Текст книги "65 метров (СИ)"
Автор книги: Елена Ахметова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Глава 18.1. Щепотка соли делает сахар слаще
Я всё-таки настучала сообщение начальнице юридического отдела на случай, если у нее найдется не только знакомый адвокат, но и дружественный детектив, – без особой, впрочем, надежды на удачу. У меня вообще неважно получалось рассчитывать на счастливый случай.
Потому от Светланы я направилась прямиком в жилой блок, надеясь разговорить Миту – вдруг она вспомнит хоть что-нибудь? – и уже через несколько минут в глубокой растерянности медитировала на резинку для волос, обмотанную вокруг дверной ручки.
Резинка была ярко-алая. В ней запутался длинный черный волос, и сомневаться, кому он принадлежит, не приходилось.
Но Матхаи я видела по дороге. Он как раз должен был заступить на смену, а потому целеустремленно топал к техническому коридору, уже одетый в форменный белый халат.
– Не хочу знать, – сказала я сама себе и развернулась к собственной комнатке.
Мой лимит терпимости к историям с вовлечением разнообразных парнокопытных тоже был исчерпан. Выслушивать личные драмы Миты (а то и служить их причиной, вваливаясь в неподходящий момент!) и демонстрировать хоть сколько-нибудь тактичную и адекватную реакцию я бы уже не смогла.
Но раз уж меня занесло в жилой блок, стоило воспользоваться случаем и принять душ. И трусы, черт их дери, наконец-то надеть!
Разумеется, это со всех сторон мудрое решение немедленно разбилось о суровую реальность. На моей кухоньке сидел Ростислав и, отстраненно глядя в окно, помешивал ложечкой в чашке.
Он повернулся на звук. Я машинально проследила за его взглядом и обнаружила, что проушина щеколды надёжно привинчена на место, а над моим планом нависла призрачная, но весьма обнадеживающая угроза.
– Я и тебе сварил, – сообщил Ростислав как ни в чем не бывало и отсалютовал мне чашкой. – В качестве извинений за самоуправство.
Пахло кофе и корицей. Я мечтательно потянула носом и поскорее закрыла дверь, пока на аромат не прибежали конкуренты, но всё-таки уточнила:
– То есть ты сварил мой кофе на моей кухне, чтобы извиниться за самоуправство?
Ростислав посмотрел в чашку так внимательно, словно на дне могла притаиться подсказка с правильным ответом.
– Кажется, ты все уловила, – признал он и вздохнул. – Прости, я не знал, куда податься. Макс наконец-то смог поесть и теперь пытается избавиться от капельницы и построить всех окружающих в две шеренги. Я постарался донести до него, что в космосе туго с диетическими смесями и надо дотерпеть хотя бы до того момента, когда он перейдет на каши, но… – он устало поморщился.
– Но проще было сбежать и отсидеться где-нибудь, – понимающе хмыкнула я и полезла за ситечком, чтобы нацедить себе кофе. – Кажется, начинаю понимать, зачем вам в космосе ещё и шаттл!.. – я осеклась.
Кухонька для Ростислава была откровенно маловата. Он выглядел здесь, как ростовая скульптура атлета посреди игрушечной мебели. Зато это позволяло ему дотянуться почти до любой точки в комнате, не вставая из-за стола, и конкретно сейчас его интересовала пятая. Моя.
Разумеется, я тут же и думать забыла, что собиралась ерничать и отводить душу, раз уж на ней так странно и внезапно посветлело, и неуверенно начала:
– Слушай, этим утром…
– Днём, – любезно подсказал Ростислав. – Возможно, ты немного потерялась во времени.
– Возможно, ты тоже, – проворчала я и украдкой покосилась на часы. – Слушай… да прекрати ты смеяться, я и так слов подобрать не могу! В общем…
– В общем, – подхватил Ростислав, – мы с тобой занимались сексом, и нам понравилось. Есть что-то ещё, о чем мне следует знать? Или тебе не понравилось, и мне пора выметаться, пока я тут не сгорел со стыда?
