Текст книги "План "Б""

Автор книги: Елена Муравьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Череда, – Лара посерьезнела, глаза снова стали серыми и светились, – иди-ка сюда.

– Не пойду! – Вадим на всякий случай, отодвинулся подальше.

– Иди сюда, я сказала.

– Ни за что! И не приставай ко мне! Люди добрые, помогите!

– Ты все выдумал?

– Не надейся. С июля я должен приступить к работе.

– А как же Тата и мама?

– Ларочка, согласись, это хоть радикальный, но лучший выход из ситуации.

Известие о Болгарии бабушка встретила хмуро.

– На какой срок вы едете?

– Пока три года. Дальше, как получится, – поскромничала Лара.

– Почему туда? – поинтересовалась у внучки.

– Расстояние подходящее. С одной стороны далеко. С другой всегда можно приехать в гости.

Расставались накануне выпускного вечера. Разъезжались в разные стороны: одни – в новую жизнь и надежды; другие – в сиротство и нервотрепку экзаменов.

– Мамочка, – Тата не плакала, держалась молодцом, но отчаяние лезло чуть не из пор, – мамочка.

– Поступишь, не поступишь, сразу приезжай, – в который раз напутствовала Лара.

Лить слезы не годилось, беременным надо беречь нервы.

Любовь Андреевна молчала. Опустошенно и глухо. Вадим говорил за всех, нервничал.

– Все!

Поезд тронулся. Минута – и скрылся за горизонтом.

– Не плачь, – сказала Таты. – Все правильно. Так будет лучше для всех.

Любовь Андреевна промолчала. Слов не было. Лариса от нее никогда надолго не уезжала, на всю жизнь и подавно. Но все когда-нибудь случается впервые. Разлука – не исключение.

Глава 18. Экскурсия в тайну

Через два месяца Тата прощалась с морем. Конкурс она выдержала, поступила в экономический университет, потом приехала в Болгарию, отгуляла летние каникулы и теперь собиралась возвращаться домой.

Теплая вода плескалась у колен, прохладный ветерок разряжал раскаленный зноем воздух. Мама и Вадим, обнявшись, сидели на песке.

Тата медленно заходила все глубже и глубже. Вода тронула бедра, полоснула живот, поглотила грудь, щекотнула подбородок.

– Как хорошо здесь. И как хорошо, что я уезжаю.

Темное бархатное небо полыхало звездами. Пляж гудел мягким гомоном, отдыхающие не оставляли море в покое и поздним вечером.

– Я все поняла, – сказала Тата звездам, – каждый человек имеет право на счастье.

Руки разгребали верхние пласты воды, тело скользило мягко, пружинисто.

– Я все поняла, – сказала Тата воде, – любовь делает человека счастливым.

Температура воздуха, тела, воды была почти одинаковой и рождала в теле ощущение гармонии. Этой гармонии Тата и призналась:

– Я все поняла. Мама счастлива и это самое главное.

– О чем мечтаем? – неожиданно прозвучал мужской голос. Тата не заметила, как Вадим подплыл к ней, даже не сразу узнала.

– Ой, это вы… – она еще продолжала любить мир… – мне хорошо, мне так хорошо!..

– И мне хорошо! – заорал Череда, что было сил.

Тата засмеялась:

– Вы теперь другой.

– И ты другая.

– Какая?

– Ну, настоящая, наверное.

– А дома искусственная была?

– Нет, игрушечная.

– Ну, вы скажете.

– Говори мне «ты».

– Зачем?

– Я хочу с тобой дружить. А в дружбе все равны. Договорились?

– Подумаю.

– Давай. Думать полезно. И еще, знай, если тебя кто-то обидит или помощь понадобится, позовешь меня. Поняла?

– В общих чертах.

Перед сном Тата вспомнила вечерний пляж, пеленающее чувство счастья в теплой воде, бархатную небесную беспредельность, собрала ощущения воедино и положила в сердце. Запас плеч не тянет. Светлая энергия добра и красоты всегда пригодится.

– Тата, ты спишь? – в комнату зашла бабушка.

– Нет.

– Ты сегодня какая-то особенная. У тебя весь день на лице странное выражение.

– Мне так хорошо. Мне хочется летать, – Тата не знала, как описать словами чистые, светлые, кристальные, словно ликующий хорал, эмоции переполнявшие душу.

