Текст книги "65 метров (СИ)"

Автор книги: Елена Ахметова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 8.3

Матти отцепился от меня только в четвертом часу ночи, когда сам уже начал откровенно клевать носом. Впрочем, накатившая сонливость ничуть не помешала ему перекинуть мне свой контакт с просьбой писать в любое время, если я вдруг вспомню что-нибудь по делу.

Я вспомнила пару слов совершенно не по делу, стоически оставила их при себе и даже смогла попрощаться в рамках международных норм вежливости. На то, чтобы предложить следователю номер в гостинице, вежливости уже не хватило.

– А вы не собираетесь навестить капитана? – поинтересовалась я у Ростислава, когда за Матти наконец-то закрылась дверь.

– А? – судя по мелькнувшему на его лице смущению, намек Ростислав понял. Просто предпочел пропустить мимо ушей. – Нет, ребята завели групповой чат и постоянно скидывают туда отчеты о его состоянии. Вокруг Макса неотлучно медики дежурят, если еще и я ввалюсь, там яблоку упасть негде будет. Да и стабилен он, не переживайте.

Вежливость вынудила меня промолчать. Не признаваться же, что если поначалу я действительно порывалась запросить медицинский отчет, то многочасовой допрос выжал все остатки сопереживания и беспокоит меня сейчас не пострадавший капитан, а прекрасная в своей недостижимости подушка?

Увы, ей предстояло оставаться недосягаемой еще долго. Стоило следователю Виртанену скрыться в хитросплетении коридоров жилого отсека, как дверь снова приоткрылась, и в обеденном закутке возник Дирк – но обставил свое появление таким образом, что я была готова расцеловать его не сходя с места.

– Боже, кофе! – блаженно простонала я и приняла из его рук чашку капучино. – Дирк, вы просто чудо!

Ростислав поджал губы. Чашка была всего одна.

– Простите, я полагал, что госпожа Гильмутдинова в данный момент не принимает гостей, – безупречно ровным тоном сказал Дирк. – Если желаете, я принесу еще.

– Благодарю, не стоит, – так же неестественно спокойно отозвался Ростислав, но вместо того, чтобы распрощаться, отсалютовал недопитым чаем.

Дирк выразительно дернул бровью, но без прямых указаний выгонять засидевшегося визитера не стал.

– Следователь по делу Миты Кумар хотел бы прийти прямо сейчас. Вы готовы поговорить или мне передать просьбу подождать до утра? – поинтересовался он.

– Пусть приходит, – вздохнула я, сделав глоток, и совершенно к не месту блаженно зажмурилась. Кофе оказался ровно таким, как я любила: не обжигающе горячим, а просто очень теплым, с нежной пенкой и легкими нотками корицы. Пришлось напомнить себе, что искать маленькие радости каждый день – это прекрасное занятие, но не всегда уместное. – Нельзя терять время.

Дирк согласно кивнул, бросил на Ростислава неприятный, темный взгляд – и ушел за следователем. А Ростислав остался, проигнорировав все невербальные намеки.

Но перейти к вербальным я не успела.

– Простите за прямоту, Зарина, – сказал он, когда за прямоту едва не начала извиняться я сама, – но мне кажется, что следователю стоит знать, что произошло на станции, от и до. Не то чтобы я так уж хорошо разбирался в расследованиях, но здесь как-то подозрительно много произошло за последние три дня. С трудом верится, что это никак не связанные события.

Я досадливо поморщилась и запила свои впечатления божественным капучино. Внести в штатное расписание секретаря, что ли, чтобы оставить Дирка на станции варить мне кофе?..

Не согласится же, эх…

– Здесь всегда что-то происходит, – сообщила я, глядя в чашку. Пенка сочувственно подмигивала мне лопающимися пузырьками. – Что-то ломается, кто-то сбегает, откуда-то привозят какую-нибудь диковинную болезнь или экзотическое животное, принадлежащее к исчезающему виду… вы никогда не имели дело со службой контроля за перевозкой животных?.. Аварии тоже случаются. При таком траффике это неизбежно. Здесь вы либо учитесь разделять личное и важное, либо сходите с ума.

Кажется, Ростислав подумал, что разделить личное и важное мне как раз-таки не удалось. Я тяжело вздохнула и отставила чашку.

