Текст книги "Я тебя вижу (СИ)"

Автор книги: Екатерина Евсеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

  -Если любишь, значит не боишься. Если любишь, значит не боишься..., – твердил Михаил.

  Светлана, лежа в кровати, всё ещё вспоминала Никиту. Ей будто бы нравилась эта боль. Жить в сказочном замке, а потом прыгать из окна в куст терновника. И снова возводить этот замок. И снова падать.

  Думала ли она о своём давнем друге? Возможно, немного. Девушка знала, что завтра будет так же, как сегодня, поэтому не нервничала, что что-то потеряет. А Никита не придёт. И не приласкает. Не будет сидеть вечерами напролёт и рисовать вместе с ней пастелью...

  «За что мне это? За что мне эти терзания? Почему?»

  Не найдя однозначно верного ответа, Светлана закрылась одеялом с головой, хотя ей этого не разрешали, и, как она часто любила делать, скрыла лицо в складках взбитой подушки. Глаза, горячие от слёз, немного остыли, солёные капли впитались в наволочку.

  В ушах гудела кровь, сердце стучало громко и часто. Почувствовав облегчение, девушка выдохнула и погрузилась в сон.

  Ночь. Тихо. На поверхности снега танцевали в зимнем вальсе снежинки. Накрывающий будущую теплицу ковёр лежал неслышно. Лишь иногда вслед за ветром двигались из стороны в сторону его края, обмётанные грубыми толстыми нитками.

15 глава

  Весь декабрь Михаил провёл в доме Светы. Днём он занимался стройкой с Максимом, вечером сидел с его сестрой. Вот и весь распорядок дня. Со следующего года юноша будет трудиться грузчиком в фирме, в которой работает Анна Сергеевна. Именно она настояла на том, чтобы его приняли на работу. Юноша был очень рад оказаться полезным ещё кому-то, хотя зарплата не была высокой, а вкалывать требовалось с утра до вечера.

  В двадцатых числах первого зимнего месяца почти во всех домах уже стояли ёлки, которые бросали свет от своих огоньков в окна, так что люди, проходившие мимо домов, могли рассмотреть каждую веточку. Максим, позаботившись о домашнем уюте, выбрал на новогоднем рынке пышную красавицу. Долго он ходил между рядами хвойных растений, пока не заприметил самую роскошную и широкую сосенку.

  Вечером в воскресенье вся семья была в сборе. Анна Сергеевна вытащила украшения из верхнего отдела шкафа. В воздухе распространился запах старины и веселья. Михаил принёс из дома ёлочные игрушки, которые всегда висели на ветках дерева в его детстве, пушистый дождик, в который он любил раньше заворачиваться, пока разбрасывал по полу огоньки, а родители украшали ёлку кусочками ваты. Казалось, будто снег лежал на колючих ветках.

  Всё было готово к торжественному процессу. Крышки с коробок сняты, пакеты вскрыты. Все аксессуары ждали, когда ими начнут наряжать сосну.

  Светлана же в это время сидела около окна, положив подбородок на подоконник, и представляла, как ловит руками снежинки. Холодные комочки падают ей на нос и мгновенно тают, как сахар в горячем чае, а она ловит их ладонями, на которые натянуты перчатки, и рассматривает кружевные искусные узоры. Будто над ними скрупулезно старался мастер, поворачивая снежинку то одним боком, то другим, вырезал ажурные линии, смотря на крошечные частички через микроскоп.

  Природа так долго трудилась ради такой красоты, чтобы она так быстро... растаяла в руке.

  Внутри девушки с раннего утра боролось желание украшать гостиную и наряжать сосну с желанием не покидать свою темницу. Ей хотелось радоваться разноцветным огонькам, быть частью этого праздничного обряда. Она вспоминала, как помогала тёте Оле наряжать в её доме ёлку. Вот тогда это было поистине сказочно и чудесно. Не то, что дома. На фоне ругани улыбаться и, будто ничего не произошло, не терять новогоднее настроение.

  Девушка боялась, что такой эмоциональный подъём приведёт к опустошённости, и уже заранее предвещала грусть после счастливого момента.

  -Но там же мама. Там же Макс. Там же...Миша. Я чувствую, что они всё будто ждут меня, оттого и не начинают сами. Что же... Пойду... Я пойду", – твердила Светлана.

