Текст книги "Так не бывает (СИ)"
Автор книги: Элен Рейв
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
– Ненавижу тебя… – цежу из последних сил.
Он, довольно посмеиваясь:
– Знаю.
Лежу на спине, не могу пошевелить даже пальцем. Когда пытаюсь напрячься и вернуть себе контроль над телом, пронзает неприятное колкое онемение. После пятой попытки сдаюсь. Сейчас со мной можно делать всё, что угодно, я даже пикнуть не смогу. Горло передавило где-то в груди. Хорошо хоть дышать удается. Только маленькими глотками и через раз. За несколько секунд я столько всего успела передумать. Побледнела до состояния белого листа. Никак не могла унять колотящееся сердце. Бесполезный пугливый орган! Только и умеет, что панику разводить. Приготовилась к самому страшному, но Ян в итоге просто связал мои руки, затянув веревку у изголовья кровати, поднялся и спокойно произнес:
– Полежи так пока. Успокойся.
А затем ушёл.
Да ты издеваешься!
Ни криков тебе, ни оскорблений. Меня оставили одну в таком положении на несколько часов. Ну, по крайней мере, мне это время показалось несколькими часами. И все бы ничего, только неприятные покалывающие ощущения накатывали с некоторой периодичностью, когда я пыталась двинуться.
К тому времени, когда этот козел, наконец, вернулся, я уже успела попрощаться с жизнью. Можно было еще завещание накатать, но поза не располагала. Я думала так и помру здесь.
Дверь в комнату открылась, когда я уже полностью сдалась. Перестала пытаться привести в чувства словно уснувшее тело и просто смирилась. Ладно, не привыкать ведь уже. Одно только радовало, я не так остро чувствовала ноющую боль в онемевших руках.
Ян сел рядом. Долго смотрел на меня. А я боялась открыть глаза. Твою ж мать… свали ты уже отсюда. Оставь меня в покое.
Внезапно, кровать рядом с моей головой продавилась, парень навис надо мной, и я ощутила до боли знакомый запах его туалетной воды, ровное дыхание на своих волосах. Оно скользнуло по щеке и направилось к уху, вызывая россыпь мурашек. Внизу живота странно потянуло. Это еще что?!
– Ты там живая? – внезапно насмешливое.
Всегда было интересно, где это «там»? Не отвечаю. Не открываю глаза. Пошёл он… Бесит только, что сегодня Ян какой-то уж слишком весёлый.
– Скажи что-нибудь, лягушка, – продолжает издеваться парень. Как вдруг его свободная рука легко пробегает кончиками пальцев по моему животу. Но, несмотря на своё состояние, я очень остро чувствую это странное прикосновение сквозь ткань формы. Я теперь всегда в ней сплю. Внутри все сжалось, словно пружина. Я задержала дыхание. Хотя и с трудом.
– Хочешь поиграть в молчанку? – чёрт, какого хрена он так близко?! Чего добивается?! Медленно и тихо выпускаю воздух через сжатые зубы, вкладывая в этот выдох все накопившееся негодование, усталость и злость.
Его пальцы вцепляются в пуговицу под грудью, начинают теребить её.
– Знаешь, – судя по интонации, он довольно усмехнулся, – так мне нравится даже ещё больше… Ты такая беззащитная. Можно делать с тобой всё что угодно. Может, раздеть тебя?
Чувствую, как его губы касаются моей щеки. Меня передергивает, пробивает холод. Слышу сдавленный смешок.
– Показать тебе, как нужно делать массаж?
– Иди к чёрту…
– Ты грубиянка, – голос внезапно становится низким, едва слышным.
– Чья бы корова мычала…
Я всё ещё не решаюсь открыть глаза. Внезапно его горячее дыхание скользит вверх, затем в сторону. Он словно хочет меня поцеловать, но никак не может определиться, какой именно части моего лица подарить этот странный поцелуй. Появляется большое желание дёрнуть головой, чтобы как следует шарахнуть его лбом… но я не двигаюсь. Понимаю, что ничего не выйдет. А даже если и выйдет… мне же потому будет хуже.
– Ты ведь не будешь сопротивляться? – неожиданно серьёзное. – Правда?
