Текст книги "Темный Падший (ЛП)"
Автор книги: Эль Джаспер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Это говорит Вик, и я бросаю на него быстрый взгляд и киваю.
– Давайте убираться отсюда, – говорю я, желая поскорее уйти. Желая стереть в порошок ублюдков, которые забрали у меня Эли.
Все осушают свои чашки. Те, у кого есть талисманы Причера, надевают их. Ной не задумывается о своих. Джинджер и Люциан, оборотни, оба нюхают их, морщатся и засовывают под рубашки. Я подумываю о том, чтобы взять с собой, но решаю, что еще не время. Я оставляю его в своей комнате. Вскоре мы все экипировались, спрятали мечи под темными плащами и надели талисманы, наполненные древними чарами Галлы, и вышли в туманную эдинбургскую ночь.
С тех пор, как я вернулась с улицы этим утром, снова стемнело. Боже всемогущий, я весь день спала и видела сны. Прежде чем мы трогаемся с места, чья-то рука касается моей руки. Я оборачиваюсь и вижу Джинджер, стоящую рядом с нами с широко раскрытыми глазами.
– Извини, – говорит она и продолжает. – Если тебе нужно поговорить с девушкой, я здесь.
Я коротко киваю.
– Спасибо, но со мной все будет в порядке.
Джинджер смотрит на меня серьезным взглядом, кивает в ответ, а затем находит своего спутника жизни, Люциана.
Если я поддамся этому, выложу все начистоту другой женщине, то потеряю самообладание.
Я не могу позволить себе потерять его сейчас. Может быть, позже, но не сейчас. Черт возьми, нет.
Джейк стоит передо мной, его невероятно массивная фигура полностью закрывает меня. Я поднимаю взгляд.
– Ты справишься с этим? – спрашивает он. В нем нет ни снисходительности, ни сочувствия. Он говорит, как ни в чем не бывало.
Я киваю.
– Я поняла.
Он смотрит на меня еще несколько секунд, затем кивает. Он обращается к остальным.
– Пошли. Мы направляемся на Тевиот-плейс, в университет.
Группы снова разделяются, и Дариус сворачивает на свою единственную улицу, к Каугейту, и мы вливаемся в толпу на тротуаре и направляемся вверх по Королевской миле, к замку. Я иду быстро, одна рука в кармане пальто, другая на рукояти меча. Местные жители прогуливаются вперед-назад по округе, кто-то направляется в пабы, кто-то просто возвращается с работы. Джейк впереди меня, Ной позади. Эли должен быть рядом со мной…
«Райли, соберись, детка».
Я поворачиваюсь и бросаю взгляд на Ноя. Ты берешь себя в руки. Ной смотрит на меня, ожидая, наверное, достойного ответа, но я мысленно встряхиваюсь и отодвигаю Эли на задний план. Ной прав. Я должна полностью погрузиться в это. Сражаться сейчас, все остальное – потом.
Лавируя между людьми, которые разносят дымящийся кофе из местной кофейни, другие идут быстро, опустив головы и засунув руки в карманы, а третьи – молодежь – передвигаются группами, громко и сипло, мы, наконец, поворачиваем налево на улице Георга IV и направляемся к университету. Туман сейчас густой, и не только визуально, но и в нем чувствуется густой аромат Ферт-оф-Форта, наполненный гниющими водорослями и морской живностью, соленой водой и бог знает чем еще. Время от времени раздаются гудки такси, и когда я поднимаю взгляд, огни Эдинбургского замка становятся маяком для города. Голоса наполняют мою голову, и это голоса вокруг меня, передо мной, позади меня.
«Встретимся на перекрестке Меркат через тридцать минут».
«Я не чертова сучка! Ты что, совсем спятила, девочка?»
«Уксус и коричневый соус?»
«Налей мне пинту, ладно?»
Я сосредотачиваюсь, не обращаю внимания на голоса и пробираюсь сквозь массу случайных разговоров людей, пока единственными звуками, окружающими меня, не остаются мои шаги, шаги Ноя, идущего позади меня, и Джейка и Габриэля, идущих впереди меня. Я слышу и что-то еще. Я не уверена, что именно. Я могу описать это только как низкое, едва уловимое гудение. Почти как электрическое гудение, но еще более слабое. Это странно. Как бы я ни старалась избавиться от этого ощущения, оно остается. Оно не проходит. Вскоре мы пересекаем Кэндлмейкерс-роу и выходим на Тевиот. Вокруг толпятся студенты университета, и мимо нас проходит молодая пара. У парня во рту болтается сигарета, и он идет, обняв за плечи симпатичную девушку, одетую с ног до головы в черное, с ярко-фиолетовым шарфом, модно обернутым вокруг шеи. Девушка смотрит на меня, когда они проходят мимо, ее взгляд скользит по моим нарисованным крыльям.
