Текст книги "Папарацци (СИ)"
Автор книги: Елена Макарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
23
Глава 23
Вика
В кабинете стояла тишина, но казалось, что я до сих пор слышу звон пощечины. Соболев еще не осознал, что произошло, и, соответственно, не успел разозлиться. Его подружка поднялась с кресла, но так же не подняла шума, лишь ровным уверенным голосом произнесла:
– Оставлю вас наедине, – обратилась к нам обоим. На прощание коснулась руки Андрея: – Позвони вечером.
Прошла мимо, смешливо поджав губы. Судя по всему, происходящее казалось ей забавным. Я же таращилась на ее живот, выдававший глубокую беременность.
– Это твой ребенок? – первое, что спросила Соболева, когда за ней захлопнулась дверь.
– Что!? – просто ошарашен. – Нет, конечно! – Приложил ладонь к раскрасневшийся щеке. – Какого черта происходит? Вконец свихнулась?!
Андрея не на шутку рассвирепел. Не меньше чем, я когда увидела деньги на своем счету. Но совершенно не ожидала, что он опуститься до рукоприкладства и вернет пощечину.
– Ты ударил меня?! – Я остолбенела, буквально открыв рот. Боли не чувствовала, только шок и возмущение.
– Дашь на дашь, дорогая. Не забывай.
Придерживаясь его политики, я замахнулась и влепила ему по второй щеке. Андрей тряхнул головой, рыча как зверь, и сделал то же самое.
– Да сколько можно?! – накатило чувство беспомощности. Собиралась врезать в третий раз, но Андрей схватил меня за запястья.
– Может хватит меня лупить!? Что за плебейская привычка, распускать руки? Ты эрудированная, остроумная, так почему не пользуешься мозгами, а предпочитаешь биться как гладиатор на арене?
Потому что я привыкла. Потому лучшая защита – это нападение. Иначе тебе надают тумаков. Жизнь не скупиться на оплеухи. Нельзя быть тряпкой и молча терпеть побои.
Я не собиралась проговаривать этого вслух, ему не понять как жилось такой, как я. Да ему и не нужно это знать.
Не дождавшись оправданий, Андрей отпустил мои руки. Оба молчали: я растирала покрасневшие запястья, он провел тыльной стороной ладони по своим горящим щекам. И оба чувствовали себя виноватыми.
– Зачем ты пришла? – сердитый взгляд и абсолютно ледяной тон.
– Зачем ты перевел мне деньги? – ответила вопросом на вопрос.
Он немного расслабился. Трудно защищаться, когда понятия не имеешь, в чем тебя обвиняют. Вернее, за что бьют по лицу.
– Это зарплата за работу моим ассистентом.
Так вот что это было? Мне думалось, это называют унижением. А ремарка “за услуги” только усугубила ситуацию.
– Ассистентом? Называй все своими именам: я была у тебя на побегушках. А эти деньги выглядят очередным унижением.
К большому удивлению, Андрей не спорил, не пытался переубедить.
– Пусть так, но ты заслужила эти деньги, – его голос тверд и уверен. Это не циничная шутка и не злая ирония, он действительно так считаете.
Эй, где мерзкий тип, которым он забит в моем телефоне?
– С чего вдруг такая щедрость? – не верилось во внезапную перемену. Стало не по себе от мысли, что, возможно, я ошибалась в нем. Может, зря судила его по дорогому костюму от Армани?
Он, как и я, остыл, и незаметно превратился в того мужчину, что пару минут назад почтительно беседовал с той беременной девушкой.
– Почему ты всегда подозреваешь меня в самом худшем? – неподдельная искренность и горечь. – Постоянно называешь подлецом, может быть, так я решил встать на путь исправления?
Из его уст это звучало нелепо. Сложно поверить, что такой как он делает что-то просто так, без злого умысла, лишь ради справедливости.
– Один добрый поступок не сделает тебя приличным человеком, – вынуждена разочаровать его. – Мне не нужны твои деньги, – окончательно разрушила его “мечты” на исправление.
