Текст книги "Папарацци (СИ)"
Автор книги: Елена Макарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
45
Глава 45
Вика
– Проснись! – зазвенело в ушах, а щеку обожгло. Боли не чувствовала, только как кровь прилила к лицу, опаляя кожу как огнем. – Эй! – ощутила удар уже более явственно. Непослушное тело никак не могло отреагировать и я снова получила затрещину, которая окончательно выдернула меня из наркотического сна.
Перед глазами все плыло, и пока я слышала только голоса.
– Слышь, сколько ты ей вколол? – главный вновь устроил разборки с “идиотом”.
– Как обычно.
– Ты и в прошлый раз так говорил, только она проснулась и скакала по номеру как сайгак.
– Я, по-твоему, тупой, не могу дозу правильно отмерить?
– Это я идиот, что с тобой связался, – раздалось над самым ухом, будто слова предназначались только мне. – Эй, малышка, проснись, – встряхнул. – Если ты тут сдохнешь…
– Не дождетесь, – еле ворочала языком, но при этом пыталась скинуть с себя чужие руки.
– Очнулась! – оповестил главарь своего туповатого подельника. – Тащи воду!
– Я выберусь отсюда живой, – попыталась отвернуть отяжелевшую голову, когда он схватил меня за подбородок.
– Никто и не собирается тебя убивать, – и будто в подтверждение добрых намерений подхватил меня за талию, не позволяя снова завалиться навзничь.
– Тогда хватит меня накачивать, – мне нужна ясная голова, чтобы придумать как отделаться от них. А то неизвестно где и с кем я проснусь в следующий раз.
– С тобой по-другому нельзя, ты непослушная.
– Я стану послушной, – заскулила, стараясь выглядеть сломленной. Хотела усыпить их бдительность и казаться абсолютно беспомощной. И моя тактика сработала, он сжалился надо мной:
– Посмотрим на твое поведение.
– Хочу пить, – попросила ослабевшим голосом.
Он присел рядом, продолжая будто бы заботливо поддерживать меня за талию.
– Ты что там провалился?! – крикнул в сторону двери.
Только сейчас я заметила, что обстановка вокруг совсем другая. Мы точно не остались в той затхлой дыре. К большому ужасу я обнаружила, что в новой тюрьме не было окон. Абсолютно гладкие стены, выкрашенные раздражающие взгляд лиловой краской. Из мебели одно единственное кресло, журнальный столик и круглая кровать, на которой я в данный момент сидела. И ни одной чертовой лампы или торшера, лишь приглушенный свет, льющийся откуда из сверху из недр комнаты. Похоже, это конечная станция моего “путешествия”.
Наконец вернулся “идиот” с пол-литровой бутылкой воды. Я с жадностью вцепилась в нее и не выпустила из рук, пока не осушила всю до дна. Видимо, это последствия воздействия той дури, что они мне кололи.
– Что теперь? – нелепо такое спрашивать, но неизвестность пугала больше.
– А теперь ты кое-с кем встретишься, – ответил все тот же сидевший рядом похититель. Он потянулся, чтобы убрать прилипшие к моим влажным губам волосы, но я дернулась и поспешила тыльной стороной ладони вытереть лицо.
– С кем?
Но мне никто не ответил, и двое заговорили так, будто меня здесь и вовсе нет.
– Где она?
– Уже подъехала.
– Так зови, девка уже очухалась.
Оба вышли, не запирая за собой дверь. Порывалась вскочить с кровати и броситься к спасительному выходу, но всё не могло быть так просто. А бликующие красные огонька, которые я заметила по периметру комнаты, подсказывали, что за мной пристально наблюдают. Кто-то по ту сторону экрана бдит, чтобы я не сбежала. Интересно, для каких еще целей используют камеры? Что именно они транслируют из этой жуткой комнаты с большой кроватью?
