Текст книги "Психоконструкт (СИ)"

Автор книги: Екатерина Алексенцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 8. Тот, кто говорит правду

Даже если ты скажешь кому-то свою правду, он всё равно услышит только то, что услышит.

Новое письмо от центра психологического благополучия пришло по электронной почте за час до конца рабочего дня. Винсент обратил на него внимание только, когда уже собирался уходить. Завтра в десять часов утра, в том же кабинете. Он не стал отвечать – это просто уведомление, достаточно и того, что он его прочитал. Придётся идти и делать вид, что его жизнь такая же однообразная и скучная, как и раньше. Тогда дни походили один на другой, Винсент различал их только по изменениям меню в столовой. Последний раз он обедал там с начальником Гардом. Из-за всей этой неразберихи он забывал сходить на обед, перебиваясь зефиром, шоколадной пастой и печеньем.

– Какой же сегодня день недели? – Винсент потянулся курсором к часам на панели быстрого доступа. Пятница. Значит, завтра он сможет выспаться. Хотя надо ещё идти к психотерапевту.

– Совсем заработался? – Стив усмехнулся и положил стопку папок с отчётами в сейф. Обычно он отдавал их начальнику Гарду на сортировку, но в его отсутствие просто сваливал на свободную полку сейфа. – Не хочешь сходить выпить после работы? Кира, Джорни и Ванесса из соседнего отдела пригласили, думаю, они не будут против твоей компании. Да и Ванессе ты, кажется, нравишься. Уж не знаю, почему.

– В другой раз, Стив, у меня есть планы на вечер. – Винсент пожал плечами и отвернулся. Он редко ходил в бар с коллегами, только когда начальнику Гарду удавалось его уговорить.

– Ну, раз так, удачного свидания! – Стив рассмеялся и захлопнул крышку сейфа.

– Это не свидание! – Винсент возмутился раньше, чем понял, что Стив просто пошутил. Ничего такого, дружеский подкол. – Да, конечно. Спасибо.

Начальник Гард как-то сказал, что у него проблемы с чувством юмора – не распознаёт самые простые и банальные шутки. Винсент их просто не понимал. Не понимал, как и зачем на такие темы можно шутить, зачем говорить откровенные глупости или передразнивать. Наверное, у него действительно не было чувства юмора.

Хотя в чём-то это и правда было свиданием. Сегодня он собирался подняться на крышу и поговорить с Труси. Но для этого надо было дождаться ночи.

Винсент зашёл в свой обычный супермаркет за ужином. Бегать по крышам на голодный желудок совсем не входило в его планы, да и думается так лучше. На улице похолодало, поэтому людей в магазине было непривычно много. Некоторые заходили только погреться, они ходили между стеллажами, рассматривая продукты без особого интереса.

Винсент положил упаковку с готовым ужином в корзинку к пачке печенья и пакету молока. Надо было взять ещё зефир и драже.

– Гражданин Кейл! Как же я рада, что встретила вас сегодня! – Мадлен Даннан вышла откуда-то из-за стеллажей с макаронами. – Вы же обещали мне ужин! Давайте поужинаем вместе сегодня!

– Но… мы же почти не знакомы. – Винсент растерялся. Он обещал ей ужин, но тогда он готов был пообещать что угодно и просто забыл.

– Вот и узнаем друг друга получше. Соглашайтесь. – Мадлен улыбнулась и подошла к Винсенту. – Мы друг другу не чужие. И давайте, тогда уж, перейдём на «ты».

– Ладно. Я ведь обещал. – Губы Винсента дрогнули в ответной неуверенной улыбке. Он всё равно не знал, чем заняться. – Давайте.

Жила Мадлен в соседнем доме в небольшой, но уютной квартире. Трудно было поверить, что она недавно переехала. Слишком обжитой, полной неуловимого уюта была эта квартира. Мадлен помогла Винсенту снять куртку и показала, где ванная комната, а сама ушла на кухню.

– Располагайся. – Радостно крикнула она.