Всё, не могу больше! Открываю глаза и замираю, когда вижу слегка потемневшие бледно-голубые глаза. В них что-то странное, что-то, чего раньше не замечала. Какое-то затаенное, не совсем понятное… Желание? Но чего? Чего именно он хочет?
Проверим…
Смотрю парню в глаза. Опасливо качаю головой мол, нет, не буду.
Ян чуть отстраняется, несколько секунд смотрит пристально. Издевательская усмешка пропала, но впервые я замечаю другую сторону его тяжелого взгляда. Исчез стальной холод. В них… замешательство? Он реально колеблется! Но затем всё-таки тянется вверх, развязывает мои руки. После касается кончиками пальцев моей щеки, скользит к уху, убирая по пути прядки волос. Всё это выглядит странно, непонятно… безумно! Замираю. Но сердце наперекор моему недоумению и никуда не исчезнувшей злости учащает ритм. Пропускает удар, от каждого нового касания его пальцев.
Да что со мной?!
Парень находит желаемое, аккуратно нажимает и слабость отпускает меня в ту же секунду. Силы возвращаются почти сразу. Я резко подрываюсь и отвешиваю ему звонкую пощечину. Ладонь вспыхивает огнем от удара. Кисти пронзает колкая боль, от которой я морщусь. Замечаю шок на лице Яна. Меня, почему-то, трясёт. Быстро подскакиваю на ноги, почти падаю с кровати. Видимо, организм ещё не пришёл в себя. Но мне хватает равновесия исправиться. Отбегаю, замираю у стены, бросаю на парня испепеляющий взгляд и цежу сквозь зубы:
– Ещё хоть раз тронешь меня, и я тебе руки сломаю в пяти местах.
Светлые глаза опасно темнеют, обретают такой знакомый лёд. Ян поднимается с кровати.
Вот уж на фиг!
Пулей бросаюсь к двери и вылетаю в коридор. Хрена лысого я не буду сопротивляться! Не дождёшься, долбаный придурок!
24 декабря
* * * *
После случая в моей комнате, парень словно с цепи сорвался. Делал всё, чтобы довести меня до белого каленья. Хотя куда больше-то? Я унижена, раздавлена и совершенно не знаю, как выкарабкиваться из этой трясины, что с каждым днем затягивает меня все больше. Барахтаешься – и она тянет с удвоенной силой. Замираешь – и, вроде бы, хватка ослабевает, но это лишь видимость. Что меня сильнее всего бесило, так это его хладнокровность. Оскорбляет – спокоен как танк, издевается, применяя силу – то же самое.
Еще не раз мне на голову выливали горячие, холодные или спиртные напитки. Еще не раз я вылизывала, чуть ли не в буквальном смысле этого слова, его комнату и кабинет. Да что там, иногда, чуть ли не весь дом. И наплевать, что из-за этого вся прислуга сидит без дела. Еще не раз выносила тонны оскорблений и унижений. Не раз получала в награду мучительные минутки от его фокусов с болевыми точками за непослушание или излишнюю болтовню. За раздражение, за попытки защититься. Я вроде бы и сдалась уже, но кто-то излишне упертый всё равно продолжал бессмысленную борьбу. Пощечины вошли в норму. Хорошо хоть не бил в буквальном смысле. Хотя иногда мне казалось, до этого уже недалеко.
Я терялась в урагане черных, больных мыслей. Не знаю, как мне до сих пор хватало сил держаться.
Этого парня раздражало абсолютно всё во мне, в моих словах, и в том, что и как я делаю. Порой мне казалось, что его бесил сам факт моего существования. Почему? А чёрт его разберет.
Унижения дружков Яна тоже стали нормой. После инцидента с Оксаной, они как-то зачастили в гости. Типа на кофе. Безразличие окружающих к происходящему уже не удивляло. Хотя нет, скорее, это называется безмолвное соучастие.
В какой-то момент, лёжа ночью в своей постели, я поняла, что больше так продолжаться не может. Точнее, я, наконец, созрела для радикальных мер. В моей голове (как глупо это ни прозвучит) начал зарождаться план побега.
Часть 16 – «Куколка»
Сегодня всё должно было случиться. Я полночи думала, как лучше провернуть свою затею и при этом свести количество жертв к минимуму. И, кажется, стратегия получилась весьма неплохой. Только вот в голове-то оно, конечно, выглядит красиво. Все детали продуманы, все нюансы учтены. Просто идеальное преступление. А как оно в итоге будет на деле, понятия не имею. Я совершенно не знаю, что ожидать от Яна, когда он поймет мой замысел. А ведь рано или поздно обязательно поймет.
