Текст книги "Так не бывает (СИ)"

Автор книги: Элен Рейв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Я стояла в сторонке, наблюдала, как люди один за другим проходят внутрь вагона. Кто-то ехал один, кто-то семьей, кто-то с друзьями. Кого-то провожали родные, близкие, те же друзья, а кого-то нет…

Мне не хотелось никуда ехать. Почему? Сама не понимаю. Просто не хотелось. И Лёньку с Риткой отпускать тоже не хотелось. Только вот выбор у нас был не велик. Если останутся они у Яна всегда будет козырь в рукаве. Он давно понял насколько дороги мне эти люди. А если останусь я… Что будет, если они уедут, а я останусь?

От безрадостных мыслей меня отвлекла лучезарно улыбающаяся Рита. Девушка подошла, взяла меня за руки:

– Ну, ты чего такая грустная?

– Просто, – я невыразительно дернула плечами и натянуто улыбнулась.

– Не переживай ты так, – девушка крепко обняла меня. – Скоро снова увидимся.

– Да, – кивнула я, отстраняясь от подруги, и перевела взгляд на Лёньку.

Внезапно я увидела на его лице такую знакомую и родную улыбку. Он протянул ко мне руки, и я сделала несколько шагов к другу. Парень крепко прижал меня к себе и пошептал:

– Обязательно позвони, как доберешься.

– Ладно, – к горлу подкатил ком, я часто заморгала, чтобы не позволить слезам взять верх. Блин. Ну что я, в самом деле! Мы ведь не навсегда прощаемся.

– Поезд сейчас отравится. Просьба провожающих покинуть вагон! – оповестила проводница из глубины тамбура.

Мы еще раз обнялись и, подарив друзьям самую искреннюю улыбку, на которую я только была сейчас способна, я побрела обратно к залу ожидания. Через час. Лёнька сказал, что мой поезд отправится через час. Я ведь радоваться должна. Все закончится. Больше не будет в моей жизни ни Яна, ни его ублюдков друзей, ни всего этого помпезного дерьма смердящего за версту лицемерием и жестокостью. Никто больше не будет пытаться меня растоптать… Так почему? Почему мне так плохо? Почему так горько и неуютно на душе?

Когда уезжала из родного города я на самом деле и не думала о том, что когда-то снова туда вернусь. И не собиралась. Я хотела все изменить. Хотела забыть прошлое прожитое там. Хотела начать все с чистого листа и больше никогда не возвращаться к этому. Но кажется у кого-то на этот счет совершенно другое мнение. Никак не вяжущееся с моими желаниями.

Я села на свободное место в зале ожидания. Бесцельно глазела на табло некоторое время подряд. Через час… Все прекратится через час. И я вернусь домой. Конечно, затем я вполне могу поехать в Самару к друзьям, а могу и не поехать. Могу остаться у родителей. Только вот… Месяц, быть может два друзья смогут пожить у Лёнькиного брата. Кажется, у него нет семьи, это упрощает их положение. А потом? Так или иначе, им придется вернуться обратно, если ребята хотят закончить учебу. Мне-то уже особо терять нечего. А вдруг ничто не прекратиться, когда они вернуться. Вдруг Ян не передумает и даже спустя месяцы не отступиться от своей затеи. Как там сказал Михаил? Если Ян решил кого-то растоптать, будь уверена, он сделает это даже не моргнув. Он привык всегда получать желаемое и добивается этого любыми методами. Неважно законно это, или нет… Да, кажется, именно так он и сказал. Выходит, скорее всего, ничто не закончится? И мы просто оттянули неизбежное?

Надеюсь я не права… но…

Поднимаюсь с кресла, закидываю сумку на плечо, беру чемодан и быстро чеканю через просторный зал к кассам, доставая по пути билет и паспорт.

Часть 19 – «Ненавижу тебя, но…»

В итоге я никуда не уехала… Даже прибытия поезда дожидаться не стала, а тупо пошла и сдала билет.

