Текст книги "Отражение (СИ)"

Автор книги: Екатерина Скорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6

Над головой тревожно кричала птица, в нос бил застоялый дух прелый листьев. Перед глазами мелькали деревья. Я сидела в клетке, трясясь от холода и злости. Как оказалось, на мне совершенно ничего не было, а ветер дул так, что пробирало до костей. Двое мужчин тащили меня на плечах, а я металась из стороны в сторону, насколько это было возможно, пытаясь расшатать свою тюрьму. Я ненавидела их.

– Тише ты, сучье вымя! – выругался один из них.

По мне, так они выглядели как двое из ларца – бесформенные кучи грязного тряпья. Только ростом разнились: один высокий, другой – заметно пониже.

– Будешь и дальше елозить, я тебя проучу, – процедил сквозь зубы его напарник. – Спусти-ка!

Они остановились, медленно опустили клетку со мной на землю. Тогда тот, что пониже, спустил штаны и потряс передо мной чем-то настолько противным, что меня вывернуло прямо себе под ноги. Когда же я догадалась, что это за волосатый ошметок, меня вывернуло еще раз – желчью. И почему я так туго соображала? Живот скрутило судорогой, ну да, я же не ела уже третьи сутки. Воду вливали силком, а вот заставить есть не могли.

– Остынь, мы тогда за нее ничего не получим, – старался урезонить товарища тот, что повыше.

– Это почему же? – скривился тот, что пониже, показывая гнилые зубы.

– Очень гордая тварь – издохнет. Горло себе переест и издохнет.

– Она быстрее с голода издохнет.

– Не издохнет. Мы это поправим. Как-нибудь.

Напарник посмотрел на него выразительно. Мол, как?

А я тем временем с удивлением разглядывала себя – мне было от силы четырнадцать. Худые руки и ноги, плоский мускулистый живот и едва проклюнувшаяся грудь. Да я же совсем девочка! Выходит, это сон? Мне полегчало. Значит, скоро всё кончится: растворяться в звуках будильника и эти чудовища и клетка.

Но вместо этого меня крепко треснули по затылку. Оказывается, пока я отвлеклась и отвернулась спиной к дверце, тот, что повыше, открыл клетку и чем-то саданул меня по голове. Больно было взаправду, и я бы закричала и заплакала, не провались в беспамятство.

На этот раз меня скрутили по рукам и ногам и несли на чем-то вроде носилок. Раз в день мои мучители останавливались и принимались меня кормить. Один нажевывал черствую лепешку, потом кидал жевки в чашку с молоком. Другой зажимал мне нос и заставлял глотать эту жижу. Было противно, меня мутило, сердце заходилось злобой и тоской. Когда всё закончится? Когда я уже проснусь? Затылок саднило будто взаправду, а холод въелся до костей.

Наверное, мучители тоже это заметили.

– Прикрыть ее надо, – задумчиво ковыряя в зубах, сказал тот, что повыше.

– Ну так прикрой. Срама не видел бабьего, что ли?

– Так она уже вся синяя от холода.

– Это она только вид делает, тварь. – Тот, что пониже сплюнул под ноги. – Сколько ее тащим, а нигде не берут.

– Погоди, местные не очень разбираются в товаре. А вот Харим… Он оценит.

– Скорее бы уже дойти до твоего Харима, – кутаясь в плащ, пробурчал тот, что пониже.

Его напарник тем временем отрезал кусок от своего плаща и укрыл меня, подоткнув ткань так, чтобы как можно лучше согреть.

– И чего ты, скотина, молчишь всё? Сказала бы – давно согрели.

На этих словах ставший уже дремать тот, что пониже, утробно хмыкнул. Уж он-то согрел бы. Вид его со спущенными штанами снова вырвал у меня рвоту. На этот раз она растеклась по губам, налипла на них противной жижей.

– Или не понимаешь по-нашему?

