Текст книги "Так не бывает (СИ)"

Автор книги: Элен Рейв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– Здравствуй… – глухо отзываюсь я и мгновенно становлюсь мрачнее тучи. Ну, вот она… реальность. Припорхала на дорогом авто, чтобы схватить и утащить меня в своё суровое царство тьмы.

– Вижу, у тебя ещё не всё так плохо, – с усмешкой замечает блондин. – А я уж думал, тебя сломали. Не боишься?

– Чего? – не совсем понимаю, о чём речь.

– Ходить на работу, – уточняет буднично. – Обычно такие, как ты, после выходок Рената или Влада забиваются в какой-нибудь угол и носу оттуда не высовывают, – в его голосе столько желчи, столько высокомерной насмешки, но я не реагирую. Или, по крайней мере, мне так кажется.

– Так это ты их подослал? – А что? Думаю, он вполне способен.

– Я? – парень вдруг смеётся и от этого становится ещё больше не по себе. – Не-ет. Это была их личная инициатива. Если бы я решил за тебя взяться, то действовал бы более… гм, радикально.

Не нравится мне его ухмылка. Руки чуть дрожат, отчего засовываю их в карманы куртки. Надеюсь, напряжение не слишком откровенно рисуется на моём бледном лице. А я уверена, что оно бледное.

– Чего тебе надо? – голос внезапно срывается, и я сиплю.

– Прокатимся? – Ян и не думает удостаивать меня ответом.

– Нет.

– Боишься? – ехидная ухмылка.

– Да, – я просто сама честность.

Наш разговор прерывает Иван Федорович, закончивший свои дела в багажнике машины.

– Ну что? Поехали? – подойдя ко мне, мужчина тут же меняется в лице. Видать, замечает мою нездоровую бледноту и дорого одетого парня рядом. Думаю, я выгляжу на его фоне как самый заурядный кактус рядом с шикарным сортом роз. Мужчина с неприкрытым беспокойством касается моего плеча:

– Алён, всё нормально? Ты какая-то бледная.

– Да, – снова сиплю. Чёрт, да что с голосом-то?! Прочищаю горло и более уверенно добавляю: – Всё отлично.

– А это кто? Друг твой? – не успеваю и рта раскрыть. Тут же теряю дар речи, когда вижу, как это высокомерное чудовище меняется в лице и оборачивается самым чистейшим образом добродетели.

– Ян, – он с дружелюбной улыбкой протягивает мужчине руку.

Двуличная тварь!

– Иван Федорович, – в лёгком замешательстве пожимает его ладонь наш охранник.

– Я близкий друг Алёны, – ага… Чего?! Едва не давлюсь собственной слюной.

Какой, на хер, близкий друг?! Козёл поганый!

– А-а, вот оно что… – кивает мужчина. – Солидные у тебя друзья, – это уже мне.

Вымученно улыбаюсь и кривлюсь, потому что меня внезапно(!) чуть приобняли за плечи. Капец, неужели Иван Фёдорович не видит, кто перед ним стоит? Такой человек просто не может быть моим другом. Только в самых страшных кошмарах!

– Ну, что? Поедем, отвезу тебя, или останешься с другом? – Глупый вопрос…

– Нет, лучше я поеду с вами! – даже не пытаюсь скрыть отвращения к этому белобрысому ушлёпку. Скидываю его руку, разворачиваюсь и сама тащу Ивана Федоровича к его машине.

– Ты точно уверена, что не хочешь остаться? – окликает Ян, и я чувствую, как мурашки бегут по коже. В его голосе что-то недоброе, что-то… опасное.

Что он может сделать?

Останавливаюсь, поворачиваюсь к парню. Колеблюсь. Иван Федорович в замешательстве. Он-то вообще не понимает, что тут происходит.

– Я ведь могу и передумать… насчёт радикальных мер, – фраза звучит странно, но чётко ощущается подтекст. Снова угрозы. Но в этот раз я уже не так уверена, что всё обойдётся. После того, что для меня устроили Ренат и Влад. После того, что я видела…

Кто-то трусливый внутри хочет бежать отсюда сломя голову, а кто-то ещё более трусливый хочет покорно подойти к этому чудовищу и согласиться… На всё.

Не двигаюсь.

Ян не торопит меня, терпеливо ждёт.

