Текст книги "Папарацци (СИ)"

Автор книги: Елена Макарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

48

Глава 48

Вика

Хотела бы я сказать, что теперь Елена Деева больше не наша забота, но прекрасно понимала, что следствие, дача показаний, сам суд затянуться на долгие месяцы. И даже после этого Елена не оставит нас: она навсегда останется матерью Сони. Но я готова подставить плечо Андрею, чтобы разделиться с ним это бремя. Если он будет рядом, я выдержу любые невзгоды. А он точно не собирался меня покидать. Тем же вечером он собственноручно собрал мои вещи и под мое недовольное ворчание, что он мелкий тиран и диктатор, перевез к себе.

Если раньше его квартира напоминала тихое убежище холостяка, то теперь – сумасшедший дом. Целыми днями туда-сюда сновали рабочие, переделывая одну из свободных комнат в детскую для Сони. На протяжении этого времени она жила в нашей с Андреем спальне, и так и норовила добыть из ящиков что-нибудь неприличное.

Больше всего ее привлекали блестящие, шуршащие упаковки презервативов. Я гонялась за ней по всему дому и пыталась отнять неуместные игрушки, вызывая при этом водопад слез, на звуки которого тут же прибегала няня, что практически дневала и ночевала здесь, и ситуация окончательно превращалась в комедию положений. Вечерами, лежа в кровати, когда я рассказывала Андрею о похождениях дочери и творящемся безумии, он смеялся в голос, будто я не жаловалась, а травила байки.

– Если так и дальше будет продолжаться, – шутливо грозилась в такие моменты, – то я съеду.

– Не съедешь, – насмешливо опрокидывал на спину, – я тебя не отпущу, – и впивался в губы поцелуем, а я благодарила всех богов мира за то, что несносный ребенок вдоволь набегавшись за день, сейчас крепко спал, позволяя своему папочке подолгу убеждать меня не переезжать.

На этом перемены в моей жизни не закончились. Я собрала портфолио из своих лучших работ и рассылала по известным (и не очень) журналам, надеясь хотя бы от одного из них получить предложение о работе. Это, конечно, не совсем то, чем бы я хотела заниматься, но небольшой шаг к мечте. Андрею запретила пускать в ход свои связи, чтобы помочь: намеревалась самостоятельно пройти весь путь. Ему разрешалось только подбадривать и поддерживать, с чем он отлично справлялся, поскольку я не теряла веру, что рано или поздно добьюсь успеха.

В свою очередь я поддержала Андрея, когда наступил момент познакомить Соню с дедом. По совету его лечащего врача, мы не торопились с такими серьезными потрясениями. Дождались завершения курса реабилитации и полного выздоровления после операции, и только тогда Ольга Алексеевна устроила семейный ужин, на котором Соня предстала перед всеми членами семьи Соболевых. Поистине сердечный Лев Викторович растрогался до слез от вида белокурого ангела.

– Балбес ты, Андрей, – немного пожурил сына, больше увлеченный непоседливой внучкой, что с любопытством изучала пальчиками глубокие морщины на его лице. Похоже, Соня еще не видела никого настолько взрослого. – Нельзя стыдиться собственных детей. Я готов гордо признать, что ты мой сын и что ты балбес.

– Лёва, – одернула мужа Ольга Алексеевна, как всегда, когда ей казалось, что он перегибал палку.

– Отец прав, – с серьезным видом закивал Костя, явно издеваясь над братом ради смеха, – Андрей – балбес. Годами обманывал семью…

– Не преувеличивай, – Андрей упрямо не замечал иронию брата. – Сколько, по-твоему, лет Соне?

– Слишком долго ты пользовался нашим доверием, – Костя вошел во вкус и дальше разыгрывал из себя уязвленного страдальца.

– Кость, уймись, – пнула его под столом по голени. Он вскрикнул и, шипя, растирал ушибленную ногу.

– Не даешь насладиться моментом, – упрекнул. – Лицемер постоянно твердил, что никогда не женится и дети ему не нужны, а у самого невеста и ребенок.

– Я ему не невеста! – тут же пнула по второй ноге.

– Только не начинайте разговор о свадьбе, – взмолился “жених”. – Прошу.

Мы с Андреем не касались этой темы. Мне было достаточно того, что мы делили постель, жили под одной крышей и любили друг друга. Свадьба казалась формальностью, которая ничего бы не изменила между нами.

