Текст книги "План "Б""
Автор книги: Елена Муравьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
«Что ты от меня хочешь?» – горько вздохнула Тата.
– Всего лишь адекватного поведения. По-моему, для волшебницы твоего уровня глупо шляться по чужим снам. А уж устраивать оргии вообще дурной тон.
«Не ной. Сорвалась, с кем не бывает…» – Тате казалось: она заслуживает снисхождения. Однако у Внутреннего Голоса было иное мнение.
– Не ври. Ты хотела стать значимым для Никиты человеком и добилась своего. Влезла в подсознание. Теперь сам того не ведая, Линев не забудет тебя до конца жизни. Хотя утром, скорее всего, даже не вспомнит, что ему снилось.
«В подсознание столько всего и всякого свалено. Моя маленькая шалость не принесет особенного вреда…».
– Это будет зависеть от твоих дальнейших поступков. Поэтому, моя радость, поделись-ка планами на ближайшее будущее.
«Чего там планировать… – мечтательно протянула Тата. – Днем буду работать. По ночам, пока не надоест, поснюсь Никите».
– Зачем, собственно?
«Просто так! Мне было хорошо, я получила массу удовольствия и хочу еще».
– А про Никиту ты подумала?
«Нет».
– Между тем, вторгаясь в подсознание человека, пичкая впечатлениями на пределе возможных, ты могла свести Линева с ума.
Про это Тата не подумала и с огорчением признала:
«Действительно».
– И сведешь, если не остановишься, – продолжил Внутренний Голос. – Завтра или послезавтра твои ощущения притупятся, и ты увеличишь дозу. В итоге, замучаешь парня. Но и ты пострадаешь. Человеческие возможности не беспредельны. Ты тоже не сможешь переварить такое количество наслаждений и будешь пускать слюни на пару с Никитой.
«А если осторожно, дозируя?»
– Наркоманы долго не живут.
Тата горько вздохнула:
«Значит надо забыть сегодняшнюю ночь и никогда ничего подобного больше не повторять?»
– Да, – заявил Внутренний Голос.
«Жаль, конечно. Ну, да, ладно. В твоих словах есть резон. Я согласна».
– Слава Богу, а то я уж боялся, что Душенька окончательно тебя победила»
«Ничего не понимаю! – взвилась Тата. – Причем здесь эта курица?»
– Так ты ничего не поняла?! О, святая простота! О, наивность!
«Не выпендривайся! Объясни толком!»
– Хорошо. Для начала, вспомни: хотела ли ты еще вчера шляться в Никитины сны?
«Нет».
– Почему?
«В принципе, это, действительно нелепое желание».
– Я бы сказал иначе: эмоциональное. Следующий вопрос: ты собралась уничтожить Татусю?
«Да».
– Теперь сложи два и два. Ты рационально просчитала, как можно решить проблему и объявила Душеньке войну. Она в ответ сделала свой ход и загнала тебя на эмоциональное поле. Тут и начались глупости: ты вдруг бросилась душить ее…
«Это была провокация?!»
– …затем, желая победить соперницу, полезла в сон Никиты, увидела, чем там можно заниматься и готово. Возник еще один дубликат тебя, и соответственно, Душеньки, с большим потенциалом возможностей.
«Ничего не понимаю».
– Хватит тупить! Разве Никита сможет сообразить, что будоражившая его полусонное воображение красотка в ночной рубашке и приснившаяся позднее секс-дива – разные персонажи? Да для его прозаического ума внешнее сходство является стопроцентной порукой идентичности.
«Ну и что?»
– Блин, как ты меня достала своей тупостью! Теперь у твоей подруги появился новый источник энергии. Раньше она была блажью и жила в сознании, теперь может спокойно перебираться в подсознание, а там 95 % всей жизненной энергии человека.
«Я совсем запуталась! Но какова стерва! Прикидывалась бедной овечкой, а сама волчица матерая, переиграла меня вчистую!»
– Татуся оказалась сильнее. Так бывает.
«Что ж теперь делать?»
– Для начала понять, что ты хочешь»
«Избавиться от копий».
– Правильно ли я понял: ты готова отказаться от своего интереса к Линеву и навязанного себе искусственного прагматизма?