– Уродство, – слышу я, как она шепчет своему другу, который бросает на меня любопытный взгляд.
– Ага, – отвечает он ей. Но так же быстро они отходят в сторону и наталкиваются на других прохожих, блуждающих по тротуарам.
Джейк ведет нас по узкому проходу – я даже не понимаю его названия, – но он ведет вниз по длинному, еще более узкому пролету старинных ступеней. Стены тесные, пахнет мокрым камнем, и вокруг ни души. Только мы. Я смотрю на широкую спину и плечи Джейка, который идет впереди меня, и удивляюсь, как, черт возьми, они с Габриэлем могут идти прямо. Затем они останавливаются и поворачиваются к нам вполоборота. Я бросаю взгляд через плечо. Ной стоит позади меня, к нам присоединились Дариус, Вик, Джинджер и Люциан. Глаза Джейка ловят тонкий луч света, падающий от уличного фонаря над нами.
– Мы находимся под одной из трех медицинских лабораторий в этой части университета, – говорит он. – Они расположены бок о бок, как и палаты за этим входом. – Здесь темно, как в аду, и проходы, о существовании которых ты даже не подозреваешь, действительно существуют. – Он смотрит на меня. – Легко заблудиться. Я делал это. Много раз.
– Так это просто еще один вход в катакомбы?
– Да, – отвечает он. – Они проходят практически под всем Старым городом. Некоторые из них обрушены, по некоторым достаточно легко ориентироваться. – В этом луче света я вижу, как Джейк прищуривается. – Но будь осторожна. Они могут быть опасны даже для опытных людей. – Он кивает ко мой карман. – Возьми фонарик, девочка.
– Что мы ищем, Андорра? – спрашивает Люциан.
Джейк смотрит поверх моей головы на Люциана.
– По словам Сидни, камень, вделанный в угловую стену комнаты. На камне будет изображен наклонный крест. Сейчас он едва виден, так что обнаружить его будет нелегко. Как только мы найдем камень, мы должны его вставить. Что бы это ни было за реликвия, она будет там.
Молчание Люциана означает, что можно продолжать.
Моя рука тянется к мини-фонарику, который я ношу в кармане пальто.
Бросив на нас последний взгляд, Джейк толкает расшатанную старую деревянную дверь и ныряет в проход. Я включаю фонарь и следую за ним.
– Я прямо за тобой, – шепчет Ной мне на ухо. – Не делай глупостей.
Я тычу его локтем в живот.
– Ты это серьезно?
В ответ я слышу только ворчание Ноя. Сопровождаемое красивым ругательством.
Мои глаза пытаются сфокусироваться в темноте, но ничего не получается. Не могу. Здесь, внизу, кромешная тьма, и единственное, что я вижу, – это то, на что падает луч моего фонарика. Это безумие. Пол каменный, немного мелкой гальки и грязи. Неровный. Хорошо, что на мне кроссовки «Найк», иначе я точно сидела бы на заднице. Здесь еще хуже, чем на булыжной мостовой Ривер-стрит у нас дома.
Мы все сейчас находимся в одной большой комнате, и Джейк светит себе в лицо фонариком.
– Нам нужно разделиться, осмотреть другие комнаты и покончить с этим местом. Мне это не нравится.
Мне это тоже не нравится. Такое ощущение, что это… смерть. Давняя смерть. Как смерть, пораженная чумой.
– Мы разобьемся на пары. Обыщите стены по углам в поисках потерянного камня. Скорее всего, вам придется ощупать их пальцами в поисках креста. Он простоял здесь почти тысячу лет.
– Пойдем, – говорит Ной и хватает меня за локоть. – Ты со мной.
– Фонарик у меня, – отвечаю я и выдергиваю руку. – Ты со мной.
Ной хихикает.
– Это моя девочка.