– Дядя Андрей, у тебя будет свадьба? – как гриб после дождя, из неоткуда появился Сашка. – Я тоже хочу на свадьбу! Мне пять! В футбол с Викой нельзя играть, а на свадьбу-то хоть можно?

– Я тебе никогда этого не забуду, – судя по возне под столом, Костя мстительно оттоптал Андрею ноги.

– У тебя паранойя, – как малые дети, они пинали друг друга. – Когда малец говорит “футбол” он имеет в виду футбол, а ты больной извращенец.

– От извращенца слышу!

Два здоровых мужика впали в детство и спорили о какой-то бессмысленной ерунде. Еще чуть-чуть я и пойду жаловаться их матери. Но у одного из них, к счастью или сожалению, была жена, которая решила приструнить мужа.

– Костя! – позвала она, стоя в дверях столовой со странной гримасой изумления на лице.

Рита еще в начале ужина отлучилась в ванную комнату и до сих пор не возвращалась. Никто не придал этому большого значения: беременные со своими потребностями и странностями, и их лишний раз стараются не трогать. Но теперь все напряглись, увидев ее такой.

– Началось, – спокойно объявила она.

В комнате повисла тишина, каждый осмыслял услышанное, пытаясь сложить два и два. Что началось? О каком начале она говорит?

– Не может быть! – первым сообразил Костя и вскочил со стула. – В больницу? Нет, подожди! Где сумка с вещами?

– Зачем нам в больницу? – недоумевал Андрей, но потом и до него дошло зачем на девятом месяце Рите понадобилось в больницу. – Ты рожаешь?

– Пока нет, как видишь, – раздраженно процедила Рита, видимо в этот момент ее настигла первая схватка.

– Ура, у меня будет братик! – запрыгал Сашка вокруг стола, приводя в изумление ничего не понимающую Соню.

– Ребятки, не сидим, – начала командовать Ольга Алексеевна, – встаем и одеваемся.

Все гурьбой ринулись в прихожую, создавая невероятный затор. Некогда огромная прихожая теперь ужалась до крошечных размеров. Все толкались, пихали друг друга локтями, но при этом умудрялись одеваться сами и нахлобучивать шапки на головы ближним.

– Сначала соберите детей!

– Сашеньке шапочку потеплее, сегодня ветрено!

– А Соня тепло одета?

– Кто за рулем?

– Поедим на двух машинах, мы все равно все в одну не поместимся.

– Андрей, надеюсь ты возишь Соню в детском кресле?

– Конечно, мам. Что за вопросы? Я по-твоему?….

– Балбес!

– Костя!

– Прости, милая, это нервы.

– Нет, ты просто идиот, братец.

– Хватит, мальчики! Можно не ругаться хотя бы сегодня.

– Братик! Будет братик!

Галдящая толпа, словно цыганский табор на свадьбе, высыпала из дома и так же шумно набивалась в обе машины. Я вышла последней и заперла дверь, поскольку все остальные об этом напрочь забыли, охваченные радостью от предстоящего события.

Только все уселись, готовые ехать, как снова поднялась паника: они не досчитались члена семьи. Они звали наперебой, поторапливая занять свое место рядом с ними.

– А где Вика?

– Вика!

– Тетя Вика!

– Дочка!

– Детка, поторопись!

Я спрятала в карман ключ от дома и побежала по чуть припорошенной снегом дорожке к машине Андрея, который уже сидел за рулем и ждал лишь меня, чтобы тронуться с места.

С моего лица не сходила счастливая улыбка: о лучшей семье я и мечтать не смела.

ЭПИЛОГ

Андрей

– Пока! – Соня пронеслась мимо словно ветер. Успел разглядеть лишь весело подпрыгивающие косички и огромный портфель, из-за которого ее саму практически не видно.

Я опоздал к завтраку и Вика уже убирала со стола их с Соней кружки. Моя с горячим дымящемся кофе стояла нетронутой.

– Может, все-таки я отвезу? – в очередной раз предложил дочери.

– Сегодня Анин папа нас отвозит, – услышал ее звонкий голос из прихожей.

Ох уж этот Анин папа. Не доверяю ему, хоть он наш давний сосед и у него самого дочь-ровесница Сони. И не важно, что иногда я тоже возил девочек в школу, поскольку они учились в одном классе.

– Может, тогда тебя проводить до машины? – застал ее в тот момент, когда на уже распахнула дверь, чтобы шагнуть за порог.

– Сама справлюсь, – гордо заявила та, которой только недавно исполнилась семь.

