Текст книги "Ползи! (СИ)"

Автор книги: Эл Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 8. Хочешь стать мужиком? Топай на инициацию!

Мы жили у Анвара уже два месяца. За это время я узнал много ценной для себя информации. Я не мог подставляться, признаваясь старейшине в том, что я из иного мира. Нет, не потому, что не доверял – доверял-то как раз на все сто. Но Анвар не казался человеком, который поверит в подобное. Мне не хотелось выглядеть в его глазах безумцем. Агнар будет молчать: не из болтунов пацан. Да и из детства сумасбродного и безрассудного вышел уже давно, еще до рабства в шахтах, поэтому к нему я относился серьезно, почти как ко взрослому.

Меня ни на день не покидала мысль о клятве Маху: отыскать его сына. Как? А главное: что потом? Я сгоряча, в порыве горя и жажды облегчить муки старика, в порыве сыновней благодарности (да, именно нечто подобное я чувствовал к Маху) дал ему клятву, которую не представлял, как исполнить. Но отказаться от клятвы и стать в собственных глазах брехуном я не мог. Значит, для начала следовало узнать, где находится город Рок – ну и названьице.

Из-за того, что напрямую выведывать нужную информацию я не мог, приходилось идти окольными путями. В итоге я кое-как узнал от Анвара, что город находится вообще в другом герцогстве. Не то, чтобы туда нельзя было добраться, но в моем нищенском положении сделать это будет не так-то быстро.

Однажды рано утром Анвар, сидя на крыльце и потягивая ароматный кофе (да, здесь знали этот напиток, и я вам скажу, что Рада варила лучший кофе, что я пробовал в жизни) и любуясь восходом просыпающегося солнца, завел любопытный разговор.

– Я вот что подумал, Дан: оставайтесь-ка вы с мальцом у нас в общине жить.

– Насовсем? – удивился я такому резкому повороту событий.

Конечно, старейшина ни разу не гнал нас, напротив, всячески давал понять, что мы им не в тягость, но меня самого тяготило, что мы свалились на их головы, и я ломал мозги над тем, как бы мне встать на ноги.

– Почему нет? Помнишь, как мы похоронили нашего старика Тео месяц назад? От него добротный дом остался. Можешь поселиться там, женишься, детишек настрогаешь, хозяином своего пусть небольшого, но хорошего земельного участка станешь. Учет ведь крестьянского населения властями не строго ведется. Им главное знать, сколько в общине живет голов, способных платить дань. Вот и будешь его платить вместо старика. А брат твой пусть с нами остается жить: нам с Радой на старость будет счастье о ком-то заботиться, своих ведь детей Творец не даровал. Учет детей ведется только с двенадцатилетнего возраста. Вон у одних сынка девятилетнего пару лет назад волк в лесу загрыз. Выдадим Агнара за их ребятенка, никто не станет дознаваться. Кому есть дело до нищих крестьян? А даже если и станет, то вы же свободные люди, можете сказать, что снялись с места, переехали сюда. Это было бы самое простое решение, я только сомневаюсь, что оно тебя устроит, если ты до сих пор боишься, что кто-то может вас искать.

Я промолчал. Не мог я объяснить старику свои тревоги.

– А ты вон своих детишек заводи, – свернул он на другую тему как ни в чем не бывало. – Мужик взрослый уже, семьей пора обзаводиться. Я даже знаю, кто на тебя глаз положил. Ли знаешь?

– Не припомню… – наморщил я лоб.

– Сестрица Роба.

Я уже знал, что Робом звали того придурка, который на меня наехал в сеннике из-за распущенной девахи.

– Да ладно? Ну нет, Анвар, спасибо, но связываться с этой семейкой у меня желания ноль.

– Ты из-за того случая, что ли? – улыбнулся старик. – Брось ты, Дан. Роб уже и думать забыл об этом. Ты разве не слыхал, что он шуры-муры крутит с другой девицей?

– Рад за него, – мрачно ответил я. – Но что-то не нравится мне все равно эта идея…

– Девка-то ладно – дело молодое. А вот о том, чтобы с нами остаться – подумай. Будешь одним из нас. Мы люди простые и живем небогато, но у нас спокойно. Да и много ли человеку надо для счастья-то?

