Текст книги "Пять минут до понимания (СИ)"

Автор книги: Елена Муравьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Оля маленькая покорно выполнила приказание...

Навстречу девичьей щеке с размаху полетела мужская ладонь...

– Защищайтесь! Вы должны защитить себя! – приказал Павел.

Увы! И еще раз, увы. Большая Ольга продолжала стоять, словно каменный истукан, тупо игнорируя призывы к бунту.

– Можете говорить? – спросил Рубан.

– С трудом.

– Рассказывайте о своих чувствах.

– Мне плохо. На маленькую Олю не могу смотреть. Трудно представить, что этот жалкий комочек плоти – я. Большая Ольга тоже напоминает желе. Трясется от страха. На загнанную в угол крысу она не похожа.

– Ускорим процесс. Включите-ка воображение и представьте крысу.

– Воображение в воображении? Как это сделать.

– На пупке большой Ольги есть синяя кнопка. Нажмите ее три раза и скажите: абракадабра.

Ольга с трудом растянула губы в улыбке, но на всякий случай четко выполнила инструкцию.

– Не молчите, – напомнил Павел.

– Появилась крыса. Но изображение размыто. Я просто знаю, что она здесь.

– Отлично. Начинаем работать. Попробуйте улучшить визуал. У крысы небольшое тельце, покрытое серой шерстью; тупая широкая морда, глазки-бусинки, изогнутая спина, короткий хвост...Получается? Нет? Плевать. Главное – идея. Помните: перед вами не млекопитающее отряда грызунов, а гуру боевых искусств, соответствовать которому великая честь. Теперь признайте, что в критических ситуациях готовы стать крысой и будете бороться, не оценивая шансы на победу, не рассматривая возможность капитуляции, а руководствуясь, простой и ясной мыслью: "Я буду убивать, когда понадобится!". Повторяйте за мной: "Я буду убивать, когда понадобится!"

– Убивать?

– Повторяйте.

– Я буду убивать, когда понадобится!

– Скажите: "Я всегда готова к бою!"

– Я всегда готова к бою...

Ольга почувствовала облегчение. С души словно свалился камень.

Большая Ольга в "фильме" вздохнула свободнее, едва прозвучало первое "готова".

– Я наслаждаюсь схваткой, – продолжил Рубан.

– Я наслаждаюсь схваткой.

Наслаждаюсь! Слово куснуло нервы возбуждением, и страх отхлынул на околицу сознания.

– Вы хотите быть хозяйкой своей жизни и не зависеть от детских страхов и комплексов.

– Хочу...– прошептала Ольга. – Я устала чувствовать себя жертвой...

– Вы, действительно, этого желаете?

– Да.

"Да" родило на месте отхлынувшего страха островок спокойствия и утвердило на нем все еще очень растерянную большую Ольгу.

– Вы искренни в своих желаниях? Вы истовы в своем хотении? Вы верите себе и в себя? Тогда повторяйте: "Я – сильная, мощная. Я – опора для самой себя".

– Я – сильная, мощная. Я – опора для самой себя.

– Повторяйте: "Я все могу. Я всегда побеждаю".

– Я все могу. Я всегда побеждаю.

С каждым произнесенным "Я" площадь островка росла. На границах поднимались горы. Страх суетливыми волнами бился о гранит. Но большую Ольгу он уже не волновал, и когда грянуло неизбежное: "Сними очки, я тебе врежу", когда Оля маленькая покорно подчинилась приказу, а навстречу девичьей щеке с размаху полетела мужская ладонь, призыв к сопротивлению оказался лишним. Сознание выдало имплантированную реакцию автоматически, не удосужившись показать, как загнанная в угол крыса бросается в атаку, ни ощерившиеся зубы, ни вставшую дыбом на загривке шерсть. И все же спасибо Павлу. Назойливые одергивания: "говорите, описывайте, не молчите" позволили зафиксировать новое состояние.

Сначала была пустота, в которой исчезли сомнения, колебания, страхи. Затем нахлынула ярость и подобно раскаленной лаве наполнила душу злой радостью, а тело энергией.

"Есть упоение в бою..."