– Со стыда, – проворчала я с облегчением, – как будто он у тебя есть! Нет, мне было хорошо, но… – я снова запнулась, подбирая слова.
Могла не напрягаться. Ростислав всё-таки недаром числился специалистом по связям с общественностью.
– Но сейчас у тебя настроение не то, – спокойно кивнул он, – и вообще три тысячи неотложных дел в списке до вечера. Я могу чем-то помочь?
Наверное, он спрашивал из вежливости. Но у меня не было сил на хорошие манеры, и я, забрав чашку, залезла на подоконник и, устроившись на подушках, честно ответила:
– Наверняка. Мне бы очень пригодилась твоя способность усматривать связи и заговоры даже там, где их в принципе быть не могло.
– Почему это не могло? – праведно возмутился Ростислав и, кажется, приготовился выстроить десяток теорий, логично и последовательно объединявших покушение на капитана Соколова и стремление тети Алии отобрать у меня бразды правления станцией, но поймал мой взгляд и в который раз оправдал гордое звание профессионала – и вовремя замолчал.
А я набрала побольше воздуха в грудь, чтобы избавиться от странного ощущения тесноты в ней, – и рассказала ему про тетю Алию и Фаиных близнецов.
Глава 18.2
Он слушал даже слишком внимательно. Я проследила за сменой эмоций на его лице и поспешно добавила:
– Сейчас важно найти их сообщника. Срочно. До того, как прибудет вертолет и заберёт и тетю Алию, и Светлану. А я не представляю, с чего начать.
Ростислав сморгнул и перестал смотреть на меня так, будто я зачитывала условия задачи, которую он ещё не проходил.
– Ну, наверное, с того, что рассказывала Мита, – не очень уверенно сказал он и нахмурился. – Раз ее успели убрать с дороги до того, как она взялась за ремонт «Королевны», а «Звездный поток» приводнился у станции, ее должны были где-то держать.
– Причем довольно долго, – подтвердила я. – Увезли Миту на том же «Звездном потоке», судя по его повреждениям. А он вылетал только через пару дней после аварии на «Новой Кубани» – тетя Алия тогда сказала, что Фае позвонил Назир, и она отправилась на материк, чтобы переговорить с ним лично. Но Мита за все это время ни разу не мелькнула на камерах видеонаблюдения, иначе бы её опознали на записях.
– Это как раз не слишком важно, – отчего-то приободрился Ростислав. – Мита говорила, что спустилась вниз, к станционным сваям, а потом проснулась уже в родной деревушке. Ее не просто вырубили ударом – тогда бы она пришла в себя уже через несколько часов.
– Хочешь сказать, ее чем-то отравили? – я, напротив, нахмурилась.
Два случая отравления на одной станции, да ещё с разницей меньше недели – это уже и в самом деле слабо походило на простое совпадение. Но приплетать к похищению Миты ещё и покушение на капитана Соколова моя фантазия решительно отказывалась.
– Скорее одурманили, – поправил меня Ростислав и начал было набирать чей-то номер, но остановился на середине. – Слушай, м-м… я могу поспрашивать кое-кого. Если повезёт, выясним, откуда взяли дурман для Миты. Но ты должна пообещать, что не выдашь мой источник.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы переварить эту сентенцию. Потом я аккуратно отставила чашку и села прямо, свесив ноги с подоконника. Это был единственный вариант, при котором я могла нависать над Ростиславом – хотелось бы верить, что грозно.
– То есть ты хочешь сказать, что кто-то на моей станции делает наркотики, и твой кок об этом прознал во время славной попойки в баре, а потом под определенным градусом знатно спалился перед тобой. Но я должна буду утаить это от следствия и терпеть дилера у себя под носом? – я сама удивилась тому, как ровно и спокойно вдруг зазвучал мой голос – и как нездорово это выглядит.