  Наконец, поддавшись волнующей эмоции, девушка подошла к двери и крикнула в коридор:

  -Мама, помоги, пожалуйста.

  Анна Сергеевна поворошила лопаткой кусочки курицы, жарящиеся на сковороде, закрыла их крышкой, сполоснула руки холодной водой, промокнула их полотенцем и спросила из коридора:

  -Ну, надумала выходить?

  -Да, – она решительно встала. – Помоги, пожалуйста, переодеться.

  Светлана открыла шкаф и нащупала кружевной воротник на одном из платьев. В этом наряде она встречала Новый год в прошлый раз. Но не у себя дома, а с Никитой... Но представив, как оно аккуратно сидит на талии и держится на плечах, Светлана сдёрнула его с вешалки.

  Анна Сергеевна разгладила руками юбку и поправила дочке чуть растрёпанные волосы, закрывшие лицо. Проводя ладонями по животу и спине, девушка произнесла тихо:

  -Спасибо...

  Женщина взяла дочь за руку и проводила в гостиную к юношам. Максим и Михаил глянули друг на друга и просияли улыбкой.

  -Привет, – поприветствовала Светлана.

  Брат отвлёкся от распутывания гирлянды и усадил сестру на мягкий пуф рядом с сосной. Поодаль стоял Михаил, держа в руках целую коробку ёлочных игрушек. Он коснулся пальцев Светланы. Та узнала его по длинным худым ладоням.

  -Будешь помогать? – предложил он.

  -Постараюсь ничего не разбить. У нас много старых стеклянных игрушек.

  Девушка придвинула ящик и погрузила руку внутрь. Пальцы нащупали холодный гладкий шарик.

  -Это большой, со снеговиком. Когда я была маленькой, я всегда его вешала внизу, потому что выше не могла достать – сказала она и протянула игрушку Михаилу.

  Тот повесил шар на нижнюю колючую ветку.

  -А это зайчик на прищепке, – продолжала копаться в коробке Светлана, – а вот маленький огурец. Был случай, когда я чуть не съела один такой, думая, что он настоящий...

  Светлана брала украшения, подносила к глазам и передавала юноше. Ладони гладили серебряные колокольчики, отчего все руки будто были покрыты волшебной пыльцой. Пару раз она даже сама вешала ангелочков на деревце. Она старалась показаться нужной и важной во всём этом обряде, а не просто третьим лишним в их команде, тем, кто только впитывает новогоднее настроение, но сам его никак не создаёт. Не хотелось быть ненужным предметом в интерьере, просто заполняющим пустоту в комнате и не играющим большой роли.

  Когда игрушка выпадала из рук и громко ударялась о пол, девушка с содроганием вскрикивала, боясь, что та разобьётся на мелкие-мелкие осколки, нервно рыскала ладонями под сосной и осторожно щупала холодный ламинат, боясь поцарапаться.

  Михаил рад был находится среди уже почти родных ему людей, видеть подругу, такую заинтересованную и наконец отвлечённую от тоски. Давно он не замечал в ней искреннее рвение, хоть и пока такое несмелое. Главное – не потерять этот прогресс.

  Через полчаса сосна стояла в углу комнаты и уже пестрела разноцветными шариками и игрушками. Такая мягкая, пушистая, разодетая в сияющие бусы, браслеты и серьги, она всё равно могла больно поранить, как цветущая под летним солнцем роза.

  Последний штрих – Максим набросил на ветки гирлянду, которую он так долго и муторно распутывал. Но это того стоило, несомненно.

  -Раз, два, три, ёлочка гори! – произнёс он и вставил вилку в розетку.

  Красавица замигала яркими огоньками и окрасила всё вокруг пёстрым светом. Радуга отражалась от гладких поверхностей мебели и падала на стены. Заиграла, заискрилась вся комната. Светлана увидела, что часто-часто меняются цвета, отчего сердце её сжалось, и она от волнения и восторга вдруг прильнула к руке Михаила, будто боялась, что всё это происходит во сне. Юноша обхватил руку девушки своими ладонями. В душе обоих стало вдруг так тепло... Светлана раскрыла рот от удовольствия и громко захохотала. По всему дому распространился её смех. Он отдавался эхом во дворе среди танцующих снежинок. И они, подёрнутые им, взмывали ввысь.

