Текст книги "Отражение (СИ)"
Автор книги: Екатерина Скорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
– Не знаю, – пожал плечами Аркадий и рассмеялся над собственной рассеянностью.
Неужели я действительно приглянулась этому забавному персонажу, похожему на Винни-Пуха? И пусть сам он, мягко говоря, не в моем вкусе, его советские ухаживания оказались невероятно приятными. Он подошел ко мне и дождался, пока я нацарапаю на чеке из супермаркета номер мобильного телефона.
Аркадий попрощался, теребя в руках полученную бумажку, и бодро зашагал прочь. Я же ничего не ответила, только махнула рукой и скрылась в полутьме подъезда.
Глава 3
На седьмой этаж, где находилась моя квартира, я влетела буквально на крыльях, впервые отказав себе в удовольствии прокатиться на лифте. Унылый серый пейзаж за окном с облезлыми деревьями и угрюмым небом казался мне таинственно-волшебным. Хотелось петь, танцевать, смеяться и плакать – только на этот раз от счастья.
И только здравый рассудок одергивал – неужели я до такой степени отвыкла от мужского внимания? Веду себя, как сопливая девчонка, которую впервые чмокнул в щеку одноклассник! Я искренне попыталась привести чувства в порядок, но ничего не вышло. Ощущение окрыленности так и рвалось наружу, мне даже казалось, что я свечусь от радости.
Было бы отчего, – саркастично хмыкнула я, проходя в комнату.
И тут же споткнулась взглядом о сиротливую пустоту зеркальной оправы. Да что ж это такое? Сколько можно тянуть с заказом? Раздуваясь на этот раз от праведного гнева, я ухватила телефон. Пару минут пришлось повисеть на горячей линии фирмы, где был сделан заказ. А потом оператор приятным мягким баритоном уверил, что через неделю – максимум две, мастер постучится в мои двери. Я даже растерялась от такой наглости. Обещали-то за два-три дня, а в итоге растянули на месяц! Баритон на том конце решил, что разговор окончен и сбросил вызов, а я так и осталась сидеть с открытым ртом с телефоном в руках.
Еще сегодня утром расстроилась бы, что так неудачно налетела с зеркалом. Выполнят ли они вообще заказ? Но случайное уличное знакомство перевернуло мироощущение, цепляя на нос розовые очки – хотелось верить людям и переводить через дорогу старушек.
Весь вечер я просидела, как на иголках, время от времени посматривая на мобильный или бросаясь к нему с кухни или ванной. Вдруг Аркадий невзначай решил набрать мой номер?
Но ни в этот вечер, ни на следующий день, ни через неделю он не позвонил. А я-то, наивная, по первости рисовала в мечтах, как он будет бросать мне под ноги лепестки роз, а я буду гордо задирать подбородок, изображая из себя мисс неприступность. Думала, он будет счастлив, что такая девушка согласилась скоротать с ним – лысым и неказистым вечерок-другой. Почему-то серьезных планов на отношения с этим человеком у меня не возникло.
Но потом я открыла зеркало, прятавшееся в шкафу в прихожей, окинула отражение самокритичным взглядом и всё поняла. Это знакомство – лишь издевка судьбы, брошенная мне после того, как я распрощалась с надеждами на личную жизнь. Умелой и обидной насмешкой, заставившей поверить в собственную привлекательность. Первой ворвавшейся в голову мыслью было напиться, но ее я сразу отмела – не хватало еще стать алкоголичкой. Полно людей живут сами для себя и не парятся.
А может, они тоже врут, что все у них хорошо? Врут родителям, друзьям, знакомым. И при этом радостно улыбаются, хотя на душе, как у меня сейчас, скребут кошки.
Позвонить маме или подругам? Нет, мне не хотелось грузить их проблемами. А мама так и вовсе схватится за валокордин. Ее даже синяки на моих лодыжках, полученные при неудачном маневре между понатыканными вплотную друг к другу рабочими столами, приводили в трепет. Что уж говорить про сердечные обиды. К слову сказать, когда мамины попытки сосватать единственную дочь рассыпались прахом, чтобы ее не расстраивать я стала врать, что встретила хорошего парня, но он сильно занят и никак не может приехать, чтобы с ней познакомиться. Выходит, теперь придется во всем сознаться? Я тряхнула головой, прогоняя тоскливые мысли и решила немного прогуляться.