– Это твой волшебный дар освобождается от уз ученичества. Отныне ты в полной силе и мощи. И все можешь.

– Я все могу! – поняла Тата.

– Теперь ты настоящая волшебница. Моя миссия скоро будет закончена. Я лишь покажу тебе дорогу в Дальнее Никуда и научу, как наполнять себя энергией.

Комнату настигла тьма.

– Чувствуй, моя хорошая. Наша магия не от ума, а от сердца. Не бойся, не держи себя, будь сама собой… – под бабушкин голос мысли, оборвав логичное течение, утратили связность и форму. Потом перед глазами появились радужные разноцветные сполохи и, поначалу хаотичные, выстроились постепенно в радугу. Почему-то в форме лестницы.

– Поднимайся, – велела бабушка.

– Как? Она же воображаемая.

– Ну и что.

Действительно. Тата зажмурилась, приказала себе: «Иди!» и …шагнула. В реалиях или мыслях свершилось действие, было не понятно. Но под ногами оказалась красная ступенька.

– Что с тобой происходит? – спросила бабушка.

– Я стала сильнее, – ответила Тата. – Меня просто распирает от силы, уверенности и желания действовать. Я чувствую свое тело и понимаю: я существую!

– Красная энергия – это физическая сила, здоровье, красота. Она с рождения присуща каждому человеку. Но на силу всегда находится другая сила и красная энергия при всей своей мощи не исключение. Когда человек начинает негативно оценивать себя и свои действия, он перекрывает красный поток, лишив себя, таким образом, запаса прочности. Чтобы исправить положение или не оказываться в нем, надо всегда любить и одобрять себя, чтобы ни случилось. Также следует подпитывать себя красной энергией. Сейчас я научу тебя, как это делается. Представь красный цветок. Например: розу, мак, тюльпаны. Или ягоды клубники, малины, арбуз. В общем, выбери, что тебе больше импонирует, настройся и впусти в себя красную мощь. Ощути, как она наполняет тело, как в районе кобчика и промежности возникает резонанс. Теперь продли корень цветка до центра Земли и пусть оттуда по стеблю течет красная энергия. Чувствуешь, как она усиливает твои собственные красные ресурсы? Теперь представь, что ты сама связана корнями с центром Земли. Ощути, эту связь. Ощути свой резонанс с цветком, тоже связанным корнями с центром Земли.

– А что потом делать с цветком?

– Поиграй с ним. Положи себе в грудь, покупайся в нем, полетай на нем в космос – все что угодно.

– Это невероятно.

– Теперь повторяй: «Я – сильная, здоровая, энергичная. Я имею право жить на этой планете. Мой род победил в схватке за выживание. Я – из рода победительниц».

– Я – сильная, здоровая, энергичная. Я имею право жить на этой планете. Мой род победил в схватке за выживание. Я – из рода победительниц, – послушно сказала Тата и поняла: так и есть. Она – воплощение силы.

Следующая ступенька была оранжевой.

Тата сделала шаг и окунулась в океан эмоций. Нет, превратилась в океан эмоций.

– Что с тобой, моя девочка?

– Я одновременно радуюсь, грущу, злюсь. Во мне бурлят чувства…

– Выбери одно, другое, приглядись, потрогай, поиграйся…

– Странно, но радость меня не радует, а злость не злит.

– Потому что ты управляешь собой, держишь себя в руках. Ты властвуешь над своим состоянием, а не оно над тобой. И если так будет всегда, если ты удержишь контроль над своими настроениями, то будешь долго молодой, стройной, активной. У тебя будет собственный эликсир молодости.

– Вот здорово.

– Наполняться оранжевой энергией надо так же, как красной. Разве что, создавая в воображении оранжевый цветок, отключи логику, постарайся воспринять силу, мощь и гармонию цвета чувствами. Резонанс оранжевой энергии ощущается в нижней части живота, в районе пупка.

– А волшебные слова?

– Как же без них. Повторяй: «Я женственная, сексуальная, гармоничная. Я управляю своими эмоциями. Я меняю себя».

Тата повторила формулу и поняла: так и есть. Она – сама гармония.