Зачем, спросите вы?

Да потому что я безголовая идиотка, у которой к тому же еще и напрочь отсутствует инстинкт самосохранения! Нет. Я не собиралась искать встречи с Яном и прекрасно понимала, что таким образом лишь помогаю ему быстрее себя найти. А ведь он точно будет искать. Если уже не ищет… А вдруг, таким образом, получится его запутать? Он-то вряд ли ожидает, что я окажусь настолько ебанутой и останусь в городе.

А если серьезно. Мой больной мозг в очередной раз выдал «гениальнейшую» идею. Теперь, когда объект угроз испарился с горизонта, можно и поговорить? Самара далеко как не крути. Уверена даже у Яна не настолько длинные руки. Теперь ему нечем угрожать. Остались только мы. Один на один…

Я точно ебанутая. Да к тому же ещё и бессмертная по ходу.

Мне надоело бегать, ровно так же как надоела вся эта ситуация. Сейчас главным для меня было лишь то, что друзья уехали. Теперь им ничего не угрожало… По крайней мере, я на это надеялась.

Почему я всё-таки не сбежала? Не знаю…

Идея попытаться вразумить этого ненормального, наверное, была лишь предлогом. Может быть, мне просто стало все равно, что произойдет дальше. А может быть, я и правда рехнулась. Любой здравомыслящий человек первым же рейсом свалил бы от этого кошмара. Видимо для меня здравомыслие сейчас стало роскошью.

Я все еще боялась. Если Ян и правда, настолько упертый, как сказал о нем Михаил, то в моем уезде нет никакого смысла. Лёнька и Рита вернуться через месяц, может через два и при таком раскладе все продолжится. А если я не вернусь вместе ними? Кто даст гарантии, что Ян оставит ребят в покое? Сейчас, когда их нет поблизости, у меня, по крайней мере, появился призрачный шанс побороться… Сама не знаю за что. За свою свободу, наверное. Ведь у меня ничего не осталось, кроме энной суммы денег в кармане и безысходности в душе.

Я долго бродила по ночному городу не боясь быть обнаруженной. Думала о разном. Хотела вернуться к Лёньке на квартиру (ключи так и стались у меня с того раза), но решила, что это бессмысленно. Там меня сразу найдут. Я оставила в квартире свои вещи и мобильник, типа в надежде на какое-то время запутать Яна, когда он вознамериться меня искать. Совершенно точно, что для него не проблема пробить мой новый номер и отследить его местонахождение. Даже невзирая на то, что телефон выключен.

Что у меня за жизнь такая? Больше года назад мне удалось сбежать от вечно депрессии, которая преследовала меня дома, и я была уверена, что тут-то все наладится. Тут все будет по-другому. Другой город, другая жизнь… А в конечном итоге всё стало в разы хуже.

Приходу в себя где-то на окраине города. Никогда здесь не бывала раньше. Глаза сами останавливаются на вывеске какого-то бара. А что? Неплохая мысль, утопить свое и без того паршивое состояние в алкоголе. Хуже ведь уже не станет. Кроме паспорта и пары тысяч красть у меня нечего. Да и вид у меня после всего такой, что мне кажется, никакая скотина не позарится на такое пугало. А даже если и позарится… наплевать.

Захожу в бар. Народу почти нет. С учетом довольно раннего времени (стрелка часов уже доходила до пяти утра) тут остались только либо самые крепкие, либо те, кому некуда торопиться. Отличная компания для неудачницы в роде меня. Атмосферу уныния и обреченности здесь можно потрогать руками. Хотя не сказать, что присутствующие пьянчуги выглядят уж совсем из ряда вон плохо.

