Текст книги "Вопреки судьбе (СИ)"

Автор книги: Екатерина Попова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Демон длинно вздохнул. Глаза его расширились (а ведь пастору казалось, что больше уже некуда…). Он в панике отшатнулся назад, похоже, и впрямь только сейчас соображая, к чему тянулся. Отполз к самому краю фанеры, глядя на открытый наконец пузырёк с настоящим ужасом.

Выстрелил изо рта, нервно пощупал воздух раздвоенный змеиный язык.

– Напоить Асссирафаэля… – хрипло прошептал он, не отводя взгляда от флакона. – Ссскорее… Это Сссскверна, она убивает его…

Священник понимающе кивнул. Хотя, на самом деле, не понимал вообще ничего. Но знать об этом этому ненормальному демону явно не стоило. С кряхтением опустившись на прострелившие болью уставшие колени, он осторожно приподнял безвольную светловолосую голову и не слишком ловко вылил содержимое пузырька в приоткрытый рот.

…Демон сжался в самом углу фанеры и, судорожно сглатывая, следил за каждым его движением. Уильям вновь отчётливо вспомнил чёрную гигантскую змею. И мысленно содрогнулся, надеясь, что ничто в его действиях не покажется демону опасным.

– Этого достаточно? – устало спросил он, осторожно стирая рукавом несколько упавших на подбородок и шею капель. Демон передёрнулся.

– А есссть ещщё?

Хороший вопрос к священнику, на самом деле. Желание спросить, помнит ли демон вообще, где находится, на миг стало почти нестерпимым.

– Да, – коротко подтвердил он вместо этого.

– Тогда облейте… Есссли хватит. Нужна ссссвятость… Большшшеее…

Уильяму захотелось побиться головой об пол. Нет, всё-таки этот демон безумен. Без вариантов.

– О, Господи, избави меня от неадекватных самоубийц… – обессиленно пробормотал он, невольно поднимая глаза к каменному своду гробницы. И устало, с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать от боли в уставших конечностях, поднялся на ноги. Покачав головой, кивнул демону на бесчувственное тело:

– Бери его и сдвигай на пол. Я принесу воду. Там посмотрим, что делать с твоим несчастным ангелом…

Демон прерывисто вздохнул. И, поспешно качнувшись вперёд, с заботой, от которой у Уильяма что-то болезненно сжалось внутри, осторожно поднял его на руки. Сдавленно застонал, задыхаясь и почти падая вперёд. И аккуратно переложил его на каменный пол склепа.

Сдавленно зашипел. Уильям, только успевший повернуться к нему спиной, встревоженно оглянулся – затем, чтобы увидеть, как демон, кусая губы, баюкает у груди руку. Левую. Правая лежала на слабо поднимающейся в такт неровному дыханию груди… все-таки ангела, судя по всему. И пастору вновь показалось, что он видит, как слабо светится, подобно нимбу на иконах, трясущаяся от слабости узкая ладонь.

Пастор тяжело вздохнув. Что ж… По крайней мере, с выбором он точно не ошибся. Если всё, что он видит сейчас – не коварная игра, то спасение из Ада этих двоих никак не могло быть дьявольскими кознями.

Уильям слабо улыбнулся собственным мыслям. Ангел, значит… А по виду – обычный мужчина средних лет. Только измученный до полусмерти. И змеёй покусанный. Господи, помоги ему хоть когда-нибудь разобраться, что вообще здесь происходит…

Он невольно покачал головой. И, с кряхтением подняв почти до краёв наполненное ведро, пошёл обратно к гостям. Демон вскинул на него отчаянный взгляд. Поспешно отдёрнул руку и отполз на другой край фанеры, косясь на плещущуюся в ведре жидкость с ясно видимым содроганием.

– Облить? – устало уточнил пастор. Демон задумался на миг. Передёрнул плечами, поёжился.

– Напоите… если сссможете. Есссли не поможет… Облить.

«Но тогда я не смогу к нему прикоснуться», – мысленно договорил за него несказанное Ульям. И всерьёз задумался, остановит ли это змееглазого безумца, если его друг… допустим, вдруг начнёт задыхаться?

Ещё сегодня ночью он смог бы ответить однозначно. Сейчас… Сейчас уже не был так уверен в правильности очевидного ответа.