***

Я всерьез задумался над предложением Анвара. Был ли у меня выбор? Нет, конечно, я мог отправиться скитаться по неизвестному мне и – я в этом не сомневался – враждебному миру, чтобы… чтобы что? Сына Маха так просто не отыскать. Да и возможно ли это вообще? Что я о нем знаю? Имя? Буду ходить по городу и спрашивать «Не подскажете, как мне отыскать раба такого-то?»? Да, с сыном Маха придется подождать. Вернусь к этому позже. Сейчас важнее залечь на дно.

Паранойя, что нас вернут в рабское положение, до сих пор скребла мое сердце и порой снилась в виде кошмаров, от которых я пробуждался в холодном поту.

А еще мне хотелось остаться. Никогда бы не подумал, но мне понравилось жить в деревне. Спокойно, тихо, размеренно. Красивая, первозданная природа кругом. Я падал к вечеру, как загнанная лошадь, после тяжкого трудового дня, но все-таки был доволен. Жизнь была сытной и привольной вопреки условиям тяжелого труда и бедности во всем остальном, кроме жратвы. Еды вдосталь, дом какой-никакой имеется, а остальное не столь важно. Если все крестьяне в здешних краях живут так же неплохо, то этот мир не так уж плох. Но я, конечно, не верил в это. Анвар сказал, что от барона многое зависит. Местным с бароном повезло: тот блюдет спокойствие на своих землях, излишки зерна и мяса (то, что тут крестьяне могли раз в неделю питаться мясом было для меня открытием века!) не отбирает, и народ живет сносно.

Значит, решено – пока остаемся. Меня же никто не привязывает к одному месту. На мне рабского клейма нет, представится случай, могу и сняться с места. А надо ли оно мне? Если неплохо можно устроиться тут, то зачем искать приключений на свою задницу? Кроме сына Маха, у меня нет других причин куда-то срываться. Мах ведь не хотел никаких клятв… Быть может, мне и не надо цепляться за свои же слова? Ну чем я смогу помочь рабу?

Ах, дерьмо. Я сам себя в угол загоняю. Ладно. Поживем – посмотрим.

Может, прав Анвар и насчет женитьбы? Но тогда я точно не смогу никуда сорваться. Или смогу? Мне же только найти надо сына Маха и… рассказать ему о кончине отца. Дать ему шанс хотя бы оплакивать родителя. Дать шанс узнать правду о том, что случилось. А способ освободить раба от клейма я вряд ли найду. Прости, Мах, прости, что дал напрасную надежду…

***

С Ли мы пересекались множество раз. И, буду откровенным, девушка мне нравилась. Нет, я не влюбился – еще не хватало – но крепкую мою симпатию молодая особа заслужила. Она выглядела скромной, порядочной, адекватной. Лицом мила, телом стройна. Пару раз мы поговорили о пустяках, и я узнал, что она еще и сообразительна и интересна, как собеседник. Даже не сказал бы, что она всю жизнь в сельской местности прожила – такой широкий у девушки кругозор. Это меня и подкупило. Я бы не смог крутить любовь с кем-то из других местных девушек. Мне попросту было с ними не о чем говорить. Конечно, и с Ли не поболтаешь о Достоевском и экзистенциальном кризисе, но то, что в ее прелестной головке острый ум – уже много значит для меня.

Но решиться на то, чтобы всерьез с ней что-то замутить, я пока не мог. Меня глодало изнутри то, что я поклялся Маху найти его сына. Значит, я должен хотя бы попытаться. Поэтому пока рано связывать себя брачными узами.

***

Я согласился на предложение Анвара и переехал в опустевший дом умершего старика. Он был куда меньше дома старейшины (хотя и там мы вчетвером с трудом умещались), но мне было насрать. Свой дом – кайф!

У меня не было ломки из-за отсутствия сигарет и бухла, но была ломка из-за отсутствия книг. Да, это реально была проблема. Книгопечатание в этом мире, кстати, уже было изобретено, но книг было не так много, как и грамотных среди простого люда.

С удивлением и радостью я обнаружил, что умею читать и писать на местном языке. Понял это, когда увидел какой-то свиток у старейшины с бухгалтерскими расчетами. Да, старейшина был грамотным, и его жена тоже.