Подхожу к барной стойке, сажусь на высокий стул и заказываю водку. Самый верный способ напиться в кротчайшие сроки для меня – это именно водка. Терпеть ее не могу, но еще более крепкие напитки в меня просто не полезут. Мрачный и уже далеко не молодой бармен ставит передо мной стопку и предлагает на закуску сухарики. Киваю. Сухарики вполне сойдут. Выпиваю, чуть морщусь, стоически перенося противный вкус огненной воды. Мгновение жду, когда жидкость опустится до желудка, растечется теплом по груди. Закусываю. Заказываю еще. Затем еще. Потом и вовсе беру целую бутылку, чтобы не дергать бармена каждые пять минут. Покупаю пачку дешевых сигарет и до кучи закуриваю. Так должно быстрее развести.

Мы с друзьями и до этого слегка накидались. И, как итог, через час, может чуть больше, я уже в лоскуты. В глазах все плывет, голова кружится, в ушах шумит. Между пальцами тлеет сигарета. Становится так на все наплевать. Все проблемы резко уходят куда-то на второй план. Сейчас в этом прокуренном дешевом баре есть только я, мрачный бармен и эта пустая стопка передо мной. Вообще весь мир сужается до этого маленького помещения и кажется, что там, за его стенами нет ничего. Пустота… Чёрная, безразличная и наверняка холодная. Уже ничто не волнует, в груди лишь ноет нестерпимое желание исчезнуть из этой вселенной. Превратиться в дым, смешаться с сизым сигаретным туманом и раствориться в нем же.

Я слышу, как со скрипом открывается дверь, кто-то входит в бар. Хотя эти звуки кажутся такими далекими. Не оборачиваюсь. Наплевать, кто бы там ни был. Но медленные шаги почему-то приближаются ко мне. Пройдет мимо? Нет. Некто останавливается у меня за спиной. Чувствую чей-то пристальный взгляд, но все равно не оборачиваюсь.

– Да-а, – протягивает знакомый голос. Вздрагиваю. – Вынужден признать, найти тебя было не просто.

Чуть оборачиваюсь, и в тот же момент хочется громко рассмеяться, но сил нет. Я их все пропила. Ян садится на стул рядом, заказывает себе привычный виски, не смотрит на меня.

Я, конечно, собиралась с ним поговорить, но не так же скоро! И вообще, как он меня нашел? А это имеет значение?

Внутри все-таки просыпается кто-то очень веселый и бесстрашный:

– О! – пьяно восклицаю я и чуть откидываюсь в сторону. Меня шатает. – Это же мой «хозяин»! У тебя, что кругом ш-пионы?

– Можно и так сказать, – Ян делает глоток из поставленного перед ним стакана, недовольно морщится, отодвигает тару в сторону. Затем переводит на меня взгляд.

– Да ты просто вездесущий какой-то… Прям, жуть берёт, – тушу в пепельницу давно истлевший до фильтра окурок, достаю новую сигарету и закуриваю. Удивляюсь тому, что в коем-то веке присутствие этого несносного человека совершенно не напрягает.

– И что ты тут делаешь? – с нотками усталости интересуется Ян, пристально наблюдая за тем, как я курю.

– А что не видно? Н-апиваюсь. Хочешь? – протягиваю ему полупустую стопку с водкой.

Парень кривится, качается головой. Конечно, алкоголь-то тут дешевый.

– Ка-ак хочешь, – пожимаю плечами. – М-не больше достанется, – внезапно для самой себя икаю. Игнорирую странный позыв организма. Выпиваю, наливаю еще.

– Так какого чёрта ты тут забыла? Я, кажется, велел тебе оставаться у меня дома…

– О! Слышал? – это я бармену. Совсем обнаглела. – Он мне велел. Царь, блядь… х-ренов, – бью стопкой по столу, поворачиваюсь к Яну, он чуть кривится от запаха перегара, но не отворачивается. – Что? Снова будешь у-грожать? З-апугивать? Где твои бравые подружайки, чего э-то ты без них? Так бы выглядел более грозным… Тоже мне, укротители слабых и у-богих.

Удивительно, но Ян молчит. В его светлых глазах нет и тени раздражения, только странная усталость. Чего это он такой спакойненький? Бесит.