Нет, я понимала. Хотя говорили они точно не по-русски.

Тот, что повыше, заботливо смыл с моего рта рвоту, обтер его пахнущей потом ладонью.

– Не бойся его. Он тебе ничего не сделает.

Он отвернулся, и я восхвалила за это Духов, потому что по щекам потекли слезы. Они согревали кожу, но жгли душу. Духов?!

Я снова отключилась.

Очнулась, когда кто-то начал бесцеремонно меня щупать. Еще не соображая толком, попыталась отпихнуть его, но тут же спохватилась – я всё еще была привязана. Слезы беспомощности снова подкатили к глазам, но на этот раз я не дала им воли.

Между тем волосатые руки незнакомца шарили по моему телу, как у себя за пазухой. Он не отличался ни ростом, ни внешностью. Заплывшие поросячьи глаза, тощая кудрявая борода. Покрытая пылью длинная рубаха с поясом с трудом сдерживала раздавшуюся от сытой жизни тушу. На ногах – кожаные стоптанные башмаки. Голову прикрывала белая куфия с потными желтыми разводами.

– И сколько вы хотите за эту дохлятину? – наконец произнес он, оставляя меня в покое.

– Два золотых, – не растерялся тот, что пониже. – Нам стоило большого труда ее поймать и донести в целости.

– Два золотых? – Брови незнакомца взлетели вверх. – За эту падаль?!

Я закусила губу – так это и был тот самый Харим? И меня притащили ему? От одной мысли о том, что окажусь во власти этого жирдяя свело живот. Хорошо еще, меня не кормили со вчерашнего дня, и рвать было нечем. Видимо, мучители посчитали, что не стоить тратить хлеб на того, кого они вскоре продадут.

– Она стоит больше, но… – запротестовал было тот, что повыше, но Харим тут же его опередил.

– Четверть меры меди и две лепешки. Большего эта дрянь не стоит. Согласны – берите, нет – я ухожу.

Он демонстративно отвернулся, закладывая руки за спину и делая шаг. Мои мучители переглянулись, а потом хором заголосили.

– Согласны!

– Вот и хорошо. Только тащить до моей стоянки будет тоже вы. И не надейтесь, что я накину хотя бы горсть муки!

Когда меня снова подняли на носилках, я зарычала – протяжно, по-звериному – отчего мучители мои вздрогнули и споткнулись, чуть не уронив носилки. Они, но не Харим. Он размахнулся и влепил мне увесистую пощечину да так, что я снова отключилась.

Глава 7

Я вскочила с кровати, до последнего не веря, что смогла избавиться от тягостного сна. Помчалась в ванную, залезла под душ и принялась неистово драить себя намыленной мочалкой. Ощущение мерзости и отвращения не покидали. Холод по-прежнему пронизывал до костей, саднил затылок и в животе зияла такая дыра, что меня тошнило от голода. Я пыталась успокоиться, уговаривала себя, что это всего лишь сон, но никак не могла избавиться от ощущения его реальности.

Выйдя из ванной, я включила свет по всей квартире. Темнота заставляла содрогаться от страха – мерещились косматые тени, довольная сальная рожа Харима и тех тварей, что тащили меня в клетке. Хотя, нет – всё это было не по-настоящему. Ни телевизор, ни плеер не смогли развеять страха и отвращения. Тогда я отыскала мобильный и набрала номер Аркаши.

– Да, – раздался его сонный голос на том конце провода через несколько минут непрерывных звонков.

– Привет, – затараторила я. – Чем занимаешься?

– Вообще-то спал. А что случилось-то?

– Ничего, просто захотела тебя услышать.

– И для этого ты звонишь посреди ночи? И потом голос у тебя какой-то испуганный, – с Аркадия сползала пелена дремы.

– Да все нормально, просто… – я замялась, стоит ли называть истинную причину полночного звонка? – Смеяться не будешь?

– Нет.

