошептала Ольга.

Митя кивнул:

– Раз ничего, тогда, надо повторить.

– Не надо...пожалуйста...у меня нет сил...

Настаивать было глупо, да и жестоко. Человек на пределе, не заметить это мог только слепой.

В комнату потихоньку вползал сумрак, наполняя пространство особым уютом. Тесное соседство тоже делало свое дело. Воображение занимали смелые картины, разгоняя по крови напряжение. Митя, с трудом сдерживая себя, гадал, что будет, если он все-таки проявит инициативу. Вряд ли издерганная прежними переживаниями и впечатлениями дня нынешнего Ольга будет долго противиться. Она сдастся, будет секс, а потом? Потом его обвинят в эгоизме. Даже если обвинения не прозвучат вслух, смутное недовольство все равно возникнет и останется. Но...все может сложиться и иначе. Вдов утешают в постели. Секс дает разрядку от нервного напряжения, помогает расслабиться. Ольге сейчас очень нужно разрядиться и расслабиться. Она, как натянутая струна, тронь – зазвенит. Вот только беда: не хочет она секса. Следовательно, что не сделай, все будет насилием. А может все же помощью? Как же, блин, поступить?

– Митя, что такое счастье, как думаешь?

Неожиданный вопрос позволил отвлечься от расчетов.

– Я как вчера задавал себе этот вопрос и понял: многие представляют счастье, как миг в канун Нового Года, когда сходятся большая и маленькая стрелки часов. Затаив дыхание, люди, ждут, надеются, ликуют, вкладывают особый сакральный смысл, а миг истекает, и наступают будни. Про которые никто никогда не мечтает и не строит иллюзий. Триста шестьдесят пять дней в году, почти девять тысяч часов, полмиллиона минут, тридцать миллионов секунд – я посчитал – вся эта бесконечная череда обыденности крайне редко занимает воображение. А ведь именно это – жизнь. Поэтому, свое счастье я представляю, как сумму маленьких простых удовольствий. Это не так пафосно, не так ярко, зато как-то...осмысленно.

– Ты – не романтик.

– Я – программист и прагматик.

– Ну, а какие женщины тебе нравятся?

– Трудно сказать.

– В журналах пишут, что мужчина, выбирая партнершу, неосознанно ищет свою маму.

– А что, моя мама очень даже ничего. Сильная, умная, симпатичная. Пожалуй, журналы не врут.

– Зачем тебе сильная женщина? Она ведь никогда не подчинится.

– А зачем мне кого-то подчинять?

Ольга, обескураженная, промолчала.

Митя продолжил:

– Я рассуждаю так: если я – начальник, а рядом дурак, то отвечать придется за двоих. Это не разумно и не рентабельно по отношению к самому себе.

– Зато все будет по-твоему.

– Если вопрос важный, я найду аргументы, чтобы убедить любого человека. Если же речь идет о чепухе, то какой смысл вообще тратить силы на спор?

– А если конфликт интересов? Если твое белое, для кого-то черное, значит, твои доводы заставят человека поступить во вред самому себе.

– Всегда возможен компромисс.

– При компромиссе теряют оба.

– Оба и получают.

Ольга хмыкнула.

– Какой ты...даже определение не подберу.

– Какой? Хороший или плохой?

– Не скажу.

– И так понятно: Митя – хороший. Митя очень хороший, да?

– Митя нагло втирается в доверие.

– Нагло, но успешно, да?

– Можно я еще что-то спрошу?

– Валяй, у меня сегодня льготный тариф.

– Мужчина и женщина могут дружить?

Митя напрягся.

– Ты хочешь сказать: давай, останемся друзьями?

– Нет. Я имела виду другое. В любви и мужчины, и женщины, открываются, становятся ранимыми, беззащитными, а потому пытаются подчинить друг друга, чтобы получить как бы гарантию безопасности. А в дружбе люди открыты без страха, им не нужны гарантии. Почему так?

– Ты опять про подчинение.

– В каждой паре всегда есть лидер, который утверждает свою власть, диктуя другому правила игры.

– Не согласен. Да, кто-то всегда умнее, выдержаннее, энергичнее. Но разве это повод диктовать правила игры и покоряться? Мне кажется, все зависит от самооценки человека. Когда человек уверен в себе, он не прессует другого директивами: "Я сказал! Будет по моему или ни как!", а спокойно выкладывает свои соображения и мирно воспринимает отказ или согласие им следовать. Уверенный в себе человек не лезет в бутылку, услышав совет, рекомендация не кажется ему насилием, он не комплексует из-за того, что другой умнее или компетентнее. Напротив, радуется: о нем позаботились и самому не придется сушить мозги.

