Текст книги "Так не бывает (СИ)"

Автор книги: Элен Рейв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Неуверенно смотрю сквозь лобовое стекло машины. За какие-то считанные минуты мы успели выехать к окраине города. Внедорожник двигается очень быстро, наплевав на все правила дорожного движения. Теперь трясти меня начинает ещё сильнее.

Задерживаю взгляд на водителе. Ещё один бритый мужик с приветом из девяностых. Что это, блядь, за мафия долбаная?!

– Что тебе нужно? – задаю очевидный вопрос и делаю мрачное лицо. Не представляю, насколько жалко это выглядит на фоне бледной кожи и трясущихся рук.

Куда меня везут?

– Что мне нужно? – с деланым удивлением вторит этот Ян. – Дай-ка подумать… – он с лёгкой толикой театральности прикладывает пальцы к губам и смотрит куда-то перед собой. – Сперва ты чуть не сбила меня с ног, потом поцарапала стекло моей машины…

Да ты прикалываешься! Серьёзно, что ли?!

– Затем даже умудрилась ударить меня…

– Мне что, извиниться? – кто-то очень храбрый во мне перебивает список его претензий. Ловлю на себе недобрый взгляд и этот «кто-то» затыкается.

– А язычок-то у тебя острый, как я погляжу, – с натянутой усмешкой замечает парень. – Думаю, есть смысл подыскать ему более интересное применение…

Это угроза?

Звучит слишком двусмысленно… но в этот раз разумно сдерживаю комментарии.

– Так что тебе нужно? – всё ещё держу болящие кисти сцепленными, но уже на ногах. Грудь ноет. Мало мне разбитого колена, так теперь ещё это… Пытаюсь успокоиться, унять дрожь. Ян сидит очень близко, наверняка чувствует, как я трясусь. Почему-то стыдно от собственной трусости. Кажется, парня это забавляет, и он белозубо улыбается мне.

– Как насчёт того, чтобы поболтать? – чёрт, какой же у этого типа тяжелый взгляд. И энергетика. Он вроде и не делает ничего такого, но ощущения… крайне неприятные. Такой взгляд, наверное, может быть только у палачей, бесстрастно выполняющих свою грязную работу. Им плевать на мольбы и слёзы. И удовольствия от пыток они тоже не получают. Им просто всё до лампочки. Кто он вообще такой?!

– Издеваешься? – приподнимаю одну бровь.

– А что, похоже?

– Слушай, – начинаю как можно увереннее, – мне очень жаль, что я засандалила той чёртовой пачкой с карандашами в окно твоей машины, – интересно это вообще можно расценивать как извинение? – И что потом заехала тебе по уху. Правда, мне о-очень жаль. Но… давай будем разумными людьми и не станем делать опрометчивых поступков…

М-да, прозвучало это как-то совсем по-дурацки, отчего парень издал легкий смешок. Я его понимаю.

– И что же ты подразумеваешь под «опрометчивыми поступками», позволь узнать? – Ян облокачивается на дверную ручку и упирается височной областью в кулак.

– Честно говоря… – перевожу взгляд на лобовое стекло. Мы покинули пределы города, и вышли на трассу. – Понятия не имею, что можно ожидать от типа вроде тебя.

На улице уже давно стемнело. Интересно, через сколько дней полиция обнаружит мой хладный труп? И обнаружит ли вообще?

– Ты боишься? – парень несколько склоняется в мою сторону.

Меня обдаёт запахом его ненавязчивого, но запоминающегося парфюма. Передергивает.

– А нужно? – поворачиваюсь и с глупой бравадой смотрю прямо в глаза. Терять-то уже нечего.

– Я бы на твоём месте боялся… – опасно усмехается Ян.

Снова отворачиваюсь.

Куда мы едем?

