Текст книги "65 метров (СИ)"
Автор книги: Елена Ахметова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 16.3
То есть вдобавок к тетиному аресту у меня по станции все ещё шлялся неудавшийся убийца. Прекрасно, прекрасно… кто ещё здесь мог выкинуть подобный номер?! Сейчас я уже не была уверена ни в чем и ни в ком.
– А Фая? – встрепенулась я. – Она…
– Фая? – Матти старательно соорудил недоумевающие лицо.
– Фая, – повторила я хмуро. – Моя кузина.
Ростислав начал давиться нервным смехом и между делом прижал меня покрепче, словно опасался за сохранность финского следователя. Матти обречённо потёр ладонями лицо и признался:
– Ваша тетя не в состоянии пилотировать гидроплан самостоятельно и никак не могла транспортировать госпожу Кумар в ее родную деревню. Фая пойдет за соучастие.
– А учитывая, что было причиной, по мнению Светланы… – пробормотала я себе под нос и зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями.
За соучастие в организации аварии Фаю отправят на принудительный аборт. Без вариантов. Даже если судья попадётся сочувствующий, особого выбора у него не будет: согласия отца Фая так и не добилась, за другого замуж не вышла, и смягчающим обстоятельством нерожденный ребёнок не станет – скорее уж наоборот…
– Мне нужно позвонить Назиру, – хмуро сообщила я и отстранилась от Ростислава. – Спасибо за честность, господин Виртанен. Вы очень помогли.
Кажется, сам Матти чувствовал себя скорее уголовником, чем спасителем, но вежливость вынудила его склонить голову, принимая благодарность, и даже проводить нас с Ростиславом до двери.
– Но я вам ничего не говорил! – нервно напомнил следователь и с явным облегчением выставил нас в коридор.
Ростислав пожал ему руку и сам закрыл дверь. А потом обернулся ко мне и с нажимом уточнил:
– Назир?
– Муж Фаи, – коротко отозвалась я, запуская поиск по контактам: с Назиром я не слишком ладила, и в списке недавних вызовов его номера не было.
Ростислав промолчал. Лицо у него было слегка растерянное и какое-то непривычно беспомощное, но я не стала приставать к нему с расспросами – благо поисковик наконец-то обнаружил Назира под записью «Зять тети Алии». Я поморщилась и переименовала контакт, прежде чем звонить.
Едва ли он так и останется ее зятем – даже если все это одна огромная ошибка.
– Назир? Есть разговор, – сообщила я и, сдвинув Ростислава в сторону, направилась на следующий этаж, где разместили Светлану.
Назир предсказуемо не обрадовался звонку. Судя по заспанному голосу в трубке, мне всё-таки стоило учесть разницу в часовых поясах – да и выбранная тема для разговора едва ли была способна привести кого-либо в благостное состояние духа.
– И ты туда же? – уныло поинтересовался Назир, едва услышав имя жены. – Кто мне ещё на уши не присел? Твой почтенный дедушка с папиной стороны?
Пожалуй, день выдался слишком напряженным, чтобы выслушивать подобные сентенции от великовозрастного инфантила, который, похоже, даже не поинтересовался, куда запропастилась его жена. Я экспрессивно объяснила, куда Назиру следовало засунуть свои уши и что натянуть сверху. Потом выдохнула и извинилась, но было поздно.
– Да как же вы все меня достали! – вспылил в ответ Назир и тоже добавил пару слов на великом и могучем. – Хотите – рожайте сами сколько влезет! Назовите какого-нибудь олуха отцом вместо меня, вдруг кто согласится внезапно стать рогатым многодетным папашей!
Я была занята тем, что пыталась одновременно вспомнить, в какой номер поселили Светлану, и удержать при себе донельзя остроумное замечание в том духе, что рожать – это не про «влезет», а как раз про обратный процесс, и остальная часть фразы до меня дошла не сразу.
– Многодетным? – переспросила я.
