Текст книги "Каменные сердца (СИ)"

Автор книги: Елена Мельникова

Соавторы: Иван Мельников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

– Томми, просто утопи бутыль спирта! Он обныряется, пока не найдет свое сокровище, – предложила Тиана, вызвав всеобщий приступ хохота.

– Так ты выкупаешься или нет, рожа гроссийская? – я вырвалась из Джонатановых лапок и грозно подступила к Владилену, уже, впрочем, несерьезно, давясь от смеха.

– Во имя святой Киросимы, займите уже пацана чем-нибудь! – возопила Тиана. – А то сначала Птицын мойся, потом, эээ, Кирна продавай печеньки, потом – Джо убивай зайчиков…

Птицын удалялся, ворча себе в бороду: – Нельзя здесь мыться. Видели, как трава местная на людей действует? А отчего, вы думаете, она такой становится? Водой она напиталась из источников этих. Не по нраву духам, что люди озеро их поганят – то белье полощут, то скотину чистят, то сами лезут, – вот и защищаются как могут. А вы?! Эх, не слушаете старого Владилена да издеваетесь!

– Я, безусловно, предпочитаю улаживать конфликты миром, но зря твои родители, Том, пренебрегали ремнем, – нудел за моей спиной Джонатан.

– Да, мелкий Джо, я, пожалуй, такой ошибки не допущу, коль уж мне приходится заменять тебе родителей, – заметила Туве, до сей поры молчаливо следившая за комедией.

– При всем уважении, опекун – не родители. А формирование основ моего характера уже закончено! – заявил Джо, выпятив бледную грудь и подбородок.

– Спиртом принуждаете протираться… – неслось Владиленово бессвязное бормотание, прорезаемое иногда возмущенными вскриками в особо патетических местах. – Иэх, да только разве это спирт?! Вода одна! Я-то дома самогоночку готовил на листочках да ягодках – настоящий продукт был! Даже в районную лабораторию возил… а пахла-то как! Вот соберем дистиллятор, попробуете – закачаетесь!

– Аха, приехали! Лесника белка за хвост поймала. Опять у него духи с феями вприсядку пляшут, – констатировала Тиана, наблюдая за оседанием Птицына в дорожную пыль.

– Не стоит смеяться над тем, чего не понимаешь. Мир полон чудес и тайн, – тихо проговорила Туве.

– Расслабься, ушастик! – ответила ей Тиана, закуривая. – Я, хм, не против чудес и тайн, но лучше заранее под-го-то-вить-ся. А то шаман начнет еще спиртовых чертей гонять…

– По-моему, он профессионал, его спиртом не проймешь. Он же грусский, а у них в стране, как известно, пьют спирт, закусывают стаканами и держат ручных медведей, – высказал Джо бородатую шутку про Гроссию. Хотя вдруг сейчас это уже и не шутка никакая, а самая, что ни на есть, объективная реальность?

А пока все переключили свое внимание на храпящего лесника, я вприпрыжку устремилась к дальней заводи, скрытой грязноватым пластиковым заборчиком и кустами. Кто бы мог подумать, что там уже занято?

**

Сцены в горячих источниках – одно из наиболее заезженных анимешных клише, уступающее, пожалуй, лишь эпизодам про пляж. Однако несмотря на несвежесть данного штампа, сценаристы все равно продолжают (ха, вернее, продолжали!) включать его в сериалы и полнометражные ленты. Ведь это великолепный способ продемонстрировать зрителям аппетитные девичьи груди, бедра и животики, ну а зрительницам – накачанные торсы или (в зависимости от целевой аудитории) сексапильную худобу протагонистов.