Большая Ольга рванулась к отцу, толкнула в грудь, размахнулась. Как требовал "крысиный сценарий", она готова была нанести удар, ввязаться в схватку и победить. Иных вариантов не существовало. Однако кипучий порыв неожиданно оборвала холодная мысль: что потом? Что будет после боя? Она победит, вытрет ноги о поверженного врага, обрадуется, возликует и...останется без папы? Сломленный раздавленный отец – кому нужно такое дерьмо? А значит...

Закачались весы.

Накопленная за долгие годы обида, невыраженный гнев требовали удовлетворения, толкали вперед, орали, блажили: ату! Бей, круши! Воображение в воображении рисовало чудные живые картины: она бьет, давит, прессует, уничтожает. Ощущение вседозволенности было самым восхитительным из того, что удалось познать в жизни и нарисовать в мечтах. Самым правильным. Око за око! Зуб за зуб! Отец был воплощением зла, виновником бед. Он заслужил наказание. Месть оправдана!

И невозможна. Что-то внутри четко и ясно знало: обиды и боль, все острое, ядовитое, невыносимое, что точило и грызло душу долгие годы – пустое. Победа, в результате которой отец перестанет быть отцом, исключена. Исключена категорически. "Я никому никогда не отдам своего папу. Он – мой. Он мне нужен!" – директивы не подлежали обсуждению.

Качались весы, мгновениями разменивая не слова, смыслы...

Папа – источник боли и раздражения. Страх перед ним отравил детские годы и поныне кандалами висит на ногах. Чтобы избавиться от страха нужно, как учит Павел, с помощью воображаемого насилия уничтожить источник страха и тогда, победа над тираном уничтожит порожденные им комплексы.

Но папа – не только боль и раздражение. Он...

Слов не хватало. Но голос крови не нуждался в определениях. Все было предельно ясно. Плоть от плоти, кровь от крови, в ней папины гены, привычки, жесты. Отказаться от отца значит отказаться от себя, своей судьбы, сути, жизни...

Качались весы...

"Что для меня отец? Бочка с медом, отравленная ложкой дегтя? Или бочка дегтя, подслащенная малой толикой меда? Что выберу, то и будет. Идеализация, демонизация... – в каждом случае свой резон".

Неожиданно вспомнилось: буквально вчера в интернете попалась информация о дегте. Оказывается, в малых дозах деготь весьма полезный продукт. Разбавленный водой он применяется как добавка в конфеты, пряность к мясу, аромат для саун, косметический компонент.Но раз деготь не ядовит, зачем выбрасывать мед? Если перемешать ядреную черноту с янтарной желтизной и не предъявлять особенных требований к качеству (идеальных людей, к сожалению, не бывает), получится вполне пригодный к употреблению продукт. Особенно с учетом, что другой бочки нет. Папа – один, другого не дадут...

Качались весы...

Ольга почувствовала, как по щекам потекли слезы, а в груди, словно прорвало плотину. Она вздохнула с облегчением, улыбнулась, раскрыла глаза.

– Я вам так благодарна...Мне сейчас так хорошо...– из-за непрерывных всхлипываний говорить было трудно.

– Почему вы плачете? – Голос Рубана дрогнул от раздражения. – Что случилось? За что вы меня благодарите? Зачем открыли глаза?

– Кино закончилось.

– Давайте, без самодеятельности. Здесь я решаю...

– Ничего не попишешь. Фенита ля комедия. Конфликт исчерпан. Я все поняла...

– Что, черт возьми, вы поняли?

– Все. У меня будто пелена упала с глаз. Я перестала винить родителей и почувствовала такую острую пронзительную любовь к себе, что от умиления и реву сейчас.

– Подробнее.

– В голове такая путаница. Но я попробую объяснить. – Ольга вытерла слезы. – Я всегда казалась себе колоссом на глиняных ногах. Мне хватало ума, силы, характера, адекватности принять и реализовать любое решение. Но стоило появиться кому-то вроде папы и начать меня прессовать, как я растекалась в соплях и слезах. Естественно, сильную себя я обожаю. Кремень-баба, не пропадет, не подведет, опора и надежа! Слабую же – ненавижу и презираю. Вернее, ненавидела и презирала.