– А эта коза так и не призналась никому, да? – с каким-то злым торжеством хохотнул Назир. – У нее двойня! У этой…
Я выслушала ещё один эпитет в адрес Фаи и сбросила вызов, так и не переспросив про «рогатого». Общий настрой улавливался и так, а мой лимит терпимости к диким новостям о родне, пожалуй, был исчерпан.
– Не помнишь, грозит ли штраф за второго ребенка при многоплодной беременности? – спросила я у Ростислава, который так и шел за мной неслышной тенью.
– Не интересовался, – опешил он и, не выдержав, поймал меня за предплечье. – Да постой ты! Что ты собираешься делать? Светлана не позволит тебе войти во время допроса, и ее так просто, как Матти, не уболтаешь. Зато ты можешь зайти в юридический отдел, чтобы тебе посоветовали, с кем проконсультироваться. Не пори горячку, это точно не поможет.
Первым моим порывом было высвободить руку и хорошенько заехать Ростиславу по уху, и я, поймав себя на этом, резко остановилась. Так дело и в самом деле не пойдет. Каким бы ни был мой день и какие бы новости на меня ни свалились, Ростислав здесь ни при чем. Он и без того помог, когда воспользовался своими приятельскими отношениями с Матти, чтобы выудить из него, почему тетю арестовали. Втягивать Ростислава во все это и дальше и, тем более, срываться на нем я не имела никакого права.
– Спасибо, – сдержанно поблагодарила я и на мгновение сжала пальцы на его запястье. – Ты прав.
– Только тебе от этого не легче, и ты хочешь знать все подробности немедленно, – проницательно заметил Ростислав и со вздохом отпустил мою руку. – Я понял. Но прежде чем ты помчишься побеждать врагов и устраивать разносы виновным и зазевавшимся, могу я напомнить, что ты все еще без трусов?
Глава 17.1. Бросать соль в море
Начальнице юридического отдела, к счастью, было не до трусов – во всяком случае, именно мои ее не интересовали ни капли, в отличие от договора на аренду «Фалкона-I», который мы с капитаном Соколовым так и не удосужились не только подписать, но ещё и обговорить. Последнее озвученное Соколовым предложение, насколько я помнила, было в духе «да летайте за так, поскольку я чувствую себя виноватым из-за жалобы в реестр, поданной четко в тот момент, когда ваша лучшая подруга лежит в медикаментозном сне где-то на орбите». Но озвучивал он это все из-под изрядного градуса – и, как выяснилось, нехилой дозы яда, так что едва ли этот аттракцион невиданной щедрости стоило принимать всерьез.
Я качественно озадачилась и зашла с другого бока – подключила бухгалтерию, чтобы уточнить, сколько «Морская ступень» может заплатить за аренду. По всему выходило, что предложение капитана Соколова было как нельзя кстати.
– Даже если брать усреднённые расценки за аренду судов такого класса (а капитан вполне может заломить цену и повыше, конкурентов-то у него здесь нет!), то рассчитаться мы сможем разве что натурой, – устало созналась главбух на том конце провода.
Она-то имела в виду несколько ящиков яблок и груш с «Новой Кубани» и, может быть, десяток яиц из курятника «Морской ступени», который формально не производил продукцию на продажу, но пользовался неизменным успехом у судов дальнего следования. А вот я первым делом подумала, что часть оплаты, кажется, уже внесла через Ростислава, и гнусно фыркнула в трубку.
– Средств в аварийном фонде почти не осталось, – тут же виновато затараторила главбух, – из-за запасного комплекта фильтров для опреснителя, ремонта «Королевны» и оплаты по контракту с материковой клиникой, но на складе есть невостребованные запчасти для кораблей типа «Фалкона», можно попробовать договориться о бартере…
– Я свяжусь с капитаном Соколовым, спасибо, – прервала я ее и подняла взгляд на начальницу юридического отдела.
Та взирала на меня так, словно обнаружила на лбу рог. Я спохватилась и стёрла с лица неуместную ухмылку.
