Текст книги "Пять минут до понимания (СИ)"

Автор книги: Елена Муравьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Вера Ивановна, не надо. О мертвых либо хорошо, либо ничего.

– И то верно. Кстати, почему вы не спрашиваете: какое заключение дали врачи и милиция?

– Вы сказали по телефону, что все в порядке, поэтому я решила больше не возвращаться к этому вопросу.

– Вот и хорошо. Как ваши предчувствия? Надеюсь, теперь, когда Андрей мертв, все прекратилось?

– Нет. Все по-прежнему.

– Обсудим это позднее, – устало уронила Вера Ивановна бесцветным голосом. – Позвоните через пару дней, я назначу время. Само собой, консультация будет бесплатной. Сейчас не время думать о деньгах.

– Хорошо.

– Я еще хотела спросить: как вам мой Павел? Понравился?

– Приятный молодой человек.

– Он – холостяк.

– Я в курсе.

– И сейчас свободен.

– Знаю.

– Вам вроде бы симпатизирует.

– Мне и об этом уже известно.

– Тогда, возможно, вам стоит обратить внимание на моего пасынка? Павел – хороший парень и не женился до сих пор только потому, что каждую женщину сравнивает со мной, и в каждый разочаровывается. Он уже поведал нашу семейную сагу? – Лопухина отвернулась от окна, пристальным взглядом смерила Ольгу.

– В общих чертах.

– Значит, вы понимаете, о чем речь. Когда ребенка предают родные отец и мать, а чужая тетя посвящает жизнь, он невольно превращает мачеху в кумира.

– Павлу с вами повезло.

– Это старая история. Сейчас мне хочется, чтобы ему повезло с другой женщиной, которая нормально воспримет реальное положение вещей и не станет соревноваться со мной, не затеет борьбу за эксклюзивные права на Павла. Пока победить меня невозможно. Я – номер первый и с этим всем, в том числе мне, приходиться мириться. Вы видели, что он вытворял сегодня. На похоронах было еще хуже. От раздражения я даже не смогла поплакать по Андрею.

– Этого Павел, видимо, и добивался.

– Поэтому я не сержусь. Паша – добрый, внимательный, умный. В другой ситуации он бы никогда не позволил себе подобные выходки. Вы уже наверняка оценили его деликатность?

– По какому поводу?

– Да он влюблен, как пацан, а не форсирует события. Кстати, почему вы еще не "ты"?

– Может быть, со временем...– промямлила Ольга. Признаться в том, что сближение с Павлом не входит в ее планы, было неловко. Нескольких свиданий хватило, чтобы понять: невзирая на массу очевидных достоинств общаться с Павлом сложно. Каждая минута, проведенная вместе, вызывала в душе глухое раздражение и была испытанием на выдержку, терпение и вежливость.

– Надеюсь, вы понимаете, что я хвалю Павла не просто, а с дальним прицелом? – Вера Ивановна грустно улыбнулась. На заплаканном лице улыбка выглядела совсем не к месту, но очень шла психологине. – Мне бы очень подошла такая милая невестка.

– Зачем вам невестка с неврозом?

– Ладно, вам. Кратковременное обратимое расстройство психики встречается на каждом шагу. Волноваться нечего. Все пройдет. Теперь, когда Андрея нет, все скоро уладится. Да и нравитесь вы мне, черт подери.

*

Любовь по расчету решительно не складывалась.

После первой встречи Антошин доложил: "Митя скис. Но ты не волнуйся. Марина и Марго работают. Скоро состоится попытка номер два".

И снова фиаско.

Потенциальный жених позвонил, когда она была в машине Павла Рубана, от того разговор вышел сухим скомканным бестолковым. Усугубило ситуацию и предложение устроить свидание буквально через час.

Тут уж племянника взял в оборот дядя, о чем сообщил немедленно: "Я ему прямо сказал: ты не держишь слово, формальное участие никому не нужно, с женщинами так не обращаются..."

Ольга в ответ хотела сказать: "Видно, не судьба", да попридержала язык. Еще не вечер, вдруг еще все наладится.

Увы, очередное приглашение опять пришлось некстати – девятый день после смерти Василенко следовало провести с Лопухиной. Однако поминки малознакомого старика и поддержка психологини не показались Антошину достойным поводом. "Я не нанимался быть нянькой...Взрослые люди...сами должны соображать... – шеф клокотал, видимо, домашняя обстановка накалялась с каждым днем. – Звони, приглашай парня сама! Или за тебя возьмутся мои дамы".

