Текст книги "Отражение (СИ)"
Автор книги: Екатерина Скорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Глава 22
Пока полуденное солнце не принялось облизывать железные прутья, Нанэ не притронулась к кувшину и лепешкам. Когда же палящее око светила иссушило губы и нутро так, что терпеть жажду не осталось сил, она приникла к сосуду и принялась жадно глотать теплую воду. Сердце тревожно защемило. Гепард в соседней клетке хлестал себя хвостом по бокам и оглашал пространство протяжным рыком. Нанэ не успела коснуться его сознания, чтобы узнать причину, как перед глазами всё поплыло, а душа умчалась в бесконечность.
Смутные тени мелькали перед Нанэ. Голова была окутана дымом, душа трепетала, будто плыла в облаках. Откуда-то взялся каменный потолок, который то вздымался ввысь, то падал, грозя раздавить ее. Расплывчатый силуэт навис над Нанэ. Явь это или сон? А может, она попала в царство Хозяйки судеб, подточенная духотой и голодом? На миг Нанэ ощутила боль, проникшую в нее откуда-то снизу. Куда именно – она не смогла бы сказать, всё тело было чужим и непослушным. Четко поняла одно – такого не испытывала никогда. Боль разрасталась, пронзая сознание острыми раскаленными иглами. Что-то творилось сейчас с Нанэ, но она не могла пошевелиться, чтобы спастись.
Спустя несколько часов она наконец-то очнулась. Только теперь сквозь боль, раскалывающую пополам голову, пробралась запоздалая догадка. Ее попросту опоили. Нанэ с трудом приподнялась на локтях, пытаясь понять, где находится.
Голые каменные стены, потухшие масляные светильники около кровати, огромное окно, в которое заглядывали первые рассветные лучи. Нанэ ощутила себя смертельно раненым зверем. Темно-бурое пятно, расплывшееся под ней на шелковой голубой простыне… Нанэ завыла и забилась в истерике, кусая руки, царапая лицо. Теперь уже ничего не исправишь. Даже кровью не смыть позора! На крики прибежали две полные женщины.
Они не дали Нанэ опомниться – стянули ей локти сыромятным ремнем, укутали в одеяло и повели в купальню. Там насильно влили успокоительный отвар, отчего она вновь стала безразлична к творящемуся вокруг. Служанки вымыли и одели Нанэ. Заплели ее волосы в тугие косы и отвели в небольшую комнату в нижнем гареме – с двумя узкими окнами и с прозрачной занавеской, заменявшей дверь. Одна из рабынь осталась у входа – сторожить строптивую наложницу на случай, если она попытается причинить себе вред или сбежать.
Нанэ поили успокаивающими отварами еще дней десять. Кормили жидкой кашицей, водили в отхожее место. Сама она превратилась в безвольную марионетку, потерявшую волю и желание жить. Когда Нанэ перестали опаивать отварами, к ней приставили еще рабынь. От нее ждали чего угодно: что она разобьет голову о камни стен или пола, попытается проскользнуть мимо бдительной охраны и утопиться, повесится или иначе лишит себя жизни. Но ничего этого не случилось. Если раньше ее морили голодом, то теперь Нанэ сама перестала есть и пить.
Никакие уговоры и посулы не смогли переубедить ее хотя бы сменить позу. Нанэ сидела в углу, прижав колени к груди и уткнувшись в них лицом, и молчала. На второй день голодовки к Нанэ пришел Кронох. Он не стал ее тормошить или утешать ласковыми словами, а сразу перешел к делу.
– Вот что, девка. У меня времени немного, поэтому слушай внимательно. Второй раз повторять не стану. Господин великодушен, и ведая о твоей печали, приказал мне исполнить любую твою просьбу, кроме обещания свободы, – осек он встрепенувшуюся Нанэ. – Лишь бы ты смирилась и приняла пищу. Думай два раза прежде, чем ответить.
Она молчала, снова уткнувшись в колени.
– Если же ты будешь упорствовать, то тебя станут кормить насильно. И потом, что за южная дурь поселилась в твоей голове?! Пойми ты наконец, быть наложницей Царя царей гораздо почетнее, чем пасти скот. Или чем ты там занималась? И потом, ни один, даже самый милостивый господин, не станет терпеть подобного своеволия. Тогда уже ты окажешься в казарме. Уж там-то стража научит тебя повиноваться.