– Откуда ты… – Ростислав тоже отставил чашку и тут же осекся: должно быть, и сам уже вспомнил, как при мне рассказывал Матти, что отметелил кока, когда корабль заходил на посадку, и потому не запомнил времени прибытия. Учитывая, что особо крутым нравом Ростислав, в отличие от Соколова, похвастать не мог, да и тяги к дракам не проявлял, зато служил нянькой при молодом капитане, сложить два и два было не так уж сложно. – Злопамятная ты женщина… нет, я не предлагаю тебе терпеть кого-либо. Хочешь избавиться от продавца – я скажу тебе его имя, даже если он не имеет никакого отношения к похищению. Но кок нужен на «Фалконе». И я тоже. Мы больше не можем откладывать старт. Все, о чем я прошу, – это чтобы ты не сообщала, что узнала об этом от меня. Скажешь, что обнаружила в ходе проверки или облавы, на твое усмотрение.
Я заставила себя выдохнуть. Теснота в груди постепенно становилась почти невыносимой.
– Почему ты не сказал мне сразу?
Ростислав тоже выдохнул – протяжно и устало – и отвёл взгляд, машинально взъерошив волосы на затылке.
– Потому что я только сейчас выяснил точно, что это происходит не с твоего ведома.
На этот раз сдержаться оказалось неожиданно легко. Внутри словно переключился какой-то рубильник, и мир вокруг будто отступил на шаг, спрятался за прозрачным стеклом. А я могла отстраненно рассматривать его, как содержимое витрины в музее пыток, думать: «Вот дичь-то!» – и отходить подальше, тихо радуясь, что экскурсия скоро закончится, и удивляясь, как меня вообще сюда занесло. Любопытно было, что ли?..
Сбегу. Брошу все на Дирка – и сбегу. Запрусь на «Новой Кубани» и буду шипеть на людей из темного угла.
– Хорошего же ты обо мне мнения, – задумчиво заметила я и ссутулилась. – Ладно. Звони.
Ростислав опасливо поднял голову – кажется, сам не верил, что отделался так легко.
– Слушай, я просто не хотел делать поспешных выводов и разводить шумиху вокруг срыва кока. Нам и в самом деле нельзя задерживаться, а требования к укомплектовке команды корабля дальнего следования включают в себя обслуживающий персонал. Где бы я нашел за один день другого кока?..
– Звони, – повторила я.
Ростислав помедлил – и заговорил неожиданно тихо, вынуждая прислушиваться к каждому слову:
– Хорошо. Я вижу, как это дело важно для тебя, и понимаю, что промедления ты не потерпишь. Но я хочу поговорить с тобой после. О… нас?.. – как-то совсем неуверенно закончил он.
Лет пять назад я, вероятно, попалась бы на эту удочку. Но неудачный брак весьма способствует нарастанию толстой шкуры, а разочарование в близких и вовсе облачает в броню из цинизма и самоиронии.
– Звони, – снова повторила я.
И на этот раз он наконец-то послушался – резко изменив тон, нарочито жизнерадостно пообщался со своей гарнитурой, пьяно рассмеялся напоследок и прервал разговор.
А еще час спустя Светлана запросила ордер на арест Матхаи Кападии, и об этом я тоже уже ничего не хотела знать.
Глава 19.1. Подавая соль – смейся, не то поссоришься
Светлана новому фигуранту обрадовалась как родному и немедленно уволокла к прочим, не менее родным. Поскольку насчет Матхаи Кападии никаких указаний сверху не поступало, меня вежливо, но непреклонно выставили – я только и успела, что раскрыть рот и изречь сакраментальное «но!..», как вдруг обнаружила себя в коридоре у закрытой двери. Возможно, меня бы еще хватило на вторую попытку, но на запястье непреклонно завибрировал новым сообщением смартфон. Писал Дирк.
