Текст книги "65 метров (СИ)"

Автор книги: Елена Ахметова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 14.1. Всем угодишь – себе насолишь

Будь я в какой-нибудь слезливой мелодраме, успела бы прорыдаться, решить, что не могу позволить себе сдаваться, воспрять духом и, наверное, даже драматично позакатывать глаза из-за чьего-нибудь крепкого мужского плеча, пока его владелец маскулинно и неотвратимо разбирается со всеми проблемами скопом.

Но реальность была не так щедра на свободное время и красивые кадры, а потому не прошло и минуты, как мне заехали дверью по спине.

– Стучать не пробовали?! – раздраженно осведомилась я и встала, потирая особо пострадавшую лопатку.

– Нет, – смущенно признался Ростислав из-за двери. – Я вообще что-то не замечал, чтобы здесь кто-нибудь стучался.

Снова распахивать дверь он не рисковал, и я открыла ее сама – и тут же устыдилась снова, неизвестно в который раз за день, потому как первым делом, собственно говоря, следовало не жалеть себя, бедную и несчастную, а предупредить Ростислава, что лететь никуда не придется.

– Прости, я забыла… – начала было я, но Ростислав тут же отмахнулся:

– Я в курсе, Дирк звонил Максу насчёт пилотов.

Я смущённо кивнула и посторонилась, впуская Ростислава в комнату.

– Как чувствует себя капитан Соколов? – поинтересовалась я не без внутреннего напряжения: как скоро я останусь без поддержки Ростислава и возможности гонять на орбиту «Фалкон-I», всецело зависело от самочувствия капитана – или того, насколько быстро удастся найти ему замену.

– Пытается шутить, что как раз собирался сбросить вес, – криво усмехнулся Ростислав и, протиснувшись мимо столика, прислонился бедрами к подоконнику. – Все идёт к тому, что он плюнет на врачебные рекомендации и скомандует вылет, как только сможет питаться самостоятельно. Временного капитана мы так и не нашли, а на Марсе ситуация лучше не становится. Пока финской колонии согласились помочь две соседние, но у них тоже ресурсы не бесконечные.

Я прикинула, сколько времени прошло с момента отравления капитана, и опустила взгляд.

– Значит, вы улетите завтра-послезавтра?

– Скорее послезавтра, – честно ответил Ростислав.

Я заставила себя дышать ровно – и, кажется, даже умудрилась сохранить нормальное выражение лица.

– Хорошо, я попрошу диспетчера организовать для «Фалкона» окно. На борту есть необходимые лекарства?

– У нас ещё и фельдшер свой есть, – похвастался Ростислав, – все как положено при дальних перелётах. Все под контролем, я просто… – он неловко пожал плечами, и я на мгновение застыла, завороженно наблюдая, как бугрятся мышцы под узковатой футболкой. – Я просто так зашёл.

Это заявление заставило-таки отвлечься от очертаний дельтовидных мышц (черт, вот кому следовало бы носить майку с надписью «мои глаза выше!») и посмотреть Ростиславу в лицо.

– Просто так, – ровным голосом повторила я, не отводя испытующего взгляда.

Ростислав хмыкнул и оттолкнулся от подоконника. Трицепсы тоже вздувались очень эффектно.

– У тебя этот режим, с повторением последних слов собеседника, только с грозной интонацией, вообще отключается когда-нибудь? – поинтересовался он, остановившись в полушаге от меня.

Я напомнила себе про майку с принтом и запрокинула голову.

– Нет, – честно ответила я, неимоверным усилием воли подавив сразу два противоречивых, но одинаково неуместных желания: отступить назад и потрогать Ростислава за плечо – или не только за плечо. – Слушай, мне ещё нужно…

– Порыдать в одиночестве на полу? – предположил Ростислав.

– Проницательный ты малый, – безэмоционально заметила я. – Да, именно это. И раз уж у меня неожиданно восемь часов свободного времени в расписании, я намерена прорыдать их все. Не мог бы ты…

– Правое, левое? – бодро перебил Ростислав и ссутулился, выставив плечи вперед. – На каком предпочитаешь рыдать?