Конечно, же это его снова разозлило. Всегда неприятно, когда ожидания не оправдываются.
– Не будь дурой, – процедил сквозь зубы, – возьми деньги.
Я бы рада, но не в силах переступить через этот барьер, через себя.
– Не могу, – я, в отличии от него, больше не сержусь. – Только не после того, что между нами было.
Он вздохнул так, видимо устав от моего упрямства.
– Мы оба знаем, что это не за секс.
– Нет, – и упрямство тут не причем. – Если я приму деньги, мы оба будет думать, что они именно за секс.
Это все равно, что пытаться не представлять розового слона, когда тебя настойчиво просят не думать о нем.
Я не жалела о сексе (теперь уверена в этом), он был потрясающим. Деньги всё опошлят: сделают его грязным, предосудительным.
– Забери деньги, – попросила, на этот раз без требований, – пожалуйста.
Он хмурился, раздраженный тем, что я делаю все наперекор ему, но не возразил. Не сомневалась, что просьбу мою он выполнит. Всё-таки надо переименовать его в телефоне, не такой уж он мерзкий гад. Лучше, конечно, совсем удалить номер.
***
Остаток дня я провела в редакции, погрузившись в рабочую рутину. Митька вился вокруг и спрашивал, все ли у меня в порядке – я буквально сбежала, оставив его с двумя порциями кофе и недоеденной сдобой. Но что я могла сказать, кроме как, что все в порядке? Не признаваться же, что платят за секс.
Вика, как ты докатилась до такой жизни?
Всё дело в Соболеве, он непрошенным гостем ворвался в мою жизнь и натоптал грязными ногами.
Деньги все еще лежали на счету, чем нервировали и не давали сосредоточится. Он вообще собирается их забирать?
Запретила себе думать о нем, и пинком под зад вышвырнула его из головы. Намеревалась жить как прежде. Но не получалось. Мелкий винтик открутился и механизме начал сбоить.
Гоняла эту мысль до самого вечера, пока не вернулась домой и не обнаружила в сумке проклятую карту памяти со снимками Дары, и чуть ли взвыла. Как я могла забыть швырнуть ее в лицо Соболеву? Какой-то злой рок!
Отправила сообщение, набрав всего одно слово, уверенная, что он поймет:
Флешка.
После нескольких минут ожидания прилетело:
Где ты?
Не вполне адекватный ответ, но я не стала забивать голову его странностями. Хотела скорей покончить с этим, поэтому в последний раз решила побыть его прислугой:
Завтра завезу.
Но “великодушие” Соболева не знало границ, и он решил сделать мне одолжение:
Сам заберу. Где ты?
Долго колебалась, несколько раз набирала и удаляла текст. Не уверена, что приглашать его домой будет хорошей идеей. Не знаю, чего я боялась: того, что он (тот у кого двухуровневая квартира, дорогая иномарка и брендовые вещи) увидит мою скромную однушку в захудалом районе или того, что в нужный момент я не смогу прогнать его. Я знала, зачем он едет.
Все еще сомневаясь, неуверенно нажала “отправить”:
Дома.
Ждала, нервно покусывая подушечки пальцев, и думала о том, что творю и куда это приведет. Вздрогнула, когда телефон завибрировал в руках.
Скоро буду.
“Скоро” – понятие растяжимое, и я думала, что у меня ее будет время передумать и, если потребуется, отговорить Андрея приезжать. Но он, в отличии от меня, не колеблется и тверд в своих решениях, и спустя каких-то минут двадцать раздался звонок в дверь. Даже не стала задаваться вопросом, откуда он знает мой адрес. Похоже, для Соболева нет ничего невозможного. Взяла со стола флешку и пошла открывать.
Три щелчок замка, нажатие ручки – и Андрей в моей квартире. Он не оглядывался, не изучал предметы интерьера. Всё, что его сейчас интересовало, это только я.
