Текст книги "65 метров (СИ)"

Автор книги: Елена Ахметова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19.3

Дирк преподозрительнейшим образом отвернулся. Ракеш же, по всей видимости, за сплетнями на станции и моими повадками за последние дни особо не следил, а потому раздражённо отмахнулся:

– Да тот верзила с «Фалкона» на кой-то черт сунулся уединения искать. Как только не расшибся, там же высота под двадцать метров…

– Девятнадцать семьсот, – зачем-то поправила я и тяжело оперлась о спинку свободного стула. Колени ощущались так, будто вместо нормальных суставов мне подсунули какое-то недоразумение из подмороженной ваты. – Он?..

Ракеш пожал плечами.

– Понятия не имею. Его выловили минут десять назад, Дирк меня уже сюда тащил чуть ли не волоком, – недовольно пробурчал он. – Я даже дыру замерить не успел, так только, на глаз прикинул, что не меньше метра в диаметре.

Надо думать. Иначе Ростислав застрял бы к чертовой матери, и мы тут все по-дурацки хихикали, а не прятали глаза, не зная, куда деваться и что думать!

– Вызовите полноценную медицинскую бригаду с материка, – велела я и сжала в пальцах спинку стула. Боль под ногтями помогала сосредоточиться. – Удар такой силы мог спровоцировать внутренние повреждения, при поверхностном осмотре этого можно не заметить.

Не говоря уже о том, что теперь капельницы от отравления понадобятся не только капитану Соколову. Ростислав же наверняка нахлебался морской воды – да так точно подгадал на пик цветения ядовитых водорослей, что нарочно не придумаешь!

– Уже сделано, – тут же отчитался Дирк.

Я нервно кивнула и кое-как выдавила из себя благодарную улыбку.

Нужно было взять себя в руки, выслушать Ракеша и идти на встречу с представителями реестра. Помочь Ростиславу на данном этапе я все равно больше ничем не могла, так почему бы не разгрести пока последствия излишней скандальности капитана Соколова?..

Здравый смысл подсказывал, что именно так и нужно поступить. Не путаться под ногами у штатного медика, не действовать на нервы вызванной бригаде и вообще держаться подальше и от Ростислава, и от «Фалкона». И дурацкое чувство вины запихнуть куда-нибудь поглубже!

Но отвлечься все никак не получалось, и тут мне на помощь внезапно пришла родня.

Поначалу, увидев на экране смартфона скромно улыбающуюся Фаю, я хотела сбросить вызов и вернуться к работе, поскольку небезосновательно полагала, что говорить нам больше не о чем. Я знала, что двигало кузиной (надо бы, кстати, исключить ее из завещания), она считала меня туповатым чёрствым сухарем, которому прибыль дороже детей. Что тут можно обсуждать? Четыреста способов относительно честного отъёма денег у владелицы станции? Едва ли Фая звонила, чтобы принести извинения и сообщить, что прямиком из мест лишения свободы отправится в монастырь, замаливать грехи…

Как выяснилось, я упустила ещё одну тему для беседы, куда более вероятную.

– Их убьют, – сообщила Фая сиплым шепотом. Глаза у нее были сухими. Истерику выдавали только опухшие веки да сеточка лопнувших сосудов на белках – камера смартфона размывала их в сплошное красное пятно, и казалось, что со мной говорит разгневанный демон, вселившийся в отчаявшуюся женщину. – Моих близняшек убьют. Из-за тебя!

Я растерянно хлопнула глазами.

То есть Матхаи Кападия всё-таки дал показания, и затея тети Алии и Фаи теперь доказуема. Правда, я затруднялась определиться, рада я этому или нет.

– Что молчишь?! Нечего сказать? – Фая повысила голос, и он моментально сорвался. – Хладнокровная ты су…

На отбой нажала не я, а Дирк, перегнувшийся через стол. Ракеш сидел тихо, как мышка, но уши развесил, как слон.

Я подобрала край полотенца и спрятала в нем лицо. От влажной ткани пахло кондиционером для белья и моим шампунем, но привычная лавандовая отдушка ничуть не успокаивала.

– Дирк, – неразборчиво пробурчала я в полотенце, ненавидя сама себя за эту минуту слабости, да ещё и при свидетелях, – узнай, что можно сделать, чтобы Фаю не отправили на принудительный аборт. Свяжись со мной, как только будут новости.

