Текст книги "65 метров (СИ)"
Автор книги: Елена Ахметова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Глава 21.4
Это было даже красиво – изящный, хорошо сложенный мужчина с серебряными волосами и едва тронутой загаром кожей, коленопреклоненный и гордый, словно сошедший с какого-нибудь аристократического портрета. Фамильное кольцо и старомодное предложение руки и сердца только усиливали сходство.
Тревожные звоночки в моей голове слились в сплошной набат.
Когда я выкупала «Новую Кубань», Дирк ещё даже совершеннолетия не справил. Подростков в космос брали неохотно, но нехватка ресурсов на планете часто толкала родителей на подобные шаги. На агростанциях, по крайней мере, вероятность голода куда ниже, чем на Земле. Отчего бы не приткнуть подросшего ребенка в теплое местечко? Завершить учебу можно и дистанционно, зато на сытый желудок, – а Дирк всегда был весьма пробивным парнем.
Сколько ему было, когда он впервые увидел меня, – пятнадцать, шестнадцать? И он не нашел никого интереснее, чем бесплодная разведенка на несколько лет старше него?
А ещё что-то подсказывало, что если мужчина восемь лет безответно любит кого-то, но не делает ни единой попытки сблизиться, то на самом деле он и не хочет. Ему нужна не женщина из плоти и крови, а линия горизонта – недостижимая, мистическая, в туманной дымке и отблесках заката, куда можно стремиться, которой можно восхищаться. Ему нужен объект поклонения, холодная мраморная статуя на пьедестале, и мне просто не повезло быть на эту статую похожей внешне.
Потому что простых человеческих слабостей статуе не простят.
Прекрасные богини с пьедесталов не шатаются без трусов по морским платформам, не страдают от недосыпа и не отвлекаются на смартфон во время секса. Да и какой секс, ради всего святого, с ледяной королевой? Этак и отморозить себе что-нибудь недолго…
Ситуацию осложняло ещё и то, что я понятия не имела, как об этом говорить – и стоит ли говорить в принципе. Общение никогда не было моим коньком.
Поэтому внезапную вибрацию смартфона на запястье я восприняла с облегчением.
«Кажется, с абрикосами придется подождать», – гласило новое непрочитанное сообщение.
До меня даже не сразу дошло, о каких абрикосах вообще речь. Потом я догадалась посмотреть на имя отправителя – и расцвела совершенно идиотской улыбкой, но вовремя спохватилась, что Дирк может воспринять ее на свой счёт.
– Это очень внезапное предложение, Дирк, – сказала я, не притронувшись к шкатулке. Званию ледяной королевы следовало соответствовать – разочаровать жениха всегда успеется. – Мне нужно несколько дней, чтобы обдумать его, и я дам тебе ответ. Сейчас не самое подходящее время для решения личных вопросов. Похоже, Лусине вывели из медикаментозного сна несколько раньше, чем планировалось, и нужно срочно доставить на орбиту сменную бригаду. Я бы предпочла… – я осеклась.
А что, если за аварией «Королевны» тоже стоял Дирк? Что, если идея разбить мою ракету и лишить меня незаменимой помощницы не пришла в голову тете Алие сама по себе?
– Хорошо, – после паузы отозвался Дирк, не заметивший, как я изменилась в лице, и поставил коробочку с кольцом на обеденный стол. – Пусть оно будет у тебя. Я надеюсь через пару дней увидеть, как оно смотрится на твоей руке.
Диспетчеры в коридоре явно не отказались бы увидеть это прямо сейчас. Я сжала руку в кулак и, не дослушав, что хотел сказать Дирк, на удивление ровным голосом велела:
– Закрой дверь.
Дирк подорвался с места в ту же секунду. Кажется, холодный приказной тон куда лучше играл на образ ледяной королевы в его голове, нежели аргументированная просьба подождать.