– Мне приснился очень страшный сон, – выпалила я на одном дыхании.

– Сон? – удивился Аркаша. А потом добавил, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться. – Тебе сколько лет-то?

– Я же просила! – В сердце занозой вонзилась досада – всё-таки не стоило говорить ему правду.

– Не дуйся, сейчас приеду.

– Зачем? – спросила я, хотя самой жутко хотелось, чтобы он был рядом.

– Жди, – коротко ответил Аркадий и положил трубку.

Всё то время, что он ехал, я просидела на кровати. Укрылась с головой одеялом и тряслась. Казалось – вынырни из него и снова будешь трястись, прикованная к носилкам или в клетке.

Наконец, в прихожей затрещал домофон, и я пулей полетела открывать дверь подъезда. Прижалась к входной двери и пристально смотрела в глазок, нетерпеливо ожидая, когда же покажется на горизонте мой возлюбленный. Через несколько минут, показавшихся ужасно долгими, двери лифта открылись и выпустили на лестничную клетку помятого и всклокоченного Аркадия.

Я, забыв о том, что из одежды на мне только кружевная ночнушка, тут же открыла дверь.

– Да-а-а, – протянул он, окидывая меня взглядом. – Кто же тебе такой приснился, что ты даже на улицу голышом выскакиваешь?

– Даже не спрашивай, – ответила я, приглашая его в квартиру. Сердце колотилось от радости, еще немного и бросилась бы ему на шею.

– Даже свет везде повключала, – усмехнулся Аркаша, разуваясь в прихожей.

– Ага, – чувствовала я себя маленьким ребенком.

– Ты бы еще под одеялом спряталась.

– Еще чего! – мужественно соврала, а потом засмеялась. – Ты футболку наизнанку одел.

– Конечно. Звонят тут некоторые среди ночи, а ты мчись к ним через всю Москву сломя голову, – пробурчал он. Влез в предложенные тапки и направился к ванной комнате.

– Ты куда?

– Э-э-э… Неудобно как-то про это говорить, – смутился Аркадий. – Но дома я как-то не успел.

Я закивала. Не напрашиваться же с ним за компанию только оттого, что без него ночной кошмар может снова протянуть ко мне липкие щупальца.

– Заодно проверю, не прячутся ли там демоны, – пошутил Аркаша, не догадываясь, что от этих слов меня снова лихорадочно затрясло.

Вскоре он зашел на кухню, где я сосредоточенно разливала чай по фарфоровым чашкам.

– Так чего тебе такое приснилось-то? – любопытствовал мой полночный гость.

– Не хочу говорить, – отмахнулась. – Вспомнить и то неприятно.

– Придется поверить на слово, – он все еще надеялся, что я ему расскажу. – Ничего, если я у тебя переночую? Возвращаться домой уже нет смысла, да и дороговато, – замялся он.

– Конечно, оставайся, – я только обрадовалась. – Честно сказать, мне и самой не хочется, чтобы ты уходил. Я тебе в комнате на полу постелю – не возражаешь?

– Нет, – по его лицу блуждала загадочная улыбка.

– Ты чего?

– Да вот, наконец-то ты меня в гости пригласила. А я-то думал, не случится это уже никогда.

– Радуешься, что мне кошмары снятся?

– Ага, еще бы пораньше недели на две, – лукаво прищурился Аркаша.

Только сейчас я посмотрела на него совершенно другими глазами: мужчина примчался среди ночи на другой конец Москвы лишь потому, что мне приснился дурной сон – это дорогого стоило! Вся его забавная фигура, небольшой рост и лысина теперь не вызывали у меня смешков, а наоборот – притягивали. И всё потому, что это – его фигура, его рост и его лысина!

Я вдруг почувствовала непреодолимое желание прикоснуться к Аркаше: прижаться к его груди, погладить небритую щеку, приникнуть к губам. Что я, собственно, тут же и сделала.