Вместо ответа я выразительно ткнула пальцем вниз, прозрачно намекая, что рыдать предпочитаю на полу – и в одиночестве, как уже мудро подметил мой визави.

Но Ростислав предпочел понять все по-своему, а потому преспокойно улёгся на пол, просунув одну ногу между стульями, а вторую – промеж моих стоп. И как ни в чем не бывало протянул ко мне руки.

– Иди сюда, – велел он и поманил меня пальцами. – Идем-идем, я никому не скажу, что заметил, как тебя расстроила родня Миты, и никто этого и не поймет. А Матти тем временем выяснит, кто стоял за похищением, расправится с виновными и будет таким красавцем-героем, что никто и не вспомнит, что всю операцию организовала ты. И про выкуп тоже сообразила ты. И говорила со всей этой гнилью…

Я стиснула зубы. Вспоминать об этом утре в джунглях не хотелось, словно даже мысль могла испачкать.

Ростислав лежал на спине, по-прежнему протягивая ко мне руки, и терпеливо ждал, когда же я сдамся – и в самом деле спрячу лицо у него на плече, выплакивая эту гнусь, как мне давно и мучительно хотелось.

Но слезы ничего не исправят. Мита так и будет жить, оглядываясь на каждом шагу, перестанет ходить одна и бездумно смеяться и танцевать на праздниках, как это уже было в первые годы после ее бегства. Тогда ей понадобилось почти пять лет, чтобы убедиться, что здесь ей ничего не угрожает и никто не желает ей зла.

Сколько понадобится теперь?..

– Ты можешь хоть поедом себя съесть за то, что не уследила за ней, но это ничего не изменит, – напомнил Ростислав и демонстративно поерзал на полу, так и не опустив руки. – Или ты можешь выдохнуть, дать себе послабление и потом взяться за работу с новыми силами. Решай.

Я покосилась на дверь. Щеколда за последнюю четверть часа самостоятельно не починилась, но Ростислав был прав – до того возмутительно и очевидно, что я и в самом деле выдохнула – и уселась на него сверху, плотно обхватив коленями его бедра.

Столь тесный контакт я как-то не планировала, но по ходу дела выяснилось, что день ног Ростислав тоже не пропускал, а я несколько переоценила свои габариты и растяжку. От неожиданности он ещё и напряг мышцы, вынудив меня развести колени шире, и машинально положил руки мне на бедра.

– Окей, так даже лучше, – резко охрипшим голосом пробормотал Ростислав и сжал пальцы, словно рассчитывал хорошим рывком пересадить меня чуть повыше.

Я пресекла эти поползновения, когда улеглась на него, положив руки ему на грудь и опустив сверху подбородок. Тело подо мной будто становилось горячее с каждой секундой, и это ощущение отзывалось внутри каким-то странным трепетом и щекоткой чуть ниже солнечного сплетения.

– А у меня бабочки в животе, – призналась я почему-то шепотом.

Дожила. На четвёртом-то десятке…

– А я хочу тебя поцеловать, – ответил признанием на признание Ростислав – тоже шепотом, горячим и хриплым, – и скользнул руками по моей спине, задирая тонкую блузку. – Но… ты специально так устроилась, чтобы я ничего не мог толком, а, чертов ты контрол фрик?!

Я рассмеялась и кивнула.

– Меня сюда вообще обещанием моральной поддержки и дружеского плеча заманили, – напомнила я. То, что упиралось мне в живот, на плечо не тянуло никак. На дружеское – особенно.

– Я должен был догадаться, что после этого моральная поддержка понадобится мне самому, – скорбно пробормотал Ростислав и, кажется, собрался изловчиться и подтянуть-таки меня повыше, но тут мой смартфон разразился особенно противной трелью.

Я подскочила и ткнула пальцем в новое сообщение – хотя могла и не утруждаться: этот рингтон у меня стоял только на предупреждения химцеха и водоподготовки, а уж ребята оттуда никогда не злоупотребляли моим вниманием.