В общем, переехал я в свой – в свой! звучит-то как сладостно! – дом. Но недолго длилась моя эйфория. Однажды ко мне пришел Анвар и снова завел разговор – на этот раз куда страннее первого.

– Дело к тебе есть, Дан. Не думал я, что до этого дойдет, ты ведь все-таки пришлый, горожанин, я так понимаю… Но народ настаивает.

– На чем? – сразу насторожился я.

– На обрядах посвящения.

– Чегооо?

– Каждый мальчик нашей общины, достигнув возраста пятнадцати лет, должен пройти посвящение во взрослые мужчины.

– Мне давно не пятнадцать.

– Это не важно. Ты не можешь стать одним из нас, пока не пройдешь через эти обряды. Прости, Дан, но я не могу пойти против своих. Они не поймут. Мы испокон веков живем на этих землях и чтим традиции наших отцов. Ты должен проявить уважение.

– И что же от меня потребуется? – осторожно спросил я.

Ассоциации в голове крутились, связанные с сектами и жертвоприношениями. Хотя Анвар, конечно, не допустил бы, чтобы его община занималась какими-то непотребствами. Но все равно – как-то не нравится мне все это.

– Как ты знаешь, магов среди крестьян рождается мало. Но так было не всегда. Были времена – далекие, похороненные под тяготами сотен лет – когда и среди нас чаще встречались одаренные люди. И наши праотцы проходили посвящение в маги одновременно с посвящением в мужчины в том случае, если дар бывал обнаружен. Но даже если нет – посвящение все равно состоялось, потому что стать по-настоящему взрослым мужчиной всегда было куда важнее, чем оказаться одаренным. Тогда обряды проводились куда раньше – лет с двенадцати, мы точно не знаем. Магия пробуждается по-всякому – у кого в детстве, у кого в юности, а у кого и вовсе тогда, когда этого уже и ожидать перестаешь. Зачастую бывало, что наши предки обнаруживали свою силу именно на одном из обрядов посвящения – оно стимулировало силу, заставляло ее явить себя.

– А девочки? Они ведь тоже могли оказаться магами?

– Могли. Но лишь мужчины могут удостоиться чести принять участие в церемонии посвящения.

«Все ясно, короче, патриархат во всей красе», – мысленно усмехнулся я.

– Посвящаемый должен был закалиться, чтобы стать настоящим мужчиной и полноценным членом общины. В городах эти традиции давно позабыты, да и во многих деревнях тоже. Но мы – мы помним, – продолжал говорить Анвар.

– Так что же мне надо будет делать?

– Ступени посвящения были выстроены так, чтобы у человека могла, при ее наличии, пробудиться магия. Самая распространенная магия – это, как ты знаешь, стихийная. С этим и будут связаны некоторые твои испытания.

– Как-то это слишком однобоко, – сказал я, – если видов магии куча.

– Придумать для каждого вида магии отдельное испытание было бы делом трудо– и времязатратным. Наши далекие предки, жившие на лоне природы, конечно же, отдали предпочтение стихиям – в противостоянии с первобытной, беспощадной и слепой природы дух мужчины закаляется, как сталь.

***

Первое испытание должно было состояться в центре деревни. Здесь проходили главные события общинной жизни. Тут был колодец, тут был построен деревянный помост, на который обыкновенно поднимался старейшина, чтобы толкнуть речь. На этот помост сейчас была водружена большая бочка с ледяной водой. И мне предстояло залезть в нее и просидеть там три часа – и ни минутой меньше.

«Здравствуй, воспаление легких».

Как назло, день был специально выбран пасмурный и прохладный.

– Иначе какой смысл в испытании? – спросил Анвар.

«Старик, да что же ты делаешь? – обратился я с мысленным возмущением и легкой обидой к старейшине. – Такой мировой, умный мужик, а все туда же – в дебри тупой архаичной философии».

Анвар произнес небольшую пафосную речь, и я в одних трусах, которые тут напоминали что-то типа аналога нашего антично-средневекового брэ, залез в бочку.

– Ух… – выпустил я воздух, чувствуя, как все тело обжигает холодом.

Вся деревня собралась поглазеть на посвящаемого несчастного меня. Ну, любуйтесь, любуйтесь, извращенцы и садисты. Хлеба и зрелищ захотелось вам, да?