Быть сильной научила меня мама. Она тащила на себе дом, меня, больного папу и на деле изо дня в день демонстрировала навыки выживания для сильных. Благодаря маме я поднимаюсь после поражения, даю сдачи, крепко стою на ногах, цепляюсь за свое зубами и ногтями, не жалею себя и других. Я пока не очень хорошо наступаю – такой предмет не входил в программу, пришлось разбираться самой – но, общий принцип лидеров я усвоила на "пять". Сильные не сдаются, не опускают рук, идут вперед и платят на победу нужную цену.Слабой меня сделал отец. Талантливый, амбициозный, но слабохарактерный и болезненный, он утверждался в семье в основном за мой счет. Естественно, маленькая девочка противостоять взрослому мужчине не в состоянии. Я покорялась, сдавалась, опускала руки...и, мамина дочка, презирала и ненавидела себя за слабость и покорность. Самое страшное в сцене у шкафа – не оплеуха, не крик, а безысходное смирение; осознание, что против лома нет приема, что я должна подчиниться и стать жертвой.

Однако сегодня вы сказали: хватит пережевывать старые беды, сломай стереотип, ты не должна видеть в каждом самодуре папу и покоряться, победи свой страх перед отцом, будь свободной. Я послушалась и, действительно, обрела свободу. Только не ту, что предполагала.

Если б я победила папу в воображаемой схватке, то смогла бы переступить через свой страх. Однако в самый решающий момент во мне неожиданно проснулась любовь к отцу, и я просто перестала бояться и самое поразительное: полюбила себя в роли жертвы.

– Даже так? – хмыкнул Павел.

– Вы сказали: покорностью, оплеухами, слезами заканчивались лишь первые серии моих "фильмов". В последующих жертва превращается в стерву и мстит своему обидчику. Так и было. Я скрытно, без деклараций, сколько пожелает душа, и позволят моральные принципы, доставала папу. Так же я веду себя с теми, кто загнал меня в угол и заставил ощущать жертвой. И при этом считаю себя бедной овечкой! Ну, не дура ли?! В тот миг, когда меня осенило, что я люблю папу, до меня дошло и другое. Какая к черту овечка?! Я – непобедимая и легендарная Красная Армия, которая отступая под превосходящими силами противника, тут же начинает вести запрещенную мировой конвенцией партизанскую войну, чтобы мочить врага исподтишка.

– Не мытьем, так катаньем – хороший девиз для вашей соревновательной натуры.

– Вот именно. Не мытьем, так катаньем! Поэтому я больше не буду ненавидеть себя за слабость. У слабых свои методы борьбы со злом. Я теперь буду любить маленькую Олю. Она – редкая стерва...

Звук таймера заглушил конец фразы и разрушил интимность разговора. Павел сокрушенно вздохнул:

– Увы, наше время истекло. Меня ждет следующая пациент.

– Да, да...

– Подпишите, – Рубан пододвинул кипу заполненных опросников, аккуратно разложенных так, что каждый лист выглядывал из-за предыдущего на ширину пальца. – Я обработаю ответы, а выводы передам маме Вере.

Ольга поставила несколько десятков росчерков.

– Предварительно скажу следующее: серьезных проблем с агрессивностью у вас нет, но с самообладанием надо поработать. Надеюсь, кое-что вы вынесете с нынешней терапии, но искренне жаль, что вы не воспользовались крысиными методами, не оценили силу и безудержность такого чувства, как ярость.

– Почему же? Я была вне себя...

– Тогда бы вы не остановились на полпути.

– Возможно. Но всему свое время.

– Тоже правильно.

– Я бы очень хотела еще раз побывать у вас на консультации.

– Отличная идея. Перезвоните через пару дней, обсудим частности. А до того может быть, поужинаем вместе?

– Почему бы нет, – ответила Ольга с улыбкой. Павел больше не вызывал раздражения. Он оказался, действительно, серьезным, умным, вдумчивым человеком и его настойчивость теперь была приятна. Но особенно радовало другое. Опасения Лопухиной не подтвердились.

Если бы не мелочи – смутная тревога, возникшая в приемной Павла при взгляде на молодую эффектную брюнетку – на сегодняшний вечер жизнь явно удалась.

*

Зазвонил будильник, Ольга потянулась, подумала: все хорошо. И тут же поняла: плохо, все плохо. Предчувствие «навалилось» и унесло в очередной кошмар. В этот раз информация касалась увиденной вчера темноволосой девушки! Ей предстояло скоро умереть насильственной смертью.