– Вот черт, – с чувством сказала я. – Температура горячей капли повышается!

– Вот чёрт, – эхом повторил Ростислав и стукнулся затылком об пол.

Правда, его едва ли волновали водные горки. Но времени жалеть об упущенной возможности уже не оставалось.

Глава 14.2

«Полградуса до критической отметки», – набрала я на смартфоне и закрепила сообщение в общем чате станционного персонала. Сейчас ещё не помешала бы пара слов от Лусине – в том духе, что горячая капля под «Морской ступенью» в высокий сезон чуть ли не каждый год перегревается на пять-шесть градусов, и цветения токсичных водорослей впору пугаться туристам, а никак не опытным специалистам, которые точно знают, что делать. А для тех, кому нужно освежить память и проверить знания, на сервере есть кратенькая инструкция: про закрытие зоны для купания в открытом море, отключения той части водных горок, которая выходит не в бассейн с отфильтрованной водой, и про порядок работы с кислородными регенераторами, потому что в ближайший месяц выработка кислорода фитопланктоном резко сократится. Вместе с фитопланктоном.

Только вот подбадривать и воодушевлять таким образом умела только Лусине. Если бы в этом же ключе попыталась высказаться я, это выглядело бы как наезд на всех, кто инструкцию за минувший год подзабыл, – поэтому я ограничилась тем, что выложила в тот же чат ссылку на нужную папку на сервере «Морской ступени».

Смартфон моментально замигал ответными сообщениями. «Принято», «регенераторы – полная готовность», «система оповещения гостей платформы запущена», «подача воды на горки прекращена»…

Увы, я слишком хорошо понимала, что это как раз самая лёгкая часть. Запустить давно отработанный протокол несложно. Куда сложнее объяснить людям, не привыкшим сталкиваться с подобными ситуациями – да ещё на отдыхе! – почему в воду нельзя лезть, когда она такая тепленькая.

С жалобами постояльцев обычно разбиралась Лусине. У нее это выходило как-то мягко и естественно, словно не было на свете ничего проще, чем успокоить вымотанного работягу, у которого внезапно накрылись две недели выстраданного отпуска.

Я подозревала, что провалю и эту часть ее обязанностей, а потому без лишнего оптимизма принялась набирать письмо для ближайшей частной клиники, которая работала с туристическими страховками: всех, до кого я не сумею донести свет истины, так или иначе повезут туда, и лучше бы их отделу закупки знать об этом заранее.

– Слушай, не то чтобы я отказывался продолжить с того места, где мы остановились, – подал голос Ростислав и чуть сжал пальцы на моей спине, ещё выше задирая блузку, – но у меня складывается впечатление, что ты вообще забыла, где сидишь.

– Я помню, – нахально заверила я и сжала колени чуть сильнее, не отрываясь от письма.

Ростислав мстительно наподдал бедрами вверх. Я подскочила на нем, как на норовистом жеребце, хохотнула и всё-таки встала. Письмо услужливо завершилось автоматической подписью, и я ткнула в иконку со сложенным самолётиком.

Ростислав продолжал лежать на полу, положив руки на живот и переплетя пальцы. Вид у него был несколько разочарованный.

– Значит, вот так протекает твоя личная жизнь? Постоянно врывается работа?

Я смешалась. После развода смеяться над этим было уже не так весело, и я начала мучительно подбирать слова, – но тут в комнату ворвалась работа. В прямом смысле.

Дирк успел подцепить от местного персонала привычку никогда не стучать в мою дверь и попросту распахнул ее, заехав Ростиславу по плечу.

Дверь жалобно скрипнула и, кажется, слегка перекосилась. Ростислав коротко, но красочно выругался и сел, высунувшись из-за дверного полотна, – как раз вовремя, чтобы наткнуться на стремительно леденеющий взгляд моего временного помощника.

– Простите, не ожидал увидеть вас здесь, – прохладным тоном сказал ему Дирк, нервно стиснув пальцы на дверной ручке. – Вас искал следователь Виртанен.