Может попытаться незаметно позвонить кому-нибудь? Лёньке, например. Может, услышав наш разговор, он всё поймет. Ага. Среди твоих друзей нет хреновых экстрасенсов, Алёна. К тому же, где он будет меня искать, даже если что-то поймёт? Мне страшно. Нереально страшно. Пусть и веду себя так словно у меня девять жизней как у кошки, но я точно бледная как смерть и ледяная, что внутри, что снаружи. И мой мучитель видит это, чувствует. Мне кажется, ему нравится происходящее. Он упивается моим почти животным страхом.

Что он собирается делать?

– На следующем повороте съезжай с трассы, – сухо обращается Ян к водителю. Тот кивает.

Ну что, попытка номер два?

– Слушай, Ян, – тараторю, поворачиваюсь к парню и вижу, как его лицо вытягивается в ложном удивлении. Он как будто не ожидал, что я знаю его имя. – Тебя ведь Ян зовут, так?

Не отвечает. Стальная маска безразличия возвращается на своё место.

– Мне нечего тебе предложить. – Показалось или глаза этого психа странно сверкнули? – И мои извинения, как я поняла, тебе тоже не нужны. Но во всей сложившейся ситуации есть и твоя вина. Согласись! – чёрт, по-моему, я веду не в то русло, потому что взгляд парня неодобрительно темнеет. – Ты мне нахамил, я тебе ответила. Всё по-честному. Давай просто разойдёмся и забудем этот инцидент. Ты же адекватный человек, – говорю так, хотя сама на все двести уверена в обратном.

Ян почему-то тяжело вздыхает и выдает:

– Как думаешь, куда тебя сейчас везут?

Что? Хочешь поиграть в «угадай, где тебя грохнут и закопают»? Незаметно засовываю левую руку в карман, нахожу телефон.

Не поздновато ли?

– Понятия не имею.

– И тебе даже не интересно? – парень вскидывает брови.

– Даже если узнаю… мне это вряд ли поможет.

Он кивает словно сам себе, не отрывая от меня пристального изучающего взгляда, от которого хочется сжаться в маленький комочек и исчезнуть куда-нибудь. Далеко-далеко… Затем отворачивается. Какое-то время молчит.

– И откуда тебя занесло к нам, такую храбрую? – прозвучало с откровенным недовольством.

– Из болота… – просто говорю первое, что приходит на ум и снова ловлю на себе его взгляд. Чёрт, да я сегодня решила побить все рекорды по идиотизму! Заткнись ты уже, наконец, дура!

– Из болота значит, – снова кивает этот Ян, не отводя глаз.

– Ну да, зелёного такого, гадкого… знаешь? Там ещё лягушек много. Все квакают…

Мне кажется, или я его немного развеселила своим нервным бредом? Может, если выживу, клоуном пойти подрабатывать? Или в какой-нибудь стендап…

– Значит, ты у нас лягушка? – на губах Яна блуждает странная полуулыбка.

Мне одной кажется, что наш диалог, мягко говоря, идиотский?

– Выходит, что так… – перевожу взгляд на лобовое стекло. Не могу на него смотреть. Какой-то лес вокруг… – Лягушка… путешественница.

И тут машина останавливается.

Парень спокойно выходит, не закрывает дверь. А я продолжаю сидеть, как будто приросла к этому гребаному дивану… или креслу? Чёрт его знает как правильно. Смотрю вперёд. Темно – глаз выколи. Куда они меня привезли?

Боги безумные… Кто-нибудь… помогите…

– Чего расселась? – слышу недовольное, вздрагиваю и оборачиваюсь. – Вылезай.

Непроизвольно качаю головой.

– Если не сделаешь этого сама, то мои ребята с радостью тебе помогут, – Ян кивает на бугая рядом со мной. Перевожу взгляд на здоровенного мужичину по левую сторону, тот на меня…

Где он их только откопал?