Ольга чертыхнулась. Опять двадцать пять!

За завтраком ситуация ухудшилась. В голове забрезжила идея: "Надо спасти бедолагу", – и вмиг родился план оперативных мероприятий. Для сомнений, как в истории с похищенным малышом, опять не осталось места.

Первым делом Ольга попыталась найти брюнетку.

Судя по убранству и адресу кабинета, Рубан был специалистом не из дешевых. Стало быть, клиенты вряд ли на ночь глядя, добирались домой общественным транспортом. Скорее всего, девушка после сеанса вызвала такси или уехала на авто своем или друга-приятеля. Если при этом она садилась в машину около подъезда, то теоретически видеокамера, контролирующая, расположенную здесь же, стихийную стоянку, должна была зафиксировать номер машины.

И зафиксировала!

Отпросившись после обеда, Ольга смоталась к дому Павла, пообщалась с охранником и в обмен на порцию улыбок получила заветную комбинацию букв и цифр. Дальнейшее не представляло проблем. Звонок в транспортную компанию, жалостная история о потерянном медальоне, просьба прислать "именно эту машину", очередной всплеск фантазии о коварном возлюбленном и стерве-разлучнице, небольшая премия и водитель раскололся, "слил", как миленький, адрес, правда, без номера квартиры, и мобильный телефон вчерашней пассажирки.

Теперь ничего не мешало приступить ко второму пункту программы и предупредить девушку. От большего – попыток защитить будущую жертву – пока удалось удержаться.

Простые решения – СМС или телефонный звонок – Ольга отбросила сразу по причине малой убедительности и после недолгих раздумий сочинила вполне приличный сюжетец, способный впечатлить любую нормальную женщину. Правда, для реализации плана требовался сообщник с машиной, но это были уже технические моменты.

К огромному удивлению Антошин воспринял просьбу и сопутствующие объяснения более чем спокойно. Даже не спросил: рехнулась ли она или зачем нужна дурацкая затея? Только уточнил на всякий случай:

– Значит, твои новые предчувствия, касаются девушки, которую ты встретила в кабинете Павла?

– Да, – Ольга решила не повторяться.

– Ты полагаешь: она умрет?

– Нет, погибнет.

– Опиши-ка свою брюнеточку...

– Зачем?

– Отставить вопросы. Выполняй.

– Высокая, стройная, волосы черные длинные, где-то моих лет...

Антошин буркнул:

– Высоких и стройных много...

– Это вы к чему?

– Да, так...

– Лучше скажите, можно на вас рассчитывать или нет? Там делов-то всего ничего: приехал, постоял, остальное – моя забота.

– Почему бы тебе не обратиться к Мите?

Неожиданный вопрос не смутил Ольгу.

– Александр Ильич, строго между нами: я еще тешу себя надеждой сходить с вашим племянником в ЗАГС, поэтому не заинтересована запугать молодого человека своим нездоровым авантюризмом. Пусть Митя узнает, с кем связался, после свадьбы.

– Ну, а этот...Рубан...Он ведь тоже на колесах. Пусть бы приехал, постоял, поглядел на твои чудеса в решете.

– Шеф, вы мне отказываете?

– Нет, я размышляю...

– О чем?

– Как обычно, о жизни и любви. Так что Рубан? Ты не ответила.

– Павел чужой, перед ним надо морду лица держать, улыбаться. Мне сейчас не до того. К тому ж он обязательно настучит Лопухиной. Та начнет меня воспитывать, удерживать. А я не могу остановиться, не могу быть пассивной. Что-то меня заставляет вмешаться, будто толкает в спину.

– Ладно, ладно, будет тебе извозчик. Сам я, конечно, не поеду, велика честь. А Митяя привлеку. Совру, что мы поспорили, или, что ты тренинг особый проходишь. Дальше – сама действуй. Уболтаешь, замотивируешь – получишь машину и водителя. Нет – пеняй на себя.

– Ну, вы и провокатор.

– Извини, дорогая. Подставилась – получи.

– Только правду Мите не говорите. Пожалуйста. Для меня это очень важно.

– Понял, не дурак. Дурак бы не понял. Жди. Потолкую с Митяем и дам отмашку.

Разговор с племянником Антошин начал с отвлеченного вопроса:

– Как жизнь?