Смартфон Ростислава и впрямь мигал непрочитанными сообщениями. Ростислав промотал их, бросил на меня многообещающий взгляд и поднялся на ноги.

– В самом деле, – подтвердил он, поправляя джинсы. – Я загляну, как освобожусь?

Я кивнула прежде, чем осознала всю подоплеку вопроса, и жарко покраснела. Ростислав протиснулся мимо Дирка, пряча невыносимо самодовольную усмешку, и удалился, насвистывая себе под нос.

– Что-то случилось? – спросила я, потому что Дирк застыл в дверях, сверля взглядом мой живот. – Так быстро?

– Нет, – ответил Дирк и, помедлив, поднял глаза. – Я прочел инструкции для персонала, но там нет указаний для вашего личного ассистента. И объяснений, из-за чего, собственно, нужны все эти меры. Мы же и так были в горячей капле?

– А… – я указала ему на стул и, спохватившись, заправила блузку обратно в брюки, прежде чем усесться напротив. – Да, станция в горячем «пузыре» практически постоянно, потому что стартующие корабли так или иначе повышают температуру окружающей среды. Но примерно раз в год, в самую жару, вода нагревается ещё сильнее, и это создаёт идеальные условия для одного специфического вида токсичных водорослей*. В принципе, они и так здесь водятся – именно это и убило коралловый риф под станцией. Но при повышении температуры воды на шесть градусов относительно средней водоросли плодятся так, что становятся опасны и для человека. Во время цветения мы закрываем пляж и все сопутствующие службы. Смотри на это как на нашествие ядовитых медуз, – посоветовала я и, подумав, справедливости ради добавила: – Чрезвычайно пахучих. Люди будут недовольны, но поделать мы ничего не можем. При продаже путевок их должны были предупредить, почему отдых на станции так дешев, но многие не воспринимают подобные предупреждения всерьез.

Дирк смотрел на меня так, словно решал какую-то сложную математическую задачу в уме и слушал только вполуха, но, как выяснилось, основную мысль уловил верно.

– Все остальное продолжает работать в штатном режиме?

– Кроме вентиляции, – честно ответила я, – но там ребята сами разберутся, вам не нужно об этом переживать.

– Воздух на открытой местности будет ядовит? – нахмурился Дирк.

– Не то чтобы ядовит, скорее перенасыщен углекислым газом, – я покачала головой. – Во все закрытые помещения будет подаваться обогащенная кислородом смесь.

Выражение лица у него не изменилось.

– Значит, можно сказать госпоже Гильмутдиновой-старшей, что ее внуку ничего не угрожает? – уточнил Дирк – очень осторожно. – Или вы сами с ней поговорите?

Я вспомнила, чем закончился последний разговор с тетей Алией, и медленно выдохнула.

– Скажите сами. У меня все меньше желания с ней разговаривать, – в сердцах бросила я и немедленно устыдилась. Временному работнику было вовсе не обязательно знать про внутрисемейные дрязги и несостоявшегося племянника тети Алии, которого она, кажется, намеревалась припоминать мне всю оставшуюся жизнь. – С Фаей все будет в порядке, особенно если держаться подальше от стартовых площадок и открытых мест. Но если она переживает, можно организовать трансфер на материк. Наверняка найдутся желающие покинуть платформу.

Дирк посветлел лицом и кивнул.

– Остальные задачи остаются прежними, – сообщила я и подавила зевок.

– Хорошо, – дисциплинированно отозвался Дирк. – Я прослежу за стартом «Фалкона-I» и доложу о работе комиссии вечером.

– Спасибо, – сухо кивнула я и покосилась на часы. – Будьте добры, сообщите Светлане Ракшиной, что пропажа нашлась. Я загляну к Мите и следователю Виртанену, а потом буду готова ответить на вопросы лейтенанта.

Хотя у нее-то наверняка вопрос будет всего один: зачем вообще было дергать следователя, если Мита Кумар благополучно вернулась на станцию сама?!