Секс – это хорошо. Хороший секс – это прекрасно. Только он не значит, что отныне все мои проблемы будет решать кто-то другой, а долг за аренду можно списать как несуществующий. И лучше бы взять себя в руки, выветрить розовый туман из головы, провести дезинсекцию живота и разобраться с вопросом, чтобы потом внезапно не обнаружить, что на задолженность все это время ещё и проценты капали.
– Я свяжусь с вами, когда уточню условия у капитана, – пообещала я и нахмурилась. – А второй мой вопрос…
Начальница юридического отдела сразу задрала руки в международном жесте полной капитуляции.
– Я могу поискать для вас контакты подходящего адвоката, но сама я работаю в другой области, – прямо заявила она, словно у меня был шанс это как-то упустить. – А вам для начала нужно решить, хотите вы нанять адвоката, чтобы он вытащил госпожу Гильмутдинову-старшую из-под ареста, или частного детектива, чтобы тот выяснил, стоит ли ее вытаскивать вообще.
– Если бы этот вопрос решался так просто, я бы к вам не пришла, – честно призналась я.
– Хорошо, что он такой сложный, а то когда бы вы ещё вспомнили про договор аренды, – со смертельно серьезным лицом заметила начальница юридического отдела.
– Просто прекрасно, – проворчала я и направилась к выходу.
Но по пути на всякий случай заглянула в большое зеркало на дверце офисного шкафа. Просто чтобы убедиться, что об отсутствии трусов знал только Ростислав – и что он ещё не поделился этой, несомненно, важнейшей новостью со всей станцией.
У Дирка по-прежнему было занято, а Светлана Ракшина упорно не брала трубку. Перезванивать Назиру и уточнять, что же он имел в виду под «рогатым отцом», что-то не тянуло. Я выбралась на открытую террасу, соединявшую административную часть станции с выходами в технические коридоры, и тяжело оперлась на ограду.
Море внизу равнодушно несло цветущие темно-зеленые волны, закручивало буруны у свай и терпеливо подтачивало опоры, не теряя надежду поглотить однажды досадное препятствие, превратить его в кости кораллового рифа и скрыть под слоем жизни – неистребимой, неумолимой и переменчивой, как сам океан. От воды поднимался густой запах водорослей, соли и недостаточно проворной рыбы. Ближайшие дни на станции обещали обернуться тяжёлым испытанием для обоняния, и мне остро захотелось сбежать.
Бросить все на Дирка, благо он уже продемонстрировал компетентность в деле управления морской платформой, и улететь… да хоть на ту же «Новую Кубань». Забиться там в самый темный угол, натаскать себе абрикосов и запретить подчинённым даже приближаться, пока тут, внизу, все не рассосётся само собой. Как-нибудь. В конце концов, даже смертоносная горячая капля остынет сама по себе, почему какое-то недоразумение с тетей не может обойтись без моего вмешательства?..
Я уткнулась лбом в сложенные на ограде ладони и, вероятно, даже успела бы взгрустнуть о своей нелегкой судьбе, – если бы не торчала на этой треклятой станции, где почему-то никто и чихнуть не мог без того, чтобы сначала не узнать, готова ли я сказать «будьте здоровы». Но телепорт так и не изобрели, а для всего остального нужен был либо договор с капитаном Соколовым, либо время на ремонт «Королевны» или, на худой конец, «Звездного потока», – а потому меня тут же кто-то затормошил за плечо.
– Вы в порядке?
В порядке я не была совершенно точно. Но начальству не полагается признаваться в слабости, и я заставила себя выпрямиться – и предсказуемо обнаружила перед собой встревоженного Дирка.
Помянешь черта…
– Вы не брали трубку, – сказала я, нахмурившись.
Дирк тут же отдернул руку и машинально провернул смартфон на запястье.
– Я подумал, что вы захотите связаться со Светланой Ракшиной, – сдержанно сообщил он и сощурился, будто от яркого света. – Но она не имеет права делиться подробностями расследования, поэтому я посчитал необходимым выйти на ее начальство и договориться, чтобы оно спустило соответствующие указания и ненадолго прикрыло глаза.
Кажется, видок у меня был не слишком интеллигентный – я по-идиотски хлопнула глазами, с опозданием подобрала челюсть и почему-то шепотом уточнила:
– Получилось?