Понимаю, что совершенно не желаю такой помощи. Выхожу из машины. Становится как-то совсем холодно. Меня трясёт. Зубы стучат. Обхватываю себя за плечи, чтобы хоть немного унять дрожь. Озираюсь по сторонам. Мы остановились на каком-то пустыре. Может самое время бежать? Не впервой ведь уже…

– Ну что, лягушка? – словно прочитав мои мысли с усмешкой говорит белобрысый. – Как насчёт пробежки?

Задерживаю взгляд на еле виднеющихся развалинах вдалеке. Какой-то завод, что ли? Не отвечаю, трусливо отхожу от него на несколько шагов. Ничего он мне не сделает… А затем меня будто кто-то хватает за ноги. Не могу двинуться с места. Смотрю на парня и жду, сама не зная чего.

Всё, я уже не такая храбрая…

Что теперь?

Ян какое-то время рассматривает меня, молчит. Достаёт из внутреннего кармана сигареты, зажигалку. Закуривает. Проходится колким изучающим взглядом с ног до головы, будто решает, как со мной поступить? Эти минуты или, быть может, секунды тянутся мучительно долго. С ума схожу. Тоже смотрю на него, теряясь в самых страшных догадках. И тут парень резко выбрасывает почти целую сигарету, я зачем-то зажмуриваюсь и…

Слышу хлопок двери.

Затем ещё один. И ещё.

Распахиваю глаза.

Что?..

Он просто сел в машину…

Это шутка такая?!

Тупо смотрю, как чёрный внедорожник медленно разворачивается и уезжает.

Сердце продолжает бешено колотить по рёбрам. Стою на месте словно прикованная. Наблюдаю, как красные огоньки задних фар скрываются за поворотом, за плотным сплетением голых деревьев. И тут меня накрывает. Я медленно опускаюсь на мерзлую землю, ноги становятся ватными и просто отказываются держать. Сажусь на колени, изо всех сил прижимаю руки к груди, наклоняюсь вперед и начинаю рыдать… Дрожу уже скорее от холода, чем от страха. Паника медленно отступает. Внутри остаётся лишь какая-то тупая непроходимая пустота, смешанная с извращенным подобием облегчения.

Он просто бросил меня здесь… Одну.

Просто уехал…

Почему? Я ведь радоваться должна, что жива! Но отчего-то становится так тошно, противно. И плохо. Меня тошнит, голова кружится. Я плачу. Не переставая, почти навзрыд, а затем расслабляю руки, смотрю на правую кисть и понимаю, что всё это время сжимала в ней мобильный телефон. Он почему-то оказался выключенным и лишь спустя несколько секунд до меня доходит, что это я его выключила, случайно зажав кнопку блокировки.

Вытираю слёзы и сопли рукавом кожаной куртки, жду когда сотовый произведёт все необходимые загрузки. Тут же прилетает несколько оповещений о пропущенных звонках. Открываю телефонную книгу, дрожащими еле ворочающимися пальцами тыкаю по кнопкам, набираю номер Лёньки. В этот же момент осознаю, что мне и звонить-то больше некому.

Пара гудков, а затем:

– Алёнка! Где ты?! – почти кричит друг.

– Лёнь, – всё ещё плачу, но уже тише. – Лёнька, приедь за мной… забери меня отсюда. Пожалуйста…

– Где ты?! Что случилось?!

– Я не знаю… – озираюсь по сторонам. – Понятия не имею где я… Тут какой-то завод вдали и… я в лесу. За городом…

– В каком ещё лесу? – недоумевает. – Какого хрена ты там делаешь?

– Это Ян… – стараюсь успокоиться, сглатываю вязкую слюну. – Он выцепил меня на улице, когда шла к Ритке. Отвез куда-то за город. Лёнька… я думала он…

– Никуда не уходи! – кричит друг. Да куда я уйду-то. Лес кругом. – На твоей древней мыльнице есть геолокация?

– Должна быть… – до меня доходит. Точно!

– Врубай и шли мне координаты. Я выезжаю! Держись там! – и вешает трубку.

И я… держусь.