Третья ступенька светилась, как солнце. Поднявшись на искристый желтый пьедестал Тата почувствовала тепло в районе солнечного сплетения. Затем ее обуяла невероятная жажда деятельности, буквально накрыл шквал какой-то безудержной щенячьей радости и разнообразных мыслей.

– Обалдеть, – рассмеялась Тата. – Я будто вернулась домой.

– Ты, действительно у истоков своего Я и своего Эго, – оповестила бабушка.

– А чем Я отличается от Эго?

– Люди часто в угоду искусственным представлениям о ком-то или чем-то – назовем это Эго – угнетают свою естественную природу, свое настоящее Я. Происходит сие безобразие в мире желтой энергии, мире успеха и объясняется тем, что к поступкам и мыслям человек применяет неправильную меру.

– Ничего не понимаю.

– Вот тебе банальный пример: талантливый художник бросает живопись, потому что своими картинами не может заработать на жизнь и идет в бизнес, делает состояние. Он успешен, богат, купается в славе и зависти. Но не счастлив, так как не может заниматься любимым делом.

– Лучше бы он умер с голода?

– У всего – своя цена. Выбрав деньги, художник обрек себя на творческую неудовлетворенность. Реализовав призвание, нахлебался бы материальных проблем. Однако суть данной альтернативы в другом. Сделав выбор осознанно, человек воспринимает выпавшую реальность спокойно, объективно и тогда источник желтой силы работает нормально. Когда же человек чувствует себя жертвой или тираном, когда он страдает и разрушает себя, то поток желтой энергии иссякает. Поэтому я дам тебе три совета. Во-первых: назначь себя хозяйкой своей жизни и во всех победах и поражениях не ищи благодетелей, спасителей и виноватых извне. Считай автором событий только себя. Во-вторых: учись договариваться и находить взаимовыгодные решения, не ущемляя ни свое, ни чужое Я. И третье: проверяй цели, понимай, к чему ты стремишься. Если к улучшению себя и мира, значит, все хорошо. Если к самоутверждению и власти, будь готова платить по счетам дорогой ценой.

– А какая здесь установка?

– Я действую, я достигаю свои цели. Я – успешна.

– Я достигаю свои цели. Я – успешна, – продекларировала Тата и поднялась на зеленую ступеньку.

– Что чувствуешь? – спросила бабушка.

– Хочу любить и быть любимой.

– Повторяй: «Я имею право быть любимой и любить».

– Я имею право быть любимой и любить.

– Повторяй: «Я имею право брать и давать».

– Я имею право брать и давать.

– Повторяй: «Я прощаю себя. Я люблю и принимаю себя. Я люблю и принимаю свое тело».

– Я прощаю себя. Я люблю и принимаю себя. Я люблю и принимаю свое тело.

И сразу же…

– А за что мне прощать себя? Я ни в чем не виновата. И себя люблю. И тело мне мое нравится.

Бабушка горько усмехнулась:

– Жизнь длинная. Ты будешь совершать разные поступки. Наказывать себя за них. Стареть. Тебе понадобится много зеленой энергии – энергии души, чтобы общаться с собой и людьми. Но изобилие – не гарант успеха. У зеленой энергии разные вкусы. Сладкие любовь и прощение, горькие обиды, кислая зависть, соленая боль – лишь базовые состояния. А сколько еще оттенков, полутонов, нюансов и каждый надо уметь принять.

– Даже ненависть?

– Да, моя хорошая. Если это чувство возникло, от него нельзя прятаться. Надо смело посмотреть ненависти в глаза, сказать «да», а затем разобраться из-за чего возникло испепеляющая страсть и конструктивно поработать с ситуацией.

– Но как можно принять смерть близких?

– Так же. Сказать «да», разрешить себе отстрадать, выплеснуть боль, не нести ее дальше в сердце и постараться перенаправить поток энергии в нечто позитивное.

– Я поняла.

– Сомневаюсь, но идем дальше. Всему свое время.

Под ногами оказалась пятая, голубая ступенька.

– Какие теперь ощущения?

– Странные. Не знаю, как объяснить. Хочется сделать что-то эдакое, чего раньше никогда не было.

– Это вдохновение.

– Точно. До чего же классно.

– Повторяй за мной: «Я имею право на самовыражение и самоопределение».