Нет, я вообще-то не против того, чтоб быть закаленным, так что фиг с ним.

…Эм, нет, беру свои слова обратно. Кажется, я уже свое хозяйство там отморозил. Дрожащими губами я сипло спросил у Агнара, стоящего рядом и с преданным участием глядящего на мои муки, сколько еще осталось – пятнадцать минут. А ведь пацану через год через эти же садистские обряды проходить.

…Пятнадцать минут длились бесконечно. Но вот мне сказали, что испытание пройдено, и я могу вылезать.

Фуууф, полотенце, теплая одежда – никогда бы не думал, что так обрадуюсь своей мешковатой рубахе и потрепанным штанам.

– Выпей, моя Рада заварила – чтобы не заболеть. – Анвар протянул мне чашу с ароматным дымящимся отваром.

Глотнув, я почувствовал обжигающую горечь, заполнившую рот.

– Ну что, Анвар, когда следующее-то испытание? – спросил я, все еще трясясь мелкой дрожью.

– Отдохни пока, – хохотнул он. – Вы, горожане, неженки, не привыкли к такому.

***

Вечером были танцы. Да-да, тут бывали увеселения. Никакой экзотики, все вполне, как в нашем мире – темнота, укрывшая общину, языки огня от костра, жареное мясо, местный алкоголь, музыка, извлекаемая из дудочек примитивного типа, девушки, кружащиеся вокруг костра. И одна из них вполне недвусмысленно глядела на меня. Но я не спешил присоединяться к Ли. Я сидел, потягивая волшебный травяной чай Рады и глядя на пляску пламени. Это был пик умиротворения. Мне хотелось продлить эти мгновения как можно дольше. Но идиллию нарушила Ли, подсев ко мне.

– Поздравляю, ты преодолел первую ступень, – заулыбалась она мило и очаровательно.

Я залюбовался отблесками пламени, игравшими на ее роскошных длинных волосах золотистого оттенка.

– Спасибо. Ерунда, – отмахнулся я. – Я думал, сложнее будет. – Хм. Это прозвучало, как бахвальство? Неужто я пытаюсь выпендриться перед девицей?

– Знаешь, мы могли бы с тобой…

– Что? – в тревожном ожидании я замер.

– …прогуляться как-нибудь. – Она снова невинно улыбнулась.

«Фуф. Уже от девушек шарахаюсь, как от проказы».

На самом деле я просто беспокоился, как бы не обмануть ее надежд. Я ведь не знаю, каких воздушных замков она уже понастроила в голове.

– Да, конечно, обязательно. Слушай, кажется, твой брат недолюбливает меня.

– Да ты что! – горячо возразила она. – Он рассказывал, что однажды приревновал твою соседку к тебе, но с тех пор много воды утекло. Роб ведь собирается жениться на Саре, ты разве не слыхал? Так что он не прочь поладить с тобой, поверь мне.

Я обернулся и поглядел на Роба, разговаривавшего с отцом. Уловив мое внимание к себе, он дружелюбно помахал рукой и улыбнулся.

Вот как. Семья потенциальной невесты уже не горит желанием прикончить меня – это радует. То есть я до сих пор не знаю, стоит ли мне связывать себя такими узами, но в будущем… может, я найду способ одновременно и жизнь свою наладить, и сына Маха поискать.

После гулянки он подошел ко мне и завел беседу:

– Дружище, я тут хотел сказать… ты прости меня за тот случай. Глупо вышло.

– Ерунда, я уже ничего не помню, – с улыбкой отозвался я.

– Слушай, я слышал, что ты грамоте обучен и книжки любишь. Так у нас дома есть несколько – может, отдать тебе?

– Правда? О, братишка, буду тебе по гроб жизни благодарен! – искренне воскликнул я.

– Да не вопрос. Пошли.

Я двинулся за ним. Брат Ли был невысок, худощав, но, судя по точным уверенным движениям, ловок и быстр. Такие же светлые, как у сестры, волосы парня были коротко стрижены. Обыкновенный, в общем, парнишка, с обыкновенной внешностью – это он мне тогда из-за конфликта неприятным типом показался, но я, похоже, ошибся в нем.