Снова вытираю остатки слёз рукавом куртки, поднимаюсь с колен и обхватываю себя руками за плечи. Может, попытаться выйти к дороге? Так и поступаю. Иду в сторону, куда уехал внедорожник этого ублюдка.

Часть 7 – Минуты покоя…

Лёнька примчался так быстро, как только смог. Спасибо чуду технологического прогресса! Я как раз только заметила мелькающие вдали фары автомобилей, словно маленькие маячки спасения, быстро доковыляла до дороги, как тут же увидела желтые шашки такси и бегущего ко мне друга. Наверно я ещё никогда не была так рада его видеть. Парень крепко обнял меня, затем молча отвел к такси, усадил на заднее сиденье, сел рядом и всю дорогу не отпускал, держа руки на моих плечах. Уткнувшись ему куда-то в область ключицы, тихо бормотала о том, как испугалась. Как рада его видеть. Я ведь почти с жизнью попрощалась. Думала, вообще больше света белого не увижу.

Лёнька молчал.

Просто прижимал меня к себе и молчал. Но даже без слов было понятно: он испугался не меньше.

В конце концов, страх и паника отпустили, и на их место явились уже знакомые чувства глухой злости и лютой ненависти. Зная этого типа всего ничего, при одной только мысли о нём начинала медленно закипать. Хотелось просто взять в руки что-нибудь потяжелее и…

Ритка встретила меня на пороге Лёнькиной квартиры зареванная и с невнятными криками. Увидев подругу, почему-то начала смеяться. Нервное должно быть. Обняла её, заверила, что жива-здорова. Что со мной всё в порядке ведь я крепкая как танк! Друзья рассмеялись в ответ. Ритка назвала меня глупой, сказала, что очень переживала. А я уже по привычке продолжила храбриться.

Про мои слезы, про то, что говорила Лёньке в такси по дороге до дома, про мой страх… парень и словом не обмолвился. За что я была ему благодарна.

Озябшую и продрогшую до костей меня закутали во всевозможные кофты, пледы и одеяла. Напоили горячим чаем с малиновым вареньем. Полночи носились со мной как с писаной торбой. А перед тем как лечь спать я твердо решила: завтра пойду в полицию, расскажу всё, что случилось за прошедшие дни. Хватит откладывать то, что нужно было сделать с самого начала. И пусть только попробуют не принять заявление!

18 ноября

* * * *

Лежу в постели с температурой под тридцать девять. Не прошли без последствий вчерашняя прогулка, сидение на холодной земле и нервный срыв.

Лёнька с Ритой на учебе. Больших трудов мне стоило выпроводить их за дверь и убедить, что всё со мной будет нормально. Я не маленькая и сама в состоянии за собой присмотреть.

В полицию ходила. Несмотря на своё состояние, собрала всю волю и силы в кулак и отправилась в ближайшее отделение. Меня выслушали, даже, по-моему, прониклись проблемой, но ничего вразумительного в ответ получить так и не смогла. На слова о том, что какой-то хмырь избивает нашу соседку по общежитию и вероятно угрожает ей, сказали, что девушка должна сама прийти с заявлением, а иначе у них просто нет оснований для принятия такого заявления и последующего возбуждения уголовного дела. Если до этого вообще дойдет. А насчёт моего «похищения»… Многоуважаемые полиционеры просто развели руками, сказав: «ну не убили ведь?»

Охренеть!

Тут я вообще даже комментировать не стану…

И почему в нашей стране правоохранительные органы берутся за дело только тогда, когда перед ними уже лежит очевидно хладный труп или присутствует неопровержимый факт избиения, изнасилования или ещё чего? Почему на угрозы никто и никогда не обращает внимания, а дожидаются непосредственно момента действия? В таком случае термин «правоохранительные органы» совершенно неуместен, ведь они толком ничего и не охраняют… Ни права, ни жизни.

В общем, вернулась домой трижды злая и разочарованная.