– Я имею право на самовыражение и самоопределение.

– Голубая энергия отвечает за творчество. Но чтобы она раскрылась нужно, чтобы у человека имелись мощные ресурсы желтой и зеленой энергий. Еще голубая энергия ответственна за интуицию и переходы в «иные» пространства и миры. Как ты догадываешься, это наша родная энергия. Колдовской дар голубого цвета.

– Что мне следует сказать?

– Я легко и свободно говорю о своих мыслях и эмоциях.

– Я легко и свободно говорю о своих мыслях и эмоциях.

– Теперь наполни себя голубым цветом.

– Опять вообразить цветок? Голубой цвета?

– Подойдет любая картинка. Голубое море или голубое небо. Главное, чтобы ты чувствовала силу голубого потока. Ну, что получилось?

– Да и я двигаюсь дальше, – предупредила Тата. – Следующая ступенька – темно-синяя. На ней мне еще сложнее определить свое состояние. Во-первых, я ощущаю тепло между бровями. Во-вторых, я стала какой-то уравновешенной. В-третьих, я мыслю, как компьютер – логично, до невозможности.

– Синяя энергия позволяет решать самые сложные задачи. Но только собственные. Если твоя цель не истинна, если она навязана внешним миром, синий цвет не будет ее реализовывать, и не даст осуществить задуманное.

– Что значит: не даст? А мы его приказом по партии к ногтю. Где у нас сила воля обитает? – хмыкнула Тата.

– Не превращай себя в поле боя. Твоя задача научиться жить в мире. Тогда ты сможешь подняться по этой лестнице сначала к себе настоящей. Потом к себе всемогущей.

– Здорово!

– У нас осталась фиолетовая ступенька. Поднимись на нее.

– Ой, бабушка, а здесь я ничего вообще не чувствую. Только макушка немного зудит.

– Потому что здесь обитает связь с Космосом и энергоинформационным полем Земли. С Дальним Никуда, как назвали колдуньи в старину эту загадочную область. Энергия фиолетового цвета дарит мудрость, широту взглядов, духовность. Но эту энергию так просто не ощутишь. Слишком уж она высокого порядка.

Тата с любопытством огляделась. С высоты фиолетовой ступеньки мир должен был лечь к ее ногам. Однако, ничего подобного не произошло. Взгляд упирался в туман.

– Ты здесь на экскурсии, – пояснила бабушка, – и видишь лишь то, что соответствует твоим возможностям.

– Жаль.

– Всему свое время.

– И ладно. Что дальше?

– Сейчас мы отправимся в Высшую Канцелярию – инстанцию, ведающую чудесами и кудесниками.

Туман сменился бесконечным коридором.

– В Высшую Канцелярию может обратиться за помощью любой чародей, без различия ранга и сословия. Если, конечно, повод заслуживает внимания. В противном случае, можно и схлопотать.

Одна из дверей неожиданно распахнулась, явив женоподобного типа бухгалтерского вида с толстой книгой в руках.

– Ты, что ль новенькая? – рявкнул он. – Распишись.

Тата с удивлением воззрилась на бабушку. Надо? Та кивнула поспешно.

Едва росчерк занял нужное место, тип, довольно хрюкнув, исчез. Из-за двери донеслось:

– Поздравляю. Зачислены в штат.

Тата недоуменно пожала плечами.

– И здесь писанина.

– Ничего не поделаешь. Бюрократия есть везде. Теперь приготовься. Тебя ждет сюрприз…

То, что Тата увидела, очень походило на сентиментальный пейзаж со старинных открыток. На фоне лазоревого неба в зефирных белых облаках, на ядрено-зеленой лужайке, рядом с прянично нарядным домиком у истошно-голубого озерка пасли стадо отборных толстушек-телочек симпатичные пастушка и пастушок, похожие на фарфоровые статуэтки из семейного серванта.

– Это что еще за пастораль?

– Твоя душа, – ответила бабушка.

– Что?

У Таты от обиды перехватило дыхание. Какая банальщина.

– Не огорчайся. Почти у всех твоих ровесников похожая ситуация. Тех, во всяком случае, кому выпали благополучные детство и юность. Однако так будет до поры до времени. Жизнь преподнесет тебе уроки, расплатиться за которые придется своими иллюзиями.