Я выполнила все свои утренние поручения, дождалась, когда многоуважаемый Ян Валерьевич соизволит отчалить на работу, а затем, помедлив какое-то время и еще раз все хорошенько обдумав, подкралась к Жерару с заговорщическим видом. Мужчина как всегда готовил. Иногда я всерьёз задаюсь вопросом: для кого? Зачастую в этом огромном доме присутствует лишь прислуга. А родителей того белобрысого типа я так ни разу в глаза и не видывала. Может их и не существует вовсе?
– Слушай, – я дернула мужчину за край фартука, – у тебя ведь есть мобильный?
Жерар одарил меня удивленным взглядом, а затем, возвращаясь к работе, спросил:
– Тебе зачем?
– Мне-е-е… – сперва хочу соврать, но сразу решаю, что нет смысла. – Позвонить. Зачем же ещё нужен мобильный.
– А я подумал, ты мой номерок хочешь узнать, – с полуулыбкой неудачно пошутил повар. Я чуть скривилась:
– И с чего я тебе звонить буду? С тапка?
– Не понял, – он снова посмотрел на меня.
– Мне очень нужно позвонить, а мой мобильный… сломался, – на этот раз вру. – Понимаешь?
– Так позвони с общего телефона. Он в гостиной комнате.
– Эм, нет. Он не подойдёт, – я бормочу и как-то против воли ухожу в свои мысли. Уверена, на общем телефоне есть что-нибудь вроде прослушки, или… Даже если я сейчас паранойю и ничего подобного на домашнем телефоне нет, то все равно я никак не могу запалиться, что кому-то звонила. Все-таки не вся прислуга в этом доме хорошо ко мне относится.
Жерар с откровенным недоверием рассматривает меня, пока я думаю, как выкрутиться.
– Ну, дай ты позвонить! – мрачнею. – Тебе жалко, что ли?
– Не хочешь, чтобы тебя слышали? – допускает мужчина. О, отличная мысль! Активно киваю, мнусь на месте. – Ох, ладно, – с тяжелым вздохом сдается Жерар, а я тут же улыбаюсь во все тридцать два и почти беззвучно хлопаю в ладоши. Мужчина обтирает руки о фартук, удаляется из кухни на несколько минут, а затем возвращается и вручает мне желаемое.
– Надеюсь, ты не собралась звонить в другую страну.
Я с сияющим лицом обхватываю двумя руками айфон, кажется последней модели (не хило так для повара) и не удерживаюсь, чтобы не сострить:
– Да даже если и в другую страну, телефончик-то не дешевый, – кручу им перед носом повара. – Значит, не бедствуешь.
– Это подарок, – хмурится Жерар.
– Да не волнуйся ты так. Дальше России звонить не стану. Мне всего на пару минут, – машу ручкой и уношусь прочь из кухни маленьким ураганчиком. Быстро поднимаюсь к себе и запираюсь на все засовы. То бишь на один – защёлку дверной ручки. Сажусь на кровать и сразу в два клика по сенсору нахожу клавиатуру. Теперь встает вопрос: как воспримет мой звонок Лёнька и примет ли вообще мою грандиозную затею? Некоторое время колеблюсь. Набираю по памяти номер друга и долго смотрю на цифры, не решаясь нажать кнопку вызова. Сколько мы не виделись? Неделю? Может даже больше. После того случая я просто пропала не на один и даже не на два дня. Что я ему скажу? Привет, дружище, это я, наконец, вспомнила о твоём существовании!.. Хотя у меня были весьма и весьма веские причины пропадать. И почему я не позвонила ему раньше? Хотя какая уже, собственно, разница.
Эх, ладно! Была не была…
Нажимаю, жду. Друг долго не отвечает. Приходится звонить несколько раз подряд. Внутри что-то сжимается, я начинаю волноваться. Беспокойство отпускает только когда, наконец, слышу его голос. Непривычно раздраженный, чуть охрипший, резкий:
– Я же сказал оставить меня в покое! Что?! Теперь с левых номеров будешь мне звонить?!