Прим. авт.:

Токсичные водоросли в горячих «пузырях» действительно цветут и пахнут, но конкретный вид автор не назовет даже под угрозой расстрела, потому что перевода статей с английского боится больше, чем ружей, а массовые СМИ на русский подобные материалы особо не переводят. Если кому интересно, исследованиями на эту тему занималась чудесная Dr. Chelle Gentemann, чью фамилию Яндекс ну никак не желает искать без исправлений.

Глава 15.1. Без соли, без хлеба – худа беседа

Умение портить подчинённым любые несанкционированные сборища, затеянные в рабочее время, я полагала жизненно важным для любого уважающего себя начальника. Подчинённые, разумеется, прекрасно об этом знали, а потому мое появление в коридоре было подобно мгновенной установке шумопоглотителей по всему периметру.

– И как, много удалось подслушать? – поинтересовалась я в звенящей тишине у разномастной толпы, собравшейся под дверью Миты.

– Слушай, ну нам же ничего не сказали! – после секундной заминки возмутился Ракеш, который по стечению обстоятельств оказался на полголовы выше всех остальных – и потому первым попался мне на глаза. – Все хотят знать, как там Мита и что с ней произошло! А из врачей и следователей и слова не вытянешь!

– Не вытянешь, – мрачно повторила я, – у них весьма строгие служебные инструкции.

Ракеш несколько стушевался. Служебные инструкции и у него были не то чтобы простые, а ещё в коридоре у закрытой двери торчали сразу трое его подчинённых, которым полагалось проверять регенерационное оборудование и кислородные баллоны перед пуском резервной системы вентиляции.

– Брысь, – ровным голосом посоветовала я. – Все, что будет можно рассказать о Мите, напишу в общий станционный чат. По местам, у нас тут красный флаг, на минуточку!

Это возымело-таки действие, и толпа неохотно потянулась на выход. Последним шел Матхаи Кападия, постоянно оглядываясь в надежде, что я вспомню о его с Митой отношениях и позволю остаться, но я непреклонно продежурила у двери, пока он не скрылся за поворотом.

Потом я выдохнула, провела ладонью по лицу и сделала ровно то, что хотели все сопереживающие: нахально постучалась и вошла.

Жилой блок Миты с соседкой ничем не отличался от нашего с Лусине: дверь из коридора открывалась в кухоньку с крошечной обеденной зоной, из которой можно было попасть в санузел с технической кладовкой и узкую спальню с двумя кроватями вдоль стен. Когда в блок заглядывали гости, кому-то так или иначе приходилось сидеть на подоконнике.

Мы с Лусине давно с этим смирились и даже бросили туда пару подушек, потому что к нам постоянно кто-нибудь да заходил; а вот Мита стерегла личное пространство – и на подоконнике растила какую-то зелень в продолговатой кадке.

Места за столом были заняты: Матти сидел спиной к двери, Ростислав – у окна, потому что там было больше свободного пространства, а Мита забилась в угол между постформингом и обеденной зоной, словно раненный зверёк в норке.

Кажется, следователь Виртанен хотел развернуть меня на сто восемьдесят градусов и отправить восвояси. Но Мита при виде меня вдруг встрепенулась и даже немного подалась вперед, спустив одну ногу со стула.

– Вот и отлично, – с облегчением произнесла она и бледно улыбнулась, – а то пришлось бы все по два раза повторять!

Ростислав тоже заулыбался, и в выражении его лица ясно читалась тысяча и одна острота на тему контрол фриков – и некоторая нездоровая мечтательность. Я понадеялась, что выгляжу несколько более собранной, и шпильку предпочла пропустить мимо ушей.

– Там под дверью собралась такая группа поддержки, что пришлось всех метлой разгонять, – доверительно сообщила я и, подумав, всё-таки примостилась на подоконнике, хотя кадку пришлось сдвинуть вплотную к откосу. – Все переживают, как ты, и требуют подробный отчёт.

Мита хмыкнула. Уж она-то имела довольно четкое представление о том, как у меня обычно требовали отчёты.