Полночный «Ромео» не сразу решился меня обнять, сначала просто наслаждался вкусом моего поцелуя. Мне даже показалось, что он опять стесняется позволить себе распустить руки. Но после череды долгих нежных поцелуев Аркаша решился всё-таки меня приобнять.

Немного погодя он без слов стянул с меня ночную рубашку. Мы плавно переместились в комнату, а потом добрались и до постели. С жадностью и нетерпением утоляли друг другом многолетний голод одиночества. Я давно не чувствовала себя настолько счастливой. Каждое его прикосновение, полное нежности и ласки, отзывалось внутри сладкими судорогами и томными стонами.

Только один раз вздрогнула от неожиданности и воскресшего страха – мне показалось, что в матовой глади зеркального дна блеснуло отражение той девчонки, которой я была во сне.

– Ты чего? – полным страсти шепотом спросил Аркаша.

– Да так, привиделось что-то, – отмахнулась я и вновь погрузилась в его объятия.

Утро субботы встретило меня стуком дождя по оконному стеклу и похрапыванием любимого мужчины. Кеша… Он спал на спине, одной рукой обнимая меня за плечи. А я лежала на его груди, согревалась теплом ставшего родным человека. К слову сказать, ничего другого мне не осталось – ночью Аркаша стянул с меня одеяло, и теперь оно комком валялось под его ногами. Все попытки аккуратно вытащить его закончились тем, что в моем распоряжении оказался уголок, которым получилось с трудом прикрыть мягкое место. Но это выглядело такой незначительной мелочью, по сравнению с тем счастьем, что я испытывала, всматриваясь в прикрытые веки Аркаши, проводя ладонью по его груди и целуя ее. Вот оно – истинное блаженство: лежать в объятиях любимого мужчины, чувствовать его рядом, вдыхать его запах и знать, что он тоже к тебе неравнодушен. Никакой, даже самый фантастический секс с этим не сравнится.

Мои ласки не остались незамеченными. Вскоре Аркаша, не открывая глаз, принялся гладить меня по спине. А через мгновение мы уже утопали в объятиях друг друга и жадно целовались, постепенно переходя к близости. Ну и что, что мы еще не успели сбегать в ванную, ну и что, что оба не отличались модельными фигурами и эталонными параметрами – всё это казалось сейчас не важно. Главное, что мы есть друг у друга.

Когда всё закончилось, я еще немного понежилась на кровати, пока Кеша штурмовал ванную комнату. Потом поднялась с постели и принялась рассматривать свое нагое тело в зеркале с виноградной оправой. Оттуда на меня смотрела потрепанная женщина с пышными формами, наметившимися складками по бокам и апельсиновой коркой на бедрах.

– Д-а-а-а-а, – протянула я, недовольно хмуря брови. – Отказов от чая и лифта здесь недостаточно.

– Ты чего? – Аркаша вышел из ванной с полотенцем на бедрах.

– Да так, – туманно ответила и схватила со стула халат, стараясь побыстрее им прикрыться.

– Стесняешься что ли? – недоумевал мой «Ромео». – Да брось! Я же тебя не за фигуру люблю!

– Утешил! – усмехнулась я, сердце радостно всколыхнулось в груди.

Он только что сказал заветные слова, сам того не замечая! А я уже думала, что дождусь этого только после свадьбы. Почему-то теперь не возникало никаких сомнений, что это всё будет: и ЗАГС, и белое платье, и лимузин, и дети… И неважно, что принц на белом коне оказался на самом деле неказистым администратором в магазине бытовой техники. Главное, что это МОЙ мужчина. С ним я чувствовала себя в невесомости, вне времени.

– И потом, посмотри – я тоже не идеал. Пузо – арбузом, и голова – лысая, как коленка.