Я в замешательстве. Чего это он? Понимаю, что подобные слова не могут быть адресованы мне. Но кому тогда?
– Лёнь… – опасливо зову я, и парень тут же осекается. – Лёнька, это я. Алёна.
Несколько долгих секунд друг молчит. И мне уже кажется, что он не расслышал.
– Не молчи, Лёнь…
– Алёнка?! – он внезапно перебивает. Будто взрывается и орет так, что мне приходится отстранить динамик от уха. – Где ты?!
Слышу, как что-то падает на той стороне телефонной линии.
– Я… Это… долгая история, – почему-то голос дрожит. Что произошло? Почему он вдруг такой несдержанный, агрессивный даже? Я думала, он хоть чуть-чуть обрадуется, услышав меня.
– Что? – внезапный шепот и снова крик. – Долгая история?! Что ты несёшь, чёрт возьми? Ты хоть знаешь, что тут было, пока ты пропадала хрен знает где? Я сума сходил! Думал, с тобой что-то случилось! Ритка до сих пор в истериках бьётся!..
– Не кричи, Лёнь! – чуть повышаю голос, но затем успокаиваюсь. Боюсь, что кто-то может услышать. – Не кричи, пожалуйста. Я не по своей воле пропала на столько времени. Выслушай меня. Прошу.
Друг замолкает, слышу едва разборчивый шорох в динамике телефона. Кажется, он сел, затем тяжело вздохнул.
– С тобой всё в порядке? – внезапно участливое и мне становится чуть легче.
– Да. Более или менее… Но да.
– Где ты?
– Не могу сказать.
Снова пауза.
– Понятно, – тяжелый выдох.
– Лёнь, не обижайся, – я ведь, правда, не могу сказать. Знаю, что он примчится сюда сию же минуту и все испортит. – Обещаю, я всё тебе расскажу, но позже. При встрече.
– При встрече? – эхом переспрашивает он.
– Да. Я всё тебе расскажу, но сперва ты должен кое-что сделать.
– Если это как-то тебе поможет… – сразу соглашается друг.
– Да. Мне это очень поможет. Нам всем.
– Не понимаю…
– Лёнь, потом. Потом всё поймёшь.
– Ладно… – в его голосе столько усталости. Мне кажется, что я разговариваю с совершенно другим человеком. Это не тот жизнерадостный и вечно веселый Лёнька, что всегда поднимал мне настроение, когда оно опускалось ниже некуда. Амплуа мрачного и уставшего от жизни человека принадлежало мне. Не ему. Так почему же сейчас все так? Конечно, я могу представить, что они с Риткой пережили, когда я просто исчезла без следа. Но…
– Ты сам-то как? – решаю, что если ненадолго съеду с темы, никому от этого хуже не станет.
– Нормально, – ровное и монотонное. Не верю.
– А по голосу не скажешь, – я хмурюсь.
– Ты всё это время была с этим?.. С Яном? – вопрос в лоб, но я не теряюсь.
– Да.
– Понятно, – хочу ещё что-то сказать, но быстро теряю мысль, потому что друг продолжает: – Так что я там должен сделать?
– А… Да. Об этом…
И я излагаю ему свою поистине идиотскую затею. Но ничего другого я пока придумать не смогла. Молча, не перебивая, наверное, даже внимательно Лёнька выслушал весь тот бред, что я несла. В какой-то момент мне даже показалось, что звонок оборвался, и я несколько минут распиналась перед самой собой.
– Лёнь, – зову его в конце, потому что кажется, будто говорю сама с собой, – ты всё понял?
– Да, – ровно отвечает друг. У меня буквально камень с души падает. В буквальном смысле. Огромный такой валун! Он всё услышал, всё понял – это самое главное. – Я всё сделаю.
– И Ритке позвони. Объясни ей всё. Если откажется, за шкирку тащи, но забери её с собой.
– Не откажется.
– И ещё, на этот номер не звони. Я сама тебе потом позвоню, когда буду готова.
– Хорошо.
Ну вот. Вроде бы всё…
Почему у меня такое ощущение, что этот человек, которого я всегда считала своим близким другом, стал так невыносимо далёк от меня? У нас всегда было столько общего, а сейчас я даже не знаю, что ещё сказать.