Винсент вошёл в гостиную и осмотрелся. Небольшой шкафчик со всякими безделушками и коллекцией фарфоровых птиц. Ещё один шкаф – побольше – с книгами. Примерно половина по психологии, немного художественной – по большей части романтика – остальное по кулинарии и домоводству. В углу стояло небольшое пианино с вазочкой на крышке. Вязаная салфетка, белая керамика с лепным орнаментом и живые цветы. Какие-то мелкие и белые, вполне симпатичные – Винсент не знал их названия. Мило, уютно, домашне. В такой комнате хорошо проводить вечера с чашкой чая, неторопливо и полусонно. В таких гостиных пахнет пирогами и сушёными яблоками. Какие-то полузабытые воспоминания или просто когда-то читал, что так и должно быть.

Винсент взял с полки первую попавшуюся книгу. Что-то из дамских романов про любовь. Кресло рядом со старинным абажуром оказалось не только манящим, но и предательски удобным. Он просидел там, наверное, часа полтора, не отрываясь от книги. Она оказалась неплохо написанной, хотя этот жанр он никогда раньше не читал. Но персонажи, характеры и ситуации были прописаны с талантом и вниманием к деталям, правдоподобно и очень жизненно, и при том – слишком похоже на мечту. В жизни не бывает таких удачных совпадений, в ней люди, даже идеально подходящие друг другу, разбегаются, так и не успев это понять.

– Не заскучаешь? – Мадлен вошла как раз на моменте признания. Винсент нехотя оторвался от книги и встал. – Тебе понравилась? Можешь взять почитать. И пойдём ужинать.

– Да? Спасибо. Не хочется бросать книгу недочитанной. Да и мне действительно понравилось. – Винсент неловко улыбнулся. Наверное, это звучало странно, но он был честен.

– Мало кто из мужчин признается, что ему понравилась такая книга. – Мадлен пожала плечами. – Для большинства важнее то впечатление, что они производят на окружающих, а не то, чего они действительно хотят, что думают и что им нравится.

Винсент кивнул в ответ и отложил книгу. На кухне его ждал ужин, приготовленный Мадлен. Сырный суп с гренками и почти прозрачными завитками бекона, паста с курицей и сливочным соусом – она добавила туда какие-то травы – и лёгкий десерт из взбитых сливок. Когда она только успела всё это приготовить? Еда Мадлен была тёплой и домашней, Винсент не помнил, когда ел что-то подобное последний раз. Ведь обеды из супермаркета никак нельзя назвать домашними, даже вкусными с трудом. А ресторанная кухня лишена личности и тепла, какой бы вкусной она ни была.

– О чём ты задумался? – Мадлен поставила перед ним кружку с травяным чаем и поправила стоящую на столе корзинку с печеньем.

– Я пытался вспомнить, как готовила моя мать. Должно быть, так же тепло, как и ты. Но я не могу вспомнить вкус. Даже её коронное блюдо. – Винсент взял печенье с кусочками шоколада и откусил половину.

– Это, наверное, очень грустно – не помнить что-то, настолько важное. – Мадлен обхватила свою кружку ладонями и посмотрела на Винсента сквозь парок, поднимающийся над чаем.

Действительно, грустно. Он не мог даже вспомнить лиц своих родителей, когда последний раз видел их, говорил, даже просто звонил. Как будто у него не было детства, как будто его создали уже взрослым без всяких лишних воспоминаний. Может ли психоконструкт осознать себя психоконструктом? Именно так – его просто придумали, чтобы он вписался в чью-то историю, и сейчас кто-то её сочиняет, не думая о его желаниях. Может ли психоконструкт пойти против воли своего создателя? Вряд ли он может это даже осознать. Да и создатель – тоже.

– Мне пора идти, Мадлен. Спасибо за ужин, было просто потрясающе вкусно. – Винсент встал из-за стола, замялся на секунду, не зная, нужно ли ему помогать с уборкой.

– Спасибо. – Мадлен только отмахнулась от его неловкой попытки помочь. – Я потом уберу.

Винсент забрал книгу и направился к двери. Уже было достаточно поздно, а он ещё хотел зайти к себе и переодеться перед очередной безумной вылазкой.

– Останься. – Мадлен замерла, обхватив себя руками за плечи. Сейчас она выглядела беспомощной и потерянной. – Останься со мной.