– В расследованиях я тоже не слишком хороша, зато я вынуждена постоянно наблюдать за безумным количеством людей, – призналась я, – и даже как-то мотивировать их всех заниматься конструктивной деятельностью или, в крайнем случае, приносить прибыль. Так вот, ни один из этих людей палец о палец не ударит, пока не увидит личной выгоды. Неважно, материальная она или заключается, в общем-то, в возможности съехать с водной горки паровозиком. Не смейтесь, это не шутка, а пример из личной практики. Я веду к тому, что если исчезновение Миты – дело уголовное, то оно кому-то выгодно. А еще кому-то выгодно, чтобы меня и вашего капитана не стало. Возможно, исчезновение Миты как раз организовано для того, чтобы «Королевна» не смогла состыковаться со станцией. Но что связывает аварию ракеты-носителя и отравление капитана Соколова? Что будет, если его не станет?

Ростислав нахмурился.

– Миссия к Марсу вылетит с опозданием, – нехотя отозвался он. – Пока еще для корабля назначат нового капитана, пока согласуют со спонсорами, пока он доберется сюда и освоится… у поселенцев начнется голод, если не что похуже. Что-то я с трудом представляю себе, кому это может быть выгодно.

– У капитана есть наследники?

– Только родители, – пожал плечами Ростислав. – И всего наследства – комната на десять квадратов и мундир. Едва ли его пытались убить из-за материальной выгоды. А у вас есть наследники? – вскинулся он и тут же заметно смутился. – Я видел пометки о разводе в вашем паспорте.

– Значит, и пометку об отсутствии ребенка видели, – сухо ответила я. – За мной наследует моя кузина Фая, но только в том случае, если я не погибну в несчастном случае или в результате насильственных действий. Тогда мое имущество, по большей части, будет распределено между благотворительными организациями, причем их список ни разу не был оглашен. Авария «Королевны» не принесла бы никакой выгоды наследникам. Зато нехватка воды на «Новой Кубани» может сгубить урожай и, соответственно, повысить цены на внутреннем рынке. Ну, либо я разорюсь, постоянно гоняя туда-сюда наемные шаттлы с недостаточной грузоподъемностью, что тоже на руку конкурентам. С ними следователь и будет беседовать, поскольку держать это при себе я из общего человеколюбия точно не собираюсь.

– Да, с человеколюбием у вас вообще не очень, – пробормотал Ростислав.

Я сделала вид, что ничего не слышала. Просто чтобы пощадить жалкие остатки своего человеколюбия.

– Одно «но», – сказала я и, не выдержав, снова взялась за кофе. – Моим конкурентам точно нет никакой выгоды от отравления капитана Соколова. Смысл травить потенциальных клиентов?

– А смысл вообще его травить? – растерянно пожал плечами Ростислав. – Ладно бы еще был готов список заместителей на случай, если он по каким-то причинам не сможет вести миссию, но Макса самого поставили в последний момент, потому что никто не подписывался на такой длительный полет! А он рискнул…

Я хмыкнула и скептически выгнула бровь.

– Никто не хотел становиться капитаном?

– На наемном корабле, где бал правит русская команда? – хмыкнул в ответ Ростислав и, заметив мою растерянность, пояснил: – Миссию вообще финны спонсируют. Просто одна их команда должна вернуться в течение полутора недель, вторая еще не догуляла положенный отпуск, а на Марсе вышла какая-то техническая накладка с блоком цистерн, и вода понадобилась срочно. «Фалкон» подошел по грузоподъемности и скорости, но прежний капитан вышел на пенсию, а другие не хотели связываться со спевшейся командой на долгий полет без предварительной притирки. Конфликты в замкнутом пространстве корабля – это в принципе ад, а уж когда речь идет о нескольких месяцах лета… – он развел руками и, помолчав, добавил: – Макс – рисковый парень. И толковый. Без него все пойдет по бороде, и выгоды в этом не может быть никакой.

– Или мы ее не видим, потому что не знаем всей картины, – заметила я. – Полагаю, с нашей стороны будет куда благоразумнее познакомить следователей и убедить их наладить обмен информацией, а не лезть в это дело самим.

Сказала – и запнулась. С каких это пор появилась какая-то «наша сторона»?

А Ростислав почему-то воспринял это как что-то совершенно естественное. Да и вовсе думал не о том.

– Вы… не боитесь? – не то утвердительно, не то вопросительно произнес он и склонил голову набок, как любопытный щенок.

– Что меня обвинят в покушении на капитана Соколова? – я отзеркалила его жест. – На станции не так много мест, где нет видеонаблюдения, Ростислав. Все мои передвижения, все мои действия и слова – все записано и хранится на сервере. Скорее всего, расследование покушения на капитана сведется к тому, что отряд полицейских проведет пару дней за крайне скучным кино. Мы и Миту без проблем нашли бы, если бы она не ушла на нижний уровень.