– И-и не надо так на меня смотреть… Ик! Словно я в чём-то перед тобой виновата, – недовольно фыркаю я.

– Виновата, – без выражения резюмирует парень.

– Хм, и в чем же интересно?

Он выдерживает паузу, а затем тяжело вздыхает, прикрывает на секунду глаза:

– Ты как ослица, уперлась рогом в стену и не понимаешь, что прохода тут нет.

– Чего-о-о?! – Что за хрень? – С-ам ты ослица… Ик! К тому же, у ослов нет рога…

Ещё один безнадежный вздох. Капец! Это реально бесит. Как же он меня бесит, своей невозмутимостью. Сидит с таким видом, будто бы он выше всех, обладает знанием истины, на познание которой у обычного человека в роде меня уйдёт вся жизнь.

Ян опускает взгляд на стакан перед собой и продолжает:

– Ну, друзей ты своих спрятала. Молодей, умный ход, – Фига! Шустро он пронюхал… – А чего сама не сбежала? Ведь была прекрасная возможность.

– А может, мне бегать н-адоело, – кривлюсь. Снова икаю. Может задержать дыхание? Так и поступаю.

– Всё браваду свою бессмысленную показываешь? Ну-ну…

Хватает меня секунд на десять. Тяжело выпускаю воздух из легких, но вроде помогло. Мгновение думаю, а затем начинаю:

– Слушай, оставь ты меня в покое, – снова выпиваю, наливаю еще, затем подпираю висок ладонью. Не могу смотреть на этого типа. Сил нет уже, с ним пререкаться. – Чего тебе ещё надо? А? Ты добился своего. Я никто… Пустое место. Мою жалкую жизнь разломали на много-много ма-а-аленьких кусочков, – выдавливаю горькую усмешку, которая тут же стирается. – Смешали с говном. У меня нет ни учебы, ни работы, ни крыши над головой. Я даже домой уехать теперь не могу, потому что пропила последние деньги. Хотя у меня есть друзья, – внезапно для самой себя я расплываюсь в широкой улыбке, почти смеюсь. – Но я не могу обратиться к ним за помощью, ибо некто грозится сделать им очень плохо, если я приближусь к ним хотя бы на метр, – я резко поворачиваюсь к парню, чуть наклоняюсь. – Не знаешь, кто бы это мог быть? Нет?! – продолжаю свой словесный понос, не дожидаясь ответа. – А я вот знаю. Это один самодовольный подонок с кучей денег, считающий себя пупом земли. Хотя я, наверное, еще хуже него, потому что этому подонку таки удалось меня сломать… – я замолкаю на несколько минут, пытаясь рассмотреть хоть что-то в этих чертовых непроницаемых светлых глазах. А Ян все так же молчит. Он отстраненно спокоен, но теперь как-то странно на меня смотрит. В его глазах что-то мимолетно переменилось. Ну что он так меня смотрит?!

– Оставь меня в покое, – не выдерживаю и отворачиваюсь, тянусь к стопке. – Дай мне спокойно и дальше разлагаться в этом богом забытом баре… Поигрался и хватит. Я тебе не кукла, не рабыня, не девочка для битья… Надоело.

Внезапно Ян поднимается, выходит из-за барной стойки. Затем кладет на нее несколько купюр. Гораздо больше, чем стоит все то, что я тут напила и наела. Берет меня под руку со словами:

– Поехали домой.

– Домой?! – удивляюсь я, отдергиваю руку и почти смеюсь. – У меня нет дома, дубина! А если сделать так… – видимо кукушка съезжает окончательно, потому что я с секунду копошусь в кармане куртки, достаю паспорт и с лыбой начинаю чиркать перед ним зажигалкой. – То не останется и документом. Я просто перестану существовать. Стану гребаным бомжом…

Ян выхватывает у меня документ, убирает его во внутренний карман своего чёрного пальто. Почему он так терпелив? Почему сносит все оскорбления, которыми я его поливаю? Почему до сих пор не отвесил мне хоть ту же пощечину? Это странно. Нет. Это сумасшествие какое-то! Он как всегда холоден, но ведет себя так, словно ему не все равно.