– Что? Мы же…. – Винсент повернулся и непонимающе посмотрел на женщину. В каком это смысле – останься?

– Едва знакомы? Это не так. Мне было тяжело, когда я переехала сюда. Никого знакомого, все чужие. – Мадлен улыбалась, но в голосе её сквозила горечь. Эти слова были как корка на не зажившей до конца ране – лучше оставить в покое и не трогать. – Но когда я встретила тебя, всё изменилось. Ты был не таким, как все. Не чужим, не холодным. Тебе было не всё равно. Знаешь, люди стараются держаться подальше от тех, у кого проблемы или просто плохое настроение. Как будто это заразно. Так боятся за свои показатели психической стабильности, что поступают жестоко. Равнодушие хуже всего.

– Мадлен…. – Винсент не знал, что говорить, что делать. Он должен был обнять, успокоить, позволить выплакаться. Он должен был остаться, даже зная, чем это закончится. И что это неправильно. Как и говорила та женщина в баре – она как вода, как паук, что плетёт свои сети. Не вырваться.

– Я каждый день приходила в магазин в надежде увидеть тебя. Ты спас меня от этой пустоты, этого одиночества. – Губы Мадлен дрогнули в улыбке. Она сложила руки на груди в просящем жесте. – Не уходи.

– Я и дальше должен тебя спасать? – Винсент поднял руки, словно пытаясь защититься. Быть рядом, делиться теплом? Или получать это самое тепло, надёжный тыл, дом, где тебя всегда ждут? Надеются, зависят? Каждый день всю оставшуюся жизнь, потому что нельзя бросить кого-то столь преданного. – Я ведь не спасатель.

– Нет, это не так. Ты мне нужен. Для меня ты – спасение! – Мадлен шагнула вперёд, протянув руки к Винсенту. – Останься. Без тебя мне так тяжело. Я места себе не находила в те дни, когда не встречала тебя.

Винсент покачал головой и сделал два шага назад, упёрся спиной в дверь. Психолог сказал этой девушке сменить место жительства, но здесь у неё не было знакомых. Она из тех, кто не может выжить самостоятельно, а он просто оказался первым, кто попал в её поле зрения. Он может навсегда остаться её якорем и надеждой. Она будет отличной женой и будет любить его. Или выпьет из него всё и уйдёт.

– Прости, я не могу. Я не защитник. У меня не такие уж сильные плечи – я же за компьютером всё время сижу. Я так не могу. Прости. – Винсент нащёпал ручку двери.

Это было жестоко и неправильно. Но то, что делала она – ещё более жестоко. Она заставляла его принять обязательства, к которым он был не готов. Давила на жалость, тянула из него ответ, который был ей удобен. Он не отказался бы ещё несколько дней назад, хотя ему это всё не было нужно. Но сейчас, спускаясь по лестнице, он чувствовал себя последней мразью. Она не имела права так с ним поступать. Лишать даже иллюзии выбора. Выбирать за него без спроса. Как вода, что обволакивает, успокаивает и поглощает. В таких, как Мадлен, уходишь с головой. Как в омут. И меняешься под что-то мягкое и уютное, как её кресло. Немного старое и потёртое, но удобное и своё.

– Это не моё. Я ещё должен найти Пигмалиона. – Винсент остановился, привалившись спиной к стене дома. – Я не хочу. Ничего из этого не хочу. Почему они не могут оставить меня в покое?

Только снимая куртку в прихожей, он понял, что всё ещё сжимает в руке книгу, которую взял у Мадлен. Дома Винсент решил не задерживаться – ему ещё надо было добраться до того места о котором говорил «угорь» и ещё успеть выспаться перед завтрашней встречей с психотерапевтом.

Нужное здание – одиноко стоящая высотка в паре километров от административного центра города. На карте Винсент нашёл всего одно такое – многоэтажное офисное здание, наполовину пустое. Арендная плата оказалась слишком высокой, а расположение – неудачным. Заняты были далеко не все этажи и не все офисы. Зато некоторые из них работали допоздна, а пара колл-центров – даже ночью. Проникнуть в здание можно было вполне легально.