Мы направляемся по похожему на ленту коридору в другую комнату. Ною приходится повернуться боком, чтобы протиснуться в узкую щель в скале. Внутри камеры я направляю луч фонарика на каменное помещение.
– Давайте начнем с противоположных сторон комнаты и пощупаем руками, – говорю я. – Ты займешь тот угол, я – этот.
– Да, – говорит Ной и пересекает комнату.
Через несколько минут мы заканчиваем.
– Я ничего не чувствую, – говорит он.
– Я тоже, – отвечаю я. – Давай пройдем в следующую комнату.
Мы проходим и снова ничего не находим.
В моих ушах отдается звон капель воды, ударяющихся обо что-то. Странно, что у камня есть запах, но он есть. Пахнет холодом и сыростью. И чем-то еще. Годы. Здесь пахнет так, словно прошло много-много лет.
Затем я слышу это. Теперь громче. Этот раздражающий гул у меня в голове. Теперь это почти как звон в ушах. Почти болезненный.
– Что не так? – спрашивает Ной.
Я качаю головой и оглядываюсь по сторонам.
– Не знаю. Я… что-то слышу…
– Ого! – кричит Ной и отталкивает меня в сторону как раз перед тем, как что-то летит прямо в меня. Я натыкаюсь на стену и смотрю вверх.
– Райли, беги! – кричит Ной, превращаясь в полноценного вампира.
Я протираю глаза и смотрю. Старые, разлагающиеся статуи херувимов сдвинулись со своих мест, только это не милые толстолицые младенцы. У них длинные, зазубренные зубы, и по меньшей мере полдюжины из них летят прямо на нас. Какого черта?
– Райли, черт возьми, беги! – кричит Ной.
Я несусь по сырому коридору так быстро, как только позволяют узкие коридоры с низкими потолками. Я прохожу поворот за поворотом, а эти причудливые маленькие клыкастые херувимы врезаются в стены, преследуя меня. Чуть дальше я слышу, как ругается Ной.
Я вваливаюсь в комнату и сразу замечаю, что здесь все по-другому. Не так, как раньше. Я что, в альтернативных катакомбах? Как, черт возьми, это произошло? Все окрашено в сепию, заросло мхом, покрыто тенями. Мерцает свет. Когда я моргаю, передо мной стоит Эли. Это он. Я вижу его лицо.
– Эли! – кричу я, пытаюсь подбежать к нему, но не могу. Ноги не слушаются. Он медленно, но верно делает шаг ко мне. Я знала, что он не умер. – Эли, скорее! – Я зову его.
Затем его прекрасная улыбка исчезает, и десятки острых зубов обнажаются из десен. Он движется прямо на меня.
– Эли! Черт возьми! – Я пытаюсь бежать, но не могу даже поднять ногу. Я думаю схватить серебряный клинок, но руки тоже не двигаются с места.
Мимо меня пролетает фигура и врезается в альтернативного Эли. Оба врезаются в стену, и когда один из них поднимается, он летит ко мне так быстро, что я не успеваю моргнуть. Это Ной. Я узнаю его запах. Он хватает меня и выбегает из комнаты. Мы мчимся по темным коридорам, мои ноги едва касаются каменного пола. Наконец, мы натыкаемся на еще одно помещение. Я тут же падаю на колени. Этот гудящий звук. Он так сильно бьет в уши, что меня тошнит.
– Что случилось? – спрашивает Джейк рядом. Звон у меня в ушах такой громкий, что я едва слышу слова Ноя, когда он объясняет. – Райли? – Джейк трясет меня, затем помогает подняться. Я закрываю уши ладонями. Боль пронзает мозг.
– Что с тобой, девочка? – Джейк кричит на меня.
– Нашла, – слышу я голос Джинджер в отдалении. – Кажется, я нашла.
Ной, стоящий рядом со мной, хватает мою руку с фонариком и направляет его себе в лицо.
– Ты в порядке?
Звон оглушает. Я срываюсь на бег. Слепо. Я даже не знаю, куда направляюсь. Просто… подальше от этого звука. Я думаю, что двигаюсь к выходу из катакомб, но, как только слышу, что ругательства Ноя стихают у меня за спиной, ныряю в другую комнату. Звон уже не такой громкий. Должно быть, я где-то на улице. Я вижу дверь. Я направляюсь к ней.
«Райли, подожди. Не уходи».