Наивно я протянула злосчастный кусочек пластика, из-за которого заварилась вся эта каша, но он проскользнул между пальцев и упал к ногам, когда Андрей притянул меня к себе и поцеловал.
Не помню, как заперла дверь. Заперла ли вообще? Сама ли скинула пижамные шорты или их стянул Андрей? Без сомнений, именно он усадил меня на трюмо в прихожей. Помню, как обжигало кожу, когда я прижималась обнаженной спиной к холодному зеркалу при каждом толчке. Как обвила Андрея ногами, требуя его всецело. Как пальцы впивались в мои бедра, когда он становился неистовей. Как вскрикивала, когда он ловил губами мою грудь и чуть покусывал. Как смешивались боль и наслаждение, любовь и ненависть. Как цеплялась за его плечи, когда удовольствие казалось нестерпимым. Как теплые руки обняли, утешая, когда эйфория неизбежно начала рассеиваться.
Тело все еще дрожало от ударной дозы эндорфинов, мозг только возвращался в привычный режим моралистки и зануды.
– Мы снова не предохранялись, – обречено вздохнула, второй раз наступая на одни и те же грабли.
Андрей потянулся к пиджаку, что небрежно расстелился по полу, и достал из внутреннего кармана, как фокусник связку разноцветных платков, серебряную ленту из презервативов.
У меня случился поистине приступ смеха, будто ничего смешней я в жизни не видела:
– Надо было проделать этот фокус раньше, до секса.
– Я не волшебник, милая, только учусь, – произнес таким серьезным тоном, что я залилась еще сильней. Не представляю, как он не раскололся и хотя бы не улыбнулся, когда подхватил меня на руки и с важным видом отнес в комнату: – А сейчас я покажу тебе настоящую магию.
Мой безудержный хохот смолкает только от поцелуев, а когда начинается “настоящая магия” мне уже совсем не хочется смеяться.
24
Глава 24
Андрей
Мне нравилось, что Вика не стеснялась своей наготы.
Большинство женщин, с которыми я делил постель, стремились скрыть под простынями, подушками или покровом ночи надуманные недостатки своего тела. Вика же раскованно растянулась на животе поперек кровати, не боясь предстать столь уязвимой. Я тешил себя мыслью, что это некий акт доверия с ее стороны. Еще никогда в жизни мне так не хотелось получить чьего бы то ни было расположения.
С Викой вообще всё складывалось не так, как я планировал. Думал переспать с ней раз и больше никогда не вспоминать, но после того секса в гримерке желание повторить превратилось в навязчивую идею. Я, как страждущий в пустыне, стремился утолить иссушающую жажду. Плюнул на собственные принципы, самолюбие и простил утренний скандал и оплеухи. Послал к черту друзей и закрытый клуб, в котором собирался забыться в компании соблазнительных красоток, и примчался в тесную квартиронку на отшибе города, где опасно надолго оставлять на улице машину без присмотра.
И всё эти “жертвы” только ради того, чтобы трахнуть Вику. Но оно того стоило. И в первый раз, когда взял ее прямо в прихожей, не заботясь о комфорте и эстетике; и во второй – на кровати, без оголтелой погони за удовольствием неспешно насыщал свою страсть. Не отказался бы и от третьего, но Вика так не вовремя затеяла разговор.
– Мне не нужны отношения, – без кокетства, даже наоборот, с нарочито деловым тоном.
– Как и мне, – никогда не скрывал от любовниц свою позиции относительно каких-либо обязательств и уз.
– Значит, между нами только секс? – практически требовала подтверждения. Обычно женщины задавали подобные вопросы с надеждой услышать опровержение, а еще чаще – получить заверения в настоящей и светлой любви.
– Только секс, – уже не терпелось перейти непосредственно к нему. Но как только я потянулся к соблазнительной попке, Вика ударила меня по руке:
– Я еще не закончила. – Суровый тон и хмурый взгляд нисколько не охладили пыл, захотелось снова приручить ее и сделать податливой и послушной. – Давай сразу договоримся о ряде условий, которых будем придерживаться, чтобы секс не превратился в нечто большее.