Охранник на входе даже не стал спрашивать пропуск, только усмехнулся и нажал кнопку, впуская Винсента внутрь. Занятые офисы закрывались на ключ и ставились на сигнализацию, в самом здании воровать было нечего. Если какому-то бедолаге пришлось вернуться на работу среди ночи – не мешать же ему? А ночной сторож не знал в лицо тех, кто обычно работал днём.

Лифт шёл только до предпоследнего этажа, дальше Винсенту пришлось подниматься пешком. Дверь на крышу была открыта, словно кто-то любезно приглашал его наверх. А может быть, её просто забыли запереть. Винсент поднялся по лестнице и прикрыл её за собой.

Наверху дул сильных ветер, прохладный, но не ледяной. Здание возвышалось над всей округой чёрной безмолвной колонной. Под ногами, казалось, пылали огненные реки автострад среди созвездий жилых кварталов. Скопище правительственных зданий впереди сияло неоновым костром. Красиво и немного жутко. Винсент сделал шаг вперёд, чувствуя, как сжимается сердце. Но чернота под ногами оказалась всего лишь крышей, а не беззвёздной бездной. Он посмотрел вниз. Ступни терялись в тени, и казалось, что он идёт по колено в какой-то полупрозрачной чёрной субстанции.

– Действительно, красиво. – Выдохнул Винсент, осматриваясь. Сегодня «угорь» мог не явиться, он ведь звал вчера. – Ради этого стоило прийти.

Ещё пара шагов в странной тьме среди искусственного света. Справа он заметил какую-то приземистую надстройку – то ли будку, то ли какое-то техническое строение. Ещё один сгусток темноты. Винсент уверенно направился к ней. Если «угорь» где-то и прячется, то только там. Вся остальная крыша хорошо просматривалась и была абсолютно пуста.

У самого строения Винсент чуть не упал, споткнувшись о пучок кабелей, тянущихся по крыше к люку чуть в стороне. Ещё пара десятков шагов, и он увидел, откуда они шли. Кто-то устроил на крыше настоящую компьютерную лабораторию с мощными процессорами, соединёнными в кластер компьютерами и ноутбуками. Мониторы горели, по ним текли строчки автоматически генерируемого кода. На некоторые болтались заставки скринсейверов с видами океанических рыб.

– Эй, тут есть кто-нибудь? – Винсент вздрогнул от того, как громко прозвучал его голос в ночной тишине. Ветер унёс его слова, хлестнув в лицо невесть откуда взявшейся водяной взвесью.

– Сюда. – Донесся ответ от края крыши. Винсент вздохнул, сжал кулаки и направился на звук голоса. Кто бы там ни был, он пришёл сюда именно ради этой встречи. Бояться и отступать поздно.

Труси сидел на парапете, свесив ноги вниз, на коленях у него лежал ноутбук, от которого провода шли к компьютерам и дальше, вместе со всеми остальными – к люку. Подросток в куртке с капюшоном и больших наушниках.

– Привет. Ты кто из…? ВинКей, да? – Парень развернулся к Винсенту. Худое, нервное лицо, тёмные круги под глазами и искусанные обветренные губы. – Или нет? Он мне показался самым адекватным. В меру умный и рассудительный, но не корчит из себя таинственность.

– Да, я – ВинКей. А ты – Труси? Или лучше Трул? – Винсент сделал ещё несколько шагов. Всего лишь подросток, болезненный и нервный, «угорь», которого так боятся и хотят вычислить, арестовать и навсегда упечь в центр реабилитации.

– Ага, угадал. Впрочем, мои намёки были весьма прозрачными. Тот, кто хотел найти меня, нашёл. Ты из правительственных ищеек, да? Из тех, кто ловит всяких, вроде меня. – Труси усмехнулся и поджал одну ногу под себя, полуразвернувшись к Винсенту. – И где же куча крутых парней в чёрном?

– Я никому не сказал. Не доложил о том, что знаю, где тебя искать. – Винсент признался как в преступлении. Он не пытался оправдаться или заручиться доверием. Они были врагами с самого начала, даже если он и пришёл сюда не как враг.

– Надо же. Так зачем тогда ты здесь? – Губы нервно дрожат в подобии улыбки.

