Текст книги "Каменные сердца (СИ)"

Автор книги: Елена Мельникова

Соавторы: Иван Мельников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Доктор (Данике)

Старина Брауни умирал. Данике, Младший Врач, долго отказывался принять очевидное, слишком долго, а теперь уже было поздно. Механические щупальца бились в конвульсиях, мини-реактор надсадно гудел, заполняя комнату липким влажным теплом. Данике проскользнул под извивающимися манипуляторами автодока и нажатием нескольких кнопок на контрольной панели прервал мучения друга.

Само собой, еще семьдесят лет назад никому не взбрела бы мысль общаться с медицинским ботом, как с разумным существом. Но, если говорить начистоту, в мире уцелело не так много разумных существ вообще, а уж заслуживающих доверия – и того меньше. Древний, похожий на осьминога, робот спас больше жизней, чем кто-либо другой в радиусе сотни километров от Солберри, охотно делился своими знаниями с любым желающим, был добр и ласков. Немудрено, что Данике считал автодок равным себе и гордился установившейся между ними дружбой.

В неспокойном довоенном мире ученые ломали головы над загадкой искусственного интеллекта. Могут ли в компьютерной программе зарождаться эмоции? Может ли робот испытывать страх или сомневаться? Но главный интерес исследователей заключался, конечно, в следующем: может ли робот сойти с ума и обратиться против своих создателей? По иронии судьбы, четыре поколения врачей Солберри не знали точного ответа лишь на последний вопрос. Если док Брауни и мог восстать, то благородно не сделал этого, проработав семьдесят два года на пределе своих мощностей. Вряд ли где-то на Эос (исключая, наверное, запечатанные правительственные бункеры) люди получали более тщательную и квалифицированную медицинскую помощь.

Аккуратно затворив дверь, Данике выбрел в коридор. Десятки глаз с надеждой ловили его взгляд, но Младший Врач лишь опустил голову, пробормотав под нос нечто невнятное. Керингер, Старший Врач, приобнял молодого человека за плечи и увел прочь – пациентам не следовало видеть его слез.

**

Данике как раз заканчивал укладывать рюкзак. Оставалось еще выбрать лучший лук среди тех, которыми владела его семья. Занимаясь этим непростым делом, он услышал за спиной негромкое покашливание. Бургомистр Биллбэйн мялся в дверях комнаты, нервно теребя поля своего потрепанного цилиндра. Данике без труда сообразил, зачем пожаловал градоначальник в столь поздний час.

– Простите, я уже все решил, – Младший Врач, соблюдая приличия, слегка поклонился. – Если нам не удастся вернуть Брауни к жизни, Солберри обречен на вымирание.

– Это химера, Данике, – Биллбэйн положил цилиндр на стол. – Робот был уже стар, более того – изношен. Он передал тебе все знания, какие только можно; наша медицинская библиотека не имеет равных. Твой преемник станет доктором ничуть не хуже тебя, если ты, конечно, не сглупишь, отправившись на поиски деталей. Вот тогда будущее Солберри действительно окажется под угрозой – у Керингера не хватит времени и сил на подготовку нового Младшего Врача.

– Ваши слова логичны, сэр, – Данике попробовал составной лук, которым пользовался еще его отец, – но Брауни был мне другом. Я уверен, он бы пожертвовал собой ради моего спасения.

Биллбэйн начинал закипать. Мальчишка вздумал поступиться благополучием общины из-за какой-то довоенной железяки, пусть и очень полезной, но уже отслужившей свое. Рука сама потянула из кармана коммуникатор: бургомистр собирался вызвать начальника полиции. Неделька-другая в карцере вышибут дурь из сорванца…

– Я боялся, что вы не поймете.

Данике неожиданно очутился рядом с Биллбэйном, ладонь его мягко прижала к красному, смахивающему на картофелину, носу пропитанную сладко пахнущей жидкостью ткань. Бургомистр вздрогнул, уронил переговорное устройство и грузно осел на пол.

Бывший Младший Врач Солберри закинул за плечо лук в чехле и колчан, поднял рюкзак и тихо выбрался в окно. Когда на небе зажглись первые звезды, он уже надежно затерялся в пустошах.