Джо мог похвастаться как раз той самой , а посещение тренажерного зала и секции бокса избавило ее от довольно мерзкого болезненного оттенка, который уподобляет излишне сухощавых юношей жертвам концентрационных лагерей. Джонатан по праву гордился своей фигурой. Большинство его сослуживцев мужского пола телосложением и видом напоминали либо зомбаков, либо перекормленных обитателей свинофермы. Исключение составляли несколько коллег, с которыми Джо бегал по утрам и ходил в зал. Так он и познакомился с Феорой…

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Хайда, пока он гляделся в надтреснутое зеркало, висящее в трейлере. Наконец-то он оттер грязь и отделался от мерзкого запаха, присущего бездомным бродягам! Теперь от него воняло мылом, точнее дрянным варевом, которое Данике осмеливался называть мылом. Впрочем, даже эта срань лучше, чем ничего… Джо повернулся к осколку боком и поиграл мускулами. Следовало признать – он был красив. Выдернув из дельтовидной мышцы длинный черный волос, Хайд усмехнулся. Ему бы в пору сниматься для разворотов женских журналов. Или дефилировать по подиуму в . Или скакать по сцене с гитарой и покрашенной в розовый цвет челкой. Но его угораздило увлечься наукой. И вот он здесь. Как говорит мессиканский мутант? Бычачье дерьмо! Нет, в самом деле.

Джо поправил трусы и решительно вышел из трейлера.

Туве плескалась в одном из бассейнов с упоением и непосредственностью десятилетней девочки. Легкомысленный наряд дикарки покоился на узловатой ветке, нависшей над водой. Наблюдая за тем, как ее блестящее разгоряченное тело, то появляется, то исчезает в туче брызг, Джо рассудил, что лучшего момента не представится. Нет, он не собирался позволять себе слишком много. Однако его прикосновения и объятия должны были показать Туве в полной мере, чего от нее хочет Джонатан Хайд. Хватит полунамеков!

Несколько минут все шло неплохо, да какое там – просто потрясающе. Но едва Джо попытался поцеловать девушку, она с неожиданной силой оттолкнула его. Когда Хайд, отплевываясь и кашляя, поднялся из воды, Туве уже натянула топ и продевала короткие, но изящные ноги в трусики.

– Зачем ты так делаешь? – игривость . Хотя нет, скорее даже, . Такие внезапные смены настроения пугали Джо донельзя.

– Ну, это игры в воде… – Хайд постарался обратить все в шутку. – Ты никогда не делала? Если тебе не нравится, то я больше не буду. – Заключительная фраза получилась по-детски беспомощной, заискивающей. Хрень какая-то! Ему, в конце концов, двадцать семь лет, он ученый с мировым именем… по крайней мере, был когда-то.

– Мне не совсем ясно, какие именно цели ты преследуешь, хватая меня за бока и, ммм, за остальное.

– О’кей, – Джо потихоньку начинал выходить из себя. Положительно, девица бесила своими дзэн-буддистскими загонами. – Иногда, Туве, ты становишься зануднее меня, а это тебя не красит. Во-первых, я люблю плескаться в воде с друзьями. Во-вторых, мне нравится к тебе прикасаться. В-третьих, я тебя хочу… отвлечь от серьезных мыслей. Ты же девушка в купальнике!

– Ты действительно веришь, что женщина отвлечется от серьезных мыслей, если засунуть в нее вот это? – Туве скосила глаза вниз, и Джо стыдливо погрузился в воду по пояс.

– Думаю, отвлечется. – Джонатан, сам не зная зачем, продолжил нелепый диалог: – Но есть существенная разница между физиологией и эмоциями. Я не пытался заняться с тобой сексом! Ну пообнимались чуть-чуть… Если ты против, я буду сдерживаться.

Какую же ахинею он несет. И ради чего!?

– Меня удивляет, насколько ты торопишься. Ты еще не свил гнезда, не показал свою удаль и не впечатлил меня танцем.

Ох ты ж, опять срань про танцы и гнезда! Страсть Элейн к огромным машинам поддавалась хоть какому-то объяснению, но эта – вопиющий бред. Туве, что, и впрямь собирается заставить его строить круглую штуку из палок и веток?

– Ты еще мал для таких вещей, – эхом отозвалась девица на его мысли.

– Туве, похоже, необычный народ, – Джо обещал себе этого не делать, но все-таки вздохнул. – Вдруг ты и вправду ощущаешь все иначе… хотя… – он выдавил едкий смешок. – Я тебя понял.

Девушка стояла в легкой дымке пара, точно сказочная королевна в подвенечном платье, неприступная и от того еще более желанная.

– Удаль, – сердито бухтел Джо, – все, что я умею, – разговаривать с вещами и создавать их. Но вещи ты презираешь! Насилие тоже не моя стезя. Как, впрочем, и танцы. А гнезда… Какой смысл ты вкладываешь в эту метафору? Объясни уже! Я способен впитывать новые знания, но вынужден огорчить тебя – взрослее от этого я вряд ли стану.