В этот момент дверь медленно приоткрылась и мой взгляд сосредоточился на остроконечных носах красных женских туфель. Стук каблуков отдавался болезненными ударами в пульсирующих висках.
Мы с Еленой находились словно на разных полюсах комнаты, мироощущений, жизни в целом. Она облачена в дорогое брендовое платье, я – в самые простые джинсы и толстовку. Она считает, что людьми можно играть, я – что нет ничего ценнее свободы воли. Она уверена, что одним движением руки уничтожит меня, я – что еще поборюсь за свою жизнь.
Елена вальяжно пустилось в кресло. Казалось, оно установлено тут специально для нее. Для того, чтобы кошка могла вдоволь наиграться с мышкой перед тем, как съесть ее. Или отдать на съедение другим.
– Отвратительно выглядишь, – с фальшивой печалью отметила она, оглядев меня, забившуюся в противоположный угол комнаты.
– Ты тоже, – уязвила в ответ, отбросив образ Золушки-замарашки и бесстрашно вышла из своего укрытия.
Но та лишь звонко рассмеялась:
– Вика-Вика, с таким характером тебе придется несладко. – На столике откуда-то взялась пачка сигарет и зажигалка, которыми она преминула воспользоваться и скоро комната наполнилась едким табачным дымом. Воздух и так казался спертым, а теперь я чуть ли не задыхалась. Сучка этого и добивалась: хотела морально раздавить меня. – Они предпочитают покорных, – продолжила после недолго молчания. – Хотя есть любители строптивых. Таким нравится, когда девушка как можно дольше и яростней сопротивляется. Но таких мало. И в основном они любят причинять боль. Ты боишься боли, дорогая Виктория?
– Я давно ничего не боюсь, – жизнь в детском доме навсегда выбила из меня этот страх. – Ты, правда, считаешь, что тебе всё сойдет с рук?
– А ты, правда, считаешь, что ты первая такая, вставшая на моем пути? – она наслаждалась моей реакцией, которая отразилась на моем лице молчаливым ужасом. – Я тебя умоляю, каждый день пропадают люди. Но тех хоть близкие ищут, а кто тебя станет искать? – с насмешкой. – Подожди, – прочитала ответ в моих глазах и рассмеялась еще громче, чем в первый раз. – Думаешь, Андрей землю роет, чтобы отыскать какую-то потаскуху? – Она пристально наблюдала за мной, будто мысленно выстраивая некую тактику, прежде чем снова заговорить. – Он заполучил дочь, а больше его ничего не интересует. Наивная моя Виктория, он же лишь использовал тебя, чтобы отнять ее. Что он наплел обо мне? Рассказывал какой я монстр? Что такого надо придумать, чтобы сиротка вроде тебя, сама лишенная родителей, согласилась помочь отнять ребенка у матери? Чем я заслужила такое? Я лишь родила дочь мужчине, которого люблю. Он сам этого хотел. Требовал, чтобы я стала матерью его детей.
Проницательная сука будто видела меня насквозь, чувствовала все мои страхи и умело манипулировала ими. Как не старалась, я не могла оставаться равнодушной.
– Я не верю ни одному твоему слову, – цедила сквозь зубы.
Снова раздался чистый, но абсолютно механический смех, который я уже ненавидела.
– Думаешь, он любит тебя? Не обманывайся. Ты же знаешь, Андрей никогда не был святым. С чего вдруг он изменится? Как был эгоистичной сволочью, так ей и остался. Ты – лишь интрижка. Я иногда позволяю ему развлечься на стороне. Мы с ним семья: мы понимаем друг друга, мы прощаем друг друга, мы любим друг друга. У нас общий бизнес. SQY – его идея, наше общее детище. Откуда, по-твоему, у меня деньги на всё это? Он спонсирует все мои капризы. Он любит меня баловать.
– Пошла ты! – я была совершенно беспомощной перед ней. Она наотмашь била по самым болезненным ранам, сбивая меня с ног. Не собиралась ей верить, но ложь так походила на правду. Это логично и так просто всё объясняет. Вдруг они оба со мной играли? Всё игра от начала и до конца?