Я замираю на месте и прислушиваюсь. Только звук капающей воды. Другие участники ВЦНЯ в другой комнате. Ветер, проникающий сквозь какие-то крошечные щели, и это почти вой или стон. Не голос.
«Стой. Пожалуйста».
Я поворачиваюсь на голос и направляю луч света через комнату. Пусто.
«Слева».
Я направляю луч фонаря влево, и он падает на небольшой проход. Что-то влечет меня в ту сторону. Нечто большее, чем голос. Меня охватывает знакомое чувство, и первое, что приходит мне в голову, – это Эли.
Торопясь, я протискиваюсь в проход, и он переходит в длинный каменный коридор, похожий на нить. Я двигаюсь так быстро, как только могу, мой фонарик дает лишь небольшое пятно света, чтобы не наступать в ямы и не спотыкаться о камни. Далеко впереди мерцает огонек.
«Ты почти на месте. Торопись».
Эли. Все, о чем я могу думать, это Эли. Это может быть он. Как, я не знаю, но это может быть. Я должна найти его.
Я вхожу в комнату с мерцающим светом, и он внезапно гаснет. Какая-то сила – не рука, а именно притяжение – выбивает у меня фонарик. Он с грохотом падает на каменный пол и гаснет, оставляя меня в полной темноте.
Внезапно меня охватывает ощущение тесноты. Тепла. Чувственное возбуждение проникает в мои обостренные чувства, и я чувствую слабость. Это как наркотик, и мое тело непроизвольно тянется к нему.
– Я не мог думать ни о чем другом, кроме тебя, – произносит соблазнительно скрипучий голос. – Я должен был увидеть тебя снова.
Я моргаю в темноте.
– Я тебя сейчас не вижу. Кто ты? И что… ты со мной делаешь?
– Я не тот, за кого ты меня принимаешь, – отвечает он. Его голос странно древний, со средневековым акцентом, вроде как у Дариуса. Но другой. – У меня нет намерений причинить тебе вред, Райли. Он издает низкий, мягкий смешок. – Поверь мне. Это совсем не то, что я хочу.
– Я не спрашивала, собираешься ли ты причинить мне вред, – говорю я, заставляя свои глаза оставаться открытыми даже в кромешной тьме. – Кто ты, черт возьми, такой? – Я не связана физически. И все же… Кажется, я не могу пошевелиться. Только ближе к нему.
– Сейчас это не имеет значения. Я просто… должен был увидеть тебя, – его слова касаются моей челюсти, моего горла, и это опьяняет. Я ничего не могу с собой поделать. Я прижимаюсь к нему. К нему. – Я присмотрю за тобой, – шепчет он, касаясь моих губ своими. – Клянусь, с тобой ничего не случится.
– Райли!
Луч света освещает холодную, сырую комнату, и мое тело мгновенно освобождается от оков, которые даже я не могу заметить. Я качаю головой несколько раз, ровно столько, чтобы Ной смог дотянуться до меня. Я смотрю на него, и у него сердитое лицо.
Серьезно сердитое.
– Что, черт возьми, ты делаешь? – спрашивает он и оглядывает меня. – Куда ты ходила?
– Ну, очевидно, я пошла сюда, – отвечаю я. – Мне показалось, я что-то услышала.
– Значит, лучший способ для тебя – найти это что-то, вместо того чтобы предупреждать остальных? – отвечает он. – Давай. Пошли.
«Познакомься со мной, Райли. При свете, чтобы я больше не был твоей тенью. Через три дня, в доме Мариме, в Нью-Тауне. В семь вечера оденься официально. Я найду тебя. И приходи одна. Я не хочу делить тебя ни с кем другим…»
Я тихонько выкидываю соблазнительный голос из головы и следую за кипящим от злости Ноем, который забрал чей-то фонарик из комнаты. Жужжание и звон в ушах снова усиливаются, и боль отдается в висках. Я почти падаю на колени. Я, спотыкаясь, следую за Ноем. Мы петляем по проходам катакомб, пока не встречаемся с Джейком и остальными. Джинджер направляет на него свой фонарь. В руке Джейк держит маленький, старый как мир крест. Часть его оторвана. Он поднимает на меня взгляд.
– Давайте уйдем отсюда.
И тут я замечаю тени.
Внезапно все это средневековое дерьмо обрушивается на меня.