– Ничего серьезного, – с наигранной легкомысленностью отмахнулась Мита, отводя взгляд, и будто бы невзначай поправила волосы. Но передернуло ее слишком заметно, чтобы кто-то поверил в ее напускное спокойствие. – Я была нужна им живой и трудоспособной.

– Как ты там вообще оказалась? – спросила я.

Матти недовольно покосился в мою сторону, но промолчал – похоже, до моего появления Мита в принципе не горела желанием идти на контакт, несмотря на подмогу в лице Ростислава.

– Не помню, – беспомощно улыбнулась она, заломив брови. – Вообще ничего. Меня вызвали вниз, сказали, что-то с опорой под камерой гашения «Королевны», но, мол, обнаружил неполадку новенький – и сам толком не знает, что не так и как поступить. Вызов был по общей линии, говорил наш диспетчер, и я ничего не заподозрила. Спустилась к опорам, но до нужной даже не добралась – наверное, меня по голове ударили или что-то в этом роде, потому что я ничего не видела, а очнулась уже… дома, – с запинкой закончила она и машинально потерла запястья.

Мне нестерпимо захотелось слетать в ту глухую деревушку ещё разок, только уже с огнеметом.

– Со мной никто толком не разговаривал, – рассеянно продолжала Мита, и не подозревая, в какой опасности оказалась ее малая родина. – Только брат заходил познакомиться. Ну, или как он это назвал, «посмотреть в глаза неприкасаемой, которая бросила родную мать в беде». Тогда-то я тебе и позвонила, потому что этот придурок действительно смотрел в глаза, а не на смартфон.

– Неприкасаемой? – переспросил Матти с лёгким недоумением. – Это ведь была деревенька бархаи?

О том, что формально никаких неприкасаемых уже сто лет не существует, он заговаривать даже не пытался. Все прекрасно понимали, что бумаги – одно, а древние традиции – другое.

– Была, – невесело подтвердила Мита, – но я нарушила приказ отца и старейшины, когда сбежала из-под венца. Это… – она снова запнулась, подбирая слова, и раздражённо взмахнула рукой, будто неприятные воспоминания можно было оттолкнуть. – Это страшное оскорбление и для родителей, и для жениха, и для брамина, который одобрил тот брак. Мне бы никогда этого не простили, даже если бы я приползла обратно на коленях, умоляя принять меня назад. А я ещё и не приползла, – с затаенной гордостью закончила Мита, криво усмехнувшись.

– Но вы прожили на этой станции много лет, – тактично опустил точную цифру Матти. – Вас никогда не пытались вернуть?

Мита покачала головой, но я виновато вставила:

– Пытались однажды, только папа не позволил. Я не очень хорошо помню этот момент, но вроде бы нашелся кто-то с того корабля из Хайдарабада, кто вспомнил «зайца». Папа провел с парой человек разъяснительные беседы, и вопрос больше не поднимался.

Мита не поднимала глаз. Кажется, они были на мокром месте.

– Значит, семья знала, где вы, – сделал свой вывод Матти, – но похищение произошло только сейчас… – он задумчиво побарабанил пальцами по краю стола, невидяще глядя перед собой.

– Хочешь сказать, их целью была не Мита? – уточнил Ростислав и обернулся.

– Нет, их целью как раз была Мита, – покачал головой Матти. – Но сами бы они провернуть такую операцию не смогли бы. Кто бы ни помогал похитителям, на станции его знали – достаточно хорошо, чтобы злоумышленник мог заморочить голову диспетчеру и новичку… впрочем, с ними я ещё разок побеседую, если вы не возражаете.

– Сколько угодно, – щедро позволила я, старательно изгоняя из голоса нервные нотки.

Это были мои люди. Я привыкла полагаться на них, насколько вообще умела это делать.

И допустить даже мысль, что кто-то из них мог так поступить с Митой…

Я сглотнула, потерла висок, отозвавшийся глухой болью, и бодро напечатала в общий чат, что Мита в порядке и уже работает со следователем – правда, не с тем. Кто видел Светлану Ракшину?..