Это он зря, несмотря на возрастной живот, тело у него было крепкое. Руки бугрились мышцами, сильные широкие плечи, ягодицы, отличавшиеся каменной упругостью… И почему раньше этого не замечала? Я подошла к нему и прижалась к влажному телу.

– Я тебя тоже люблю, – прошептала, прикрыв глаза.

Он обнял меня и поцеловал в макушку.

– Я знаю, – в голосе чувствовалось волнение. Немного погодя он добавил: – Иди уже мойся.

– Я тебе мешаю? – В недоумении оторвалась от него.

– Нет, просто не привык к таким нежностям, – смутился Кеша, обратно прижимая меня к себе. Я с упоением слушала, как его сердце тукает в груди.

– Какие планы на сегодня? – он тут же попытался сменить тему разговора. Видимо, в этой чувствовал себя крайне неловко.

– Не знаю. Я бы хотела к маме съездить – давно не была.

Он поник. Мне тоже не хотелось расставаться.

– Поедешь со мной? – спросила неожиданно сама для себя.

– А она не испугается такого кавалера?

– Я же не испугалась!

– Но мне надо съездить домой, посмотреть как там мама.

– Конечно, а я пока приберусь в квартире. Только долго не задерживайся.

– Хо-ро-шо, – он еще раз чмокнул меня, на этот раз в щеку, и отправился одеваться. А я в ванную – приводить себя в порядок.

Глава 8

Ближе к вечеру мы тряслись в пустой холодной электричке. Поздняя осень беспощадно отсеяла всех любителей отдохнуть на выходных за городом. Несколько девушек и парней, с печатью студенчества на лице, один мужик бомжеватого вида, две тучные дамы с массивными пакетами и самые отчаянные и заядлые дачники с ведрами, лопатами и клетчатыми тачками на колесиках составляли нам компанию. За окном, из которого то и дело сквозило, проносились монотонные пейзажи. Черные остовы деревьев, жухлая трава, покосившиеся домики и сараи… Шаткая электричка уносила нас все дальше от столицы.

Мама переехала в Подмосковье, как только ушла на пенсию. Уехала жить на дачу, чтобы не мешать дочке строить личную жизнь. Там она с переменным успехом сажала картошку с помидорами и наслаждалась общением с тетей Дусей – ее двоюродной сестрой, обитавшей в соседнем доме. Кеша вёз будущей теще цветы и торт, за которые уже успел получить от меня выговор. Все-таки мы могли купить это и на месте.

– Как мама? – спросила я.

– Хорошо. – Кеша и впрямь был довольный. – Лекарства ей качественные выхлопотал – уже несколько недель сама встает, уборку в доме затеяла, – всё это он говорил с такой нежностью и любовью, что я невольно прижалась к нему еще сильнее. Какой же он все-таки душка у меня!

– Думаешь, теща меня примет? – Аркаша еще не сделал официального предложения, но уже звал мою маму тещей. И жутко волновался по поводу предстоящей встречи. Он даже переоделся в строгий костюм, надеясь произвести на нее впечатление. Жаль только, что выглядел Кеша в нем скорее забавно, чем представительно. Вскользь подумала о том, что бы сама испытывала, собираясь в гости к будущей свекрови?

– Конечно, – я старалась приободрить его. – И потом, мне же с тобой жить, а не ей.

– Это да, – согласился Кеша и погрузился в раздумья.

Через несколько минут монотонной тряски я уже безмятежно посапывала на его плече, абсолютно уверенная, что любимый отгонит от меня все беды. Сон, окутавший ватным покровом, не отличался никакими особенными впечатлениями. Чему я была несказанно рада.

– Приехали.

Аркаша тихонько потряс меня за плечо.

– Ага.

Я с трудом разлепила глаза, пытаясь сообразить, где нахожусь.