Или, наоборот – уверен был в его очевидности?..

Глава 28

Спустя десять минут Уильям, кряхтя, поднялся на ноги и аккуратно отставил подальше опустевшее на треть ведро. Пошарил в кармане: он точно помнил, что клал куда-то подаренный племянницей платок. И тщательно, стараясь не пропустить ни капли, стёр пролившуюся мимо губ спящего воду.

Демон следил за ним мутными, слабо светящимися в тусклом луче садящегося фонарика глазами. Уильям не помнил точно, когда тот сменил позу. Точно уже позже того, как светловолосый гость из Ада впервые зашевелился, тревожно бормоча что-то сквозь беспамятство. Сейчас он лежал, по-кошачьи свернувшись и болезненно подтянув к груди острые колени, и гипнотизировал мирно улыбающегося во сне друга измученным немигающим взглядом.

Пастору очень хотелось спросить, как вообще могло случиться, что ангел выбрал себе в друзья существо из Преисподней. И как сумел добиться того, чтобы демон добровольно рисковал собственной жизнью, чтобы спасти его. Он сдерживался. Это, понимал Уильям, будет не слишком уместным сейчас вопросом.

…И, в общем-то, пока что неважным.

А вот другой вопрос волновал его всерьёз.

– Зачем ты укусил его? – тревожно поскребя ногтём неприятно холодный железный ошейник, негромко спросил он. Невольно напрягся, увидев, как вздрогнул и сжался ещё сильнее демон.

– Почему вы сссчитаете… что я? – услышал он неохотное бормотание. И с трудом сдержал укоризненный вздох.

– Я видел одну большую змею и один след от змеиных зубов, – как маленькому ребёнку, устало пояснил он. – Ты хочешь сказать, я ошибся?

Демон раздражённо зашипел. Мотнул головой, переводя плывущий взгляд на его лицо. Уильям вдруг с острым уколом жалости осознал, что тот на грани потери сознания. Если не хуже.

– Я думал, что мы ссс… сейчассс умрём, – неохотно пробормотал наконец демон. – Девятый круг. Сссстрашный холод, грешшшники во льду, всссё такое… Хотел, чтобы он х… хотя бы ушшшёл, не мучаяссссь…

Уильям помолчал. Да, это звучало вполне логично. Хотя очень… не демонически. Так мог сказать бы человек. Доведённый до отчаяния и беззаветно любящий человек.

Пастор тяжело вздохнул.

– Вижу, не получилось… Хотя это и к лучшему.

Он увидел, как передёрнулось, словно в судороге, лицо демона. На миг успел разглядеть мелькнувший в янтарных глазах слепой ужас. Удивленно поднял брови, запоздало осознавая, что это могло означать.

– О… невероятно… – потрясённо выдохнул он, наконец сумев свести воедино мертвенно застывшее лицо ангела, когда они только-только попали сюда, и странные манипуляции демона. – Значит, демоны способны исцелять? Или это касается лишь вашего собственного яда?..

Демон измученно закрыл глаза.

– Не сссснаю… – почти неразборчиво прошипел он. – Восссможно…Я могу м… менять яд, какой большшше н… жен… И иссссц… лять. Тошшше умею. Всссегда умел.

Уильям растерянно хмыкнул. И, поймав себя на том, что потерянно качает головой, решительно пообещал себе: он подумает обо всех этих странностях позже. Когда будет более подходящее время.

А демон, услышав его смешок, сжался, оскалившись то ли с раздражением, то ли с испугом. Пастор вновь увидел, как мелькнул между губ раздвоенный тонкий язык.

А демон обиженно, через силу скаля зубы в кривой ухмылке, едко добавил:

– Полесссное умение… люди интересссные, жалко… когда дохххнете раньшшше времени.

Уильяма невольно передёрнуло от этого «интересные». Потом он покосился на слабо улыбающегося чему-то во сне светловолосого ангела. На белого в синеву, смертельно измученного демона.

И, вдруг задохнувшись от неожиданно острой боли где-то внутри, с сочувствием улыбнулся, запоздало сообразив, в чём дело.

Невероятно. Просто невероятно. Невозможно.

…И потому – особенно чудесно и бесценно.