«Представители реестра уже здесь».
– Они же должны были только завтра!.. – простонала я себе под нос.
Часы, впрочем, приняли сторону незваных гостей. Технически уже полчаса как шел следующий день.
Разумеется, свободных номеров в гостинице все еще не было, а отсутствием дежурных на сутках спешили воспользоваться их соседи по комнате. На всей станции нашлось ровно две свободные койки: моя и Лусине, но Дирк не рискнул покуситься на святое без начальственного одобрения.
Начальство еще раз посмотрело на часы и категорически не одобрило. Высыпаться мне тоже нравилось, и нужно было придумать хоть какую-нибудь альтернативу – желательно, помимо шезлонга в коммуникационном помещении за душевой зоной пляжа, потому что оно прискорбным образом не вентилировалось даже в аварийном режиме.
Я запросила списки дежурных, убедилась, что Дирк никого не пропустил, и погрустнела. Попроситься к кому-нибудь на одну ночь, а свою комнату уступить комиссии? Меня, конечно, пустят – начальству вообще очень вредно отказывать. Но спать на соседней койке с малознакомыми людьми еще хуже, чем в осиротевшем жилом блоке, – не говоря уже о печальном влиянии подобных эскапад на авторитет и субординацию.
Потом я грешным делом вспомнила о пустующем «Фалконе» и разозлилась сама на себя. Когда вообще для меня стало таким привычным полагаться на помощь Ростислава и капитана Соколова?!
Здоровая злость наконец-то прочистила голову от серого тумана, сквозь который еле-еле пробивались более-менее конструктивные мысли, и я сообразила позвонить в гостиницу и отозвать пригласительные на имена Алии и Фаи Гильмутдиновых. Пусть еще не известно, помогут ли показания Матхаи Кападии восстановить справедливость, но уж обеспечивать драгоценных родственничков бесплатным жильем я больше не собиралась. Заодно и свободный номер нарисовался, чем я и поспешила обрадовать Дирка.
– Двухместный люкс в гостинице будет готов в течение четверти часа, – сообщила я, едва завидев его лицо на экране видеовызова. – Направьте представителей реестра к администратору, он оформит их пребывание в служебных целях. Я подойду чуть позже и согласую программу инспекции.
– Где ты? – невпопад спросил Дирк, кажется, не дослушав.
Я опомнилась и наконец отошла от двери Светланы Ракшиной.
– Направляюсь к себе, – честно ответила я, вспомнив, что так и не добралась до душа.
Перед беседой с официальными представители реестра стартовых площадок определенно следовало привести себя в порядок. Я уже не просто чувствовала себя загнанной лошадью – кажется, я еще пахла точно так же, но случайные встречные были слишком тактичны, чтобы прямо сообщить мне об этом.
– Выиграете мне час? – поинтересовалась я у Дирка и выдавила из себя улыбку. – Я подготовлюсь и подойду сразу же, как освобожусь.
Кукольно-нейтральная гримаса Дирка неуловимо потемнела.
– Хорошо, – скупо ответил он и отключился.
Но задуматься о перепадах его настроения я не успела. Ростислав стоял, уткнувшись в смартфон, у входа в наш с Лусине жилой блок – подпирал собой стену, как мраморный атлант в рваных джинсах. При виде меня он расправил плечи, разом возвысившись надо всеми людьми в коридоре, оттолкнулся от стены – и замер.
– Зарин, поговори со мной.
Я была готова поклясться, что у всех, кто пробегал по коридору, уши вдруг чудесным образом развернулись в нашу сторону – вопреки всяким формальным глупостям вроде человеческой физиологии. Но я с ней тоже нынче была в разладе, а потому винить никого не могла.
– Или я начну объясняться прямо здесь, – совершенно верно истолковал мою заминку Ростислав.