– Ответь мне на несколько вопросов, – велела я и указала ему взглядом на свободный стул. Дирк тут же уселся, и в выражении его лица мне померещилось что-то загипнотизированное, очарованное – и вместе с тем нездорово азартное. Или я ждала чего-то подобного и теперь обманывала сама себя? – Ты хочешь, чтобы я приняла твое предложение, потому что из тебя вышел неплохой временный помощник и, возможно, выйдет неплохой отец, но таких мужчин на станции более чем достаточно. – Я предпочла умолчать о том, что главным преимуществом Дирка, вообще говоря, было его согласие жениться само по себе. Ледяные королевы не сомневаются, что получат взаимность там, где захотят. – Чем ты отличаешься от них?
Если бы я попыталась говорить в подобном тоне с кем-либо ещё, то, наверное, уже в жизни бы не увидела ни собеседника, ни кольцо. Тоже мне, нашлась королева стыковочного узла, с императорским отбором женихов на принудительную должность приемного папаши!
Но когда восемь лет вздыхаешь с орбитальной станции по недоступной женщине где-то на планете, восприятие должно несколько сместиться. Во всяком случае, я на это очень рассчитывала, – и, похоже, не так уж и промахнулась.
– Я ни перед чем не остановлюсь, – уверенно отозвался Дирк.
Именно это меня и пугало.
– Ни перед чем? – повторила я.
Дирк оглянулся на запертую дверь. Кажется, теперь она вдохновляла его куда меньше.
– Это ты рассказал Светлане Ракшиной о беременности Фаи? – поинтересовалась я, выбрав самый безопасный из острых вопросов.
Дирк не колебался ни секунды.
– Алия пыталась использовать тебя. У нее нет ни уважения, ни добрых чувств к тебе.
С этим было чертовски сложно поспорить. Но по-настоящему меня волновала вовсе не тетя с ее уголовными наклонностями – там вопрос уже успешно решался и без моего вмешательства.
– Капитан Соколов? – я вопросительно приподняла брови.
На этот раз Дирк всё-таки промедлил. Я раздражённо пробарабанила пальцами по столешнице, и он нервно накрыл мою ладонь своей – такой лихорадочно горячей, словно непроизнесенные признания жгли его изнутри.
– Пьянь, – Дирк брезгливо поморщился.
Поспорить с этим было ещё сложнее. Но, опять же, услышать я хотела вовсе не оскорбления в адрес капитана российского грузовика – даже если они вполне заслужены.
– Значит, ему за жалобу отомстил кто-то другой? – задумчиво уточнила я.
И отчего-то уже ничуть не удивилась, когда Дирк тут же подался вперед, снизив голос до шёпота:
– Нет. Если хочешь, чтобы он сполна поплатился за жалобу на «Морскую ступень», только скажи. Травчатки у меня не осталось, но я придумаю что-нибудь ещё. Мне несложно.
Каким-то чудом мне удалось усидеть с ровной спиной и нормальным выражением лица. Я даже руку на не отдернула – и, пожалуй, уже этим заслужила свое место на пьедестале. Даром что понятия не имела, что такое травчатка и с чем ее едят.
То есть, вероятно, не едят, но…
– Да, в планировании ты хорош, – вынужденно признала я.
Спрашивать про Ростислава не имело смысла. О том, что мы поссорились, наверняка судачили по всем углам. Чем не повод избавиться от соперника под видом этакой криминальной заботы о предмете воздыхания?..
– А Лусине? – спросила я вместо этого. – Моя «Королевна» разбилась из-за того, что ты решил действовать, и Лусине стояла у тебя на пути?..
А вот с этим я катастрофически промахнулась – и поняла ещё до того, как закончила говорить: Дирк нахмурился и выпрямился, будто хотел оказаться подальше от несправедливых обвинений.
– Я никогда не сделал бы ничего, что тебя расстроит, – твердо сказал он. – Пока ты дорожишь Лусине, ей ничего не угрожает. Я буду защищать ее так же, как и тебя.
Смартфон снова завибрировал. Я опустила взгляд под стол, на собственное запястье.
«Не вздумай!!!» – гласило непрочитанное сообщение от Ростислава.
Он едва ли имел в виду то, что я собиралась сделать, но я уже вздумала – и прекращать, разумеется, не стала.
– Понятно, – сухо отозвалась я.
Дирк заискивающе заглянул мне в лицо.