У меня только одно условие: заниматься сексом. Чаще. Дольше. Прямо сейчас.
– Например?
Она задумалась и через мгновение выдала:
– Например, никаких романтических свиданий.
Отлично, мне подходит.
– Никаких подарков, – включился игру.
– Никаких совместных праздников и отпусков.
– Никаких знакомств с друзьями и родней.
– Никаких завтраков – каждый ночует у себя.
– Никаких сцен ревности и выяснение отношений – каждый живет своей жизнью.
– Меня всё устраивает, – дала добро, подписываясь под негласным соглашением. – Нет, подожди! – резко передумала.
– Что еще?
– Всегда, везде и без каких-либо допущений предохраняемся.
– Согласен, – иронично знаменовал начало неотношений брачной клятвой. И теперь требовал первой брачной ночи.
Подмял Вику под себя, готовый без прелюдий овладеть ей. Как жалкий наркоман, готовый за дозу на любую гнусность, пасть на самое дно, я сейчас отдал бы всё лишь бы снова оказаться в ней. Поэтому чуть не взвыл от разочарования, когда она оттолкнула меня, опрокидывая на лопатки. Но я, дурак, зря поднял панику – уже через мгновение она восседала сверху.
Вика двигалась медленно, словно качалась на волнах. Волосы шелком стелились по моей груди, когда она наклонялась поцеловать; ускользали сквозь пальцы, когда выпрямилась и опьяненная запрокидывала голову назад. Я тут же тянул ее к себе, сжимая запястья, и терзал губами затвердевшие соски. Каждый раз Вика вырывалась и снова единолично диктовала правила, упиваясь властью надо мной. Снисходительно я позволял ей чувствовать себя лидером, ведь в итоге она со сладким стоном упала мне на грудь, обессиленная и одурманенная очередным оргазмом, подаренным именно мной.
Вика не откатилась, не упала рядом, а осталась в моих объятиях, прижавшись щекой к плечу. В ночной тишине я слышал как ее дыхание постепенно становилось более глубоким и равномерным, чувствовал как замедлялись удары сердца, приходя в привычную норму.
Пробивавшийся сквозь ночную мглу рассвет гнал домой, но я не решался потревожить, возможно заснувшую, Вику.
– Тебе пора, – сама встрепенулась, как испуганная птица, – мне нужно поспать перед работой.
Меня обдало холодом, когда она резко поднялась и принялась одеваться, выуживая из-под подушек и кровати одежду.
Я бы с удовольствием отрубился прямо здесь, а не маялся за рулем еще минимум час, прежде чем добраться до собственной постели. Но мы четко обозначили границы, и я не хотел пошатнуть безупречно выстроенную систему наших взаимоотношений.
Без лишних слов я собрался, она так же сдержанно проводила меня. Не мог уйти просто так, нужно было подтверждение, что сегодняшняя ночь не фарс; что к утру она не передумает и не попросит забыть обо всем, как будто ничего не произошло.
На прощание с сомнением и опаской поцеловал, и, к моему облегчению, Вика с готовностью ответила и даже подразнила, лаская игривыми пальчиками мой член через ткань брюк. Я не остался в долгу, и не отпускал, пока ее дыхание не участилось от возбуждения.
Черт, как теперь уйти?
– Пошел вон, Соболев, – насмешливо выталкивала меня за дверь. – Когда ты наконец исчезнешь с глаз? – но мягкий, певучий тон совершенно не соответствовал агрессивному вопросу. – Катись уже, Соболев, – а сама только сильней держала меня за лацканы пиджака. – Чтобы вечером был здесь и трахнул меня, – приказала напоследок.
Будь уверена, детка, я затрахаю тебя до смерти.
Вслух же сказал совершенно другое:
– Посмотрю свой график, будет ли у меня свободное время.