– Иллюзии – это коровки?

– Да. Большинство придется принести в жертву. Видишь камень у реки? Это алтарь жизненной правды. Там ты собственноручно перережешь каждому животному горло. Умоешься кровью, спалишь кости и развеешь прах по ветру.

– Нет, нет, – с трудом выговорила Тата. – Нет!

– Не захочешь мараться в крови – превратишься в цепного пса и будешь стеречь-охранять своих телушек днем и ночью. Одна, в озлоблении и непреходящей обиде на человечество, не пожелавшее быть идеальным.

– Почему одна?

– Люди – разные, у каждого своя пастораль в душе и каждый норовит чужую на свой лад перекроить. Коровки таких трансформаций не выдерживают и мрут. Те же, кто коровок ставит выше отношений, выше дружбы и любви живут в вакууме, в изоляции, никого к себе не подпуская.

– И что?

– Ничего. Люди разные и разные пути выбирают. Но от жизни нет лекарств. Толстушки белобокие и пятнистые со временем все равно сдохнут. Когда траву истопчут, загадят лужок, озерцо перемутят, тогда от голода отдадут Богу души.

– Все поголовно?

– Это уж как кому повезет.

– Значит, сохранить душу ясной, как на это картинке, у меня не получится?

– Нет.

– Коровки такие милые. Жаль их убивать.

– Сначала жалко, потом привыкнешь. Забудешь со временем, как кого и звали. Но ты не переживай. Свято место пусто не бывает. Взамен прежних иллюзий возникнут новые. И все вернется на круги своя.

– А твоя душа какая? – спросила Тата и увидела…картину торжественную и печальную. Равнинная, высушенная тяжким зноем, долина резко переходила в невысокие, но крутые горы. Провалы пропадали в тоске глубин, вершины терялись в одиночестве выси. В тенистом уголке у подножия склона расположились, заботливо огороженные от знойного ветра и колючих наносных песков, аккуратные цветник и огород.

Что означают красивые, ухоженные немногие цветы Тата догадалась без труда. Так бабушка охраняла своих любимых: дочку и внучку. А вот что символизировали овощи, растущие на огороде, было не понятно.

– Сама, как думаешь?

Тата собралась сказать «не знаю» и вдруг догадалась. Это были люди из ближнего круга, те на которых бабушка тоже тратила свои душевные силы. Папа был топинамбуром. Земляной грушей. Полезной, но необязательной. Вадим – морковкой. Другие овощи Тата не опознала. Рос в одном из квадратиков укроп, как сорная трава, раскидисто и дико, в другом – упругим красным боком отсвечивал помидор, рядом – фиолетовый баклажан.

– Что там?

За оградкой, у склона другой горы разместился маленький погост. С десяток могилок, украшенных фотографиями. Тата подошла ближе. Дедушка. Тетя Ира – бабушкина сестра. Светлана – мамина сестра.

– Что ж ты, бабуля, не спасла их? – спросила Тата.

– Над жизнью и смертью людскими властен только Бог. Наше колдовство против Его решений бессильно.

Бабушкины родители. Мужчина с усами и сероглазая милая женщина. Тетушки, дядюшки. Надписи кое-где стерлись, а лица видны отчетливо. Улыбки, блеск в глазах, молодость. Бабушка хотела помнить всех красивыми. И помнила.

– Довольно, девочка. Пойдем.

Тата обвела равнину прощальным взглядом – неужели и у нее в шестьдесят лет так будет – и зябко передернув плечами, согласно кивнула: пойдем.

– Ты все поняла? – спросила бабушка напоследок.

– Да, – ответила Тата. – Но ты мне лучше что-нибудь про нас еще расскажи.

– Хорошо. Талант к чародейству – это просто особенность психики, как музыкальный слух или умение резать по дереву. В остальном, мы мало отличаемся от обычных людей. Скажу больше. На уровне ремесла каждый нормальный человек может обучиться колдовству. Только люди в основном ленивы, косны и трусливы, потому не стремятся постигать новое. Человек использует лишь пять процентов мозга, девяносто пять – заняты страхом и ленью. Страх – чувство громадное, за всю жизнь человек умудряется не растратить его. С первых шагов и до последнего вздоха люди опасаются падения, смерти, болезни, утраты, ответственности. Куда ни глянь, за что ни возьмись – всегда, везде и повсюду присутствует страх. О лени даже говорить не стоит. Редкие упорны, трудолюбивы, усидчивы, понятливы. Странно, но перекопать огород время и силы находят многие, а вот подумать, понаблюдать за миром и природой, разобраться почему-то желающих мало. У нас же нет страха и лени. Наш Дух отважен, подвижен и жаждет познания. Это не хвальба, это отличие, основанное на обилие энергии.