Митя обреченно буркнул:

– Нормально.

– Не хочешь поделиться творческими достижениями?

– На предмет чего?

– Что-нибудь новенькое о Рубане нарыл?

– Так, мелочи.

– А почему голос скучный? Где исследовательский задор, где энтузиазм?

– Надоело играть в Шерлока Холмса.

– А что Натали докладывает? – улыбнулся Антошин. Племянник уверенно двигался в расставленную ловушку.

– Пока ничего существенного.

– Кстати, сколько ты уже потратил на свою шпионку?

– Не важно.

– Позволь еще пару вопросов. Ты считаешь нормальным собирать досье на незнакомого человека, тратить время, деньги, силы или это все-таки странная прихоть?

Митька замолчал. Видимо, подобные мысли посещали его светлую голову.

– Я не упрекаю. Просто интересуюсь..

– Знаю, я твое просто. Сейчас обязательно последуют какие-то непредсказуемые оргвыводы....

– Угадал. Вот только ответь: если один человек чудит, то он может отнестись снисходительно к странностям другого?

– Возможно.

– Значит, я могу тебе рассказать кое-что про Ольгу?

– Что именно?

Первая порция откровений – история о предчувствиях и Василенко – прошла почти на ура и вызвала лишь удивление.

– Ты не шутишь? – поинтересовался племянник.

– Нет.

– Так вот почему Оля пошла к Лопухиной....

– Да.

– А вдруг она и правда...того...Предчувствия – это не хухры-мухры...

– Во-первых, я вижу Ольгу по восемь-десять часов в сутки. Она совершенно адекватна. Во-вторых, твоя зацикленность на Рубане ничуть не лучше ее предчувствий.

– Что? – Митя опешил. – Да, я просто...

– Митя, все совсем не просто...

Переварить "Аз воздам" оказалось сложнее. Митя долго молчал. Наконец, изрек:

– Твою мать...Что же теперь делать?

– Жить дальше, делать, что должно и думать: будь, что будет.

– Блин...не могу поверить...

– Тогда попробуй оставить Рубана в покое.

– Я пробовал. Вчера решил: хватит потакать маниакальным идеям, пол-утра держал себя в руках, потом плюнул и сдался. Не могу, тянет на его сайты, словно там медом намазано.

– Погоди, я еще не все рассказал. Это была вводная часть. Сейчас пойдет конкретика.

– Слушаю.

– Раньше предчувствия Ольги касались только Василенко. Потом добавился похититель. Теперь в центре внимания, попала Натали.

– Какая Натали? Та самая?

– Судя по описанию, да. Оля увидела Натали в приемной Павла, поняла, что та скоро будет убита и воспылала неуемным желанием предотвратить преступление.

У Мити даже голос стал хриплым.

– Как в кино...

– Не думай о чепухе. У нас полно забот. Сейчас надо срочно помочь Ольге. Ей требуются колеса. Посодействуешь?

– Да, конечно.

– Отлично, только имей в виду: Ольга лишь отчасти в курсе моей теории. Поэтому помалкивай. И делай вид, что не знаешь о предчувствиях.

– Почему?

– У девушки на тебя виды, она стесняется.

– Что у нее на меня?

– Виды, планы. Ольга проболталась, что рассматривает возможность похода с тобой в ЗАГС, поэтому боится дискредитировать свой светлый образ.

– Ты врешь!

– Как ты с дядей разговариваешь?! Нахал!

– Признайся, ты все сочинил?

– Подобные подозрения жестоко ранят мою нежную душу. Короче, не хочешь верить – не надо, главное, прояви инициативу, не упусти шанс. Дальше разберешься по обстоятельствам.

– Хорошо.

– Тогда, пока.

Следующей звонок – Ольге. Занято! Отлично. Значит, Митька внял совету и не теряет времени даром.

Через пару минут комнату наполнила трель рингтона. Антошин взял мобильный, улыбнулся:

– Да, моя радость. Митя согласился? Сам позвонил? Замечательно. Не забудь, как следует поблагодарить человека. Ну, не мне тебя учить. Сама понимаешь, что к чему...

*

Митя поднимался по лестнице, в такт шагам повторял: «Сегодняшний день все расставит на свои места. Сегодняшний день все расставит на свои места...».