– Боюсь, это никуда не годится, – произносит голос из темноты. Я не узнаю этот голос: пронзительный, утонченный и утонченно-изысканный. В его голосе слышится почти извинение.
– Я, черт возьми, согласен, – говорит Джейк не столь изысканно. Даже в темноте я слышу, как меняется тон его голоса. Он изменился. Он готов к драке.
Кто-то, по-моему, Джинджер, направляет луч в направлении голоса.
То, что освещает свет, несколько шокирует. Пусть даже на секунду.
Женщина. Лет тридцати пяти, возможно, с копной светлых волос. Внезапно я узнаю ее. Она руководитель туристической группы в длинном плаще. Я также видела ее возле «Бене». Она одета в черное с головы до ног – я не могу разобрать, во что именно, кроме цвета. Она смотрит прямо перед собой на Джейка и достает нож. Серебро. Острое.
И улыбается.
«Привет, блондиночка. Выйди из комнаты. Сейчас». Мысленно я обращаюсь к незнакомке.
Она стоит, все еще улыбаясь, но постепенно начинает отступать. Но она меня не видит, и это хорошо.
«Верно. Продолжай. Когда окажешься на улице, направляйся к замку. Не останавливайся, пока не дойдешь до главных ворот, а затем крикни, чтобы тебя впустили внутрь».
Женщина ничего не говорит, продолжая пятиться к выходу из зала и приближаясь к проему. Она уже почти готова повернуть, когда позади нее появляются еще четыре фигуры. Они большие. И я почувствовала их запах еще до того, как увидела.
Джоди. И тот, что впереди, хватает женщину и одним движением вырывает сердце у нее из груди. Звон в ушах становится оглушительным. Я больше ничего не слышу. Крик женщины затихает в туманной ночи еще до того, как ее тело, дергаясь и брыкаясь, ударяется о камень. Это меня немного шокирует. Я не готова к такому, и это меня немного потрясло.
«Соберись, Райли», говорит Джейк у меня в голове. Сделав глубокий вдох, я подчиняюсь.
Сквозь него пробивается лишь небольшая полоска света от лампы на стене, но этого достаточно, чтобы увидеть, как Джоди бросается на нас. Я слышу, как Ной ругается. Люциан что-то говорит. Я не знаю, что именно. Возможно, на гаэльском.
– Райли, – зовет Джинджер, придвигаясь ближе.
– Прямо здесь, – отвечаю я, и мы оказываемся спиной к спине. Люциан хочет, чтобы она была как можно дальше от него прямо сейчас. Я слышу, как бешено колотится ее сердце. – Оставайся со мной, – говорю я и тянусь за своим мечом. Боже всемогущий, надеюсь, я отсеку нужную голову. Джинджер тоже потянулась за своим мечом.
И тут начинается.
Один из Джоди делает выпад в нашу сторону, и я, используя острие своего меча как опору, отступаю назад и бью его обеими ногами в грудь. С силой. Он падает назад, но тут же вскакивает и снова делает выпад. В то же время еще один выпад, и я слышу, как меч Джинджер входит в цель. Затем мы разделяемся.
Сейчас я сражаюсь в одиночку, и, судя по звукам, которые раздаются вокруг меня, у каждого есть свои проблемы. Я концентрируюсь только на своих, и мне все труднее игнорировать звон в ушах. Он сбивает меня с толку, и я теряю равновесие. И все же я сражаюсь. Я жду, взвешиваю, прикидываю; затем он бросается на меня, протягивает руку, чтобы схватить за горло. Я наношу апперкот.
Голова одного из Джоди катится по камню.
Последствия смерти Джоди слишком отвратительны, чтобы просто стоять и смотреть. Я уже видела это однажды, когда Сидни прикоснулась ко мне. Они превращаются в кричащую, огромную лужу белого гноя. Крики уже начались. Я разыскиваю остальных.
Еще одна голова падает на пол, и, судя по проклятию Ноя, у него это получилось. Вскоре следуют еще две, и колышущиеся груды «Джоди» просто невыносимы. Я буквально вываливаюсь из входа в катакомбы и оказываюсь у конца. Только тогда я кое-что замечаю.
Тело женщины исчезло.
– Куда она делась? – спрашиваю я, оглядываясь по сторонам. Я засовываю меч обратно в ножны.
Лицо Джейка так и не приняло человеческий облик. Его жуткие глаза, теперь белые с красными крапинками, осматривают окрестности.