Ростислав выслушал это с крайне сложным выражением лица – а потом как-то на удивление привычно коснулся моих пальцев, стиснувших ручку чашки. Только тогда я осознала, что рука у меня тряслась мелкой дрожью.

А Ростислав еще и проявил похвальное понимание и так и не уточнил, каково мне жить с мыслью о том, что покушения могут повториться.

И на Макса, и на меня.

Глава 8.4

Следователем по делу Миты назначили женщину чуть младше тети Алии, скорее плотную и мускулистую, чем полноватую, – рядом с Ростиславом она смотрелась вполне гармонично, словно он наконец-то повстречал человека своего масштаба и все встало на свои места. Но обманчивое ощущение правильности происходящего преследовало меня недолго.

– Младший лейтенант юстиции Светлана Ракшина, доброй ночи, – не очень внятно представилась она и сходу обратилась к Ростиславу: – Вынуждена попросить вас удалиться. Разговор со свидетелем должен быть приватным.

А я поймала себя на смешанных чувствах – причем на редкость идиотских. С одной стороны, я была готова зааплодировать ей уже за рельсовую прямолинейность и ясность намерений, поскольку сама я на просьбу в лоб так и не решилась. С другой стороны… почему-то мысль о том, чтобы остаться с этой женщиной один на один, казалась до крайности неуютной.

Ростислав будто бы это понял и с сомнением покосился на меня. Или сам не захотел слоняться без дела по станции, не зная, куда деться и чем занять голову, – кто знает?..

– Идите, Ростислав, – обреченно вздохнула я. – У вас еще есть шанс выспаться.

– Думаете? – мрачно переспросил он, но все-таки послушно встал – и только в дверях снова обернулся: – Вы не будете против, если я загляну утром?..

Я пожала плечами. С утра я надеялась как-нибудь извернуться и урвать хотя бы пару часов сна, но, возможно, стоило посмотреть правде в глаза: так изворачиваться я еще не научилась.

– Напишите заранее, – посоветовала я и перебросила ему контакт.

Этот ответ Ростислава вполне удовлетворил, и специалист по связям с общественностью наконец-то покинул мою комнату, которая неожиданно показалась мне огромной и пустой. Но рефлексировать на этот счет мне тоже не светило. Светлана тут же взяла меня в оборот, и все завертелось по кругу: паспортные данные, повторяющиеся вопросы с подковырками и равнодушный прицел камеры напротив. Только младшего лейтенанта юстиции возможное пересечение ее расследования с делом об отравлении капитана волновало мало.

Разговор она начала с того, что спроецировала на стол старую фотографию, где двадцать смуглых девочек-подростков в одинаковой форме сидели за партами и смотрели в камеру диковатыми черными глазами.

– Вы можете указать на госпожу Кумар?

Мита обнаружилась в третьем ряду: с двумя длинными черными косичками и бантиками не первой свежести, единственная из всего класса – без каких-либо украшений. Остальные девочки носили золотые сережки-колечки, а кое-кто мог похвастаться и пирсингом в носу.

Главным украшением Миты был высоко поднятый воротничок белой блузки. На всех своих детских фото она всегда закрывала шею, и уже по одной этой фотографии можно было сказать, что копать Светлана начала не оттуда.

– Как к госпоже Кумар относились на «Морской ступени»? Работа не казалась ей слишком тяжелой или неподходящей для девушки?

Я сообразила, к чему она клонит, и не сдержала смешок – скорее нервный, чем веселый.

– Давайте я сразу обрисую ситуацию со своей точки зрения, чтобы не возвращаться к этому вопросу. Мита попала на «Морскую ступень» в пятнадцать. Прилетела «зайцем» на планетолете из Хайдарабада, куда дошла пешком из своей деревушки, потому что там ее собирались продать замуж за пятидесятилетнего извращенца. Нет, я не оговорилась, не выдать замуж, а продать. У нее родился младший брат, и за него назначили штраф, который семья не могла себе позволить. Мита решила, что ответственность за второго ребенка должны нести те, кто его родил, а не подросток, которого посчитали менее ценным из-за формы гениталий. Мой папа смог организовать дистанционное обучение, и оказалось, что у диковатой девочки из глухой деревни золотые руки и голова посветлее моей. Мита фактически выросла здесь, и, когда она решила остаться и работать механиком, я была только рада. На инженерную степень она накопила сама. Как к ней здесь относятся? – я развела руками. – Мита – не душа компании, у нее полно тараканов, но ее есть за что уважать и любить. А свою работу она не променяла бы ни на что на свете, потому что для нее это – гарантия, что ее никто не сможет принудить делать что-то, к чему ни одна нормальная девушка не захочет иметь никакого отношения. И уж точно Мита не стала бы возвращаться домой, никого не предупредив!