– Я хочу понять. Хочу узнать, кто ты и зачем всё это делаешь. – Винсент вздохнул и сел на парапет рядом с Труси. Всего лишь ответы на вопросы. Они все правы – ответы ему нужны, вопросы он только начал задавать. – Зачем тебе все эти видео?

– Кто я? Обычный старшеклассник. Не совсем обычный и школу прогуливаю часто. – Труси усмехнулся. Это ничего не давало – слишком неточная информация. – Мне больше в кайф в сети зависать. А почему? Мне это нравится. Показывать людям то, что они хотят увидеть, и следить за реакцией. Можно сказать, это мой эксперимент по вербальному программированию. Хотя не совсем вербальному.

– Ты всерьёз считаешь, что люди хотят именно этого? – Винсент покачал головой. Этот парень редко общался с людьми в реале. Он постоянно поправлял себя, точно забывая, что слова редактировать нельзя. Или просто не мог подобрать нужную фразу.

– Люди видят то, что хотят видеть. Я лишь даю им катализатор. – Труси широко улыбнулся и поправил лежащий на коленях ноутбук. – Знаешь, я всеми ночами здесь пропадаю. Здесь гораздо лучше, чем внизу. Но это иллюзия. Везде всё одинаковое. И здесь, и внутри здания, и в соседних. Это всё иллюзия. Весь мир – лишь иллюзия нашего мозга.

– Хочешь сказать, что объективной реальности не существует? Ничего нет, пока нет наблюдателя? – Принцип неопределённости или как-то так. Винсент попытался вспомнить фамилию того, кто это открыл, но так и не смог.

– И это тоже. А может, объективный мир и существует, только его никто никогда не видел. Люди видят только то, что видят. – Труси пожал плечами. Для него такое положение вещей было привычным. – А то, что мы видим, на самом деле плод нашего воображения. Прикосновения, звуки – всё это тоже восприятие, переработанное нашим мозгом и подогнанное под наше представление о мире. Мы видим только то, что хотим, знаешь ли. Говорят ещё, что страхи и мечты материальны. Да, вот так. Они материальны потому, что люди сами их создают для себя. Мы все живём в своих фантазиях и иллюзиях. Вот, посмотри.

Он открыл какой-то файл на своём ноутбуке и развернул его экраном к Винсенту. Это было видео, любительская съёмка в лесу. Без звука, просто изображение.

– Это же тот лес, где произошло крушение самолёта из твоего первого видео. – Винсент внутренне сжался, ожидая увидеть новые подробности кошмарной трагедии.

– Нет. Это просто любительская видеозапись прогулки по лесу. Группа студентов искала там то ли привидений, то ли место шабаша ведьм. Жутковатый лесок, да? – Труси повернул ноутбук экраном к себе и остановил воспроизведение. – Не было никакого крушения. И самолёта не было. Тебе показалось.

– Такого не может показаться! Я точно видел! Да и информация по отделам была про него. – Винсент непонимающе уставился на сидящего рядом с ним школьника-хакера. – Или не видел?

– Именно! Ты начинаешь понимать, ВинКей. То сообщение в вашей внутренней сети я создал, а ваше начальство повелось. Это был взлом и подтасовка фактов – как затравочка для начала, иначе вы бы не поверили. И информацию на закрытых новостных порталах тоже я создал. А ещё позволил ей просочиться с сеть. Со всеми подробностями. Кстати, тебе ведь удобно, когда тебя называют по нику? Мне тоже, но больше предпочитаю Трули или Трэй. Так меня зовут на одном закрытом форуме. Знаешь, про всякие там эксперименты и изучение мозга. Непросто было туда попасть. Так вот, если тебе по нику удобней, чем по имени, значит, твоя настоящая жизнь – в сети. К тебе по нику обращаются чаще, чем по имени. – Трэй самодовольно усмехнулся и протянул руку в сторону. На парапете рядом с ним стоял стаканчик с кофе из автомата в холле на первом этаже и большой термос. – А с видео всё просто. Ты помнишь адрес ссылки на него?

– Не помню. Адрес был достаточно сложным. Какой-то странный файлообменник со встроенным плеером. – Винсент покачал головой. Точно он вспомнить не смог бы.