Сижу на своей кровати, смотрю невидящими взглядом перед собой. Всё происходящее кажется странным, просто бредом каким-то несусветным. Никогда бы не подумала, что мне придётся делать что-то подобное. Никогда бы не подумала, что в моей жизни может произойти что-то подобное. В книге, в фильме, в видеоигре, где угодно, но только не в реальности…
– Алён, – нарушая повисшее молчание, зовёт друг.
– М? – я прикусываю верхнюю губу. В горле внезапно вырастает противный ком.
– С тобой точно всё в порядке?
– Да, Лёнь. Всё нормально, – зачем-то киваю, не могу сдержать льющиеся сами собой слёзы. Радует, что удаётся сохранить нормальные интонации голоса.
– Знаешь… – едва слышу его, – если ты опять пропадёшь, я из-под земли тебя достану… а потом сам прибью. Поняла?
Улыбаюсь. Нет, это всё тот же Лёнька. Мой добрый родной весёлый друг Лёнька. Он волновался за меня. Он сам так сказал. Сума сходил. Ничего не изменилось. Просто обстоятельства даже его вынудили потерять вечно оптимистичный настрой.
– Чё заткнулась? – нотки раздражения в его голосе.
– Да, – сквозь неразборчивое мычание произношу в ответ и вытираю слёзы. – Слышу. Не пропаду. Обещаю.
* * * *
Телефон отдала только после того как упокоилась и вернула лицу более-менее нормальный вид. А перед этим тщательно скрыла все следы преступления. Удалила номер Лёньки из списка вызовов. Мелочь, а обнадеживает. Дает мнимую уверенность в том, что никто не узнает, кому я звонила. На вопросительное выражение лица Жерара честно призналась, что чуток поплакала и соврала что-то про давнюю подругу, которую очень давно не видела. Кажется, такой ответ более чем удовлетворил его любопытство.
После возвращаюсь к своим обязанностям. Прибираю в комнате Яна, затем в его кабинете, до кучи еще и в своей комнате. Это в последний раз. Больше такого не будет. Сделаю ушлёпку приятное напоследок. Пускай порадуется. Иногда заглядываю к Жерару, донимаю его всякой ерундой. В какой-то момент понимаю, что, наверное, буду по нему скучать. Он единственный в этом доме, кто действительно был добр ко мне. Не знаю почему. Может он просто такой человек.
Все тихо, мирно. Так всегда, когда Ян отсутствует дома. Но всё-таки на сердце неспокойно. Там словно кошки скребут. Целая орава. А ещё волки воют. Протяжно так, заунывно. Моя голова – это настоящий питомник больных и неуёмных мыслей. Они ерзают туда-сюда по черепной коробке, по извилинам мозга, то и дело меняясь и сливаясь с хаосом других. Перевоплощаясь в новые.
Не могу выкинуть из головы Лёньку. Его голос. Он показался мне очень странным, словно и не его вовсе. Друг был явно раздражен еще до моего звонка. Он подумал, что это звонит кто-то другой. Почему так грубо ответил? Кого он ожидал услышать? Может, поссорился с кем-то? А еще я поняла, что он, скорее всего, пил вчера. Именно таким охрипшим голосом он всегда отвечал мне по утрам после тяжелого перепоя.
Мне кажется, что в мое отсутствие много чего произошло. Что именно? Я могла только предполагать. Искали ли они меня? Наверное, искали. Совершенно точно искали. И не нашли. Почему-то чувствую себя бесконечно виноватой перед друзьями.
С этими мыслями я провожу последующие несколько часов до обеда. Отказываюсь от еды, когда все собираются за столом и ограничиваюсь простым черным чаем.
– Ты здорова? – интересуется Жерар, когда моя чересчур задумчивая и наверняка кислая рожа, видимо, окончательно надоедает ему.
– А? – я оторвалась от размышлений. – Да, я в норме. Здорова как бык.
Жерар недоверчиво хмурится, но никак не комментирует мое откровенное вранье.
– Алён! – это Полина, – Ты ведь уже закончила с кабинетом Яна Валерьевича?
– Да, – киваю, хватаясь за возможность избежать ненужных расспросов Жерара.
– Поможешь мне в гостиной?
– Да, конечно, – снова киваю и ухожу вместе с девушкой.
Работа как раз то, что нужно, чтобы отвлечься.