От наркотиков мысли путались, и я начинала сомневаться в очевидных вещах и верить в полнейший бред. Елена лжет, Андрей ищет меня. Должен…
– Я достаточно видела, – выпрямилась Елена, покидая свой псевдо трон. – На стальное посмотрят клиенты, заплатившие за доступ к трансляции. Если повезет, тебя сразу выкупят и не придется развлекать публику на камеру. Лишь в его спальне. Правда, есть вероятность, что тебе попадется отмороженный социопат и вот тогда тебе не позавидуешь. У таких долго не протянешь. Удачи, Виктория. Не переживай за Андрея, я утешу его.
Я кинулась к ней, чтобы стереть с лица эту мерзкую надменную улыбку, но тут же появился один из моих похитителей и сдержал меня, заламывая руки.
– Малышка, так ты лишь подтверждаешь, что без волшебного укола не обойтись. – Я сразу замерла, и только мое сбивчивые дыхание выдавало стремление отчаянно бороться. – Так-то лучше, – похвалил как послушный домашний скот. – Надень это, – бросил на кровать сверток. Из-под краев лощеной бумаги выглядывало черное кружево.
– Ни за что! – не стану наряжаться шлюхой. Никогда не стану этой самой шлюхой.
– Выбирай: или ты переодеваешься сама, или это сделаю я, а может быть и мой сладострастный друг, пока ты будешь в отключке.
Меня не устраивал ни один из вариантов, но стоило только представить того извращенца, склонившегося надо мной, как выбор стал очевидным:
– Сама.
Тогда он отпустил меня и оставил комнате одну. Если можно остаться в одиночестве, когда на тебя устремлены камеры наблюдения.
С чувством отвращения натянула на себя бельё и потуже затянула пояс шелкового халат, идущего в комплекте.
Что делать? Меня уже вывели на эшафот, следующий шаг – петля на шею. Чтобы меня не ждало, смерть явно была лучше этого.
– Умница, – главарь вернулся, оценивая меня как товар в витрине. – Лёха, конечно, кретин, но иногда выдает здравые мысли. – Попыталась вспомнить, что разумного мог сказать тот болван, но похотливый блеск в глазах мужчины говорил сам за себя. – Такую нельзя отдавать непользованной, – взгляд устремился в вырез халата, откуда выглядывало ненавистное черное кружево.
– Только попробуй, – судорожно перехватила шелковые края, прикрывая грудь.
– Непременно попробую тебя на вкус, малышка, – обхватил мое лицо руками, чтобы я не думала уворачиваться, и протолкнул свой скользкий язык мне в рот.
46
Глава 46
Андрей
Свидетелем оказался мужчина за сорок: тучный, с залысинами, блестящей сальной кожей, суматошный и трусливый. Он явно нехотя давал показания, боясь мести своих же, но угроз отправить на долго в тюрьму, его пугали куда больше, поэтому трещал без умолку:
– Двое их было. Девушка третья. Правда, в отключке.
– Не смутило, что она без сознания? – давил Исаев, пытаясь достучаться до его совести и банального человеческого сострадания.
Но этот болван, похоже, не способен думать ни о ком кроме себя:
– А мне почем знать почему она без сознания? Может пьяная, может обдолбанная. Здесь каждая вторая такая. Это не мое дело. Мне платят за то, чтобы я помалкивал.
– Кто платит?
– А я почем знаю? – заладил одно и тоже. – Кто-то сверху. О большом я никогда не спрашивал. Да такие люди и не скажут. Просто сунут денег, чтобы ты стал слепым, глухим и немым. Я и стал.
– Не слышал куда они собирались отвезти девушку?