Роб жил на одной из боковых улиц. Точнее, вся его семья жила. Такой же небольшой и скромный дом, как у всех. Я подождал на крыльце, пока он вынесет мне свои книги.

– Прихватил все, которые были. Впрочем, это тебе явно не интересно, – сразу убрал он в сторону книгу по растениям.

– Ты этим интересуешься? – указал я на книгу.

– Да. Мать отправляла в детстве травы полезные собирать в лесу… Во! Гляди. Любишь такое?

Я взял в руки потрепанную книжку. Пьесы – трагикомедии. О, местные вполне могут быть приобщенными к культуре. Неплохо. Хотя вообще-то пьесы я не люблю. Но за неимением под рукой томика Гюго и такое чтиво будет желанной литературой.

– Вот еще. – Протянул мне новоиспеченный товарищ сборник поэзии. – А, ну это тебя вряд ли заинтересует. – Указал он на томик дамского, судя по названию, романа.

– Ли тоже любит читать? – с любопытством спросил я.

– Да она за новую книжку убить готова, – пошутил Роб. – Мать сокрушается, что неправильно она в деревне родилась, ей бы среди знати жить с ее замашками.

– Отличная девушка твоя сестра, Роб.

– Ты ей тоже нравишься, – подмигнул он.

– Эм… ладно, потопал я, бывай. И спасибо за книги.

А ведь неплохой, кажется, мужик этот Роб.

Глава 9. Жги, Дан!

Настало время следующего испытания. По правде сказать, я боялся (ну да-да, я тот еще трус порой), что меня заставят на этом дебильном посвящении делать что-то либо ужасное, либо постыдное. Хотя, если бы задания выходили за рамки того, что я готов физически и этически выдержать, то я бы, конечно, послал всех нафиг. Но пока все шло более менее приемлемо.

В нашем мире в архаичных племенах людей инициировали схожим образом. То в ледяную воду прыгай, то ледяными простынями оборачивайся и суши их теплом своего тела, то угли горящие глотай или пройдись по ним. Правда, я со всей наивностью своей души надеялся, что до углей у нас не дойдет – такой травмы мое горло плохо переживет, да и ступни жаль.

Все оказалось куда проще. Испытание было назначено на один из чудных прохладных вечеров. Один из мужиков разжег костер в центре деревни, меня пригласили сесть максимально близко к нему.

– Наши праотцы были уверены, что настоящий муж должен гореть внутренним огнем, – заговорил стоящий рядом Анвар. – Про магов и говорить нечего. Они могли есть горящие уголья…

Ну я же говорил!

– …ходить по ним босыми ногами. У нас есть легенда о великом воине, который после битвы с врагами настолько воспламенился душой, что его одеяния сгорели на его теле, и воину пришлось залезть в чан с холодной водой, чтобы остудить свой пыл. Вода вокруг него сильно нагрелась, забурлила, пришлось ее менять. И только тогда великий воин остудил пламя внутри себя.

Пока Анвар заливал мне в уши пафосную легенду, тот же деревенский мужик, что разжег костер, стал бросать в него горсть… это сушеный перец, что ли? Ой, ну все ясно с вами.

Уже через несколько мгновений у меня в глазах защипало, а в горле запершило. Не смертельно, конечно, но я вам скажу – ощущения не из приятных. Прямо вот совсем. Я усилием воли подавил желание потереть глаза. Анвар сказал, что настоящий мужчина терпит невзгоды без единого дрожания в мускулах. Не то чтобы дикарские представления о жизни общины стали для меня авторитетом, но прослыть в их глазах изнеженной принцессой мне бы не хотелось. Весь этот бред с испытанием – это, конечно, просто смешно, нелепо и верх мракобесия, но сила духа в глазах этих людей значила очень много – и в моих тоже. И мне было бы не в кайф дискредитировать себя перед теми, с кем я собирался прожить, возможно, оставшуюся жизнь.

– Выпей это. – Мне протянули чашу с подозрительно пахнущим отваром.

Я залпом осушил ее.

В первые несколько секунд – ничего. А потом как полыхнуло во рту.

– Что… вы… мне дали? – спросил я, с трудом дыша.

– Пламенную воду.

Ох, спасибо, это все прояснило!