– Алён… – вполголоса. Иван Федорович хмуро заглядывает мне в лицо. – Ты не приболела? Лицо совсем белое…

Через мгновение выдавливаю очередную вымученную улыбку и успокаиваю:

– Нет, Иван Федорович. Всё хорошо. – Что он может сделать этому старику, если тот вдруг заступится за меня? Даже думать не хочу. – Пожалуй… – не верю, что говорю это, – я всё-таки останусь с… эм-м… «другом».

– Точно?

– Да. Правда, всё отлично! – хлопаю мужчину по плечу – нервный жест. – Мы так давно с ним не виделись. Нам действительно есть что обсудить.

– Ну, как знаешь, – кажется, поверил, потому что вижу одобрительную улыбку.

Уходя, Иван Федорович машет рукой и желает удачи. Кажется, ещё и подмигивает.

Звиздец…

А я остаюсь на том же месте и откровенно трушу. Что я только что сказала?! Зачем сделала это?! Ведь теперь мы останемся наедине… Дважды ЗВИЗДЕЦ!

Вздрагиваю, когда слышу над ухом тихое и хриплое:

– Умница.

Резко оборачиваюсь, отстраняюсь от парня как от чумного на несколько шагов и чувствую, как испуганно колотится сердце.

На что я подписалась?!

Часть 11 – Давление

За окном мелькают огни ночного города. Проплывают многоэтажки, рекламные щиты. Проносятся встречные авто. Город медленно погружается в состояние сна, заглушая привычную суетность приходом тишины.

Машина неспешно движется по широкой дороге проспекта, не преследуя какой-то конкретной цели. Непринужденно плывёт в никуда…

А мне кажется, словно я внутри адской колесницы еду прямиком в преисподнюю. И вот-вот вдали разверзнутся пылающие врата, протянут к нам свои жадные порочные лапы, сопровождаемые воплями терзаемых в его необъятных глубинах душ. Мой пугающе спокойный «извозчик» хранит полное молчание, равно как и я не смею открыть рта.

В этот момент разница между нами лишь в уровне самообладания. Вот Ян совершенно невозмутим, смотрит на дорогу, легко придерживает руль одной рукой и чувствует себя вполне комфортно. Чего нельзя сказать обо мне. Я, мягко говоря, на нервах. В голове, словно заезженная пластинка, крутится один единственный вопрос:

«Куда мы едем?»

Не могу сказать, что мной всецело овладела паника, но напряжение не отпускает ни на секунду. Его буквально можно ножом резать. Ощущается жуткий дискомфорт, отчего я что есть сил держусь за ручку двери… Как будто она способна мне в чём-то помочь.

Трусливо вздрагиваю, когда в кармане куртки раздаётся звонок мобильного телефона. Испуганно смотрю на Яна и вижу, как на лице отражается толика удивления, когда он узнаёт мелодию. У меня на звонке стоит грёбаный «Имперский марш»! Кавер с оркестром в стиле дэт-метал.

Мелодия играет, а я не решаюсь достать телефон.

– Может, ответишь, – наконец, не выдерживает и раздражённо выдаёт Ян. – А то у меня сейчас мигрень начнётся.

Молниеносно достаю из кармана мобильник и отвечаю:

– Да!

– Привет. Ты где там пропала? – Лёнька. – Я уже заволновался.

И правильно!

Смотрю на Яна, словно жду разрешения. Парень бросает на меня короткий безразличный взгляд и снова возвращает его к дороге.

– Я это… – бли-ин, что же сказать, что же сказать? Правду? – Я еду!

– В общагу?

– Нет… Я-а… – и опять смотрю на блондина. В его глазах какой-то нехороший блеск. Сама не замечаю, как на автомате вру: – Я тут Димку встретила. Он в гости на чай пригласил. Едем на маршрутке к нему.

– Да? – как-то недоверчиво переспрашивает друг.

– Ага, – киваю сама себе, кошусь то на дорогу, то на парня. Чудовище едва заметно ухмыляется, а я дальше тараторю: – Я ненадолго. Посидим пару часов. Он потом проводит меня, – не стоит втягивать Лёньку ещё больше. Ему и так досталось.

Он молчит какое-то время, а затем спрашивает:

– Ты как? Всё нормально?

Неужели не поверил?!

– Да-да. Всё в норме.

– Просто… голос у тебя какой-то…

– Какой?

– Не знаю. Ещё вчера на тебе лица не было…

– Слушай, Лёнь, давай я тебе перезвоню! – Нестандартным способом мне ясно дают понять, чтобы закруглялась – машина начинает набирать бешеную скорость, лавируя между обгоняемыми авто.