Вместо ответа он вышел из-за стола и обнял меня за плечи – прямо вместе с полотенцем. Я вздрогнула и уперлась ладонями ему в грудь, не позволяя прижиматься плотнее, но всё-таки прикрыла на мгновение глаза и выдохнула. Поддержка есть поддержка – даже если её выказывают вовсе не так, как хотелось бы, от нее все равно становится чуточку легче.

Сложнее будет потом.

Например, когда Ракеш пойдет в технический отсек и раскатает там свой длинный экстравертный язык…

Глава 20.1. Русский человек хлеб-соль водит

На встрече с представителями реестра – двумя юркими девицами чуть постарше Фаи – я присутствовала чисто номинально. Мою голову занимали отнюдь не технические характеристики станции и объяснительные записки. Мысли скакали со скандального звонка кузины на Ростислава, который, конечно же, не мог найти другого момента, чтобы сверзиться прямиком в горячую каплю; со спящей на «Новой Кубани» королевны на Дирка – тот неотлучно следовал за мной, словно я буксировала его на жесткой сцепке, а не отпустила с миром отсыпаться.

«Мне несложно», – только и сказал временный помощник, когда я напомнила ему о положениях трудового распорядка.

Что ж, хоть кому-то из нас было несложно.

Этот вечер мог стать самым грандиозным провалом за нынешний год – и без того, прямо скажем, не самый легкий и удачный. Но мне повезло: после длительного перелета представительницы реестра и сами витали в облаках, явно мечтая только о подушке, и гостиничный номер, в спешке освобожденный от вещей тети Алии и Фаи, пришелся как нельзя кстати. Я пожелала проверяющим сладких снов, пообещала экскурсию по «Морской ступени» завтра утром и с нескрываемым облегчением откланялась.

Уже в коридоре туристического комплекса я осознала, что даже не запомнила, как их зовут. Кажется, пора было смириться с тем, что разделять личное и важное у меня больше не получалось.

– Дирк… – я запнулась. Переспрашивать, наверное, не имело смысла: помощник-то в разговоре участвовал на правах адекватного члена коллектива, но едва ли сейчас у меня что-то отложится в памяти. – Составь, пожалуйста, для меня расписание на завтрашнее утро. Не сейчас, конечно, – спохватилась я, когда он безропотно потянулся за планшетом. – Утром. Проверяющие наверняка будут отсыпаться после перелета, и назначать экскурсию по станции не стоит раньше десяти. Да и я не отказалась бы вздремнуть… – я сцедила зевок в кулак и виновато улыбнулась. – Сбрось расписание завтра утром, как будет готово.

– Хорошо, – легко согласился Дирк и дернулся было следом за мной, но я остановила его твердым:

– Спокойной ночи, – и решительно развернулась к выходу из туристической зоны.

Разумеется, сна у меня не было ни в одном глазу. Но Дирк снимал номер на третьем этаже, а команду «Фалкона» определили на первый, что позволяло сделать вид, будто я и впрямь иду в жилой отсек, и избавиться от трудолюбивого сопровождающего. Глядишь, хоть у кого-то из нас завтра будут отдохнувшие и работающие мозги – тут я, признаться, на Дирка полагалась всецело, потому что мои явно отказали получасом ранее.

Этим я себя и успокаивала, когда стучалась в капитанский люкс на первом этаже. Сейчас-то мозги отказали, но потом всенепременно вернутся в норму, честно-честно, и я больше не стану ломиться к Ростиславу в тот же день, когда отшила.

Дверь открыл капитан Соколов – осунувшийся, резко и некрасиво похудевший. Впрочем, это ничуть не помешало ему окинуть меня оценивающим взглядом, глухо хмыкнуть и посторониться, не произнеся ни слова. Я гордо задрала подбородок и воспользовалась нелюбезным приглашением.

Капельница и в самом деле перекочевала от одной койки к другой. Побывавший в нецелевом использовании тазик – тоже.

Ростислав лежал на спине, уставившись в потолок. Простыня, которой его укрыли до пояса, кое-где пристала к коже, и на ней проступили зеленоватые пятна от заживляющей мази. Специалист по связям с общественностью мало уступал им по насыщенности оттенка, а при виде меня еще и переплюнул по разнообразию палитры, густо покраснев.

– Зарин… – растерянно выдохнул он и попытался приподняться на локтях, но капельница быстро пресекла эти вольности.