Рассмеялась и окончательно выдворила меня на лестничную клетку:
– Тогда придется найти кого-нибудь более сговорчивого, – и захлопнула дверь.
Прекрасно понимал, что то лишь шутка, но откуда-то из глубины поднялась волна животной ярости. Быстро погасил ее, пообещав самому себе, что непременно завтра побываю у Вики и выбью из головы все до единой мысли о том, что она может трахться с кем-то другим. С кем-то кроме меня.
Уже в машине, по пути домой, получил от нее сообщение:
Ты снова забыл флешку. Все-таки придется завести ее лично. Насколько успела заметить, в твоем офисе большой и удобный стол. Не терпится испытать его на прочность.
С трудом поборол желание развернуть машину и вернуться назад. Стрелки часов показывали четыре утра, и необходимо хотя бы немного отдохнуть, чтобы с утра иметь более-менее презентабельный вид.
Вы очень трудолюбивы, Виктория. Нравится ваш готовность отдаваться работе полностью. С удовольствием приму вас у себя в офисе.
Следующее ее заявление окончательно привило мне любовь к ранее такому ненавистному офису:
Для меня это тоже будет большим удовольствием.
Даже не сомневался в этом.
Бросил телефон на соседнее сидение и припарковался, наконец добравшись до дома. Он снова завибрировал, когда я поднимался на лифте. Предсказуемо ожидал увидеть еще одну двусмысленность от Вики, но получил приглашение на вечеринку в частный клуб. На первый взгляд простая формальность таила в себе более глубокий смысл, понять который могли только его члены.
В этот раз Елена написала лично. Так не принято, но с ее положением в клубе позволено всё.
18-го состоится мероприятие, я зарезервировала для тебя место. Думаю, тебе всё же стоит отдохнуть и развеяться.
Перечитывал короткие строки, будто не понимал их содержание, и впервые не знал, как поступить. Обычно я категоричен, и с легкостью принимал решение отказаться или принять приглашение, но сейчас оказался в ступоре. То ли я устал, то ли пресытился, но меня отвращало от Елены и ее элитарных развлечений.
Скользнул пальцем по экрану и его заполонили сообщения от Вики: разгневанные, саркастичные, с сексуальной подоплекой. Вдруг я понял, что она способна дать гораздо больше эмоций и секса, нежели клуб.
Елена, конечно же, не приняла отказ и в свойственной манере дала понять, что вопреки всему ждет меня:
Оставлю для тебя пригласительный.
Напрасно, у меня другие планы. На данный момент есть развлечение поинтересней.
Не откладывая на завтра, я набрал Вике:
Виктория, я изучил свое расписание на день: смогу выкроить для вас час к 19:45. Возможно перенести встречу на более позднее время, тогда я смогу уделить вам гораздо больше времени.
Не стал дожидаться ответа и ушел в душ, а по возвращении меня ждало сообщение, полное скрытых обещаний жаркого секса:
Наша работа очень ответственна и требует более обстоятельного подхода. Думаю, поздняя встреча более приемлема.
Похоже, я нашел идеальную женщину.
Упал в пустую кровать, и, проваливаясь в сон, жалел лишь о том, что Вики не было рядом, чтобы согреть холодные простыни. Но правила есть правила.
25
Глава 25
Андрей
Вика – моя лучшая любовница.
Она не требовала таскать ее на свидания, одаривать побрякушками или возить на острова; не пилила по пустякам, не просила этого пресловутого “внимания” или “познакомить с мамой”, при этом я был обеспечен высококлассным сексом. Какой-нибудь зашоренный ханжа посчитал бы, что я бессовестно использовал невинную девушку ради своего тупого животного удовлетворения, и он бы глубока заблуждался. Вика далеко не невинна, и иногда именно я чувствовал себя использованным. Особенно когда посреди ночи меня выставляли за порог, ссылаясь на условия нашего договора: ничего личного, только секс.