Ученый (Джонатан Хайд)

День, который стал для старого мира последним, запомнился Джо совсем по иным причинам. Как нередко случается с людьми, увлеченными своим делом, посвящающими ему и выходные, и праздники, и отпуск, Хайд мало интересовался политикой. Если бы в это погожее июльское утро Джонатана спросили, какого мнения он о перспективах войны с Гроссией, он бы попросту не понял, о чем речь. Зато именно на сегодня намечался важнейший эксперимент – первый случай криоконсервации живого человека. Все предварительные испытания Хайд уже провел: десятки мышей и пара шимпанзе благополучно перенесли процедуру. Наступил логический момент для финального теста. Добровольцев пришлось бы искать неделями, и Джонатан, будучи уверен в успехе, решил испытать «временную капсулу» на себе. Теоретически она могла поддерживать организм в гибернации сотни лет, но, естественно, ученый не собирался «спать» так долго. Трое суток криостаза – и его имя навсегда войдет в историю мировой науки.

В холле родного института Джо неприятно поразило суматошное оживление. Среди людей, мелькавших туда-сюда через турникеты, он заметил несколько знакомых лиц, но суету в основном производили амбалы в военной форме, выносящие какие-то опломбированные контейнеры.

– В чем дело Билл? Что тут у нас творится? – обратился Джонатан к одному из своих коллег.

Тот сперва вздрогнул, но, узнав Хайда, успокоился.

– Эвакуация секретной документации и прототипов из тринадцатого отдела. Болтают про заварушку на востоке. – Как и Джо, Билл Корштейн мало уделял внимания миру за пределами своего микроскопа. – Твою капсулу тоже чуть не уволокли, но, выяснив, что это вовсе не модель супербомбы, передумали.

Микробиолог хихикнул, тряхнув чернявой головой. Джо нахмурился – в сложившихся обстоятельствах шутка казалась более чем неуместной, – и спешным шагом, едва ли не бегом, направился к лифту. Через несколько минут он уже находился рядом со своим обреченным на успех детищем – трехметровым яйцом из розово-серого металла. Капсулу Джо и разработал, и собрал практически в одиночку. Корпус, правда, он позаимствовал в лаборатории суперсплавов, но ту бредовую космическую программу все равно уже свернули. Ну да, да, и биологи немного помогали.

Химические реагенты были заправлены, мини-реактор заряжен процентов на сорок (чего с лихвой хватило бы на восемьдесят лет бесперебойной работы), а таймер подключен к компьютерной сети НИИ. Прибору предстояло запустить обратный процесс, как только истекут трое суток с начала активации программы сна. Вообще-то Джонатан намеревался починить атомный хронометр в самой капсуле, но руки никак не доходили, а за часами в серверной следили аж восемь бездельников из отдела технической поддержки.

Ученый щелкнул тумблером и оболочка, еле слышно зашелестев сервомоторами, открылась. На секунду задумавшись, Джо набил на клавиатуре докладную записку на имя институтского директора. Первоначально он намеревался сообщить об испытании лично, но из-за этого нелепого переполоха начальство могло назначить другую дату, чего нельзя было допустить. Ну а после того как захлопнутся створки, из сверхпрочной капсулы, спроектированной для высадки на Гермез, его уже точно никто не вытащит: не считая кабеля связи с главным компьютером, система поддерживала абсолютную автономию. Джо устроился поудобнее в кресле и смело ударил ладонью по кнопке активации. Створки сомкнулись, зашипел консервирующий газ. Начали!

Хайд заснул. Пока его биологические часы постепенно замедлялись, ученый успел увидеть сон, в котором ему вручили Лорберовскую премию и подарили роскошный особняк, а хорошенькие девушки в бикини выпячивали высокие груди для автографов. Зато чего Джонатан уже не видел – это как получившие новый приказ военные спешно выводили ученых из здания и загоняли их в здоровенные транспортные вертолеты. Не видел, как позже над городом вырос бело-золотой шар «чистой» бомбы. Не видел, как испарилась высотка НИИ, а вместе с ней и узловой компьютер, к которому он опрометчиво подключил таймер капсулы. Не видел промелькнувших десятилетий…

**

Время и непогода безжалостно разрушили то немногое, что пощадила война, а остекленевшая воронка к югу от городских руин отбивала всякую охоту селиться по соседству. Единственным светлым пятном среди пыльных остовов зданий была изрядно поцарапанная поверхность металлического яйца. Древний бесполезный хлам, которому суждено валяться здесь вечно. Никто и не догадался бы, что внутри идет оживленный диалог контрольных устройств.