– Был вот этот. – Трэй набрал в открытом текстовике нужный адрес «gg454.hidenet.4level.net/air/11_04/blue_ribbon.mp4». – Смотри внимательно. Какие слова ты видишь в адресе?

– Слова? Если подумать… «hidenet» – это спрятанная сеть, верно? Указание на тайну. – Винсент внимательно всматривался в написанное, стараясь угадать то, что зашифровал там «угорь». – Дальше «4level» – четвёртый уровень и, кажется, одна из авиакомпаний так называется, или как-то похоже, «air» – воздух. Это про самолёт?

– Верно. Многое зашифровано в самом названии. Мы не воспринимаем это напрямую, зато подсознательно – очень даже. Для нас имя, название предмета отождествляется с ним самим. Стараясь понять, что именно они увидят по ссылке, люди подсознательно расшифровывают текст, его послание. Если бы им не было интересно, они бы даже внимания не обратили. Просто фоновый шум, бессмысленный набор символов. Но эта смесь страха и желания увидеть заставила их мозги немного поработать. Всё просто. – Трэй ввёл адрес третьего видео «gh454.hidenet.5– 4level.dead.net/ice/look_in/15_04/ice_ stand.mp4». – А разумом мы воспринимаем то, что говорится напрямую. Сказано, что упал самолёт, было много жертв. Рассказано в подробностях. И что мы видим, трепеща от страха? Подпольное видео – скрытая сеть – и упавший самолёт. Слово «воздух» подкрепляет этот образ. А теперь внимательно прочти название самого файла.

– Точно, ещё же «blue_ribbon» – это голубая лента. Я видел там эту ленту, на записи. – Винсент поражённо смотрел на надпись в текстовике. Как же он не заметил сразу? – А в третьем? Спрятанная сеть, мёртв, лёд, заглянуть, стояние во льду.

– Именно. Эта запись – правда. Но это лишь небольшие трудности, там изначально меньше торосов и корабль не накренён и без пробоин. Но люди ожидали увидеть смерть, они её и увидели. – Трэй захлопнул ноутбук. В этом и был эксперимент, понимаешь? Первый раз я дал только фон. Люди хотят видеть катастрофы и убеждают самих себя в их реальности. Ведь тогда их собственная жизнь расцветает красками. Она не кажется такой унылой, такой бесполезной и слишком спокойной.

– Это сильное оружие. Умение вот так вот убеждать людей. – Винсент говорил медленно, подбирая слова. Вдоль позвоночника словно текла струйка льда. Управление массами, ложь и иллюзия. Это то, о чём говорил Пигмалион – психоконструкция мира. Только его создатели делают что-то подобное неосознанно, а Труси-Трэй вполне понимает, что и зачем делает. Он творит реальность ради шутки и от скуки.

– Ага, вот только мне это не нужно. Посмотри на меня. Трудный подросток, дни и ночи проводящий в сети. Какое мне дело до власти и денег? Тем более что я могу запустить червя в банк и получить себе немного на карманные расходы. Или не немного. – Трэй отложил в сторону ноутбук и повернулся к Винсенту. – Скажи, о чём ты думаешь сейчас?

– Трэй, ты слышал что-нибудь о психоконструкторах? – Винсент непроизвольно прикусил нижнюю губу. То, что он вообще о них спрашивает без санкции начальства – противозаконно. То, что он вот так вот говорит с опасным преступником – тоже. Но сейчас эти ответы были для него важнее правил и законов. Впервые в жизни он делал что-то, не заботясь о том, правильно ли это.

– Ага, слышал. Я же часто в сети зависаю. И там, куда ищейки вроде тебя, пробраться не могут – тоже. Такие бывают. В смысле, они есть – форумы и чаты. – Трэй усмехнулся и налил себе ещё кофе в стаканчик. Винсент нахмурился и кивнул. О таких местах – действительно безопасных – он, конечно, слышал. Это была одна из сетевых легенд. Место, где можно не лгать. Он всегда думал, что это бессмысленно. Люди приходят в сеть как раз для того, чтобы лгать. – Я слышал о них. Это не меняет сути. Эти психоконструкторы – люди с хорошей фантазией. Они могут выстраивать реальность, только и всего. Я делаю то же самое. В смысле, я строю реальность в сети. А много сейчас людей живёт именно в сети. Для них сетевая реальность всё равно важнее. Так что ещё кто круче!