  Девушка вдруг осознала, кто стоит рядом. Не тот, о котором она грезила по ночам, которого пыталась понять, которого защищала перед родными, оправдывая его поступок, в сердцах сама же презирая. Рядом настоящий человек, из плоти и крови, не иллюзия, не обман. Он жертвует своим временем. Своими силами. Он здесь, не у себя дома над книгами или в каком-нибудь весёлом месте с друзьями.

  Светлана опёрлась на его плечо. В лицо ударил жар. Юноша подался к ней и другой рукой приобнял девушку. Вдруг, почувствовав в себе небывалую, по её мнению, распущенность и легкодоступность, она отпрянула, вернув себе свою ладонь.

  Вечер неспешно спускался на землю, как кошка по лестнице, осторожно приземляясь пушистыми лапками на крутые налакированные ступени.

  В комнате Светланы было тихо. Только огоньки, приклеенные к окну на скотч, мигали, отражаясь в стекле. Девушка вернулась к себе опустошённая. Но... счастливая. За ней зашёл Михаил, чтобы попрощался.

  -Ладно, Свет. Я пойду.

  И только она хотела было сказать «да, до завтра», как внезапно для неё самой ответила:

  -Подожди.

  Юноша остановился в дверях и обернулся.

  -Подожди, – поддаваясь волнению, вторила Светлана. – Включи... музыку...

  Хотелось заглушить все мысли в голове, почувствовать спокойствие. Михаил посмотрел на магнитофон и шагнул к комоду.

  Что же включить? Он вытащил диск и вставил в порт USB одну из флешек.

  «Эх, будь, что будет. Положусь на удачу...»

  Михаил нажал на кнопку play. Из динамиков зазвучала медленная песня.

  «Шанс упустить нельзя, – подумал юноша. – Сегодня тот день. Ну вперёд же. Теперь-то ей некуда деваться».

  Он шагнул к Светлане, обхватил её ладонь и положил руку на талию. Как в забытии, представив себя героиней сказок, которые ей читала перед сном тётя Оля, она положила ладонь ему на плечо.

  Маленькие шаги по кругу. Немного раскачиваясь, медленно двигались под мелодию две фигуры. Светлана понимала: нужно отпустить всё, что её держит в тисках. Она будто скакала на своей лошади, постоянно ударяя её кнутом, чтобы та привезла хозяйку в нужное место. Но это место было так расплывчато, фантастично. А существовало ли оно вообще? Девушка и сама не знала, но всё равно погоняла уставшее и обессилевшее животное, рвала вожжи, стеная над тем, что не может отыскать верный путь.

  "The long and winding road

  Извилист длинный путь.

  That lead to your door

  Что ведёт к твоей двери.

  Will never disappear

  Он никогда не исчезнет,

  I've seen that road before

  Я видел эту дорогу раньше,

  It always lead me here

  Она всегда вела меня сюда

  Lead me to your door

  К твоей двери".

  (строчки из песни «The Long And Winding Road» группы The Beatles)

  Нужно отпустить эти тугие вожжи и позволить судьбе распоряжаться самой, а не пытаться её дрессировать. Перепрыгнуть овраг, пропасть, болото, чтобы почувствовать под ногами свежую траву, ощутить аромат полевых цветов. Оставить страх и всё, что раньше причиняло боль и скакать только вперёд. К солнцу, к теплу, к любви. Спотыкаться, подворачивать ноги, но скакать. Всё равно скакать.

  Надо расслабиться. И не вспоминать о том, что калечит душу.

  Она отпустила Никиту. Ей самой было странно признать то, что за это время она охладела к нему. Каждую ночь её сон становился крепче. Она стёрла с листа те сказочные наброски и выдуманные картинки. Теперь холст чист. Возможно, девушка что-то на нём ещё нарисует.

  Песня умиротворяла, убаюкивала. Под такую музыку мысли очищались, на душе становилось спокойнее.