Ближе к полудню позвонила на работу, сообщила, что выйти не смогу, ибо заболела. Иван Васильевич как говорится «понял и простил». Сказал, чтоб поправлялась.

Присутствовало большое желание заняться книгой, написать пару строк, раз появилось свободное время, но голова совершенно отказывалась работать и генерировать связный строй мыслей. Поэтому, наглотавшись разношёрстных таблеток, завалилась спать и проспала почти весь день до самого вечера, пока Лёнька и Рита не вернулись с работы.

20 ноября

* * * *

Температура за два дня немного спала и состояние моё более-менее нормализовалось. По крайней мере, из головы ушла неприятная давящая муть. А то до этого ходила так, словно мне в черепную коробку залили свинец вместо мозгов, отчего весила она килограммов десять, не меньше. Хотелось просто куда-нибудь уронить эту бесполезную штуку, то бишь голову, и вообще больше никогда не поднимать. Делать ничего не хотелось, везде и всюду навязчиво преследовала слабость, ломило мышцы. Даже обычная ложка в руке в редкие моменты трапезы казалась тяжелым поленом.

Я на самом деле болею крайне редко и совершенно не люблю это занятие. Хотя кто вообще его любит? Думаю, такие уникумы, вряд ли отыщутся.

– И почему, позволь спросить, ты не на парах? – на часах одиннадцать дня. Сижу за столом кухни, лениво ковыряю вилкой в яичнице и злобно-злобно смотрю на Лёньку. Парень с умным видом намывает посуду.

– А что такое? – даже не оборачивается, продолжает своё занятие. – Ты не рада моему присутствию?

– Нет, – качаю головой. – Твоему присутствию я всегда рада, но с какой радости ты именно сегодня решил прогулять занятия? Я вроде бы уже не при смерти, как вы с Риткой всё это время думали. Носиться со мной как с годовалым младенцем не нужно… а других причин совершать столь безответственный поступок я что-то не наблюдаю.

Лёнька поворачивается ко мне с широкой улыбкой и выдает:

– Безответственный поступок, говоришь? Чья бы корова мычала. Среди нас троих ты чемпион по безответственности.

– Ой-ей-ей… – недовольно морщусь и утыкаюсь в тарелку с едой. По какой-то причине кусок в горло не лезет. А эта белая лепёшка, смотрящая на меня желтыми кругляшками, и вовсе отбивает остатки аппетита. Нет! Я люблю яичницу, но только тогда, когда в ней присутствуют колбаса (как минимум), сыр, помидоры, хлеб… и еще просто превосходно всё это дело залить сметаной. Странная смесь, понимаю, но мне нравится. – Как будто бы я тут одна единственная кто прогуливает пары…

– И систематически не ведёт конспекты, – продолжает за меня друг.

– Знаешь, Лёнь? – я вытягиваю на лице злобную улыбку.

– М? – он не смотрит. Вновь увлечён посудой.

– У меня почему-то вдруг появилось нестерпимое желание огреть тебя чем-нибудь тяжёлым.

Смеётся:

– И у тебя рука поднимется?

– Совершенно точно. Поднимется.

– Ладно, я позволю тебе проломить мне череп… – наконец, заканчивает с посудой. Берёт полотенце, поворачивается ко мне с полуулыбкой, вытирая руки.

– Угу, – злорадно киваю.

– Но только после того, как мы встретимся с Никитой и его группой, – парень расплывается в широкой улыбке.

Нееет! Только не опять!

– Не говори мне, что ты уже договорился! – наигранно хмурюсь.

– Не просто договорился, а даже нашёл место, где мы встретимся, – паршивец, вот всегда он так! Распланирует всё, а потом тупо ставит меня перед фактом, зная, что я чёрта с два смогу ему отказать.

– Куда на этот раз? И как же работа? У тебя смена вечером, разве нет? – тут же засыпаю его вопросами.

– Насчёт работы я уже договорился. Маринка выйдет сегодня вместо меня. Мы поменялись.