– Что ты планируешь делать с этим? – с трудом справившись с вдруг перехватившим горлом, хрипло спросил он спустя полминуты. Ошейник, который он старательно ощупывал, казался грубым и очень холодным. Даже просто прикасаться к нему было противно. Уильям с сочувствием представил, что должен чувствовать несчастный пленник, которому эта отвратительная вещь наверняка даже дышать полной грудью мешает.

Демон, не открывая глаз, болезнено скривился. Но вопрос понял.

– Не знаю… – с тоскливой злостью пробормотал он. – Адсссская работа. Не могу ссснять. Н… нужно освящённое оружие…

Уильям хмуро кивнул. Что ж, разумно.

Потом вдруг замер.

Что?..

– О, Господи… Так вот в чём дело… – потрясённо пробормотал он, поспешно поднимаясь на ноги и бросаясь к полупустой коробке из-под свечей.

Демон с ленивым интересом приподнял голову, неохотно приоткрыв один глаз. А Уильям, украдкой косясь на него и внутренне вздрагивая от ощущения коснувшейся лба Божьей длани, с трудом вытащил тяжёлые садовые ножницы и поспешно вернулся к спящему. Ободряюще улыбнулся изумлённо приподнявшемуся на локте демону.

– Если я что-то понимаю, – тихо сказал он, осторожно просовывая нижнее лезвие под тесный ошейник и напрягая изо всех сил руки, – Бог почему-то… очень любит вас двоих…

Демон от его слов дёрнулся, как от удара. Но не издал не звука. Не отрываясь и буквально не дыша, он следил за его действиями. На миг отец Уильям напрягся было, понимая: если он случайно поцарапает спящего, может случиться что угодно. Но тут же расслабился. Всё в воле Господней. Если он привёл их всех сюда, дав им орудия и силы спасти неведомого светловолосого ангела, то и дальше, должно быть, будет вести их верною тропою, не оставляя своей милостью.

Ножницы громко заскрежетали по железу. Пастор передёрнулся от противного звука, морщясь от невероятных усилий. На миг показалось, что обычный садовый секатор, пусть и большой, как раз под руку разговорчивого великана Джорджа, не справится с откованным в Аду металлом. Лишь на миг. А потом вдруг что-то едва слышно хрустнуло; отец Уильям прижмурился, почти уверенный, что заметил слабую вспышку там, где освящённая сталь соприкасалась с прОклятым железом. И адский ошейник, поддаваясь, перекосился, а затем с отчаянным треском раскололся на две половины.

Пастор услышал, как громко, прерывисто вздохнул демон, дёргаясь было вперёд и полубезумным взглядом глядя на спящего друга. Тот, словно пропитанный скверной предмет и впрямь душил его, глубоко, освобождённо вздохнул. Скользнула по губам облёгчённая расслабленная улыбка… И священник был уверен, что в этот момент даже бледный цвет кожи его стал здоровее, на глазах наливаясь румянцем.

Демон с тихим стоном уронил голову на фанеру.

– С… ссспасибо… – измученно прошептал он, без сил закрывая глаза.

И тоже улыбнулся. Дрожащей, кривой, болезненной… Невероятной, пугающе счастливой улыбкой. Отец Уильям ощутил, как болезненно дёрнулось сердце, пропуская удар. Захолонуло в груди от острого, неожиданно сильного чувства светлой скорби и трепета перед чудом Господним. Боже… Если это – демон, то каким же тогда ангелом он мог быть, не соверши он непрощаемого греха на заре времён?!

Глаза вдруг защипало. Старый священник поспешно сморгнул. И, невольно торопясь скрыть неуместное умиление, поднял руку, подслеповато вглядываясь в циферблат.

Прерывисто вздохнул, изо всех сил стараясь взять себя в руки.

– Хорошо, – после долгой паузы через силу проговорил он. – Я думаю, здесь вы будете в безопасности. Мне пора уходить сейчас, но я подумаю, чем могу помочь вам двоим. Через несколько часов я вернусь, и мы обсудим… всё, что потребуется.

Уставшее за ночь тело застонало от боли, когда он, морщась, с трудом поднялся с холодного пола. Демон в ответ на его слова слабо дёрнул головой, но даже глаз не открыл. Уильям только вздохнул. Он надеялся, что за несколько часов, которые уйдут на утреннюю службу и другие неотложные дела, ничего дурного не случится. И всё-таки, на душе было неспокойно.