Чавкавшая под ногами грязь вперемежку с черными листьями не прибавила мне энтузиазма. Слезы подступали к глазам, внутри расползалась меланхолия. Хотелось поскорее вернуться, залезть под одеяло, включить самую что ни на есть грустную музыку и рыдать. Я всё с большим трудом боролась с этим желанием, погрузившись в мысли и воспоминания. Наверное, поэтому не сразу заметила, что в кармане тревожно жужжит мобильный. На дисплее высветился незнакомый номер.
– Виктория? – робко уточнил охрипший голос.
– Слушаю.
Я принялась перебирать в памяти знакомых мужчин. Таковых оказалось немного, но никому из них этот голос не принадлежал.
– Это Аркадий. Можешь говорить?
– Конечно, – ответила сухо. В голове пронеслась злорадная мысль «опомнился, голубчик!».
– Я насчет кино, ты сегодня не занята?
– Сегодня не могу, извини.
Конечно, я соврала. Пусть не думает, что сразу кинусь к нему в объятия.
– А завтра?
– Вообще-то завтра я тоже не очень свободна, – туманно намекнула на планируемую поездку к маме в Подмосковье. – Но думаю, что вполне могу отложить эти дела до следующего раза.
Надеюсь, мама не обидится.
– Тогда я за тобой заеду в полшестого, – обрадовался собеседник. – До завтра!
Он быстренько распрощался и отключил телефон, оставив меня в недоумении слушать протяжные гудки. Только теперь до меня начало доходить, что Аркадий, похоже, просто очень стеснительный человек. До такой степени стеснительный, что решился позвонить понравившейся девушке только через неделю.
Я хихикнула от собственной догадки, а потом рассмеялась в голос. В груди потеплело. Значит, все-таки я ему понравилась! Плохое настроение моментально унесло пронизывающим до костей ветром, сдувшим со скамеек на детской площадке любопытных старушек. Только мне не было холодно, я смотрела в пустое серое небо и улыбалась.
На следующий день, едва встав с кровати, я принялась готовиться к походу в кино. В голове проносились сценарии один другого романтичнее. Хотелось, чтобы наметившийся ухажер остолбенел от восторга от одного только взгляда на меня. Вот уж смешно! Прыснула, представляя, как Аркадий падает в обморок прямо посреди кинотеатра, как только я снимаю пальто. Вот только зачем всё это? В конце концов, плюнула и решила не заморачиваться. Чувствовала себя малолетней девчонкой и вела соответственно. Вместо самокопаний соображала во что оденусь, как причешусь и что вообще надо успеть до назначенного времени.
От мысли перешла к действию – несколько раз перебрала содержимое шкафа, надеясь найти там что-нибудь подходящее. Выбор оказался невелик: стандартные рабочие костюмы, состоявшие из закрытых кофт и бесформенных штанов, и платье, которое одевала на день рождения. Других истинно женских атрибутов у меня не водилось. Юбки и платья тут же выставляли напоказ мои бока и полные бедра. Именно поэтому я не покупала их даже под дружные уговоры подруг на совместных прогулках по магазинам.
Как в сопливых сериалах, я вертелась перед зеркалом с приложенными к груди нарядами, после чего безжалостно бросала их прямо на пол. Происходящее казалось нереальным, словно и нет никакого Аркаши, а только сон. Вот только просыпаться никак не хотелось. Понять бы еще – почему? Единственное платье показалось мне не совсем подходящим для похода в кино, зато в нем я выглядела гораздо привлекательнее.
Попеременно заглядывая то на кухню, то в ванную, я представляла вечерний триумф, но совершенно не думала о последствиях. И уж, конечно, не соображала, что играю с малопривлекательным мужчиной, давая ему ложную надежду. Чувства Аркадия, который при этом стал отдушиной для моих комплексов, меня совершенно не волновали.
Гораздо важнее было нанести тушь на ресницы. Смеясь и шутя с собственным отражением, я наносила макияж, начесывала макушку. Только потом сообразила, что сначала стоило одеть платье. Но ничего – с горем пополам влезла в него, почти не повредив красотищу на голове.