– То есть ты хочешь сказать, что мне в какой-то день придётся работать с этой никогда не затыкающейся хохотушкой? – тут же перебиваю и возмущенно вскидываю брови.

– Да… придётся, – с опаской кивает парень, кладёт полотенце на тумбу гарнитура и корчит виноватую рожицу.

Медленно поднимаюсь со стула и кладу вилку на стол.

– Я тебя убью…

– Спокойно, львица, – он быстро выставляет перед собой ладони. – Это всего на один день, – парень пятится в сторону выхода с кухни, а я как пума перед броском крадусь к нему. – К тому же, ты взяла больничный и это идеальная возможность выбраться куда-нибудь, потому что не нужно отпрашиваться вдвоём…

– Аргумент, – согласно киваю. – Но я всё равно тебя убью, – тут же бросаюсь на друга, конечно же, не ловлю. Парень, гогоча, уносится в гостиную, хватает по пути подушку с дивана и, прикрываясь ей словно щитом, кричит:

– Я ещё слишком молод, чтобы умирать!

– О несправедливости жизни пожалуешься чертям в аду, – оббегаю журнальный столик, пытаюсь схватить парня.

– Я ещё даже не успел познать любовь!.. – наконец, догоняю и с этими воплями мы оба падаем на неудобный диван. Навостряю когти (а они у меня, надо заметить, не короткие) и впиваюсь в Лёнькины бока. Он ржёт как ненормальный, прижимает к груди бедную подушку и продолжает орать:

– Ты не можешь так жестоко со мной поступить!

– А ты, значит, со мной можешь… – довершить своё «кровавое» дело мне не даёт звонок мобильного телефона. Поднимаюсь, иду в кухню. Перед тем как исчезнуть в проходе угрожающе шиплю:

– Я ещё с тобой не закончила.

Парень смеётся.

– Алло, – отвечаю на вызов.

– Привет, как самочувствие? – это Ритка, как всегда бодра и весела.

– Ты уже тоже в курсе, – быстро всё понимаю и мрачнею.

– В курсе чего? – делает вид, словно ни при чём.

– Куда вы опять намылились меня утащить сегодня вечером? Ты по-любому в этом тоже замешана.

Подруга издаёт какое-то слишком довольное мычание и явно с широкой улыбкой отвечает:

– Да! Лёнька меня ещё вчера предупредил, что хочет собраться посидеть, – я говорила о том, что ненавижу этих двоих? – Сказал, что придёт целая группа мальчиков, а главное что в ней есть некий Саша, которому ты…

– Не продолжай! – перебиваю, зачем-то выставив перед собой ладонь. – Заговорщики долбаные, – ворчу. – После того как разделаюсь с главным заговорщиком и закопаю его хладный труп на пустыре, приду за тобой. – Меня неожиданно передергивает от упоминания пустыря и как раз в этот момент выходит Лёнька. И, конечно же, он замечает, как на моём лице появляется легкая бледнота.

Он останавливается передо мной. Пристально смотрит, ждёт, когда закончу разговор.

– Да ладно тебе, Алён! – начинает канючить Рита. – Тут-то теперь точно все друг друга знают и полностью уверены в том, что ребята хорошие. – Смотрю другу в глаза, Ритку почти не слышу. – К тому же, как я поняла, среди них есть некто, кто понравился нашему голубку. А мне безумно хочется посмотреть, как протекают брачные игры между парнями… – она задумывается и затем бормочет, будто сама себе: – Если конечно, он ему нос не сломает, когда выяснит, какие у нашего Лёнечки намерения.

– Ладно-ладно, – делаю вид полной и безоговорочной капитуляции. – Тогда до вечера, – надо прекращать разговор.

– Вот и славненько! – радуется подруга. – Ладно, мне пора. Я ещё позвоню.

– Хорошо, – киваю и сбрасываю вызов. – Чего? – последнее уже Лёньке, ибо парень так и стоит передо мной, как лист перед травой.