– Говорю же, я слепой, глухой и немой. Не мое это дело. Стал бы любопытничать, получил бы. А оно мне надо? Мое дело маленькое…
– Клянусь, я тебя прибью, если ты не скажешь хоть сколько-нибудь полезное! – больше не мог выносить его бесполезной нервирующей трескотни. Какого х*я мы тратим на него время? Исаев даже не осадил меня: видимо, его тоже изрядно вывел из себя этот пустозвон.
– Обычно с такими кралями здесь долго не задерживаются, – снова начал трещать. – Она слишком хорошо выглядела для уличной девки. – Я уже хотел взять его за грудки, чтобы выбить из него силой информацию, когда он дал хоть немного конкретики. – Ее могли приберечь для торгов.
– Где? – в унисон спросили с Исаевым.
– Точно не знаю, – стал отнекиваться, но как только увидел стальной взгляд следователя и мой настрой пустить в ход кулаки, тут же добавил: – Но догадываюсь.
Мы вышли из душной клоаки и в морозном предрассветном утре запрыгнули в машину, отправляясь по новому адресу. Надеялся, что там я наконец увижу Вику. Лишь бы не опоздать. Я и не подозревал, что у Елены имеется такой отвратительный “бизнес”. Этой женщине место в тюрьме, а лучше в лечебнице. Еб*нутая сука!
Еще минимум час в пути, ее час неизвестности ожидания. В этот раз я не стал отсиживаться в теплом комфортном салоне и без разрешения Исаева ворвался в здание в первых рядах. По сравнению с предыдущим логовом здесь было немноголюдно. И пугающе тихо. Пустые коридоры и бесконечные вереницы запертых пронумерованных дверей. Исаевским ребятам пришлось порыскать, чтобы уложить на пол с десяток человек. Они не походили ни на сутенеров, ни на клиентов. Скорей на офисный планктон. Все вокруг казалось странным: словно это склад или какая-то база. Почему здесь не кипит жизнь? Где чертовы торги? Неужели мудила кинул нас с адресом? Вырву ублюдку его болтливый язык.
Люди в форме продолжали шнырять по зданию. То и дело они налетали на меня и, матерясь, уворачивались, снова мчавшись куда-то вперед.
– Соболев? – позвал Исаев из одной из вскрытой комнаты. Ее пришлось брать штурмом: те кто находился по ту стороны двери, не собираясь добровольно сдаваться. Но в итоге они вместе с остальными лежали лицом в пол.
– Что у тебя? – вошел внутрь с глупым вопросом, поскольку получил ответ сразу как только увидел стену, усеянную мозаикой мониторов. – Деева с гниет в тюрьме, – довольно заключил он, вместе со мной разглядывая экраны.
Практически на каждом транслировалась, как мне показалась сначала, одна единственная комната, только вот девушки в них разные. Кто бездыханным телом лежал на кровати; кто рыдал, забившись в угол; кто, как сумасшедший, бродил из угла в угол; кто колотил в дверь кулаками, крича.
– Где-то здесь должна быть Вика, – не сомневался, что именно сюда отправила ее Елена.
Внимательно всматривался в жертв и все они казались на одно лицо: отчаявшиеся, напуганные, пассивные. Но лишь одна выделялась на фоне остальных – лишь в ее комнате находился мужчина. Он недолго целовал сопротивляющуюся девушку, а потом, как ошпаренный, шарахнулся от нее, вытирая рукой сочащуюся изо рта кровь. Тут же следом ему под ноги полетело единственное в помещении кресло. Девушка рванула к двери, но в последний момент не успела дотянуться до ручки – бугай, хватая ее за лодыжки, повалил на пол. Она брыкалась, пока не заехала ему в окровавленное лицо пяткой и не вырвалась.
– Это она! – не секунды не сомневался, что так отчаянно бороться могла только моя Вика. – Она в пятнадцатой комнате, – разглядел в углу экрана номер. Не стал дожидаться ответа и выбежал в коридор. Перед глазами мелькали цифры, но все не те: три, семь, девять, одиннадцать…
– Вика! – толкнул дверь в пятнадцатую комнату, но та, как и другие, была заперта. Услышал крик по ту сторону и мной овладела ярость снести любые преграды на пути. Начал ломиться внутрь, пытаясь выбить дверь.