Тата поджала губы. Беда с этим Внутренним Голосом. Вечно расставляет точки нал «i», хотя его никто и не просит.
«У меня, значит, есть интерес к Никите?»
– Конечно, иначе бы ты бы не разводила суету.
«Ладно, я поняла. Что ж, пусть будет так. Я больше не буду обращать внимание на Линева. Что касается прагматизма, то тренд остается в силе. Воевать с Татьяной я не буду».
– С Татусей тоже придется помириться. Ведь отчасти она – часть тебя. А с собой сражаться негоже.
«Но она – же сука такая…»
– Живи сама и дай жить другим, тогда будет мир и не понадобиться меряться силами. Особенно с чужими иллюзиями, наделенными частичкой твоей души.
«Ты, как обычно, прав. Что ж, признаю ошибки, раскаиваюсь и встаю на путь исправления. Я больше не буду: изводить Татусю, сниться Никите и претендовать на место главной женщины в его жизни».
– Тогда пали мосты! Отступать надо по всем правилам фортификации! Зачищай местность!
Тата горестно вздохнула. Но надо, значит, надо и представила, как маленький огонек, вспыхнув на конце бикфордового шнура, веселым зверьком побежал вперед, затем, коснувшись взрывчатки, превратился в прекрасный цветок, который раскрыв лепестки, уничтожил вокруг себя все.
«Жаль, горячая была ночка…»
За уже не существующими мостами, клубилась, оседала, укрывала руины пыль забвения.
«Можно, я на память оставлю воспоминания?» – спросила робко Тата
– Нет. Ты не сможешь предаваться им безучастно.
«Что ж, Никита Линев, прощай, мой воображаемый герой».
– Не ной, все пройдет, – утешил напоследок банальной и вечной мудростью внутренний советчик и, довольным исполненным долгом, временно ретировался.
Тата кивнула, конечно, пройдет, и прошептала чуть слышно:
– Прощай, Никиточка!
* * *
Женщина наклонилась, прошептала: «Прощай, Никиточка!», коснулась губ прощальным поцелуем и исчезла. Сон оборвался.
Линев глубоко вздохнул, открыл глаза, поморщился. В правом виске билась о стенки сосудов, как птица в клетке, отчаянная боль.
Дальше – хуже.
Никита щелкнул выключателем, шагнул из сумрачного коридора в ярко освещенную ванную и застыл. Перед глазами в суматошной суете замелькали неразборчивые картинки, на голову будто надели раскаленный обруч. Еще мгновение и тело сотряс сильнейший позыв к рвоте.
Следующий приступ случился на кухне.
Одного взгляда на язычки пламени, танцующие вокруг камфорки, хватило, чтобы в мозгу, словно взорвалась бомба. Перед внутренним взором опять закружился калейдоскоп видений, но уже более разборчивых. Плясала, потрагивая титьками, задирая ноги, творя непотребное, голая бесстыжая зеленоглазая баба.
«Это из моего сна, – толи понял, толи вспомнил Никита и рассердился. Интерес к новой клиентке обретал явно нездоровые формы.
Превозмогая тошноту, Линев заставил себя выпить кофе. Съел пару ложек овсянки – больше организм не принял – и стал собираться на работу. Дело это оказалось непростое. Двигаться, да и вообще шевелиться, не было ни сил, ни желания. Невероятно хотелось спать. Очень хотелось снова увидеть дурацкий сон.
Поддавшись соблазну, Линев закрыл глаза, и будто провалился в пропасть…
* * *
Стремительным взмахом руки Тата вырвала, как пучок травы, из подсознания Никиты собственный образ. Теперь ничего страшного не произойдет. Мужик продрыхнет пару часов, придет в себя, сообразит, что снилась какая-то чушь и забудет все, как это обычно бывает.
* * *
Во второй раз Линев проснулся в полдень. Голова была ясная, от утреннего недомогания не осталось и следа.
Занятый своими делами персонал чужой компании ни отсутствия, ни появление консультанта, практически не заметил. Только директорша, проходя мимо, сочла нужным поинтересоваться:
– Вас не было с утра. Что-то случилось?
– Я просто проспал.