Я застыла, положив ладонь на дверную ручку. Воображение охотно дорисовало любопытные уши еще и невинной стене жилого отсека, а первым порывом – не самым мудрым, надо признать, – было нырнуть в комнату и закрыть за собой дверь на щеколду.
Но что-то подсказывало, что после такого экзерсиса проушину не восстановит даже чудо.
– Комиссия из реестра стартовых площадок прибыла на полдня раньше, чем ожидалось, – сказала я на удивление спокойным тоном. – Разговор нельзя отложить до тех пор, пока я не вернусь?
Он сомневался. Должно быть, ему и самому не слишком хотелось искать себе оправдания и выносить их на чей бы то ни было суд, но профессиональная хватка и разумная осторожность в один голос требовали не оставлять за спиной обиженную женщину. Даже если на полноценную обиду у нее нет ни сил, ни желания.
– Ну, нет, – помедлив, покачал головой Ростислав. – Ты вернешься, загруженная тысячей и одной задачей, и тебе будет не до меня.
– Мне уже не до тебя, – честно призналась я и приоткрыла дверь, но он не сдвинулся с места, мешая мне пройти.
– То есть, – у него вырвался какой-то странный сдавленный смешок, а лицо вдруг скривилось в гримасе – не то болезненной, не то веселой, – ты серьезно меня поматросила и бросила?
Число ушей – и воображаемых, и, увы, вполне реальных – резко возросло. Я прикрыла глаза и заставила себя выдохнуть.
На истерики времени тоже не было. А мне следовало сразу учесть, что, когда Ростислав пригрозил начать разговор прямо тут, он не блефовал. Уж кому-кому, а ему здоровой беспардонности еще и не на то хватило бы.
С другой стороны, у разговора посреди людного коридора тоже были свои плюсы. Вздумай я впустить Ростислава в кухню, наверняка бы опустилась до того, чтобы мелочно припомнить ему каждую мимоходом оброненную фразу, каждый неосторожный ход и каждый взгляд, а сверху сдобрить все это собственными выводами, сделанными в порыве гнева, когда мне в любом жесте мерещилось скрытое неуважение и мужской шовинизм.
А при свидетелях я на удивление успешно держала себя в руках.
– Угу, – кивнула я и слегка подтолкнула дверью его локоть, перекрывавший проем.
Ростислав заторможенно моргнул и убрал руку за спину. Я воспользовалась моментом, чтобы шмыгнуть внутрь.
– Подожди! – в последнюю секунду опомнился Ростислав и поймал меня за предплечье. – Ты же просто расстроена из-за…
Я дернула рукой, сбрасывая его хватку, и звучно захлопнула дверь. Потянулась было к спасительной щеколде, но передумала и, глухо выругавшись, пошла в душ.
А дверь так никто и не попытался открыть.
Глава 19.2
В душе я успела успокоиться. Тоже мне, драма, – пообедали вместе, переспали пару раз в кладовке, а он все это время (четыре дня? или уже пять?) думал, что я хозяйка наркопритона, а теперь вот улетает! Всплакнем над моим несостоявшимся романом, и пусть душ смоет мои слезы… ну, и все остальное, а то не такой уж этот роман и несостоявшийся.
Мне нужно было расслабиться и переключить мозги. Ростиславу – запастись впечатлениями перед долгим перелётом. Мы оба получили, что хотели. Какая разница, кто там что про кого подумал?
Он улетит завтра, ведомый скандальным и неугомонным капитаном. Путь до Марса тяжелогружёный «Фалкон» будет преодолевать не один месяц, да и вполне вероятно, что на обратном пути Соколов предпочтет выбрать другую платформу для приземления: едва ли «Морская ступень» оставила у него такие теплые воспоминания, чтобы возвращаться сюда раз за разом. Так с чего мне переживать о Ростиславе?
Куда важнее, что Матхаи едва ли мог приготовить дурман для Миты где-нибудь в лабораторном автоклаве, с бухты-барахты, из утренней росы и дыхания единорога. У него было оборудование, ингредиенты и отработанная рецептура.