Признаться, до того, как я переступила порог этого скорбного лазарета, на конструктивную деятельность меня не тянуло: хотелось что-нибудь спалить, набить кое-кому морду или, на худой конец, выйти на балкон и со вкусом проораться. Но сейчас я молча уселась на единственный свободный стул, закинув ногу на ногу. О чем говорить, я не имела ни малейшего понятия. Ростислав – надо же, событие века! – кажется, тоже. Зато капитан Соколов за словом в карман не лез и с апломбом сообщил:

– Прежде всего, позвольте заверить, что мой помощник по связям с общественностью не пошел топиться с горя или из-за разбитого сердца, и ваша совесть абсолютно чиста.

Ростислав закатил глаза и продемонстрировал капитану весьма многообещающий кулак. Я скрестила руки на груди.

– Зарин, – снова начал Ростислав и запнулся.

– Зарин, – не выдержав, повторила я, – это ядовитое вещество нервно-паралитического действия.

Ростислав сдавленно фыркнул и пробормотал себе под нос что-то в духе «а что, подходит». Я предпочла пропустить это мимо ушей.

– Какого черта тебя понесло на технический уровень?!

Глава 20.2

Соколов начал явственно давиться смехом – причем, кажется, даже не слишком нервным. Ростислав с укоризной покосился на капитана и устало провел ладонью по лицу.

– Бегал я там, – невнятно пробурчал он.

– Бегал, – повторила я, не поверив собственным ушам. – По техническому уровню? Среди ночи?!

Капитан всё-таки не сдержался и заржал в голос. Теперь мы с Ростиславом смотрели на него с одинаковым выражением, но Соколова это ничуть не смутило – и даже заткнуться не сподвигло.

– Славка всегда бегает, когда расстраивается, – бесцеремонно сдал подчинённого с потрохами заботливый капитан. – Технический уровень – это ещё ничего, вот когда дурное настроение настигает его на корабле…

– Макс, – с нажимом произнес Ростислав, старательно скрывая смущение. – Захлопнись, а?

Макс с вызывающим видом приподнял брови – мол, а что ты мне сделаешь, отшибленный, с капельницей в руке? – и самым подлым образом не захлопнулся.

– Скажите-ка мне лучше, Зарина, вы говорили со Светланой о беременности Фаи? – поинтересовался он.

Я как раз была занята тем, что пыталась представить себе Ростислава на пробежке где-нибудь в узком коридоре «Фалкона» (кажется, расстроенного специалиста по связям с общественностью следовало приравнять к стихийному бедствию!) и на резкую смену темы среагировала не сразу – оторопело сморгнула и ляпнула:

– С чего бы?

– Ага, – так самодовольно кивнул капитан, словно и не ждал другого ответа. – А кто ещё знал, что она беременна? Ну, до того, как ее арестовали.

Прискорбно логичное уточнение. К нынешнему времени об этом, кажется, знала вся станция, включая экипажи транзитных кораблей и их же трюмных крыс.

– Муж Фаи, ее любовник, Дирк, тетя Алия, Ростислав, старший авиационный инженер Джейсон и я, – дисциплинированно перечислила я, и Ростислав с Максимом переглянулись так многозначительно, словно уже сделали какой-то вывод из этого излишне обширного списка. – А что? И как это вообще связано с беготней по техническому уровню?! – я поймала себя на том, что повысила голос, и поспешно заткнулась, пока не дала петуха.

– Не по коридорам же мне было бегать! – не выдержал в ответ Ростислав.

Я представила себе человека подобных габаритов на лёгкой пробежке где-нибудь по первому этажу гостиницы. Воображение дорисовало персонал и постояльцев, в ужасе жмущихся по стенам, опасные вибрации по всем перекрытиям и скорое разорение.

– Спасибо, что воздержался хотя бы от этого, – серьезно поблагодарила я, но он только отмахнулся, спеша сменить тему:

– Речь вообще не о том. Перед арестом Алии и Фаи Светлана пришла к Матти и сразу начала расспрашивать о состоянии гидроплана, как будто уже знала, кто стоит за похищением Миты, и искала только подтверждение. Она же и рассказала Матти, что у твоей родни всё-таки есть мотив и возможность. Но откуда ей было знать про беременность Фаи, если ты ей ничего не говорила?

Я неуверенно пожала плечами.