– Вы себя хорошо чувствуете?
– Нормально, – пожал плечами Никита. – Все в порядке. А что?
– Наверное, мне показалось. В общем, если что в аптечке есть валидол.
– Мне не нужны лекарства!
– Вот и хорошо.
В туалете Линев учинил строжайший контроль своему отражению. «Вроде бы ничего особенного, – подумал, разглядывая темные круги под глазами и покрасневшие белки. – По сравнению с утренними «достижениями» – просто красавчик. И все же вечером отдохну».
Обычно вечерами Никита писал. Приобщившись как-то к классическому завету: «Можешь не писать, не пиши», он провел эксперимент и, выдержав неделю депрессии, убедился в победе творческого начала над здравым смыслом. С тех пор без оглядки на рабочую нагрузку, праздники и усталость он ежедневно хотя бы час-полтора уделял любимому делу. К счастью, усилия не были напрасными. Две книги вышли в свет и даже получили хорошие продажи. Публикацию третьей остановил кризис. В лихом 2008-м издательство, невзирая на выплаченный гонорар, не рискнуло вложить деньги в нового автора и отказалось от принятых обязательств.
Однако настоящая беда была в другом. Вопреки досужему мнению и историям из кино, гонорары за книги представляли собой столь мизерные суммы, что прожить на них без ущерба для здоровья не представлялось невозможным при всем желании. Невозможно было, пока, во всяком случае, и попасть в число хорошо оплачиваемых сочинителей, чтобы творить в свое удовольствие. И совсем уж невозможно было остановиться и перестать писать. «Можешь не писать – не пиши». А не можешь?
…Вечер за окном наливался темнотой и грустными мыслями о зеленоглазой директорше. В мозгу, словно на заезженной пластинке, унылым рефреном звучало: «Если бы она меня позвала, я бы…»
Словно в насмешку с улицы грянул нестойкий хор хмельных голосов: «Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую…». Никита тяжко вздохнул: глас народа отражал настроение как нельзя лучше и представил…Да, так славно, будто все происходило на самом деле. Он буквально почувствовал кожей тепло женского тела, естеством – влажную глубину, губами – вкус чужого дыхания. Он даже услышал страстный женский шепот: «Еще, еще…» перед тем, как окунуться в экстаз.
Утром, открыв глаза, Никита сначала крайне удивился: обычно даже перебрав, он добирался до постели, а тут проспал ночь на диване в гостиной, напротив проработавшего всю ночь телевизора. Следующей реакцией стал страх. Еще бы, в памяти, будто воочию, мелькали картинки вчерашнего пригрезившегося полового акта.
Это было уже слишком. С этим надо было что-то делать! Но что?
Мозг с готовностью подсказал решение. Правда, почему-то в виде картинки: маленький Геракл душит змею. Ага, сообразил Никита: значит, ему следует задушить интерес к зеленоглазой крале.
Воображаемый Геракл немедленно сжал пальцы. Раздался хруст, маленькая красивая головка бессильно провисла, но на последнем издыхании выплюнула жало.
Линев вздрогнул…
Основание мизинца пронзила боль. Показалось или нет, но ее источником была черная точка на коже…
Попытка приблизить ладонь к глазам не увенчалась успехом. Мышцы, будто парализованные (не ядом ли?) не слушались. Зато мысли неслись кувырком…
Подхваченный вихрем нового наваждения, Никита окунулся в свою сокровенную мечту, но переиначенную на иной лад.
Он мечтал о Доме и Саде – месте, где можно гулять, думать, писать, не размениваясь на суету. Как у Булгакова. Главное свойство великих книг – многогранность. О чем «Мастер и Маргарита»? О Боге, дьяволе, издержках советских реалий? Линев полагал: о борьбе Покоя и Суеты. Его Покой состоял из Дома и Сада.
Чаще всего Линев видел себя в кабинете. Просторная комната с окном во всю стену, огромный письменный стол, старинный, с множеством ящичков и выдвижных панелей, на столешнице чернильный прибор, литая медь и хрусталь. Окно в комнате постоянно раскрыто и легкая кружевная занавеска слегка колышется, будто дышит, чтобы навевать на хозяина кабинета вдохновение.