– Я должен был рассказать обо всем Светлане раньше, – убитым голосом признал он. – Но ты дорожила и тетей, и кузиной тоже. Как мне было понять, кто для тебя важнее? Это сейчас, когда ты примешь мое предложение, будет ясно, кто дороже всех на свете…
– «Когда»? – повторила я и тоже выпрямилась, убрав руку со стола.
– Когда, – согласился Дирк. – Я тебе нужен. Я, а не кто-то другой! Соглашайся! Соглашайся, клянусь, я буду лучше, чем любой, я заменю тебе кого угодно, только согласись быть моей! – он все повышал и повышал голос с каждым словом, схватив меня за руки, и в конце уже почти кричал.
Оттого внезапная тишина зазвенела в голове тысячей тревожных колокольчиков.
Дирк больше не смотрел мне в глаза. Он смотрел в смартфон на моем запястье.
А тот все ещё заговорщически подмигивал значком прямой трансляции.
Глава 22.1. Пуд соли вместе съесть
В первые секунды Дирк выглядел скорее удивлённым, чем рассерженным, и чем-то неуловимо напоминал ребенка, который обнаружил в большом красном носке над камином кусок угля – и больше ничего.
А потом ему ещё и запретили рисовать углем на стенах. И даже написать, что Санта Клаус – дурак и кругом не прав, не вышло.
– Ты все записывала, – с наивной недоверчивостью сказал Дирк, словно ещё ждал, что я немедленно заверю его, что это просто начало семейного архива. Чтобы, значит, на старости лет просматривать и умиляться, как бурно и страстно начинался роман длиною в десятилетия.
Увы, мне нечем было его приободрить. У прямой трансляции насчитывалось уже семнадцать зрителей.
Я только надеялась, что кому-нибудь из этих семнадцати хватит ума позвать Матти. Или хотя бы вломиться в комнату, потому как…
Черт! У меня же замок починен!
И Дирк, конечно же, в порыве исполнительности не просто прикрыл дверь, а ещё и щеколду задвинул!
Осознав, что на помощь особо рассчитывать не стоит, я рванулась было к выходу, но не преуспела. Дирк все ещё держал меня за руки, и ему ничего не стоило сбить меня с ног.
Теснота пищеблока сыграла не в мою пользу. Я влетела головой в постформинг, внезапно прочувствовала все оттенки выражения «искры из глаз посыпались» и несколько бесконечно долгих секунд не могла сообразить, где я и что произошло.
Дирку этого времени хватило, чтобы осознать, что деваться ему некуда, и предсказуемо разозлиться.
– Я делал все для тебя! Все, чтобы ты была счастлива!
– У нас определённо разные представления о счастье, – пробормотала я, часто-часто моргая.
Сфокусировать зрение получилось не сразу. Когда размытые пятна перед глазами всё-таки сформировались в мужской силуэт, его уже не слишком органично дополнял кухонный нож в руке.
Нож был тупой – это я помнила точно, но что-то все равно не воодушевилась и попыталась встать.
Дирк пресек мои поползновения одним точным пинком.
– Ты все испортила, – с какой-то неописуемо тоскливой усталостью в голосе пожаловался он и перехватил нож поудобнее. – У меня же все было продумано. Все было идеально!
Достойно королевы, надо полагать. Интриги, яды, несчастные случаи… спасибо хоть обезглавить мечом никого не успел. А то ведь мог, при таких-то организаторских навыках!
– Но ещё не всё потеряно, – вдруг приободрился Дирк и сбросил смартфон с левого запястья.
Треск разбившегося экрана раздался почти одновременно с мощным ударом в дверь. Она многообещающе заскрипела, но щеколда держалась молодцом – а Дирк обернулся на звук и тревожно нахмурился.
В коридоре нарастал шум. Кто-то бестолково выкрикивал наши имена, пока знакомый голос не рявкнул:
– Все назад! – и дверь содрогнулась так, будто в нее врезалась скала.
Увы, проушину щеколды тоже не хлюпик какой прикручивал, и дверное полотно только перекосилось в коробке, – а Дирк заторопился.
– Все ещё можно сделать красиво, – пробормотал он, нагибаясь ко мне.
В его глазах почудился неестественный красноватый отсвет, будто от камня в обручальном кольце, и я шарахнулась назад. Только места за спиной почти не оставалось, и я быстро уперлась в кухонную тумбу.