Фая и тетя Алия точно не стали бы делиться такими сведениями с лейтенантом юстиции – это не в их интересах. Назир и любовник Фаи вообще не подозревали о существовании Светланы, а о существовании инженера Джейсона – второго кандидата в мужья Фаи, которого Дирк отобрал среди прочих, – не подозревала сама Светлана. Мне же и без нее хватало посторонних, на кой-то ляд сунувших нос в дела моей семьи. Выходит…

– Бред какой-то, – пробормотала я. – Зачем…

– А теперь сопоставьте, – с безжалостным энтузиазмом подхватил капитан Соколов. – Я подал жалобу на вашу станцию – и меня отравили едва ли не насмерть. Алия Гильмутдинова-старшая довела вас до ручки – и ее арестовали. Ростислав позволил себе лишнего – и… – он обвел широким жестом перепачканную в заживляющей мази постель и штатив с капельницей. – Вуаля – лежачая отбивная, хорошо еще, что кости целы. Матти перебирал масштабные версии причин моего отравления, от тайной акции противников колонизации других планет до международной гонки космических вооружений, и не нашел ни единого подтверждения. Но что, если все гораздо банальнее? Если никто и не пытался помешать гуманитарной миссии, а преследовал совершенно иные цели?

– Ростислав-то сюда как вписывается? – уточнила я, борясь с желанием зажать уши и ничего не слышать, а в идеале – выскочить отсюда с матерным воплем и чтобы все моментально вернулось на свои места. Начиная с моей веры в людей.

– А мне технический уровень для пробежки тоже порекомендовал Дирк, – тихо признался Ростислав.

Глава 20.3

– Вас послушать – так он просто на ходу подметки режет, – фыркнула я – и захлопнулась сама.

Вообще-то Дирк именно что на ходу подметки резал с тех самых пор, как мы впервые встретились. На «Новую Кубань» он попал по рекомендации папиного знакомого – сначала на должность простого рабочего. Там он не задержался, сходу отличившись наказуемой инициативой по выхаживанию капризных плодовых деревьев в условиях малой гравитации и постоянной нехватки воды, – поднялся до агронома, блеснул еще и организаторскими навыками и угодил в пул административного персонала. Любовью сослуживцев Дирк не пользовался, но все же исхитрился в рекордные сроки продвинуться в топ-менеджмент. Темер пару раз открыто заговаривал о том, что готов назначить парня своим преемником через пару-тройку лет: профессии, связанные с постоянными полетами в космос, имели очень жесткую верхнюю планку по возрасту, и директор агростанции к ней уже приблизился. Дирк об этом знал.

Но почему-то сорвался на «Морскую ступень», хотя подвинуть меня, в отличие от Темера, возможным не представлялось еще лет этак тридцать-сорок, а моя давняя дружба с Лусине практически гарантировала, что ничего серьезнее должности временного помощника Дирку не светило. И ведь даже на ней он умудрился отличиться в первый же день, когда каким-то невероятным чудом поставил на место поставщика фильтров для опреснителя и построил в две шеренги Ракеша!

Я не слышала от Дирка ни единого отказа, ни слова сомнения, ни одной жалобы. «Хорошо», «мне несложно»… он просто работал, как вол, даже когда у меня самой кончался запал. В этом, признаться, было что-то пугающее, но не настолько же, чтобы разом записать помощника в убийцы!

И все-таки… после тети Алии и Фаи я уже ничему особо не удивлялась.

Дичь. Но проверить надо.

– Давай-ка по порядку, – твердо произнесла я и прикрыла глаза. – Положим, о том, что именно вы, капитан, подали жалобу на «Морскую ступень» знал вообще весь бар в тот день. Именно с Дирком я этого не обсуждала, но он мог услышать от кого-то еще. О том, как меня достала тетя Алия со своей идеей-фикс о родном внуке любой ценой, по-моему, знал только Ростислав, – я спохватилась и отвела взгляд от пропитанной мазью простыни, ровно и медитативно поднимающейся и опускающейся в такт дыханию. – Ладно, допустим, об этом можно было догадаться – я все-таки сорвалась и угрожала Дирка уволить. Но не за гениальную мысль с подставным отцом, а за то, что он вообще сунулся в дела моей семьи. Я не рассказывала ему подробностей – с чего бы вдруг он пошел и сдал Фаю следовательнице? А ведь, если ваше предположение верно, Дирк должен был именно что прийти сам и доложить, потому как Светлана даже не рассматривала его в качестве свидетеля и к себе не вызывала. А уж история с бегом… – я почувствовала, как неизбежно начинают гореть уши, и обреченно вздохнула. Кажется, об этом было практически невозможно говорить без потери собственного достоинства – только и радости, что Ростислав тоже покраснел как рак и демонстративно закатил глаза.