– Соболев, уймись! – скомандовал за спиной Исаев. – Есть ключи. – Я вырвал из его рук блестящий серебряный ключ с пластиковым номерком и дрожащими руками едва попал в замочную скважину. Щелчок, ручка поддалась. Не медля не секунды влетая в комнату.
Вика билась под ублюдком на кровати. Он лапал ее своими грязными руками и облизывал словно животное. Не помня себя от ярости, я подлетел к нему, схватил за шкирку и отшвырнул в сторону. Он затряс головой, стараясь прийти в себя, и попытался встать, но я указал ему его место, ударив ногой в живот. Пока он сипел, урывками глотая воздух, я ударил кулаком по лицу, потом снова, и снова, и снова…
Помню только как Исаев оттащил меня, прижимая за грудки к стене:
– Грохнешь мудака – загремишь за решетку! Он того не стоит! Подумай о Вике! Будет всю жизнь тебе передачки носить!
Ее имя сработало как тумблер, переключая все внимание только на нее. Она сидела на кровати и с широко распахнутыми от шока глазами смотрела на лужу крови. Исаев ослабил хватку и позволил подойти к Вике. Но я не знал как подступиться к ней, она выглядела опустошенной. Где моя прежняя язвительная девочка? Почему молчит?
Наконец она оторвала взгляд от грязного пятна на полу и посмотрела на меня, становясь все мрачней.
– Где тебя черти носили, Соболев? – стиснула зубы и шумно задышала. Чувствовал, что вот-вот вот она сорвется.
– Прости, – готов был упасть на колени и вымаливать прощение, ведь только я во всем виноват. Это я привел долбанную Елену в ее жизнь и весь тот кошмар, через который ей пришлось пройти за последние дни. – Я торопился как мог…
– Слишком долго! – истерично вскрикнула и ее крохотное тело вместе с черным шелком халата затрясло от рыданий.
Она не сопротивлялась, когда я обнял ее. Наоборот, вцепилась в меня дрожащими пальцами и уткнулась мокрым лицом в грудь.
– Она говорила, что ты не придешь за мной, – всхлипывала, – что я тебе не нужна.
Видимо, эта дрянь хорошо промыла ей мозги, а наркотики завершили дело. Как еще Вика могла поверить в такую ересь?
– Нужна, – поцеловал ее висок, – как никто другой. – Она вскинула зареванное лицо и так ни к месту забавно шмыгнула носом. – Я люблю тебя, – заглянул в ее полные слез глаза.
И она разревелась еще сильней.
***
Исаев настоятельно посоветовал отправиться “греть сидения в машине”, пока он со своими людьми будет работать согласно протоколу. Из одежды у Вики остался только крошечный халат, поэтому оперативники выделили ей один из запасных комплектов своей формы.
Даже в тяжелых мужских ботинках, в безразмерных брюках и моей куртке на хрупких плечах для меня она была самой прекрасной женщиной на свете. Я не выпускал ее из объятий, прижимая к себе как сокровище, а она, казалось, только и рада сидеть у меня на коленях.
– Скажи еще, – вдруг попросила она, смущенно краснея. Забавно, но она не проявляла ни капли стеснения, когда дело касалось секса, но о если речь заходила о чувствах, становилась робкой и неуверенной.
– Я люблю тебя, – с легкостью повторил, и сделал бы эту еще тысячу раз, если понадобилось, поскольку каждый раз от этих слов на ее лице расцветала радостная. – Помнишь, ты как-то спросила меня про мечту? – сейчас тот вечер казался таким далеким. Тогда думал, что и так вполне доволен жизнью. Теперь на многое смотрел иначе. – Как ты сказала? Человек без мечты – это очень печально?