Вырастил на свою голову самостоятельного ребенка, который не позволяет позаботиться о себе. Это всё дурное влияние Вики. В моем доме, прямо у меня под носом во всю процветал феминизм и женская независимость. Скоро они устроят революцию и свергнут мою власть. Амазонки.

– А вот и Аня! – радостно воскликнула Соня, стоило из квартиры напротив показаться Самойловым. Мы с отцом семейства обменялись приветственными кивками, а подруги, взявшись за руки, поскакали в сторону лифта. Напоследок я послал Самойлову пронзительный взгляд, обещающий неприятности, если он не досмотрит за моей девочкой.

– Удачи в школе! – успел пожелать прежде, чем двери лифта сомкнулись.

Я вернулся в квартиру, взял со стола кофе и встал у окна, ожидая когда дочь покажется из подъезда.

– Отключи режим безумного папаши, – раздалось за спиной. Вика встала рядом, заглядывая мне через плечо.

– Я лишь забочусь о безопасности своего ребенка, – мне казалось это в порядке вещей: заботиться о том, кого любишь.

– Это называется “гиперопека”, – с умным видом поправила, будто ставила диагноз.

Кто бы говорил. Сама, как коршун, смотрела вниз.

С первых дней она заботилась и тревожилась за девочку словно та ее родная дочь. Никогда не звучало “мама” (только приятельское “Вика”), но отношения между ними давно стали настолько близкими, что любой, не знающий нашей истории, назвал бы нас настоящей семьей.

Соня прекрасно знала, что у нее есть биологическая мать, и, несмотря на мои протесты, однажды она встретилась с ней в тюрьме. По ее смятению и грустным глазам я сразу понял, что Елена не проявила к дочери должного внимания и интереса, и решил отложить их свидания до того момента, пока Соня не повзрослеет и сама не определится с местом Елены в своей жизни.

В итоге мы с Викой, как два параноика, проследили за тем как Соня благополучно забралась в салон, как машина выехала из двора и исчезла из поля нашего зрения.

– Можешь уже отлипнуть от окна, маньяк, – усмехнулась Вика, будто секунду назад не делала то же самое.

Теперь я провожал взглядом ее саму, пока она шла до стола, где обычно хранилась сумка с камерой и любимым набором линз. Я чертовски гордился своими обеими девочками: одна уже ходила в первый класс, вторая стала успешным фотографом. Не за горами ее персональная выставка.

– Ты сильно торопишься? – поставил недопитый кофе на ближайшую полку. Вика потом мне голову оторвет за это. Но пока не заметила, я в безопасности.

– Немного времени в запасе есть, – застегнула последнюю молнию и аккуратно поставила сумку. – А что? – с подозрением обернулась.

– Послушай это, – поднял палец вверх, заставляя прислушаться к звукам в квартире.

Она выпрямилась и молча изучала обстановку вокруг.

– Я ничего не слышу, – сдалась.

– Вот именно, – аккурат попала в цель. – Тишина.

Недолго обдумала фразу, а потом улыбнулась:

– Мы одни дома.

Только те, у кого есть маленькие дети понимают всю прелесть этих слов. Поистине волшебные слова: мы одни дома

– Только ты и я, – собирался воспользоваться представившейся возможностью в полной мере. Когда еще выпадет такой шанс?

Ход Викиных мыслей абсолютно совпадал с моими. Она быстро пробежала пальцами по ряду пуговиц и распахнула шелковую блузку.

– Где? – не собиралась тратить время на прелюдию.

– В спальне? – предложил, скидывая пиджак и возясь с запонками.

– Я только заправила постель, – прагматично рассудила, и сексуально двигаясь, стянула узкие джинсы.

– Стол? – предлагал первое, на что падал взгляд.

– Жестко, – и это вариант ей не подошел. Предчувствовал, что мы так и застрянем на стадии выбора места. Все места удобные, когда времени в обрез.

– Вика! – прикрикнул, чтобы зря не тратила его.

– Здесь! – толкнула меня к дивану и села сверху, попутно расстегивая мои брюки.

Она определенно не собиралась быть нежной. Как дикарка набросилась на меня, одним поцелуем заводя с пол оборота. Наши языки схлестнулись в безумном танце, толкаясь и кружа, лишая возможности дышать. Вместе с этим ее рука скользнула под резинку моих боксеров и пальцы обвили основание члена.

– Хочу тебя прямо сейчас, – сжал ее бедра, намереваясь опрокинуть на спину и трахнуть. Жестко, грязно, не сдерживаясь.

– Не спеши, – тихо прошептала, медленно лаская меня. – Я только начала, – едва поцеловала в подбородок, будто это только затравка перед настоящим действом.