– Я забыл, что ты говорила про арматуру, когда организовывали поиски Миты на станции, – с нотками раздражения в голосе сообщил он. – А Дирк вообще не знал, что ты меня об этом предупреждала, он был не в нашей группе! Слушай, гм, может, подождешь до утра и переговоришь с Матти? Он лучше разложит по полочкам, как дошел до такого вывода и что нужно предпринять, чтобы проверить теорию. Я бы и сейчас его вызвонил, но у него… – Ростислав вдруг сбился с мысли и смущенно кашлянул.

Соколов проворно пододвинул тазик поближе и повернулся ко мне:

– У Матти внезапно нарисовалась личная жизнь, – со сложным выражением лица сообщил он.

А я вдруг вспомнила ярко-алую резинку для волос на дверной ручке. И то, как Мита держалась за Матти, когда выходила из гидроплана…

Матхаи Кападию было даже немного жалко. Но это был не первый раз – и не первый жених.

Стоило ли вообще удивляться? Ей было пятнадцать, когда пришлось бежать из дома, пересечь полстраны и двое суток прятаться в темном грузовом отсеке, – чтобы не угодить в жены к старому извращенцу, которому ее едва не продали самые, казалось бы, родные и надежные люди. Самосаботаж всякий раз, когда дело доходило до серьезных отношений, был вполне ожидаем.

А психолог на станции, пожалуй, все-таки нужен. И, судя по тому, какие методы для выражения своей обиды выбрал Матхаи, не одной Мите.

– К слову, о личной жизни, – изменившимся голосом заговорил капитан Соколов, заставив нас с Ростиславом одинаково вскинуться и, кажется, с похвальной синхронностью залиться краской. – Окно вылета для «Фалкона» согласовано на завтрашнее утро.

Я стиснула зубы и кивнула, не позволив себе измениться в лице. Соколов и без того знал о моей личной жизни и проблемах станции куда больше, чем следовало бы.

– Макс… – начал было Ростислав, но тот не дал ему договорить.

– Славка остается, – перебил его капитан и тут же повысил голос, не позволяя подчиненному вклиниться: – Не хватало еще прозевать какое-нибудь скрытое внутреннее кровотечение и обнаружить его где-нибудь на полпути к Марсу. Не говоря уже о том, каково переносить стартовые перегрузки, когда ты и при одном «же» не всегда способен удержать содержимое желудка при себе.

– Чья бы корова мычала, – пробурчал Ростислав.

Подколка пропала втуне: выглядел капитан паршиво, но держался молодцом.

Даже слишком.

– Поэтому у меня к вам деловое предложение, Зарина, – не обращая внимания на ершащегося специалиста по связям с общественностью, продолжил капитан. – Ростиславу нужно оставаться под наблюдением еще как минимум сутки. У меня и моей команды этого времени нет – мы и так должны были вылететь несколько дней назад. Обеспечьте его медицинской помощью, а «Фалкон» сделает крюк через «Новую Кубань» и доставит туда, скажем, одну полную цистерну воды. По рукам?

Ростислав пробормотал себе под нос что-то крайне нелестное. Капитан даже не повернул голову в его сторону.

– Вы рискуете, – заметила я. – Что, если Матти ошибся, и Дирк ни при чем?

Соколов пожал плечами и нервно хохотнул:

– В таком случае я тем более буду в безопасности только на «Фалконе». Там, по крайней мере, все как на ладони, а у вас здесь не станция, а свалка укромных уголочков, где что-нибудь да произойдет!

– Вы еще и на это пожалуйтесь, – процедила я сквозь сжатые зубы.

– Всенепременно, – пообещал капитан таким тоном, что стало непонятно, всерьез он это или нет. – Значит, я пойду, отдам распоряжение о погрузке второй цистерны? А вы здесь… не знаю, объяснитесь, что ли. И на будущее: лучше бы сразу именно так и делать, а не разбегаться по самым непредсказуемым векторам, – припечатал Соколов и, не дождавшись ответа, в два шага добрался до двери.

– Щегол, – пробурчал Ростислав, но эпитет остался без внимания: капитан уже ушел.

А мы, что те клоуны, остались.