Кабинет – помещение рабочее. Для творческих замыслов существовала гостиная с камином и креслом. Там вечерами, сидя у огня, он смотрел на пляшущие языки пламени, вспоминал, фантазировал, мечтал.
Кресло стояло строго посередине каминного проема. Для второго кресла места в гостиной не было, так как присутствие гостей мечта не предусматривала. Дом находился в Пустоте и Тишине и имел назначение отгораживать, отстранять от всех и вся.
Третьим местом силы было крыльцо. Пять высоких ступенек, устроившись на которых так приятно было отдыхать, курить, наблюдать за собаками – черными, лохматыми, неведомой породы огромными овчарками Джимом и Джиной. Дым сигарет дразнил ноздри, согревал легкие; псы носились по лужайке, забавно возились друг с другом; деревья чуть колыхал ветер, листья дрожали. Вокруг стояла осень – пора зрелости и урожая. Время собирать камни.
Так мечта виделась всегда. Однако сегодня привычный порядок был нарушен. В Доме появилась женщина. Естественно, она. Стерва с таинственными смарагдовыми очами, фигурой виолончели и притягательностью магнита.
Мало того женщина не просто появилась в Доме. Он сам привел ее. Сам поселил рядом. Сказал: «Все мое – твое! Только будь!» Разрешил заходить в кабинет, куда не пустил бы никого и никогда. Разрешил мешать, читать рукописи, болтать ерунду.
– Милый, можно к тебе? – дверь в кабинет приоткрылась.
Нет…подумал Никита в реальности.:
– Да, да, конечно, – ответил он в воображении.
– Я вхожу, – зеленоглазая подошла к окну, выглянула в сад.
Тонкое платье растворилось в лучах света. Очертания бедер, талии стали очевидны…
– Ой, что там? – перегнувшись через подоконник, женщина что-то с интересом рассматривала за окном и дразнила. Попка, круглый, упругий задик, подрагивая, поднимался, опускался, ходил влево-право.
Никита в видении облизал в раз пересохшие губы. Он был молод. И обожал эту женщину. С каштановыми, до плеч, волосами, невысокую и стройную.
– Иди сюда, – позвал чуть хриплым голосом.
– Не пойду, – отказалась любимая и через минуту устроилась у него на коленях. – Подожди, я хочу почитать.
Женщина взяла исписанные листы (в мечтах Никита писал на бумаге!). Впилась глазами. Он ждал. Она не любила, когда мешали. Он ждал. Она читала.
– Где ты взял такие слова? – спросила, наконец, строгим тоном. – Откуда?
Никита в мечте пожал плечами. Слова рождались без его ведома, а, возможно, и участия, а затем перетекали на бумагу. Этому он был свидетелем. Но откуда брались? Если б знать…
– Ты – гений….
Слышать подобное было чертовски приятно. Даже признанным мастерам необходимо одобрение. Уверенность в собственных силах – вещь хрупкая, а восхищение в любимых глазах весьма способствует установлению нормальной мужской самооценки.
– И нахал, – договорила женщина. Полураздетая. Пока она пела дифирамбы, некоторые время напрасно не теряли, – но я тебя люблю и ничего не могу поделать. Старалась все утро – не получается.
– Что ты шепчешь? Я ничего не слышу.
– Я тебя люблю!
– Что?
– Люблю!
– Что-что?
– Ах, бессовестный! Так знай: люблю, обожаю, жить не могу, дышать и спать, разорвала бы на маленькие кусочки и съела бы без остатка. Понятно?
– Не очень. Сложно излагаете, мадам. Надо бы попроще, понагляднее. С примерами, – он отодвинул кресло, поднялся.
– Я еще почитаю, – запротестовала женщина.
– Конечно, но чуть позже…
Матрас ухнул пружинисто под тяжестью шестидесяти килограммов и тяжело вздохнул еще под восьмьюдесятью пятью.
Потом они сидели на крыльце.
У женщины был огромный живот и беспредельный покой в душе.
– Еще долго? – он погладил живот.
– Ты спрашивал полчаса назад.