Угроза была нешуточной. И Марина, и Марго олицетворяли собой классический термин "добро с кулаками" и в порыве энтузиазма шли напролом. Ольга уже знала, что операция "знакомство" имела альтернативный вариант. Если молодые не встретятся добровольно, предполагалось устроить званый семейный ужин в лучших традициях жанра: с натянутой обстановкой, дурацкими вопросами, подробным изложением биографий, перечислением заслуг и просмотром фото на горшках и утренниках.

– Ты знаешь Марину, она любой саботаж на корню пресечет и своего добьется. Твои мамы и бабушка готовы приехать по первому звонку. Мы прекрасно проведем время. Посидим, послушаем, какой ты была в яслях, детском саду, школе, посмотрим дневники, тетрадки...Твоя бабуля уже приготовила доклад. Потом я выступлю со встречным спичем: "Вклад О.Ковальчук в развитие национального бизнеса". Твоя мама поведают о кулинарных и прочих хозяйственных талантах дочери. Подноготную сына и племянника вскроют Марина и Марго. Будет очень весело. Особенно мне. Обязательно сниму все на камеру. Такие моменты надо хранить для истории. И не говори, что не придешь. Не строй иллюзий".

...Ольга тяжело вздохнула – добро кулаками – страшная сила – и, найдя в списке входящих нужный номер, нажала кнопку вызова. Вслед за губками полились грустные мысли.

Ту-уууу.....жаль, что потенциальный жених видел ее без маски, во всей красе и мощи движущейся к цели танковой колоны...

Ту-ууу...жаль, что план Марины провалился...

Ту-ууу...жаль, что не удастся породниться с семьей шефа

Ту-ууу...жаль, очень жаль...

Наконец, Митя взял трубку:

– Алло, добрый день. Это Ольга. Я хочу еще раз извиниться и предлагаю встретиться....

Долгожданное рандеву состоялась в милом итальянском ресторанчике. В таких часто доводилось встречаться с клиентами и никогда с ухажерами. До местного прейскуранта мальчики не дотягивали даже в прыжке.

Узнать Митю не составило труда. То же, что на фото полноватое не выразительное лицо, добрые глаза. А вот невысокий рост оказался новостью.

Обмен приветствиями и дежурными репликами, плюс заказ заполнили неловкость первых минут, затем зависла пауза.

– Извините, я должен вас развлекать, но не знаю, с чего начать, – признался потенциальный жених. – И вообще плохо представляю, как мы будем общаться

– Антошин любит повторять: в бой главное ввязаться.

– Простите: какой бой?

Ольга чертыхнулась и следующие пятнадцать минут весело щебетала, стараясь снять напряжение, написанное большими буквами на лбу визави. Накатанные на многочисленных переговорах приемы сработали в очередной раз. Митя успокоился и... неожиданно спросил:

– У вас недавно кто-то умер?

– Да, один знакомый.

– Сколько ему было лет?

– Семьдесят восемь...

– Жаль. Но возраст все-таки. Это друг вашей семьи?

Заданный в угоду праздному любопытству вопрос априори не требовал подробностей. Однако, непонятно зачем, Ольга, поведала о последних событиях. Правда, слегка переврав факты: мол, помогала психологине в одном проекте, подружилась, познакомилась с ее ухажером, который, как выяснилось, жил по соседству с доставшейся в наследство квартирой. Теперь дед умер, новая знакомая горюет. О предчувствиях и убийстве, естественно, не было произнесено ни слова.

– Вы так близко к сердцу приняли смерть почти незнакомого человека или я что-то не понял? – подвел итог Митя.

– Я симпатизирую Вере Ивановне Лопухиной, и мне искренне жаль ее сейчас.

– А...

– Извините, я на минутку отлучусь.

В туалете Ольга укоризненно посмотрела в глаза своему отражению. Мужчинам нельзя рассказывать о своих проблемах. Базар надо фильтровать!

Симпатичная барышня в зеркальной глади согласно наклонила голову. Видимо, сочла полученное замечание справедливым.