– Внимание! Исчерпана энергия основного источника питания. Начинаю автоматическое отключение системы заморозки.

– Система заморозки отключена. Провожу откачку консервационного газа для последующего использования.

– Жизненные функции подконтрольного объекта возвращаются в норму. Открыть основной люк капсулы.

– Основной люк не открывается. Вероятно, произошло спекание внешней обшивки при посадке, – откликнулось наследие космической программы.

– Ввожу в действие аварийную систему раскрытия капсулы.

Безмолвие, царящее в руинах, нарушил грохот взрыва. Пиропатроны, несмотря на свой почтенный возраст, сработали штатно, и верхняя половинка капсулы развернулась тремя лепестками. От этого шума сидящий внутри человек окончательно очнулся.

Картина, открывшаяся глазам Джонатана Хайда, несколько сбивала с толку. Вспомнилась книжка про путешествия во времени, которую он читал в детстве. Свинцовое небо над головой, руины вокруг. Воздух жаркий и сухой, с ощутимым металлическим привкусом. Вот-вот из-под земли вылезут морлоки и уволокут Джо в свои катакомбы…

– Не желаешь ли чаю, мистер Скелет? – голос заставил Хайда подпрыгнуть, точно от пинка. – Госпожа Манекен, передай мне еще паштета из крысиных потрошков. Как тебе не стыдно, мистер Кто-Знает-Кем-Ты-Был-При-Жизни! Оставь сладостей другим гостям.

Около убогого костерка собралась разношерстная компания, будто сошедшая со страниц сказки про безумное чаепитие: несколько скелетов, три манекена и проржавевший робот-секретарь. На столе, подозрительно напоминающем бильярдный из комнаты отдыха для сотрудников НИИ, в беспорядке расположились банки, тарелки, бутылки и надтреснутая, явно самодельная, керосиновая лампа. Огромный, величиной с ладонь, мотылек бился в стекло, рискуя повалить светильник и отбрасывая жуткие тени на окружающий ландшафт. Внезапно кукла с копной рыжих, почти красных волос обернулась – в ее глазах вспыхнул и погас отблеск пламени.

Хайд чуть не упал в обморок, но тут ученый взял верх над обывателем. Кроме того, в уютной тесноте капсулы и падать-то было особо некуда. Манекен, оказавшийся невысокой девицей, одетой… да практически голой, если не считать крошечных тряпочек, заменяющих топ и трусики, приблизился к капсуле.

Левое предплечье девушки украшала коллекция разномастных часов. Сунув их под нос Джо, она улыбнулась, обнаружив в себе неожиданный шарм. Скользнув взглядом по циферблатам, Хайд бесцеремонно вытаращился на длинные вислые уши незнакомки. Совершенно точно не человеческие. Украшенные кольцами и венчающиеся цветными нитяными кисточками.

– Мы всегда рады гостям. Обычно в это время в Долине ужинают. – Жестянка с дымящейся, дурно пахнущей жидкостью ткнулась в губы Хайда.

– Что… Где я? – коронная фраза «попаданца» вполне соответствовала ситуации.

– Здесь, – кратко ответила девушка.

Она подала Джо руку. Оскользнувшись разочек, он все-таки вылез и ступил дрожащими ногами на растрескавшийся кафель институтского коридора. Между тем рыжая ловко проскочила в капсулу и умудрилась выворотить из креплений мягкое плюшевое кресло.

– Стой, это мое кресло, – неуверенно пробормотал Джо.

– А теперь – Тувино, – таким странным образом девушка, очевидно, представилась. – Приличные люди, будучи приглашенными в гости, бросают полено в костер или камин хозяина. Кресло, впрочем, тоже сойдет.