Она любила его не меньше моего, и часто сама проявляла инициативу. Первое время было непривычно, когда женщина устанавливает свои порядки и указывает где и когда ты трахнешь ее, но потом я осознал, что подобное поведение было обоюдным.
Стоило одному из нас позвонить или написать другому, что неплохо было бы увидеться, как мы тут же договаривались о встрече. И не важно была ли эта целая ночь на своей территории, час в ближайшем отеле или десять минут на столе в офисе. Мы, кстати, не раз испытывали его на прочность, и это отнюдь не самое экзотическое место, где нам доводилось заниматься сексом.
На одном из приемов, где мы случайно пересеклись, она намеренно изводила меня: пока никто не видел, она нашептывая мне на ухо умопомрачительные вещи, заставляя судорожно сглатывать и надеяться, что никто не заметит моей эрекции. В конце концов, я не выдержал и решил проверить: действительно ли на ней нет белья, как она рассказывала.
Единственным доступным местом для уединения оказалась темная, тесная подсобка. Тогда маленькая лгунья обманула, и в наказание я унес ее трусики с собой. Только от этого Вика в моих глазах стала еще сексуальней, и остаток вечера превратился в настоящую пытку: ни о чем другом я думать не мог.
Ни я один был столь не сдержан, и порой Вика тоже могла вести себя отвязно. Так не единожды она прямо в машине хваталась за ремень моих брюк и забиралась ко мне на колени. Не самое удобное место, но о таком не думаешь, когда на тебе горячая амазонка, и это самый потрясный секс в твоей жизни. Ничего интимней придумать нельзя: лицом к лицу, глаза в глаза.
В итоге, я во всем ей проигрывал, за чтобы не брался, не случайно ее имя Виктория.
Чего нельзя сказать о бизнесе, тут я всё еще оставался королем и все мои проекты безупречно воплощались. Даже проблемная Даша со своими закидонами не доставляла так уж много хлопот. Правда однажды она практически похоронила меня, и началось всё с банального вопроса:
– Что с тобой?
Мы целый день провели в студии, записывая альбом, и сначала я принял это за проявление заботы. Хотя кого я обманываю, Даша заботится только о себе. Даже сейчас в короткий перерыв, развалившись в Костином кресле, листала свой инстаграм.
– Устал, как и все.
Она подняла голову, оторвавшись от созерцания собственных фотографий:
– Я не о том, – она словно просканировал меня взглядом. – Не знаю как это объяснить, но ты стал добрее что ли. Ходишь с довольным лицом, почти не песочишь меня и не обзываешь дурой. – Последовала короткая мыслительная деятельность и ее буквально озарило: – Я знаю в чем дело! Слышала, что резкую перемену характера и поведения в целом может спровоцировать опухоль мозга. Скажи честно, – с тревогой в голосе. – Андрюш, ты заболел? Умираешь? Боже, что же я буду делать без продюсера? Я пойду по миру! – отчаянно всплеснула руками. Даже вопрос моего здоровья она рассматривала с точки зрения собственного благополучия.
Видимо зря я перестал называть ее дурой, из-за этого она посчитала, что у нее есть мозги и начала строить дикие теории.
– Не неси чушь.
– Просто ты уже не молод, пора начать следить за своим здоровьем.
По почти незаметной улыбке я догадался, что она просто-напросто издевается надо мной. В какой момент я перестал замечать сарказм? И когда Даша поумнела, чтобы знать это слово.
– Ты общаешься с Викой? – других объяснений я не находил ее внезапному просветлению. Кто еще, как не Вика, науськивал ее шутить надо мной?
– Я подписана на нее в инстаграме, – и снова погрузилась в соцсети.
У Вики есть инстаграм?! Хотя чему я удивляюсь, он есть практически у всех. Я никогда не интересовался ее жизнью.
– Есть что-нибудь занимательное? – не проявил большого интереса.
– Да ничего особенного, – небрежно бросила, – публикует фотографии. Ни одного снимка знаменитости, – будто разочарована, что не нашла там себя.