– Не подходи!
На мгновение Дирк замер, привычно повинуясь, – я уже ожидала услышать натренированное «хорошо», когда дверь сотряс ещё один удар, и временный помощник схватил меня за шею, подтягивая ближе, словно хотел поцеловать.
– Мы уйдем вместе, – горячо прошептал он и замахнулся ножом. – Ты все равно не справишься без меня, любой королеве нужен верный советник… так какая разница, когда?..
Я позорно зажмурилась, и из горла у меня вырвался совершенно не царственный всхлип – но Дирк этого, кажется, так и не расслышал. Дверь всё-таки проиграла человеку-скале и с оглушительным грохотом рухнула внутрь, на обеденный стол. Ростислав не удержал равновесие и добавил шуму и разрушений.
Наверное, все закончилось бы весьма плачевно, если бы из кучи-малы не вылетел стул – точно под колени Дирку.
Нож оказался не таким уж и тупым и в дверце тумбы застрял намертво. Дирк попытался удержать его, странно вывернул запястье и, закричав, упал прямо на меня.
Я тоже не сдержала вскрик, но тут в комнату всё-таки прорвался Матти, ради кого вся трансляция и затевалась, и сдернул с меня тяжёлое и поразительно костлявое тело.
– Знаешь, – неодобрительно сказал он и сноровисто защелкнул наручники на запястьях Дирка, – вообще-то можно было просто дождаться, когда я получу ордер на обыск его номера в гостинице!
– Всегда пожалуйста, – проворчала я, без сил откинувшись на тумбу у себя за спиной. Рукоятка ножа упрямо маячила где-то на периферии зрения, но сейчас меня даже ядерная война не заставила бы сдвинуться с места.
– Всегда пожалуйста, – передразнил Ростислав и, в один прыжок добравшись до раковины, драматически над ней согнулся.
Дирк прошипел что-то про грязных проходимцев и так взбрыкнул, что сошел за ядерную боеголовку: я все-таки дернулась и вжалась в дверцу тумбы, будто подсознательно еще надеялась просочиться насквозь. Матти еле удержал арестанта на месте и тоже добавил пару экспрессивных выражений.
– Ну и куда его теперь девать? – страдальчески поинтересовался следователь. – Подкрепление должно было добраться вместе с ордером!
Я задумалась – и тут же мстительно усмехнулась.
– У меня на примете есть одна отличная темная кладовка, – созналась я.
Ростислав открыл кран, набрал пригоршню воды и нырнул в нее лицом. Кажется, ему не слишком полегчало.
Глава 22.2
Арест и последовавшая за ним суматоха превратили станцию в растревоженный улей. Просто взять и запереть Дирка в темной кладовке без вентиляции Матти не позволил из соображений гуманного отношения к заключённым, и пришлось идти на поклон к Светлане, которая уже успела предприимчиво переоборудовать под камеру собственный номер в гостинице: всего-то и понадобилось, что глушилка для связи да дежурный офицер. Для содержания разнополых заключённых это тоже не подходило, но лично мне человеколюбие резко отказало, и выделять ещё одну комнату для маниакально настроенного помощника я не стала. Матти прикинул, что уступать свою койку тоже не готов, и мы дружно попрали принципы гуманности.
Попранными они оставались ещё с полчаса, пока не позвонила Светлана и не потребовала прислать медика: оказалось, что Дирк умудрился вывихнуть запястье, когда размахивал ножом. Теперь оно распухло так, что наручники уже мешали нормальному кровообращению, а снимать их никто не рисковал.
– Медики! – взвыла я и выгнала из своей кухни всех сочувствующих и любопытствующих, чтобы вызвонить капитана американского грузовика с шаттлом на десять человек. Срочно лечить маньяка, который бросался на меня с ножом, что-то не тянуло, а вот Лусине все ещё ждала вторую бригаду медиков.
Матти горестно вздохнул и ушел искать врача для заключённого самостоятельно. В жилой ячейке остался только Ростислав, слишком зелёный и несчастный, чтобы тащиться обратно в гостиницу. Я указала ему на койку Лусине и осталась сидеть на кухне, вытрясая из американского капитана договор аренды.