– Потом, ладно? Пока! – не дожидаюсь пока друг ответит, сбрасываю вызов и ору: – Ты нас угробить решил?! – хватаюсь за ремень безопасности, пристёгиваюсь.

Ян окидывает меня брезгливым взглядом, хмыкает и ослабляет давление на педаль газа. Но даже в такой безумной ситуации вынуждена признать, водит он очень хорошо.

– «В гости на чай», значит, – замечает это чудовище. – Тебя разве в детстве не учили, что врать нехорошо?

– А что мне нужно было сказать? –  огрызаюсь зло. – Что какой-то больной козёл снова посадил меня в машину и везёт чёрт знает куда?.. – тут же осекаюсь, вперивая ошеломлённый взгляд в дорогу.

Твою мать! Я назвала его козлом?!

Да. Прямо так и сказала… Ещё и больным вдобавок.

– Мне вот всё любопытно, – непринужденно так начинает Ян, а я напрягаюсь, – ты действительно такая до глупости бесстрашная, или это всё-таки нервное?

– Нервное, – хватаюсь за подсказанное оправдание, и, кажется, его устраивает такой ответ.

– К тому же, в машину ты села сама.

– Ага, и ты совсем мне не угрожал!

– Хах, милая, – это слово звучит с особенной едкостью, будто оскорбление, – я ещё даже не начинал тебе угрожать.

Не отвечаю. Убираю сотовый в карман куртки, отворачиваюсь и смотрю в боковое окно. По-моему, боженька на меня зуб точит, только пока не понятно: за что?

В тишине сидим ещё минут десять, наверно. Даже начинает складываться впечатление, что парню тупо покататься было не с кем, вот он и решил меня прихватить за компанию. Только умом-то понимаю, что эта поездка затеяна не просто так. Непонятно только, чего тянет? То ли обдумывает что-то (план кровавой мести, видимо), то ли ждёт, что я снова сказану какую-нибудь глупость или с психу обложу его трехэтажным. И надо сказать, желание просто нестерпимое. Ещё хочется приложить козла по голове чем-нибудь тяжёлым, но духу ни на первое, ни на второе мне, конечно же, не хватит.

Я откровенно боюсь его реакции… Вообще от этого типа мурашки бегают по коже, не переставая, словно у них грёбаный марафон.

– Так как тебе шоу? – о, надо же, разродился.

– Какое ещё, на хрен, шоу? – даже поворачиваться не хочу.

– Которое для тебя устроили Ренат и Влад, – чёткая ирония, и на этот раз меня передёргивает не от злости. Внутри что-то опускается.

– А-а… – выдыхаю без выражения, – вы это так называете…

– Понравилось? – этот Ян точно издевается надо мной. Снова не сдерживаюсь, всё-таки поворачиваюсь и выпаливаю:

– Слушай, ты позвал меня, чтобы обсудить детали минета, к которому твой ебанутый дружок принудил Свету?

Смеётся. Весельчак хуев…

– Это, конечно, неплохая тема для разговора, но нет. Я позвал тебя, чтобы обсудить кое-что другое… – Ян буквально на мгновение склоняется ко мне, заглядывает в глаза, совершенно забив на дорогу, и почти шёпотом произносит: – К теме минетов мы вернёмся как-нибудь в другой раз, – этих нескольких секунд достаточно, чтобы меня пробрал мороз до костей, и сердце убежало в пятки.

Вжимаюсь в сиденье.

Что?! Какой, на хрен, другой раз?! Не будет этого!

Хочется ещё рявкнуть: «Следи за дорогой, идиот!», но сдерживаюсь. В кои-то веки.

– Так что тебе нужно?

– Поговорить.

– Снова?! – это реально начинает бесить. – В прошлый раз не наговорился?

– В прошлый раз мы так быстро распрощались, что я не успел даже толком начать.

– По чьей вине, интересно… – тихо бубню, прекрасно понимая, что он всё слышит, и вновь отворачиваюсь к окну.

– Ты сама виновата, но сейчас не об этом. Я мог бы предложить тебе помощь, – внезапно. Чего-о?! Я в ступоре. – Помочь тебе решить проблему с Ренатом…

– С чего вдруг такое благородство? – кривлюсь недоверчиво.

– Просто, – Ян небрежно пожимает плечами, но странная улыбка не покидает его лица. – Он не отстанет, ты же понимаешь?

Молчу.