– Действительно, я как-то не подумал. – Винсент усмехнулся и покачал головой. Глупо как-то всё получалось. Головоломка не складывалась, рассыпалась и меняла формы. Да что же это? Он получил свои ответы, пора было уходить. – Спасибо, что всё объяснил.

– И это всё? Уходишь? Испугался что ли? – Трэй хмыкнул и открыл ноутбук, пальцы его правой руки нервно подёргивались в предвкушении.

– Испугался? Чего? Тебя? – Винсент не чувствовал ни страха, ни неловкости. Когда он в первый раз увидел Феникса, он был напуган, едва соображал. А сейчас он чувствовал только лёгкое волнение, хотя Трэй был не менее опасным преступником, чем она. Может быть, даже более опасным. Уж точно психом.

– Нет. Я оставил координаты этого места в свободном доступе. Сюда могут явиться твои коллеги. Или нет, те, в костюмах, которыми пугают школьников в сети. – Трэй отхлебнул кофе и повернулся к Винсенту. Он и сам ещё был школьником, но отзывался о слишком глупых подростках с профессиональным презрением. – Вот ты и боишься им попасться и потому сваливаешь. Половина тех, кто понял моё послание, не пришла сюда именно по этой причине. Вторая половина потому, что они решили – кто-то всё равно пойдёт, им не обязательно. Это забавный психологический феномен, знаешь ли. Если тебя будут убивать посреди тротуара в самый час пик, никто не остановится. Каждый будет думать на других. То есть, будет думать, что другие помогут. Человек всегда один, особенно в беде. Есть, конечно, смельчаки, которые лезут помогать, но они редкость. Или кидаются помогать все вместе – та же суть, никто не может поступить так, как хочет. Люди идут за большинством – или помогать, или мимо. Так проще – поступать как все. Человек в толпе лишён своей воли. А мы всегда в толпе. То есть, человек, когда один, не совсем человек. Его некому оценивать. А нам это ведь так нужно.

– Знаешь, мне об этом феномене уже недавно говорили. Только не так пессимистично. Интересное совпадение. Действительно странно, что больше никто не пришёл. А тот чат был под моим контролем, могли просто не доложить. – Винсент вздохнул и поднял голову. Здесь почти видны были звёзды, отражённые тенями на северном сиянии неона и огней города. – Люди такие странные.

– Их легко можно запрограммировать, я так делал. Они мыслят шаблонами, которым их научили. Действуют по правилам, по схемам – так затраты меньше. Всё однообразно и предсказуемо. Значит, понять, как они думают, и изменить это – просто. Чем больше люди бегут от стресса, тем мне легче. – Трэй добавил ещё что-то, но Винсент его почти не слушал. Он был прав, страх и антидепрессанты сделали общество управляемым. Настоящими психоконструкторами были те, кто управлял общественным сознанием.

– Не все же зависают в сети сутками. – Винсент беззаботно пожал плечами. Это не было ложью в полной мере. Но не было и до конца правдой. – Хотя ты прав, сейчас информация, распространяемая через сеть, во многом формирует мировоззрение общества.

– Это огромный орган для манипуляций. Делай – не хочу. Всё, что заблагорассудится. – Трэй рассмеялся. Получилось как-то не очень умело и резко. Винсент почувствовал, как внутри что-то дёрнулось от этого смеха. – Вот я и смотрю, насколько люди доверчивы. А твои психоконструкторы – люди с глубоким подсознательным осознанием мира – где-то я встречал такую формулировку. Их называли так в одном чате. Ты в них вляпался? Или в тех, кто пытается упечь их поглубже?

– И то, и другое, думаю. Скажи, Трэй, как ты думаешь, почему их преследуют, почему скрывают любую информацию о них? – Винсент раньше не очень-то об этом задумывался – смущают умы граждан, значит, преступники.