– Алён… – мне кажется, или он сейчас меня обнимет? Ну, нет! Хватит с меня соплей!

– Лёнь, всё нормально, – я отхожу к окну, зачем-то беру сигарету из его пачки и прикуриваю.

– Ну я же вижу, что не нормально, – друг садится на подоконник рядом, забирает у меня сигарету, глубоко затягивается.

– Нормально всё, Лёнь, нормально. Чем меньше я буду об этом вспоминать, тем лучше. – Не сказать, что поездка в лесок оставила на мне какой-то уж слишком неизгладимый отпечаток, но как-то сразу стало не по себе. Настроение резко испортилось. Снова вспомнился этот белобрысый урод, его холодные непроницаемые глаза. У меня даже мурашки по коже побежали. Снова встал вопрос: а действительно ли всё закончилось?

– Хочешь, я найду его и набью морду? – внезапно предлагает друг.

– С ума сошёл? – округляю глаза, только что не пальцем у виска кручу. Забираю у него сигарету, затягиваюсь, но не слишком глубоко.

– А что? – Лёнька повторяет мой жест, тоже затягивается. Эстафета, блин. – К ментам ты ходила, делать они явно ничего не собираются. А ублюдок так и останется безнаказанным.

– Лёнь, – в этот раз я воздерживаюсь. – Ублюдок так и так останется безнаказанным. Ритка же тебе всё рассказала, кто они и откуда. А увидеть потом тебя на больничной койке, или ещё чего хуже, я хочу меньше всего. – Вдруг представила, на что может быть способна та компания бритоголовых бугаёв. Этот белобрысый козёл только пальцами щёлкнет, и они разорвут или убьют вовсе. Не сомневаюсь.

– Ты меня обижаешь, – парень улыбается как-то вымученно и невесело. – Я может и гомосексуалист, но сломать нос какому-нибудь уроду в состоянии.

– Да не в этом дело, – я кладу руку ему на плечо. Получается, что обнимаю парня через шею, ведь стою лицом к окну. – В твоих боевых способностях я не сомневаюсь, – улыбаюсь в ответ. – Просто не надо. Хватит копаться в этом дерьме. Оно того не стоит.

Друг тушит сигарету, неохотно кивает.

– Ладно, раз ты так думаешь… – только хочу отойти, – но если он снова полезет…

– Я сама ему нос сломаю! – договариваю за Лёньку и злобно улыбаюсь. – Даже не сомневайся.

– Когда ты делаешь такое лицо, даже мне становится страшно, – иронизирует он в ответ.

Нацепляю самую правдоподобную улыбку, а сама думаю, что ни капельки не желаю встретится с этим ушлёпком снова.

* * * *

Прежде чем ехать к Ритке, забегаю в общагу. Стоит переодеться, а то уверена моя чёрная толстовка под кожаной курткой и затёртые джинсы уже всех задолбали. Да и меня саму, по правде говоря, тоже. Ритка, конечно же, горела желанием переодеть меня в красивую кофточку и до кучи натянуть на меня юбочку. Хотела даже задержаться после учебы и пойти со мной, но я ясно дала понять, что она может даже не пытаться уговаривать меня.

Даже несмотря на то, что решение зайти в общежитие было вполне себе твёрдым, внутри блуждает какой-то пока необоснованный и не до конца осознанный страх. Иду и представляю себе, что вот сейчас сверну за угол, а там… чёрный «мерседес» и его светловолосый владелец. Уже поджидает меня. Сейчас зайду в здание, а в дверях он… Поднимусь по лестнице и в коридоре он…

Чёрт, это просто идиотизм какой-то!

Я никогда не отрицала, что являюсь неизлечимым параноиком, но сегодня просто бью все рекорды помешательства. Да к чёрту его! Месть за мои выходки свершилась, не появится он больше… Не по-я-ви-тся!