Глаза Кроноха сверкнули недобрым огнем. Нанэ глядела на него исподлобья. Распорядитель скривился.
– Дикая кошка! Я приду завтра. Этого времени хватит, чтобы принять правильное решение. Если нет – я сам возьмусь за тебя! И поверь, после этого, казармы покажутся тебе облегчением!
Он ушел, оставив Нанэ в одиночестве. Служанки, сторожившие у двери, разошлись по своим каморкам. Только бледная луна, окруженная алмазами звезд, заглядывала в узкие щели окон. Нанэ на миг оторвала голову от колен и уставилась на лучи ночного светила, отмерившие полоску света на полу комнаты. Сосущая пустота внутри, сжалась от мысли, что она и впрямь могла попасть в место куда более жестокое и беззаконное, чем гарем Дария. Нанэ встала и шаткой тенью выскользнула из комнаты.
Как бы не вскипала кровь в ее висках, намек на казармы напугал до дрожи в коленях. И пусть она никогда не видела, что там происходит, но сплетни не минули ее. Обрывки фраз, истории, рассказанные рабом-Гирдом. В казармах жили стражники, но не только. Липкий страх вел Нанэ по темному двору туда, откуда каждую ночь раздавались гогот и стоны. Дешевые невольницы и те из нижнего гарема, кто перестал приносить радость Дарию, ублажали уставших воинов.
Нанэ кралась через двор. Широкая площадь, днем наполненная возней рабов, домашней птицей и караванами посетителей, опустела. Дощатый помост для публичных казней, несколько колодцев. Из хлевов раздавались полусонное мычание буйволов и кудахтанье кур. Стражники у малых ворот дремали, приникнув к стене. Рабские хижины находились за пределами двора – в пристройках по ту сторону. Они заметно отличались от тех, что Нанэ видела в поместье Оронта. Полуразваленные хибары, оборванные рабы с выжженными на плечах и бедрах клеймами. Когда ее вели сюда, она заметила, с каким безразличием они брели на повинности.
Словно покрывая Нанэ, луна скрылась за наплывшими облаками. Сумерки наполнились трелями сверчков. Клекот орла раздался над головой. Огромные черные тени ползли по стенам. Нанэ подкралась к бревенчатому длинному бараку. Запах прелой соломы, плесени и забродившего вина ударил в ноздри. Она приникла к одному из окон и заглянула в казарму. Просторное помещение с рядом циновок на полу. Три деревянных кровати, тусклый одинокий факел, оставлявший на потолке черные пятна гари. Пол, покрытый свалявшейся соломой. Стол с остатками недавней трапезы и полуобнаженные тела, сплетенные воедино в бесстыдной страсти.
Ноги Нанэ вросли в землю, увиденное настолько ее поразило, что она не могла пошевелиться. Как можно наслаждаться тем, что у нее вызывало только отвращение? Взмыленные воины, выгибающиеся в судорогах страсти рабыни. Стоны, всхлипы и смех…
От Нанэ не скрылось, что не все участвовавшие в оргии женщины искренне наслаждались происходящим. Многие из них просто отрабатывали повинность. Они – самые бесправные обитатели дворца – рабыни рабов. От того, останутся ли довольны стражи любовными утехами, зависело, сколько и какой еды получат невольницы. Будут ли они биты в эту ночь. Хотя среди женщин находились и такие, кто всецело отдавался страсти. Упивался ею и горячими ласками пропахших потом мужчин. На таких Нанэ боялась даже взглянуть, ибо то, что они вытворяли, вызывало у нее приступы тошноты. И вместе с тем незнакомое ранее тепло пронзало ее внизу живота, заставляя сердце томно биться в груди.
Нанэ наконец-то оторвалась от происходящего в казарме и побежала обратно в выделенную ей комнату. Не успев переступить порог, она в нерешительности застыла в дверном проеме. Около окна в полутьме помещения стоял человек, лицо которого она не смогла рассмотреть. Лунный свет непонятным образом огибал непрошенного гостя.
– Отчего ты не заходишь, Нанэ? – просипел незнакомец. И от этих слов Нанэ прошибло холодным потом.
Она сжала кулаки, лихорадочно соображая, кому пришло на ум посетить ее в этот час.