Уже повернувшись уходить, он вдруг сообразил, что кое-чего не учёл.

– Демон, – с тревогой окликнул он, оборачиваясь. Никакой реакции. Тот, похоже, успел задремать.

Уильям поколебался.

– Кроули? – на пробу позвал он, надеясь, что ничего не перепутал.

Демон неохотно приоткрыл один глаз. Молча.

– Через час начинается Заутреня, – с сочувствием проговорил Уильям. – Не уверен, что тебе пойдёт это на пользу. Ты на святой земле, боюсь, колокольный звон и песнопения могут серьёзно ранить тебя. У тебя был… хоть какой-то план на этот случай?

Демон моргнул.

– К… корсссина, – после долгой паузы невнятно пробормотал он. Уильям нахмурился.

– Ах, да, корзина! – наконец понял он, о чём речь. Действительно, где ещё прятаться гигантской змее, не переносящей святого слова? И тут же нахмурился.

– Хорошо. Я пододвину её к тебе. Но ты уверен, что этого будет достаточно?

– Не ссснаю… Восссм… жно.

Пастор сглотнул. Он изо всех сил старался не проникаться к этому странному демону излишним сочувствием. Но получилось плохо. Внутри что-то сжималось от тупой боли, в горле стоял комок.

Тяжело вздохнув, он вернулся в угол, где сиротливо стояла почти забытая им кожаная корзина для пикника. Поднял крышку, проверяя, насколько легко она закрывается. Поперхнулся, в шоке разглядывая пожелтевшие страницы, плотно выстилающие её дно и бока. Моргнул. И с трудом удержался, чтобы не сплюнуть при виде ехидной козьей морды в начерченной на целый разворот рогатой пентаграмме. Ах, ну да, тогда конечно…

Уже готовые сорваться с губ слова укора так и остались при нём. Нет. Если на что-то у него и есть сейчас право, то точно не на упрёки.

– Лучше поторопись, – сочувственно посоветовал он, устанавливая корзину вплотную к краю фанеры и немного приоткрывая её. Возможно, будет лучше, если я сам закрою тебя… вряд ли ты сможешь плотно притянуть крышку.

Демон слабо покривился. Кажется, он уже снова спал. В таком случае, его слова тем более были нелишними.

– Демон, ты слышишь меня?

Тот неохотно поднял веки.

– Не ув… верен, что ссссмогу сссейчас… – вяло пробормотал он, с трудом щуря на пастора мутные глаза. Слабо вздохнул и вновь смежил ресницы, пряча змеиную желтизну.

Уильям только головой покачал. Нет, все-таки первое впечатление определённо было верным. Его гость из Преисподней и впрямь был едва жив.

– Тогда тем более тебе нужно спрятаться, – мягко, но настойчиво возразил он. Поколебавшись, он нагнулся и осторожно, в любой момент готовый отдёрнуть руку, потряс демона за плечо. – Ну же, де…

Он запнулся. Почему-то вдруг слово «демон» показалось оскорбительным и несправедливым. Он тяжело вздохнул.

– Дитя Божье, проснись, – поправился он. И мысленно вознёс молитву Всевышнему, прося прощения за эти слова. В конце концов, кем и были все демоны, если не созданиями Бога, пусть и отрёкшимися от Него…

Демон настороженно шевельнул головой. Уильям затаённо улыбнулся, разглядев в неохотно открывшихся глазах слабое недоумение.

– Я не… Меня сссовут Кр… роули.

– Я знаю, – кивнул пастор. – Но разве ты не сам сказал мне, что тебя творил сам Господь? Возьми себя в руки, Кроули. Если Он позволил тебе вернуться живым из Ада и забрать с собой ангела, вряд ли Он желает твоей смерти сейчас. Тем более – такой глупой и бессмысленной. Соберись, тебе нужно стать змеёй.

Он помолчал, разглядывая растерянно моргающего демона. И добавил, почти по наитию вдруг догадавшись, что может оказаться самым весомым аргументом:

– Если, конечно, ты не хочешь, чтобы твой друг, проснувшись, обнаружил рядом с собой только кучку пепла.