Возвращаясь в зал, Ольга думала: "Митя, конечно, скован, смущен, цедит слова, сидит, будто аршин проглотил, но вроде ничего. И на шефа здорово похож...значит, можно вести партию дальше..."

Увы, инициативу уже перехватили.

За столиком рядом с Митей сидел...Павел Рубан и увлеченно вещал:

– ...Ольга – моя женщина и тебе здесь нечего ловить. Вали отсюда, пока цел!

– Что здесь происходит?

Простой, казалось бы, вопрос, привел представителей сильного пола в замешательство. Митя пожал плечами. Павел скорчил смущенную гримасу, поднялся, галантно отодвинул перед Ольгой стул, пояснил.

– Я объяснил твоему знакомому "who is who" в этом мире.

– Разве мы перешли на "ты"? Я что-то не помню.

Павел сердито свел брови, промолчал.

На лице Мити мелькнула тень злорадного удовлетворения.

– Мы знакомы с Павлом полторы недели, – Ольга сочла необходимым объясниться. – Он – сын доктора Лопухиной, о которой я рассказывала. Иной связи между нами нет.

– Связь есть! – возразил Рубан.

Засим последовал полный бред. Сначала Павел излился желчной тирадой по поводу переменчивой женской натуры, потом посетовал на доверчивость мужчин и поведал о встрече, ставшей инсайтом для обоих. В смысле для него и Ольги, буквально с первых минут почувствовавших притяжение друг к другу и не позволивших реализовать свою страсть на практике исключительно из-за тонкости момента. Имелась в виду смерть Василенко. Под финал прозвучало требование: Мите предлагалось убраться вон из кафе и жизни Ольги, причем подобру-поздорову, пока некоторые еще держат себя в руках...

Ольга слушала Павла, как зачарованная. Он говорил так вдохновенно, так искренне, что на какое-то мгновение показалось, будто каждое услышанное слово – правда. Что ее и Павла, действительно, связывает любовь и что встреча с Митей – измена, предательство только зародившегося большого чувства и, что третьему лишнему нечего здесь делать.

Митя испытал, видимо, схожее чувство. Не дослушав один особенно бурный пассаж, он достал кошелек, отсчитал нужную сумму, положил деньги на стол, резко поднялся и решительно направился к выходу.

Ольга проводила потенциального жениха растерянным взглядом. Потом увидела ликующую улыбку на лице Павла.

– Вы сумасшедший? – спросила удивленно. – Что вы себе позволяете?

– Да. Вы свели меня с ума!

Она пожала плечами и, молча, покинула зал.

*

– Ольга не сделала ничего плохого. Обижаться не на что. На работе мы не такие, как дома...

Митя лежал на диване в своей комнате, внимательно изучал потолок, старался не слушать дядю. Однако, в унисон навязчивым проповедям память услужливо подсовывала недавние впечатления.

Он замер перед дядиным кабинетом. Ждет, пока женский голос за дверью закончит гневную речь. Сопрано давит, плющит собеседника, злые упреки бьют не в бровь, а в глаз. А вот и лицо Ольги. Такой он увидел ее впервые. Брови сведены, глаза полыхают, рот сжат, узкие губы корчит гримаса пренебрежения...

– И дурацкий случай в кафе тоже ни о чем не говорит. Ольга все объяснила...

Действительно, но он видел, как она смотрела на Павла. Пока гламурный тип живописал свои (хотелось верить) фантазии, женский взгляд полнился мечтательной негой, обещанием воплотить эти фантазии в жизнь. И без промедления.

– Твоя бурная реакция говорит о том, что Ольга тебе понравилась. И не мудрено. Она такая живая, яркая, с ней, блин, можно в пир, мир и разведку...

Да, уж, эффектная шатенка, аппетитные формы – не захочешь, обратишь внимание. И энергетики не занимать. Хватить для освещения районного центра.

– Димка, жизнь нельзя написать, как программу. Жизнь всегда сложнее любого алгоритма.

– Дядь Сань, отстань. Твоя протеже – всем хороша. Но не про меня и нечего воду в ступе толочь.

– Жаль. Ты ей определенно понравился.

– Прямо таки! С чего ты взял?

– Сегодня утром Ольга подробно изложила мне суть конфликта и попросила передать извинения. Она не предполагала, что случайный знакомый будет следить за ней и устроит сцену.

Митя кивнул:

– Алаверды скажи, что извинения приняты. В свою очередь, я благодарю мадемуазель за потраченное время.