– Тем более после всего, что было… У него проснулся к тебе более настойчивый интерес. Не каждый день встречаешь настолько ебанутых баб.

Проглатываю оскорбление. Сейчас мне лучше всего помалкивать.

– Ренат собрался ломать тебя вместо твоей подружки. И это не метафора, – после короткой паузы будничным тоном продолжает чудовище. – Это игра в стиле «Укрощение строптивой». И ты… вынужден согласиться, идеальная кандидатура.

– И почему меня это не удивляет? – с тяжёлым вздохом говорю боковому стеклу. – Откуда вас, козлов, только принесло?.. – упс… снова ляпнула. Даже не буду пытаться смотреть на его реакцию.

Странно, но Ян некоторое время молчит.

– Вы, бедняки, все такие гордые, – хмыкает пренебрежительно. – Очень забавно наблюдать за тем, как ваша жалкая гордость утопает в куче дерьма, унижения и проблем, с которыми вы зачастую не в состоянии справиться. Следить, как опускаетесь на самое дно, а потом сами же приползаете за помощью…

И чего я тут сижу? Слушаю весь этот бред самодовольного богатея, который и горя-то в жизни никогда не знал.

– Думаешь, ты до хера храбрая? Или сильная? Да такие как ты ломаются даже быстрее, чем безмозглые набитые шкуры вроде твоей подружки. Ломаются так, что потом готовы не только на показательный отсос, а на много… гораздо более низкие вещи.

Правильно, у них ведь есть всё, а если чего-то нет, они с легкостью решают эту проблему посредством денег. Я для него пустое место. Ноль без палочки. Долбаная лягушка, прилетевшая из грязного болота за лучшей жизнью. Становится так тошно, так противно от собственной беспомощности. И глупости. От того, что в очередной раз позволила себя запугать, куда-то увезти…

– Останови машину, – произношу спокойно, отстегиваю ремень безопасности.

Ян с наигранным удивлением вскидывает брови и иронично спрашивает:

– Обиделась?

– Останови машину, – без тени страха или сомнения смотрю в его надменные светлые глаза. Не обращаю внимания на то, что парень в очередной раз не следит за дорогой. Сверлит меня странным лукавым прищуром.

– Я единственный, кто может помочь тебе и твоим друзьям…

– По хер, – перебиваю, не меняясь в лице. – Мне ничего не нужно от богатенького ушлёпка вроде тебя. И свою высокомерную добродетель можешь засунуть себе в задницу, и дальше продолжать восторгаться своей невхерственностью… Останови машину, или я разобью тебе лобовое стекло к херам.

Чудовище резко мрачнеет, но мне почему-то не страшно. По-моему, он точно не ожидал от меня настолько холодной и грубой реакции. Да я сама сейчас офигеваю от собственной храбрости. Хотя давно уже должна привыкнуть, что не думаю головой, прежде чем что-то сказать.

Ян отворачивается, сбрасывает скорость до минимума и выруливает на обочину. Больше не говорит ни слова. Хватаю сумку, открываю дверь и выхожу из машины. Просто иду вперёд.

Чёрный «мерседес» не трогается с места, словно чего-то ждёт.

А мне плевать. Пошёл он со своей помощью куда подальше. Думал, я упаду ему в ноги и начну молить о пощаде? Щас! Разбежалась…

Почти сразу ловлю такси, есть большое желание обернуться и показать этому козлу фак. А что? Помирать, так с музыкой. Но я просто сажусь на заднее сиденье и называю таксисту адрес общежития. Тот кивает, сразу выруливает на проезжую часть.

Я не знаю, чего теперь ждать. Но не чувствую привычной паники или страха. Мне просто всё равно. Пусть делает, что хочет.

Надоело бегать.

29 ноября

* * * *

Полночи не могу уснуть. Опять. Из головы никак не выходит это белобрысое чудовище. По-моему, я перегнула палку…

* * * *

Утром меня будит Ритка. После того инцидента девушка решила, что вернётся в общагу вместе со мной. Сразу удивляюсь тому, что подруга в кои-то веки встала раньше меня. Чудеса просто какие-то.

– С добрым утром, – улыбаясь, девушка ставит на мою тумбу горячий зелёный чай с мятой.

Я точно проснулась?

– Чего это? – окидываю её подозрительным взглядом.

– Чай.

– Да вижу что не водка. С чего вдруг такая забота?

– Просто, – пожимает плечами, продолжая улыбаться.

Беру кружку, аккуратно заглядываю в неё:

– Там яд?