* * * *
Время доходило до семи вечера. Разделавшись с остатком работы, я, Жерар и Полина расположились на кухне за обеденным столом. Болтали о всякой ерунде. Атмосфера, царившая в тот момент между нами, казалась несколько странной. Для меня. Да, я чувствовала себя очень комфортно, уютно даже. Но все внутри меня было убеждено – это неправильно.
Почему после всего я до сих пор продолжала поддерживать общение с этими людьми? Зная, что они всегда будут на стороне Яна. Они никогда не вмешивались в наши трения. Видели и слышали многое. Но молчали. С безразличными лицами. Их это не касается. Уверена, они уже знают о моей ситуации гораздо больше, чем показывают. Так почему я до сих пор цепляюсь за это общение?.. Ответ нашелся сразу в лице некоего второго существа, что обитало в моей голове. Потому что если я не буду поддерживать нормальные отношения хоть с кем-то в этом аду, я просто сойду с ума. Помешаюсь и точно убью кого-нибудь… Того белобрысого самодовольного ублюдка перековеркавшего всю мою жизнь. Так легко поставившего все с ног на голову.
Эти люди сами того не ведая порой реально помогали разрядиться, успокоить нервы хоть на чуть-чуть.
Я с задумчивой улыбкой наблюдала за Жераром и даже как-то умудрялась слушать его рассказ из прошлого.
– Эта девица такой скандал закатила! – повар округлил глаза и всплеснул руками, пытаясь показать масштабы катастрофы. – Столько криков и воплей было, а в итоге оказалось, что… – внезапно он осекся на полуслове и посмотрел в сторону запасного входа на кухню. – Тебе чего, Миш?
Я и Полина синхронно обернулись.
В дверном проеме стоял тот самый мужик в черном деловом костюме, которого мне довелось видеть всего пару раз. Личный водитель Яна. Хотя с мужиком я погорячилась немного. На вид этот Миша был примерно ровесником Жерара. Короткостриженый шатен, высокий, худощавый.
Он скользнул по мне безразличным взглядом и, выдержав короткую паузу, ответил:
– Ян Валерьевич велел привезти в офис его личную прислугу.
В тот же миг я почувствовала, как внутри что-то сжалось.
– Зачем? – на автомате вопросила я и переглянулась с Жераром.
– Не имею привычки обсуждать с хозяином его поручения, – монотонно отозвался этот Миша, а я нахмурилась. Иногда мне кажется, что каждый, кто связывается с Яном, так или иначе, подхватывает от него болезнь законченного говнюка. Вот и этот ведет себя со мной как-то пренебрежительно.
– Могу я хотя бы переодеться? – прибавляю едкости в голосе и сощуриваю глаза.
– Переодевайся, – мужчина дернул плечами и сел за стол рядом с Полиной. – Олег, сделай мне кофе.
Жерар резко нахмурился и зашипел:
– Я же просил не называть меня этим именем.
– Ну, ведь ты же Олег. Тебя мама разве не так назвала, когда ты родился? – Миша со скучающим видом взял из стоящей по центру трёхъярусной вазочки шоколадную конфету и закинул её в рот.
– Вот именно, – ещё пуще разошёлся повар, – так меня может называть только мама. Для остальных я Жерар – именитый повар…
– Да-да… – с тяжёлым вздохом перебил его тот, выбирая следующую конфету. – Сделай ты мне, наконец, кофе. Именитый повар.
Жерар ещё что-то ворчал, но я уже не слышала. Скрепя сердце, направилась в свою комнату.
Не хочу никуда ехать…
А особенно к Яну.
* * * *
Собиралась я минут двадцать. И это при том, что мне всего-то нужно было переодеться. На самом же деле большую часть времени я тупо сидела на кровати и думала, а не стоит ли приступить к воплощению моего замысла прямо сейчас. В итоге решила, что еще рано и отправилась на кухню.
Когда появилась в дверном проеме, Миша только и проворчал:
– Ну, ты собираться, – а затем сразу направился к запасному выходу.
Знаете, что мне больше всего нравится в зиме – если говорить о конкретно этой части нашей страны? Даже невзирая на то, что на дворе уже середина декабря, внезапная морось или вообще полноценный дождь, являются вполне нормальным явлением. Ни снега тебе, ни морозов, ни даже легкой корки льда на лужах. Полноценная такая осень… в декабре. Хотя все-таки нельзя сказать, что на улице тепло. А уж мне-то в своей кожаной куртке и тонких спортивках тем более.