– Взрослый, но глупый! – Туве с досадой взъерошила свои мокрые красно-рыжие волосы.

– Я просто не отсюда. Очень не отсюда. Мои знания и умения здесь никому не нужны! А по танцам, гнездам и охоте с дубинкой я не специалист! – Джо вскочил и собрался уйти, но не сдвинулся с места. – Не считая встречи с тобой, которая больше напоминала психоделико-эротический сон, все вокруг – сплошной гребаный кошмар! Вы развлекаетесь, убивая друг друга. Ничего нет веселее, чем поджарить полсотни человек! Да ваш мир не живее куска прошлогоднего навоза! – последние слова Хайд проорал Туве в лицо. – Вокруг руины и смерть… – Джо снова осел в воду, охватившую тело приятным теплом. – Здесь все неправильно. Но теперь уже ничего не изменишь.

Джонатан свесил голову между коленей, благо глубина бассейна в данном месте позволяла принять эту воплощающую уныние и отчаяние позу. Выглядел он весьма комично, хотя сам вряд ли это осознавал. На его счастье, Туве была далека от того, чтобы над ним насмехаться. Она склонилась к нему и заглянула в глаза.

– Твой мир вещей – дурной сон. Звездам тоже снятся сны, и Эос сейчас освобождается от тяжелой грезы. Минувшая неделя явила тебе куда больше естественных и правильных событий, чем ты увидел бы за предыдущие лет триста. Но ты не обратил на них внимания, потому что пялился на мою грудь. Учись танцевать, вить гнезда, слушать мир и слышать мир – скоро Последний День Лета.

Лицо Джо исказилось так, будто он надкусил лимон.

– Я пытаюсь. Но все же сделай скидку: я не туве, а всего лишь человек из древнего яйца. Однако, – он хмыкнул, – если ты поучишь меня танцевать, то почему бы и нет. Вообще, спасибо за помощь. Без тебя меня наверняка прикончили бы… – Хайд решил довести акт самоуничижения до конца и через силу добавил: – А если ищешь идеал, то останови выбор на Сагерте – вот уж кому удали не занимать.

– Ты ничего не понял, но поймешь. – Туве сокрушенно покачала головой, потешно затряслись вислые уши. – Рано или поздно все понимают. Не забывай, тяга к рациональности погубила мир вещей. Не занудствуй ради занудства.

– Мир вещей погубила жадность и злость. А про занудство ты бы помалкивала, – огрызнулся Хайд.

– Видимо, я чересчур тебя опекаю, мелкий Джо. Мне приходится занудствовать, объясняя тебе элементарные истины.

– Не исключено. – Хайд помялся и, надеясь на Тувино простодушие, попросил: – Покажи мне, как ты танцуешь? Наверное, это красиво.

– Для меня еще не время.

– То есть не время? Не хочешь, так и скажи! – Хайд не особо старался скрыть обиду.

Впервые на памяти Джо Туве повысила голос практически до крика.

– Иногда ты меня поражаешь своей упертостью! – она в сердцах топнула ногой, обдав собеседника миниатюрным цунами. – Вы, люди, напридумавали сложностей и условностей в своем мире вещей, и он рухнул под их весом. Самое важное в своей жизни вы низвели до пары судорожных движений. А теперь ты сидишь тут и обвиняешь меня невесть в чем! Вот кого не мешало бы отшлепать – тебя, не Тома!

Сжав кулаки и тяжело дыша (безделушки на шее позвякивали в такт движениям), Туве дернулась к Хайду, намереваясь привести угрозу в исполнение, но, похоже, передумала.

– Поразмысли о своем поведении, – произнесла она уже гораздо спокойнее. – Лучше сядь на камень, а то кожа сморщится от горячей воды.

Выдав очередную порцию наставлений, девица, не оборачиваясь, убрела прочь. Джо проводил ее взглядом, наполненным гремучей смесью обожания и почти что ненависти.

– И это у меня условности?! Вы только послушайте ее! Да еще ни разу мой секс не зависел от умения вить гнезда, – пробурчал Хайд.