– Нашел кого слушать, я же была пьяная, – она поспешила оправдаться, будто чувствуя, что задела меня теми бездумно брошенными словами. – Как ты вообще это запомнил?
– Вас, Виктория, не просто забыть, – даже если бы захотел, не смог бы вытравить ее из памяти.
– Я знаю, – вернулась моя любимая “язва”. – Как не влюбиться в такую как я? – напрашивалась на очередное признание.
– Ты – моя мечта, – не устоял и прильнул к ее нежным губам. Как же скучал по ним. И по колким замечаниям. Жить без всего этого теперь не могу. – Сегодня же переезжаешь ко мне, – поставил перед фактом, как только заставил себя оторваться от ее сладких поцелуев. – Не вернешься больше в свою дыру.
– Это не дыра! – возмутилась, хмуря брови.
– Там не безопасно, – искал любой повод, чтобы затащить ее к себе в квартиру и никогда оттуда не выпускать. Но все мои фантазии о том, как она наполнит своей безудержной энергией мой пустой унылый дом, она разрушила одной фразой:
– Пока эта сумасшедшая на свободе, нигде не безопасно.
– Исаев ее скоро арестует, – сжал ее пальцы, что нервно теребили звенящую собачку молнии куртки.
– Она точно не отвертится? А если сбежит?
Ненавидел Елену еще больше: за то, что на долгое время она лишила Вику спокойного сна.
– В таком случае будем надеяться, что она обоснуется где-нибудь на другом континенте, – прижался губами к ее похолодевшей от страха ладони. – Как можно дальше от нас.
Только Вика немного успокоилась и снова притихла в моих руках, как зазвонил треклятый телефон, заставив ее вздрогнуть от неожиданности.
– Это мой, – полез в карман некогда своей куртки, сейчас надетой на нее. – Костя, – поставил ее известность, взглянув на экран, чтобы она не накручивала себя лишний раз, думая, что мне названивает Елена. – Я оставил у них Соню, – коротко объяснил причины, по которым должен ответить.
Вместо голоса брата услышал взволнованный Ритин:
– Ты должен приехать, – потребовала. – Тут женщина, – опасливо зашептала. – Она уверяет, что мать Сони. Хочет забрать ее. Что нам делать?
Одновременно я ощутил ужас и ликование: теперь я знал, где искать эту гадину, но тревога за дочь омрачало предвкушение будущей победы.
– Ни в коем случае не отдавайте ребенка! Задержите до моего приезда!
47
Глава 47
Вика
Не стали подъезжать прямо к дому, и машина притормозила недалеко за поворотом, откуда нас нельзя разглядеть из окон особняка Соболевых. Никто не хотел спугнуть или спровоцировать Елену на необдуманные поступки – внутри находились дети.
– Андрей, просто выведи ее наружу, – инструктировал следователь с заднего сиденья, положив руку ему на плечо, – остальное мы сделаем сами.
Мне непривычно водить дружбу с ментами, но, похоже, этому Андрей доверял. К тому же Исаев был в числе тех, кто вытащил меня из того злачного, поэтому я старался относиться к нему более лояльно.
– И не вздумай устраивать самосуд, – предостерег Исаев от повторения истории с той свиньей, что пыталась меня изнасиловать.
До сих пор подрагивали руки, стоило только вспомнить об этом. Но, думаю, что и этот гад еще не скоро забудет обо мне: его прокусанные до крови мерзкие губы и язык будут долго заживать. А побои Андрея, что превратили лицо в кровавое месиво, так точно. Впервые видела его в такой ярости, никогда не думала, что он способен на такую жестокость. Уверяла себя, что порой она оправдана. Не хотела судить никого, тем более я не могла оставаться не предвзятой: всё-таки он защищал меня. А я в свою очередь всегда буду оберегать его.
– Как получится, – я ответила за Андрея. Не исключала вероятности, что не смогу устоять перед искушением врезать Елене. После того, что наговорила эта змея, она должна прикусить свой язык и захлебнуться собственным ядом.