– Они пришли не за нами, – говорит Габриэль. – Они пришли за ней, – говорит он, имея в виду женщину. – Я знаю, кто она. Я встречал ее раньше. Она одна из Близнецов. – Его взгляд встречается с моим. – Небольшая секта современных охотников на монстров решила вернуть себе город Эдинбург. Как и та группа людей из прошлого. Они знают о нас. Они знают о Джоди. И они, вероятно, знают о Падших. – Он еще раз осматривает местность, затем наклоняет голову. – Пошли.
Слава Богу, потому что этот долбаный гул у меня в ушах теперь такой громкий, что, кажется, я сейчас упаду в обморок. Мы все расходимся и направляемся обратно в Полумесяц. Гул теперь слабый. Я все еще слышу его, но терпимо. Может быть, у меня ушная инфекция или что-то в этом роде… человеческое? Кто знает? Оживление на улицах практически прекратилось, только один-два грузовика все еще стоят на дороге вместе с такси. Люди все еще слоняются без дела, местные жители покидают пабы и направляются домой. Мы почти доехали до Олд-Толбут-Уинд, когда туманную ночь прорезал женский крик. Мои уши уловили приглушенное хныканье. Это в одном переулке от Олд-Толбута. И вонь ни с чем не спутаешь.
Еще один Джоди.
Церковь. Я бегу к ней, не дожидаясь, пока кто-нибудь последует за мной. Я слышу, как Ной ругается и произносит мое имя вполголоса, и, вероятно, он прямо за мной. Девушка… у нее учащенный пульс. Ее дыхание участилось. Отчетливый звук царапанья ногтями по гравию пронзает мои чувства, и я спешу. Хотя церковный двор освещен фонарем, он пуст, и я без усилий перепрыгиваю через черные кованые ворота. Приземлившись на корточки, я осматриваю местность. Фасад церкви украшен круглым стеклянным окном в верхней части и парой продолговатых окон по бокам с гербом между ними. Освещение не включено. Здесь никого нет. Ее сердцебиение, теперь такое медленное, что едва слышно бьется, доносится откуда-то из-за угла церкви. Затем биение прекращается совсем. Тишина.
В темноте я бегу, волоча зад, огибаю древнее каменное строение и скрываюсь в тени. Внезапно я останавливаюсь. Там, на гравии, лежит тело женщины. Я падаю на колени, и хотя я больше не слышу биения ее сердца, я все еще чувствую пульс на ее шее. Ничего. И тут я замечаю зияющую дыру в ее груди, в которой нет сердца.
И тогда я замечаю, что ее безжизненные глаза широко раскрыты и испуганно смотрят на меня. Губы слегка приоткрыты. Подняв ее руку, я замечаю, что кончики ее пальцев поцарапаны и кровоточат. Ей, наверное, лет двадцать, если так.
И я, черт возьми, опоздала. Протянув руку, я закрываю ей глаза.
– Пойдем, Рай, – говорит Ной, стоящий рядом со мной. – Ты ничего не сможешь сделать.
– Да, я знаю это, – сердито отвечаю я, встаю и просто ухожу. Ной идет прямо за мной и проскакивает ворота через несколько секунд после меня. Вместе мы переходим улицу и направляемся под арки Старого Толбут-Уинда.
– Единственный способ остановить это – остановить их, – говорит Ной, и я знаю, что он прав. – Остановить Падших.
Потому что, по-видимому, я даже не могу определить, когда у невинной женщины вырывают сердце, пока не становится слишком поздно.
Кто-то схватил меня за руку и развернул к себе, а Ной стоял рядом, крепко сжимая меня в объятиях.
– Отпусти, Рай. Ты должна. Отпусти эту девушку и отпусти Эли. На данный момент. Ты должна сосредоточиться. – Его ртутный взгляд обжигает меня. – Я буду здесь ради тебя. После. Хорошо?
Я смотрю на красивые черты лица Ноя в лунном свете и на тонкие дреды, которые выбились из-под кожаного ремешка, удерживающего их сзади. Он совсем не похож на Эли, но напоминает мне о нем каждый раз, когда я смотрю на него. Напоминает мне о том, что я должна сделать сейчас.
– Да, я знаю, – отвечаю я. – Я так и сделаю.
Ной игриво хлопает меня по щеке.
– Это моя классная девочка. А теперь пойдем посмотрим, что написано на реликвии. Джейк забрал ее к Сидни.