Светлана поджала губы. Кажется, ей версия с возвращением в родные пенаты казалась слишком привлекательной, чтобы так просто от нее отказаться.

– У нее есть жених?

– Да, Матхаи Кападия, он химик в цехе водоподготовки, – поднапрягшись, вспомнила я. – Я сброшу вам контакты. Но он и сам в растерянности. Думаю, будет полезнее, если вы побеседуете со следователем Матти Виртаненом…

– Да-да, конечно, – не дослушав, кивнула Светлана и остановила запись.

Кажется, разговором она осталась крайне недовольна. Мои показания делали наименее вероятной мирную версию исчезновения – с тоской по дому или внезапным увлечением; да и судьба иностранной гражданки Светлану, похоже, не слишком занимала. Я заставила себя вежливо попрощаться и осталась сидеть, сжав пальцами переносицу.

По всему выходило, что сунуться в расследование все-таки придется, иначе Светлана приложит все усилия, чтобы попросту замять дело. Но я не имела ни малейшего понятия, с какой стороны за все это браться, а до ближайшего частного детективного агентства было что-то около семисот километров по водной пустоши.

За окном начинало светать. Я отхлебнула остывший кофе, устало потерла ладонями лицо и запустила поисковик: нужно было выяснить, какое детективное агентство отчаялось в достаточной степени, чтобы отправить специалиста на морскую платформу в середине чертового ничего.

Возможно, я бы и преуспела (вдруг кто из детективов спит и видит командировку на экватор?), но тут произошло ровно то, что обычно случалось каждое утро: моя дверь распахнулась без стука, и на пороге нарисовался посетитель, который никак не мог решить свою проблему самостоятельно.

Основное отличие от нормальных трудовых будней заключалось в том, что это оказалась Фая – вся в слезах, растрепанная и несчастная, как обиженный ребенок.

– Зарин, – всхлипнула она и по-детски утерла слезы кулаком, – кажется, я развожусь.

Глава 9.1. Лги так, чтобы во лжи соль была

– Кажется? – переспросила я и отключила экран смартфона.

– Он… он!.. – Фая всхлипнула и, не выдержав, разревелась прямо на пороге.

Я подавила тяжёлый вздох. За спиной Фаи маячил Дирк с планшетом в руке и не знал, куда деваться.

– Позовите тетю Алию, – одними губами проговорила я, и он, понятливо кивнув, испарился.

Сама я в деле успокаивания плачущих женщин была не сильна, но с помощью тети Алии из Фаи все-таки удалось вытянуть, что же произошло. Назир действительно хотел вернуть жену – но только ее. На ребенка он так и не согласился.

– …сказал, что мы не готовы, – все еще всхлипывая, пожаловалась Фая. – Что сами на ногах твердо не стоим, где нам еще и малыша растить…

– Да неужели мы не помогли бы?! – возмутилась тетя Алия, прочно угнездившаяся на любимом стуле Лусине, и притянула к себе дочь, успокаивающе поглаживая ее по спине. Разумеется, это возымело противоположный эффект – Фая разревелась еще горше и временно выпала из разговора.

А я промолчала, потому как сильно подозревала, что именно этот аргумент она мужу и озвучила. Возможно, вместе с плачем. Едва ли это польстило самолюбию Назира, которому фактически отказали в возможности быть опорой семьи, взвалив эту функцию на тещу.

А еще я не хотела озвучивать очевидное. Разведется Фая или нет, разрешение на ребенка без согласия отца ей не получить.

Она это и сама понимала. Оттого и плакала, а не искала выход.

– Что-то наверняка можно сделать, – твердо произнесла тетя Алия и одарила меня выразительным взглядом, не прекращая гладить Фаю по спине.

Спина подрагивала. Под тонкой футболкой прорисовывались выпирающие позвонки.

– Подожди, – вздохнула я и снова запустила поисковик.

Но он никаких приемлемых опций не предложил. Ребенок, рожденный без согласия отца и допуска к воспитательной работе, подлежал изъятию из семьи. Уже одного этого было достаточно, чтобы отказаться от затеи. Государство умывало руки сразу же: медицинское обслуживание и курсы рожениц предстояло оплачивать из своего кармана. И если с этим я была вполне готова помочь, то размер штрафа за рождение ребенка без согласия отца вверг меня в глубокое уныние. Кажется, этим штрафом предполагалось полностью покрыть стоимость услуг детского дома до самого совершеннолетия – иначе я масштабов суммы объяснить не могла.