Я села на переднее пассажирское сиденье уже знакомого «мерседеса» представительского класса. Именно на этой машине разъезжает его королевское высочество Ян Валерьевич, когда ему в падлу самому садиться за руль. Пристегнула ремень безопасности, уставилась в боковое окно. Мне кажется, что чувство дискомфорта никогда не исчезнет. Каждый раз, когда дело касается Яна, я начинаю нервничать. Ещё можно было бы волосы на голове повырывать для убедительности картины, но это было бы чересчур. Хотелось, конечно, попытаться хоть что-то выпытать из неразговорчивого Михаила насчёт того, зачем я понадобилась Яну вне дома, но лишь раз взглянув на его серьезную физиономию желание сразу пропало. Так и ехали всю дорогу, не проронив ни слова.
Да-а, как и ожидалось, здание, в котором находился офис Яна, ничуть не отличалось от остального образа жизни парня. Панельная почти полностью застекленная высотка на западный манер смотрелась среди прочих деловых зданий подобно гиганту. Предсказуемо на самом деле. За все время, что прожила в мире этого несносного человечишки, я убедилась в том, что у него нет ничего, что можно было бы назвать нормальным по меркам простых смертных. Действительно королевская персона.
Интересно, сколько тут этажей? Я вывернула голову и посмотрела вверх, пытаясь сосчитать. Раз, два, три, четыре… Машина свернула к шлагбауму с электронной системой пропусков. К тому времени я успела насчитать что-то около девятнадцати или двадцати. Водитель опустил боковое окно, провел какой-то карточкой по считывающему устройству и шлагбаум неторопливо пополз вверх, пропуская нас внутрь.
Ян уже ждал нас на подземной парковке здания. Еще одним удивительным фактом для меня стало наличие нескольких этажей той самой парковки. Подобное видела только в кино… Ай, к чёрту! Сравнивать все эти до отвращения навороченные факты можно до бесконечности.
Парень стоял, опираясь на капот своего двухместного черного «мерседеса», и курил, глядя куда-то в сторону. При виде подъезжающих нас он выбросил сигарету прямо на асфальт, словно урн еще не изобрели, и подошел к двери водительского места.
– Пока можешь быть свободен, – ровно произнес Ян, когда Миша снова опустил боковое стекло. – Я позвоню, если ты понадобишься.
Мужчина коротко кивнул, а затем повернулся ко мне и тихо произнес:
– Удачи.
В смысле?!
Внутри все опускается, а затем переворачивается вверх тормашками. Я пристально смотрю в карие глаза мужчины и вижу в них откровенное сочувствие. Ян не слышал его слов, потому что обходил машину. Что это значит? О чем он, черт возьми? Дверь с моей стороны открывается, и я трусливо вздрагиваю. Поднимаю взгляд на Яна и вижу в его глазах странный блеск. Хотя выражение лица как всегда каменное.
– Выходи, – его голос тихий, но даже так он не теряет привычного холода и приказного тона.
Подчиняюсь. Отстегиваю ремень и вылезаю из машины. А что мне еще делать? Если откажусь – хуже будет. И этот Миша, конечно же, не вступится за меня. Снова страшно. Снова мной овладевает пусть ещё и ненавязчивая, но уже ощутимая паника. И вместе с тем приходит уныние. Мне надоели эти игры. Эти загадки. Постоянное напряжение.
– Садись в машину, – всё так же спокойно роняет Ян и идет к своей дорогой иномарке. И опять я подчиняюсь. Иду следом за ним. В какой-то момент бросаю короткий взгляд через плечо, вижу, как Миша уезжает с парковки. Что значило это его «удачи»? Ему что-то известно? По всей видимости, да. Может сейчас самое время?.. Но нет. Мне не дадут ступить и шага в сторону. Ян дожидается, когда я сяду в машину, затем захлопывает дверь. Обходит, садится на водительское место и поворачивает ключ зажигания.
Всю дорогу не знаю, что и думать.
Куда мы едем?