К пяти я, накрашенная, причесанная и одетая, величаво вышагивала по квартире, измеряя ее метроквадратность. Каждая секунда отдавалась ударом сердца. Ощущение такое, словно ждала автобус. Знаешь примерно, когда он должен прибыть, и вот, когда установленное время подходит к концу, нетерпеливо переминаешься с ноги на ногу. Высматриваешь его на горизонте, радуешься каждой маршрутке, приближающейся к остановке. И огорчаешься, когда вам с ней не по пути.
Время от времени я подбегала к окну, всматриваясь в дворовых прохожих. И каждый раз разочарованно вздыхала и ворчала под нос: «сколько можно ждать?». Только раза с шестого я обнаружила, что Аркаша всё это время сидел во дворе. Он сиротливо мерз на скамейке детской площадки в компании вездесущих бабулек. В руках мой ухажер сжимал букет роз и время от времени судорожно поглядывал на часы. Оставалось только гадать, сколько он уже здесь обретался.
Наверняка, любопытные старушки пытали его каверзными вопросами – как же, такой франт и в их дворе, где уже все девицы давно выданы замуж. Ах, постойте! Есть еще одна с седьмого этажа – так эту и с приплатой никто не возьмет! Чего сидит? Непонятно.
Задумалась: может, стоит ему позвонить? Что зря спину-то студить в этакой хлюпкой курточке? Но нет, я возжаждала насладиться моментом в полной мере. Пусть ждет, пусть мерзнет. Следила за каждым его движением: как он ежился и подергивал плечами, как сердобольно кивал одной из старушек, теребил розы. Вскоре и сама стала невольно поглядывать на часы. Через пару минут мое терпение лопнуло, и я набрала номер «Ромео».
– Привет! – судя по голосу, он жутко обрадовался моему звонку.
– Ты еще далеко? – я сделала вид, что не подозреваю о его мытарствах во дворе.
– Нет, я совсем рядом. – Он тактично промолчал, с какого времени осаждает мой подъезд.
– Тогда я спускаюсь, – ответила и отключила мобильный.
Глава 4
Пока спускалась на лифте, всё моё существо взволнованно трепыхалось, словно пойманная в клетку птица. Когда ощущала подобное в последний раз? Я уже не помнила. Волновалась, оценит ли мою красотищу новоиспеченный кавалер? Я выскочила из подъезда и чуть не налетела на Аркадия. Под пристальным взором дворовых старушек, мы покинули двор.
– Ты сегодня очень хорошо выглядишь, – выдавил он, краснея.
Аркадий тоже выглядел «напомаженным»: гладкие щеки и подбородок, короткий ершик на голове, приятный морской запах парфюма.
Я поблагодарила за комплимент и улыбнулась. Как всё-таки приятно, когда на тебя обращают внимание. Шла и присматривалась к спутнику – не такой уж он и стрёмный. А какие глаза!
«Какой же он стеснительный парень! – поразилась про себя. Сама не заметила, как перевела его из разряда мужиков в мальчиков. – Не удивлюсь, если он до сих пор живет с мамой».
Мы без проблем на метро добрались до кинотеатра. Поездку любезно оплатил мой кавалер. Всю дорогу перекидывались незначительными фразами. И всякий раз инициатором бесед оказывалась я. Надо же как-то скрасить трясучку в безликой массе. Время от времени я поглядывала по сторонам. Окружающие не замечали никого, кроме себя. Каждый занимался своим делом: читал, слушал плеер, дремал, обнимался, держался за поручень с каменным лицом. Все они словно плыли на отрезанных друг от друга островках. Только если кто-то наступал им на ногу или толкал локтем, обитатели подземки «выходили из сумрака». Хмурились, ругались, пихались в ответ.
Я всегда чувствовала себя здесь неуютно. Кругом полно народу, но ты невозможно одинок. Наверное, поэтому, предпочитала автобусы. Там всё-таки люди чаще обращали друг на друга внимание. Сама того не замечая, я жалась к Аркаше. Так приятно знать, что ты кому-то нужен. Хотя бы сейчас.
Всё это время Аркадий так и путешествовал с букетом в руках, совершенно забыв отдать его мне. Ну не себе же он его купил? У входа в кинотеатр я не выдержала.
– А цветы кому? – нагло спросила, улыбаясь глазами.