– Мы – избранные? – с гордостью спросила Тата. Исключительность собственной персоны очень ей импонировала.

– Да, но гордиться тут нечем. Нашей заслуги в том нет. Так распорядилась природа. Мы – просто редкий биологический вид.

Тата представила себе: первобытный лес. Поляна. В тепле догорающего костра здоровенный волосатый мужик в ритме чавкающих ударов ублажает себя и подружку. Широкая спина напряжена, мускулы играют, зад под рваной волчьей шкурой поднимается и резко опускается. Женщина удовлетворенно стонет, закидывает назад голову. Инстинкт продолжения рода совершенно необременителен. Под весом мужчины женское тело вжимается в голую, прохладную землю все сильнее. Старое дранье, брошенное под спину, осталось где-то сбоку. Суетливые телодвижения разгоняют кровь, дурманят разум.

День? Ночь? Едино. Энергия земли и светил входит в женщину вместе со спермой. Застывшая на холодной земле матка выделяет навстречу сок, полный не только жизни. Излучение ископаемых металлов и далеких звезд меняют что-то в структуре зародыша. Будущей зеленоглазой девочки.

Чем же отличается детеныш от оравы других, грязных и вонючих? Пока ни чем. Ползает, шалит, жрет. Но стоит девочке подрасти, созреть и изменения проявятся.

Поднятый на девочку кулак приятеля одеревенеет в ударе, раны отца заживут быстрее, материнские заботы решатся удачнее. Первая в поиске съедобных корней, ловле рыбы, сумеет она вызвать дождь, приманить своему мужчине обессиленного гоном зверя. Но главное в другом. Иногда, отмахнувшись от работы или соития, станет смотреть девочка-девушка-женщина ввысь, туманя глаза неизвестным племени процессом. Она будет мечтать, воображать и летать, преступая законы причин и следствий.

– Значит, нас надо занести в Красную книгу и еще государство должно нас охранять, – развеселилась Тата.

– Нет, охранять себя мы должны сами.

– А что нам угрожает?

– Самая большая проблема для нас – мы сами, – бабушка грустно улыбнулась:

Глава 19. Дела семейные

Жизнь в Болгарии наладилась быстро. Вадим хорошо зарабатывал. Лариса родила. Мальчика назвали Дмитриком. Основной проблемой оставалось жилье. В курортном городке аренда стоила серьезных денег.

Решение пришло неожиданно. В один из своих визитов Любовь Андреевна познакомилась в кафе с импозантной дамой. Барбара была полуполькой-полуболгаркой, когда-то училась в Союзе, хорошо знала русский, в городе поселилась недавно и откровенно скучала. Обитала новая приятельница в большом двухэтажном обветшалом особняке, полученном в наследство.

– У меня есть идея, – призналась как-то Барбара. – В цокольном этаже моего дома когда-то была булочная. Если сейчас наладить ее работу, то доходы позволят отремонтировать здание. Но я решительно не хочу вкладывать собственные сбережения и управлять бизнесом. Боюсь рисковать. Вдруг не справлюсь?

Любовь Андреевна собралась было сказать: «Продай свою рухлять и живи спокойно», но передумала. Посовещавшись с Вадимом и Ларой, на следующий день она презентовала Барбаре свой план.

Ребята готовы были взяться за возрождение булочной, если Барбара назначит Лару директором магазина и позволит бесплатно занять флигель.

– Мне не нужны квартиранты, – второй пункт вызвал бурный протест. – Впрочем, я подумаю. Приходите вечером на чай, потолкуем, поторгуемся.

Однако торговаться не пришлось. Барбара глянула на малыша и, побледнев, как смерть, дрожащими губами спросила имя. Услышав, лишилась чувств. Придя в себя, она потребовала бумаги на подпись. А лишь после призналась, что мальчик очень похож на ее сына. Мало того, тезка.