Я не мог дышать. Я горел. Все мое горло и весь мой рот обратились в сплошной огонь. Это было невыносимо!

Я старался не задохнуться и одновременно не выказать перед всеми своих позорных мучений. Даже не знаю, что было ужаснее – огонь или невозможность нормально вдохнуть.

Наконец, через бесконечность мгновений пожар во рту стал утихать. Фуууф… отпускает, кажись.

Я, наверное, просидел около получаса со слезящимися глазами и очень неприятными ощущениями в горле, когда Анвар провозгласил конец испытания.

– А теперь тебе надобно отдать дань уважения земле, которая кормит нас, – сказал он.

Непонятно откуда возник Роб с деревянной посудиной в руках, внутри были какие-то измельченные растения.

– Вот так сразу? – удивился я.

– А чего тянуть? – отозвался Анвар. – Древние времена были куда суровее, и испытания тех времен – тоже. Нынешние испытания – просто невинные детские шалости в сравнении с тем, через что приходилось проходить нашим предкам. Ты должен втирать эти растения в кожу – и на лице, и на верхней части туловища.

Я снял рубаху. Спасибо хотя бы, что не приходится снова труселями своими перед всей деревней светить. Набрал пригоршню травок и стал старательно обтирать ими себя. В первую минуту ничего не происходило. А затем у меня началась натуральная чесотка. У меня зачесалось буквально все. Ну ладно, кроме нижней части туловища. Каждый сантиметр моего тела и лица, куда попала злосчастная трава, стал терзать нестерпимый зуд.

– В чем же смысл всех этих бессмысленных действий? – спросил я у Анвара. – Анвар, ты же умный человек, неужели не понимаешь, что глупо заниматься всем этим? Что это дает? Да я ведь даже не маг, чтобы ожидать пробуждения силы при всех этих действиях.

– Надо чтить и уважать традиции, передаваемые из поколения в поколение многими веками. В былые времена мужчин, отказывавшихся участвовать в обрядах посвящения, изгоняли из общины, презирали, клеймили позорным именем трусов. Сейчас все эти испытания превратились лишь в отголоски тех жестоких времен, но все же они не дают нам забыть, кто мы есть. Мы – потомки своих отцов до тех пор, пока знаем и помним свою историю.

Снова пафосная речь. М-да, не так-то легко избавиться от культурных пережитков. Ясно одно: если я откажусь участвовать в этой дичи, меня предадут остракизму.

Да когда же закончится эта проклятая чесотка?!!!

***

Осталось еще два испытания. И одно из них сегодня.

Сейчас почти полдень. Мы – я, Анвар, Роб и еще несколько мужиков – стоим у кромки леса.

– Почему мы здесь? – удивленно спросил я, наверное, в пятый раз.

Мне никак не хотели говорить, что меня ждет на грядущем испытании.

– Этот этап посвящения крайне опасен, Дан, – нахмурил Анвар лоб. – Тебе придется проявить недюжинную силу и отвагу.

– Да что делать-то надо?! – уже всерьез занервничал я.

– Сразиться с лесным зверем.

– Серьезно? С каким?

– Его зовут алоуш. Он силен и свиреп, как медведь, но не так быстр и проворен, как волк. Тебе придется станцевать с этим хищником пляску смерти – и одержать верх.

– Что еще за алоуш? – вскричал я в паническом нетерпении.

– Неужто не слыхал ни разу? – пришел черед старейшины удивляться. – Ну вы даете, горожане… Совсем жизнь и мир вокруг не знаете. Увидишь сам. Дан, сынок, – старик положил руку на мое плечо, – я всем сердцем за тебя. Выживи в этой схватке, одолей хищную тварь – ты человек, ты умнее ее.

– Вот уж спасибо, как-то не утешает меня это сейчас… Чем я биться-то буду?

– Вот этим. – Роб протянул мне копье – не длинное и не короткое, крепкое с виду, с деревянным древком и металлическим наконечником.

Я взял орудие в руку. Это что у меня, рука трясется уже, что ли? Вот позор – еще ведь даже в лес не ступили.