Он вздохнул, действительно, и предложил:
– Пойдем в дом. Становится прохладно…
…
Видение оборвалось внезапно, и Никита растерянно огляделся. Квартира, диван, бормотание телевизора…А где же Дом и Она? Он еще плохо соображал. Но с каждой секундой в сознание обретала силу страшная истина: все пропало, капкан захлопнулся. В воображаемой гостиной у камина стояло два кресла. Два! Два! Это значило, что зеленоглазая чаровница стала полноправной хозяйкой в его Доме, и обратного хода теперь уже нет.
Глава 8. Искушение
– Тебе не следовало вживлять в подсознание Никиты собственный образ. Это зомбирование, приворот. Ты фактически совершила акт черной магии, нарушив свободу выбора и воли, – Разумница взяла дыхание и продолжила. – Ты понимаешь, что такое приворот?
– Да, – чуть слышно прошептала Тата.
– И надеюсь, помнишь, что жертвы приворота страдают расстройствами психики, становятся неуживчивыми, неуравновешенными, злобными? Их преследуют нестерпимые головные боли, навязчивые состояния, другие болезни.
– Я не хотела навредить Никите. К тому ж я одумалась, сняла заклятие и вырвала наваждение с корнем.
Татьяна всплеснула руками.
– Какая хорошая девочка. Возьми с полочки конфетку. Нет, не бери. Ты, наверное, забыла, что отворот такая же порча? К тому ж, проведенный радикальным методом, априори не может быть эффективным. Избавление от приворота похоже на лечение рака. Мало вырезать опухоль. Надо при помощи химиотерапии локализировать пораженные участки. Уничтожение саморазвивающейся программы приворота также предусматривает поэтапную терапию. Сначала ликвидируется основная матрица. Затем запускаются вирусы неприятия. Ты знала, не могла не знать, что без последней процедуры Линев не освободится от внушения. Поэтому, красуясь перед собой, и вырвала с корнем наваждение. Еще бы, почему не совершить эффектный жест, если цена ему копейка. Через пару часов оставшиеся микропрограммы, как клетки, зараженные раком, все равно вернут Никиту в прежнее состояние, и твое честолюбие будет удовлетворено. Главной женщиной в жизни Линева будешь ты и только ты.
– Плевать мне на это.
– Не ври! Ты хочешь, чтобы Никита написал про тебя книгу!
Тата смутилась, но вошла в наступление.
– Да, мне нравится идея быть главной женщиной в жизни писателя Никиты Линева и я немного слукавила. Но любые ошибки можно исправить. Сейчас я что-нибудь наколдую, и все будет хорошо.
– Не будет, – тяжело уронило здравомыслящее начало. – Некоторые поступки имеют необратимые последствия. Ты взорвала за собой мосты, и энергия взрыва активизировала, оставленные в мозгах Линева, микрозаряды приворота. Теперь в подсознании Никиты творится такое, что черт ногу сломит. Твое колдовство бессильно перед этим хаосом.
– Но Никита сам виноват. Он первым начал. Он представлял, как трахает меня, а это тоже насилие. У меня просто сработала автоматическая защита.
Попытка выйти из зоны ответственности не увенчалась победой.
– Не надо обвинять Линева. Ну, пофантазировал человек в свое удовольствие, велик ли грех? Ничего страшного не происходило, до тех пор, пока ты не влезла в чужие иллюзии и сны, не стала диктовать свои условия и насильничать. Поэтому случившееся – только твое достижение. Тебе и исправлять ситуацию.
Тата тяжело вздохнула
– Что ты предлагаешь?
– Переспать с Никитой!
– Вот еще! Зачем?
– Чтобы вывести ситуацию в реальное поле. В ирреальном она абсолютно не управляема и даже трудно постижима. Суди сама: Никита увлечен не тобой настоящей, а своей выдумкой о тебе, подкорректированной тобой в угоду каким-то диким настроениям. Ты же «зацепилась» вообще за фантазии мужика о себе самом.
– Чем же поможет секс?
– Реалии – лучший доктор. Живое общение избавит вас от иллюзий. Дальше – как карта ляжет. Разберетесь по ситуации.
– Логично.
– Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, звони Линеву и приглашай вечером ресторан.
– Можно я подумаю?
– Нет. Не создавай мне и себе проблем.
