Текст книги "Вопреки судьбе (СИ)"

Автор книги: Екатерина Попова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

А потом бестолково тычущиеся в разные стороны струи энергии споткнулись об эти пальцы, встрепенулись, поспешно устремляясь к чему-то знакомому в бесконечном хаосе боли… Оттолкнулись, словно волна от стен маяка… и хлынули назад, в искалеченные ткани, с облегчением повторяя путь, которые совсем недавно проходили во втором, здоровом, крыле.

…Ошейник не позволял Азирафаэлю пользоваться своими ангельскими силами. Но способность чувствовать и направлять токи энергии была – сущностью, не умением. Он забыл… нет, просто не подумал об этом. Не знал никогда, возможно.

Кроули длинно, с облегчением выдохнул, чуть не захлебнувшись затхлым воздухом. И, чувствуя, как отступает до терпимого уровня боль, поспешно потянулся собственными демоническими силами к спасительному ощущению чужой руки, спеша залечить хоть что-то, прежде чем придёт следующая волна слабости. Ткнулся мысленно в царапающий сустав обломок кости; взвыл глухо, когда очередная ослепительная вспышка агонии почти погасила разум. И выплеснул чуть ли половину того, что ещё оставалось от демонических сил, в пульсирующее крыло, сплавляя раздробленные и разорванные ткани. Наскоро, как придётся – просто чтобы не потерять сознание ещё раз.

Кажется, Азирафаэль что-то говорил. Он слышал его… но слов разобрать не мог. Только цеплялся за интонацию – мягкую, успокаивающую. Хватался за дрожащий от сочувствия голос, прекрасно понимая: второго шанса у них не будет.

Медленно, нехотя острые обломки становились на положенные места. Он уже понимал, что не сможет вылечить себя полностью. Просто не хватит сил. Хорошо, если сумеет просто закрепить все куски в нужном положении…

И, наконец, когда он уже готов был завыть в голос от никак не стихающей боли и выматывающей слабости, когда уже почти хотел просто закрыть глаза… заснуть… исчезнуть, не помнить о том, что убивает не только себя… В тот, кажется, действительно почти последний момент мутная волна схлынула. Откатилась неохотно, недовольно, унося с собой подступающее беспамятство. Затихла в глубине сознания, готовая в любой момент плеснуться обратно.

Кроули со стоном уткнулся лбом в холодный камень. Кажется… Кажется, всё-таки получилось.

Его мелко потряхивало. Нет, все-таки правильно делают нормальные демоны, что с такими ранами просто сдают негодное тело в утиль и встают в очередь за новым…

Он почувствовал, как трясущаяся рука Азирафаэля осторожно погладила его по плечу.

– Всё хорошо, дорогой мой… – тихо, облегчённо вздохнул ангел, слабо всхлипывая и тут же давя этот звук. Кроули услышал, как подрагивает его голос, и мысленно сжался. Нет, это не только страх за него. Сейчас он слышал это совершенно точно.

Он открыл глаза. Сморгнул, заставляя медленно рассеяться мутный красный туман. И, чувствуя, как дрожит все внутри он невыносимой слабости и так и не ушедшей до конца боли, повернул голову.

Замер, пережидая приступ дурноты. Нет, определённо, если они выживут, плюнет на все и заляжет в спячку лет на десять.

А потом он, наконец, разглядел Азирафаэля.

И почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Не царапина. О, нет…

– Кроули, подожди, что ты дела… – возмущённо вскинулся пошатывающийся от слабости ангел, когда он, закусив губу, с коротким стоном вытолкнул наскоро заштопанные крылья в эфирный план. – Тебе нужно исцелиться до конца, ты не можешь…

Кроули услышал тихое, злое шипение – и, увидев, как испуганно отшатнулся Азирафаэль, запоздало понял, что шипел сам. И поспешно умолк.

– Посссле.

– Но…

Он скривился. Боль… нет, она не ушла. Но терпеть её теперь вполне было возможно. Кроули осторожно, стараясь не тревожить лишний раз плечи, подтянул к себе руки и, опершись о пол, с трудом сел.

Азирафаэль беспомощно следил за ним, и взгляд его было совершенно несчастным.

– Ох, дорогой мой, но ведь ты ещё не здоров… – расстроено пробормотал он. Кроули раздражённо мотнул головой. Он уже видел, насколько мертвенно бледным было лицо Азирафаэля. Насколько сильный озноб сотрясал его тело. Видел и не нуждался в дополнительных разъяснениях.

– Хватит, ангел, – устало попросил он. И, не дожидаясь ответа, потянулся к оплавленному порезу на левом плече Азирафаэля.

На лице ангела мелькнула неуверенность… Облегчение… Надежда на скорое прекращение боли…

Потом всё смыла тревога: взволнованно сошлись над переносицей светлые брови, дрогнули губы…

– Кроули, но ты уверен, что сможешь?.. Я имею в виду, сейчас… Ты совсем измотан!