– Что тебе надо?! – выкрикнула, пытаясь рассмотреть собеседника. От него веяло холодом. Колкий страх расползался смутными тенями по полу комнаты, заползая ей за шиворот. Сейчас Нанэ хотелось, чтобы кто-нибудь услышал ее крики и пришел на помощь. А что подмога ей потребуется – об этом кричало всё ее звериное чутье.
– Не стоит так тревожиться, Нанэ, – незнакомец приблизился к ней, позволяя наконец-то рассмотреть свое лицо. Она успокоилась – непрошенный гость оказался невольником Гирдом. Возможно, его отправили служить ей вместо толстомясых рабынь. Но еще через мгновение Нанэ вскрикнула от ужаса, ибо на его лице не хватало одной детали – глаз. Вместо них зияли две впадины, впивавшиеся в нее бездонной пустотой.
– Кто ты? – с усилием выдавила из себя она.
– Я тот, кто вечно сеет зло, но вечно пожинает благо. – Непрошенный гость растянулся в довольной ухмылке, наблюдая, как Нанэ тщетно пытается сложить из пальцев мантру, отпугивающую злых духов. – Не трудись понапрасну, дитя. Я пришел, чтобы помочь тебе, а не погубить. Я видел, какая сила скрывается в тебе, стоит ли зарывать ее в песок?
– Что тебе надо? – прошептала она побелевшими губами.
– Я хочу дать тебе власть над врагами. Разве ты не этого хочешь?
– За всё надо платить, – Нанэ взяла себя в руки. Как бы страшен ни казался собеседник, он знал, чем привлечь ее внимание. Шанс отомстить тем, кто исковеркал жизнь, отнял и растоптал самое дорогое заглушал всё. Даже точившее изнутри чувство опасности. – Назови свою цену.
– Она ничтожна, – непрошенный гость подмигнул ей пустым оком. – Я очень надеюсь, что твоя месть будет страшна. Это и есть плата за дар.
Нанэ ничего не ответила. Ее душу раздирали противоречивые желания: поддаться искушению и поверить злому духу, укравшему чужое тело, или бежать от него без оглядки. Всем своим существом она чувствовала ложь, проскальзывающую между слов собеседника. С детства она помнила страшные легенды, предостерегавшие от общения с подобными существами, но слишком велика оказалась ненависть. Нанэ так и стояла, не в силах принять решение.
– Я не стану торопить тебя, Нанэ, – прошипел непрошенный гость, уловив ее сомнения. – Я приду, когда ты сама позовешь меня.
После этих слов незнакомец оплавился, словно восковая свеча, и тенями расползся по углам комнаты. Нанэ же не сомкнула глаз до рассвета, пытаясь разобраться в чувствах и желаниях.
Под утро, когда солнце только наметилось на горизонте багряной полосой, крик женщины, а потом и лай собак огласили двор. А уже ближе к полудню дворец бурлил от новой вести. Одна из рабынь, выносившая помои из кухни, заметила лежащего на земле человека, над которым стоял огромный матерый волк.
– А глаза его, сохраните предки! Огненные глаза-то! Так и уставился на меня, аспид! – причитала она, переходя на крик. – Это Ахриман! Откуда у нас волку взяться? Да и не бывают они такими огромными!
Следом за рабыней вся дворцовая прислуга из уст в уста передавала ее слова. Тем более, что собаки, бежавшие за очевидицей, чтобы поживиться кухонными отходами, устроили такой лай, что даже лежебоки царицы соскочили с мягких постелей. Человек, на котором приметили волка, оказался уродливым рабом Гирдом. Опознали его издали, так как никто не хотел приближаться к оскверненному нечистым духом телу. И еще одно, о чем не знал никто, кроме поспешивших на крики воинов, Кроноха и самого Дария – у Гирда не было глаз. Только две кровоточащие впадины.
Царь царей тут же позвал жрецов, чтобы очистить оскверненное убийством место. Тело несчастного он приказал выбросить за ворота на растерзание собакам – верным людским помощникам, умевшим распознавать в человеческих сердцах злых духов. Никто не проронил ни слезинки над телом Гирда, которое вскоре по косточкам растащили дикие псы и стервятники. Да и стоило ли жалеть того, кто отдал душу Ахриману?