Полежав еще минут десять в мутной воде, Джо побрел устраиваться на ночлег. Ах да, ведь еще он планировал поковыряться с ноутбуком…

**

С момента бегства из Идэнского купола Мэйби только дважды удалось выкупаться по-человечески. Объяснялось это просто. В большинстве своем обитатели Великой Пустоши мылись эпизодически – когда вода сама падала с неба, – и не особо заморачивались. Следовало признать, дожди шли куда реже, чем того требовали элементарные правила гигиены, не говоря уж о щепетильной натуре Мэйби Туморроу.

Увы, такие радости жизни, как общественная баня, оказались закрыты для нее тоже. В компании друзейне углублялся дальше предбанника ради сохранности своего секрета. А в одиночку Мэйби побаивалась посещать подобные заведения. Изредка ей удавалось украдкой поплескаться в бочке с остывшей водой, но всерьез заняться собой получилось лишь те вышеупомянутые два раза.

Гатскиллзские источники, разделенные на множество «купелей», безупречно подходили для мечтающей хорошенько помыться девушки, выдающей себя за хамоватого мальчишку.

Мэйби разложила на камнях постиранную одежду и с наслаждением погрузилась в неглубокую ямку по шею. Теплая вода и стрекот насекомых навевали сон. Вероятно, девушка поддалась бы порыву, но из-за растрескавшегося пластикового щита, отделяющего один бассейн от другого, послышались голоса. Мэйби тихонько поднялась из воды и скользнула к перегородке.

**

Аксель раскурил самокрутку и глубоко затянулся. Отличный прошлогодний урожай из Кельбитера! Жаль, скоро закончится. Цыганин прикрыл глаза и погрузился в радужные мечты, связанные с радарной установкой на холме. Ароматный дым придавал грезам совсем уж фантастические формы.

Кто-то потряс Акселя за плечо.

– Эль, че за фигня, блин? – цыган вырвал локоть из цепких Элейниных пальцев. – Ты ж вроде чики-пики замуж, детей растить-крестить, – выдал Аксель, ущипнув девицу за грудь. Та, разумеется, пожаловала проведать старого друга в чем мать родила.

– Да ладно, Акс, – похотливо забормотала Элейн, – напоследок можно разок.

– Тут разок, там разок, глядь – у всех проблем возок! – цыганин заржал и толкнул девку в воду.

– Никаких проблем! – Принцесса надула пухлые губы. – Я док отвечает.

– Чо? Док отвечает, Натанчик не привечает?

– С Натаном у меня все серьезно, дурак! – девица прильнула к цыгану и нетерпеливо заерзала. – А с тобой у нас по-дружески – так, ерунда!

– Да уж, женился на цыганке – сторожи ее на танке.

– Натанке мы ничего не скажем. Но не переживай, он все понимает. Про маленькие женские причуды и вообще…

– Ну-ну, не такие уж и маленькие, – Аксель, ухмыльнувшись, наградил задницу Элейн звонким шлепком и начал подниматься из воды, запустив руку в копну ее волос цвета темной меди.

**

Мэйби негодовала. Возмутительная девка собиралась сделать… она точно не знала, что именно, но наверняка что-то мерзкое. А главное, Мэйби не желала видеть мясную потасканную Элейн рядом с Акселем! Почему? Да какая, в конце концов, разница! Кое-как напялив свою еще не высохшую рубашку, доходившую ей чуть ли не до колен, Мэйби навалилась на ширму, которая не замедлила с оглушительным треском рухнуть в соседнюю заводь.

Повинуясь нелепому импульсу, Аксель присел в воду, стремясь скрыть свои голые ягодицы от взгляда неизвестного. Одной рукой он зачем-то продолжал удерживать голову Элейн под водой, другой выхватил из висящей на ветке кобуры здоровенный автоматический пистолет. Поэтому, когда Мэйби села, грязно и неискренне бранясь, рассыпаясь в еще менее искренних извинениях, в лоб ей нацелилось дуло, показавшееся в тот момент размером с гребаную ракетную шахту.

Девушка изобразила на своей физиономии глуповатую улыбку.

– Эй, Акс, нечего тыкать в меня своими стволами, побереги их для Эльки, – Мэйби попыталась произнести фразу с хрипотцой, но получилось так себе.