Рисуя языком круги, словно смакуя меня на вкус, прошлась по шее. Что бы она там не задумала, я не собирался ее останавливать. Лишь запустил пальцы в ее рассыпавшиеся по плечам волосы. Они щекотали грудь и живот, по мере того как Вика опускалась всё ниже, касаясь губами разгоряченной кожи. Грязно выругался, когда они сомкнулись на моем члене. Я ошибся, это Вика решила по полной программе использовать наше неожиданное уединение в квартире и поиметь меня всеми мыслимыми способами.

Будто в подтверждение моих мыслей, она выпрямилась и, скинув прозрачное кружево трусиков, снова присела мне на колени. Обхватила рукой мой член и медленно опустилась на него, со сладким стоном запрокидывая голову назад. Желал как можно дольше продлить ее чарующую песни и ухватил губами за затвердевший сосок, нещадно лаская его языком. Она вскрикнула и подалась назад, чуть приподнимаясь, и снова опустилась, до самого основания насаживаясь на меня. Раскачивалась и умопомрачительно стонала, а я пил эти пьянящие звуки, терзая ее рот поцелуями.

Скоро ее движения стали порывистыми и она все больше упиралась мне в плечи, будучи не в силах контролировать свое тело в нарастающей упоительной агонии. На этот раз она не сопротивлялась, когда я опрокинул ее на спину и взял инициативу на себя.

С каждым новым толчком она сильней выгибалась и хватала ртом воздух, цепляясь пальцами за мои плечи. Дрожала подо мной как в ознобе, и я хорошо знал все эти предвестники ее скоро оргазма. Еще несколько финальных неистовых движений и он сладким ядом разлился по ее телу. Я перестал сдерживаться и с животным рыком кончил в нее, клеймя ее как свою женщину. К черту резинки и таблетки. Она моя, и я хотел обладать ей полностью. Любил ее до умопомрачения. И хотел от нее детей.

С блаженной улыбкой Вика упала на диванные подушки, притягивая меня к себе. Я услышал безумное биение ее сердца, стоило положить голову ей на грудь. Постепенно он замедляется, приходя в норму.

Я приподнялся на локте, вглядись в ее счастливое лицо.

– Подари мне сына, – буквально потребовал. Вика лишь улыбнулась, будто не воспринимая меня всерьез. – Я не шучу, – пытался убедить, что у меня не помутнение рассудка после умопомрачительного секса. Но мысли скакали, выставляя меня еще более безумным: – Нет, сначала мы поженимся, – давно пора это сделать. – У нас с первых дней шло всё кувырком, на этот раз будет как у нормальных людей: свадьба, а потом дети.

– Это ты так мне предложение делаешь? – будто оскорбилась, но на губах играла язвительная улыбка.

– Делаю, – искренне желал этого. Не терпелось называть эту восхитительную женщину своей женой. И прожить с ней всю жизнь.

– Если ты намерен делать “как у нормальных людей”, не стоит тянуть со свадьбой, – многозначительно произнесла, будто смущенно закусывая нижнюю губу. Так она делала, если скрывала от меня невинные секреты. Мелочи наподобие подарков на праздники или романтические сюрпризы. Ломал голову и не мог сообразить, что она утаила на этот раз.

– Я беременна, – произнесла на одном выдохе, когда поняла, что я и за весь день не смогу найти ответ. – Уже четыре недели. Вчера была у врача. Не знала, как сказать.

Невольно я скользнул взглядом по ее животу. Рука сама потянулась к нему. На таком маленьком сроке я ничего не смог бы почувствовать, но мне хотелось прикаснуться к крошечной части меня и Вики. Наш ребенок. Сама мысль об этом, выбивала почву из под ног.

Я наклонился и поцеловал еще совершенно плоский живот.

– Щекотно, – Вика попыталась вывернуться, но я снова и снова задаривал ее поцелуями. – Прекрати! Или я не выйду за тебя!

– Выйдешь, – теперь обрушился с поцелуями на ее губы. – Я заставлю. Если понадобиться, то и силой.

– Тиран! – насмешливо по старой привычке уязвила меня.

– Злобная стерва! – не остался в долгу. Когда-то она действительно считала меня деспотом, а я ее настоящей сумасшедшей, которая портит мне жизнь. – Но я всё равно люблю тебя.

– А я, как ни странно, люблю тебя.

Я, как глупый романтик, которых всю жизнь высмеивал, верил, что это навсегда.

Конец