Дверной проем щерился острыми щепками на месте вывороченных петель. Само дверное полотно прислонили к стене, отчасти перекрыв выход и шкафчик с кухонной мелочевкой. Спасительный стул, так вовремя сбивший Дирка с ног, кто-то вернул на место и даже украсил квадратной подушкой с вырвиглазно красными завязками. Я машинально распутывала их, пока капитан американского грузовика пытался содрать с меня если не семь шкур, то хотя бы последнюю рубашку, и старательно завязывала бантиком. Рутинные занятия, никак не задействовавшие голову, приносили странное, немного нездоровое облегчение.
Я даже огляделась, прикидывая, не попытаться ли повесить дверное полотно самостоятельно, когда шаттл с пилотами перешёл в мое распоряжение, а мягкую сидушку со стула было проще срезать, чем отвязать. Увы, прежде чем вешать дверь, следовало заменить косяк, а это едва ли можно было сделать при помощи отвёртки и такой-то матери.
По всему выходило, что у меня прискорбнейшим образом закончились поводы не задумываться о долгосрочных планах – а они оптимизма не внушали.
Мне по-прежнему требовался временный помощник. Хоть Лусине и проснулась, к полноценной работе она приступить ещё не могла – да и не факт, что хотела. Сама же я, как показывала практика, в одиночку не тянула. Черт, да я и с Дирком-то на стенку лезла! Даже до того, как…
Я спохватилась и залезла под стол.
Ювелирная коробочка обнаружилась в дальнем углу. Падение не повредило ни ее, ни кольцо, мягко поблескивающее темно-алым с бархатной подушечки.
– Да что у вас здесь за повальный матримониальный сдвиг?
Я вздрогнула и обернулась. Ростислав сидел на койке – уже не зелёный, но все ещё несчастный и осунувшийся, что, впрочем, ничуть не мешало ему гнусно ухмыляться:
– Сначала Фая, теперь вот ты…
– Мне нужен муж, чтобы усыновить детей Фаи, – призналась я со вздохом и поставила коробочку с кольцом на стол. – Иначе ее отправят на аборт. Дирк с его предложением был так кстати…
У него в принципе все было кстати – до тех пор, пока близость к цели, к которой он шел восемь лет, не пережгла последние предохранители. И, наверное, даже хорошо, что пережгла: обнаружить недостачу винтиков в голове у партнера, будучи замужем и с двумя детьми, было бы куда неприятнее.
– И помощник нужен, – добавила я и, зайдя в спальню, уселась на свою койку.
Отсутствие двери подсознательно воспринималось как уязвимость, беззащитность, словно в моей личной крепостной стене кто-то пробил тараном ворота и вот-вот поведет распаленную толпу на штурм. В спальне это переносилось как-то легче.
Переносилось бы, если бы Ростислав не смотрел так задумчиво и серьезно.
– Это следует понимать как намек?
Я окинула его оценивающим взглядом. Вообще-то…
Он здесь надолго. «Фалкон» из путешествия к Марсу вернётся ещё нескоро. А до тех пор Ростислав фактически безработный, которому нужна крыша над головой. И язык у него подвешен, в принципе, куда лучше, чем у меня…
– Понимай как предложение, – посоветовала я.
Пожалуй, это стоило озвучить уже просто ради того, чтобы посмотреть, как вытягивается его лицо!
Глава 22.3
– Слушай, – как-то неуверенно произнес Ростислав, когда к нему вернулся дар речи, – я, конечно, уже начал привыкать, что с тобой вечно все навыворот…
– Обычно ты сам просишь у симпатичных девушек работу? – встряла я, пока он не перешел к той части, после которой мне пришлось бы забыть о новом приобретении в команду и удалиться зализывать душевные раны.
Пока моей психике для полной загрузки с лихвой хватало Алии, Фаи и Дирка. Услышать что-нибудь излишне честное еще и от Ростислава я не была готова, да и в принципе предпочла бы сейчас сконцентрироваться на работе – благо недостатка не намечалось.