Ритка смеётся:

– Глупая, что ли? Нет, конечно! – уходит к вещевому шкафу, начинает там что-то искать. – Я уже позавтракала, решила сделать тебе чайку. Ты же любишь зелёный с мятой.

– Люблю, – недоверчиво хмурюсь, но всё же делаю глоток. Горячая жидкость разливается по горлу, чуть обжигает. Жду несколько секунд, делаю ещё глоток. Вроде жива пока. Значит, яда всё-таки нет. Отставляю чашку на тумбу и поднимаюсь с кровати. – Ты не заболела? – беру из своей тумбы щётку и зубную пасту.

– А должна? – искреннее удивление.

– Ну, не знаю… – небрежно дёргаю плечами. – Не каждый день ты мне чаёк в постель приносишь.

– Я тут просто подумала… – она поворачивается ко мне, мнётся. Капец, такое впечатление, словно Ритка собралась в любви мне признаваться. – В последнее время столько всего навалилось. Мы постоянно ругаемся из-за того, что все на нервах… – резко поворачивается обратно к вещевому шкафу и продолжает копошиться в нём. – В общем, я хочу сказать, что ты всегда можешь на нас рассчитывать!

– Где-то я уже это слышала, – хмурюсь, иду к выходу из комнаты. Тут точно есть подвох…

– Алён, – окликает меня Ритка. Останавливаюсь, выглядываю из-за приоткрытой двери. – Мы хотим тебе помочь…

В недоумении приподнимаю одну бровь. О, кажись, подвох нарисовался…

–  Расскажи, что вчера произошло…

– Даже не проси! – фыркаю и вылетаю из комнаты, хлопнув дверью.

Её точно Лёнька надоумил. Хренушки вам! Ничегошеньки не расскажу.

Хоть изначально кашу и заварила не я, а Ритка, всё равно… в остальном самое активное участие принимала именно я. Ренат ведь сказал, что это из-за моей выходки они так усердствуют. И Свету в эту историю втянула тоже я. Пусть изначально всё казалось забавной игрой типа «Догони меня», никто из нас и представить не мог, что всё так обернётся. Что какая-то несчастная упаковка карандашей перевернёт мою жизнь с ног на голову…

Перед глазами вдруг всплыл этот белобрысый козёл. По спине пробегают мурашки.

Ему очень не понравился мой ответ, а особенно то, в какой форме я его изложила. Выходка Рената и Влада до сих пор не выходит из головы, но этот тип… Почему мне кажется, что теперь всё может стать намного хуже. Чего мне ждать?

– Радикальные меры, говоришь… – прижимаю ладони к раковине и пристально смотрю на своё отражение в зеркале. Бледная, синяки под глазами. Это выражение лица не сходит уже вторую неделю. Ещё чуть-чуть и я буду похожа на покойника. Вода шумит, из коридора доносятся чьи-то голоса, громкий смех. А я ощущаю, как белые кафельные стены давят на меня со всех сторон, подобно прессу. На мгновение в ушах появляется странный шум, а затем звон… Нет. Писк.

Машинально беру зубную щётку, выдавливаю пасту и вяло чищу зубы. Затем полощу рот, долго-долго умываю лицо и возвращаюсь в нашу комнату. Ритка сидит за своим ноутбуком. Замечаю страничку соцсети.

– Как с Димкой вчера посидели? – как бы невзначай спрашивает подруга, а я тут же напрягаюсь. Вот ведь… Растрепал-таки, Лёнька-балабол.

– Эм-м, да так. Нормально, – пожимаю плечами. Придётся очень много врать и изворачиваться, если она станет расспрашивать. А ведь станет. В общагу-то я вернулась поздно ночью, Рита, к моему великому удивлению и одновременному облегчению, уже спала. Радует только то, что звонить и спрашивать что-то у этого самого Димки она не станет. Они почти не общаются.

– Плохо, значит, – заключает девушка.

– С чего так решила? – делаю безразличный вид и начинаю собираться.

– Ну, как-то ты невесело об этом говоришь.

– А чего веселиться-то? Вечер как вечер. Просто поболтали, да разошлись.

– Ясно, – вздыхает подруга.

Все сборы проходят в полном молчании. Ритка больше ничего не спрашивает, а когда я оповещаю о своей готовности, лениво плетёмся на пары.