– Еще она назвала тебя хорошим парнем.

– Тронут. Польщен. Буду с честью нести по жизни это высокое звание.

– Погоди, чтобы не забыть, я все записал. – Дядя достал из кармана брюк клочок бумаги, продекламировал: – "Ваш Митя – хороший парень, на вас очень похож. Мне не понравилось одно. Не надо было меня бросать один на один с Павлом Рубаном".

– Я еще и виноват?! – взвился Митя.

– Ольга не критикует, а дает понять, что предпочла бы тебя Рубану.

– Не вижу логической связи. Да и не верю. Иначе она бы ушла со мной.

– Ольга ушла из кафе вслед за тобой.

– Да? – новость приятно удивила. – Ну, не знаю...Позвонила бы, я бы ее проводил...

– Алле, гараж, ты же развернулся и был таков. Полагаешь, девушке следовало бежать вдогонку и вопить на все заведение: "Митя, куда вы?"? Ольга и так молодец, раз сумела отнестись к ситуации прагматично и не обижается. А ведь, девушка осталась наедине с не очень адекватным типом, и сама добиралась домой.

– Неужели не ясно: я не мог оставаться. Я чувствовал себя третьим лишним.

– Ты говоришь о себе.

– Дядя Саш, она глядела на Павла, как кот на сметану! Ты бы тоже ушел.

– И все же следовало поинтересоваться мнением барышни. Хотя бы для проформы.

– Хорошо, – согласился Митя, – признаю, погорячился, поддался эмоциям. Ошибся. Но это ничего не меняет. Мне больше нет дела до вашей Ольги. Я поставил в истории точку.

– Точку? Не посоветовавшись с матерью? Так хорошие сыновья не поступа... – не договорив фразу, дядя резко распахнул дверь. Не ожидавшая подвоха Марина стремительно отпрянула, но – лучшая форма защиты – нападение – быстро оправилась и перехватила инициативу.

– Что ржете, балбесы?! Да, подслушивала. А что прикажете делать, если один молчит, как сыч...

Митя не посвятил мать в перипетии неудачного свидания. Довольствовался краткой версией: "Мы не понравились друг другу" и счел вопрос закрытым.

– ...А второй битый час болтает всякие глупости.

– Почему же глупости? – обиделся дядя Саша.

– Потому что дальше своего носа ничего не видишь. А ну-ка дай свою цидульку...Итак, читаем: "Ваш Митя – хороший парень". Что это значит?

– Что? – спросил Митя.

– Ничего. Это вводная ничего не значащая информация, сказанная в угоду вежливости. Вроде, "здравствуйте" или "как дела". Что дальше? "Мне не понравилось одно. Не надо было меня бросать один на один с Павлом Рубаном". Ну, это вы правильно расшифровал. Барышня выбрала Митю и однозначно сообщила об этом.

– Мариша, ты, пропустила место, где Ольга сравнивает Митю со мной. Мол, он – хороший парень, похож на меня, – напомнил дядя и тут же нарвался:

– Не учи ученого, братик. Я все помню. Тем паче, суть дела. А теперь вопрос. Скажи-ка, Саня, как Ольга к тебе относится?

– Хорошо. Она меня уважает, доверяет, прислушивается...

– С другими она как?

– По-разному. Ольга – девушка серьезная, подходит к людям с крутыми мерками.

– Какой вывод из этого следует?

– Какой? – два удивленных мужских возгласа слились в один.

– Если человека сравнивают с тем, кто уже заслужил уважение и доверие, значит, он ему как бы авансом уже симпатизируют.

– Маринка, ты – гений, – обрадовался дядя Саша. – Снимаю шляпу. Вот что значит, женская логика, непостижимая, непонятная, в которую можно только верить.

– Саня! Не ерничай. Я знаю, что говорю. Ты для Ольги – почти эталон. Просто так она бы никого с тобой не сравнивала бы.

– Хватит нотаций! – отмахнулся Митя. Но правду не скроешь. На душе полегчало. – Мне, безусловно, приятно, что я приглянулся мадемуазель Ковальчук, но я уже все решил.

– Мало ли кто что решил! – припечатала мать.

– Марина, не дави!

– Я не позволю сыну сделать роковую ошибку.

– Мама, я сам как-нибудь разберусь.