– Какую еще… – начал Ростислав и замолчал на середине фразы – видимо, осознал, что предыдущей моей репликой перед «предложением» был вовсе не рассказ о матримониальных планах, а жалоба на нехватку рабочих рук. – Кажется, начинаю понимать, зачем тебе нужен специалист по связям с общественностью! – в сердцах выпалил он после паузы. – Я же начал всерьез!.. – Ростислав снова осекся и раздраженно махнул рукой.
Я виновато пожала плечами и отвела взгляд.
– Это Фая уговорила тебя на усыновление? – спросил Ростислав, когда пауза начала затягиваться.
Кажется, милосердия, чтобы обойти острую тему, ему все-таки не хватало. Или я сама напросилась… но, пожалуй, капитан Соколов был прав: я задолжала Ростиславу серьезный разговор.
– Нет, – я покачала головой и каким-то чудом заставила себя держать спину прямой. – То есть, конечно, она звонила, но едва ли с этой целью.
– Тогда что навело тебя на эту мысль?
– Первичное бесплодие, – тихо пробурчала я и все-таки ссутулилась. – Я не могу дать второй шанс Фае. Но почему бы не дать его себе?
На этот раз он молчал куда дольше. Я уже морально настроилась выслушивать очередные бессмысленные утешения, когда Ростислав встряхнулся и деловито изрек:
– Хорошо.
Я озадаченно уставилась на протянутую для рукопожатия ладонь, не сразу сообразив, к чему это, – а потом подавилась нервным смешком.
– Что, даже о зарплате не спросишь?
– Я уже у Дирка спрашивал, – сознался Ростислав и энергично потряс мою руку. – А про утвержденную сетку зарплат Ракеш рассказал. Ты по-любому не станешь платить мне меньше, чем Дирку, а его зарплата меня вполне устроит. Ну, может быть, еще десять процентов сверху за умелое обращение с дверями?
Следовало признать, что спрашивать о рекомендациях смысла уже не было. Переиграть неумелого шутника на чужом поле и заставить оппонента потерять дар речи Ростислав определенно мог.
– И больничный, – добавил он, не дождавшись от меня адекватной реакции.
– Обойдешься, – нахохлилась я, – оформлю тебя, как поправишься.
– Ладно, попробовать стоило, – хохотнул Ростислав и, резко посерьезнев, подался вперед. – А что касается мужа… Зарин, ты уверена, что согласна выйти замуж за кого-то едва знакомого? Сейчас, после Дирка?
– Дирка я знаю лет этак пять, – проворчала я и поежилась от внезапного холодка где-то внутри. – Я ведь серьезно обдумывала его предложение, знаешь? Я могла… – меня все-таки заколотило, и Ростислав пересел на мою койку, тут же притянув мою голову к своему плечу.
Плечо показалось обжигающе горячим, и я прижалась плотнее, сцепив руки в замок – просто чтобы ненароком их не распустить.
Это просто запоздалый шок. Вовсе не вечная любовь.
– Я не сказала тебе «спасибо», – вспомнила я вдруг.
– Нет, – фыркнул он мне в макушку. – Ты только делала мне двусмысленные предложения, причем весьма заманчивые.
– Заманчивые? – повторила я, извернувшись, чтобы посмотреть ему в лицо.
Оставленные без присмотра руки все-таки расцепились и как-то привычно улеглись Ростиславу на ногу, тут же по-хозяйски скользнув на внутреннюю сторону бедра. Предложение незамедлительно стало казаться еще двусмысленнее, но вожделенный специалист по связям с общественностью только драматически закатил глаза:
– А можно как-нибудь обойтись без интонаций плохого полицейского хотя бы в тот момент, когда мы тут обсуждаем женитьбу?
– А мы ее обсуждаем? – уточнила я.
– А ты все еще надеешься поматросить и бросить? – строго поинтересовался Ростислав, передразнивая мою интонацию, и тоже замер, сверля меня напряженным взглядом.
Что он зеркалит не только манеру произношения, но еще и выражение лица, до меня дошло только тогда, когда Ростислав не выдержал и расхохотался. Меня тоже пробило на нервный смех; в голове отчего-то всплыл недавний разговор с Митой – и я, едва успокоившись, ляпнула:
– Знаешь, ты мне нравишься.
И неожиданно для себя поняла, что говорю вполне искренне.