– С тобой совершенно невозможно разговаривать...

– Почему? – удивился Митя.

– Потому что ты рассуждаешь как Антошин. А он – исключение из правил. Я иногда даже не верю, что такие люди бывают на белом свете.

– Это комплимент мне или дифирамбы дяде?

Ольга неожиданно притянула к себе Митино лицо:

– Митя...

Шепот ударил по нервам, заставил забыть благие намерения...

Мягкие губы коснулись лица, пробежались ласковыми касаниями...

– Митечка, милый, уходи, а то я наделаю глупостей, потом буду жалеть...а я не хочу жалеть...я хочу чтобы у нас все было хорошо.

– У нас уже все хорошо...

– Сейчас я все испорчу. Завтра я иду с Рубаном в ресторан.

Ненавистная фамилия мгновенно разрушила очарование момента.

– Зачем тебе Рубан?

– Павел мне помог, очень помог, поэтому отказаться от приглашения было неудобно. Но есть и другой аспект. Работая со мной, Рубан буквально рыл землю. И просто совершил чудо. Не хочу вдаваться в подробности, но у меня камень с души упал. Поэтому мне позарез надо попасть на еще один сеанс, причем обязательно бесплатный. Ради рядовой пациентки или денег он не будет так стараться.

– Я понимаю.

– Пожалуйста, не делай обиженное лицо, не заставляй меня оправдываться. Я не совершаю ничего плохого. Мне очень-очень нужна консультация Павла.

– Он тебе нравится, я же вижу.

Ольга вздохнула тяжело:

– Сказать "нет" было бы нечестно. Но и "да" не соответствует действительности. Павел, безусловно, – очень интересный мужчина. Умный, эрудированный, чуткий, с каким-то звериным чувственным обаянием. Только...– в самый важный момент мысль забуксовала, -...с ним нельзя дружить, с ним нельзя пойти в разведку. Звучит смешно, не по-женски, но я так меряю людей. И чисто интуитивно, хотя совершенно безосновательно, не доверяю ему. А, если совсем честно, то опасаюсь...

В другой ситуации подобный ответ поверг бы Митю в уныние. Однако, знание – сила. Спасибо, дяде Саше. Без его информации пришлось бы худо.

С нарочито кислым видом Митя отмахнулся от услышанного:

– Ладно, проехали. А со мной ты могла бы дружить?

Ольга смутилась.

– Не скажу.

– Значит, да?!

– Ты очень похож на Антошина, и это мешает объективной оценке.

– А зачем ко мне относиться объективно? Я, к примеру, собираюсь долгие годы относиться к тебе очень и очень предвзято.

– Так уж долгие годы?

– Так мне кажется на сегодняшний день.

– Кажется – надо креститься.

– Пробовал – не помогает.

– А ты вспомни, как я орала на начальника производства.

– Только этим и занимаюсь. Бесполезно. Я бы даже сказал, процедура имеет обратный эффект ибо навевает нескромные мысли о твоем темпераменте. Так гневаются, наверняка, страстные натуры.

– Митя, давай, прекратим этот разговор. У меня в голове каша, глаза слипаются, и сил совсем нет.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

– Я хочу остаться одна, лечь на диван, включить телек и ни о чем не думать.

– Хорошо. Только, когда ты отдохнешь, я буду уже далеко, в Каменце-Подольском, в командировке.

– То есть?

– Коллега заболел и меня отозвали из отпуска. Придется недели полторы поработать.

– Я всегда мечтала посмотреть Каменец.

– Вот и приезжай ко мне на выходные.

– Хорошая идея. Я подумаю.

*

Субботнее утро Ольга решила посвятить лени. Не получилось. Звонок Лопухиной разрушил праздную идиллию.

– У меня изменились планы, мы не сможем встретиться в понедельник, как было запланировано, – сходу выдала Вера Ивановна.

– Очень жаль.

– Напротив, очень хорошо. Павел сообщил о результатах исследований. Слава Богу, все в порядке.

– Не все. В приемной Павла я увидела девушку и поняла, что она скоро умрет...

– Какая еще девушка?

– Обыкновенная, симпатичная брюнетка.

– Рассказывайте. Впрочем, нет. Это не телефонный разговор. Приезжайте в офис через полтора часа. Только не опаздывайте

Ну, вот, скисла Ольга, теперь вместо того, чтобы надрываться на диване, придется тащиться на другой конец города. А ведь хотела промолчать, скрыть Так нет же, язык без костей.

– Конечно, Вера Ивановна. Буду минута в минуту.