– Но…

– Этой традиции тысячи лет! Твое кресло должно быть счастливо принять участие в чем-то подобном. Стол, например, такой чести не заслужил.

– Вы же за ним едите…

– Еще я под ним сплю, но это к делу не относится.

Джо размышлял. Цивилизованный человек внутри его головы внушал: случилось нечто ужасное (слова «всемирная катастрофа», точно лезвие гильотины, зависли над разумом), и он, Джонатан Хайд, обязан позаботиться о бедной девочке-подростке, которая, по-видимому, слегка тронулась от одиночества. Но некоторые другие части его тела дерзко требовали иного: раз уж таково положение вещей, значит, большой сильный Самец Джо должен немедленно выдрать девицу, затем взять разводной ключ и добыть себе еще десяток самочек не хуже. Принятие решения он отложил на потом.

Усевшись на одно из свободных мест, он поприветствовал присутствующих, рассеянно отрекомендовался и неубедительно притворился, будто отхлебывает из банки.

– Ты подоспел вовремя, Джонатан, – проронила Туве, – сейчас подадут десерт.

В ожидании обещанного десерта Хайд тоскливо наблюдал, как горит его кресло. Вместе с креслом сгорали мечты об особняке, мировом признании и автографах на девичьих буферах. Туве проследила за его взглядом.

– Обычай питать хозяйский очаг уважаемый и древний, а ты до сих пор ноешь про себя. Нет бы порадоваться!

– Чему радоваться-то? И что все-таки случилось? Надеюсь, про тысячи лет ты преувеличила… Кстати, почему у тебя такие уши?

– А почему у тебя такие? Вот у мистера Скелета-в-Каске их совсем нет, однако с него ты за это не спросил.

– Когда я ложился спать, у окружающих были уши навроде моих. Ну не считая котиков там, зайцев, коров… – произнес Джо, действительно пытаясь объять в уме все разнообразие ушей в мире. – У мистера Скелета в принципе с плотью проблемы. Для скелетов это как бы норма, – Хайд мысленно поразился тому, какая чушь лезет в голову вместо, например, конструктивных идей, как прокормиться в здешних руинах или как не подцепить какую-нибудь дрянь. – А вот ушек, подобных твоим, мне еще видеть не доводилось.

– Когда я ложилась спать, тебя, скажем, вообще здесь не было. Это не мешает мне стойко сносить твое невежество. – Туве картинно всплеснула ушами, которые, по наблюдениям Джо, ни секунды не оставались в покое. – Ты бы еще форму моей попы обсудил с госпожой Манекеном-Третьей-Справа.

– Судя по истощению реактора, я-то тут очутился задолго до тебя. А попа очень даже… то есть, извини, сорвалось. – Хайд вновь вынудил себя отвести взгляд от девичьих прелестей, прямо-таки выпрыгивающих из грубой ткани, в которую хозяйка их упаковала. – А почему ты со всеми этими скелетами и манекенами, а не с людьми (и не важно, какие у них уши)? Что-то мне подсказывает: твои гости, в отличие от тебя, заседают ну очень давно. Неужели все настолько плохо, что красивая девушка предпочитает пить виртуальный чай в столь неподходящей компании?

– Что-то мне подсказывает, человек, который пять минут назад вылупился из яйца, должен быть осторожнее в суждениях. Мои гости и мой чай реальнее, чем ты!

Туве обиженно сложила руки, опять невольно (или осознанно?) обратив внимание Хайда на свой бюст. Оправленная в серебро раковина теребра – их еще, вспомнил Джо, называют бесовскими пальцами, – глубоко утонула между мягких, покрытых прозрачным пушком, грудей.

– Точно! У меня обыкновенная сенсорная перегрузка после гибернации! – в очередной раз проявив силу воли и стараясь соблюсти элементарную вежливость, Джо перевел взор с соблазнительных телес на свои колени, машинально достал из левого нижнего кармана халата «Никерс» и принялся его разворачивать, прикидывая попутно, как на ста граммах шоколада, орехов и нуги отразилась заморозка. Откусив от затвердевшего бруска, он брякнул: – Наверное, тебя нет. Ты мне мерещишься.

– А, может, ты – мне, – Туве комично вскинула выгоревшие бровки. – Может, все вокруг – мой сон, а сама я – Королева Луны.