Ближе к середине дня к Нанэ пришел распорядитель гарема. Молча уставился на нее, ожидая ответа. Сотрясать воздух повторением вчерашних слов он не стал. К тому же служанки уже донесли Кроноху, что Нанэ утром попросила молока, а чуть позже – хлеба.
– Я смирюсь с новой жизнью, – произнесла она, чеканя каждое слово. – Если мне отдадут гепарда из зверинца и пообещают никогда не отправлять в казарму.
– Я передам твои слова господину, – с усмешкой ответил Кронох и вышел из комнаты, оставив Нанэ наедине с клокотавшей в груди непокорностью.
Глава 23
Я не сразу поняла, где нахожусь. Слова Кроноха еще звучали в ушах. Я непонимающе уставилась на Кешу, тревожно сжимавшего мою руку.
– Слава Богу! – вырвалось у него.
– Ты чего? – я никак не могла сообразить, что происходит.
– Больше так не пугай, – нравоучительным тоном заявил он, целуя мою ладонь и прижимая ее к щеке.
– Так что случилось-то?!
– Ты упала в обморок, не помнишь?
Я отрицательно мотнула головой.
– Ты присела отдохнуть, а я за чаем ушел. Прихожу – а ты без сознания, – сбивчиво затараторил Аркаша. – Я жутко перепугался, вызвал скорую, а всё из-за твоих таблеток проклятых! Врачи запретили тебе принимать какие-либо лекарства самостоятельно.
Мысли с трудом ворочались в голове. В глазах поплыли темные пятна, при каждом движении возникало ощущение, словно я влезла в чужое тело. В гости мы не поехали. Сил мне едва хватило, чтобы принять душ не без помощи Кеши и доползти до кровати. Все мои таблетки Аркаша выбросил. Оставалось надеяться, что после затяжного обморока с видениями, Нанэ не станет добивать меня ночными кошмарами.
Вообще, эта особа порядком меня достала. Если сначала я не воспринимала ее всерьез, то теперь она стала казаться мне реальней, чем я сама. Идти к психоаналитику я не собиралась. Сквозило в этой Нанэ что-то такое… Таинственное что ли, что давало понять – от нее нельзя избавиться с помощью таблеток и врачей. Теперь я это точно знала. Впору было идти к гадалкам или экстрасенсам. Такая перспектива тоже не радовала, но желание отделаться от навязчивой гостьи оказалось сильнее, чем неприязнь к магам и прочей мистической требухе. Может, для начала стоило выяснить, а был ли мальчик? Вернее, девочка Нанэ, на самом деле.
Время текло, сползая с потолка и стен грязными струйками, словно на картине Дали. А я всё прокручивала в голове план, как навсегда избавится от Нанэ. Только когда Кеша начал трясти меня за плечо, я сообразила, что всё это время спала.
Размышления во сне дали о себе знать почти сразу: голова налилась свинцовой тяжестью, на душе скребли кошки. Из всех зеркальных поверхностей, способных отражать, мерещился насмешливый взгляд ярко-зеленых глаз. Не помогло ни умывание ледяной водой, ни кофе. По дороге на работу не отпускало ощущение слежки. Я даже несколько раз оборачивалась, ища взглядом преследователя. Но никто не наблюдал за мной. В монотонных лицах спешащих на работу прохожих не возникло ни одной капли заинтересованности.
На работе завядшие розы напомнили про вчерашние перипетии с начальством. Еще и Маринка позвонила с утра, выспрашивая, сколько, с кем и прочее я собираюсь на свадьбе Наташи. Вот уж про что совершенно забыла, так про это. Я принялась лихорадочно соображать, где найти денег, чтобы прийти на торжество во всеоружии, а не как бедный родственник.
К тому же надо было найти время для походов по магазинам и салонам красоты. С выбором подарком проблем не возникало – стоило лишь положить энную сумму в красивый конверт с пожеланием, чтобы оставить у молодоженов приятное впечатление. А вот над образом хотелось поработать как следует. Раньше, когда я обладала выдающимися формами меня это мало волновало. Только на тридцатилетие захотелось удивить всех. Теперь же, свободно влезая в сорок четвертый размер вместо пятидесятого, я стала щепетильно относиться к внешности: укладывала волосы и красилась каждый день. Что уж говорить про такое событие, как свадьба подруги?!