– На это хватит, не бессспокойся.

Он стиснул зубы, чтобы не зашипеть. И, не тратя больше времени на пустую болтовню, потянулся к ангелу.

От первого же прикосновения тот вздрогнул и коротко ахнул, зажмуриваясь. Кроули замер. Нет. Нет-нет-нет, это ведь не может быть что-то серьёзное, верно? Азирафаэль бы сказал, ведь так? Он же не…

Он осторожно, краем глаза косясь на кусающего губы Азирафэля, отодвинул разорванный край рубашки от раны. И судорожно вздохнул. Нет-нет-нет…

Ожог выглядел… плохо. Кажется, когда-то это действительно была царапина – небольшая, длиной едва в ладонь, Хастур и впрямь зацепил ангела лишь кончиком лезвиия. Но вместо неглубокого (пусть даже и оплавленного, ладно!) разреза на плече Азирафаэля была огромная, сочащаяся кровью и чем-то похожим на гной, язва, словно к коже приложили раскалённый добела брусок, подержали, придавливая, пару минут, а потом сверху плеснули соляной кислотой. Под оплавленной, истекающей сукровицей плотью кое-где проглядывала белая кость, тоже заметно изъеденная адским пламенем.

Кроули в ужасе вскинул голову. Азирафаэль сидел, закрыв глаза и изо всех сил кусая губы, чтобы не стонать. И демону не нужно было задавать лишних вопросов, чтобы понять, насколько больно сейчас ангелу… и насколько сложно было терпеть эту муку, складывая его сломанное крыло, а потом помогая ему исцелять раздробленные кости. Терпеть молча, упрямо делая вид, что царапина – на самом деле только царапина, а не то, что увидел он сейчас. Чёртов ангел!

Запоздало Кроули осознал, что «просто царапины» быть и не могло, и мысленно взвыл от досады на себя. Меч! Адский, чёртов адский меч, с чёртовым адским пламенем – и этой дрянью ударили Азирафаэля. И он это знал, слышал и обязан был понять сразу – но даже не задумался над произошедшим, зацикленный на своих страданиях и своём страхе новой пытки.

Он сдавленно зашипел сквозь зубы, чувствуя, как его вновь начинает трясти – на этот раз не от притихшей, словно в испуге, боли, а от чистой, ничем не приглушённой ненависти. Когда-нибудь он доберётся до тех, кто приказал похитить ангела. До тех, кто додумался мучить его, чтобы привлечь его внимание. Жаль, Хастура второй раз не убьёшь.

Он скрипнул зубами. И напомнил себе, что сейчас есть более важная задача.

– Потерпи, ангел, – сглотнув, пробормотал он, со страхом глядя на кровоточащую язву. – Будет больно… ссскорее всссего.

Азирафаэль в ответ беспомощно улыбнулся дрожащими губами. Попытался улыбнуться – на взгляд Кроули, выглядело это скорее как страдальческий оскал. Он медленно, заставляя себя не паниковать, выдохнул сквозь хрустящие от напряжения зубы.

И осторожно накрыл рану ладонью.

В первый миг Азирафаэль дёрнулся, судорожно хватанул воздух открытым ртом. Сдавленно замычал, мотая головой. Кроули только оскалился в бессильной ярости. Найдёт. И убьёт. Всех, кто хоть как-то причастен. Он упрямо гнал и гнал сквозь подрагивающие от слабости пальцы собственную силу, безжалостно выскребая жалкие остатки с самого дна сущности. Осторожно, с хирургической аккуратностью вытаскивал застрявшие в ране частицы Скверны, боясь поспешить, оставить хоть каплю – помнил, слишком хорошо помнил по Шестому Кругу: адский огонь ангелов не столько обжигает, сколько разъедает. Малейшая небрежность… и всё начнётся заново.

Тяжело дышащий Азирафаэль едва слышно застонал, болезненно хмурясь и беспомощно кривя губы. Кроули только зубами скрипнул. Он чувствовал, как сопротивляется, не желая разжимать зубы на редкой добыче, адский огонь – те его остатки, что проникли в рану и намертво вцепились не в тело даже – в само естество оцарапанного ангела. Края раны медленно сходились: он почти ощущал, как неохотно нарастает под дрожащими от изнеможения пальцами новая плоть взамен сожжённой. Но и силы кончались быстро – быстрее, чем шло исцеление. Кроули сглотнул. Он не был уверен, что святая вода справится с остатками инфернальной дряни, если он бросит рану незакрытой.

…И в любом случае – с неожиданным холодным бешенством подумал он, краем глаза наблюдая, как медленно уходит выражение напряжённого страдания с лица ангела – в любом случае, он не станет оставлять Азирафаэля мучиться с дыркой на половину плеча. А все несогласные могут пойти к Дья… в смысле, к Бо… словом, в задницу.