  Михаил чувствовал бесконечную радость. Ему казалось, что он будто танцует с ангелом. С одиннадцатого класса он мечтал об этом. Хоть в детстве они и забавлялись вместе, кружась под музыку. Но это было не то. Он мечтал именно о чувственном танце, проникнутом чувствами и лишённом игры и озорства. Это было совсем недолго, но как трепетно и благоговейно, преданно и пылко. Он боялся, что песня вдруг оборвётся и они оба пробудятся ото сна. Юноша склонил свою голову к голове девушки, а та упёрлась ему в плечо.

  Не думая ни о чём, Светлана двигалась, как на крыльях, под чарующую музыку. Будто в сознании перестали роиться депрессивные мысли, а сердце облилось новой, свежей кровью. Отчего душа, казалось, на время покинула тело.

  Юноша нежно держал девушку, боясь, что она раствориться в воздухе, соединившись с радужными фонариками, медленно меняющими цвет с красного и жёлтого на зелёный и голубой. Окружённые этой аурой умиротворения и спокойствия они плыли. Плыли, не задумываясь о том, куда принесёт их течение. Разобьёт ли об острые скалы, прибьёт ли к дивному острову, населённому цветастыми попугаями, к земле, пестреющей кустами диких растений. Они плыли и не думали ни о чём больше, кроме как о настоящем, таком коротком, убегающем от них.

  Их увлекали сами волны, порыв свежего ветра, такой сладостный миг. Но ради него стоило пройти все преграды.

  Оба перешагнули одну невидимую черту. Но каждый сделал для себя свой вывод. Светлана покинула несуществующий мир грёз и иллюзий. Только перед ней открывался веер из дорог. Надо выбрать, по какой тропе идти. За чертой ждал манящий простор...

  Пока звучала песня, она могла представить только один путь. И он пролегал рука об руку с тем, кто сейчас рядом с ней.

  Михаил же ступил на стадию чего-то нового, ранее не зримого и не встречаемого, отчего чувствовал неопределённость, страшился того, в чём ещё не мог разобраться до конца.

  «Когда любишь, не боишься», – этот догмат крепко засел в его мыслях и теперь успокаивал его.

  "But still they lead me back

  Но я всё также возвращаюсь

  To the long winding road

  На длинную извилистую дорогу,

  You left me standing here

  Где ты оставила меня

  A long long time ago

  Давным-давно.

  Don't leave me waiting here

  Не оставляй меня ждать здесь

  Lead me to your door

  Приведи меня к своей двери"

  Михаил и Светлана попрощались тихо, нежно, обещая друг другу обязательно встретиться завтра снова.

  В первый раз за долгое время Светлана заснула с чистым сердцем. Она погрузилась в сон и ей казалось, что сквозь лёгкую дымку на неё смотрит лицо, такое родное, такое знакомое. С каждым мгновением оно приобретало всё новые и новые черты. Пазл сложился, и она узнала его.

  Сознание обновилось, дышать стало легче. Как в гостиной с высокими потолками и большими окнами. Как в комнате, откуда вынесли весь старый хлам и покрыли всё вокруг светлой краской. Гостиная пустовала, но девушка не хотела спешить с тем, чтобы её обставить как можно скорее. Пока в этом обновлённом помещении на одной из стен висел рисунок розы, выполненный пастелью и окружённый горящими гирляндами, а на полу стоял магнитофон.

16 глава

  Лёд тронулся. Почти все вечера молодые люди проводили вместе. Они слушали музыку, обсуждали песни и исполнителей, чтобы поднять друг другу настроение, которое за весь день могло несколько сбиться с верного курса под названием «радость», приходили в гостиную, усаживались в кресла, смотрели на нарядную сосну и, погружённые в танец горящих лампочек, боялись спугнуть благоговейную тишину.

  "We all live in a yellow submarine,

  Мы все живём в жёлтой подводной лодке,

  Yellow submarine, yellow submarine,

  Жёлтой подводной лодке, жёлтой подводной лодке.

  We all live in a yellow submarine,

  Мы все живём в жёлтой подводной лодке,

  Yellow submarine, yellow submarine.

  Жёлтой подводной лодке, жёлтой подводной лодке"

  (строчки из песни «Yellow submarine» группы The Beatles) -

  пел Ринго Старр (Ринго Старр (настоящее имя Ричард Старки) – британский музыкант, автор песен, актёр. Известен как барабанщик группы The Beatles), даруя весёлое настроение слушающим.