А вот это проняло. Демон вздрогнул, нервно зашипел. Жёлтые глаза поспешно метнулись к мирно спящему ангелу. Впрочем, даже если он был не ангелом – а Уильям всегда представлял себе их немного… иначе… Словом, пастора сейчас мало заботила сущность второго из своих удивительных гостей. Зато страх и волнение на лице рыжего демона мелькнуло нешуточное. Он тихо застонал, без сил опуская голову на фанеру, прямо рядом с застывшей лужицей воска. А потом, зажмурившись, оскалился и напрягся всем телом, судорожным движением сводя вместе острые лопатки и вцепляясь трясущимися руками в колени.

Уильям прикусил губу, с жалостью понимая, что, чтобы не происходило в организме демона, он сейчас испытывает нешуточные страдания. Он вздрогнул и отшатнулся, когда тот вдруг содрогнулся, резко выгибаясь дугой и заходясь в корчах. Метнулся между стен, возвращаясь испуганным эхо, хриплый плачущий крик, срывающийся на отчётливое змеиное шипение.

Уильям отступил ещё на шаг. Потом ещё на один. И ещё. Потрясённый, не уверенный, что хочет видеть то, что творится с телом этого… не человека. Он уже наблюдал превращение. В принципе, даже, кажется, не слишком испугался тогда.

…Обратный процесс выглядел куда более жутко.

И более… фантасмагорически.

О да, это существо не было и не могло быть человеком. Как бы не выглядело при этом.

…Оцепенев, он следил, как огромная чёрная змея, намного крупнее, чем он помнил, вздрагивая, поводит треугольной головой. Как расширяется и опадает участок длинного тела, где, должно быть, расположены были лёгкие. Уильям очень жалел, что отошёл всего на три шага. Он предпочёл бы оказаться сейчас подальше. Как минимум – за пределами расстояния, на которое может ударить двенадцатифутовая рептилия, если ей вдруг взбредёт в голову что-то не то. И не двигался лишь потому, что встревожить змею неожиданным движением боялся куда больше, чем находиться возле неё в такой опасной близости.

Минуту спустя демон, должно быть, пришёл в себя. Поднялась чуть выше обморочно (или угрожающе?) покачивающаяся голова. Жёлтые, перечёркнутые чёрной щелью зрачка неподвижные глаза остановились на лице пастора. Миг – и гигантская рептилия словно ужалась, почти незаметно для глаза превращаясь просто в крупную, но не потрясающую воображение. Раздалось слабое, отчётливо болезненное шипение. Выметнулся изо рта, пощупал прохладный воздух раздвоенный язык.

– Сссспасибо за помощщщь… – потрясённо разобрал пастор.

И с трудом удержался, чтобы не потрясти головой.

– О, Боже, на всё воля твоя… Кто ж диктует современным писательницам их сказки?.. – пробормотал он, вспоминая младшенького мальчишку Джессики и книги, с которыми он носился последние полгода.

Демон проигнорировал его слова. Возможно, и вовсе не услышал. Уильям показалось, что он с трудом удерживается, чтобы не заснуть прямо здесь и сейчас. Но нет. Отвернувшись от него, змей развернулся, скользнул назад, вытягивая длинное тело и осторожно сворачиваясь на груди улыбнувшегося сквозь сон ангела. Едва слышно зашипел, без сил опуская голову. А пару минут спустя, когда пастор, в очередной раз покосившись на наручные часы, уже готов был напомнить о приближавшемся времени утренней службы, неохотно стёк с так и не проснувшегося друга и, извиваясь по фанере, неловким движением забрался в открытую корзину. Уильям постоял ещё несколько секунд, пытаясь разобраться, что он вообще сейчас чувствует. А потом, осторожно приблизившись, медленно протянул руку и плотно закрыл кожаную крышку.

Запоздало вспомнил о книге, которая уже не просто шокировала, а почти пугала его. На миг заколебался, не зная, стоит ли нести её с собой в святую обитель. Потом, решившись, засунул её под мышку и вышел сквозь разбитую дверь в свет разгорающегося утра.

Уже через пару шагов вспомнил об оставленном фонаре. Но, поколебавшись миг, решил не возвращаться. В конце концов, как минимум одному из его гостей, скорее всего, неприятно будет очнуться в полумраке.