Меня охватила жажда затмить и поразить всех на этом празднике. Особенно Игорька, который когда-то мог стать моим. Казалось, я уже распрощалась с этой обидой, и на тебе – Нанэ подняла со дна души и этот камень, заставляя желать триумфального отмщения. Вот теперь-то он поймет, от кого отказался! Я пыталась избавиться от этой мысли, но она липучкой приставала снова и снова.
Мне удалось ненадолго спастись от нее, обзванивая друзей и знакомых, которые могли бы дать денег взаймы. К сожалению, никто сейчас не мог поделиться капиталами, И зарплата, как назло, только на следующей неделе. Кеша свою получит еще позже. Только тут я спохватилась, осознав, что мне надо не только одеться самой, но и приодеть своего мужчину.
От этой мысли стало гнусно и противно. Я даже начала жалеть, что позвала его с собой. Стало нестерпимо стыдно идти на свадьбу подруги в компании Аркаши. С трудом поборола себя, заталкивая обидные для любимого мысли в самый дальний угол.
Ближе к обеду вспомнила, что так и не посмотрела в интернете про Нанэ. Полуторачасовой поиск особых результатов не дал: царь царей Дарий был правителем каких-то Ахеменидов на территории древней Персии, но про надоедную наложницу там не упоминалось ни слова.
Я задумалась, скользя по строчкам из Википедии, и не заметила, как постепенно взгляд сполз с экрана компьютера под стол. В помойке под столом торчали засохшие стебли роз. Нравится мне это, или нет – придется идти к Петруше – просить денег. А раз так – стоило ли откладывать принятое решение в долгий ящик?
По телефону я осведомилась у Оли, на месте ли шеф, и, услышав «да», отправилась к нему. Выходя из кабинета, машинально посмотрелась в зеркало, словно и впрямь собиралась очаровывать генерального.
Шеф встретил меня равнодушно с маской деловитости. Он всегда цеплял ее на лицо во время переговоров с инвесторами. Узнав же о причине визита, расплылся в довольной улыбке и положил на стол платиновую карту нашего банка. Ту самую, несколько недель назад гордо отвергнутую мною. Прямо сказать, такого я не ожидала. И теперь злилась на себя, что снова попала в те же сети, из которых так трудно выпутаться. С другой стороны, а чего собственно хотела? Что он достанет кошелек и выделит стопку тысяч взаймы? Колебалась я не долго – других вариантов не было.
– Я верну, – твердо сказала я, забирая со стола серебристую карточку.
– Конечно, – ответил Петр Иванович, все так же самодовольно улыбаясь и прищурив левый глаз.
– Это ничего не значит, – не поворачиваясь, добавила уже в дверях.
Ответа не последовало.
Сердце жгло стыдом, рука, в которой я держала карточку, вспотела. Чувство отвращения и радости от совершенного поступка раздирали меня пополам. С одной стороны, я предполагала, чем все может кончиться, с другой – вот она, волшебная палочка, с помощью которой сбудутся мечты. А сейчас хотелось одного: блеснуть на Наташиной свадьбе.
Вечером по дороге домой я сняла шесть пятитысячных банкнот и, перехватив Кешу на автобусной остановке, потащила его по магазинам. На все вопросы и сопротивления, ответила, что получила аванс и имею полное право потратить по своему усмотрению.
Странное дело, когда в кармане нет денег, то, мечтая о зарплате, продумываешь каждый сэкономленный рубль. Когда же получаешь деньги – спускаешь всё за считанные дни. Особенно, если это деньги дармовые, потратив которые, не придется потом сидеть на хлебе и воде.
Продавцы, почуяв прибыльную клиентку, тут же принялись заваливать меня нарядами, один другого краше и моднее. От обилия платьев, туфлей и сумочек кружилась голова. Я оставила Кешу в отделе мужских костюмов, а сама принялась наслаждаться изобилием обновок. Если сначала и поглядывала на цены, то потом просто кивала головой, когда в примерочную приносили очередную тряпку.
Опомнилась спустя пару часов. Кеша, освободившийся гораздо раньше меня и терпеливо ждавший всё это время на жестком стуле около примерочной, не выдержал.
– Ты еще долго? – с нотками раздражения и усталости спросил он, заглядывая за ширму.