– Цветы? Тебе, конечно же. – Аркаша смутился и принялся путано объяснять причину такой забывчивости. – Извини… Забыл просто… Ну, не умею я за девушками ухаживать… Да еще ты такая сегодня…
– Какая? – Я нахально напрашивалась на комплименты.
– Необыкновенная, – выдавил он и снова замолчал. Видимо, мои прижималки в метро смутили его окончательно.
Фойе кинотеатра встретило нас просторным высоким залом и пунктами раздачи попкорна и газировки. Суетливые продавцы обслуживали любителей похрустеть перед экраном. Компания молодежи облюбовала диван с креслами и оживленно обсуждала, на что же всё-таки взять билеты. Пожилой мужчина в клетчатой рубашке и кепочке уговаривал внука лет восьми посмотреть мультфильм вместо боевика с роботами. Влюбленные парочки долго в фойе не задерживались – тут же скрывались от любопытных глаз в залах.
– Ты что-нибудь будешь? – спросил Аркадий, поворачиваясь в сторону стойки с бутербродами.
Я тем временем сняла пальто и предстала перед ним во всей красе. Развязно ответила:
– Нет, не хочу пока ничего.
– Тогда, может, после сеанса сходим в кафе? – предложил он и повернулся к моей персоне. Да так и застыл с округлившимися глазами.
– Можно, – я сделала вид, что задумалась. – Потом посмотрим.
Аркадий закивал и тоже снял курточку, которой позавидовал бы Буратино. Она была раз во сто лучше бумажной, но раз в пятьдесят хуже настоящей кожаной. Я с неприятной расчетливостью отметила, что он весьма необеспеченный гражданин. Тут же сердце тревожно напомнило о себе, подсказывая, что зато не жадный.
Немного потоптавшись около таблоида с анонсом, мы определились с фильмом. А потом Аркадий, отстоявший в очереди за билетами, вернулся ко мне, радостно зажимая в руках заветные бумажки. До начала оставалось еще минут двадцать, но бродить всё это время в фойе мне показалось бессмысленным, поэтому я предложила ухажеру сразу пройти в зал.
Бархатистые синие кресла с подлокотниками, пустой бледный экран, скудное освещение. Кроме нас тут уже устроились несколько парочек. Они нежно обжимались, шептали что-то друг другу на ухо и непринужденно смеялись. В их компании я почувствовала себя неловко. Как мы выглядим со стороны? Я – с букетом наперевес, активно делающая вид, что парень справа никоим образом ко мне не относился, и он – скромный парнишка, с восхищением поглядывавший на меня.
Мне стало неуютно. Я нервно теребила розы, мысленно ругая себя за случайное знакомство. Хорошо еще, что Аркадий этого не замечал. Похоже, робость покинула его, и теперь он старался развлечь меня разговором. Наконец, томительное ожидание растворилось в полутьме, охватившей зал с началом сеанса. Я уставилась на экран, мельком отмечая про себя, что Аркаша продолжает впиваться в меня глазами. Это было приятно с одной стороны, а с другой – я его жутко стеснялась. Мне казалось, что все вокруг уже оценили моего кавалера и теперь посматривают на нас насмешливыми взглядами. Казалось бы, кому какое дело? И почему я должна ждать одобрения со стороны посторонних мне людей, так как близким показывать кавалера не собиралась? Но внутри все равно все ныло от жгучего и неудобного чувства стыда. Я – и вдруг с ним?! Пыталась представить нашу пару со стороны и недовольно кривила губы. Ну уж нет, чуть-чуть пообщаемся и, насладившись вниманием и ухаживаниями, я порву эти путы садомазохизма. Решив так, я совершенно успокоилась и даже расслабилась.
Фильм показался мне на редкость занудным. Героиня с внешностью стандартной голливудской красотки никак не могла разобраться в чувствах к герою – смазливому самовлюбленному типу. Вообще, весь сюжет напомнил старинную русскую сказку «Журавль и цапля». И даже я – закоренелый любитель бразильских сериалов, этого творения синематографа не оценила. Аркадий, судя по всему, вообще на экран не смотрел: то изучал меня, то вздыхал и поглядывал по сторонам.