Заинтригованный, я забрал телефон у Дары, чтобы посмотреть, что же там постит Вика. Как ни странно, я нашел одновременно всё и ничего.
Все до одной фотографии были словно, вырванными моментами из повседневной жизни. Некоторые улицы, здания и виды я узнавал, все они так или иначе связаны с местами, где мы встречались с Викой. Так и видел, как она, ожидая меня, достает свою камеру, с которой была неразлучна, и наводит камеру на всё, что кажется ей привлекательным или особенным. В каждой работе я видел ее руку – усердные часы, проведенные за компьютером в попытке сделать изображение уникальным. Черт, да она талантлива.
Вернулся Костя, и я быстро позакрывал все вкладки, чтобы он не сунул свой длинный нос, куда не следует. Он благополучно не обратил внимание на мелкую заминку, и опустился в кресло, которое Даша услужливо освободила для него. Я подозревал, что в тайне она влюблена в него.
– Звонила Рита, – доложил, будто мне интересно слушать о его жене, – нашей матери приспичило собрать всю семью за ужином. Мы якобы давно не собирались все вместе.
Я любил родню, но не настолько, чтобы просиживать с ними вечерами за унылой беседой. Тем более в последнее время они сводились к обсуждению Ритиной беременности и скорого появления на свет второго Костиного отпрыска. Я там явно буду пятой ногой у табуретки: мне не интересна тема подгузников, мне скучно слушать про молочные зубы и подбирать имя ребенку. К тому же к концу ужина мать непременно переведет разговор на меня и мою женитьбу.
– Скажешь ей, что у меня много работы, – придумал самую банальную отмазку.
– Она тебя живьём съест, – предостерег. Будто я сам не знал, что проглотит и не поперхнется.
Наша на первый взгляд интеллигентная, благовоспитанная и сдержанная мать на деле несгибаема и бескомпромиссна. Честное слово, в детстве я был уверен, что она одним взглядом может орехи колоть. Настолько она казалась мне сильной и уверенной. Но я давно не мальчик, и бесстрашно соперничал с ней, но вот давления относительно брака не выдерживал. Это словно иглы под ногти.
– Лучше это, чем снова проходить экзекуцию по поводу моей “неустроенной личной жизни”. – К тому же в этом плане всё устроено лучшим образом. – Поверь, у меня с этим полный порядок.
– Значит, у вас с Викой все отлично? – торопливо расспрашивал, будто спешил вывалить все вопросы разом. – Кстати, как у нее дела?
– Благодаря моим стараниям, потрясающе, – забылся и начал отвечать на полном серьезе. Только потом сообразил, что меня снова обвели вокруг пальца, и Костя из-под тяжка выуживает из меня информацию. Не для того ли, чтобы слить ее матери? – Да пошел ты, – не собирался плясать под его дудку.
Гаденыш посмеивался, параллельно стуча по клавиатуре компьютера, возвращаясь к работе над альбомом Дары:
– Когда уже познакомишь?
– Никогда, – было моим последним словом по этой теме. Только вот родной брат оказался гнусным шантажистом:
– Не останешься на ужин – расскажу матери о Вике.
– Сука! – не сдержал гнева.
– А вот этого при Рите упоминать не стоит, – вкрадчивым тоном разъяснял все правила поведения в их доме, – она, мягко говоря, расстроится, если наш сын пополнит свой лексикон подобными словечками.
– *** твою мать! – вдоволь выругался перед тем, как отправлюсь на ужин, где придется помалкивать в тряпочку.
***
Родители еще не приехали, Рита заканчивала последние приготовления, Костя с Сашкой (будто оба малые дети) носились вокруг нее.
Я топил горе уже во втором стакане виски, когда Рита, не уступая своему мужу в любопытстве, начала расспрашивать про Вику.
Черт меня дернул, набравшись, заявиться в ним и болтать про нее!
– Это временно, – обходился общими фразами.
– Я тоже так думала о наших отношениях с Костей, – с улыбкой призналась.