– Ты останешься! – будто сговорившись, в один голос произнесли оба. Видимо, они слишком давно дружат, раз они успели так синхронизироваться. Почему Андрей никогда не знакомил меня с ним? Это я выясню позже.
– И не подумаю, – им придется пристегнуть меня наручниками, чтобы я осталась покорно сидеть в машине. – Здесь безопасней, – завел старую песню. Теперь он с меня пылинки сдувать будет? Это льстило, но я собиралась становиться трусливой домашней собачонкой.
– Тогда и тебе не стоит идти, – логично заключила. Ни он один переживает за любимых.
Но у него были более веские и глубинные причины выступить в качестве приманки:
– Я не хочу, чтобы дом моего брата брали штурмом как один из притонов Елены.
После такого признания я точно не могла отпустить его одного.
– Мы пойдем вдвоем, – поставила перед фактом и игнорировала недовольные взгляды. Не намерена оставлять Андрея наедине с этой женщиной. А еще после похищения внутри надежно обосновался новый непонятный страх: меня пугала разлука с ним. Казалось, стоит выпустить руку и я потеряю его навсегда и в этот раз он меня никогда не найдет.
– Витёк, с ней лучше не спорить, – первым сдался Андрей. – Она все равно найдет способ сделать по-своему.
– Да я понял уже, – тот смотрел на меня враждебно, будто я давно ему досаждаю чем-то, хотя готова поклясться, что увидела его впервые только сегодня. – Вперед, – скомандовал и мы с Андреем, не мешкая, выбрались из машины.
Под ногами скрипел снег, изо рта валил клубами пар. Я переживала, что вынуждено приняла куртку Андрея, а сам он теперь шел по морозу без верхней одежде. Но его, кажется, это нисколько не волновало: сосредоточенно смотрел на приближающийся из-за поворота дом, с усыпанной снегом крышей. Конечно, он опасался за свою семью, которая находилась сейчас с этой сумасшедшей. Я ухватилась за его холодные пальцы. Он, не глядя на меня, сжал в ответ мою руку и мы остановились на пороге.
Андрей не стал настойчиво названивать, лишь короткое нажатие на кнопку. Казалось, так же не спешно нам открыли. Некогда улыбчивая, веселая Рита теперь выглядела собранной и жесткой.
– Она еще здесь, – тихо произнесла. – Сказала, что хочет дождаться тебя. – Она заметила мой странный наряд и заподозрила, что дела обстоят куда серьезней, чем предполагала. – Я, наверное, заберу детей и мы поднимемся наверх, пока вы будете разговаривать, – последнее слово она несвойственно ей протянула, будто сомневаясь, что выбрала верное.
Рита вернулась к семье, и мы услышали как она зазывала сына в детскую показать Соне свои игрушки. Но холодный, тяжелый тон Елены пресек ее попытки увести детей. Тогда Андрей отправился следом. На его зов Соня восторженно отреагировала, и, судя по звукам, побежала навстречу.
Я сделала несколько шагов вперед, но не спешила никому показываться на глаза.
– Сонечка, иди с бабушкой, – ласково разговаривал с дочерью. Представляла, каких усилий ему стоило улыбаться, внушая девочке спокойствие. Он передал ее на руки матери и отправил обоих на второй этаж. Рита же без лишних слов взяла за руку сына и последовала за ними. Я облегченно вздохнула, что дети на безопасном расстоянии от невменяемой.
В гостиной остались трое: Андрей, его брат и Елена, которая начала разыгрывать дешевый спектакль.
– Милый, я так испугалась, когда не обнаружила нашу дочь дома!
По сценарию горем убитая мать должна со слезами бросится к Андрею на шею. Я тут же рванула к ним, чтобы он ничего не натворил. Например, ненароком не свернул ей шею, отталкивая от себя. Уверена, не позволит приблизиться к себе ни на шаг.