Ольга, уже одетая, даже в обуви, подхватила набитую чем-то дорожную сумку.

– Привет, я готова. Можно выходить.

– Вообще-то я рассчитывал выпить кофейку. Время есть, может, угостишь?

– Конечно...– без особого энтузиазма буркнула хозяйка. Но пригласила на кухню.

– Раз уж мы не торопимся, введи меня в курс дела. В чем заключаются мои обязанности?

– Ничего особенного. Сейчас подъедем по одному адресочку, ты постоишь, а я кое-чем займусь.

– Тебе вроде не тренинге дали задание разыграть кого-то?

– Да.

– Мы однажды с ребятами одну штуку учудили. Эффект был потрясающий... Может, попробуем воплотить в жизнь эту схемку?

Ольга разочарованно протянула:

– Но тогда придется посвятить тебя в подробности.

– А если без конкретики, в общих чертах?

– В общих? Ладно, попробую. Некая барышня ведет себя довольно рискованно и может за это поплатиться жизнью. Поэтому тренер, когда давал задание, велел ее осторожненько припугнуть.

– А вдруг человек, после ваших игрищ, с перепугу помрет?

– В этом-то и фокус. Надо предупредить, но легонько, намеками, не перебарщивая. Думаешь, получится?

– Обязательно.

Следующий час съела суета. Искали и примеряли экипировку, подбирали реплики, добирались до дома Натали. Наконец, Митя припарковал машину, глянул на часы.

– Успели. У нас в запасе даже семь минут осталось.

– Вот и хорошо, хоть дух переведу.

– Кстати, как ты узнала, во сколько твой объект выйдет на улицу?

– Нельзя ждать милости от природы. Я позвонила, назвалась распорядительницей лотереи и сообщила, что обладателю данного телефонного номера достался в приз миксер. Забрать технику можно в указанное время на ближайшей почте. Объект, как ты выразился, обрадовался и обещал явиться вовремя.

– Развела человека...

– Ничего подобного. На почте, действительно, лежит посылка с миксером.

– Знаешь, я, кажется, начинаю нервничать. Даже пальцы дрожат.

– Не беспокойся. Все будет хорошо.

– Легко тебе говорить. А я как вспомню, что придется выйти на люди в таком виде, – мурашки по телу бегут. Особенно меня смущает этот меховый шарфик с мордой...– Время подпирало, потому ехать решили уже в костюмах. Митя так и вел машину: в старом женском пальто, парике, диковатой шляпке, с ярким макияжем и поеденной молью лисьей горжеткой на плечах.

– Много ты понимаешь, – хмыкнула Ольга. – Раритетная, между прочим, вещь. Прабабушкина. Лет семьдесят назад про такую мечтали все модницы.

– У человека кризис жанра, почти депрессия, а она про шмотки думает. А ну-ка, быстренько поцелуй меня, не то завалю операцию.

Ольга удивленно ахнула:

– Мы так не договаривались.

– Всего не предусмотришь. Считай, случился форс-мажор.

Митя закрыл глаз, по-детски вытянул губы.

– Боже, какая наглость.

– Имей в виду, компромиссные варианты, типа в щечку, не канают. Я на грани срыва!

– Полный беспредел!

– Я жду.

Поцелуй был короток, но не формален. Ольга даже смутилась.

– Полегчало? – спросила иронично и тут же насторожилась: – А вот и наш объект.

Брюнеточка вышла из подъезда без опозданий и направилась в нужную сторону.

– Симпатичная, – уронил Митя.

– Обыкновенная. Две руки, две ноги, одна голова. Тебе пора.

Митя поставил на асфальт ногу, вздохнул. Единственной нормальной вещью на нем были собственные ботинки. Остальное: выглядывающие из-под зеленой клетчатой шерстяной юбки Ольгины спортивные ярко синие штаны, красное замызганное пальтецо лет десять как приспособленное для согрева консервации, дурацкая горжетка, космы искусственных волос и скрученный в чалму желтый шарфик – было словно из страшного сна.

– С Богом...

Самым трудным было решиться. Потом все исчезло: мозги отключились, уши заложило, глаза перестали замечать прохожих на тротуаре и машины на дороге. Однако прострация закончилась быстро. Через несколько мгновений самообладание вернулось: замелькали люди и авто, улица наполнилась обычным гомоном, и сразу же накрыло ощущением стыда. Казалось, все смотрят на несуразную бабищу, все гадают, откуда и зачем появилось это разноцветное уродище.