  За окном мела метель, вьюга заколдовывала дома и деревья, а они покоились в комфорте и уюте, как розы в теплице.

  -Встретишь с нами Новый год? – как-то раз спросила она, не отрываясь от горящих лампочек. – Поспишь у Макса в комнате.

  В глазах Михаила блеснули звёздочки, он очень хотел провести праздник в этом доме. Юноша уже не мог представить себя одного в своей пустой комнате с задёрнутыми на окнах шторами и завывающим ветром за стеной. Тем более тогда, когда все родные собираются вместе.

  Он без толики сомнения согласился, представляя себе, как заснёт под кровом дома, в котором вновь обрёл счастье.

  31 декабря, утром, девушка проснулась под звук шуршащих лепестков. Как знаком ей этот пьянящий запах. На тумбочке у изголовья кровати в вазе стоял небольшой букет роз, но и его было достаточно, чтобы наполнить всё вокруг жизнью. Светлана потянулась к цветам рукой и осторожно коснулась мясистого бутона, совсем недавно раскрывшего свои нежные хрупкие лепестки.

  Максим уже вовсю работал на улице, расчищая двор от снега, налетевшего за долгую ночь. Утром снегопад прекратился, что хоть немного поддерживало в юноше желание продолжать трудиться. Он периодически садился на край скамейки, тёр руку об руку, поправлял шапку и выбившиеся из-под неё мокрые от пота волосы, глядел на наручные часы, а потом вновь продолжал своё дело. Иногда он оглядывался на их общее с Михаилом детище, боясь, что сильный порыв снесёт постройку. Хоть друзья всё укрепили основательно, всё равно в душе таился страх, порождённый маловероятной, но вполне допустимой возможностью разрушения. И всё-таки, сколько бы Максим не поглядывал на теплицу, та оставалась на своём законном месте.

  В это время Михаил помогал Анне Сергеевне на кухне с праздничным столом. На подоконнике играло радио, на окнах мигали фонарики, кастрюли пускали вверх густой пар. Было жарко. Но не губительно, а даже наоборот, оздоравливающе. Как в бане.

  -Ага, почистил? – осведомлялась хозяйка. – Давай, помой, а я пока курицу положу.

  Юноша опустил тазик с картофелем на дно раковины, включил воду и начал ополаскивать корнеплоды.

  -Всё-таки хорошо, что все дома. А то в прошлый раз я одна была. Но я привыкла. А в этот раз прям двойной праздник, даже тройной.

  Анна Сергеевна начала смазывать противень растительным маслом. Сначала она налила большую лужицу на дно, а потом стала распределять её по всей поверхности силиконовой зелёной кисточкой.

  -Почему? – Михаил повернулся к ней и теперь наощупь мыл овощи.

  -Максим с друзьями своими встречал, Света... Света с Никитой, одногруппником. А теперь все вместе. И ты с нами...

  «С Никитой, одногруппником?»

  -А кто это?

  -Бывший молодой человек Светы.

  Михаил хмыкнул, будто его это не потревожило.

  -А ты не знал?

  -Нет, -выдавливая из себя звуки, ответил он. – Света ничего мне не говорила.

  «Боялась сказать? Или специально не говорила? Думала, я не узнаю. А может, не хотела вспоминать о нём? Не хотела вновь возвращаться к разбитому корыту? Тогда куда он подевался?»

  -Там всё не хорошо закончилось... Оставил её, испугался проблем. Не думала я, что он такой гнилой, такой пустой и малодушный...

  «Но на её странице нет фотографий с этим „одногруппником“. Я бы хотел посмотреть на него...» – думал Михаил и на автомате тёр пальцами картошку, будто хотел проделать в ней дыру.

  -Она так плакала из-за этого. Ведь её все оставили. Все, кого она считала друзьями. И хотя Света сама не распылялась любовью и дружбой, всё равно... Юля – её подруга, одногруппницы, он... Раньше хоть звонили. Теперь же, когда кто-то и решает объявиться, Света сама не поднимает трубку. Если хочешь сказать, приди и скажи. Не скрывайся за аватаркой страницы в соцсети или гудками звонка, – женщина положила на противень целую курицу. – Хорошо, что появился ты. Она прямо снова расцвела.

  «Нашли замену. Что ж, умно».