Джо крепко зажмурился, помотал головой, открыл глаза, ущипнул себя, а когда это не помогло, попробовал потрогать ушастую девицу. Предлог был не хуже любого другого.

– Ты б еще в меня палкой потыкал, невежа! – Туве и не подумала отпрянуть (или тем более исчезнуть).

Джо нервно сглотнул, когда сознание услужливо придало Тувиному восклицанию вполне определенный эротический окрас. Шоколадный батончик выпал из его пальцев на стол.

– Ты настоящая – это плюс. Дерьмо кругом, следовательно, тоже. Это минус. А другие населенные пункты поблизости есть? И еще…

Хайд вдруг резко вскочил с места, подошел к капсуле, вынул из левого верхнего кармана отвертку и несколькими быстрыми движениями выкрутил винты, крепящие панель с кнопкой и индикаторами на одной из створок яйца. На свет была извлечена связка проводков, к которым Джо подсоединил телефон, часы и фонарик. Абсурдный элемент комфорта пригодился! Ну зачем потенциальному космонавту зарядные разъемы для ненужных при высадке на чужую планету устройств? Однако же вот… Туве, жуя оброненный «Никерс», следила за действиями своего невольного гостя.

– Так-то лучше, – Джо отряхнул ладони и смущенно зыркнул исподлобья на девицу. – И извини, я просто убедился, что ты осязаемая.

– Я бы на твоем месте для начала научилась вести себя в приличном обществе. Твое поведение ошеломляет даже мистера Скелета-в-Каске, хотя у него, как мы раньше выяснили, и ушей-то нет.

– Простите, мистер скелет в каске, – Джо отвесил поклон чуть серьезнее, чем собирался. – У меня в некотором роде шок. Не ожидал найти тут столь изысканную кампанию.

– Он на тебя не сердится. В конце концов, ты вылупился всего десять минут назад.

– Надеюсь, ты тоже на меня не сердишься. Поскольку я, ммм, новорожденный, у меня мало знакомых, особенно таких симпатичных.

Помимо прочих неприятностей, Джо почуял, как его прямо-таки распирает от желания говорить, говорить, говорить… «Словесный понос», – обозвал бы это состояние его дядя, единственный человек в семье Хайдов, который не одобрил Джонатанов выбор профессии. Будучи потомственным земледельцем, он считал поголовно всех выходцев из институтов задохликами, пустобрехами и дармоедами. Надеясь заглушить свою болтливость, Джо выудил из правого нижнего кармана халата пакетик леденцов и, отправив парочку в рот, протянул его Туве.

– Хочешь?

– Хочу. А ты все же попробуй паштет из Мистера Крысы, ведь я сожгла твое кресло. Мясо крысы – редчайший деликатес.

– Спасибо, я пока не голоден, – Джо с сомнением взглянул на гнусное месиво, выдаваемое рыжей за паштет. – Я завтракал недавно… ну, или давно. Трудно сказать определенно. А кресло… да пусть его, я никогда не был к нему особо привязан.

Туве задумчиво прожевала конфетку вместе с оберткой и посмотрела на пока еще совсем бледные звезды, усыпавшие небо.

– Да, не стоит привязываться к вещам. Кстати, поздравляю тебя, ты родился вовремя. Секундой раньше – и ты стал бы страстным, но неумелым игроком в покер. Секундой позже – и тебя застрелил бы из арбалета одноглазый бородатый мужик. И съел бы. Главное в жизни каждого из нас – вовремя родиться.

– А кем родилась ты? – спросил Джонатан.

– Понятия не имею. Когда это произошло, я забыла посмотреть вверх. Но даже если бы не забыла, то наверняка увидела бы потолок. А тебе повезло: ты будешь много путешествовать, встретишься с интересными людьми.

– Ну, с некоторыми я уже встретился, – Джо из вежливости поковырялся прутиком в кашице из крысиных костей и кишок. – А что касается путешествий… Если даже спутники связи еще функционируют, то местность, небось, сильно изменилась. Мне бы проводника… Ты вот, случаем, не путешествуешь?

– Путешествие с проводником оскорбляет самую суть Пути.