Аксель расхохотался и примирительно поднял руки, позволив таким образом кашляющей и плюющейся Элейн глотнуть воздуха.

– Я те чуть полбашки не снес, утырок! Пшел вон, паршивый цыган! Хотя нет, постой-ка. Один ствол хорошо, а с двумя Элька точно не заскучает.

– Да вы охуели вконец! – взвизгнула Элейн, неуклюже вставая. – Да идите вы оба! Извращенцы долбаные! Немытые мужланы!

– Уж почище тебя, кобылица, – Мэйби, окончательно облачившись в личину Тома, продемонстрировала Принцессе воров оттопыренный средний палец.

Мэйби Туморроу жалела незадачливую Элейн всем сердцем. Никакая женщина, по ее мнению, не заслуживала подобного обращения с собой. Том Мэйби придерживался прямо противоположной точки зрения.

– Верно. Конец – делу венец, – поддакнул Аксель слегка невпопад, но того требовала мужская солидарность. – Пшла нах!

Слезы обиды, заблестевшие в косоватых Элейниных глазах, обернулись ручьями и реками. Оглашая околоток ругательствами, потешно задирая длинные ноги, Принцесса воров отправилась топить свою злость в мягкости заднего сидения «сандерклапа».

– Она вернется. Никогда не давай бабе спуску, – многозначительно продекламировал Аксель, перейдя к нормальной людской речи. – Иначе она сядет на твою хилую шею и свесит с нее гладкие ножки… Но к заветной щелке между ними будет иметь доступ лишь твой затылок. Остальное туда не попадет никогда. – Цыганин протянул Мэйби внушительную самокрутку из пряно пахнущих бурых листьев.

Вышеозначенную мысль Мэйби Туморроу, равно как и Том Мэйби, не сговариваясь, решили не комментировать.

**

Хозяева Идэна, преследуя свои неведомые роботские цели, планировали образование подопечных с исключительной практичностью. Нельзя, впрочем, сказать, будто сей принцип диктовался искусственным происхождением их разума – многие люди как до, так и после войны предпочитали улаживать проблемы по мере поступления.

Одной из таких проблем было половое созревание.

Сведения Мэйби в данной области до сих пор оставались крайне скудными. Она, конечно, знала, что люди время от времени проделывают друг с другом, но как именно осуществляется и как приводит к

Да, ответы на такие вот немаловажные вопросы железные няньки замалчивали аж до шестнадцатого дня рождения. Им был не близок довоенный подход, культивируемый в некоторых полагающих себя развитыми странах, предписывающий образовательным учреждениям подробно освещать все возможные способы сексуальных взаимоотношений между людьми, включая однополые.

Проще говоря, роботы откровенно на дрянную политкорректность и права «сексуальных меньшинств», как раньше тактично называли в прессе ценителей нетрадиционных способов любви. Разум, управляющий Идэном, имел четкие представления о правильном устройстве людского быта. становилась его неотъемлемой частью лишь после достижения шестнадцатилетия, возраста, наиболее, по мнению железяк, комфортного для зачатия потомства.

Именно из-за металлических ублюдков Мэйби и попала сейчас в столь щекотливую ситуацию.

Они с Акселем уже изрядно укурились. Переплетения ветвей оживали, складываясь в удивленные лица, лица хихикающие, лица испуганные. Впрочем, стоило лишь моргнуть, и физиономии исчезали.

Справа раздалось неразборчивое бурчание. Аксель шарил за шляпной лентой в поисках прибереженного косячка, который уже полчаса как превратился в замусоленный чинарик и лежал, отброшенный, в траве. Цыган уже успел обсудить с Томом возмутительное коварство Элейн, вероломно бросившей своих товарищей, как говорится, с синими яйцами. И все из-за безобидной дружеской подъебки! Потом они поболтали о светлом будущем, несомненно, ожидающем их после прибытия Старших Братьев, потом посплетничали (ну да, мужчины тоже не прочь перемыть косточки знакомым обоего пола), а потом Аксель потребовал еще один . Отправиться за ним надлежало самому младшему в бассейне.