– Но нельзя же из-за этого, не читая, подписывать договор! – Любовь Андреевна покачала головой. Она уже догадалась: «случайное» знакомство с Барбарой отнюдь не случайно!

Что ж, внучка стала достойной наследницей.

– Сын погиб в автомобильной катастрофе вместе с женой и двумя детьми. А тут такой шанс, – объяснила Барбара и указала на фотографию Дмитрика, которую выпросила у Лары в тот же день.

Так решился вопрос с жильем и бизнесом.

За год Лариса превратила заурядную булочную в модную в городе кондитерскую. Барбара, якобы для того, чтобы развязать Ларе руки, взяла на себя заботы о малыше и превратилась в настоящую бабушку. Любовь Андреевна даже ревновала.

Следующим летом уладилось еще одно дело.

– Я самый счастливый человек на свете. Но я очень несчастна, – как-то вечерние посиделки на веранде закончились слезами. Успокоившись немного, дрожащим голосом Барбара призналась: – Когда я встретила ребят, то подумала: это мой шанс вернуть прошлое. Пусть не по-настоящему, но хоть как-нибудь обрести семью. Теперь я понимаю, что ошиблась. Я смотрю на Вадима и сына вспоминаю. Гляжу на Ларису, а на память невестка приходит. Малыш, я в нем души не чаю, но и он боль будит. Мои-то внуки в сырой земле. Знаю, ребята не причем, а поделать ничего не могу. Рядом с ними, я сильнее тоскую по своим. Особенно по ночам одолевают черные мысли. Уже ни каких сил не осталось. Хоть в петлю лезь.

– А я о доченьке своей покойной совсем не думаю. Запретила строго-настрого и держусь. Только в день рождения и в годовщину смерти позволяю расслабиться и поплакать, да и то, чуть-чуть.

– Ты, Люба, сильная. А я – слабачка. Газом травилась дважды. В психушке полгода провела: молчала и плакала. И сейчас на сердце камень давит. Ох, как же он давит. Сил нет. Особенно по ночам.

– Что же ты намерена делать? Выставишь моих на улицу?

– Как можно? Без них я пропаду! И с ними пропаду…

На том беседа закончилась. Но через пару дней Любовь Андреевна как бы невзначай сказала:

– За пять лет я потеряла сестру, дочь и мужа, и жила в ощущении постоянной боли. Потом одна экстрасенша заблокировала мне память. Теперь я помню своих родных и любимых, но не чувствами, не телом, а умом. Как информацию. Понимаешь?

– Нет.

– Я знаю, что они были. Грущу иногда. И все. Тебе тоже надо пройти через такую процедуру. Но только усиленную, чтобы не только отгородиться от прошлого, но и создать новое будущее.

– Люба, не рехнулась?!

– Не перебивай. Лучше выслушай внимательно. Экстрасенша сделает так, что ты окажешься как бы в двух измерениях. Днями, почти забыв о злосчастной аварии, будешь по-прежнему рядом с Ларисой, Вадимом и Дмитриком. Раз тебе с ребятами хорошо, это ощущение надо сохранить. А по ночам ты будешь перемещаться в выдуманный мир, который создашь по собственному усмотрению. Захочешь: вернешь родных, окружишь себя приятными людьми, станешь участницей интересных событий…

– Ты имеешь в виду сны? Мне все это будет сниться?

– Формально, да. Но только формально. По сути, ты окунешься с головой в иную реальность. Снами управлять невозможно. А в этой иллюзии ты – автор, режиссер, сценарист и примадонна – получишь полную свободу и сможешь, к примеру, поселишься с сыном и внуками, чтобы досыта нахлебаться ролью бабушки. Надоест – отправишься путешествовать, влюбишься, бизнесом займешься.

В глазах Барбары горел скепсис…

– Главное, формировать сон-будущее так чтобы испытывать лишь позитивные эмоции, – продолжала Любовь Андреевна. – В реальности люди не совершенны. Даже любимые. Сын, небось, был вечно занят собой, маме доставалось: привет-пока и чмок в щечку раз в месяц. Невестка, скорее всего, подсчитывала, что ей не додали, и обиды копила. Да и малыши порой грубили, дерзили, плакали.