С трудом разбирая, когда девушка говорит серьезно, а когда шутит, Хайд поощрительно кашлянул, надеясь на пояснения. Они не замедлили прозвучать, впрочем, суть предыдущей фразы от этого не стала понятнее.

– Сейчас я живу здесь, но в любой момент могу вновь начать вести разгульную жизнь. Особенно, если подвернется подходящий повод. – Туве тепло потрепала гостя по руке. – Конечно, я тебя не брошу, мелкий Джо. Ты молод, туповат, неуклюж и непременно упадешь в яму и сломаешь ногу. Или тебя укусит огромная улитка. Если за тобой не присмотреть.

«Блииин, огромная улитка! – Хайд почесал затылок, погрузившись в раздумья. – А вдруг она серьезно? Да нет, бедняжка просто тронулась».

– Не волнуйся, под присмотром можно делать все то же, что и без него. В случае беды я буду лечить твою ногу отваром крысиных ушек и сушеным шипоцветом. А потом мы ее отрежем (Джо вздрогнул, осознав: речь-то идет именно о его ноге) и съедим. У тебя остались еще вкусности?

– Угу, – Хайд дал Туве очередной леденец, но загодя развернул его.

– Кожуру тоже надо есть, дурачок: в ней все витамины, – девица подняла выброшенную бумажку, небрежно вытерла ее о предплечье и сунула в рот. – Поди угадай, когда еще получится поесть? Но если будешь паинькой, я срежу тебе кусочек с бедра.

Джо благоразумно не прокомментировал эти слова, хотя на аппетитное бедро попялился немного, испытывая, однако, вовсе не гастрономический интерес. «Мда, наверное, подобная несвойственная мне похотливость является побочным эффектом длительной гибернации», – мелькнула обнадеживающая догадка. Снова уловив направление его взгляда, девица заставила Джонатана покраснеть.

– Еще рано думать о том, как меня приготовить, – уголки ее широкого рта поползли вверх. – Не ешь меня, Джонатанушка, я тебе пригожусь.

– Я не думаю, как тебя готовить, – смущенно пробурчал Джо и не соврал: воображение рисовало ему совершенно иные картины, – просто ты очень милая. А почему ты так экстравагантно одета?

– Жарко же, – ответ потрясал своей бесхитростностью.

– Пожалуй. – Хайд непроизвольно расстегнул верхние пуговицы своего лабораторного халата. – А чего интересного тут есть? Вот почему ты, к примеру, переселилась сюда?

– Вокруг интересно все, важна точка зрения, – рыжая опять соблаговолила ответить лишь частично.

– А что интересно тебе?

– Пока – ты, – Туве коснулась пальчиком груди Хайда. – Но теперь придется тебя кормить, а ты между тем воротишь нос от деликатесной крысы и полезной кожуры.

– Признаюсь, я привык к другой пище. Может, мне удалось бы обменять что-нибудь на еду… Такие штуки больше не используют? – Джо выудил из кармана джинсов серебряную монету номиналом в один стандарт. С ее потертой поверхности на него с укоризной взирал круглолицый президент в парике.

– Это я заберу, – оживилась Туве. Она выхватила монетку из Джонатановых пальцев и принялась примерять на цепочку, висящую на шее и уже украшенную разнообразными предметами, среди которых металлический кругляш смотрелся бы вполне уместно. – Но еды за такую ерундовину не получишь. У тебя есть вещи?

– Когда дозарядятся батареи, появятся, но разумно ли их обменивать, не уверен. А какие вещи считаются полезными? Есть штука повкуснее конфет, но, полагаю, мы ее и сами съедим по дороге. Есть часы вроде твоих, но с кучей функций…

– Правильно, глупо менять еду на еду. Часы тоже лучше отдай мне. – Маленькие глазки Туве вспыхнули страстью коллекционера. – Ты их сломаешь.

– До сих пор не сломал, – проворчал Джо и, не желая отдавать дикарке устройство, которому при аккуратном обращении износу не будет, спешно перевел разговор на другую тему: – Лучше я попробую починить те твои часы, которые не ходят.

– Если часы остановились, значит, где-то кончилось время. Как можно починить?