* * * *

Сижу на подоконнике в одном из коридоров, смотрю в окно, болтаю ножкой. Огребу, конечно, если кто-то из преподов увидит, но как-то по хер. Лёнька стоит рядом, жуёт сникерс, купленный перед занятиями, Ритка малюет губы перед маленьким зеркальцем у себя в руках.

– Тебя, кстати, Стас искал, – прерывает недолгое молчание друг, обращаясь ко мне.

– Зачем?

– Говорил что-то про стенгазету и СПИД.

– Чего? – Ритка резко отрывается от своего занятия, и оторопело выпучивает глаза на Лёньку.

– А, точно! – киваю. Совсем из головы вылетело… – Скоро ведь Всемирный день борьбы со СПИДом, – и тут же мрачнею. – Опять будут мурыжить меня до потери сознания…

– Вы и на такие темы стенгазеты делаете? – подруга удивлённо вскидывает брови.

– Ага. Та же история как с Декадой SOS против наркомании. Кажется, они собрались проводить какой-то семинар или что-то типа того.

– Как всё серьёзно, – Ритка качает головой с умным видом, а затем возвращается к намалёвыванию губ. Мне кажется, она уже полпомады извела.

– Помощь нужна? – интересуется у меня Лёнька.

– Да, – слезаю с подоконника. – Поищи информацию. Любую. А я потом состряпаю из неё статью.

– Ладно, – друг кивает.

И только мы хотим отправиться в аудиторию, как меня окликает кто-то:

– Алёна!

Мы синхронно оборачиваемся, словно все являемся владельцами этого имени.

– Да? – вижу старосту нашей группы – Ларису.

– Тебя вызывают к ректору.

– Чего? – Это ещё что за новости? Почему-то сразу появляется нехорошее предчувствие. – Зачем?

– Не знаю, – Лариса пожимает плечами, хотя по лицу видно, что чего-то не договаривает. – Просто попросили передать: Николай Никифорович хочет тебя видеть.

Мы с друзьями переглядываемся.

– Ты чего натворила? – бурчит Лёнька, чуть склонившись ко мне. Не хуже меня знает, что «изверг» вызывает к себе только для какой-то злостной экзекуции.

– Понятия не имею, – всплескиваю руками.

Если б я знала, разве спрашивала бы?

* * * *

Итак, как и ожидалось, очередная посылка с приключениями не заставила себя долго ждать. Оперативненько, надо заметить, сработано.

В кабинете ректора узнаю, что меня отчислили… «Почему?» – спросите вы. Так вот и мне пиздец как интересно: почему? Но Николай Никифорович не особо-то утруждает себя объяснениями, когда сообщает эту «радостную» новость. Просто ставит перед фактом и добавляет в окончание, что документы могу забрать у секретаря. А ещё я должна в ближайшее время покинуть приинститутское общежитие. И то, что мне по сути-то некуда идти, никого не волнует.

Просто охренительно!

Я самый везучий человек на планете!

И почему меня не покидает ощущение, что здесь не обошлось без вмешательства гребаного Яна. Видимо это и есть те самые радикальные меры, о которых он мне говорил буквально вчера вечером.

Ублюдок…

Стоим на входе в общагу, курим. Все трое. Весёленькая новость ударила по мне как ледышка, свалившаяся с крыши зимой. Лёнька и Рита вообще в полнейшем ступоре. Даже на следующую пару не пошли, а отправились со мной.

– Ничего не понимаю, – хмурится друг. – За что? Он точно ничего не уточнял?

– Да точно тебе говорю, – делаю глубокую затяжку. По-моему впору начинать курить постоянно, а может, ещё и пить.

– Ты уверена, что ничего не натворила?

Делаю недовольную гримасу:

– Если бы натворила, то наверняка узнала бы об этом самая первая.

– Не понимаю… – Лёнька в полном недоумении, равно как и Ритка, а я начинаю потихоньку догонять. Однако оповещать о своих мыслях не тороплюсь. – Ты, конечно, не самая образцовая ученица, но у тебя никогда не было таких проблем с учёбой, чтобы так взять и с бухты-барахты отчислить. К тому же активистка. Всегда принимаешь участие в общественной жизни института.

– Принимала, – добиваю сама себя.

– Бред какой-то…

Даже не знаю, стоит им всё рассказывать, или нет. Они ведь снова в героев играть начнут. Будут пытаться меня защитить. Мало мне одной проблем, так они ещё и у ребят начнутся.

– Может, вернуться? – предлагает Рита. – Поговорим с Николаем Никифоровичем. Попытаемся хоть что-то выяснить.