Дирк неловко кивнул, и меня вдруг затопило таким всепоглощающим облегчением, что я немедленно повысила градус неловкости – бросилась к нему на шею, как до сих пор делала только с Лусине, и восторженно пискнула:
– Дирк, вы чудо!
Это потом, когда до перегруженной впечатлениями головы худо-бедно дошло, что чужое тело в объятиях гораздо жёстче и горячее, чем женственная и округлая Лусине, и вдобавок не спешит отвечать таким же восторженным писком, я сообразила, что перегнула палку. Но было поздно – Дирк с таким же опозданием спохватился и обнял меня сам, тихо прошептав на ухо:
– Все будет хорошо, вот увидишь.
– Позволю себе в этом усомниться, – пробормотала я и, неловко похлопав его по спине, отстранилась.
Дирк не стал препятствовать. Только улыбнулся – непривычно светло и воодушевленно – и заговорщически предложил:
– Посмотрим.
Глава 17.2
Смотреть я отправилась немедленно, опасаясь упустить шанс переговорить с тетей Алией и Фаей. Но на всякий случай оставила распоряжение проинспектировать кладовые «Морской ступени». Это нам здесь десяток ящиков с яблоками кажется чем-то совершенно обыденным и нормальным, но нехватка земель хозяйственного назначения давно превратила натуральную еду в предмет роскоши – недаром государство так твердо стояло на том, чтобы получать налог с агростанции продукцией! – и потихоньку сделала жизнь в отдалении от крупных городов чем-то вроде признака высокого статуса. Тетя Алия часто вздыхала с сожалением, вспоминая проданный после смерти бабушки дачный участок: до рождения детей он казался обременительным и ненужным, туда постоянно приходилось ездить, что-то вкладывать, чинить старый домик и рыться в грязи. Кто же знал, что через каких-то двадцать лет рыться в грязи смогут только привилегированные члены общества, а ненавистная картошка с плохо прорыхленных грядок превратится в недоступный деликатес?..
В городах бал правили сухие концентраты с обилием ароматизаторов и пищевых добавок – грамотно составленные, правильно сбалансированные и абсолютно несъедобные. Ими же комплектовались все космические корабли дальнего следования: весили концентраты немного, а стоимость подъема груза на орбиту хоть и упала в десятки раз, но по-прежнему давала о себе знать. Но «Фалкон» – частное судно, и его капитан может и согласиться на дополнительную загрузку, раз уж не гнушался брать в полет целого Ростислава. Было бы чем наполнить кладовые! А техническое обслуживание корабля должно удачно довершить сделку, и мне, наверное, следовало уже вздохнуть с облегчением и сосредоточиться на других задачах.
Только не получалось.
Перед дверью гостиничного номера, где остановилась Светлана Ракшина, я мялась с добрых полминуты, пока гурьба недовольных постояльцев не впечатала меня в стену, целеустремленно направляясь куда-то в сторону кафе. Я проводила их взглядом и мстительно промолчала о том, что на открытой террасе им резко расхочется обедать, а потом все-таки собралась с духом и постучала – по-детски молясь про себя, чтобы никто не открыл.
Разумеется, по закону подлости дверь распахнулась немедленно. Светлана одарила меня хмурым взглядом и без лишних слов посторонилась. Я вошла и остановилась на пороге.
Номер Светланы ничем не отличался от того, в котором разместился Матти Виртанен. Узкая койка да рабочий стол – вся роскошь. Только балкон выходил не на пляжную зону, а в сторону кафе, и через приоткрытое окно доносились запахи запеченных фруктов и, увы, вездесущей недостаточно шустрой рыбы. Светлана не растерялась и использовала станционное амбре в качестве инструмента психологического давления: тетя Алия и Фая сидели на балконе, обе бледные в прозелень. Светлана, впрочем, выглядела немногим лучше – да и я, вероятно, тоже.