– Прямо-таки, – фыркнула Тата. – Кто-то у нас больно умный?
– Да! – припечатала Татьяна.
– Блин, мало мне подсказок Внутреннего Голоса, так еще ты с ценными указаниями лезешь…
Умница не дослушала:
– Неужели ты веришь Внутреннему Голосу
– Да, – признала Тата. – Иногда.
– Господи, какая же ты дремучая баба.
– Сама дура!
– Слушай и запоминай. В каждом человеке, – поучительно изрекла Татьяна, – как бы живут три суб-личности: Родитель, Ребенок и Взрослый. Родитель рассуждает категориями «должен, не должен, правильно, не правильно , хорошо, плохо» и представляет родовую память. Ребенок – это бесчисленные желания, то есть «хочу! » во всей полноте и разнообразии. Взрослый оперирует терминами «целесообразно, выгодно » и решает внутренние противоречия и внешние проблемы. Все три составляющие постоянно присутствуют в жизни человека, однако командует в каждый момент только одна. Остальные, само собой, комментируют и корректируют приказы. К примеру, после второй съеденной шоколадки Родитель, в своей строгой ипостаси, устраивает разнос: «Хватит, жрать сладкое, и так толстая, как корова». Ребенок же начинает ныть: «Я знаю, что нельзя, но одну дольку можно». Или наоборот: Ребенок хочет развлечений, а Родитель в нежной заботе поддакивает: съешь, купи, тебе нужна новая игрушка. В итоге, совершаются новые траты и необдуманные поступки. Взрослый у большинства людей чаще всего отмалчивается, так как эта роль требует мужества, ответственности, аргументации и, следовательно, больших энергетических затрат. А вот диалоги Родителя и Ребенка звучат постоянно. Однако, когда треп касается мелочей, человек о них тут же забывает. В особенных же случаях полагает, что произошло знаковое явление, и он общается с чем-то необычным.
– Не знаю, насколько верна твоя теория, но мой Внутренний Голос, действительно, необычный. Я вообще считаю его проявлением интуиции, – призналась Тата.
– Интуиция и внутренний голос похожи друг на друга, как Нобелевский лауреат на спившегося бомжа. Интуиция – это голос неосознанного, подсознания. По мнению некоторых – голос души, пытающейся достучаться до личности. Слушаться интуиции полезно, даже если смысл сообщения противоречит логике. А вот к трепу суб-личностей следует относиться осторожно. Это – всего лишь мысленная речь, игра ума.
– Это ты уже хватила. Если б я сама была такой проницательной, то у меня не было бы столько проблем в жизни.
– У тебя было бы меньше проблем, если бы ты думала перед тем, как что-то делаешь. А не наоборот. Задним умом все крепки.
– Ну, началось…Ты вместо того, чтобы критиковать, лучше рассказала бы, как отличить внутренний голос от интуиции?
– Изволь, – согласилась Татьяна. – Ты, наверное, заметила, что быть человеком трудно. Приходится постоянно задавать себе странные вопросы, искать ответы, учиться на ошибках и тому подобное. А все потому, что homo sapiensс эзотерических позиций – сложная структура. Физическая составляющая которой – тело – происходит от материальных родителей. Духовные же «органы»: душу и разум человек получает от Высшего Отца – Бога. Естественно, в обоих случаях на протяжении жизни человек общается со своими родителями. Про маму и папу упустим для краткости, но часто именно их голосами с человеком говорит внутренний Родитель. А вот о Разуме стоит потолковать. Разум – это способность мыслить, это возможность получать информацию о мире и самом себе. Именно разум выдает человеку неожиданные решения, которые редко приходят на ум. Который, в свою очередь, как инстанция более утилитарная, представляет собой знания, накопленные и логически обработанные в ходе жизни.
– А я думала что разум и ум – слова синонимы.