***

Шаги священника смолкли где-то вдалеке, и Кроули с облегчённым вздохом опустил голову на нестерпимо ноющее от ожогов тело. Наконец-то… Иногда слишком острый демонический слух всерьёз раздражал. За размеренным скрипом гальки почти не слышно было слабого дыхания Азирафаэля, и Кроули стоило огромного труда оставаться в корзине. Лежать, с облегчением чувствуя, как стихает обжигающее веяние растворённой в воздухе Благодати, и напоминать себе, что Азирафаэлю уже ничего не грозит. Кроме, разве что, простуды от лежания на холодном полу – но ангелы не простывают, так что и это не грозит.

…Помогало плохо. Вымораживающий ужас тех бесконечных минут, когда он чувствововал, как медленно гаснет в ангеле сияние жизни, всё ещё стыл где-то внутри. Скручивал желудок в болезненный узел. И исчезать не спешил.

Кроули вообще сомневался, что теперь когда-нибудь сможет избавиться от этого убийственного воспоминания.

Сссатана. Он убил Азирафаэля. Почти убил. Грёбаная эвтаназия. Он мог просто не успеть вернуть его к жизни. Уж свои-то возможности он знал. Азирафаэлю оставалась пара секунд, если не меньше. Кретин. Почему было не обойтись просто обезболиванием, надо же было обязательно насмерть, с остановкой сердца и параличом лёгких?!

Змей зло застонал, буквально задыхаясь от ненависти к себе самому. Толку было бы от этого чёртового портала, если бы Азирафаэль успел умереть?! Разве что – с инструментами для самоубийства проблем не возникло бы.

Кроули содрогнулся. Тревожно прислушался. Азирафаэль дышал. Негромко, спокойно и размеренно. Очень легко, чисто, без хрипов и стонов. Сссатана! Да откуда бы им взяться, хрипам?! Он залечил всё, что можно было. Всё, что было нужно. Чуть не сдох, выжигая к чертям собственный яд, мешающий вернуть ангела к жизни. И ещё раз, вливая в смёрзшиеся тело и истинную сущность собственные силы. А старичок-пастор со святой водой разобрался с остальной дрянью. В смысле, со Скверной и проклятым ошейником. Кстати, не забыть бы в следующий раз спросить, как его зовут, что ли… Общаться-то ещё придётся. И опять же кстати, хорошо, что ведро священник не забрал. Было бы неплохо обойтись без него, но на крайний случай, если вдруг Азирафаэлю не хватит святости чёр… бож… дурацкого этого склепа, будет чем его напоить.

…И хорошо бы не своими руками.

Змей тихо, обречённо зашипел. Было больно. Злые, испуганные, нервозные мысли слегка отвлекали от ощущения огнём горящей кожи. Но лишь слегка. Сейчас, когда безумие вдруг вспыхнувшей надежды и запоздалого ужаса схлынуло, Кроули с ознобной дрожью понимал, насколько идиотским было всё то, что он вытворял совсем недавно. Он не смог бы спасти Азирафаэля, если бы сгорел сам на освящённом полу склепа. Ему и так едва-едва хватило сил, просто чтобы убрать проникший в саму суть Азирафаэля яд и запустить успевшее остыть сердце. В смысле, не сил, а… А, неважно. Хватило – и точка. Ангел всё равно никогда не узнает. А священник и вовсе ничего не понял, люди не видят таких вещей, даже если их ткнуть в них носом.

Он ощутил, как по вздрагивающему от боли телу прокатился холодный озноб дурноты. Нет, лучше не представлять, что было бы, если бы портал открылся минутой позже. Половиной минуты. Что было бы, если бы священник не сообразил вызвать их из Ада сам – кстати, как он вообще додумался до такого бреда, вроде раньше служители церкви были… поадекватнее, в общем.

Хорошо, что ему попался именно этот псих с неортодоксальными взглядами. Кто другой спалил бы его нахрен ещё в церкви.

Кроули нервно вскинул голову. На миг показалось – спокойное размеренное дыхание рядом с корзиной запнулось… В груди словно провернулся ледяной клинок – провернулся и закаменел, скручивая внутренности в промороженный клинок. Он судорожно дёрнулся и, задохнувшись от прошившей все тело боли, рванулся вверх, наружу. Тупо стукнула по голове неплотно прикрытая крышка.