Мы (кроме старейшины) отправились в смертельный поход. Ага, для меня. Остальные мужики тоже были с копьями, но драться-то буду только я. А они просто станут свидетелями моего триумфа… или издыхания, и при последнем варианте будут тащить мой труп в общину, чтобы без почестей, с позором похоронить там, как изнеженную принцессу, которая не сумела всего-то лишь проткнуть брюхо какого-то там неведомого алоуша.

Мы шли не менее трех часов, а то и больше. Чем дальше продвигались вглубь леса – тем интенсивнее тряслись мои поджилки. Роб сказал, что зверье близ деревни не суется, потому надо вглубь идти как можно дальше.

И вот было выбрано место для остановки и грядущей… пляски смерти.

– Почему здесь? Откуда знаете, что этот ваш… алоуш именно тут появится?

– А мы сейчас позовем его. – Роб вытащил из заплечного мешка большую флягу. Открыл, зачем-то принюхался. – Давай-ка снимай рубаху, а то испачкается.

– Чем опять мазать собираетесь? – заспорил я тут же. – Мне прошлой чесотки хватило.

– Не боись, не будет никакой чесотки. Снимай давай одежу.

Я с тяжким вздохом повиновался. Роб стал поливать меня…

– Это что, кровь? – чуть ли не заорал я.

– Да не ори ты. Коровья она. Так надо.

– Зачем меня обливать коровьей кровью? – Ну спасибо, что не человеческая, но мерзость происходящего это не отменяет!

– Чтоб зверя, разумеется, приманить. Алоуш знаешь с каким чутьем острым? Мы точное расстояние не проверяли, знамо дело, но знающий люд говорит, что за несколько миль кровь чует эта тварюга.

Когда парень закончил делать из меня приманку, все мужики забрались на деревья (спасибо, чуваки, за моральную поддержку!), а я остался стоять весь в крови и ждать, когда же по мою душу явится голодный хищник.

Ждать пришлось в районе получаса по ощущениям. Я все тревожно озирался по сторонам, держа наготове копье, но вскоре рука устала, и я опустил орудие. Сердце клокотало в груди, словно силясь вырваться на волю и улепетнуть подальше от месилова, которое тут скоро начнется. Ох, что я несу? Кажется, рассудок уже мутным стал от панического страха, стиснувшего все мое существо.

Признаюсь честно, меня не покидала надежда, что страшный зверь попросту не явится на потенциальный ужин. Мало ли, вдруг он перекусил уже зверушками какими, зачем ему еще я? Но мои оправдания с треском разлетелись на тысячи осколков.

Я увидел алоуша, когда тот, создавая изрядный шум, выступил из-за деревьев в десятке метров от меня. У меня волосы встали дыбом везде, где они только растут, и ледяной пот заструился по спине от страха. Хищник был страшным: большой, как медведь, с густым черным мехом, с длинными когтями, со свирепой мордой. Такой не обитает в моей реальности. Даже не знаю, на кого он смахивает больше – туловищем немного на медведя, мордой на пантеру, пожалуй.

Я крепче сжал копье и поднял его. Тише, Дан, перестань трястись. Как бы страх не разорвал сердце раньше, чем это сделает зверь.

А он тем временем оглушительно зарычал и двинулся ко мне. Я попятился назад. Алоуш в несколько прыжков преодолел расстояние до моей трясущейся тушки, я сделал еще шаг назад, хищнику надоело, что жертва убегает, и он сделал очередной рывок в мою сторону. Я чудом увернулся. Зверь неуклюже развернулся в мою сторону. Когти царапнули воздух. Я отбежал еще дальше.

– Давай, Дан, сражайся, иначе провалишь испытание! – крикнули с дерева.

Алоуш заревел в первобытной ярости и взмахнул лапой: когти прошлись по моему плечу, ободрав одежду и кожу. Я не увидел кровь, так как и так был перемазан ею, но ощутил, как заструилось тепло по раненому месту. Ах ты, тварь, алоуш! Я сделал выпад вперед, держа копье острием, направленным в глаз зверя, но, само собой, не попал. Зато раззадорил и разозлил животное. Когти пролетели буквально в паре сантиметров от моего лица. Я отскочил, споткнулся, упал, зверь тут же набросился на мою тушку. Я перекатился влево, но алоуш успел царапнуть мое бедро. Ах ты ж, гаденыш такой, больно как! Ну нет, твоим ужином я становиться отказываюсь, тварь!