Тот прекратил безумный забег с Сашкой, который теперь взбирался на него, как мартышка на дерево:
– Вот тебе и откровения после шести лет брака.
– Но я же все еще с тобой, – максимально пристойно чмокнула мужа в губ. От приторно-сладкой картины еще сильней захотелось еще выпить. – Более того, все вокруг были уверены, что мы расстанемся. Так что в любви ничего нельзя загадывать, – обратилась ко мне.
– Любовь тут не причем, мы просто трах… – Не закончил фразу, увидев ее суровый взгляд и любопытные глаза племянника. – Это просто футбол, – исправил оплошность. Все выдохнули, зато мне, как идиоту, пришлось объясняться метафорами: – Мы играем в футбол, пара голов и мне наскучит.
– У тебя есть другой племянник, с которым ты играешь в футбол? – надулся малец. – Я хочу с вами!
– Попозже, Сашок, когда подрастешь, – потрепал его по волосам. – Я начну тебя всем крутым приемчикам, – пообещал, – и покажу лучшие футбольные поля.
– Даже не думай! – в один голос воскликнули оба родителя.
– Я же сказал, когда вырастет, – заверил, что не собираюсь пускаться во все тяжкие с их малолетним сыном.
Хлопнула входная дверь, и Сашка рванул встречать запоздавших родственников. Уже в прихожей послышался его тоненький восторженный голосок:
– Ба, а дядя Андрей обещал взять меня на футбол с Викой!
– Андрей, я тебя убью, – зло процедил Костя, хотя это мне в пору злиться.
– Лучше бы переживал за то, что вырастил маленького стукача.
Тем временем голоса становились громче и отчетливей:
– Что за Вика, солнышко?
Костя опередил сына и встрял в разговор, как только тот вместе с бабушкой показался в дверях:
– Это девушка Андрея, и у них всё серьезно, – отчеканил как какой-нибудь партийный лозунг.
– Теперь понятно: сын весь в отца, – и одним глотком осушил стакан.
Мать спустила внука с рук, и обратила всю свою любовь и заботу на меня:
– Это правда? Откуда она? Хотя не важно, я хочу ее увидеть.
Всё кончено, смертный приговор подписан.
– Прекрати включать безумную бабулю, мечтающую о внуках. У тебя их и так скоро будет двое, тебе мало?
– Дело же не во внуках. Мы с отцом не вечны, кто позаботится о тебе, когда нас не станет?
Ну вот, теперь она принялась размышлять о смерти. Шикарный вечер. Где чертов виски?
– Не переживай, – утешил ее Костя, – у нас с Ритой найдется лишняя комнатка, где Андрюшенька сможет встретить старость.
– Свою ты точно не встретишь, потому что я убью тебя прямо сейчас, – руки сами тянулись придушить его, но в кармане заиграл телефон и я предпочел заняться чем-то действительно полезным. Я ждал важную информацию от Инны, но на экране высветился незнакомый номер.
Вошел отец, переключая на себя внимание, и всеобщее кудахтанье уже началось по другому поводу. Выходя в другую комнату, услышал что-то про холестерин и давление, но меня это мало интересовало – я уже ответил на звонок.
– Андрей! – воскликнула Вика так, что в ухе зазвенело. – Я бы никогда не стала тебя просить, но мне больше не к кому обратиться, – невнятно тараторила, будто извиняясь или стыдясь. Это совсем на нее не походило, и слегка настораживало.
– Вика, я и правда занят, переходи уже к делу. Что тебе нужно?
Последовал весьма лаконичный ответ:
– Я в ментовке.
– В отделении полиции, – кто-то грубо и чуть возмущенно поправил ее.
– Как скажете, сержант, – звук стал чуть приглушенным, когда она отвела трубку от лица.
– Лейтенант! – уже раздраженно одернули.
В ответ она лишь устало вздохнула, видимо совсем не боясь своего надсмотрщика:
– Андрей, ты поможешь или нет?