– Понятие «синоним» изобрели лингвисты, а в народной речи у каждого слова – свой смысл. Поэтому разум нельзя путать с умом. Первый от Бога и нужен для максимально полной реализации своего предназначения, то есть является двигателем развития. Ум же наживается с годами, причем, обобщая правила личной безопасности, стало быть, исполняет функции тормоза. Однако любое движение требует, как разгона, так и замедления. Поэтому человеку необходимо оба механизма. Что касается души, то в отличие от разума, где общение с Богом облекается в словесную форму, это «орган» чувствующий и более тонкий. Предчувствие и чувство всегда появляется раньше, чем осознание и воспринимаются однозначно: «да» или «нет». Тогда как голос разума часто многословен, из-за голоса ума, стремящегося «заболтать» все и вся.
– Получается, что интуиция работает через разум и душу?
– Да.
– А внутренний голос – это рупор ума?
– Совершенно верно.
– Но как же отличить голос ума от голоса разума?
– Довольно просто. Ум красноречив и топит все в словах. Разум лаконичен и выражается определенно: «да» или «нет». Поэтому, если ты хочешь «покоцать варианты» – ум, с удовольствием развлечет тебя демагогией. Разуму же надо задавать четкие вопросов, подразумевающие простые ответы. Но лучше вместо вопросов используй утверждение, тогда ум не сможет включить логику, а ответом будет ясное и понятное ощущение согласия или неприятия. Следующее правило: не спрашивай попусту. Высшие знания — не Интернет и открываются в той мере, насколько человеку действительно нужна информация. То, что знать не положено, открыто не будет. Но то, что открылось, даже без запроса – следует принять к сведению. Душа всегда при исполнении и посылает ощущения тогда, когда считает нужным. Если научиться слышать их, не придется задавать вопросы. Информация будет поступать сама.
– Хорошо, сейчас мы проверим твои рекомендации на практике, – загорелась Тата. Она устроилась удобнее, расслабилась, закрыла глаза и произнесла вслух: – Надо ли мне соблазнять Никиту Линева?
– Ну и что? – заинтересовалась Татьяна.
– Ничего, – разочарованно протянула экспериментаторша. – У меня внутри нет ни «да», ни «нет», одна сплошная тишина. Мирная такая спокойная тишина.
– Жаль, – огорчилась Разумница. – Это значит, что данный вопрос тебе придется решать самой. Указаний свыше нет.
– Раз так, значит, я не буду торопиться, поразмышляю на досуге, как мне поступить и тогда уж, приму решение.
– Пожалуйста, не надо. От твоих выдумок одни проблемы.
– И ты – лучшее тому подтверждение. Надо ж было придумать такую зануду. Кстати, почему ты – Разумница? Умница было бы справедливее.
– Умные – много знают. Разумные – понимают то, что знают. Создавая меня, ты объединила принципы и я знаю, что тебе выгодно и понимаю, как этого достичь.
– Мерси за объяснения и ориведерчи. Теперь Татусина очередь обвинять меня во всех смертных грехах.
– Заслужила.
– Потому-то и терплю.
– Можно я послушаю? Я не буду мешать…
– Нам свидетели не нужны.
Разумница с недовольной гримасой кивнула и исчезла. Душенька начала свой спич с обвинений.
– Ты меня убиваешь… – прозвучало первым делом.
Тата пожала плечами. Вот нахалка. Втравила в неприятности и еще выпендривается.
– Тебе не следовало: беспредельничать в чужом внутреннем мире, не надо было устраивать оргию во сне Никиты. Утверждать в его мозгах свой светлый образ – это вообще полное безобразие. Я не говорю, про риск, связанный со столь радикальным обрывом контакта…
– Сделанного не воротишь, – ответила Тата, еле сдерживаясь от встречных упреков. Впрочем, следовало быть справедливой, каждый сам кузнец своего счастья. Повелась на чужие уловки, значит, нечего с больной головы на здоровую перекладывать. Тем паче, пустую.
– Теперь все пропало…
– Что-то с Никитой? Он себя плохо чувствует?
Душенька разрыдалась:
– Ты лучше спроси, как я себя чувствую. Никита здоров, но у него такой кавардак в голове, что сам черт ногу сломит. А мне нужна определенность. Без нее я, бедная несчастная, погибаю.
– Значит, судьба у тебя такая.
– Брось болтать глупости, лучше спаси меня!
– Зачем?
– Ты должна мне помочь.
– Возможно, мне не следовало воевать с тобой. Но спасать – это уж слишком.