Мэйби встала, пошатываясь. Ноги заплетались, с трудом отыскивая опору под водой. Руками уцепиться было не за что, кроме цыгана. Придется ползти на карачках. Рубаха опасно задралась, не обнажая, правда, совсем уж потаенных областей, но тем не менее. Девушка попыталась развернуться к Акселю боком, но едва не грохнулась в воду (так и застыла – балансируя на округлом валуне). Да ладно! В конце-то концов, никто не увидит! Аксель уторчался до умопомрачения, а больше некому. Мэйби решительно опустилась на четвереньки и, с трудом фокусируя взгляд, преодолела последние метры до вороха одежды, где еще предстояло откопать курево.

Аксель не верил своим глазам. Какая-то часть его ехидного сознания издевательски намекнула на порочную страсть к маленьким сладкозадым мальчикам. Но это задница! Вернее, девическая. Цыганин вдруг сообразил, что никогда не видел Тома без его мешковатой одежды. Пацан ловко уклонялся от совместных туров по баням да борделям, спал не раздеваясь даже в самую лютую жару и стоически выносил бесконечный поток дружеских насмешек. Ну ничего, мальчонка всего лишь застенчив. Бывает, скоро пройдет.

Цепкий акселевский ум живо вынырнул из дремотных глубин наркотического покоя. Если Том – девка… Память сопоставляла многочисленные факты, которые с легкостью выстраивались в очевидную, в общем-то, картину. Но Аксель желал удостовериться полностью.

– Акс, на хера ж ты их так в шмотье заныкал? От птичек и белочек, поди, попрятал?! – недовольно бухтела Мэйби, возвращаясь. Она смотрела вниз и осторожно переставляла ноги, точно пробираясь по минному полю, но тут увидела отражение голого цыганина в воде аккурат на своем пути. – О, да меня встречать изволят!..

Расписать возможную участь драгоценных пакетиков в случае ее, Тома, падения в бассейн девушка не сумела: слова застряли в горле, как только ее глаза столкнулись с прищуренными акселевскими.

– Томми, чо за нафиг? Сдается мне, есть на твоем теле некоторые излишки там, где их не должно быть, и некоторые недоимки в том месте, где прям-таки обязан присутствовать хотя бы некрупный излишек.

Цыганин умышленно изъяснился столь витиевато. Пока Мэйби растерянно вникала в суть, он молниеносным движением отдернул ворот ее рубахи и заглянул внутрь. Аксель быстро обозрел маленькие девчачьи груди, плоский животик, гладкие безволосые бедра и чуть выше – место, где они сходились. Ошибки нет – девица!

– Вот срань! – смешно сморщив личико, прошептала Мэйби, вырвала ворот из цепких пальцев цыгана и неуклюже шлепнулась на задницу. Да так и осталась – сжимая в кулаках смятые и испуганно округлив глаза.

– Не объяснишь ли ты мне, к чему весь этот маскарад? – прихмурившись, вопросил Аксель.

Мэйби потупилась и резко выкрикнула:

– А как мне, по-твоему, жить среди мужиков, а? Для вас женщина – три банки персиков с, мать их, открывными кольцами. Нет уж, спасибо! – в конце тирады она уже бесстрашно смотрела на цыгана.

– О, я всецело одобряю твою позицию. В принципе ты можешь сейчас уйти, а завтра спишем все на старую добрую кельбитерскую травку, с которой и не такое примерещится, – насмешливо предложил Аксель. – Только кликни по дороге Элейн, мы с ней не закончили по твоей милости.

Разбрызгивая с волос капельки воды, Мэйби отрицательно мотнула головой и фыркнула.

– Ну я же не могу остаться вот так: со стояком, который некуда пристроить! – Аксель осклабился и развел руками, как бы договаривая: «Ничего не поделаешь, такова мужская природа».

– Да иди ты! – внезапно вспылила девчонка и бросила пакетики, угодив цыгану прямо в лоб.

Шлепнувшись в воду, ценнейший продукт медленно и неотвратимо наливался влагой. Аксель, разумеется, постарался подхватить , но они ожидаемо буквально уплыли из рук. Дурацкая девка! Да в курсе ли она, сколько стоили эти кургузые невзрачные скрутки?

– Твою ж мать, а на хера ты тогда Эльку-то выгнала? – цыганин выскочил на берег, уже не стесняясь своей наготы, и навис над сжавшейся от страха Мэйби.