– Можно найти новое время, – серьезно заметил Хайд.

– Времени не хватает на всех, – грустно вздохнула девушка. – Найти его куда сложнее, чем еду.

За столом повисло молчание. Скелеты таращились на Джо, словно вопрошая, почему это он такой живой и болтливый. Туве замерла, оттого опять похожая на манекен. Вдруг рыжую осенила какая-то идея – уши встали торчком.

– Ты умеешь копать? Или рубить дрова? Или вить гнезда?

– Ну, копать случалось пару раз на ферме у дяди… в общем, умею немного. Рубить дрова смогу, с гнездами – куда хуже.

– Ты обязательно должен что-то уметь. Просто пока не знаешь – что именно, – девушка оценивающе взглянула на Джонатана.

– Попробую собрать дистиллятор воды, – Хайд откинул прядь красных Тувиных волос, попавшую ему в рот.

– Право же, какие-то странные у тебя идеи. Но, не волнуйся, вить гнезда я тебя научу, а копать несложно. Будем рыть могилы.

– И искать что-нибудь полезное? – наконец настала очередь Джо улыбаться. – Дай угадаю: вот откуда прибыл мистер скелет?

– Который из них?

– Не одобривший мои манеры. Угадал?

– Мистер Скелет-Не-Одобривший-Твои-Манеры в прошлом несомненно был уважаемым человеком. Он не потерпел бы выкапывания себя из уютной могилы. Мы будем копать для тех, кто еще не умер. Их повсюду хоть пруд пруди.

«Интересно, – задумался Джо, – а знает ли она, что такое пруд?»

А вслух выдал:

– Повсюду – это где? И почему не здесь? Из-за погибших? Это ведь старые тела… А все-таки откуда ты сама родом? Ты очень интересная.

– Погибших? Нет, в руинах, обитают скелеты с привидениями, манекенами и роботами, соблюдая свои скелетные, привиденческие и другие обычаи. Живые селятся в пустошах. – Комплимент, похоже, не достиг развесистых ушей рыжей.

– Роботы? Привидения?

– Я как-нибудь покажу тебе привидение. Они страшноваты, но в целом безобидны, если притвориться, что не желаешь им зла. А робот – вот он сидит за столом, на углу. Ему так и так уже не светит женитьба.

– Притвориться? Да разве можно навредить привидению?

– Ну, можно подумать о нем плохо… – Туве очаровательно пожала покатыми плечами, амулеты на шее мелодично звякнули.

– И?

– Они этого не любят, – рыжая исподлобья взглянула на Хайда, и он усилием подавил напрашивавшуюся ироничную улыбку. – Тебе такое тоже не понравилось бы.

– Гм, ментальная проекция с восприятием эмоций… – пробормотал Джо под нос, преодолев первоначальный скепсис, и на всякий случай уточнил: – А причем тут женитьба?

Подойдя к однорукому секретарю, Джонатан обследовал его. Исключительно для очистки совести – ремонту тот не подлежал. Судя по общим признакам, он пострадал от электромагнитного излучения и оказался в придачу довольно сильно помят, однако (нежданная удача!) источник питания уцелел.

– Нельзя садиться за угол стола, если у тебя есть кто-то на примете. Даже если ты робот-инвалид, – ответила между тем Туве из-за Джонатановой спины.

Покивав, скорее собственным мыслям, чем словам собеседницы, Джо принялся выкручивать батарею из пазов.

– Как бы ты отреагировал, если б Мистер Робот вырвал твою печень? – девушка не замедлила прокомментировать совершаемый акт вандализма. – На твое счастье, ты тоже мой гость, иначе Мистер Робот был бы в ярости.

– Я бы попросил его не сердиться. И для мистера робота это совсем не печень. – Джо бережно обтер батарею полой халата и убрал в правый верхний карман. – Но спасибо за твою защиту. Копать отправимся утром? Или начнем с местных?

– Пойдем прямо сейчас. Кресло почти догорело, а я уже все доела.

Туве действительно умяла «яства» – аж за ушами трещало. Наверное, хрустели на ее зубах крысиные косточки и хрящевитый хвост. Закончив двигать челюстями, девица облизнула сгиб локтя, куда капнула «паштетом» (или «чаем») и смерила Хайда очередным долгим пристальным взором. Примерно так на Джо смотрела учительница в младшей школе, когда он порол какую-нибудь чушь.