– Сам ты уже капитулировал.

– На Ольге свет клином не сошелся.

– Конечно. Но мы хорошо знаем эту девушку и полагаем, что она тебе подходит. Правда, Саша?!

– Да, – подтвердил дядя.

– Из вас получится отличная пара. Правда, Саша?

– Да.

–Ты умный, она красивая, это идеальное сочетание. Ты – флегматик, она – холерик. Такие союзы наиболее устойчивы. Ты – классный программист, она – гениальный продавец. Ваши дети засунут за пояс Билла Гейтса. Правда, Саша?

– Да, конечно.

– Поэтому, ты должен еще раз встретиться с Ольгой. Правда, Саша?

– Я ничего не должен. Отстаньте! – взмолился Митя.

– Должен. Ты нам обещал жениться! Саша, подтверди!

Дядя кивнул:

– Ты сказал: весной справишь свадьбу. Слово – не воробей.

– Кроме Ольги есть другие девушки.

– С которыми ты почему-то не знакомишься. Тебе же некогда! Ты торчишь днями и ночами у компьютера. А жизнь проходит.

– Это моя жизнь!

Митя рывком отвернулся к стене. Закрыл ладонями уши. Но разве от стихии спрячешься? Мама разошлась не на шутку, вызвала на подмогу Марго и родня втроем сполна отработала тему "как плохо быть холостяком". Под финал выяснилось самое неприятное. В случае фиаско с Ольгой предстояло встречаться с "невестами", собранными на сайтах знакомств. Мама была непреклонна и даже проигнорировала угрозу возвращения в Германию. Она упрямо гнула свое: обещал – женись. Антошины стелили мягче, не требовали, просили, но от того было не легче. Только бы закончить кошмарный разговор Митя пообещал завтра позвонить Ольге

Однако оставшись один, он решил не откладывать "удовольствие" в долгий ящик и сбросил на э-мейл (контактной информации хватало с избытком) письмецо.

"Добрый вечер. Ольга, может быть, я вас разочарую, но отношения наши явно не складываются, посему новые встречи вряд ли уместны. Буду признателен, если вы дадите понять Александру Ильичу, что я вам не нравлюсь или как-то другим образом продемонстрируете отсутствие интереса к моей персоне. С уважением, Дмитрий".

Ответ пришел через пару минут: "С удовольствием исполню вашу просьбу". Дмитрий освобождено вздохнул, слава Богу, и поблагодарил: "Спасибо. Вы меня здорово выручили. Надеюсь, без обид? Если что, не держите зла, мне еще предстоит отбиваться от коллекции невест, которых маман нашла на сайтах знакомств. Нужно беречь силы".

"Серьезно за вас взялись. Держитесь", – написала Ольга.

"Кстати, хотел извиниться. Перед тем, как уйти из кафе, мне следовало проявить галантность и спросить: нужно ли проводить вас домой".

"Не беспокойтесь. Я прекрасно добралась".

"И все же, неудобно. Мало ли..."

"Не зачем вспоминать тот отвратительный вечер".

"Почему отвратительный? Вам объяснялись в любви. Это, наверняка, приятно".

"Павел – позер и действовал ради внешнего эффекта. Такие люди, наверняка, любят только себя".

Дмитрий прочел последнее послание, задумался. Обсуждать Павла желания не было. Другие темы в голову не лезли. Пора было прощаться. Но уютная вечерняя тишина в квартире, изрезанная светом фонарей темнота за окном, располагали к лирике, к общению с противоположным полом. В угоду настроению он отстучал: "Ольга, может, поболтаем по скайпу или телефону? Впрочем, уже поздно. Вам пора спать, а я мешаю..."

Утро следующего дня началось поздно. Зато с хороших мыслей. Затянувшийся далеко за полночь разговор грел душу. Митя улыбнулся и потянулся к телефону.

– Ольга, доброе утро. Вы на работе?

– Доброе. Тружусь в поте лица своего, – отозвалась трубка.

– В сон не клонит? Мы...– произнести коротенькое слово оказалось непросто...– заболтались.

– Бодрюсь пока. А вы как?

– Только что открыл глаза.

– Завидую.

– Я собственно хотел узнать: что вы делаете вечером? Может, сходим куда-нибудь?

– Одну минуту...Все, вышла в коридор и могу продолжать. Митя, вы зовете меня на свидание?