– Потому что это страшно, что кто-то может вот так просто изменить твою жизнь. Или что ты просто чья-то фантазия. Или просто придуман для массовки. Это страшно. – Трэй наклонил голову к плечу, задумался. Некоторое время он молчал, потом заговорил снова. – Не думаю, что они боятся самих психоконтрукторов. Просто это нарушит привычный, придуманный и уютный мир, который создают себе люди. Хотя большинству из них плевать. Собственно, на всё, кроме простейших потребностей, которые им не так уж и сложно удовлетворить. У людей сейчас есть всё для жизни, поэтому им на всё плевать. Не надо ничего придумывать, не надо даже особо стараться. Всё есть.

– Думаешь, люди просто не хотят менять своё мировоззрение? Как-то просто. И преследует же их правительство, а не обычные граждане. – Винсент покачал головой. Не сходилось. Люди в сети как раз с жадным любопытством расспрашивали каждого, кто затрагивал запретную тему. – Тут уж скорее страх перед сверхлюдьми.

– Сверхлюди? Не смеши меня. – Трэй рассмеялся и едва не выплеснул на себя остатки кофе из стаканчика. – Ты хоть понимаешь, какие надо иметь мозги, чтобы творить что-то осознанно? Нет, это не так просто. Тут нужен не простой бытовой процессор, а кластер размером с комнату. И 3D-модулятор. Самое большее, на что они были бы способны – не угробить свою жизнь слишком сильно, да и то не факт. А тебе они зачем? Столкнулся или сам того?

– Даже не знаю. Что-то там не то вертится. Кажется, я в это вляпался, Трэй. Вляпался по самые уши. – Винсент закрыл глаза. Всего на минуту, чтобы справиться с мыслями. Вот так запросто исповедаться перед незнакомым человеком? Это не странно, они разойдутся и вряд ли встретятся вновь. Только такому он и мог рассказать. – Они чего-то хотят от меня. Я должен найти Пигмалиона, хотя пока не понимаю, зачем, и даже толком – кто это. Сейчас моя жизнь похожа на какой-то квест. Хожу, разговариваю с людьми, иду дальше. Куда они направят или куда получится. Как будто собираю подсказки и прокачиваю персонажа.

– Уж лучше квест, чем дейтсим, да? Слушай меня, парень. Зачем ты пришёл ко мне, помнишь? – Трэй усмехнулся. В его глазах отражались огни города у них под ногами и редкие всполохи неона на небе. – Ты ищешь ответы. Только и всего. Ты ходишь по городу и ищешь ответы. И спрашиваешь у всех подряд – у тех ребят из правительства, что ищут преступников, у тех, кто говорит о психоконструкторах. Скрижали, верно? И у меня. Ты ищешь ответы. Это не плохо, хотя и странновато. Просто тебе не плевать на этот мир.

– Вот так просто? Не плевать на мир? Я не какой-то там былинный искатель истины. И не пророк новой веры. Я самый обычный, просто они начали ко мне цепляться. – Голос Винсента дрогнул, и последние слова прозвучали жалобно, с мольбой.

– Ты просто боишься, как новичок на первом уровне сложности. Когда всё рушится, это нормально. Я сам для себя решил, что живу в иллюзорном мире, где нет ничего абсолютного и незыблемого. Где возможно всё. Даже вот этот наш разговор. Я хочу сказать: ты же ищейка, а я преступник. – Трэй допил кофе и отставил стаканчик в сторону. Те, кто искал ответы в сети, очень быстро оказывались в застенках, откуда уже никогда не выходили. Для их же блага, конечно. Сейчас стало немодно ходить по улицам и говорить с людьми, спрашивать и слушать. – А у тебя был тот самый идеальный и абсолютно скучный мирок. Дом, работа, обед и ужин, полезный завтрак и кино по выходным. Скучные нейтральные книги и такие же коллеги. Может, женщина, такая же, как ты. Нормальная, домашняя и адекватная.

– Не совсем так. Была опасная музыка и такие же книги. Вечно предельно допустимый результат в психотесте на мою должность. – Винсент улыбнулся, всё у него было не так серо и не так радужно. Но было именно так, как говорил Трэй – незыблемый мир. – А сейчас всё вверх ногами, я даже не знаю, где окажусь завтра. Ещё и дополнительные беседы с психологом назначили.