– Мудями у меня перед лицом не тряси! – прохрипела девушка фразочку в стиле Тома, но сразу же стушевалась и тихо добавила: – Не знаю…

– Ага, мне позвать Элечку обратно? – злорадно переспросил Аксель, унимаясь и с неподдельным интересом рассматривая нового «Тома».

– Н-н-не знаю…

Мэйби рыскала глазами по каменным глыбам, лишь бы не утыкаться взором в… Неплохо бы еще и мыслями к не возвращаться! Она покраснела и была чудо как хороша сейчас, смущенная, окончательно запутавшаяся, слегка перепуганная и, несомненно, подспудно снедаемая любопытством.

Аксель сел рядом с ней, сдвинул отсыревшую шляпу на затылок и укоризненно заметил:

– Надо бы тебе усвоить: женское «не знаю» оставляет излишний простор для мужских интерпретаций… Давай-ка, снимем с тебя эту рухлядь, а то что я один, как дурак, голый?

Аксель аккуратно стащил с Мэйби рубашку. О да, от одного взгляда на ее упругое тело хотелось… Впрочем, цыган на то и цыган, что хитер до неприличия. Лучший способ отвадить девчонку от радостей плотской любви на ближайшие несколько лет, а то и навсегда – грубый «мужественный» стиль взаимоотношений, широко распространенный в современном «обществе». Сие влегкую прокатывало с Элейн и ей подобными, приученными к такому положению вещей еще в ранней юности и вполне способными урвать свою долю удовольствия, но Том, вернее, притворившаяся им девушка, была растением тепличным. И требовала соответствующего обращения.

Вот и подтверждение. Не высидев и минуты с подтянутыми к груди коленями, девчонка, всхлипнув, соскользнула с камня в бассейн, не подозревая даже, насколько соблазнительнее выглядело ее тело, опалесцирующее под слоем воды. Аксель задумчиво наблюдал с берега за постепенно успокаивающейся Мэйби. В его мозгу вырисовывался пока мутноватый, но уже чрезвычайно забавный план, в случае успеха позволявший на некоторое время скрасить однообразие будней. Похоже, ему посчастливилось заполучить В пустошах редко удается раздобыть вещь (и тем более женщину), в которую не набилось бы пыли, которую не облапали бы до тебя десятки грязных рук, которая не износилась и не скрипит. У этой имелся, правда, – Мэйби зачем-то доложили меж ушей немножко ума, достаточно острого, чтобы пораниться об него. Но такая мелочь не пугала Акселя, наоборот, только раззадоривала его охотничий инстинкт, наконец-то столкнувшийся с достойной дичью. Девчонка водила цыгана за нос несколько месяцев? Хорошо же, пора и саму ее ухватить за миленький вздернутый носик, а потом – за что-нибудь помясистее. Если Мэйби ничего не смыслит в отношениях между мужчиной и женщиной или ее догадки основываются на киношных штампах и тех обрывках, которые выставляются парочками напоказ, то… Аксель обо всем расскажет ей сам. Так, как ему заблагорассудится. Главное, не торопиться и отслеживать реакции оппонента. Невольно применив картежный термин, цыганин ухмыльнулся. Да, он начнет новую игру: вскроет свежую колоду, в которую, однако, позаботится добавить крапленых карт, сам перетасует, сам раздаст, сам же объяснит правила. Он пробудит в начинающем игроке азарт, и тот уже не сумеет . Как там говорится? Промоакция – первая доза бесплатно!

Кроме прочего, девчонке каждый раз придется терпеливо дожидаться его, Акселя, соизволения, ведь не рискнет же она своей мальчишечьей личиной. Следовательно, он избежит многих неприятностей, которые сопровождают отношения с бабами. Эта куколка не будет донимать его весь день своими заморочками: то он не обращает на нее внимания, то он глазел на другую девку, то ей не можется, то не хочется.

Дорассуждавшись до столь замечательного вывода, цыганин повесил шляпу на ветку ближайшего куста и присоединился к девушке.

– Полагаю, мы можем посидеть вместе, сделав вид, будто ничего не случилось, – небрежно ответил он на ее вопросительный взгляд.