*

Подглядывать, безусловно, нельзя. Но как пропустить такое шоу? Антошин подъехал к дому Натали за полчаса до назначенного времени, обошел окрестности, примерился: вдруг придется действовать экспромтом. Надо быть готовым ко всему.

Митя и Ольга появились спустя минут двадцать, определенно, рискуя опоздать, поболтали о чем-то, затем, кажется, поцеловались.

Хлопнула дверь парадного, выпустив на улицу Натали. Не в пример прошлой встрече девушка была в джинсиках, темной куртке, вязаной шапке и выглядела серой мышкой.

А вот Митя...! Антошин ахнул. Племянник смахивал на попугая в стае воробьев. Ольга тоже удивила. С помощью каких-то ухищрений подчиненная набрала лишних двадцать килограмм и столько же лет, мало того, артистка погорелого театра, даже двигалась соответственно, тяжело ступая ногами в бесформенных сапогах.

*

Ольга вышла из авто, проводила взглядом Митю, благодарно подумала: «Какой молодец, взвалил на себя самое тяжелое, а ведь никто даже не просил. Антошинская порода...», вспомнила про поцелуй, улыбнулась, засунула руку под мамину куртку, проверила: хорошо ли держатся привязанные к талии подушки и чуть не строевым маршем направилась на исходную позицию.

*

Митя глубоко вздохнул, постарался абстрагироваться от внешних факторов. Сейчас все случится. Вот уже и Ольга двинулась на встречу...

Минуя Натали, он как бы оступился и слегка толкнул девушку плечом.

– Прошу прощения, чуть не упала...– говорить на верхнем регистре было сложно.

– Ничего страшного, – вежливо ответила брюнеточка

Первый этап операции завершился успешно. Теперь, скорее, к газетному киоску. Пока Ольга "обработает клиента" можно передохнуть. За спиной раздалось:

– Что она вам сказала? Вы ее узнали? Это она?

– Кто?

Изображая немереное удивление, Ольга затарахтела.

– Как кто? Неужели вы телевизор не смотрите? Это же Матрена Поллинарьевна, финалист всемирной битвы экстрасенсов. В прошлой серии она пообещала: если справится со всеми заданиями, то пойдет в город и будет бесплатно предсказывать будущее. Вот бы попасться ей на глаза. А что если попытать счастья? Пока она не ушла, давайте сами к ней обратимся. Чем черт не шутит, вдруг повезет?

Натали отрицательно покачала головой:

– Никуда я не пойду.

– Девушка, как можно такой случай упускать? Вы что с ума сошли?!

– Хамка! Отстаньте от меня!

– Ой, простите, это я от волнения. Ну, что вам стоит? Ну, пожалуйста. Одной мне неловко. Хоть за компанию побудьте... – не закончив фразы, Ольга, крикнула в сторону киоска: – Матрена Поллинарьевна, извините, можно вас на минутку...

Митя, как бы, нехотя повернулся.

– Чего орешь?

– Простите, Матрена Полли...

– Замолкни! Чего надо?

Ольга перешла на шепот:

– Я тут с племянницей гуляю, гляжу – вы собственной персоной...как не подойти...я ведь за вас болею...только за вас...

– Это что ли племянница? – Митя небрежным жестом указал на Натали. – Врешь. Она тебе чужая.

– Чужая, чужая, кто бы спорил. Уж не взыщите, соврала, взяла грех на душу. Но это от волнения. Я шла сама по себе, вижу – вы. У меня сердце чуть не остановилось. Вдруг, думаю, к самой Матрене...да, да, я помню...выпала удача...надо воспользоваться...попросить совета...

– Ты девушка что молчишь? – обратился Митя к Натали.

– А что я должна говорить? – взвилась ночная бабочка. – Эта полоумная тетка меня к вам приволокла, пусть за двоих и болтает.

– Кто полоумный? – возмутилась Ольга и в порыве праведного гнева отшатнулась от спутницы. – Да я тебе сейчас морду начищу...