Мы вышли на перрон и отправились на автобусную остановку. Ждать общественный транспорт не стали – воспользовались услугами частников, скучавших внутри колымаг отечественного производства. Видимо, владельцы иномарок ждали лета, когда наплыв дачников и любителей загородного отдыха зашкаливал. Желающих подзаработать извозом оказалось немного. Однако, неспешно выползавшие из электрички москвичи предпочитали экономить средства и равнодушно проходили мимо местных таксистов. Наверное, поэтому они из-за нас чуть не подрались, выясняя, кому же достанутся заезжие гости.

Несколько минут словесной перепалки закончились победой приличного вида мужчины с усами в джинсовой жилетке и кепке а-ля Лужков. Он без лишних расспросов взял нашу скудную поклажу – в основном Кешины вещи, и сам убрал их в багажник ухоженной шестерки апельсинового цвета.

– Садитесь, – кивнул он на автомобиль и сел за руль.

Мы устроились на заднем сидении, назвали адрес и принялись рассматривать мелькавшие за окном сельские пейзажи. Кеша время от времени сжимал мою руку – нервничал. Меня тоже не покидало чувство тревоги. Иной раз, начинало казаться, что кто-то пристально смотрит на меня. И, как оказалось, не зря.

Мама окинула моего избранника придирчивым взглядом и недовольно поджала губы. Аркадий никак не укладывался в ее представления о будущем зяте. И тем более, ни в коей мере не вязался с образом выдуманного мною ухажера.

Но мама, выросшая в интеллигентной семье, быстро взяла верх над эмоциями. А неприязнь умело замаскировала широкой восковой улыбкой.

– Привет! – я повисла у нее на шее.

– Здравствуйте, Анна Михайловна… – скромно пробормотал Аркаша и протянул маме букет.

– Здравствуйте, – ответила она, принимая цветы, и обращаясь ко мне. – Представишь?

– Ой, мамусь, растерялась совсем! Это Аркадий.

Уточнять стадию наших отношений я не стала, и так все понятно: раз уж дело дошло до знакомства с мамой, значит, всё серьезнее некуда.

– Очень приятно, проходите. Что же заранее не позвонили? – укоризненно сказала мама, впуская нас в дом.

– Хотели сделать сюрприз, – чувствовала я себе не в своей тарелке. С одной стороны, давно не видела мамочку и жутко соскучилась, с другой – Кеша ей сразу не понравился – я это видела в каждом ее взгляде, в каждом жесте.

Мама пошла на кухню – ставить чайник, а я проводила Аркашу в ванную – умыться с дороги. Сама же шмыгнула к ней – выспрашивать о впечатлениях. Конечно, я уже взрослая и могу не прислушиваться ни к чьим мнениям. Но хотелось, чтобы мама поняла и одобрила мой выбор.

– Мамусь, как тебе Кеша?

– Имя, как у попугая, – заворчала она. При дочери можно было не скрывать эмоций. Более того, мама обязана была раскрыть мне глаза, пока дело не дошло до критической точки. – Где ты его только откопала?

– Он сам меня нашел.

Я улыбнулась, вспоминая нашу первую встречу.

– Еще бы! На него же никто, кроме тебя, дуреха, и не позарится!

– Мам, не говори так, – я попыталась переубедить ее, хотя знала, что проще укусить себя за локоть. – Ты же его совсем не знаешь!

– А мне и не надо его знать – все на лице написано, – мама принялась доставать чашки с тарелками, громко звеня посудой. – Был паренек хороший – Андрейка, так нет – нашла какого-то колобка и радуется!

– Мама, ты уж меня прости, но никакого Андрейки никогда не было, – призналась я. Сердце за ребрами ходило ходуном.

– Как?! – мама ахнула и уставилась на меня. – Ты это для меня что ли?!

– Ага. – Я попыталась придать лицу выражение крайнего сожаления. – Чтобы ты не волновалась, что я до сих пор одна.

– Ох! – Мама схватилась за сердце и принялась лихорадочно искать валерьянку. – Обманывать родную мать! Вот до чего доводят подобные знакомства! Точно, с голодухи ты на него и набросилась!