Пока выбираю что надеть из своего небольшого гардероба, не раз задумываюсь: а не зайти ли мне к Свете? А затем тут же отметаю эту мысль. Девчонка дважды отказалась от моей помощи. Какой смысл бегать за ней и навязываться?

Выхожу из комнаты, запираю дверь на ключ и тут же вздрагиваю от неожиданного:

– Привет, воришка.

Оборачиваюсь и вижу улыбающегося Макса. Как всегда растрёпанный (часто задавалась вопросом: это так задумано или его волосы от природы такие?), в непонятных растянутых на коленях спортивках и майке. Сразу видно, на учёбу парень даже не думал ходить.

Хватаюсь за сердце и выдаю:

– Напугал, блин.

– Прости, – ни капли вины в голосе. – Слышал, ты заболела.

– Угу, – киваю. Вместе бредём по коридору к выходу.

– А на вид и не скажешь, – парень ехидно ухмыляется, щурит и без того маленькие глазки.

– Температура уже спала, – пожимаю плечами. – Через день-два, скорее всего, выпишут.

Мы вынуждены остановиться перед выходом из общаги, так как комендантша – Лидия Сергеевна – завидев Макса, тут же начинает ругаться:

– Ефремов! – Останавливается в коридоре первого этажа, упирает руки в бока. – Сколько раз тебе ещё нужно повторить, что в туалете курить запрещено?!

Макс оборачивается, закатывая глаза:

– Лидия Сергеевна, это не я.

– Ну конечно, не ты. Рассказывай мне сказки, – женщина спускается к нам. – Здравствуй, Алёна.

– Драсте, – коротко киваю в ответ.

– Ещё раз узнаю, что ты курил в общежитии, отправлю на улицу жить, – любит она улицей всех пугать.

– Но, Лидия Сергеевна! – театрально возмущается Макс, сутулится и убирает руки в карманы растянутых спортивок. – Это правда, не я. Спросите у кого угодно, я никогда не курю в общежитии. Честное пионерское!

– Ефремов… – женщина выдавливает вымученную улыбку, а затем будто передумывает говорить то, что собиралась и просто выдает: – Иди уже отседова.

Я тихо посмеиваюсь, потому что Лидия Сергеевна замахивается на парня кулаком.

– Все ухожу-ухожу! – Макс, словно испугавшись, сгибается чуть ли не в три погибели, ибо росту в нём больше чем во мне и быстро убегает по лестнице наверх. – Ритке привет передавай! – кричит уже мне.

– Передам, – в очередной раз киваю. Я сегодня болванчик. Китайский.

Комендантша переводит внимание на меня, с секунду изучает, а затем с подозрением спрашивает:

– А ты чего в общежитии не появляешься в последнее время?

– Я-то? – тупо переспрашиваю и округляю глаза, судорожно стараясь что-нибудь придумать.

– Ты-то, – кивает женщина. – И Ритку, соседку твою безалаберную не видать.

Хорошо Ритка этого не слышит, а то бы сейчас началось.

– Да ко мне подруга приехала, – бессовестно вру я. – Остановилась на недельку, снимает квартиру. Пока у неё живу.

Прости меня, Лёнька…

– Подруга, значит, приехала? – не верит.

– Ну да, – снова киваю. – Вы не переживайте, Лидия Сергеевна. Она через пару дней возвращается домой. Как уедет, сразу вернусь в общежитие.

– Смотри мне, – женщина беззлобно грозит пальцем. – А то отдам вашу комнату кому-нибудь другому.

– Не надо, – вытягиваю наимилейшую улыбку. – Ладно, я побегу, а то на работу опоздаю, – снова зачем-то вру и, помахав ручкой, убегаю.

Бли-и-ин, она ведь по-любому знает, что я не хожу на учёбу из-за болезни. Ладно, чёрт с ним. Всё равно собралась закругляться с бездельничеством.

Через десять минут уже сижу в битком забитой маршрутке. Смотрю на мелькающие за окном выбеленные улицы, думаю о разном. Снег, наконец, выпал. Зима пришла.