Кивнув Ною, мы продолжаем подниматься по Уинд к воротам Полумесяца, и Питер, должно быть, знал, что мы придем, потому что ворота открыты. Звон в ушах становится все громче и громче. Черт, наверное, мне стоит это проверить. Чем ближе мы подходим к входной двери, тем громче он звучит у меня в голове. В дверях я падаю на колени и закрываю ладонями уши.
– Рай, что с тобой? – спрашивает Ной. Он стоит на коленях, положив руку мне на спину.
– Я не знаю, – отвечаю я. – Кажется, у меня что-то не так с ушами, – я крепче прижимаю ладони к голове. – Это жужжание не прекращается.
Ной помогает мне встать.
– Ну, давай же. Давай отведем тебя внутрь, человек, – говорит он.
Я снова сосредотачиваюсь на том, чтобы выкачать звук из своей головы. Это требует большей концентрации, чем раньше, но я справляюсь. Он все еще там, и все еще болит, но уже не так сильно. Достаточно сильно, чтобы со мной не нянчились и не несли в мою комнату.
– Я в порядке, – заверяю я Ноя. – Давай найдем остальных.
Внутри мы находим остальных собравшимися в библиотеке.
Джейк поднимает голову, когда мы входим.
– Прости, Райли. Я мог бы предупредить тебя, что ты там обнаружишь, – торжественно произносит он. – Неважно, насколько ты быстра, но если полиция доберется туда первой, у невиновных практически не останется надежды.
– Это довольно очевидно, – говорю я. – Я была на максимальной скорости, чтобы добраться туда, но все равно не успела.
– Падшие, возможно, создали Джоди с помощью силы перемещения, – говорит Габриэль, и воздух наполняется его глубоким голосом и странным акцентом.
– Перемещения?
– Да, в пространстве. Отсюда и туда, – говорит Габриэль. – Это древний магический способ передвижения, созданный фейри еще до того, как Шотландия стала вообще Шотландией. Если они вспомнят этот стих, они им воспользуются.
– Тогда почему они просто не перемещают все тело? – спрашивает Люциан. – Зачем забирать у них сердце? Почему так жестоко?
Габриэль потирает челюсть.
– Я могу только предполагать, что у них с Джоди очень мало общего в виде здравого смысла и сообразительности, – отвечает он. – Они сотворенные существа, не забывай. Им легче воспринимать короткие команды. Хотелось бы взять с собой только ту часть, которая им нужна.
– Хорошо, я поняла, – говорит Сидни, сидя за своим столом в углу. На нем, поверх мягкой ткани, лежит старинный крест, найденный Джинджер в катакомбах. Сидни рассматривает его через большое увеличительное стекло. Она опускает изделие и смотрит на нас. – Здесь написано… – Затем она читает надпись вслух, и мне почти больно слышать этот язык. Он совершенно непонятен. Дельфины с таким же успехом могли бы разговаривать. Это так странно. Я почти закрываю уши.
– В основном здесь говорится, что на священной земле тех, кто сражался с раскрашенными воинами с севера, в центре такого массового кровопролития, находится то, что вы ищете. Независимо от времени, это останется неизменным, пока тот, кто прочтет это, не опубликует. О… ох! Черт! – Сидни бросает реликвию на стол и дует на кончики пальцев.
В тот момент, когда последнее слово слетает с губ Сидни, крест становится красным, как тлеющие угли, и, лежа на столе, буквально вспыхивает пламенем. Внезапно зловещее гудение в моей голове ослабевает. Я делаю глубокий вдох. Боль проходит. Жужжание все еще слышится, но такое слабое, что я его едва слышу. Сидни отскакивает назад, а Габриэль хватает ее за руку и оттаскивает от стола.
Мы смотрим, как крест превращается в пепел.
– Надеюсь, ты это запомнила, – говорит Ной, затем качает головой. – Черт.
– Да, запомнила, – отвечает Сидни. – И записала. – Она смотрит на Габриэля. – Я этого не ожидала.
– Я тоже, – отвечает он и смотрит на Джейка. – Это головоломка, которую нужно разгадать еще раз. Эдинбург – древний город, и до того, как был построен замок, здесь бушевали сражения и гибли люди. – Он смотрит на Дариуса. – Мы должны найти место, где сражались каледонцы.