Консультация началась с того, с чего закончилась телефонная беседа.

– Рассказывайте, – приказала психологиня.

Увы, подготовленная по дороге краткая версия событий не удовлетворила Лопухину. Посыпались вопросы, уточнения, разоблачения. В итоге, пришлось признаваться во всем.

– Ох, Оля, Оля, как же я от вас устала...

Нагоняй получился коротким, но убедительным. В голосе Веры Ивановны звучала злая тоска. Наверное, чтоб совладать с собой, Лопухина, прихватив телефон, вышла в коридор. В кабинет она вернулась как всегда спокойная сдержанная и принялась расспрашивать.

– Митя – это тот молодой человек, который увез вас после гипноза?

– Да.

– С виду вроде бы рассудительный молодой человек, а принял участие в дурацкой авантюре. Видно, влюблен по уши.

– Не исключено.

– Он поверил в ваши предчувствия?

– Не уверена. Но информацию воспринял нормально.

– Какой вежливый! А уж вы какая смелая. Не побоялись, рискнули. Не жалеете?

– Нет. Сначала я, конечно, наплела всяких небылиц. Затем распсиховалась, разревелась, а когда Митя стал меня успокаивать, не выдержала и выложила правду. К счастью, Митя все понял и поддержал меня. И вообще, кажется, этот человек заслуживает доверия.

– Доверия? Сколько раз вы встречались?

Ольга нахмурилась – намек был предельно ясен.

– Да, мы знакомы без году неделя и его совершенно не знаю. Но это не делает Митю хуже.

– Митя здесь с боку припека. Речь о вас. После сеанса у Павла вы изменились.

– Возможно, я не думала об этом.

– Вы, наверняка, стали чувствовать себя сильнее, увереннее, смелее, терпимее относитесь к людям. Да?

С некоторым удивлением Ольга подтвердила:

– Действительно. Вчера, впервые за несколько лет, я без криков выяснила отношения с начальником производства, своим главным оппонентом в компании и даже обняла его в знак примирения.

– Как трогательно. И часто вы так поступаете? В смысле обнимаетесь?

– Нет. Обычно я держу дистанцию. А тут вдруг захотелось ободрить человека, поделиться душевным теплом, стать ближе.

– Не возникло ли у вас на днях странное ощущение, будто вы просыпаетесь утром, не такой как вчера?

– Точно.

– Что ж, этого следовало ожидать.

Ольга застыла. Выражение лица Вера Ивановна не сулило ничего хорошего.

– Я попытаюсь объяснить сложившуюся ситуацию как можно проще. Все в мире есть энергия. Слышали об этом?

– Конечно.

– Отлично. А про чакры знаете что-то?

– Очень приблизительно.

– В организме человека есть семь центров, так сказать, преобразующих жизненную энергию. Так вот во время проводимой Павлом терапии у вас открылась, – продолжила Лопухина, – сердечная чакра, и энергия любви свободно потекла по телу. На физическом плане этот процесс часто сопровождается желанием обниматься, причем даже с посторонними людьми. Перемены касаются и эмоций с интеллектом. Когда энергии любви становится больше чем энергии страха, человек перестает бояться, обретает смелость, оценив без страха собственный потенциал, чувствует себя сильным и относится к окружающей действительности с большим доверием.

– Это же хорошо?

– Конечно. Но любая внутренняя трансформация приводит к нарушению равновесия и дабы" "устоять" он ищет для себя "костыли" – идеи, людей, даже предметы, которые наделяет идеальными свойствами. Вспомните, за время нашего знакомства я не раз помогала вам увидеть мир по-новому, и в зависимости от реакции, казалась, то демоном, то богом.

– Было такое.

– О Павле вы, наверняка, тоже теперь изменили мнение?

– Можно не отвечать?

– Нет.

– Павел – слишком эгоцентричен, а я не умею и не хочу быть фоном для кого-то. Но после консультации, я смотрю на него другими глазами и настроена более лояльно.

– В этом и фокус. Не способность трезво оценивать события и поступки во время трансформации плодит в сознании кумиров, далеко не всегда безопасных. Слышали, небось, что доморощенные "мессии" заставляют новоявленных почитателей отдавать квартиры и машины? Психологи же, регулярно оказываясь в роли "спасителей", будучи профи, а не мошенниками не действуют во вред пациенту. Я не заставляла переписывать на себя вашу квартиру, Паша – не предложит расплачиваться сексом или бежать под венец. Хотя понимаете, как ему хочется заполучить вас.