– Все же ты ничего не понял, – медленно проговорила Туве. – Копать надо для тех, кто еще не умер, но собирается. Они могут дать нам еды.

Проглотив моментально созревшую в уме скабрезную рифму, Хайд откликнулся:

– Теперь понял. А ты так уже делала?

– Иногда. – Девушка склонила голову, умильно всплеснув ушами. – Люди не очень-то меня любят. А те, кто любит, проявляют чувства чересчур бурно. Скелеты и манекены в основном воспринимают меня гораздо спокойнее. За это я их и ценю.

– Странно, что ты кому-то не нравишься. По-моему, ты ужасно милая.

– Ну, у вас здесь все не как у людей, – с неодобрением протянула Туве и неопределенно помахала рукой. – Впрочем, неважно. Вот зимой рыть могилы было еще той задачкой, а сейчас – занятие не бей лежачего.

– У кого «у вас»? – Хайд не удержался от вопроса.

– Да у тебя и у тех, кто тут обитает, – Туве помолчала и, бросив взгляд на капсулу, добавила: – Похоже, ты вырастешь огромным. Вон какое яйцо!

– О, у моего вида все немного по-другому. Мы вылупляемся уже взрослыми – так проще.

– Мудро, – девушка тряхнула головой. – Предупреждаю кстати: в окрестностях у меня скверная репутация.

Джо включил систему навигации в телефоне, проверив таким образом состояние спутников и выяснив точные дату и время. Цифры не придали ему оптимизма.

– Семьдесят лет, семьдесят лет, – промямлил он ошарашенно. – Какого же хрена произошло?! – затравленно вскинув глаза на девицу, Джо повторил за ней: – Скверная репутация?

– Если кто-то начнет меня бить, притворись, будто мы незнакомы. Они прозвали меня «Ржавый гвоздь», ведь я рыжая и, по мнению многих, как гвоздь в заднице.

– Тебя бьют?! – опомнившись, возмутился Джо. – Но как же так можно! Семь десятилетий разрухи – не шутка, но это уж слишком!

– По крайней мере, пытаются, – хладнокровно подтвердила Туве. – Никому не нравится слышать о себе правду. Один вот выстрелил в меня из мушкетона, – девица, отведя пряди волос, продемонстрировала едва заметные на смуглом боку черные конопушки. – Дробь неделю выходила. А я только лишь предостерегла его.

– Дробь? Но, судя по всему, обошлось? – Джо мысленно навесил на историю рыжей яркий ярлычок бреда, в чем, однако, не сразу признался себе. – А что ты ему сказала?

– Что его убьет мужик, которому он пригрозит мушкетоном. Это уже случилось, наверное, ведь весь заряд дурак высадил в меня.

«Фантазия у нее – любой писатель обзавидуется. Но вдруг…» – Хайд отмахнулся от неприятно беспокоящей мысли о реальности Тувиных баек.

– Естественно, он удручился. Кому же хочется знать мрачное будущее?

– Будущее – тайна. Я лишь предположила.

– Местные правила поведения тебе не близки. Следовательно, ты издалека… – Джонатан потер бровь, уже не надеясь на удовлетворение своего любопытства.

– Ну да. Я переправилась через большую воду. Зимой в Долине все заснули. Поди, до сих пор дрыхнут. А я встала пораньше, побродила, заскучала и решила немного прогуляться. Так я здесь и очутилась.

Сказанное ровным счетом ничего не проясняло, но Джонатан отложил подробные расспросы (да и собственные размышления) на потом. Если, конечно, наступит это «потом».

– Кроме того, люди могут оскорбиться, если им предложить копать могилы, пока они еще живы.

– Могут. Но когда придет пора умирать, нас не окажется рядом. И их тела съедят сурки.

Джо несколько секунд обдумывал эту неожиданно глубокую мысль и согласился:

– Тогда мы прямо-таки обязаны помочь им. Кстати, а у тебя случайно нет веревочки? Или цепочки?

– Есть. Но ее еще надо найти.