– Пятнадцать минут, – твердо сказала она мне и закрыла крышку рабочего лэптопа. – Затем я вернусь и потребую продолжить фиксацию показаний. Надеюсь, вам не нужно объяснять, что подозреваемые к этому моменту должны находиться ровно на том же месте, что и сейчас.
Я сухо кивнула, и она вышла, демонстративно хлопнув дверью. А я пробралась мимо узкого стола и открыла балконную дверь, отчетливо понимая, что так и не придумала, как начать разговор и о чем спрашивать.
Ведение допроса – не моя стихия. Да что там, разговоры вообще – не моя стихия!
Но сейчас, наверное, растерялась бы даже Лусине, а меня и вовсе хватило ровно на то, чтобы усесться на балконные перила и спросить в лоб:
– Это правда?
От возмущения тетя едва не подавилась воздухом и, кажется, приготовилась выдать мне полное опровержение всех обвинений. На какое-то ослепительное мгновение у меня посветлело на душе: конечно, все это – просто какая-то ошибка, череда нелепых совпадений, и если постараться, всему можно найти нормальное объяснение…
Но потом Фая всхлипнула и уткнулась лицом матери в плечо. А я стиснула в пальцах нагретую на солнце балюстраду.
Чертовски сложно найти нормальное объяснение супружеской измене. Не говоря уже обо всем остальном.
– Кто настоящий отец, Фай? – не дожидаясь ответа на предыдущий вопрос, поинтересовалась я. – Почему ты не попыталась договориться с ним?
Сначала мне показалось, что она не ответит вовсе. Фая всегда была куда тише и скромнее своей матери – девочка-отличница, рано вышедшая замуж и вроде бы вполне довольная своей жизнью, спокойной и теплой. Но, выходит, ей этого было мало, – и в тихом омуте завелись весьма упитанные черти.
– Он женат! – с такой ненавистью выкрикнула она, резко выпрямившись, что меня едва не смело звуковой волной. – Этот козел женат, и его жена тоже беременна! Угадай, кого он предпочел!
– О, вечная история, – брезгливо поморщилась я. Выспрашивать историю знакомства и романа что-то не хотелось. Как и контакты счастливого многодетного папаши.
Из Фаи словно разом спустили весь воздух. Она снова ссутулилась и горько скривила губы.
– Мама так и сказала, что ты не поддержишь.
На этот раз воздухом едва не поперхнулась я.
– А должна была?!
– Конечно, – так убежденно ответила тетя Алия, что я на мгновение засомневалась в ее здравомыслии. – Все же родная кровь, сестра, не какая-нибудь подобранка! Но ты всегда была… – она устало покачала головой, подбирая слово, и наконец нашла: – Черствой. Непроста тебе бог детей не дал!
Глава 17.3
Это был удар ниже пояса, но уже какой-то привычный и предсказуемый. Ничего другого я от тети Алии не ждала. Вся ее жизнь вращалась вокруг детей – родных и не очень. Неудивительно, что других людей она оценивала, в первую очередь, по родительским качествам – а уж тут я провалилась с треском.
– Поэтому нужно было прибрать к рукам мою станцию, – без вопросительной интонации произнесла я, покачнувшись. – Разорить ее на откатах и продать. Разумеется. Только что ты собиралась делать со всеми людьми, которые здесь работают? Как бы смотрела им в глаза?
Тетя недовольно скривила рот.
– Это взрослые и самостоятельные люди. Они вполне способны позаботиться о себе и найти другую работу. А нерожденный ребенок постоять за себя не сможет, так что этим обязана заняться его семья.
Логика была настолько в стиле тети Алии, что я даже не нашлась, что возразить. Лусине в неисправной ракете, наверное, тоже должна была позаботиться о себе сама. И Мита, запертая где-то в глухой деревеньке, вполне взрослый и самостоятельный человек…
Забавно только, что из семьи нерожденного ребенка так легко исключили обоих его отцов – и биологического, и формального. Но это тоже прекрасно укладывалось в тетину логику: раз не заботишься о ребенке, то и быть частью семьи недостоин.
Видимо, я из семьи была исключена по тому же принципу.