– Уймись. Тебе значит, не интересно узнать свое будущее? – уронил иронично Митя, смерил Натали цепким взглядом и – чистой воды импровизация – щелкнул лисью морду на горжетке по носу. – Что лисонька скажешь? Нравится тебе девушка? И мне нет. С детства не люблю покойников.

– Что за бред?!

– Да, красавица, нет у тебя будущего. За твоей спиной смерть стоит. Так мы с лисонькой считаем. Но еще не все пропало. Если побережется, потопчешь еще землю, поглядишь на белый свет! Так что будь осторожна! – теперь Митя погладил морду.

– Пошли вы обе! Чокнутые!

Натали развернулась и стремительно зашагала прочь.

Отыгрывая финал, Ольга громко воскликнула:

– Вы лучше мне скажите, что будет. Я замуж хочу...

Сценарий предусматривал иную реплику. Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Прозвучало то, что прозвучало.

– Скоро выйдешь, – велел Митя и, краем глаза заметив, что Натали обернулась, снова погладил лисью морду, – по любви, и будешь жить долго и счастливо. А ты, молодушка, – реплика была адресована брюнеточке, – не пренебрегай предупреждением, поберегись. Не лезь на рожон, может и обойдется, – и тут же совсем другим тоном, – Блин, сколько можно! Вечно одно тоже! Только на улицу выйдешь, сразу лезут, надоели, хуже горькой редьки. Всем что-то от меня надо...Просят, требуют, спрашивают...

Не переставая бубнить, Митя отправился восвояси. Ольга припустила вслед за Натали.

– Ну, слава Богу, – сказала, догнав, и затрусила рядом. – Значит, скоро свадьба...

– Неужели эта страшная бабища – знаменитый экстрасенс? – не удержалась от вопроса девушка. – Она на бомжиху похожа. И эта ужасная лиса со стеклянными глазами...

– Ясновидящие все странно одеваются. У них своя мода. Ну, ладно, пойду я. Буду к свадьбе готовиться. А вам спасибо, поддержали.

*

Ребята отработали свой номер и дали деру.

Натали продолжила путь. Судя по лицу и походке, девушка разволновалась. Антошин хотел уже нажать на газ, как случилось невероятное. За спиной Натали появилась...смерть. Высокая фигура в черном балахоне с капюшоном на голове и косой в руках вынырнула из-за киоска и поставленным актерским голосом обратилась к тем, кто, поленившись дойти до перехода, собрался на противоположную сторону улицы прямо по проезжей части.

– Люди добрые, кто тут нарушает правила? Кто ко мне торопится? Вы? Вы? Значит, всем жизнь надоела? Замечательно. Тогда строимся по одному и вперед. Я всем рада. Всех приму с распростертыми объятиями, никого не обмину. Девушка, вы со мной?

Вопрос застал Натали врасплох. Лица не было видно, но это не мешало понять, насколько сильное впечатление произвела оригинальная акция по защите правил дорожного движения. Девушка отшатнулась и бросилась бежать.

Смерть бросилась за ней вдогонку.

*

Ольга плюхнулась на сидение. Митя, минутой раньше занявший свое место, не теряя времени, сорвал в головы парик, сбросил с плеч горжетку, стал платком вытирать косметику с лица.

– Что ты творишь...– глядя на черно-красно-синие разводы вокруг глаз и губ сдержать смех было невозможно. – Дай, лучше я....

Мокрые салфетки придали ситуация новые краски, атмосфера в салоне изменилась. Митя прижал Ольгину руку к щеке, на сорванном дыхании прошептал:

– Мне приятно, когда ты касаешься моего лица. Приятно, когда твои глаза так близко. Ты мне нравишься. Может быть не обязательно ждать у моря погоды? Может быть, стоит ударными темпами взяться за реализацию матушкиного гениального план? Судя по сегодняшнему приключению, мы – хорошая команда. Это обнадеживает.

– Митечка, пожалуйста, не торопи события. Мне надо немного времени...

– Зачем?

– Чтобы уладить дела.

– Давай, улаживать вместе. Так будет быстрее.

– Но тогда я не смогу сохранить в тайне то, что считаю нужным. Ты мне симпатичен и я хочу выглядеть в глазах белой и пушистой.

– Оля, это не правильное решение. Мы так мало знакомы, что любая проволочка, любое недопонимание приведет к разрыву.