– Да забирай на здоровье! Не жалко, – отмахиваюсь, снова выпиваю, и тут меня ведет в сторону. Я упала бы, наверняка хорошо приложившись головой, но парень вовремя подхватил меня. Понимаю, что мой выпендреж забрал остатки сил. Едва ворочаю ногами, когда Ян помогает мне выйти из-за стойки, затем из бара. Сквозь муть на глазах вижу, этот чертов мерседес. Будь он трижды проклят! Я в него не сяду. Под угрозой смерти не сяду! Откуда-то берутся силы, я открываю рот, начинаю кричать и неуклюже брыкаться. Только мои вопли больше похожи на не членораздельное бульканье и мычание. Парень все-таки срывается, толкает меня в проулок. Опять чуть ли не падаю, но Ян быстро вдавливает меня в стену здания своим телом, пропихивает колено между моих ног. А я ржу как умалишенная:

– Что? Насиловать меня собрался?

– Нет, – спокойное. Я бы даже сказала холодное. Как всегда, в духе Яна, мать его, Валерьевича. Парень достает какую-то сигарету из внутреннего кармана. Он у него бездонный что ли? Быстро прикуривает, глубоко затягивается, хватает мое лицо и выдыхает дым мне прямо в рот. Вдыхаю против воли, дым мгновенно попадает в легкие, сдавливает горло неприятным спазмом. Я кашляю, затем сиплю:

– Какого?.. Что это?

Но парень не отвечает, потому что снова затягивается. Пытается проделать то же самое, но я не даюсь, начинаю вырываться, колотить его руками по спине.

– Отвали от меня, больной извращенец!

Он зажимает мою голову обеими руками, при этом умудрившись заткнуть нос и рот. Дожидается, когда мне начнет не хватать кислорода. Затем отпускает. Конечно, я делаю глубокий вдох, и этот козел выпускает очередную порцию дыма, но уже мне в лицо. Пока пытаюсь откашляться, Ян делает еще несколько глубоких затяжек и выкидывает недокуренную сигарету в сторону.

– Что это за дрянь? – наконец прихожу в себя и сразу чувствую странную слабость во всем теле.

– Успокоительное, – просто роняет тот, но не торопиться меня отпускать. Упирается локтем в стену рядом с моей головой так, что его кисть находится над ней. Не моргая смотрит мне в глаза. Мне почему-то жарко, несмотря на минусовую температуру. И еще жарче от того, что парень так близко. Он горячий. Прижимается ко мне в весьма недвусмысленной позе. Почему сердце так стучит? Я чувствую запах его неизменной туалетной воды. Древесные нотки, смешанные с чем-то еще. Чем-то терпким, но, безусловно, приятным. Эта маленькая деталь, осевшая в моём подсознании, уже давно стала ассоциироваться с человеком, которого я ненавижу. Но почему? Почему мне так нравится его запах? Почему он так опьяняет? Кружит голову. Эти бездонные бледно-голубые глаза, переполненные чувством безукоризненного превосходства. Ненавижу их. Ненавижу эти глаза. Опускаю голову, упираюсь лбом в плечо парня. Он не двигается.

– Ненавижу тебя… – срывается тихий шепот с моих губ, озвучивая мысли. – Я так тебя ненавижу. Ты даже не представляешь себе насколько сильно… Это чувство у меня вот здесь, – поднимаю голову, вяло бью себя в грудь, наклоняюсь вперед. Между нашими лицами считанные сантиметры. Но мне наплевать. Сейчас я все ему скажу. – Я, наверное, никогда и никого еще так не ненавидела… Ты жестокая сволочь, скотина. Таких моральных уродов как ты нужно младенцами смывать в унитаз, чтобы другие не страдали от вашей надменной жестокости… – ну почему он молчит?! Почему так спокойно выслушивает всё?! – Ненавижу тебя… Зачем ты всё это делаешь со мной? Зачем?.. Не понимаю… – затем отстраняюсь, чуть бьюсь головой об бетонную стену позади. Морщусь от тупой боли. Безвольно опускаю руки и закрываю глаза. – Отстань от меня… Оставь, наконец, в покое… Хватит…

Несколько долгих мгновений ничего не происходит. До нас доносятся звуки машин, мчащихся по своим делам. Чьи-то далекие голоса, громкий смех.

– Сломал, говоришь, – внезапно усмехается Ян, но как-то безрадостно. Я открываю глаза. – Хм, нет… Видимо для такой ослицы как ты никакая стена не будет преградой. Везде пропрешь, как танк.

– Что ты опять за чушь несешь? – я тихо смеюсь.

– Ты упрямая и до глупости бесстрашная. Не знаю почему, но мне нравится это в тебе.

– Что?.. Опять издеваешься?

Ян не отвечает. Больше не говорит ни слова. Просто смотрит на меня. А когда ноги становятся совсем ватными и уже не в состоянии держать меня в вертикальном положении, парень подхватывает меня под руку и ведет к машине. Усаживает на переднее сиденье, пристегивает ремень безопасности. Садится за руль и неторопливо семенит по пустынным улицам.

* * * *

Следующее утро встретило меня как всегда злорадной усмешкой и нестерпимой головной болью. Мой мучитель был как всегда в своей любимой ипостаси, то есть жутко недовольный.

– И долго ты ещё собираешься тут валяться? – раздалось надо мной подобно грому.

Чуть приоткрываю глаза, замечаю лишь чёрные идеально выглаженные брюки, мелкие детали своей комнаты в доме Яна, а после снова опускаю веки. Я словно в прострации. Ничего не хочется и на все наплевать.

– Вечно… – вяло бубню в ответ и натягиваю одеяло на голову. Мне кажется, сейчас достаточно одного удара, чтобы убить меня. А парень как всегда раздражен и точно готов выкинуть что-нибудь такое, от чего у меня опять будут синяки.

– Ты хоть знаешь, который сейчас час?

– А это имеет значение? – по-моему, нет.

– Из-за того, что ты проспала твою работу пришлось выполнять другому человеку. Я ненавижу безответственных людей.

– Какой смысл… – тяжело вздыхаю. – Я тут в рабстве. Другому человеку хотя бы платят за его работу. А я? – снова тяжело вдыхаю. – Я долбаный раб.

– Что за херню ты там мелешь? Я тебя не слышу, – не выдерживает Ян. Хотя удивительно, но не пытается стащить меня с постели своим любимым методом.

Специально делаю короткую паузу, а затем:

– Отвали от меня, а?

Ян чем-то шуршит, затем слышу негромкие шаги. Дверь в мою комнату открывает и закрывается. А после наступает тишина. Несколько секунд лежу не подвижно. Ожидаю наказания за неповиновение, но к моему глубочайшему удивлению ничего не происходит. Да ладно? Быть не может! Стягиваю одеяло, чуть приподнимаю гудящую голову, тут же морщусь от боли, выглядываю… Нету. Как странно. Бережно укладываю эту бесполезную штуковину на подушку, закрываю глаза. А я была уверена, что он меня прибьет за вчерашнее… Твою ма-а-ать! Вчерашнее… Почему я всё ещё жива?! Ничего не понимаю. И что самое забавное в итоге я снова вернулась в этот чертов дом, в эту чертову комнату. А ведь поклялась, что больше никогда не появлюсь здесь… Отлично. Что тут ещё сказать. У того, кто пишет историю моей жизни просто искромётное чувство юмора. Жестокое и не обделённое цинизмом.

Внезапно дверь снова открывается, кто-то подходит к моей кровати ставит на тумбу рядом стакан, судя по звуку. Это Ян? Даже боюсь выглядывать…

– Выпьешь, когда придёшь в себя, – да. Это Ян… Секундочку! Что это я там должна выпить? Снова выглядываю из-под одеяла. И правда, стакан. С водой. В ней медленно пузырится, растворяясь, таблетка. Недоверчиво кошусь на парня.

– Это яд?

– Средство от похмелья, дура, – пренебрежительно бросает он и уходит.

Несколько мгновений пребываю в полном ступоре. Средство от похмелья? Это шутка такая? Резко подскакиваю, забыв на секунду про своё состояние, снова шиплю от острой боли в висках. Какое-то время моргаю на дверь, после перевожу взгляд на стакан.

– Внезапненько, однако…

* * * *

Прихожу в себя только под вечер. Средство от похмелья оставленное Яном помогло, но не до конца. Голова все еще была тяжелой как свинец, тело ватным, а состояние вообще на грани мучительной смерти. Вот объясните мне, зачем так пить? Кажется, когда-то я уже задавалась этим вопросом и даже пообещала себе, больше спиртного ни-ни… Ага, конечно. С таким образом жизни, как у меня я удивляюсь, что до сих пор не спилась к чертям. Но самое главное… Что это было вчера? Точнее сегодня… Иногда я жалею, что не страдаю провалами в памяти после бурной пьянки. И почему я все еще жива? Мало того, что сбежала вчера, и почти было уехала в родной ненавистный городок, так еще и напилась в драбадан. Я столько ему наговорила в том баре. Как он вообще меня нашел? Телефон ведь остался в Лёнькиной квартире. И поведение Яна… Я была уверена, что он меня просто убьет на месте или отыграется на мне сегодня. Хотя еще не вечер.

В памяти вдруг всплывает тот поцелуй в машине. Затем на смену ему приходит сцена в проулке. По телу пробегают мурашки, и я чувствую, как вспыхивают щеки. Какого черта?! Зачем Ян сделал это?! Он ведь всегда называл меня ничтожеством, издевался надо мной, а после «Альянса»… Нет, даже вспоминать об этом не хочу. Только сейчас я почему-то стала задумываться над некоторыми мелочами, на которые раньше не обращала внимания. Не придавала им значения. Кажется, временами я сталкивалась с другой стороной Яна. Временами этот невыносимый человек вдруг становился другим. Как вчера, например. Возился со мной так, словно ему есть до меня какое-то дело. Иногда он словно пытался пойти мне на встречу, что-то изменить в наших непонятных с ним отношениях. Только вот я всё так же упрямо отталкивала его. Или же у меня просто разыгралось воображение, и это были всего лишь очередные игры в стиле его королевского высочества?

В конечном счете, прихожу к мысли, что я совершенно не понимаю его.

Поднимаюсь с кровати. С интересом осматриваю свое помятое отражение в большом напольном зеркале. Какой кошмар. Сразу видно, что бухала всю ночь. На мне трусы, бюстгальтер, чёрная майка поверх… Погодите-ка… А кто меня раздевал? Сама-то я точно была не в состоянии этого сделать.

Снова мучительно краснею и стону в голос:

– Звиздец… – это единственное слово, которым можно описать всю ситуацию в целом. – Это полный звиздец!

Обнаруживаю свои джинсы аккуратно сложенными на стуле рядом, сверху лежит мой паспорт. Надо же. Толстовка висит на спинке, сверху кожаная куртка. Тут же рядом мои зимние кроссовки. Это тоже Ян сделал?.. Ну на фиг! Быстро надеваю джинсы, залетаю в ванную комнату, долго умываюсь, чищу зубы. К слову, зубная щетка была обнаружена тут же. Даже не распакованная. Затем на носочках крадусь на кухню. Пить хочу, умираю. В холле сталкиваюсь с Виктором.

– Доброе утро, – мужчина как всегда сдержан, профессионален.

– Доброе, – по правде говоря, мне немного стыдно за свой внешний вид. Интересно кто-нибудь вчера видел, в каком состоянии меня привез Ян? Надеюсь, что нет.

– Ян Валерьевич просил передать, чтобы вы дождались его возвращения и не спешили уходить.

Вы? Дождались возвращения? С каких пор столько почтения к моей скромной персоне?

– А я могу уйти?

– Да, – короткий кивок. – Но Ян Валерьевич настоял, чтобы вы его дождались. Он хочет о чём-то поговорить с вами.

– Поговорить? – тупо вторю управляющему и киваю. Ага. А дела-то все чудесатее и чудесатее. – Ладно. Хорошо. Раз настоял…

Мужчина отвешивает мне короткий поклон и уходит.

Я точно проснулась? Мотаю головой и иди на кухню, но останавливаюсь на полпути. Озадаченно смотрю перед собой. Ян хочет со мной поговорить. О чем? И самое забавное, что я тоже собиралась поговорить с ним. Только вот… после вчерашнего. Как-то уже не хочется. Виктор, кстати, очень спокойно отнесся к тому, что я весь день провалялась в кровати. Это без малого удивляет. Да и сейчас спустилась не в форме, а в обычной своей одежде явно показывая всем видом, что работать даже не думаю. Хотя управляющий сказал, что я могу уйти… Отлично! Глупо отказываться от предоставленной возможности.

Киваю собственным мыслям, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и иду обратно к себе в комнату.

* * * *

Я решила вернуться в Лёнькину квартиру. Какой смысл прятаться, если вездесущий Ян Валерьевич все равно находит меня. Хоть на Луну улетай, ей-богу.

По пути забежала в магазин и накупила продуктов. Все-таки нужно сказать спасибо Яну за то, что расплатился за меня в баре прошлой ночью. Так у меня осталось хоть не много денег, чтобы не помереть с голоду. Поднимаюсь с пакетами на нужный мне этаж, некоторое время копошусь по карманам, пытаясь найти ключи. О, вот они! Поворачиваю замок два раза, вхожу, включаю свет. Так тихо и пустынно. Даже непривычно как-то. Нет ни Лёньки, который всегда встречал меня с улыбкой. Ни крикливой бесшабашной Риты… Я одна. В этой маленькой квартирке, которая даже не принадлежит мне.

Скидываю кроссовки, прохожу с пакетами на кухню. Так, ладно. Надо бы что-нибудь приготовить. Есть не хочу, похмелье до сих пор не сошло. Но пусть будет хоть какая-то пища в холодильнике. На завтра. Последующие несколько часов провожу на кухне погруженная в готовку. Делаю вид полного безразличия к своей непутевой жизни. Хотя в глубине души жду. Жду, когда заявится мой грозный «хозяин», схватит меня за шкирку, может, отвесит пару пощечин, напомнит о том, какое я ничтожество и уволочет в свое жуткое логово. Меня пугает, что я воспринимаю эту мысль так спокойно. Как будто, все так и должно быть.

Но время шло. Маленькая стрелка настенных часов в очередной раз завершала свой бесконечный неизменный цикл. А Ян все не появлялся. Мобильный телефон тоже молчал. Это настораживало. И даже когда я легла спать и проснулась на следующее утро, с удивлением обнаружив себя на Лёнькином не удобном диване, ничего не изменилось.

Он ведь хотел о чем-то поговорить? Разве нет? Тогда почему не приходит за мной?..

Стоп! А почему я собственно волнуюсь об этом?! Разве не этого я хотела? Чтобы Ян оставил меня в покое. Только не верится мне, что он так просто отступился.

26 декабря

* * * *

Весь день провожу дома. Режусь в плей стейшен, смотрю фильмы. Под вечер хочу позвонить Лёньке, но не решаюсь. Я ведь должна была уехать следом за ними. Друг наверняка думает, что я уже у родителей… Завтра позвоню. Только придумаю сперва, что наврать.

Дверной звонок молчит, ровно так же как молчит мой сотовый. Нахожу это еще более странным.

Неужели Ян действительно оставил меня в покое?