– Кто эти «они»?
– Древние пикты, – отвечает Дариус. – Свирепые воины, они наносили татуировки на свои лица и тела, чтобы устрашать противников и казаться более жестокими. – Он слегка усмехается. – Гаван из Конвика тоже. Как и я.
– Тогда ты должен точно знать, где искать. – Викториан, который тихо сидит в дальнем углу, слушает. Он смотрит на меня теплым и немного печальным взглядом.
– Я знаю, с чего начать, – заявляет Дариус. – За прошедшие столетия многое изменилось. Ландшафт, постройки – хоть и древние на самом деле, но все же изменились с тех времен. – Он бросает взгляд на Джейка. – Это займет некоторое время.
Ночью в Кэнонгейте завывают сирены, и я узнаю, что тело девушки было найдено в церкви. Это вызывает у меня отвращение. Жизнь семьи навсегда изменится, когда она будет оплакивать потерю любимого человека. И все потому, что какие-то эгоистичные ублюдки хотят остаться на земле навсегда.
На противоположной стене плоский экран показывает местный новостной канал.
– Эй, сделай погромче, – говорю я, и Ной берет пульт и увеличивает громкость. Подойдя ближе, я сажусь на подлокотник дивана рядом с ним и наблюдаю.
– Улицы Эдинбурга в опасности после обнаружения еще одного тела, найденного ранее этим вечером, – сообщает репортер. – Молодой мужчина, примерно девятнадцати лет, был найден на берегу залива Ферт. Его личность не обнародуется, пока не будут уведомлены все родственники. Это уже четвертый молодой человек за две недели. Тем временем, недалеко от Ниддри-стрит, был найден еще один человек, полностью превратившийся в пепел. На Эдинбурге лежит проклятие?
– Пять, – бормочу я себе под нос, думая о бедной девочке, которую только что зарезали во дворе церкви. – Серьезно? Проклятие? У них хватает наглости говорить это по телевизору, когда члены семьи смотрят? – Я качаю головой и расхаживаю по комнате. – Гребаные репортеры – идиоты.
Репортер продолжает.
– Неужели на улицах Старого города орудует серийный убийца? Полиция прилагает все усилия, чтобы поймать человека, ответственного за эти отвратительные действия.
Я смотрю на плоский экран и сосредотачиваюсь на видеорепортаже. Полицейские вытаскивают черный мешок для тела на берег залива Ферт. Внутри лежит бездушное тело невинного человека. Другой.
Наваливается усталость, и я чувствую, что вот-вот погружусь в нарколептический сон.
– Я провожу тебя в комнату, – говорит Ной рядом со мной. Он ухмыляется. – Я вижу это по твоему лицу. Ты собираешься отключиться.
– Я в порядке, – отвечаю я и поднимаюсь с подлокотника дивана. – Я справлюсь сама. – Я кладу руку ему на плечо. – Все равно спасибо. – Я наклоняю голову. – Ты такой милый, когда не ведешь себя как придурок, Майлз.
Ной пожимает плечами.
– Что я могу сказать?
Я качаю головой и иду через библиотеку. Проходя мимо Джейка, я останавливаюсь и смотрю на него снизу вверх.
– Я посплю всего несколько часов. Мы должны покончить с этим. И побыстрее.
Его зеленый взгляд скользит по мне.
– Знаю. Иди отдохни.
Слегка кивнув, я ухожу. Как только поднимаюсь по лестнице, я ощущаю чье-то присутствие и сразу понимаю, кто это.
– Что, если ты упадешь, поднимаясь по лестнице? – говорит Викториан. – Ты можешь пораниться.
Я останавливаюсь, поворачиваюсь и смотрю в карие глаза Вика.
– Хорошая попытка. Я сражалась и убивала вампиров-изгоев. Ты думаешь, небольшое падение с лестницы повредит мне?
Пожав плечами, Викториан кладет руку мне на поясницу и слегка надавливает, побуждая меня продолжать подниматься по лестнице. С ним. Он ухмыляется.
– Это единственное, что пришло мне в голову.
– Хорошо, – отвечаю я и начинаю подниматься. Лестница освещена приглушенными янтарными лампами, от которых на стенах пляшут тени, когда мы проходим мимо. Здесь сквозняки, прохладно и пугающе тихо. Мы уже почти добрались до площадки второго этажа, когда я отрубаюсь.