Гораздо увлекательнее оказалось меню в кафе-мороженом, куда он затащил меня после киносеанса. Заведение находилось рядом с кинотеатром. Небольшое, но уютное. Круглые столы, такие же по форме стулья на тонких ножках, автомат с игрушками и баннеры с зернами кофе и разноцветными шариками мороженого.
Я никак не могла решить, какое из лакомств попробовать. Заметив это, Аркаша взял инициативу в свои руки. Оставалось лишь удивляться, как из робкого ухажера он преобразился в заботливого кавалера. К тому же весьма говорливого. Аркаша шутил по поводу увиденного фильма так тонко и забавно, что я с трудом сдерживалась от смеха, ограничиваясь только широченной улыбкой.
Мороженое и горячий кофе закончились как-то сами собой. Я растерянно посмотрела на часы. Аркадий засобирался меня провожать, подал пальто.
Мы шли по зардевшимся ночными фонарями и неоновыми вывесками улицам. Воздух был пропитан сыростью и холодом, сухие листья шуршали под ногами. Противный мелкий дождь моросил в лицо. Унылая и тоскливая погода, но сейчас меня всё в ней радовало. В душе опять проснулась озорная девчонка, жаждущая приключений на мягкое место. Я ловила себя на том, что время от времени поглядываю на своего провожатого. Чем больше он говорил, тем сильнее менялось отношение к нему.
Я даже не заметила, как мы оказались у моего подъезда. Аркадий горячо пожал мою руку, попрощался и ушел, ни одним словом не намекнув на приглашение в гости.
Глава 5
С этих пор «Ромео» начал звонить мне каждый вечер, выспрашивая «как дела» и «чем занимаешься». Я каждый раз старалась ограничиться короткими фразами, чтобы сильно не привыкал. Но в итоге выбалтывала всё: от происшествий на работе до погоды за окном, будто он сам не мог выглянуть на улицу. За три недели каждодневных встреч совместные прогулки вошли у меня в привычку. Он водил меня в кино и кафе, я таскала его по музеям.
Теперь я с нетерпением ждала его звонков и с радостью щебетала с ним по телефону допоздна, наплевав на сериалы. Жертвовала законным сном в выходные дни, а иногда – и поездками к маме, чтобы лишний раз сходить в зоопарк или Третьяковку.
Постепенно я узнала, где он работал и чем увлекался. Оказалось, что моя догадка про маму на сто процентов верна – Аркаша действительно обитал в двухкомнатной на другом конце Москвы с родительницей. Она уже много лет болела, два или три из них лежала пластом, не в силах не то, что сына обиходить – ложку поднять. А Аркадий всё не терял надежды на выздоровление и время от времени таскал ее по врачам. Собственно, из-за этого и с личной жизнью не сложилось – на нее просто не оставалось времени. Правда, именно благодаря заботе и вере сына в успех, мама Аркаши медленно, но верно шла на поправку.
Выяснилось также, что он за несколько дней до нашего знакомства высмотрел меня на остановке – случайно забрел в этот район в поисках импортных лекарств. Вот только подойти всё никак не решался. А тут я вдруг забыла пакет! «Это судьба» – проскальзывал контекст его слов, «может быть» – лукаво отвечала я, хотя все равно еще отказывалась задумываться о серьезности отношений.
На работе изменения в личной жизни не остались незамеченными. Соня сразу уловила флюиды счастья, разлетавшиеся от меня в разные стороны, и завалила вопросами.
– Ты чего это светишься? – пытала она.
– Да ничего особенного, – уклончиво ответила я и принялась копаться в бумагах.
– Да я же вижу, что что-то случилось! – не унималась коллега. – На работу приходишь накрашенная, глаза светятся. Никак, мужчина завелся?
– Почему сразу мужчина? Просто стала более внимательна к себе. Пора бы уже, знаешь ли, в тридцать-то лет!
– Это правильно, это хорошо. – Соня заговорщицки подмигнула. – Давно пора этим заняться.
– Ты про что? – возмутилась я, сообразив, на что она намекает.
– Да про ЭТО самое.
– Да мы даже не целовались! – вырвалось у меня.
– Ой-ой-ой! Ни за что не поверю! – вцепилась в меня коллега ехидными зубками. – Смотрите, люди добрые – мужчина завелся, а этим не занимались! И потом, что в этом плохого-то? Когда у тебя это последний раз было?