  Молодой человек наконец покончил с мытьём, слил из таза воду и поставил его на стол.

  -Я выйду на пару минут? – вытирая руки, поинтересовался он. – Хочу к Максиму сходить.

  -Конечно, – Анна Сергеевна взяла крупный нож и начала резать картофель на полосатой деревянной доске. – Я пока сама. Иди, Миш.

  В саду Максим всё ещё орудовал лопатой, раскидывая в разные стороны снег. Большая часть двора была убрана. Теперь юноша работал около ворот, изредка опирался на них спиной, переводил дух, а затем снова продолжал метать белые крупицы. Слепящая глаза пыль развевалась по ветру и ложилась новым чистым слоем на серые сугробы.

  Михаил подошёл к Максиму, когда тот стоял к нему спиной, и обратился:

  -У Светы кто-то был?

  Юноша отставил орудие в снегу и, смахнув с глаз пот и сощурясь, глянул на соседа.

  -Был, – ответил Максим и опёрся локтями на рукоять. – Она тебе рассказала?

  -Не она, Анна Сергеевна.

  -И что?

  Михаил воззрился на взмыленную фигуру.

  -И что? А то, что вы очень быстро нашли ему замену. И я отлично сыграл эту роль.

  -Слушай, понимаю. Но она ведь тебя не обманывала. Она пока боится говорить, – Максим повертел в руке лопату. – Да если быть честным, она всего боится. Даже во двор выйти.

  Юноша молча внимал.

  -Пойми сам, не одной ей ты жизнь лучше сделал. Сейчас сам бы сидел в четырёх стенах и сходил с ума, ковыряясь в своём ковре.

  Максим помнил, как пришёл к соседу после смерти его отца. Тот лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Правый глаз был прикрыт ею, левый следил за пальцами, водящими по ковру. В таком положении он пробыл неделю. И всё же, не без поддержки Олеси, смог пережить это время. Тяжело, мучительно, но смог. Тогда его спасал дом Светланы, в котором он бывал нередко. Спасала и школа, которая была местом их долгих встреч...

  -Может, она не воспринимает меня, как меня, – утверждал Михаил. – Может, ещё думает о нём. Был бы шанс, я с удовольствием его закапал вот этой лопатой, – Михаил ткнул пальцем в предмет. – Мне ужасно противно за то, что так произошло. Вот так, плюнуть в душу и сбежать. Но и за себя мне тоже неприятно. Я, как дурак, сижу с ней и думаю о том, что, может, ей нужен я, что ей дорог я.

  -А разве не так?

  -Вот я и не знаю, она ничего не говорит.

  -Но это не значит, что она так не считает. Теперь она не разбрасывается громкими словами и чувствами. Один раз уже так ошиблась...

  Михаил поднял взгляд на теплицу.

  -Пожалуйста, пусть это не произойдёт опять, – промолвил Максим. – Доверься бы она тебе больше... ты бы всё узнал от неё.

  Он вновь взялся за лопату и зачерпнул глыбу снега.

  -Хорошо, – юноша выдохнул и сделал шаг в сторону, – вернусь на кухню. А то Анна Сергеевна одна не справится.

  Михаил прошёл под высокими, с изящными каменными карнизами окнами Светланы и заглянул внутрь. Около кровати стояла девушка и брызгала на себя духи. Она немного запрокинула голову и нажала несколько раз на помпу. Духи окропили тонкую шею. Затем Светлана брызнула на запястья и потёрла их друг об друга. Каждое движение было проникнуто небывалой нежностью и изяществом. У юноши спёрло дыхание, в горле застрял ком, а дрожь в ногах, которая сопровождала его весь путь, что странно, теперь перестала тревожить.

  Вдруг девушка повернула голову к окну. Михаил испугался и отступил, прижимаясь к стене. Так он немного постоял, потупив взор, пока не понял, что прятаться и не надо было. От этого стало ещё больнее в груди.

  Всё же, пересилив себя, он последовал в дом.

  В помещении пахло отварными яйцами, курица с картофелем уже начала запекаться в духовом шкафу. По коридору разносился аромат сыра и помидоров.

  -Вам помочь ещё чем-нибудь? – задал вопрос юноша, заходя в душную кухню.