– Вы со своими поправками вообще с ума посходили, – убеждённо сказала тетя Алия и цокнула языком. – От собственного счастья отказываться из-за каких-то идиотов, которые решили, что знают, как лучше!
Я не знала, как лучше. Но похищение Миты и покушение на жизнь Лус в концепцию «как лучше» не вписывались точно – в этом я была уверена, но что-то по-прежнему не давало мне покоя.
Вот же оно, решение самого неудобного вопроса. Это все тетя Алия, как всегда, одержимая внуками. Мне не нужно искать ни адвоката, ни детектива – все и так ясно, дальше по делу должна работать система, а не я, но…
Тетя Алия была слишком спокойна. Да и Фая, хоть и плакала, но в истерике перед грядущим принудительным абортом не билась. И ни та, ни другая не пытались уговорить меня сделать хоть что-нибудь и спасти своих наследников, да и рассказали обо всем слишком легко…
Что-то было не так. Неправильность происходящего ощущалась все острее, и я снова заговорила, хотя уже казалось, что все нужное для себя я и так услышала.
– А счастье – это, конечно, всенепременно дети, – хмыкнула я с таким видом, что любой противник поправок к Семейному кодексу уже сделал бы стойку или, на худой конец, принялся точить вилы.
Но тетя Алия, при всех ее странностях, дурой не была и на крючок не попалась – а в отместку немедленно закинула свой:
– Не тебе об этом рассуждать, – отрезала она. – Ты никогда не понимала, насколько важны родственные связи.
Похоже на то. До сих пор мне и в голову не приходило, что ими можно прикрыть разом и уголовщину, и запланированные должностные преступления. Станция всегда была моим личным маленьким мирком, в который я пряталась – от другого мира, большого и чуждого, и от людей. Тоже, прямо скажем, не самых родных.
А за пределами моих владений, оказывается, простирались такие возможности, такие возможности!..
– Ладно, – я сдалась и прикрыла глаза. Переговоры и игры в изящную словесность никогда не были моим коньком. – Не понимаю – так не понимаю. Надеюсь только, что так никогда и не пойму, – с каким-то непонятным облегчением заключила я и оттолкнулась от перил. – Раз у вас все продумано и под контролем, то я пошла.
На этом месте тете Алие полагалось бы взвиться коршуном и потребовать, чтобы я договорилась с Митой и сняла абсурдные обвинения, а Фае – горько расплакаться, сетуя на горькую судьбу. Но они молча провожали меня холодными взглядами, и мне стало не по себе – а продолжать диалог не было никакого смысла.
Светлана, дожидавшаяся окончания разговора в коридоре, смотрела тоже не слишком тепло и радостно, но после тети казалась прямо-таки образцом дружелюбия, и я неуверенно призналась:
– Кажется, у них какой-то туз в рукаве. Слишком все просто прошло.
Лейтенант набрала воздуха, словно собиралась выдать отповедь на тему вмешательства в чужое расследование, – и тут же сдулась, раздраженно нахмурившись.
– Туз в рукаве? – хмыкнула она. – Да у них там целая крапленая колода! Когда «Звездный поток» приводнился у «Морской ступени», Миты уже не было на посту. Алия и Фая выступали только как идейные вдохновители и владельцы транспорта, на котором Миту транспортировали в ее родную деревню. Если я не найду непосредственного исполнителя, все дело рассыплется, как карточный домик. Все улики косвенные, а зацепок нет. Никаких.
У меня вдруг резко заболела голова.
Тетя ведь и в самом деле ни разу не произнесла вслух, что ответственна за похищение Миты и аварию «Королевны». Фая тоже ограничилась тем, что обозвала козлом какого-то неизвестного мужика. Пришить это к делу возможным не представлялось, а единственное признание, которого я добилась, – это что моя драгоценная родня собиралась пробиться к управлению «Морской ступенью».
Но это-то не преступление!
А плюсом ко всему выходило, что, помимо неудавшегося убийцы, покушавшегося на капитана Соколова, где-то по станции бродит еще и ублюдок, у которого поднялась рука на Миту!..