– Ну… – замялась я. – Было и всё тут.
– Чего ты тогда из себя монашку строишь?! – не выдержала Соня. – Мужик есть, судя по глазам – он тебе нравится, так наслаждайся!
– Советчица нашлась! – отмахнулась я. Возникло ощущение, что обсуждается не моя личная жизнь, а ее. Подобное нездоровое любопытство раздражало.
Выводы о том, что Аркаша мне нравился, посеяли смущение и раздор в душе. Все это время я анализировала наши отношения и степень привязанности к нему, но каждый раз приходила к мысли, что в любой момент расстанусь с «Ромео» без сожалений. Вот только сердце каждый раз выпрыгивало из груди, когда слышала его голос в телефонной трубке, или видела силуэт у подъезда. Пока всё это списывалось на банальную привязанность. На деле же оказалось, что она уже давно переросла во что-то большее.
– Да кто же тебя еще просветит, если не я?! – воскликнула Соня и, поджав губы, отвернулась в сторону.
– Спасибо за заботу, – искренне сказала я и улыбнулась. Любопытство – та же болезнь. На таких людей не стоит обижаться, да и обижать тоже не желательно.
– Издеваешься?
– Нет, правда, спасибо.
Соня поерзала на стуле и снова повернулась ко мне. Лицо выражало абсолютное благодушие. А куда денешься – общаться-то больше всё равно не с кем. Уже вторую неделю мы работали с ней вдвоем. Лера ушла на больничный и сидела дома с сыном.
– Чайку?
– Нет, не хочется.
– И после этого она будет мне врать про отсутствие хахаля! Вы только посмотрите на нее!
– Да, – с трагичным видом созналась я. – Решила потихоньку сесть на диету, а то скоро и в эти тряпки не влезу.
– Это хорошо, это молодец! Он-то того стоит?
– Несомненно, – ответила я после минутного размышления.
Надо ли говорить, что весь оставшийся день коллега пытала меня о подробностях личной жизни. Но я держала оборону до победного. Не хотелось, чтобы на следующий день сердечные дела «толстенькой из бухгалтерии» разнеслись по самым отдаленным закоулкам офиса, по пути обрастая всё более животрепещущими подробностями.
В конце рабочего дня мне позвонили из фирмы, где пылилось заказанное мною зеркало. Опомнились! А я-то про него вовсе забыла – потонула в отношениях с Аркашей и самокопаниях на этот счет. Оператор – приятный мужской голос с хрипотцой на том конце провода – уточнил время моего прихода домой и еще раз переспросил адрес. Напоследок, он клятвенно заверил, что сегодня мастер как штык будет стоять у моих дверей. Попутно мило извинился за причиненные долгим ожиданием неудобства и уточнил сумму заказа. На этот раз выяснилось, что работа грузчика не входит в работу мастера, поэтому придется накинуть еще пару сотен.
Про себя я в сердцах поворчала немного, но в телефонную трубку выразила полное согласие и удовлетворение – лишь бы скорее покончить с этим делом. В указанное время домофон и впрямь оповестил о госте. А еще через пару минут мастер стоял на пороге моей квартиры. Высокий, плечистый парень в синем рабочем комбинезоне и пыльной куртке нараспашку.
– Ну и где? – спросил он, совершенно опустив приветствие и прочие подробности.
– Да вот оно.
Я оробела. А вот мастер, наоборот, чувствовал себя развязно. Он вразвалочку прошел к оправе, чуть не сбив меня по пути свертком с зеркалом. А я даже не двинулась с места. Так и стояла, как вкопанная, удивленно хлопая ресницами. Тем временем мастер принялся за дело, карябая старинную оправу инструментами. Сердце облилось кровью. Для меня подобное отношение к антиквариату было сродни вандализму. Когда же очередная царапина пролегла по дну зеркальной оправы, не выдержала:
– Осторожнее!
– А я виноват, что вы неправильные мерки сняли? – огрызнулся он, добавив мата. Видимо – для убедительности.
Хотелось ответить что-нибудь резкое и язвительное, но я не нашла нужных слов. Вот так всегда – когда надо было отстоять себя, язык прирастал к нёбу и в голову лезла всякая ерунда.
– Готово, – мастер решительно направился ко мне. Я не сразу сообразила, что он ждет оплаты.