В лоб проблема не решалась, увы.

– Я поговорю с юристами, – сдалась я и уже потянулась к списку контактов, когда в дверь постучали.

Такой воспитанностью не мог похвастаться ни один станционный старожил, и я несколько опешила, но без раздумий разрешила войти – и ничуть не удивилась, когда на пороге нарисовался Дирк с включенным планшетом в руке.

– Вы еще не освободились? – он бросил быстрый взгляд на тетю Алию и сжавшуюся в комочек Фаю и заметно смутился, но не ушел. – Прибыла комиссия по расследованию аварии на «Новой Кубани».

– А отчет все еще не готов, – констатировала я и машинально проверила сообщения от инженера-бригадира, занимавшегося восстановлением «Королевны». Свежих не было. – Так. Скажите им, что сегодня старта на «Новую Кубань» не запланировано, и дайте им номер из резервного фонда, в мансарде еще должна быть свободная комната. Возможно, они захотят переговорить со следователями… – я запнулась, вспомнив разговор со Светланой, и досадливо поморщилась. Вряд ли она рассчитывала связать аварию на «Новой Кубани» с исчезновением Миты – это серьезно усложняло дело, а ей явно хотелось поскорее сдать его в архив. Пусть и как «висяк». Но всегда оставался Виртанен – и Ростислав, которому везде мерещился мировой заговор. – Передайте им контакты. Я загляну чуть позже.

– Ты собиралась поговорить с юристами, – с нажимом напомнила тетя Алия и покосилась на планшет в руках Дирка, неприязненно поджав губы. – Удели им время сегодня. Если есть еще какие-то срочные вопросы, я займусь. Мне несложно. Только… – она указала взглядом на дочь. Фая притихла, но все еще прятала лицо.

– Спасибо, – напряглась я, – но я сама справлюсь.

Тетя нахмурилась, и я приготовилась к долгим спорам, но сказать ничего не успела.

– К сожалению, комиссия настаивает на личном разговоре с госпожой Гильмутдиновой, поскольку она является собственницей «Королевны», – безупречно ровным голосом сообщил Дирк, не дав никому и рта раскрыть. – Кроме того, присутствие госпожи Гильмутдиновой срочно необходимо в бухгалтерии. Насколько мне известно, у вас нет права подписи.

– Так его можно передать, – пожала плечами тетя Алия, нисколько не смущенная бюрократическими проволочками.

На этот раз Дирк тактично промолчал, и я поспешила перехватить инициативу:

– На это уйма времени уйдет, пока подпись оформят и добавят в базу, – я неопределенно взмахнула рукой. – Давай я лучше сброшу тебе контакты юридического отдела и предупрежу их, чтобы выделили кого-нибудь проработать вопрос. Обрисуй им ситуацию, пусть думают.

Тетя недовольно покачала головой.

– Когда ты последний раз спала?

– Вчера, – честно ответила я, посчитав, что восстановительный сон после полета в ракете тоже считается. Полчаса, конечно, но все же лучше, чем ничего. – Я справлюсь, тетя, правда. Поговори с юристами, сейчас это важнее, – сказала я и поскорее выскочила в коридор, чтобы не нарваться на следующий виток спора о передаче права подписи.

Дирк невозмутимо вышел следом за мной и прикрыл за собой дверь.

– Что в бухгалтерии? – спросила я, когда он догнал меня. – Что-то с поставкой запасного комплекта фильтров?

– Нет, – невозмутимо отозвался Дирк и, подхватив меня под локоть, уверенно потащил к туристической зоне.

Административная часть была в противоположной стороне, и я притормозила, вынудив его остановиться. Дирк прижался плечом к стене рядом со мной и, вздохнув, признался:

– В бухгалтерии все в порядке, я соврал. Мне показалось, что вы не хотите допускать госпожу Гильмутдинову-старшую до управления станцией, поскольку у нее нет соответствующей квалификации, но вы слишком тактичны, чтобы сказать об этом прямо. Простите, если я позволил себе лишнее.

– Спасибо, – серьезно произнесла я, когда смогла подобрать отвалившуюся челюсть. – Вы меня спасли, Дирк.

Он смущенно пожал свободным плечом.

– Рад помочь.

– А куда мы, в таком случае, направлялись? – уточнила я.

Дирк, похоже, поставил себе целью сразить меня наповал в течение суток. Он робко улыбнулся и признался:

– В кафе. У вас не было времени позавтракать, а в комнате вас ни на секунду не оставляют в покое.