  Женщина оторвалась от разделочной доски и кивнула головой на банку с солёными огурцами.

  -Возьми оттуда несколько штучек, обмой и порежь кубиками, пожалуйста. А я пока морковь почищу.

  Спустя минуты две по коридору зашуршали шаги. Михаил сначала не решался посмотреть в сторону исходящих звуков, но потом резко поднял взор и увидел в проходе Светлану. Она шаркала ногами, ощупывая руками стены.

  -Доброе утро! – начала девушка. – Цветы прекрасны! – она облокотилась об угол. – Вам нужна помощь?

  Светлана держалась ровно и стойко, как балерина перед прыжком, и излучала сладкий аромат вишни. Тёмно-синее платье из ангоры (анго́ра – мягкая шерстяная ткань с нежным ворсом, которую получают из волосков ангорского кролика) элегантно сидело на плечах, оголяя шею и ключицы, подчёркивало изгибы тела и убегало вниз до колена. Михаил так и замер, забыв о сегодняшнем разговоре.

  -Да, Свет. Можешь почистить яйца. Отдавай Мише, он порежет.

  Юноша подвинулся немного в сторону, а девушка опустилась на его место. Светлана брала из пиалы яйцо, стучала им несколько раз по столу, прокатывала по поверхности и снимала кожуру. Михаил смотрел то на потрескавшуюся скорлупу, то на свежее лицо подруги. Внезапно его начала разъедать обида.

  «Так, сейчас не время... Вот сейчас совсем не время... Потом. Мы поговорим об этом потом...».

  Он решил подготовить огурцы, пока девушка занималась чисткой, и постарался выбросить все мысли из головы. Не получалось. Въедливый звук не давал успокоится. Стук скорлупы будто молотком барабанил по вискам. В какой-то момент Михаил ощутил всю свою никчёмность. Он гость в этом доме. Он лишний здесь. Он помощник по строительству теплицы, по мытью и нарезанию овощей. Он карманный психолог, не более. Совсем.

  Но тут же на ум пришло мнение противоположное. А ёлка? А те огоньки? А её первый смех? А танец?.. Был ли это сон, чудесное видение, фантазия тоскующего сердца и расстроенного сознания? Он застыдился своих прежних мыслей. Как мог так думать? Как позволил этому мнению поселиться в душе? Жар обдал всё тело, сердце забилось. А Светлана не могла заметить в нём эту резкую перемену. Она только продолжала как ни в чём не бывало чистить яйца, класть их на тарелку и смахивать в одну кучку острую скорлупу.

  Наконец, приготовив два салата и оставив их напитываться майонезом, Светлана и Михаил отправились отдохнуть в гостиную. В ней было светло, тихо и не так жарко. Фонарики горели на оконных стёклах и на сосне в углу. Мягкие широкие кресла ждали молодых людей.

  -Спасибо ещё раз за цветы, Миш, – опираясь на высокую спинку, поблагодарила она.

  Юноша скользнул по её фигуре взглядом и уставился на мигающие огоньки.

  -Не за что.

  Светлана положила руки на коленки и начала чертить пальцами круги.

  -Розы... Они мне напомнили кое о ком. Ты про него ничего не знаешь. Я бы рассказала раньше, но боялась...Однако, я думаю, сейчас это нужно сделать. Возможно, я испорчу тебе праздник. Но я не могу больше скрывать... Не хочу это нести в новый год...

  Михаил, настроив нотки голоса на сосредоточенность и нетерпение, поторопил:

  -Я слушаю.

  И та всё рассказала. Про чувства, встречи, цветы, про сладкое время и тепло внутри, про счастье и окрыление души. Хоть в начале повествования было много прекрасных образов, до невозможности приторных моментов, к концу проявились черты суровой реальности. Гнев, холодность и бесконечная боль читались в тоне девушки.

  Юноша молча внимал, проникаясь сочувствием к подруге. Собственное ощущение обманутости постепенно притуплялось. На его место приходила ненависть к Никите и обида за девушку.

  -...не знаю, как ты ко мне будешь относиться..., – закрывая лицо, заканчивала она. – Прости, что скрывала так долго...

  Она опустила голову и вздохнула, стыдясь своего малодушия и своей трусости. Молодой человек встал с кресла и подошёл к девушке. Опустившись около ног Светланы на колени, он взял её руки в свои.