– А передвинуть?
– Я – мастер, а не грузчик. Так что двигайте сами, – самодовольно ответил он.
Я совершенно расстроилась, словно ребенок, у которого отняли любимую игрушку. Может, в поисках нужных слов, перевела взгляд с нахального мастера на подарок. Он словно ожил. Зеркало впитывало отблески луны, просачивавшиеся с кухни. На миг мне показалось, что листья позеленели, а змеи ожили и зашевелились. Из зазеркалья пахнуло прохладой, будто там поселился ветер.
– А в вашей конторе меня заверили, что проблем с перестановкой не будет, – твердо заявила я, не успевая удивляться, откуда лезут на язык эти фразы.
Парень пробурчал что-то неразборчиво в ответ, но возмущаться не стал.
– Куда тащить? – спросил он в своей манере.
Я кивнула в сторону комнаты. Мастер принялся толкать оправу в указанном направлении, оставляя за собой следы грязных ботинок. Ничего, подумала, главное – чтобы зеркало передвинул. А пол вымыть проще, чем самой волохать тяжелый антиквариат.
У меня же было время, чтобы приготовить деньги, чтобы лишний раз не задерживать «мастера». Когда же вошла в комнату, то первым делом принялась любоваться ожившим зеркалом, совершенно забыв про топтавшегося в стороне парня.
– Может еще что-нибудь передвинуть? – полушутливо спросил он, привлекая мое внимание.
– Нет, спасибо.
Я протянула ему деньги. Отметила, что мастер резко поменял манеру общения. Грубость испарилась, уступая место неизвестно откуда взявшемуся флирту. С чего бы только? Ему что, ветром из зеркала надуло что ли?
– Если что – зови, – развязно добавил он, забирая деньги. – Телефончик могу оставить…
В голове мелькнула шальная мысль – почему бы не закрутить роман с этим парнем? Молодой, стройный, с копной волос на голове… Не то, что Аркаша. Вот только глаза у него мутные, грязно-серые. И нет в них ни единой искры влюбленности – только пустой животный интерес. Небось увидел, что девка одинокая, вот и решил скоротать вечерок-другой. Без обязательств и последствий.
– Не стоит, – уверенно ответила я. После чего без лишних сомнений выпроводила мастера за дверь.
Вернувшись в комнату, я провела рукой по зеркалу. Оно отлично вписалось в проёме между комодом и диваном. Обстановка напоминала сказку. Казалось, что зеркальная гладь мерцает, переливается серебристыми красками, а отражение живёт по своим законам. На миг я застыла, а потом отмахнулась от наваждения и принялась укрощать расческой непослушную копну волос. С языка так и просилась фраза злой королевы-мачехи из «Спящей красавицы»: «я ль на свете всех милее». Повинуясь внезапно охватившему порыву, я принялась расчесываться всё быстрее. При этом все ближе подходила к отражению, пока, наконец, не оказалась около него глаза в глаза. Сердце тревожно кольнуло, по спине пробежала стайка мурашек. Словно увидела в зеркале совершенно чужое лицо. Мотнув головой, я стряхнула неприятное ощущение и принялась переодеваться – Аркаша обещал ждать меня после работы на скамейке во дворе.
Мы гуляли несколько часов, но казалось, что время стояло на месте. Полная луна рассматривала нас с небес, мелкие точки звезд манили недоступностью. Злой ледяной ветер трепал по щекам и теребил мои волосы. Вот когда я посмотрела на голову кавалера с завистью.
Я держала Аркашу под руку и просто шла, он рассказывал мне про работу, потом перешел на стихи Есенина. А я ловила себя на том, что уже не смогу отказаться от его общества. Вспоминала сегодняшнего мастера и улыбалась. Всё-таки хорошо, что я его отшила.
Когда же луна скрылась за пеленой тучевых облаков, «Ромео» проводил меня до подъезда. И опять никаких попыток напроситься в гости. Я могла только удивляться его терпению. Другой бы давно уже намекнул на постель. А этот – нет. Значит, либо у него была еще одна обласканная, либо – терпел мужик. Первая мысль обдала душу скользкой ревностью, вторая больше пришлась по душе. Я даже немного им погордилась – всё то время, что поднималась на седьмой этаж.