– Да, уж назвать Дмитра идеальным сыном трудно. О невестке вообще молчу. А малыши часто болели.

– Вот видишь. А в твоем сне красивый, умный сын станет гулять по набережной с мамочкой под руку, будет делиться планами и секретами, водить тебя в кафе, театры, на зависть знакомым.

– Каким знакомым?

Любовь Андреевна поднялась, стала за спиной подруги, руки положила на плечи. Заговорила тихо, медово, уговорчиво.

– Закрой глаза, Барба, и слушай внимательно. Твой сон, ты в нем хозяйка. Вот и властвуй, распоряжайся всем и вся. Представь город. Тихий, зеленый, уютный. Посели в нем людей, видеть которых тебе приятно. Каждого в отдельный дом. Хороший, красивый, опрятный. Ведь тебе придется приходить в гости, все должно нравиться, радовать глаз. Выбери себе дом. Впусти в него любимых. Сын? Внуки? Невестка?

Заметив уклончивое покачивание головой, Любовь Андреевна подкорректировала программу:

– Не хочешь? И не надо. Пусть рядом с сыном сегодня будет одна, завтра другая. Главное, чтобы барышни тебе нравились. Не сыну, тебе.

– Мне… – пролетел тихий шепот.

– Твой сон, ты и твори: строй, выдумай, дерзай. Малыши прибежали, видишь: крепкие, славные, здоровые. Мужа возьмем?

– Я подумаю.

– Думай. Сон тем и хорош – выбор большой и свобода полная.

– А можно, чтобы сын со своим семейством жил отдельно?

– Конечно. Ты можешь все: путешествовать во времени и пространстве, окунаться в разные ситуации, привлекать тех или иных людей, управлять их поведением. Ты всевластна в своих снах.

– Я могу все… – прошептала Барба.

– Выбирай, что душе угодно и живи на здоровье. Есть желание – вернись в детство или сочини новое, более счастливое. Переживи первую любовь: хоть реальную, хоть нафантазированную. Перепиши первый секс в розовых тонах. Спаси Родину от врагов или устрой заговор и объяви себя властительницей мира. Переспи с Джеймсом Бондом или обмани графа Калиостро. Но я тебе советую не увлекаться экстримом и экзотикой, а создать параллельную нынешнему возрасту реальность и, заменив годы, проведенные в печали другими, счастливыми, наверстать то, то не смогла сделать раньше.

– Я уже ничего кроме покоя не хочу.

– Врешь. У каждого полно претензий к жизни. Каждому чего-то не хватило: родительской любви, красивых отношений, пламенного секса, карьеры, приключений, подвигов, оргазмов, денег. А тут только захоти и пожалуйста, ты уже в портовом борделе, лежишь под мускулистыми матросиками, кряхтишь и подсчитываешь гонорары.

– Люба! Прекрати! Что ты несешь!

– Уже и помечтать нельзя!

– А что будет происходить днем?

– Будешь любить Дмитрика и дружить с Вадимом и Ларой, как прежде.

– А боль куда денется?

– Останется, иначе ты не сможешь быть сама собой. Но ощущения притупятся, утратят глубину. Ты прекратишь думать: «Я никогда их не увижу, не прикоснусь…» Ты всегда в любую минуту сможешь сполна насладиться общением с дорогими тебе людьми.

Барбара тяжело вздохнула и с сомнением в голосе спросила:

– Все что ты рассказываешь, очень интересно. Но во сколько мне обойдется подобное удовольствие?

Любовь Андреевна собралась: разговор подобрался к своей кульминации. Сейчас прозвучит главное.

– За сны ничего платить не придется. А вот мое посредничество стоит очень дорого.

– Почему?

– Такие правила.

– Что ж, назови цену.

– Завещай дом моим ребятам.

Барбара почесала подбородок.

– Я так и думала. Мой ответ: нет, никогда.

Никогда не говори никогда…

Через несколько часов Барбара вернулась к теме:

– То есть у меня есть выбор: продолжать страдать, вспоминая бывшие потери или жить в страхе перед будущим? Ведь Вадим и Лара могут меня убить или ограбить. Дом стоит нынче прилично, очень прилично. А народ нынче совсем потерял совесть. Из-за денег мать родную не пожалеют.