– Да.

– Но вчера вы собирались с моей помощью освободиться от прессинга родни.

– Точно.

– Что же случилось? Почему вы не последовательны?

Митя сильнее сжал корпус телефона.

– Гражданин следователь, желаю отказаться от показаний, данных на предыдущем допросе. Так и запишите.

– Причины? – хмыкнула Ольга.

– Был не в себе после примененных мамой, дядей и тетей пыток, дал слабину, струсил, спасовал перед трудностями.

– Митя, может не надо насиловать себя?

Несколько недель перед отъездом из Берлина оказались для Дмитрия Кириченко нелегким испытанием. Покидать спокойное холостяцкое житье-бытье в Германии решительно не хотелось. Но мать настаивала, лила слезы: не могу без тебя больше. Да и дядю Сашу с тетей Марго было жаль. И все же, если бы в его международной конторе случайно не подвернулась вакансия в киевском филиале, родственникам пришлось бы полгода ждать пока закончится срок контракта у любимого сына и племянника. Но случилось, как случилось. Выпала оказия, он воспользовался, перевелся, под давлением семейства взял отпуск для устройства личной жизни, и теперь бессмысленно тратит время на дурацкий проект под названием "женитьба". Впрочем, если честно, все не так плохо. Ночная болтовня с Ольгой развеяла смутное недовольство последних дней, посеяла зерна иллюзий. Нынешнее утро, невзирая на серое хмурое небо, вообще кажется радужным и светлым. Кто знает вдруг и правда сладится? Вдруг мама и дядька не врут? Вдруг он, действительно, понравился этой строптивой красивой барышне, и она родит ему будущих воротил силиконовой долины?

– Мне не очень приятно осознавать, что наше знакомство принесло в вашу жизнь столько проблем и даже страхов, – продолжила Ольга.

– Значит, вы отказываетесь?

– Нет, я согласна. Просто хочу быть честной.

– Тогда: где и когда?

– Сегодня вечером я должна быть у Лопухиной и вернусь поздно. Так что, наверное, лучше договариваться на завтра.

– Я могу встретить вас после того как закончите с Лопухиной и отвезу домой.

– Было бы здорово. Тогда я наберу вас где-то около десяти.

– Отлично. До встречи.

– До встречи.

Ольга положила трубку первой.

Митя потянулся, закрыл глаза, устроился удобнее. Молодец, объявил сам себе, можешь, если хочешь! А ведь хочу, – пришлось признаться. Мама с дядькой добились своего. Зацепили за живое. Разбудили фантазию. Нет, надо чем-то отвлечься. Надо встать, умыться, привести себя в порядок, позавтракать и...заняться господином Рубаном.

Идея собрать досье на соперника возникла сразу после злополучного визита в итальянский ресторан. Однако порыв быстро угас. "Я для Ольги – сам никто, звать никак, смешно и глупо ревновать", – подумалось тогда. Сейчас, в преддверии свидания, перебирая в памяти теплые женские интонации, смех, шутливые фразочки, оснований расширить кругозор стало куда больше.

Спустя пару часов работа была закончена.

Павел интересовался многим, но особенно – инцестами. Он регулярно посещал профильные сайты, смотрел видео, выступал и форумах, причем то, задавая вопросы, как рядовой участник, то давая советы, как психолог.

Митя еще раз просмотрел собранную информацию, чертыхнулся: "А ведь Ольга не знает, чем интересуется этот красавчик..." – и вдруг, поддавшись странной блажи, разместил на одном из порталов, наиболее активно посещаемом Павлом, пост о девочке, ставшей жертвой домашнего насилия, и попросил Рубана о помощи.

Вечером, сидя в своем стареньком Форде, глядя на дверь подъезда, из которого должна была появиться Ольга, Митя немного стыдился своего поступка и, наверное, чтобы заглушить укоры совести, ругал Павла.

Помяни черта, а он тут как тут!

Мигнув фарами, рядом припарковался новенький английский внедорожник. Спустя минуту из салона, выбрался водитель. Митя закусил губу. Рубан! Щегольского покроя куртка, модные брюки...соперник выглядел отменно.

Звякнул мобильный.

– Я уже выхожу. Вы где? – спросила Ольга.

– Около подъезда, как мы договаривались.

– Хорошо.