– Давно она стала нашей? – словно выплюнул, хватая за запястья, когда она попыталась обнять его.
– Что ты такое говоришь? Я тебя не понимаю, – ее губы дрожали, а глаза, действительно, наполнились слезами. – Ты пугаешь меня.
Она отлично отыгрывала, и если бы я не знала какая она на самом деле, купилась бы на невинный образ. Даже присутствующий Костя проникся состраданием.
– Андрей, отпусти ее, – ему казалось, что тот слишком жесток с несчастной женщиной. – Может, объяснишь, что происходит?
– Может, спросим у нее самой? – вышла вперед, чтобы Елена получше меня разглядела.
В этот самый момент маска невинной овечки слетела с лица, которое снова стало беспристрастным. Ее не удивило, не расстроило мое появление. Словно ей наплевать, что все планы рухнули.
– Виктория, рада встречи, – фальшиво улыбнулась. – Скажи, он пришел до того, как тебя поимел кто-то из клиентов или уже после?
Я успела привыкла к подобным словесным изыскам Елены, и меня они оставили равнодушной. Костю заметно потрясла такая перемена и грязь, что лилась из ее рта. Андрей, стиснув зубы, выслушал ее. Но сучка и не собиралась затыкаться. Она посмотрела на него и таким же будничным тоном добавила:
– Наверное, непередаваемые ощущения наблюдать, как твою женщину трахает другой. Как думаешь, ей понравилось?
Раздалась звонкая пощечина и Елена оказалась у ног Андрея. Она упиралась руками в пол, белые пряди упали на лицо, скрывая его. Ее потряхивало, и невозможно было понять: плачет она или смеется. Но звук смеха становился все отчетливей и скоро наполнил дом жутким хохотом.
– Вставай, – Андрей схватил ее за локоть, рывком ставя на ноги. – На улице ждет машина. Против тебя достаточно улик.
– Не смеши, какие улики? – Елена продолжала веселиться. – В чем ты собираешься меня обвинить? В похищении? И на о чем будет основываться обвинение? Лишь на ее словах? У вас ничего нет, – была полностью уверена в своей неприкосновенности.
– У нас достаточно свидетелей, – он сильней сжал ее руку, заставляя морщится от боли. Но Елена терпела ее и даже не думала вырываться.
– Это мои люди, я плачу им баснословные деньги. Они не станут топить ни себя, ни меня.
Андрей слегка усмехнулся, заставляя усомниться в преданности своих сообщников:
– Нашелся же тот, кто вывел нас на Вику.
Она гордо вскинула подбородок, явно ставя себя выше любого в этой комнате, хотя и находилась в опасном положении:
– Это всё, что у тебя есть? Один человек? Ты серьезно собрался идти с этим в суд?
– Не забывай про скрытую съемку, – напомнила об одном из главных доказательств, которые она никак не сможет опровергнуть, – полно материала из SQY.
– И что, наивная моя Виктория? – эта фраза снова вернула меня в душную лиловую комнату, заставляя испытывать то же отвращение и панику. – Мне принадлежат права на клуб, но в нем нет ничего противозаконного: секс только с согласия, никакого принуждения, все гости совершеннолетние.
– А как же наркотики? – это был мой главный козырь против нее.
Она нарочито громко вздохнула, посмеиваясь:
– Никто на весь мир не признается, что наркоман и покупает дозу в моем клубе. И мало ли где сняты все эти кадры из якобы SQY? Там где-то указано, что это именно мой клуб? – вопросительно вскинула брови. – И дальше будете настаивать, чтобы я сдалась? Это бессмысленно, мне ничего не грозит.
– Посмотрим, – Андрей покрепче перехватил ее за локоть, чтобы не сбежала, и вывел из дома, передавая в руки правосудия в лице Исаева.
И мне ни капли не стыдно признаться в том, что я с наслаждением наблюдала за тем, как на ее запястья накинули наручники и усадили, как преступницу, в служебную машину.