– Уже почти всё, – ответила я, натягивая очередную классную вещь. И только тогда спохватилась, что набрала платьев и аксессуаров раза в четыре больше, чем нужно.
Расставаться с вещами, которые я уже считала своими, оказалось безумно сложно, но пришлось ополовинить покупки. И всё равно наличных денег не хватило, поэтому тайком от Кеши пришлось воспользоваться платиновой карточкой. В тот момент мне и в голову не пришло, как я потом буду расплачиваться с начальником, и что после этого останется от моей зарплаты. Эта мысль посетила гораздо позже, когда я выуживала из банкомата очередную порцию купюр – на подарок. Посетила и тут же юркнула куда подальше, оставляя на душе неприятный осадок забытого воспоминания.
Без зазрения совести я записалась на утро в салон красоты, пожертвовав проводами холостой жизни подруги в ЗАГСе. Покидав обновки в прихожей, отправилась спать. Кеша же побрел на кухню – готовить себе ужин самостоятельно.
Этой ночью мне впервые не снилось ничего. Ни Нанэ, ни волки, ни размышления не тревожили меня. Только абсолютная беспамятная пустота накрыла сознание, унося драгоценные часы жизни.
На следующий день погода наладилась, словно Наташа с Игорем заранее заказали ее в Гидрометцентре. Солнце грело подмерзшие лужи, чинно опадали последние жухлые листья, за окном радостно чирикали воробьи. Едва посетив ванную и чмокнув Кешу, я умчалась в салон – наводить красоту. Вернулась через три часа при полном параде, гордая и влюбленная сама в себя. Пока я добиралась домой, ни один мужчина не устоял, чтобы не повернуть головы в мою сторону.
Когда же я одела намеченное еще вчера платье: нежно-розовое, длиной до колен, с соблазнительным декольте и ажурным принтом, туфли на высоченном каблуке со стразами, нацепила сумочку-кошелек на плечо и золотую цепочку с паучком, то не смогла оторвать глаз от отражения. Настолько хороша оказалась женщина, смотревшая на меня по ту сторону зеркального стекла. Вот только в душе от подобного зрелища поселилось ощущение тревоги, словно это и не я вовсе, а кто-то чужой смотрит на меня из отражения. Смотрит и посмеивается едва заметно, одними уголками глаз. Я тряхнула головой, избавляясь от очередного видения. Сейчас всё неважно – главное, показать всем, чего я стою на самом деле.
Вид Кеши за спиной, сердито пытающегося завязать непослушный галстук, меня покоробил. Настолько смешно и нелепо он смотрелся рядом с такой девушкой, как я. В этот момент Аркаша поднял голову и тоже посмотрел в зеркало. То ли он уловил мой взгляд, то ли сам осознал несуразность нашей пары, но как-то весь поник и с надеждой промямлил.
– Может, одна пойдешь?
Всё у меня внутри возрадовалась от подобного предложения. Я пыталась усовеститься и взять себя в руки.
– Ни в коем случае, – выдавила с трудом. Поборов себя, я отвернулась от зеркала и принялась помогать Кеше с галстуком. – Ну куда я без тебя?
– Стесняться не будешь? – неожиданно спросил он, заглядывая в глаза.
– Нет, – твердо ответила я, затягивая петлю на галстуке. Вот только отвечать на взгляд Аркаши мне не хотелось. Боялась, что собственное я опять заживет отдельной жизнью и разрушит всё, что мне дорого. И пусть жажда вызвать сожаление о сделанном выборе у Игоря всё еще не покидала меня, отказываться от Кеши я не собиралась.
Ближе к намеченному для банкета времени мы наконец-то вышли из дома, но к началу торжества в ресторане всё равно опоздали. Признаться, я так и хотела: словно в голливудском фильме, ворваться в разгар праздника, привлекая к себе внимание прочих приглашенных.
Так и вышло. Как раз говорился коронный тост за здоровье молодых. Мы с Кешей прошли в просторный, украшенный шариками и традиционными плакатами «Совет да любовь» и прочими, зал в сопровождении услужливого официанта. Десятки взглядов устремились в нашу сторону, и если по Аркаше они скользили равнодушно, то на мне застывали надолго. Особенно мужские. Из присутствующих здесь меня знали больше половины, но и они не узнавали в стройной, гордой, притягательной женщине серую мышку Вику.