Но есть еще и третья категория людей. Любому постороннему, встреченному в переломный момент жизни, тоже достается особый статус. А уж как кто когда распорядится оным, не знает никто, даже само доверенное лицо.

– Вы намекаете на Митю?

– Да. Только не подумайте лишнего. Митя может быть вполне порядочный человек. Но взгляните правде в глаза: парень ничего особенного не сделал. Ну, помог, поддержал. Разве это повод для доверия? Тем паче случай то особый. Вы вывалили информацию, достаточно компрометирующую, не думая о последствиях, о том, что Митя когда-нибудь может объявить вас сумасшедшей.

– Но зачем?

– Мало ли, как повернутся обстоятельства. Достаточно того, что на сегодняшний день он из стана ваших работодателей.

– Ну, хорошо, я сглупила, поторопилась.

– Кроме Мити вы кому-нибудь еще рассказывали про предчувствия?

– Конечно, нет, – соврала Ольга.

– Хорошо. Значит, вы себя еще хоть отчасти контролируете.

– Что значит отчасти?!

– Я задам встречный вопрос: зачем вы устроили шоу с переодеванием?

– Ну, слегка занесло. Я постоянно думаю об этой брюнеточке, которую скоро убьют и нервничаю.

Лопухина поморщилась:

– "Нервничаю" и "занесло" – разные понятия.

– Я это понимаю. Поэтому и рассказала про свои приключения.

– На что вы еще готовы, кроме пустых разговоров?

– А что можно сделать?

– Надо идти Павлу на новую консультацию. Трансформацию он, конечно, не остановит, но хоть направит энергию в конструктивное русло. Иначе вы таких чудес натворите, что вовек не расхлебате. Если хотите, я позвоню и договорюсь.

– Пожалуйста.

Лопухина взяла телефон, отошла к окну. Через пару минут Вера Ивановна обернулась:

– Павел занят до конца следующей недели. Единственный выход – провести консультацию вместо похода в ресторан. Если вы не против, конечно.

– Я – за, но Павел, наверное, огорчится. Он так настаивал, мне неудобно...

– Оставьте глупости...– отмахнулась психологиня и уронила в трубку. – Сегодня вечером Ольга будет у тебя.

*

– Добрый вечер.

– Добрый, – Павел был любезен, но из-за вежливой улыбки выглядывало напряжение. Или собранность? У мужчин одно часто смахивает на другое. – На что или кого жалуетесь в этот раз?

– На отца.

– Опять? В прошлый раз вы уже полюбили папеньку. Или недостаточно?

– У меня на отца две большие обиды. С первой, слава Богу, и благодаря вам, я разобралась.

– Вторую не трудно угадать, – перебил Рубан. – Позволите?

– Да.

– Он вас домогался.

Ольга закусила губу, нахмурилась, поправила:

– Он...распускал руки...лапал меня...Почему вы так решили?

– У меня профессия такая – понимать людей. Итак, папа вас домогался.

– Нет...

– Да.

– Нет!

Чертов Рубан! Чертов настойчивый взгляд, не позволяющий увильнуть от ответа. Чертова проницательность. Черт, черт, черт...В горле стоял ком, окаменевший язык не шевелился, в мозгу истошно вопило, звенело тупое отчаянное "нет", отказываясь признать мерзкую правду.

– Хватит обманывать себя. Назовите вещи своими именами. Если действия носили эротический характер, значит...

– Да...он меня...домогался...

– Насколько далеко зашло?

– Папа трогал мою грудь...

– Сколько вам было тогда?

– Лет восемь-десять.

– Вам нравилось? Только честно!

– Нет. Я чувствовала себя жертвой.

– За долгие годы вы выучили свою версию событий на пять с плюсом. Поэтому вдаваться в подробности не будем. А займемся делом. В терапии инцеста в основном приходится решать пять задач: заставить пациента говорить на больную тему и проявить подавленные эмоции; обсудить каким образом он хотел бы возместить полученный ущерб; научить строить здоровые отношения с людьми и получать удовольствие от своей сексуальности. Первый пункт для краткости упустим. Вы здесь, вдобавок сумели назвать вещи своими именами, значит, барьер преодолен. Следующий пункт: эмоции. Попробуйте описать: какие чувства вызывал и вызывает у вас поступок отца?

– Стоит вспомнить, как я сжимаюсь в комок и кричу про себя: "Ты не имел права делать это!".

– Обозначьте эмоции.

– Отчаяние, безысходность, бессилие.

– А что вы испытываете к матери в связи с теми событиями?

– Ничего. Она не знала о папиных выходках...

– Но ваше смущение и страдание она должна была заметить.