– Не уверена, что поможет, – тушу сигарету, беру у Лёньки ещё одну, закуриваю снова.

– Почему? – удивляется подруга.

Рассказать, или нет? Рассказать, или…

– Здравствуй, Алёна, – оборачиваюсь. В дверях Лидия Сергеевна. Всегда относительно дружелюбная и простоватая женщина, сейчас кажется подобием мрачного надзирателя в концлагере.

Что теперь-то я сделала не так?

– Здравствуйте, – киваю.

Лёнька и Рита тоже здороваются.

– Вещи уже собрала? – холодно так, словно я им тут всем успела наговнить.

– Вот… как раз иду собирать, – настроение портится окончательно.

– Хорошо-хорошо, – кивает комендантша и хмурит неровно выщипанные брови. – Постарайся до вечера съехать.

Вот так просто. Опять без объяснений, без малейшего намёка на сочувствие. Женщина просто уходит. А мне кажется, что им всем залезли в голову, взломали мозги и загрузили туда новую программу как на жесткий диск компьютера. «Матрица», блин.

– Это что было? – Ритка в недоумении. – Ей-то ты чего сделала?

– Не ей… – качаю головой с понурым видом.

– А кому?

Смотрю на Лёньку, потом на Риту. Всё-таки придётся рассказать.

– Яну… – роняюю мрачно.

– А он тут при чём? – не понимает друг.

– Пойдёмте в комнату, – выбрасываю окурок в урну и захожу внутрь. – Там всё расскажу.

Пока обречённо шатаюсь по комнате и собираю свои манатки, с большой неохотой пересказываю всё, что случилось со мной за последние несколько дней. Все, что случилось в отсутствие Лёньки и Риты. Про то, как меня выловили у Лёнькиного подъезда, когда друзья заботливо решили дать мне отоспаться. Как чуть душу из меня не вышибли, как затащили в машину, отвезли в общагу. Всё это происходило, когда они мирненько сидели на занятиях в полной уверенности, что я сплю дома. Когда добираюсь до самой отвратительной части, Лёнька ошалело округляет глаза, а Ритка вжимается в спинку стула. Да так, что, кажется, мы её больше никогда от неё не отдерём. И это при условии, что я урезаю рассказ сцены с насильственным минетом до пары коротких фраз.

Рассказываю и об угрозах Рената, об альтернативе, что он мне предложил. Что именно по этой причине я пропала тогда на целый день, не отвечала на звонки и не вышла на работу. Затем, наконец, добираюсь и до Яна. В красках описываю, как послала этого ушлёпка куда подальше. Когда заканчиваю свой «весёленький» рассказ, вещи уже собраны, а друзья сидят с лицами полного ахуя.

– Мудаки… – очень лаконично выдаёт Лёнька и отворачивается в сторону, играя желваками.

– Это мягко сказано, – устало вздыхаю и сажусь на свою кровать. Точнее свою бывшую кровать.

– Почему ты сразу нам всё не рассказала? – Ритка сочувственно хмурится.

– А смысл? – бросаю без выражения.

– Смысл?! – Друг подскакивает со стула. – Какие-то уёбки заставили тебя смотреть на то, как наша соседка по общаге сосет у одного из них член, потом угрожали тебе тем же, а ты спрашиваешь «а смысл»?

– Лёнь… – устало тру кончиками пальцев лоб, – мой рассказ ничего бы не изменил. Да и разговаривать на эту тему тогда я не очень-то горела желанием.

– Теперь понятно хотя бы, почему ты тогда была в таком состоянии и откуда разбитая губа, – Ритка поднимается со стула, подходит и садится рядом со мной. Обнимает за плечи.

– Слушайте, я не хочу вас в это втягивать.

– Мы уже, как бы, втянуты… – нахмурившись, перебивает друг и садится обратно на стул.

– Не спорю… Но теперь всё приняло очень нехорошие обороты. Они прицепились именно ко мне. Вы тут уже ничем не поможете, – в какой-то момент появляется дикое желание зарыдать от бессилия. Но, конечно же, кто-то очень каменный внутри быстро затыкает «рыдалку». Интересно только, чьих это рук дело? Моё отчисление. Всё тех же Рената и Влада, или всё-таки тут уже Ян постарался? Хотя какая, собственно, разница? Мне это всё равно никак не поможет.

– К ментам идти бесполезно, я так понимаю? – Лёнька хмурится.