Это становится ясно, когда прибываем в типовой район города. Происходящее затем как-то смазывается в памяти до почти однородного пятна. Ян неторопливо пересекает добрую половину двора, паркует машину. Выхожу, некоторое время осматриваюсь по сторонам – обычная девятиэтажка. Никакой тебе охраны, кованых ворот или шлагбаумов с пропускной системой, фасадов, кричащих о своей дороговизне, совершенно ничего примечательного.
Меня окликают, говорят идти следом. Парень набирает код на домофоне, дверь открывается, беспрепятственно попадаем внутрь, на лифте поднимаемся на самый последний этаж. Ухоженный, чистый подъезд, хоть и не отличается новизной. Кругом цветы и зелень. Ян стучит в дверь справа, она почти сразу же распахивается. Меня окутывает облако разнообразных запахов – от лака для волос до парфюмерной воды, кремов или чего-то в этом роде.
Это что, салон какой-то?
На пороге нас встречает улыбчивая, невысокая девушка, одетая в яркую розовую алкоголичку, короткие шорты и пушистые тапочки с мордами каких-то монстриков.
– Янчик, солнышко! Я так рада тебя видеть! – она повисает у парня на шее, чмокает его в губы. Вышеупомянутый Янчик в ответ тоже приобнимает девушку, а я буквально ловлю ступор на несколько секунд и едва сдерживаюсь, чтобы не скривиться затем.
Разве у него нет невесты?
Затем девушка хватает парня за руку и фактически втаскивает внутрь.
– Ты давно не заходил.
Ян дарит ей наимилейшую улыбку:
– Привет, Вик. Я тоже рад тебя видеть.
Ладно, это мы уже проходили. Для меня давно не секрет, что Ян двуличная сволочь.
Закатываю глаза, негодующе вздыхаю сама с собой, после чего вхожу следом за парнем, с интересом рассматриваю человека посмевшего обращаться к его высочеству так фамильярно. Симпатичная, я бы даже сказала милая мордашка. Длинные вьющиеся волосы убраны в два забавных хвостика. По правде говоря, девушка напоминает этакий образ задорной феечки. Но самое главное, эти двое явно гораздо ближе друг к другу, чем можно подумать. Интересно, а Оксана в курсе?
Хотя нет… наплевать.
– Викуль, у меня к тебе есть одна просьба, – Ян обнимает одной рукой меня за плечи, притягивает к себе, тем самым пропихивая вперёд. Выкинуть что-то в протест не успеваю. – Вот из этой девочки нужно сделать конфетку.
Кого-кого, простите?!
Оторопело пялюсь на эту Викулю, но не долго, потому что девушка быстро подскакивает ко мне и принимается крутить, вертеть и рассматривать со всех сторон.
– А что именно ты хочешь? – интересуется она, пока я пытаюсь прийти в себя и сообразить, что происходит.
– На твоё усмотрение, – Ян небрежно пожимает плечами. – Но, чтобы была как куколка. Красивая и желанная.
Меня передёргивает. Поворачиваюсь к парню, не веря собственным ушам, и сталкиваюсь с его ехидной ухмылкой. Бледно-голубые глаза так и кричат:
«Да, дорогая! Это именно то, о чём ты подумала».
Наконец, оставив меня в покое, эта Вика морщит аккуратненький носик, после чего выносит вердикт:
– Ну, насчёт куколки ничего не могу обещать, – она бесцеремонно распахивает мою куртку, рассматривает то ли грудь, то ли живот. – Сам понимаешь, из девицы с ростом метр девяносто…
– Метр восемьдесят, – на этот раз я уже не сдерживаюсь и хмурюсь.
Девушка лишь отмахивается.
– В общем, из такой, – она намеренно акцентирует, а я начинаю тихо закипать, – сложно сделать куколку, но вот фотомодель запросто. Ноги, вон какие! Прямо от ушей.
Неодобрительно кривлюсь.
– Фотомодель тоже подойдёт, – как-то странно усмехается Ян, после чего легонько пихается меня в спину.
Ничего не понимаю. Всё происходящее очень настораживает и капец как злит. Когда Викуля сваливает в комнату, резко оборачиваюсь к Яну, без опаски хватаю его за рукав пальто и шиплю:
– Будь так добр, объясни что, чёрт возьми, происходит?
Этот демон белозубо скалится в ответ, склоняется ко мне так, что между нашими лицами остаётся сантиметров десять и так же шёпотом произнес:
