Текст книги "Разломщик (СИ)"

Автор книги: Эл Лекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Я прошел по перекидному воздушному мосту к гондоле пришвартованного «би-би» и подергал ручку двери, через которую мы попадали внутрь. Закрыто, конечно же, странно было бы ожидать, что единственный в своем роде дирижабль будет стоять нараспашку, приглашая всех желающих делать с ним все, что угодно.

Но я-то – не «все желающие». Мне-то можно.

Да к тому же, я даже знаю, как попасть внутрь, минуя дверь.

Ледоруб я не отзывал, поэтому мне достаточно было просто взбежать по стене гондолы, уцепиться им за чешуйки обшивки и спокойно полезть вверх.

Да, сейчас я был без страховки, но зато сейчас не было и дождя с ветром, которые попеременно пытались бы меня смыть или сдуть с дирижабля. Нагретые солнцем чешуйки обшивки приятно согревали руки, когда я за них цеплялся, подошвы не скользили, и вообще лезть было одно удовольствие.

Я и лез в удовольствие, поднявшись сначала на самый верх дирижабля, к злополучному газовому клапану, а потом спустившись с другой стороны, чтобы подобраться к техническому люку.

Он-то, конечно, не был закрыт – зачем вообще ему возможность закрываться? Само по себе его расположение и конструкуция не предполагают, что в него кто-то проникнет снаружи.

Или наоборот – предполагает?

Помнится мне, кто-то обмолвился, что у Болтона Бейтса магическое прозвище было «Пройдоха». И, кажется, я начинаю понимать, почему.

Я откинул люк и залез внутрь дирижабля. С прошлого раза тут ничего не поменялось, разве что лужи воды с пола исчезли, да метеостанция больше не показывала никаких значений, потому что стояла выключенная, как и весь дирижабль. Не было никакого гула, никаких вибраций, «Би-би» просто висел в воздухе, как будто действительно кит в толще воды, и молчал.

– Я ненадолго. – пообещал я дирижаблю. – Честное слово.

Спустившись по знакомой лестницы в коридоры гондолы, я посмотрел на дверь капитанской рубки и не смог побороть соблазна подойти и подергать ее. Дверь, конечно же, была закрыта, но электронный замок со сканером отпечатка пальцев был отключен, как и все остальные системы дирижабля. Присмотревшись повнимательнее, я нашел на двери крошечную замочную скважину, и явно именно она сейчас отвечала за то, чтобы внутрь никто не проник. Для меня, конечно, никакой механический замок не преграда, были бы отмычки… Но во-первых, у меня их сейчас нет, а во-вторых, мне все равно там внутри делать нечего.

Я пришел за другим.

Оставив рубку в покое, я прошел по мягким красным коврам в корму гондолы – туда, где располагалась обзорная площадка с подзорными трубами и украшающий их девиз Болтона Бейтса.

– Чтобы увидеть, нужно знать, куда и как смотреть. – вслух прочитал я выбитое на сияющей меди и достал из кармана книжечку Бейтса. – Что ж… Посмотрим, как надо.

Я подошел к подзорной трубе, установленной на крутящемся штативе, вытянул руку, приложил раскрытую книжечку к линзе, а сам прижал глаз к окуляру.

И ничего не увидел.

Логично – ведь книжка перекрывала весь световой поток, который должен был попасть мне в глаз!

Я оторвался от трубы и снова изучил книжечку, в которой ничего не поменялось. Вот прямо ничегошеньки не поменялось.

Тогда я провернул все то же самое со второй трубой, уже заранее понимая, что делаю что-то не то, и даже не удивился, когда результат оказался тем же самым – нулевым.

– Значит, куда и как смотреть… – вслух повторил я, глядя на медную табличку над подзорными трубами. – Куда и как… Погодите-ка!

Я внимательнее пригляделся к двум кругляшам по бокам таблички, которые были похожи на глаза, пытающиеся увидеть кончик носа, которого у таблички, конечно же, нет.

А ведь глаза по сути это те же наборы линз, что и подзорные трубы… Только биологические!

Я осторожно повернул обе подзорные трубы так, чтобы они смотрели в одну и ту же точку – примерно под табличкой с изречением Бейтса, подошел туда и осторожно поднял книжечку в эту точку.

И совершенно не удивился, когда услышал, как снаружи, за обшивкой дирижабля, засвистели и захлопали залпы фейерверка!

Глава 9

За огромным панорамным окном дирижабля рвались и трещали всполохи фейерверков, которым совершенно не мешало даже то, что был ясный солнечный день… Они оставались все такими же яркими, сияющими, красивымию…

Но меня они мало интересовали. Вообще не интересовали, если честно.

Меня намного больше интересовало то, что в заветной книжечке наконец-то появилось что-то кроме желтизны старой бумаги. Я быстро перелистнул на первую страницу и с удовольствием прочитал выведенное неаккуратным торопливым почерком «Личный дневник Болтона Пройдохи Бейтса. Нашедшему – вернуть хозяину, а то прокляну!»

Занятно, однако. Чего угодно я ожидал от этой тетрадочки, но никак не того, что он окажется личным дневником Болтона Бейтса. Или, вернее, куском дневника, поскольку, когда я бегло пролистал все страницы, оказалось, что заполнена от силы четверть, а все остальное так же девственно чисто, как и ранее. Можно было решить, что Болтон Бейтс просто бросил вести свой дневник, но как бы не так! Последняя запись просто обрывалась на полуслове, как будто писавшего отвлекли, а он потом забыл вернуться к работе.

Что ж, намек вполне прозрачен – хочешь узнать, что написано в дневнике дальше, разгадывай новую загадку. Их как раз всего пять, и первая из них дала мне сам дневник, а еще четыре должны открыть написанное в нем, по одной четверти за каждую загадку, надо думать.

А пока что мне хватит для изучения и того, что есть. Такой исключительный маг, как Болтон Бейтс, просто не мог в своем дневнике писать о чем-то не очень важном и не очень интересном. Как минимум, я успел приметить там какие-то схемы и зарисовки от руки, а это уже интересно само по себе.

Но это потом.

А сейчас я убрал дневник обратно в карман, потому что в мертвой тишине дирижабля уже раздался шум открывающейся двери, и знакомые голоса. Литова, Радонецкий и на этот раз – удивительно! – даже сам директор!

– Вот нам сейчас только проблем с дирижаблем не хватало после сегодняшнего! – ворчала Литова, чей голос я разобрал самым первым.

– Успокойся, Петя, говорю тебе – это не проблемы! – весело, в своей обычной манере, отвечал ей Виктор. – Это не имеет ничего общего с проблемами! Я даже готов поспорить на сотню, что знаю, кто за это ответственен.

– Полагаю, что я тоже знаю. – прогудел директор, и он же первым вырулил из-за угла и встал напротив меня, сложив руки на груди. – Доброго дня, тэр Оникс.

Следом за ним из-за того же угла вышли Радонецкий и Литова. Она – сумрачно и серьезно хмурясь, он – сияя от радости, как начищенная кастрюля. Увидев меня, он протянул к Литовой руку:

– С тебя сотка.

– Я не спорила. – одними губами ответила она ему, после чего обратилась ко мне. – Тэр Они… Стрельцов, расскажите, пожалуйста, что вы здесь делаете?

– Решаю вторую загадку Болтона Бейтса, конечно. – я пожал плечами и указал на фейерверк, который все еще трещал за окном. – Я думал, это очевидно…

– Но почему здесь? – всплеснула руками Литова.

– Потому что загадка располагается здесь. – проникновенно ответил я, кивая на подзорные трубы. – Что увидеть, надо знать, куда и как смотреть. Глаза на табличке с этим изречением символизируют подзорные трубы и так же, как они смотрят в одну точку, я направил в одну точку и трубы тоже. Все оказалось достаточно просто.

– Хорошо, но как вы проникли внутрь дирижабля? – не отставала Литова, пока директор задумчиво чесал в затылке, поглядывая на подзорные трубы, а Радонецкий, не переставая, улыбался. – Он же был закрыт! Или вы опять…

Она подозрительно прищурилась, и мы оба прекрасно поняли, что означало ее «опять».

– А что, нельзя? – я удивился. – Простите, я запамятовал – в уставе университета есть пункт, запрещающий лазать по обшивке дирижабля или проникать на него?

Виктор прыснул и уже в открытую засмеялся, держась за живот. Литова стрельнула в него строгим взглядом, но от комментариев отказалась.

– Что ж… – медленно произнесла она. – Таких пунктов действительно в уставе нет… Но я все равно вынуждена буду снять с техномантов баллы за… За…

– За то, что так долго разгадывали загадку. – шепотом подсказал ей Виктор, не переставая улыбаться.

– За то, что вы так долго разгадывали эту загадку! – обрадованно подхватила Литова.

А потом до нее дошло, что она сказала, и она моментально покраснела:

– Проклятье, Виктор! Ну хотя бы не при студентах!

Радонецкий снова засмеялся, и даже директор улыбнулся:

– Что ж, тэр Оник… Стрельцов. Баллы с вас мы снимать, так уж и не будем, а то, что вы разгадали вторую загадку – это похвально, весьма похвально. К сожалению, за ее решение не полагается никаких дополнительных баллов тоже, так что… Мне непросто это говорить, но, кажется, вы рисковали зря.

– Что ж… – я вздохнул. – Не полагается так не полагается. Я переживу.

Им же невдомек, что я рисковал не зря! Ох, как не зря!

Свою награду я получил, и никакие баллы рядом с ней и рядом не валялись по ценности.

* * *

Весь остаток недели я изучал дневник Болтона Бейтса – разумеется, тогда, когда для этого были возможности. Мне все еще приходилось скрывать его наличие, потому что в противном случае преподаватели как пить дать заинтересовались бы, а мне это было не нужно. Это мое, я его, блин, добыл собственными мозгами и собственными мышцами.

Если кто-то хочет такое же – пусть идет и сам решает свои собственные великие загадки.

К сожалению, возможностей изучать дневник было исчезающе мало. Читать его вечерами в спальне я не мог, потому что там постоянно терся Паша, а даже ему показывать дневник не хотелось. Не то чтобы я ему не доверял, но ведь не зря говорят – что известно двоим, известно и свинье.

Идея отфотографивать дневник на телефон и изучать написанное с его экрана провалилась с треском. Страницы отказывались фотографироваться, все, что было на них написано просто исчезало на фотографиях, словно и не существовало вовсе. Да что там «на фотографиях» – даже просто наведя камеру на закорючки Бейтса, я обнаружил, что на экране страницы пусты – камера телефона их просто не видела. Для электронного глаза они не существовали, только для живого, человеческого. Я потратил весь вторник на то, чтобы придумать способ как-то читать дневник, чтобы никто не знал, что я его читаю, и к среде наконец придумал. Дождавшись окончания уроков, я взял дневник и пошел туда, где люди и так только и делают, что читают разнообразные книги, журналы и брошюры.

В библиотеку.

Библиотека Урмадана отличалась от обычных, привычных библиотек вообще всем, начиная с интерьера. Так как она располагалась в круглой башне, то и форма у нее тоже была круглая, причем стены являлись бесконечными, замкнутыми в круг стеллажами с книгами. Даже входная дверь была вырезана в этих стеллажах и обставлена по периметру цветными корешками.

Но эти стеллажи не были единственными. Отступив от стен метров так пять, создатели библиотеки поставили еще один круг стеллажей, проделав в них местами сквозные проходы, а на свободном пространству между двумя рядами шкафов поставив читальные столики с лампами.

А потом они отступили от второго ряда еще пять метров, и построили еще один ряд стеллажей, а потом еще один ряд, превращая библиотеку в несколько вложенных друг в друга окружностей, наполненных знаниями.

А еще библиотека Урмадана отличалась от обычных, привычных библиотек, тем, что в ней не было никаких заведующих. В ней не было даже компьютера, который помогал бы найти нужную книгу на бесчисленных книжных полках, и единственным способом найти то, что нужно, были многочисленные пометки, свисающие со стеллажей на флажках тут и там – «Мутомагия теория», «Мутомагия практика», «Философия аэромагии», «Артефакторика в медицине», «Медикамагия как способ повысить продуктивность» и сотни других. Хоть по алфавиту расставлены, и то ладно, хоть что-то можно найти.

Мне, к счастью, искать ничего не нужно было, поэтому я просто прошел через все ряды библиотечных шкафов к центру, где стоял одинокий, едва влезший в самую центральную окружность, столик, и сел за него. Вряд ли сюда кто-то еще заявится, ведь парочка студентов, которых я встретил по пути, занимали столики ближе к входу. Где нашли нужную книгу – там и сели, проще говоря.

Оставшись наконец в одиночестве, я погрузился в изучение дневника Бейтса. Это было непросто, прямо говоря, потому что почерк у древнего мага был такой себе. Ему далеко было до шифровальщиков-криптографов, конечно, но уже близко к врачам.

А еще половину написанного занимали картинки и схемы. Нарисованные от руки, судя по кляксам – пером и чернилами, они тоже не отличались особой информативностью, и периодически приходилось наклонять настольную лампу пониже, чтобы понять, что означает тот или иной символ, или это вообще случайная капля чернил упала.

В итоге за время до отбоя я смог расшифровать только первые две страницы… Но оно того стоило!

Оказалось, что под «дневником» Болтон Бейтс понимал скорее исследовательский дневник, нежели тот, в котором пишут, как прошел день и что интересного случилось. В своем дневнике Бейтс излагал собственные мысли и рассуждения на тему техномагии в целом и артефакторики в частности, а еще (и это намного ценнее) – записывал и зарисовывал идеи новых, никогда и никем ранее не произведенных артефактов, зелий, тоников, магических механизмов и всего прочего, за что отвечала техномагия. Разобрав первые две страницы, я узнал, как сделать два артефакта. Одним из них была уже знакомая мне «сагитта», которую я и так мог повторить благодаря тому, что просканировал ее руками. Однако, оказалось, что я не был в курсе некоторых неожиданных решений, без которых «мой» артефакт был бы не так эффективен, как уже существующий. Она все еще могла бы летать и пробивать все, что только удастся вообразить, но требовала бы вдвое больше маны. Мне-то разницы нет, а вот реальным пользователям это могло бы стать неприятным открытием.

Возле схемы «сагитты» стояла большая жирная, явно несколько раз нарисованная галочка, и подпись «Сделано!» и я своими глазами видел результат этого «сделано» и даже управлял им. Именно из-за того, что когда-то Болтон Бейтс придумал, как сделать «сагитту», они существуют сейчас.

Зато возле второго артефакта подобного примечания не было. У него не было даже названия, хотя у «сагитты» оно имелось, хоть и не такое, к какому я привык – «проект артефактная стрела».

Второй артефакт представлял из себя несколько тонких пластин танталита, разделенных «магическим изолятором», как гласила схема. По мнению Бейтса, подобная конструкция могла бы превратиться в пространственный карман. «Танталит, как известно, при подаче на него свободной маны, искажает пространство вокруг себя, формируя небольшое карманное измерение, которого слишком мало для того, чтобы его использовать. Но если несколько образцов танталита сложить вместе, то их энергия не складывается, а наоборот – сходит на нет, как будто разные куски имеют разные полярности. Предположение – если разделить несколько пластин танталита веществом, которое будет „впитывать“ эту энергию с одной стороны пластины, не позволяя им контактировать друг с другом, то общая напряженность поля повысится, расширяя получившийся пространственный карман».

Там еще были какие-то формулы, зачеркнутые и переписанные заново, но не они меня интересовали. Меня намного больше интересовала резолюция, которую Бейтс написал в конце страницы широким размашистым почерком «Нереализуемо! В мире отсутствует магический изолятор! Промокашки не подходят!»

И было это написано так зло, даже с надрывом страницы, что у меня и сомнений не возникло – он пытался, правда пытался. Не раз пытался, но хрен что у него вышло.

И это была не последняя запись о неудаче. Всю оставшуются неделю я каждый вечер просиживал штаны в библиотеке, расшифровывая закорючки Бейтса и разбираясь в его схемах. Чтобы не пришлось делать это еще раз, если понадобится к чему-то вернуться, я завел в заметках на телефоне собственных дневник Бейтса, и переписывал туда все то, что уже успел изучить. И даже схемы переносил – пальцем по экрану, конечно, а не фотографией, что было бы намного удобнее. Поначалу рисовать пальцем было жутко неудобно (никогда не умел рисовать) и схемы получались еще хуже и непонятнее, чем у Бейтса, но потом я вспомнил, что в комплекте моего неубиваемого телефон есть стилус и дело пошло веселее.

К концу недели я перенес в телефон половину того, что содержалось в книжечке, то есть, одну восьмую, если считать об общего объема. Интересного было немало, но самыми интересными, конечно, были записи о проектах, которые не удалось реализовать. Например, Бейтс, как и я, задумывался о том, как сделать артефактные пули, но уперся все в те же ограничения, о которых рассказывал Вилатов. Передать ману напрямую от мага в пули нет возможности, а кристаллов манолита подходящего размера просто не существует в природе.

На уроках я стал слушать вдвое внимательнее, потому что мне было крайне важно знать, насколько продвинулась магия с тех времен, когда Болтон Бейтс писал твой дневник. Удалось ли найти решение тех проблем, с которыми он столкнулся и смогу ли я (или может уже кто-то смог до меня?). Напрямую задавать такие вопросы было бы слишком рискованно, поэтому оставалось просто слушать лекции и ждать, когда тема дойдет до того, что меня интересует.

Единственное, на что я позволил себе отвлечься от дневника – тренировка по аэроболу. Уже в эти выходные должна быть состояться игра с элементомантами, и все ждали ее с огромным нетерпением. В том числе и моя команда. В них чувствовался мандраж перед соперниками в более крутой и дорогой экипировке, но мое присутствие явно укрепляло их боевой дух и не позволяло впасть в уныние.

Никогда еще учебная неделя не пролетала так быстро. Я будто моргнул, а выморгнул уже в субботу, утром, услышав сигнал к подъему. За окном шелестел дождь, будто нашептывая, что он тут надолго, солнце почти не проглядывалось в тучах, и вообще все было довольно серо и уныло.

Руководство Урмадана, видимо, было того же мнения, потому что через минуту после нашего пробуждения мой телефон завибрировал от нового уведомления: «Уважаемые студенты! В связи с погодными условиями игра в аэробол между командами техномантом и материамантов переносится на завтра!»

Ну, завтра так завтра. Это как минимум честно, ведь стихийники, играя под дождем, могут незаметно мухлевать, применяя в процессе магию, и никто этого даже не поймет.

– Я в Смекалинск. – заявил я, прочитав уведомление и откидывая одеяло.

– А завтрак? – изумился Паша, тоже спуская ноги с кровати.

– Там поем. – я махнул рукой. – Дела есть.

– А-а-а… Тогда я тоже там поем! – Паша тряхнул головой. – Я тоже туда собирался!

– Надеюсь, ты не пытаешься увязаться за мной? – я скосился на Пашу и улыбнулся, переводя все в полушутку.

– Вот еще! – фыркнул он. – Сдался ты мне со своей девушкой! Да понял я, понял, что у тебя там пассия завелась, чай не дурак!

Ну и отлично. Пусть думает, что я еду к девушке.

Тем более, что я действительно еду к ней. И к ней тоже. После того, как закончу с делами.

Мы выскользнули из университета даже раньше, чем в гостиную выползли первые зевающие и трущие глаза студенты. Накинув капюшоны курток, мы быстро пересекли замковый двор и юркнули в такси, которые уже стояли возле ворот. Возможно, они с самой ночи тут ждали.

И Смекалинск ждал нас тоже.

Глава 10

Когда мы доехали до Смекалинска, тот еще наполовину спал. В выходной день некому было торопиться на работу, некому было заполнять улицы безликими серыми толпами. Буквально несколько человек брели куда-то по своим делам, но и только.

Большинство заведений тоже было еще закрыто, поэтому я попросил таксиста отвезти нас до ближайшего, которое уже работает.

– Так рано никто не открывается. – ответил таксист, снижая скорость. – Но есть круглосуточные. Устроит?

– Да какая разница. – я пожал плечами. – Устроит, конечно.

В итоге мы вышли возле небольшой кафешки под названием «Мириада». Что конкретно хотели сказать эффективные менеджеры, выбирая такое название, я так и не понял, но главное – оно нам подходило. Внутри горел свет и раздавались голоса, а значит, они открыты. Не раздумывая лишнего, я вошел внутрь и сел за ближайший к выходу столик, Паша последовал за мной.

Кроме нас в кафе было занято всего два столика. За одним из них сидела и ворковала милая молодая парочка, за другим – компашка из троих парней возрастом на пару-тройку лет постарше нас с Пашей. Перед каждым стояло по кружке с пивом, и, судя по их состоянию, это были не кружки за сегодня. Или, вернее, за вчера, потому что они очевидно торчат тут не первый час.

К нам подошла миловидная, хотя и уставшая на вид официантка, подала меню. Долго не выбирая, мы заказали по «английскому завтраку», который по мнению здешнего шеф-повара состоял из глазуньи из двух яиц с беконом и помидорами и белых тостов. И, конечно, кофе, чтобы проснуться с утра.

Через десять минут заказ уже был у нас на столе. Несмотря на внешнюю скудность, приготовлено все было неплохо. Бекон поджаристый, но еще не превратившийся в сухие тростинки, яйца с твердым упругим белком, но еще не успевшим схватиться желтком. Короче, весьма неплохо.

Мы умяли завтрак буквально за пять минут, после чего принялись за горячий ароматный кофе. Паша параллельно ковырялся в телефоне, снова гоняя что-то по экрану, я же просто осматривался вокруг. Парочка за соседним столиком уже успела расплатиться и уйти, так что остались только мы и пьяная компашка. Все время, пока мы завтракали, они дули свое пиво, периодически что-то обсуждая и заливаясь смехом. Официантка, проходя мимо, бросала на них недовольные взгляды, но ничего не говорила.

И вот, когда он в очередной раз прошла мимо них, чтобы принести нам счет. Который я попросил, один из компании позвал ее к себе:

– Девушка! Д… Девушка, подойдите, пжалста!

– Одну секунду. – невозмутимо ответила девушка, донесла наш счет, после чего развернулась и пошла к столику пьянчуг.

А они смотрела на нее, улыбаясь так мерзко, что я буквально нутром почуял, что они готовят какую-то пакость.

Да еще и камень в груди дрогнул, словно он был того же мнения.

Вот бы услышать, о чем они будут говорить!

Никс, который, конечно же, сопровождал меня в нематериальном состоянии, тихо пискнул в ухо, и через мгновение я перестал ощущать его присутствие. Зато в уголке поля зрения у меня, словно я нацепил очки с дополненной реальностью, появилось еще одно изображение, с плеча официантки. А в голове – раздались голоса, будто я надел наушники с технологией костной проводимости.

– Слушаю вас. – спокойно произнесла официантка, и, если бы не Никс, я бы не услышал ее слова на противоположном конце зала.

– Мы хотели бы рассчитаться. – мерзко ухмыляясь, произнес один из компашки, но не тот, кто позвал девушку, двигая ближе к ней плоскую коробочку, закрытую крышкой – точно такую же, в какой счет принесли нам с Пашей.

– Да, конечно. – сохраняя спокойствие, ответила девушка, взяла коробочку и сдвинула крышку.

Коробочка была пуста. Вернее, в ней был счет на двадцать тысяч, но никакими двадцатью тысячами там и не пахло. Так вообще не лежало ни монетки.

– Простите, но, кажется, вы забыли положить деньги. – спокойно произнесла девушка, и я поразился тому, что даже сейчас она не утратила самообладания.

– Мы их положили. – все так же продолжал мерзко ухмыляться тот же парень.

Кого-то он мне напоминает!.. Такое ощущение, что я уже где-то видел эту искривленную в мерзкой ухмылке рожу!

– Простите, но денег здесь нет. – снова повторила девушка, и для демонстрации перевернула коробку вверх дном.

– Деньги там есть. Мы их положили. – продолжая ухмыляться, произнес парень и как-то странно повел рукой, словно гладил невидимую кошку.

Изображение, которое передавал мне Никс, слегка размылось, словно потеряв фокус, а потом нормализовалось, только теперь его как будто переключили в другой спектр. В тот самый спектр, в котором я видел артефакты, когда пропускал через них ману… Я видел ману!

И видел, как из рук хмыря тянутся тонкие мановые нити, заканчиваясь в голове миловидной официантки…

Да этот хер – маг! И не просто маг, а псиомаг! И не просто псиомаг, а мерзкий подлый псиомаг, который пытается при помощи магии обмануть бедную девушку на половину ее зарплаты!

– Ну же, милая, проверьте еще раз. – продолжал улыбаться хмырь, не опуская руки. – Мы положили деньги, клянусь вам!

Девушка слегка деревянно поднесла к лицу коробочку, и заглянула в ее пустое нутро еще раз. Внимательно посмотрела внутрь, и произнесла, чуть ли не по слогам:

– Да. Действительно. Положили. Простите. Я. Виновата.

– Ничего страшного, милая, бывает. – снова улыбнулся тот же хмырь. – Идите уже, рассчитайте нас, мы торопимся.

– Одну. Секунду. – как робот произнесла девушка, разворачиваясь и намереваясь отправиться за расчетом.

Но я уже был рядом. Пока хмырь обрабатывал девушку, все его внимания было сосредоточено на ней, а его друзья не заметили меня по объективным причинам. Один уже спал, положив рожу на стол, а второй был близок к этому.

Подойдя к столику, я поднял руку к лицу официантки и громко щелкнул пальцами. От резкого неожиданного звука она вздрогнула, и ментальная установка хмыря слетела. В глазах официантки снова появилось осмысленное выражение, и она с недоумением посмотрела на пустую коробочку в своих руках.

– Прошу прощения. – я аккуратно забрал у нее коробочку и поставил обратно на стол. – Молодые люди забыли положить деньги, такое бывает, когда много выпьешь. Вернитесь через минутку, и деньги там будут, уверяю вас.

– Но… – начала официантка, но я ее перебил:

– Через. Минутку. Будьте любезны.

Официантка встретилась со мной взглядом и не решилась спросить. Просто опустила глаза и отошла.

А я встал возле стола, уперев в него ладони и глядя на хмыря сверху вниз.

– Слышь, ты! – прошипел тот. – Тебя кто вообще просил лезть? Ты хоть знаешь, кто я?

– Конечно, знаю. – я кивнул. – Ты зажравшийся хер, который позорит звание мага. Ты отрыжка общества, ведь ты только что собирался обмануть простого человека, у которого даже в теории не может быть защиты от магии. Ты ублюдок, которому место в компостной куче, а никак не за столиком кафе. Доходчиво объяснил?

– Слушай, ты. – угрожающе начал хмырь, приподнимаясь со своего места. – Ты слишком до хрена о себе мнишь, тебе так не кажется? То, что о тебе говорит весь университет, вскружило тебе голову, как я посмотрю? На старших решил бочку катить? Так старшие тебе эту бочку обратно отправят, да так, что она же тебя и раздавит, вошь мелкая!

Оп-па! Вот это поворот, однако. Значит, этот хрен тоже из университета! И, судя по его словам – со старших курсов! То-то мне его рожа знакомой кажется – наверняка, я его пару раз видел, только в памяти не отложилось. Вот еще – всяких хмырей запоминать, моя память не для этого предназначена.

А он, значит, в курсе обо мне и моих достижениях. Вот и бесится сейчас, понимая, что даже старшекурскики типа него не смогли добиться всего того, чего добился я.

К тому же все, чего смог добиться он – это трусливый обман персонала небольших кафешек.

– Слушай, ты, Бочкарев…

– Я не Бочкарев! – взвизгнул хмырь. – Моя фамилия…

– Да мне плевать. – спокойно прервал его я. – Но лучше юы твоя фамилия была Ротшильд, и у тебя в кошельке водились бы деньги, присущие носителям этой фамилии. Потому что только в случае, если ты положишь в эту коробочку оплату за счет и еще десять процентов сверху за то, что официантка вас тут терпела. Так вот, только в этом случае ты выйдешь отсюда одним куском. Куском говна, конечно, но все же – одним.

– Да ты не знаешь с кем связался, мальчик. – попытался улыбнуться хмырь, хотя его губы дрожали и отказывались растягиваться в улыбке. – Давай мы поступим по-другому. Если ты не хочешь, чтобы твои мозги поджарились, как яичница на сковородке, ты сейчас низко поклонишься, извинишься, оплатишь наш счет сам и больше никогда не будешь попадаться мне на глаза.

– Не, не страшно. – я покачал головой. – Ты же недомерок, который способен только наивным доверчивым девушкам мозги пудрить. Ты даже сам себе не смог бы поджарить мозги, а до меня тебе вообще расти и расти… И то никогда не дорастешь.

– Ну, мелочь, я тебя предупреждал! – прошипел хмырь и уставился мне в глаза, прижав палец к виску.

Никс снова показал мне, как от его пальцев ко мне протянулись нити маны, и растворились в воздухе буквально в сантиметре от головы. Хмырь нахмурился, и нити стали толще и плотнее, но это ничего не изменило. Они все так же растворялись в воздухе, и я ничего не чувствовал.

Все, как я и ожидал. Магия псиомантов на меня не действует тоже.

Было бы странно, если бы действовала. Она ведь основана все на той же мане, что и вся остальная магия.

– Хм… – я нахмурился. – Яичницей пахнет, тебе так не кажется?

Я издевательски принюхался, задумался, а потом покачал головой:

– Не. Показалось. Хотя, может, это у тебя из штанов, м?

Хмырь стиснул зубы, и отнял руку от виска, глядя на меня:

– Маленький урод! Да мы тебя сейчас и без всякой магии закатаем! Эй, вы! Вставайте, дело есть!

Он потормошил своих спящих друзей, но добился от них только невнятного бормотания и нового приступа храпа. Бросая на меня злобные взгляды, хмырь отвесил им несколько пощечин, и одного даже смог разбудить, но, судя по его лицу, тот напрочь отказывался понимать, что вокруг происходит.

– Чттврс… – выдавил он из себя, кося глазами во все стороны сразу.

Поймав новый взгляд хмыря, я постучал указательным пальцем по коробочке с чеком и демонстративно посмотрел на левое запястье, где могли бы быть часы, которые я не носил. Надо будет это, кстати исправить, ведь часы это не просто способ узнать время, а при необходимости еще и стороны света, но также и еще один предмет, который можно превратить в полезный артефакт.

Хмырь забегал глазами по помещению кафе в поисках чего-нибудь или кого-нибудь, кто помог бы ему или хотя бы встал на его сторону, но на его беду в заведении было уже пусто. Даже официантка скрылась с глаз, хотя я был уверен, что она наблюдает за нами откуда-то из укромного уголка.

– С-сучонок! – наконец прошипел хмырь, не найдя никакой поддержки даже в собственных друзьях. – Ты даже не представляешь, что тебя теперь ждет! Ходи и оглядывайся теперь всю свою жизнь!

– Зачем? – я усмехнулся. – Меня не интересует, что там делают неудачники, которых я оставляю позади. Счет, будь любезен.

И я снова постучал пальцем по коробочке с чеком.

– Я оплачу счет! – мелко дрожа от злости, но не решаясь полезть в драку на кулаках, прошипел хмырь. – Да, я оплачу счет! Потому что я так решил, что я оплачу счет! Не думай, что ты тут как-то повлиял, паршивец!