А значит, была ещё и сеть сбыта. Здесь, на моей платформе. Как знать, сдаст ли он ее всю?
И какая часть персонала станции выпадет из работы в ближайшие недели, страдая от ломки? Или Матхаи все же хватило ума не гадить там, где он жил, и наркотики сбывались только на кораблях, пролетавших через «Морскую ступень»?..
Ответов у меня не было – как, наверное, и у Светланы. Криминальная шабашка моего химика проходила по другому ведомству и грозила визитом уже третьего по счёту следователя. А то и оперативника под прикрытием, чтоб точно никто не заскучал…
Я крутила в голове эти мысли, как заевшую песенку на повторе. Просто чтобы не слышать другие.
Терзаться из-за отлёта Ростислава не было никакого смысла. Я в любом случае не могла повлиять ни на его планы, ни на сложившееся обо мне впечатление, сколь бы оскорбительным оно мне ни казалось. Оставалось разве что отбросить эту проблему как нерешаемую и незначительную, а сконцентрироваться – ну, вот хотя бы на работе с комиссией от реестра стартовых площадок.
Но сконцентрироваться не получалось.
Откуда-то ведь взялись эти «мы», о которых Ростислав хотел поговорить? А я, дурында вспыльчивая, даже не выслушала, что у него на уме! И ведь не помчишься же сейчас его догонять и расспрашивать, мне и в самом деле пора идти!
Только придумав эту дивно удобную отговорку, я спохватилась, что идти и в самом деле пора. Почти весь отведенный мне час личного времени я провела в душе, сосредоточенно пялясь в стену. Спасибо хоть воду не забыла пустить!
Из санитарного отсека я выскочила пулей, пытаясь одновременно застегнуть смартфон на запястье и вытереть голову, поскольку ещё наивно надеялась поесть. Конечно же, если бы никто не увидел скачущую сайгаком начальницу с вороньим гнездом на голове, это было бы слишком хорошо. Со мной такого произойти не могло.
Поэтому на кухоньке сидели Дирк и Ракеш, явно недовольные компанией друг друга. На придвинутом к подоконнику столике медленно, но верно остывала большая термокружка. Почему-то только одна.
– Я же сказал, что мы невовремя! – прошипел Ракеш и предпринял попытку испариться, но был беспардонно пойман за лямку рабочего комбинезона.
– Мы невовремя? – уточнил Дирк, не спеша отпускать свою добычу. – Час уже прошел, я подумал, что ты захочешь выслушать отчёт о техническом состоянии станции, прежде чем встречаться с представителями реестра.
Я проследила за его взглядом и застегнула верхнюю пуговицу на блузке. Полотенце тут же съехало на плечи, и я не стала его поправлять.
– Очень предусмотрительно, – одобрила я.
– Нет, это логично, – усмехнулся Дирк. – Предусмотрительно – вот это, – он с апломбом подсунул мне термокружку.
Принюхалась я не без опаски, но там оказался самый обыкновенный бульон – кажется, куриный, – с зеленью.
– Нет, это – гениально, – блаженно выдохнула я, отпив из кружки, и выразительно сощурилась на Ракеша. – Ну, о чем мне следует знать? Сколько сейчас на станции мест, куда не стоит пускать комиссию?
– Только одно, – как-то на удивление неохотно для столь оптимистичного показателя отрапортовал Ракеш. – На техническом уровне у седьмой сваи арматура окончательно проржавела.
Бульон резко утратил всякую привлекательность.
– А каким образом это выяснили? – настороженно уточнила я. – До следующего цикла обслуживания ещё полторы недели, туда никто не должен был спускаться!
Ракеш отвёл взгляд. Дирк замешкался, и я с мрачным видом отставила термокружку, в одно мгновение потеряв аппетит.
– Ну, – хмуро произнесла я, – и кто оттуда сверзился?