Я вскочил и шагнул к врагу. Копьем – в бок. Промазал. Еще одна попытка уколоть – опять мимо!

Взъярившийся еще больше алоуш махнул лапой, я не успел отскочить или увернуться и упал. Зверь тут же навис надо мной с диким рыком. Пасть его сомкнулась на моем раненом плече. Я заорал от боли и вонзил копье, которое сумел удержать в руке, куда-то в бок хищника. Ах, жесткая шкура под шерстью, чтоб ее! Но зато враг совсем рассвирепел от моей наглости. Оторвав пасть от меня с куском моей плоти, алоуш заревел во всю мощь.

Вот сейчас мне придет конец, успел я подумать до того, как пасть снова начала опускаться – на этот раз к моей шее.

Сейчас порвет! Сейчас подохну!

Мысли пронеслись в воспаленном от страха сознании буквально за мгновение.

Времени думать, пытаться не было. Только один шанс. Пляска смерти подходила к концу.

Вытащить копье у меня не хватило сил, так что я вытащил свой нож (вернее, нож Оскала) из кармана. Алоуш не успел вгрызться мне в шею, я подставил руку, закрывая глотку, и зубы хищника сомкнулись на моем предплечье.

– Аааааааа! – прокатилось вокруг.

Это был вопль самой жизни, которая не хотела поддаваться смерти.

Свободной рукой я вогнал клинок в глаз врага. Он с ревом страдания отпустил мою руку и неуклюже заметался по поляне, а я так же неуклюже поднялся.

– Дан! – крикнул один из мужиков с дерева, и через пару секунд к моим ногам упало копье.

С молчаливой благодарностью я подхватил его и, выждав момент, когда алоуш окажется рядом, вогнал орудие ему в голову. Хищник взревел еще сильнее, но, пошатнувшись, упал, однако перед тем успел полоснуть по моей груди своим смертельным оружием – когтями.

Я с благодарностью потерял сознание.

***

Я вынырнул из милосердного омута забвения и с трудом разлепил веки. По глазам резануло слепящим светом из окна. Я успел понять, что нахожусь в доме Анвара.

– Ты очнулся! – радостно воскликнула… Ли?

Я лишь промычал что-то невнятное в ответ. Язык не слушался и распух от жажды. Тело было куском боли. Голова стала весить целые тонны. Лучше бы я не просыпался.

– Дан, выпей. – Мою голову осторожно приподняли и губ коснулась прохлада воды.

Я заставил себя сделать пару глотков. Живительная влага. Уже гораздо лучше.

– Дан, милый, как ты? Впрочем, нет, не отвечай. Тебе пока тяжело, наверное, отдыхай, спи. Скоро ты поправишься. А я рядом, не волнуйся, – не переставая, защебетала девушка.

С чего бы мне волноваться? Вот с убийцей-зверем насмерть биться – это да, заставляет нервничать, а тут… Кстати, я, значит, вышел победителем из пляски смерти? Неожиданно. Но радоваться что-то у меня нет ни сил, ни желания.

С каждой секундой пребывания моего сознания в режиме онлайн мне становилось все более тяжко. Боль – она везде!

– Дан, а хочешь, я тебе почитаю? Впрочем, нет, не говори. Ох, какая же я болтунья. Это я просто очень рада, что ты пришел в себя. Мы так переживали…

Да заткните уже ее кто-нибудь! И выключите уже эту боль!

Когда муки мои достигли пика, я опять провалился в спасительную тьму забытья.

***

Я плохо помню себя. Плохо сознаю себя. Кажется, я пробуждался и заново проваливался в забытье еще несколько раз. Перед глазами были полоски света. В ушах гудело что-то неуловимое. Кожи касались чьи-то заботливые руки. Или нет? Может, мне все только сниться? А может, зверь (как же его звать-то? никак не вспомню, вот, пожалуйста, голова повреждена) отправил меня в мир иной – не туда, куда попаданцы… попадают, а туда, куда после смерти попадают? А что, если он навсегда оставил меня инвалидом? О, лучше смерть! Вдруг я проснусь и окажется, что я не могу ходить? Как же я тогда пойду искать сына Маха?