– Ты же всё слышал? – отвечает за меня Рита. – Ренат почти сразу узнал о том, что мы ходили писать заявление. Какой толк, если у них вся полиция куплена.

– Ну, может, и не вся… – горько усмехаюсь. Однако, думаю, что подруга всё-таки права.

– Пиздец какой-то! – парень снова подскакивает со стула, отходит к окну.

– Да ладно, Лёнь, – пытаюсь бодриться, натянуто улыбаюсь. – Прорвёмся… как-нибудь.

Друг поворачивается, смотрит на меня. В лице не меняется. Он взбешён, понимаю, но сделать ничего не может, равно, как и я.

– А может… – Ритка осекается на полуслове, задерживает на мне странный взгляд, а затем всё же говорит: – Может, всё-таки попросить помощи у Яна?

– Сдурела?! – это Лёнька, орёт. – Он только этого и ждёт! Как он там сказал? «Укрощение строптивой»? Типа такие, как ты, ломаются легче всего?

– Да, – киваю. – Так и сказал.

– Вот же уёбок… Встречу, рожу разобью на хрен!

– Ладно… – Поднимаюсь с кровати, беру сумку с вещами. – Надо валить отсюда, пока Лидия Сергеевна не нарисовалась и не выкинула меня пинком под зад.

– Погоди! – Лёнька быстро шарит по карманам, достаёт связку ключей и отцепляет тот, что от его квартиры. – Вот. Поживёшь пока у меня.

– Лёнь, это плохая мысль. Точно тебе говорю… – но мои возражения и слушать никто не собирается:

– На улице я тебя не оставлю! – засовывает мне в ладонь ключ. – Сейчас езжай ко мне, а вечером на работе что-нибудь решим.

– Ладно, – вздыхаю, нехотя соглашаясь.

* * * *

Могла ли я предположить, что всё может стать ещё хуже?

Да. В глубине души, пожалуй, всё же могла.

Не успеваю прийти на работу, как узнаю, что меня уволили. Хочется громко рассмеяться. Истерически так, со слезами. Как полоумная в психушке.

Объяснениями мою скромную персону, конечно же, никто и в этот раз не удостаивает. Просто ставят перед фактом, после чего вежливо попросят собрать вещички и покинуть магазин. Кажется, что я теперь и за покупками не имею права туда приходить.

Лёнька матерится, метает громы и молнии, ругается с Михаилом Васильевичем, но и так понятно, что делу это не поможет. С трудом мне удаётся успокоить друга. Заверяю, что это не страшно – работы в городе полно, найду что-нибудь другое. Однако внутри медленно поднимается что-то гнетущее и тёмное. От него разит холодной необратимостью. И если это всё-таки дело рук Яна, если он так просто смог устроить моё отчисление и увольнение, то чего ещё можно ожидать от такого человека?

Да всего, что душе угодно!

Хотя признаться мне не столько страшно за себя, сколько за друзей. Ибо этот грёбаный тайфун проблем может и их с собой прихватить. А помощи нам просить не у кого – мы всего лишь несчастные студенты.

Попрощавшись с Лёнькой и заверив, что я в порядке (вру, конечно), отправляюсь к нему домой. Радует, что хоть крыша над головой пока ещё осталась. Однако к вечеру испаряется даже эта толика радости. Меня накрывает удушливый кокон отчаяния и безысходности, грозящийся перерасти в такую мощную депрессию, что, наверное, никаким антидепрессантам не удастся меня из неё выгнать.

Сижу на диване в гостиной, тупо пялюсь в телевизор. По чёрт знает какому каналу идёт какая-то юмористическая передача. Очень уместно с учётом сложившейся ситуации. Хотя я и не смотрю её вовсе – отрешённо таращусь в никуда, словно передо мной голая стена.

Время доходит уже до двенадцати, но ни Лёньки, ни Риты до сих пор нет. Друг наверняка, как и раньше встречает Ритку с работы, но даже эта мысль не умаляет моего волнения.

Снова на нервах.

Снова грызу себя изнутри, а в голове безумная вакханалия мыслей, одна страшнее другой…

Когда раздаётся звонок мобильного телефона, отчего-то накрывает ледяной волной страха. «Имперский марш» и дребезжание вибрации усиленное поверхностью журнального столика перекрывают звуки телевизора. Несколько долгих секунд смотрю на сотовый, как на оружие массового поражения. Затем всё-таки справляюсь с собой, беру в руку и заглядываю в дисплей.