– Ах, вот ты какая? – спросила Татуся жалобно и, не дождавшись, ответной реакции, перешла в наступление. Позабыв о слезах, она рассмеялась грозно, раскатисто и стремительно изменилась, став похожей на ведьму. Обида наполнила ее глаза таинственным злым светом, страх изогнул губы скорбной дугой, ноздри вздрогнули от гнева. – Тогда получай!
В левой груди огненным потоком разлилась боль, и Тата увидела, как каменистый пятачок души, тот полудохлый оазис, на котором пламенела ало пластиковая роза, буквально на глазах превратился в бесплодную пустыню. Зато дурацкий цветок вырос, заматерел, пустил новые ответвления с уже укрытыми, готовыми вот-вот распуститься, почками,
– Я имею доступ к твоей душе и, если ты будешь меня обижать, то сильно пожалеешь, – объявила Душенька.
Тата пожала плечами. Душенька блефовала. Однако смотреть на мытарства души, из которой пластиковая хрень тянула последние силы, не доставляло ни малейшего удовольствия. Да и неприятные ощущения в области сердца тоже не приходилось сбрасывать со счетов.
– Ладно, – произнесла Тата снисходительно, – считай, что я испугалась. Что дальше?
– Спаси меня.
– Как?
– У меня есть план. Я хочу превратиться из мужской эротической фантазии в воспоминание.
– Вопрос номер один: зачем тебе становиться воспоминанием?
– В нашем мире воображение – не самое престижное место обитания. Если провести аналогию, то обстановка там как в банановой республике, где то и дело происходят перевороты и у власти не побывал только ленивый. Стоит человеку, к примеру, зайти в супермаркет и он тут же представляет, как кушает маслины или убивает кассиршу. На улице та же история. Увидел шикарную машину – тут же вообразил себя за рулем. Бросил взгляд на классную шмотку в витрине и сознание тот час подчинилось идее-фикс. Наткнулся на госучреждение и сразу же захотел взорвать его к чертям собачьим. И так изо дня в день, из года в год, в каждой голове, как нанятый, работает калейдоскоп, прогоняя бесконечный сериал «если бы…».
– Действительно.
– Это, так сказать, картина маслом в общих чертах. Что касается конкретно моего положения, тут ситуация еще хуже. Конечно, сексуальные фантазии в мужской голове в чести. Но знала бы ты, сколько и какие разные видения посещают Никиту. Я – всего лишь одна из многих и даже на пике карьеры могла только пару минут в день поморочить Никите голову. Теперь и того нет. Поэтому мне не остается ничего другого, как отправиться в забвение и там сдохнуть. Но я не желаю умирать. Я, благодаря тебе, живая и могу побороться за себя. А ты должна мне помочь попасть в память Никиты.
– Чем же память лучше воображения? Там тоже хранится, хрен знает, сколько всякой всячины, в которой можно спокойно затеряться. Причем навсегда.
– Это уже второй вопрос. Я тут посоветовалась с нашими местными специалистами и мне все растолковали плоско и доступно, – Душенька достала листок бумаги, сверилась с записями и продолжила: – За день через человека проходит поток информации в сто раз больший возможностей его мозга. Поэтому первым делом мне надо преодолеть эту пресловутую однопроцентную квоту. Что невозможно без гормональной поддержки. Но об этом чуть позднее. Следующая задача еще сложнее. Для воспоминаний самую большую опасность представляет забывание. Следовательно, стоит побеспокоиться и о сохранности, причем в долгосрочном режиме.
– Ну, и план. Кутузов отдыхает.
– Расскажи об этом Татьяне. Пусть знает.
– Непременно.
– Слушай дальше. Возвращаясь к теме гормонов. Ценное и лишнее фильтры памяти отсеивают исходя из логических и эмоциональных реакций, в основе которых всегда лежат два базовых понятия: страх и любовь, воспринимаемые мозгом как сигналы «опасно» и «безопасно», а нервной системой как «приятно» и «неприятно». Таким образом, закрепиться в памяти можно в четырех ипостасях: опасно – неприятно, опасно – приятно, безопасно – неприятно, безопасно – приятно. Ты бы лично что выбрала?