– Она ничего не знала.

– Повторяю вопрос: что вы испытываете по отношению к матери?

С трудом подбирая слова, Ольга произнесла:

– Мне обидно и горько. Если она видела и понимала, то почему не вмешалась. А если не видела и не понимала, то куда она, блин, смотрела, и о чем, думала, когда над ее родной дочкой издевались.

– А как бы вы оценили собственное поведение?

Это был простой вопрос.

– Себя я презираю и ненавижу. Я шла, когда отец звал в меня в эту чертову кладовку. Брела как овца на заклание, зная, что он опять будет меня трогать. А ведь могла не идти...могла пожаловаться...могла что-то сделать...

– Для маленького ребенка слушаться папу это нормально, – возразил Рубан.

– Но я ведь страдала, значит, должна была как-то спасти себя...

– Вы бы пожалели девочку, попавшую в аналогичную ситуацию?

– Да.

– Себя же бескомпромиссно осуждаете. А по какому, собственно, праву? Разве, будучи взрослой, вы всегда успешно противостояли насилию? Всегда побеждали? Постоянно делали то, что нужно?

– Я понимаю и все же моя покорность отвратительна.

– Почему: отвратительна?

– Так я чувствую.

– С помощью отвращения проявляется инстинкт самосохранения. Следовательно, ваше отвращение к покорности можно перевести как установку: подчиняться – опасно, да?

– Да!

– Почему? Подчинение приводит к насилию и страданию?

– Да!

– А теперь такой вопрос: ваша мама подчинялась отцу?

– Она, безусловно, признавала его лидерство, но одергивала, когда папа зарывался, – ответила Ольга.

– Очень здоровый принцип. Когда идея подчинения мужчине не ассоциируется с насилием, женщина защищает себя в нужный момент и не делает этого в остальное время. А вот, когда покорность равна опасности, то любая экспансия воспринимается, как большая угроза, от которой надо защищаться, проявляя ответную агрессию либо обрывая общение. То есть мы опять возвращаемся в исходную позицию. В стрессовой ситуации вы ведете себя, как тиран или жертва, как папа и Оля маленькая.

– Ну, хорошо, будем считать, отчасти я согласна. Что дальше?

– В прошлый раз вы поняли, что любите отца. Вот и сконцентрируйтесь на любви. Вспоминайте по несколько минут в день что-то хорошее, связанное с ним. Ведь папа был разным. Иногда монстром, а иногда вполне адекватным человеком. Сразу предупрежу: задание не из простых. По инерции мозг будет постоянно съезжать на проторенную дорожку, и подсовывать всякие гадкие воспоминания. Не поддавайтесь. Заставляйте себя концентрироваться на позитиве и однажды вы почувствуете облегчение. Дам еще одну рекомендацию. Отношения с папой – это очень сильный сценарий, поэтому большинство женщин отдает предпочтение мужчинам, похожим на отца. Вы – не исключение и тоже подсознательно стремитесь разыграть спектакль из прошлого, в котором играете роль папы. А надо побороть страх и побыть дочкой.

– Я – не мазохистка.

– Тут вы ошибаетесь, – Павел хитро улыбнулся.

– Что?!

– Не кипятитесь. Мазохизм – не болезнь, а просто склонность получать удовольствие, испытывая унижение, насилие или мучение. Механизм обычно запускается следующим образом: ребенка бьют и, чтобы снять стресс организм выделяет опиаты, при повторении возникает привычка и все, человек "на игле".

– Это не про меня.

– О чем мы беседовали на прошлой терапии? О ненависти и презрению с самой себе. На что мы тратим время нынче? На очередную порцию ненависти и презрения к самой себе. Это ли не проявление бессознательной потребности в наказании и собственноручно провоцированные страдания?

– Что вы такое говорите?!

– Скажу больше: быть наказанным по Фрейду – это эквивалент желания быть избитым отцом, отражающим в свою очередь, желание пассивных женских сексуальных отношений с ним.

– Даже слушать не хочу.

– И напрасно. Потому что, моя гипотеза вам выгодна.

– Чем же?

– Бороться с природой бессмысленно. Сейчас вы изволите себя вопросами: как папа мог быть таким жестоким и эгоистичным, почему мне выпала такая доля и т.д. А стоит принять версию мазохизма, как окажется, что папенька – всего лишь дежурный повод к огорчению. Да, он – не идеал, да, подлец, но фиксировать внимание на его плохих поступках и взращивать из его грехов собственные комплексы, вас вынуждает не полученные душевные травмы, а устройство нервной системы и только. Не будь этой причины, нашлась бы другая.