– Мам, хватит! – не выдержала я.

Внутри всё кипело. С детства вся мамина энергия была направлена на меня – отца насмерть сбила машина, когда мне не исполнилось и трёх лет. Всё это было приемлемым, пока я не стала самостоятельной, но и потом она продолжала вмешиваться в мои дела. Конечно, я понимала, что мама делает это исключительно, чтобы оградить меня от бед, но в результате такой излишней заботы, часто попадала в неловкие ситуации. Раньше предпочитала молчать, чтобы не ранить ее, но теперь накопленное негодование рвалось наружу. И сдерживать его становилось все труднее. Словно кто-то незнакомый шептал мне на ухо: «Дай себе свободу! Не позволяй никому решать за тебя! Уничтожь каждого, кто встанет у тебя на пути!». Я отвела взгляд в сторону и наткнулась на собственное отражение в дверцах стеклянного шкафа. На секунду показалось, что мое лицо смотрит на меня чужими холодными глазами. Жгуче зелеными глазами.

– Мамусь, – я подошла и обняла ее за плечи. Мама тяжело вздохнула. – Прости, пожалуйста, и пойми – я хотела как лучше. А Аркаша, он очень хороший. Постарайся меня понять. И потом, ты же меня сама воспитала, разве я могу выбрать плохого человека?

– Ну уж не знаю, – мама оттаяла и, кажется, даже прослезилась. – Он мог тебя обмануть… Хотя нет, он слишком простоват для этого. Ладно, пойдем, а то гость уже заждался.

Мы взяли тарелки, чашки и разрезанный торт и пошли в зал, где нас уже ждал Аркаша. Он, конечно же, понял, что сейчас на кухне решалась его судьба, и ужасно нервничал. А может быть, еще и слышал наш разговор. Всё-таки двери и стены в мамином доме толщиной не отличались. Вид наших умиротворенных лиц Кешу успокоил.

Я сходила за кипятком и разлила горячий травяной чай по чашкам.

– Попробуй, – подвинула напиток избраннику. – Мама травы сама собирает.

– Очень вкусно, – сказал он, сделав первый глоток. – Я такой в детстве пил – бабушка заваривала.

Мама сначала насупилась – сравнение с бабушкой ей не понравилось, но потом улыбнулась: раз парень корнями из деревни, значит, не гнилой. Это был один из ее непреложных постулатов.

Через несколько минут они уже увлеченно беседовали, вспоминая прелести советской деревни. Я даже почувствовала себя немного неуютно – приревновала что ли? Сначала – враг народа, а теперь уже – как сын родной! Я смотрела на маму и украдкой вздыхала. Как она постарела! Угольно-черные волосы стали пепельными, морщины заполонили лицо, вся она как-то осунулась и похудела. Почему я раньше этого не замечала? Сердце заныло тоскливо и тревожно. Первый раз мне пришла в голову мысль, что когда-то я потеряю самого дорого человека на свете.

– Мамусь, ты-то как? – влезла в чужой разговор.

– Да всё нормально. С Дуней каждый день друг к другу в гости ходим, так что – не скучаю, – ответила она мельком и снова погрузилась в беседу с будущим зятем.

Когда за окном стемнело, и блеклая худая луна принялась заглядывать в неприкрытые окна, мы дружно перемыли посуду и отправились спать. Мама тоном, не терпящим возражений, велела нам разложить диван в зале. В комнате, где я обычно ночевала, кровать была полуторной, и вдвоем с Кешей мы туда, конечно же, не влезли бы. Было неудобно, но мама развеяла все мои сомнения одной фразой.

– Нечего людей смешить, – сказала она и принялась доставать нам постельное белье.

Только, когда мама на втором этаже перестала ворочаться и вздыхать, а Кеша убаюкивающе засопел, прижимая меня к себе, я провалилась в сон.