Он рывком выбросил своё тело на широкий бортик, боясь не успеть. На обожжённую чешую словно кипятком плеснули; он почти не заметил этого. Каким-то сумасшедшим усилием подтянувшись вверх, он перевалился через борт корзины…

И почти тут же, измученно зашипев, без сил обвис, не в состоянии даже сползти обратно в безопасную прохладу корзины. Азирафаэль дышал. Легко и свободно, без каких-либо препятствий. Только голову чуть повернул – похоже, пытался найти более удобную позу, сибарит хренов.

Слава Бо… слава его идиотской идее устроить портал Вниз прямо посреди освящённой земли…

Кроули прерывисто вздохнул. И отчётливо понял, что, если не сделает хоть что-нибудь, сейчас сдохнет. Боль туманила сознание, мешала связно думать. Но и её почти наглухо забивала страшная, ватная слабость. Хотелось просто свернуться клубком… Закрыть глаза… И заснуть, похрен, что скоро в церкви начнётся утренняя служба, и от Благодати тут дышать будет нечем.

Змей моргнул. С трудом повёл головой, выныривая из опасного равнодушного полузабытья. И, мысленно подвывая от ощущения заживо сдираемой кожи, с измученным шипением стёк на фанеру. Поколебался, не уверенный, что ему хватит сил вернуться в корзину самостоятельно. Покосился на мирно спящего Азирафаэля… На валяющийся поодаль искорёженный ошейник… Снова на корзину… Идея затащить частичку Ада внутрь была хорошей – жаль, что пришла поздно. Он лучше тихо сдохнет от этой грёбаной благодати, чем полезет вновь на раскалённый святой пол. И так, кажется, от живота остались одни угольки…

…От ног, наверное, и того меньше.

Он с тихим стоном уронил голову на фанеру. Сил шевелиться не было. И умирать… умирать не хотелось тоже. Но почему-то мысли о надвигающейся опасности уже не помогали взять себя в несуществующие руки и вернуться в чудесную, так остроумно отделанную под свои нужды корзину.

Да, и думать, что скажет ангел, когда очнётся и увидит это, лучше не стоит.

Кроули безнадёжно зашипел. Тупость какая. Он никогда не был глуп, никогда не был сентиментален… ну ладно, почти никогда. Какого Бо… какого чёрта надо было вылезать наружу… Азирафаэля после литра святой воды и количества вбуханной в него жизненной энергии даже адским пламенем не сразу угробишь. Что с ним вообще может случиться в освящённой гробнице, где от Благодати буквально мутит…

Он с трудом приподнял голову. Скоро его не мутить, скоро его наизнанку выворачивать начнёт… В буквальном смысле. Азирафаэль будет в восторге, обнаружив по пробуждении его обугленную тушку. Хотя нет, вряд ли останется хотя бы тушка, в этой церкви да и из уст такого служителя слова богослужения его в пепел превратят без вариантов.

Кроули тихо застонал. И через силу, с трудом заставляя себя шевелиться, пополз наверх, в узкую щель не до конца захлопнувшейся крышки.

Если переживёт этот день, на милю не приблизится больше ни к одной церкви…

Если.

Хорошее уточнение, Сат… Гос… кто-то с на редкость тупым чувством юмора его побери…

Крышка корзины мягко захлопнулась за ним.

Он очень хотел надеяться, что этой ненадёжной защиты хватит, чтобы пережить молебен. Потому что если…

Издалека донёсся тягучий, отдающийся во всем теле удар колокола.

И Кроули, содрогнувшись от вдруг пронзившей всё тело раскалённой иглы, в муке скрутился узлом. Услышал своё сдавленное, бессвязное шипение, и с бессильным ужасом прижался животом к приятно холодящим листам старой бумаги. Это всего несколько минут… Они скоро заткнутся. Надо просто перетерпеть. Просто пере…

Второй колокол вколотил разогретый кол, казалось, прямо в мозг. И третий. И ещё, ещё… Пропитанные благодатью звуки беспрепятственно прошли сквозь плотную кожу корзины, вонзились под чешую, каплями святой воды впиваясь в содрогающуюся от слепящей муки прОклятую плоть.

Кроули судорожно забился, бездумно колотясь в агонии о стенки корзины и запоздало понимая, что чего-то, кажется, не учёл…

И сознание милосердно погасло.