Павел открыл дверцу машины, достал букет красных роз. Митя невольно оглянулся на лежавшую на заднем сидении коробочку со сладостями. Тащить на свидание цветы он счел нарочитым, пафосным, потому, заскочив по дороге в кондитерскую, купил набор засахаренных фруктов.

Металлическая дверь в подъезд медленно раскрылась, выпустив на крыльцо двух женщин.

– Олечка, здравствуйте! – Рубан в мгновение ока оказался рядом с Ольгой и протянул розы. – Это вам.

– Павел?

Митя замешкался буквально на минуту. Причем сознательно. Хотелось понять реакцию девушки. Реакция была хорошей. Лампочка над дверью осветила напряженное лицо: складку между бровей, недовольно поджатые губы. Что ж, отлично. Он вышел из машины, демонстративно игнорируя присутствие Рубана, сказал:

– Ольга, я здесь.

Немая сцена длилась недолго. Неловкость момента разрядила вторая женщина, вероятно, Лопухина:

– Олечка, я вам завидую. За вас конкурируют два молодых сильных самца. Кого же вы выберете? Моего Павлика или вашего знакомого?

– Вера Ивановна, не надо...

– Почему же? Вы растеряны. Кто-то должен навести порядок, иначе джентльмены с минуту на минуту подерутся.

– Возьмите букет, – приказал Павел и впихнул охапку роз Ольге.

– Красивые цветы, только пахнут слишком сильно, – кивнула дама.

– Мама Вера, прекрати!

– Что тебе, Пашенька, не нравится? Ты надеялся на мою поддержку? Думал: я устрою рекламную кампанию и начну с пеной у рта живописать твои достоинства? Извини, милый. Если ты решил произвести на барышню неизгладимое впечатление, устраивая сцены в общественных местах, я тебе не помощник.

– Ольга – моя женщина и я не позволю каким-то...

– Справка у тебя есть? – перебила Лопухина.

– Какая справка? – удивился Павел.

– О том, что Ольга – твоя женщина? Насколько я знаю: вы едва знакомы. Да, ты страстно влюблен, строишь планы, имеешь серьезные намерения, но Ольге об этом ничего неизвестно. А жаль. Подобная информация пришлась бы кстати. Например, сейчас.

– Я уже объяснил этому парню, что ему нечего ловить, – буркнул Рубан. – Пусть проваливает, по-хорошему.

– Позволь, Ольге самой сделать выбор.

– Она уже сделала выбор.

– Ты уверен?

– Конечно.

– Незаметно. По-моему наша красавица потеряла дар речи от твоей наглости. А вы что скажете молодой человек? – Лопухина повернулась к Мите.

– Ничего, – ответил тот и неожиданно для себя добавил, – Оля, поехали, уже поздно.

Дальнейшие действия Митя вспоминал с удовольствием. Он подошел к Ольге, взял за руку, подвел к машине, открыл дверцу, помог сесть, занял свое место и спокойно выехал из двора на дорогу.

Минут через пять, молчащая до того, Ольга сказала:

– Слава Богу, обошлось без рукоприкладства. Я боялась, что Павел сорвется. Наверное, его остановило присутствие Лопухиной.

– Возможно.

– Хорошо, что вы меня увезли.

– Давай, на "ты".

– Давай. Хорошо, что ты меня увез.

– Мы условились провести вечер вдвоем. К чему менять планы?

Ольга наклонилась, спрятала лицо в букете, затем грустно сказала:

– Я вижу тебя третий раз в жизни и при этом все время чувствую себя полной дурой.

Митя резко затормозил и прижал машину к обочине:

– С Павлом тебе, наверное, веселее?

– Нет. Странный парень. Нафантазировал себе что-то, а теперь пытается заставить меня поверить в свои сказки.

– Вряд ли бы он вел себя так без всяких оснований.

– Это мужская солидарность? Или проявление недоверия ко мн...– вспыхнула Ольга, но, не договорив фразы, замерла и...вдруг безвольным кулем поникла на сидении.

Следующие несколько минут были наполнены страхом и суетой. Бить Ольгу по щекам, как советуют делать при обмороках. Митя не рискнул, а воду в лицо брызнул. Этого оказалось достаточно.

Ольга пришла в себя и спросила:

– Что со мной?

– Ты ненадолго потеряла сознание.