  -Света, что было, то было. Что выброшено за порог, к тому не возвращаются. Не давай этому снова мучить себя.

  -Я не знала, как ты отреагируешь. Ведь я обманывала тебя. Ты думал, что я такая неприступная, скрытная... Я не всегда была такой. Я гуляла, пела, танцевала, училась... Жила и... любила... А теперь я ничего не могу, а прошлое ещё больше мне мешает вновь начать что-то делать. Хотя бы даже попытаться.

  -Всё хорошо, слышишь? – он прижался губами к её пальцам. -Слышишь? Всё будет хорошо.

  От его поцелуев слёзы печали сменились слезами счастья. Как это сложно – открыться. Но как потом легко на душе... боязнь отступает. Светлана думала, что, будь она одна, страх съел бы её без остатка.

  Михаил остался на ночь у Светланы дома, как и было задумано. Все, как одна семья, сели за праздничный стол. На лицах не было ни тени горечи и тоски. Одно блюдо сменялось другим. Михаил и Максим шутили, хвойная красавица мерцала, из телевизора герои фильма что-то кричали друг другу.

  «Кто вы такой? Как вы здесь оказались?» – вопрошала Надя из фильма «Ирония судьбы, или с лёгким паром», а потом поливала спящего Женю Лукашина из чайника.

  И всё равно, как бы ни было Михаилу хорошо, в душе что-то ныло. Хоть вокруг и были лица давно знакомые, всё равно сердце требовало семьи. Своей семьи. Хотелось увидеть родителей. Хоть на секунду... хоть одним глазом... хоть через замочную скважину...

  Так попеременно грусть сменялась радостью и наоборот.

  Во время боя курантов, все поднялись, отложив в сторону вилки, протянули бокалы и про себя загадали заветное желание.

  «Не потерять друг друга», – к этому сводились мечты всех собравшихся.

  Они ещё недолго посидели, поговорили, потом убрались в комнате, но из-за усталости, да простим им это, праздник ведь, оставили грязные тарелки в раковине и наконец разошлись спать.

  На следующее утро пошёл снег. Цепляясь друг за друга, снежинки ложились на высокие сугробы обильными комками.

  Светлана впервые за долгое время решилась выйти на улицу. Михаил и Максим вывели девушку во двор и усадили на скамейку. Под ногами хрустел пушистый снег, на плечи ложилась белая пыльца. Светлане было до того хорошо и весело, что она не могла ничего вымолвить. В этой зимней сказке она представляла себя дуновением ветерка, перерастающим в мощный вихрь и набирающим со временем силу.

  Кончиком носа девушка чувствовала, как кожу облепляет холодная влага, и, вдыхая морозный воздух, будто наполнялась новой жизнью.

  Максим опять ушёл счищать снег с теплицы, а Михаил остался сидеть на скамье с подругой. Та, только ощутив пронизывающий порыв ветра, вздрагивала, прижимаясь руками к туловищу и пряча их от холода. Юноша опускал одну руку ей на плечо и приобнимал Светлану другой. Та клала голову молодому человеку на грудь и слушала его дыхание, стараясь делать вдохи и выдохи одновременно с ним. В белой пелене рисовались фантастические картины заснеженной природы. Она и правда была прекрасна. И в жизни, и в представлении мечтательницы.

  Метель бросала в лицо морозную пыль, а холод разъедал щёки. Но обоих это не тревожило. По телу разливалось что-то горячее, что не давало замерзнуть. И чем больше они жались друг к другу, тем жарче становилось.

  Было тихо. Редко визжала вьюга, цепляясь за провода и антенны электропередач. Крепким сном спали под заледеневшими корками прошлогодние листья. За стволами дубов, орешников мелькали тени. Это были старые надежды, не существующие более. Они превратились в эфирные силуэты, не имеющие шанса стать реальными. Подует ветер, и они растворятся в воздухе, как зефир в горячем какао, и поднимутся к небу и обрушаться дождём где-то в Перу (Перу́ -государство в Южной Америке, граничащее на северо-западе с Эквадором, на севере – с Колумбией, на востоке – с Бразилией, на юго-востоке – с Боливией и Чили и омываемое на западе Тихим океаном).