***

Первым, что ощутил Азирафаэль, выныривая из спокойных вод сна на пронизанную солнцем поверхность, была Благодать. Тёплые, ласковые лучи, пронизывающие его насквозь, окутывающие со всех сторон. Благодать – и пьянящее ощущение собственных сил, беспрепятственно текущих от его сущности по жилам восхитительно материального тела. Азирафаэль глубоко, свободно вздохнул, радуясь отсутствию боли, отсутствию омерзтельной, обжигающей Скверной удавки на шее. Лёгкой, не причиняющей страданий прохладе. И счастливо улыбнулся. Вот и всё. Удивительно. Волшебно. Кроули был прав. Даже для таких, как они, тоже есть что-то за гранью жизни.

Азирафаэль ощутил, как разгорается в груди, щемит сердце всеобъемлющее чувство тихой благодарности и светлой грусти. Значит, всё действительно закончилось… Он вспомнил последние мгновения, сохранившиеся в памяти от прошлой жизни, и против воли передёрнулся от озноба. И с неожиданно острой болью сочувствия понадеялся, что для Кроули страдания уже завершились. Удастся ли ему, как он и обещал, дождаться его? Или они вынуждены будут искать друг друга и здесь, словно мало им было скитаний по Преисподней?

А, впрочем, это такие мелочи! Если и придётся – то уж как-нибудь… Справятся.

Ангел медленно, наслаждаясь каждым движением беспрекословно подчиняющихся мышц, открыл глаза.

И озадаченно моргнул.

Повернул голову, с лёгким недоумением разглядывая нависающий низко над головой белокаменный потолок… Каменные стены… Целый рой пылинок, плящущих в голубоватых лучах…

Кажется, что-то было… не так.

Азирафаэль вдруг запоздало понял, что свет святости, окутывающий его, ощущался скорее внутренней сущностью, чем глазами. На самом же деле, здесь было довольно темно. За исключением нескольких тусклых лучей, пробивающихся откуда-то справа, и широкого желтого пятна, падающего от какого-то предмета, висящего на белой стене почти напротив него.

Азирафаэль вздрогнул. И растерянно приоткрыл рот, сообразив, что этот загадочный предмет ему знаком. Потому что выглядел он как самый обычный, средней мощности ручной фонарь. Электрический.

…И почти израсходовавший заряд батареи, судя по надсадному миганию. А висит он в кованном старинном держателе для факела. Судя по всему, в каком-то склепе или святилище.

Ох. Кажется, всё несколько не так, как ему показалось в первый момент.

Азирафаэль передёрнул плечами. С опозданием осознал, что в этом странном месте довольно прохладно… точнее, по сравнению с Девятым кругом Ада просто восхитительно тепло, но с точки зрения его привыкшего к комфорту физического тела…

И жёстко, да.

Ангел, тяжело вздохнув, опёрся ладонью о каменный, приятно ласкающий кожу святостью пол и медленно сел. Что ж, одно совершенно очевидно – он больше не в Аду. И, как это ни удивительно, всё ещё жив. А ведь он был уверен, что яд Кроули…

И вот тут ему стало нехорошо.

– Кроули! – в ужасе воскликнул он, вскакивая на ноги. Сердце сжалось от провернувшейся внутри ледяной иглы. Нет, о, нет, этого не может быть! Он сорвался с места, готовый бежать… куда-то. Куда? Нет. Нет, Кроули, только не это… Если он здесь, на святой земле, то где тогда его бедный друг? Что с ним, если поразительно сильное чувство убийственной для демонов Благодати буквально омывает все его чувства?!.

Он в панике заметался, оглядываясь и пытаясь сообразить, где оказался. Нога тут же запнулась о что-то, и ангел, ахнув, с грохотом рухнул на пол.

…Или нет… не на пол. На широкий лист толстой фанеры, неприятно кольнувшей руки едва заметным дыханием Скверны.

Азирафаэль непонимающе опустил глаза. И почти минуту, остолбенев, разглядывал нарисованную чем-то вызывающе зелёным кривую пентаграмму, пытаясь понять, что именно он видит. В душе робко, не решаясь ещё поднять голову, шевелилась надежда. Это был портал. Настоящий портал в Ад, активированный, судя по всему, ещё не слишком давно. Возможно даже, тот самый, до которого пытались, но не смогли добраться они на Третьем круге…