– О, Господи...

– Часто с тобой такое?

– Впервые.

– Стало быть, дебют? Поздравляю. Как самочувствие?

– Голова чугунная. И холодно. А так ничего.

– Включить печку?

– Не надо. Почему у меня лицо мокрое?

– Это вода. Я пытался помочь...

– А-а-ааа...– Ольга вздохнула тяжело. – И как я выгляжу?

Черные подтеки туши и размазанная помада мало кого красят. Но не огорчать же человека.

– Нормально. Только косметика поплыла. Немного, – соврал Дмитрий.

Ольга опустила зеркало на козырьке над пассажирским сиденьем, посмотрела на себя, покачала головой.

– Ужас.

– Не преувеличивай. Очень даже мило.

– Отвези меня домой.

– Конечно. Ты, кажется, сама живешь?

– Да.

– Тогда лучше к родителям или родственникам. Тебе сейчас не стоит оставаться одной.

– Не нужен мне никто. Сама справлюсь.

– Это исключено. Хочешь, я у тебя переночую? Не волнуйся, ничего личного. О посягательствах на добродетель не может быть и речи. Или поехали к нам? Нет, лучше к Антошиным. Точно. Дядька с теткой с удовольствием примут участие в твоем спасении.

– Не надо никому морочить голову.

Митя достал телефон.

– Дядя Саша, я с Олей буду у тебя через минут двадцать. Попроси тетю Марго приготовить постель и крепкий чай. Ольге нехорошо.

Само собой вечерние посиделки превратились в допрос с пристрастием. Антошины требовали подробностей, приходилось сдавать информацию. Виновница же переполоха в это время спала на диване в гостиной. Ольге хватило силенок лишь на виноватую улыбку и фразу: "Я не хотела никого утруждать. Это Митя", после чего запросилась баиньки.

– Хорошо, что ты привез ее к нам, – резюмировал дядя Саша и развил мысль дальше. – Пусть привыкает. А то все "шеф", да "шеф". А я, может быть, большего хочу.

– Чего именно? – полюбопытствовала Марго. – Уточни, пожалуйста.

– Мне тоже интересно, – подтвердил Митя.

– Что за люди?! Одни глупости на уме. Тебе Марго стыдно делать такие намеки. Да еще при подрастающем поколении. Знаешь, что я – однолюб, малолетками не интересуюсь, а туда же.

– И все же, чего ты хочешь от Ольги? – не унималась тетка.

Дядя Саша вздохнул, мечтательно протянул:

– Внуков. В смысле внучатых племянников.

– Митя не слушай его. Саня с Мариной просто помешались, только о детях и толкуют. – Марго встала из-за стола, подошла к подоконнику, наклонилась к вазе, полной красных роз, втянула пряный аромат. – Какой запах! Обалдеть!

Дядя Саша пренебрежительно отмахнулся:

– Воняет, как флакон одеколона...

– Дался тебе этот букет.

Узнав, что цветы – презент другого мужчины, дядя сразу попытался пристроить розы в помойное ведро. Успокоился он лишь после довольно резкого замечания тетки: "Не твое – не трогай".

– Сейчас все букеты опрыскивают специальной отдушкой, чтобы наивные простаки слюни распускали от умиления. Я даже больше скажу: этот дурацкий куст вполне мог вызвать обморок. Так бывает, я слышал. Не верите? Как хотите! А я попрошу Киселева, пусть проверит, чем торгаши народ травят. Тогда будете знать.

– Делать тебе нечего. – Марго сладко зевнула. – Думаешь, если сосед служит в органах, можно с глупостями приставать? Игорю без тебя работы хватает. Пошли лучше спать, поздно уже.

– Ты иди, я еще посижу.

Без женских ушей мужской разговор стал откровеннее:

– Митяй, ты влип. Видел я, как ты на Олю пялишься. Видел. Пакуй чемоданы. Приехали! – дядя Саша засмеялся довольно.

Митя смущенно улыбнулся:

– Да, ладно...

– А я предупреждал: Олька – чудо, таких днем с огнем не найдешь, эксклюзив. Будешь впредь старших слушать. Ну, давай, выкладывай, как все было, как тебя охомутали. А ведь молодец девчонка! За день управилась. Вчера ты еще дурака валял, выпендривался, а сегодня, глянь, уже по струнке ходишь.