Следующие полчаса, проведенные с Акселем, приоткрыли для Мэйби ту не лишенную приятности область человеческих взаимоотношений, о которой умолчали роботы и, вопреки своему прозвищу, старик Срам. Когда цыган поднялся из воды, объявив, что урок закончен, девушка еще прерывисто дышала, пронизанная всепоглощающим удовольствием. Почему она сама не делала, если все Где-то на границе сознания кучковались мысли о потенциальных последствиях навроде детей, но обдумывать их сейчас было выше ее сил. Аксель повернулся к ней спиной и, обмотав худощавые бедра ветхим полотенцем с изображением резвящихся котяток, собрался уходить.

– Стой! – Мэйби прикрыла рот ладонью, испугавшись, что ее услышат остальные. – Не говори никому, ладно?

– Хм. Единственный способ обеспечить тайну случившегося – огреть меня чем-нибудь тяжелым по затылку, выдав все за шикарный приходец, – съехидничал Аксель. – В противном случае придется поверить на слово, золотце.

– Золотце, твою же ж мать, – негромко пробормотала Мэйби. – Золотце…

Она проводила взором рельефную Акселеву спину и робко дотронулась до щеки ладонью. Да, наверное, их сосуществование отныне несколько осложнится, но то чудесное удовольствие искупало любые трудности. Опять-таки, наверное.

Девушка окунулась с головой, спеша смыть с себя остатки травяного дурмана, а когда вынырнула из воды, то чуть не ткнулась лбом в голый женский живот.

Туве выглядела весьма сурово – ни дать ни взять городской судья. Только вот хмурое выражение ее физиономии и строгая поза совершенно не вязались с ее обликом. Разве можно судить в трусах и бусах?

Грудь ее, круглую и полную, кое-как прикрывало лишь переплетение нелепых дикарских амулетов. Вот и довольно крупная , служившие когда-то домом морским моллюскам, а вот – разноцветные камни в позеленевшей медной оправе. Между ними Мэйби заметила коричневый сосок, небольшой и твердый. В яремной впадине тускло поблескивал прилипший к влажной коже серебряный стандарт на веревочке. Белые зигзаги и треугольники на Тувином теле будто светились изнутри.

– Я все видела, – безапелляционно заявила рыжая. – Теперь ты в опасности. Он не свил гнезда, не впечатлил тебя танцем, не показал свою удаль. Он взял, что хотел, ничего не оставив взамен.

– Т-т-ты о чем? – Мэйби стыдливо прикрылась руками.

– О твоей жизни и смерти. Люди легкомысленны, они не понимают. Особенно мужчины. Джо тоже не понимает. Им наплевать, ведь большую цену всегда платит женщина.

Туве рывком подняла ее из воды. Руки дикарки нежно заскользили по телу Мэйби, выписывая на нем белой глиной замысловатый рисунок.

– Мужчина берет анима женщины, отдавая взамен свое. Чувства достигают пика в смешении жизненной силы двух существ. Люди же крадут друг у друга анима – не обмениваются. Чаще всего так поступают мужчины. Но я помогу тебе все исправить.

Ерунда какая-то! Однако любопытство вынуждало Мэйби слушать дальше.

– Скоро Последний День Лета. Пусть тогда он вьет гнездо и танцует. Если ты упустишь этот шанс, придется ждать зимы и костра Самой Долгой Ночи Года. Хорошо хоть вы не целовались!

Интересно почему? Да этим в пустошах занимаются все, кому не лень, начиная лет с девяти!

– Мир устроен сложнее, чем нам кажется, но проще, чем ты сейчас думаешь. – Откинув амулеты за спину, Туве нагнулась и провела пальцами по внутренней стороне Мэйбиных бедер, прочертив на коже несколько пронзительно ярких зигзагов. – Не забудь: Последний День Лета через две недели! Тогда ты увидишь истинное лицо своего мужчины.

– Нет никакого мужчины, – растерянно возразила Мэйби, но осеклась под укоризненным взором рыжей.

– Позже, поняв себя, ты сама нанесешь разметку. А пока – запоминай.

И Мэйби запоминала.

Когда в вечерних потемках она, в сырой одежде, изнуренная, слегка ошалевшая от пережитого и размалеванная белыми загогулинами, ввалилась в трейлер, Аксель, довольно ухмыльнувшись, красноречиво подмигнул ей.