Несколько секунд спустя, когда Кроули в отчаянии начал уже прикидывать, осталось ли что-нибудь от святой воды после Хастура и не стоило ли, всё-таки, на этот раз начать с неё, что-то изменилось. Сперва он почувствовал, как словно спотыкающиеся об оплавленные края раны потоки энергии наконец выравниваются, начинают течь ровно, без препятствий. Азирафаэль издал долгий, облегчённый вздох – и нехотя открыл глаза.

И тут же эти глаза расширились в испуге, а на лице мелькнуло беспомощное, виноватое выражение.

– О, мой Бог… Кроули!

Демон раздражённо дёрнул немеющими от слабости губами. Можно подумать, он сам не догадывается, насколько мерзко выглядит… Он упрямо протолкнул через пальцы ещё несколько капель собственных сил, сшивая ещё десяток оплавленных адским пламенем связей.

– Не… Она, не льсссти…

– Что?..

Кроули не то чтобы хотел богохульствовать. Просто ему было больно. И муторно. И сидеть… Да, сидеть было всё тяжелее. Это была плохая идея, на самом деле. Надо было встать на колени, как ангел, тогда он, по крайней мере, заваливался бы вперёд, а не назад, рискуя утянуть за собой ангела, а вдобавок ещё отшибить и без того ноющую спину.

Он закусил губу, сдерживая беспомощный скулёж. Больно, да почему же так больно!.. И лишь спустя несколько секунд понял, что Азирафаэль, впервые, не обиделся на его скабрезность.

– Кроули, дорогой мой… – пробормотал ангел, поспешно протягивая к нему здоровую руку, пытаясь поддержать его за плечо. Кроули криво ухмыльнулся ему дрожащими губами. И с удовольствием навалился на предложенную опору, чувствуя, что ещё чуть-чуть – и он точно упадёт.

– Сссиди тихо, ангел… я уже почти всссё, – задыхаясь, прошипел он. Брови Азирафаэля беспомощно выгнулись.

– Нет-нет, Кроули, этого достаточно! Ты не должен сейчас…

Демон слегка нагнул голову, скептически разглядывая друга исподлобья (как же не хватает очков! Чудесные, такие удобные очки – а теперь думай, как сделать взгляд выразительным и не показать ничего… ничего лишнего.) Ангел запнулся под его взглядом. Заморгал, с тревогой шаря по его лицу глазами:

– О, дорогой мой, пожалуйста, посмотри на себя, ты же совсем вымотан, тебе нужно…

Кроули тихо зашипел. И злобно пнул радостно вскинувший голову мерзкий голосок где-то внутри, забормотавший, что да, верно, раны уже почти и нет, так, небольшой ожог… почему он должен мучиться, в конце концов, можно же…

– Заткнисссь, ангел, – тихо предложил он, чувствуя, как сводит от злости скулы. И Азирафаэль, подавившись последним словом, расстроено замолчал.

Кроули с ожесточенным упрямством сжал слабо пульсирующий огонёк энергии внутри себя. И чуть было не зарычал, чувствуя, как почти досуха вычерпанная сущность сопротивляется такому издевательству, не желая отдавать последние остатки сил. Лишь сейчас он окончательно признался себе, что просто боится. До судорог, до заикания боится вновь увидеть Азирафаэля таким, как час… два часа… словом, два Круга назад. Боится смотреть, как обугливается и буквально истаивает кожа, соприкоснувшаяся с адским пламенем, как прерывисто мигает слабая искра ангельского света в почти остановившемся сердце. Он… Он просто не хотел рисковать.

Спустя ещё полминуты он вынужден был закрыть глаза и навалиться на поддерживающую его дрожащую руку уже всем своим весом. Слабая дурнота постепенно переходила в настоящую тошноту, а со слабостью бороться уже практически не получалось. Он услышал, как прерывисто всхлипнул Азирафаэль, и в первый момент содрогнулся от ужаса, решив, что не справился с огнём и всё начинается заново. И лишь потом запоздало сообразил, что Азирафаэль просто смотрит на него.

…И, судя по всему, он выглядит достаточно паршиво, чтобы заставить ангела плакать.

– Почти… закончил… – с трудом борясь с тошнотой, пробормотал он, жмурясь от ворочающейся в животе тупой боли.

– Кроули, не нужно больше… – с отчаянием взмолился Азирафаэль, и он скривился. – Всё хорошо, я в порядке. Кроули, мне уже даже не больно!

«Тебе и не должно быть больно, ангел», – хотел сказать он. Но сил на это тоже уже не было.

Он глубоко вздохнул, загоняя обратно поднимающуюся к горлу скользкую волну. И ещё раз, напоследок, мысленно скользнул силой вдоль плеча Азирафаэля, ища следы не замеченных ран. Всё. На этот раз точно – всё…

– Как ссскажешшшь, ангел…

…А потом он лежал на спине, слабо морщась от выкручивающей плечи тупой, если подумать, не такой уж сильной боли. С неохотой моргал, лениво разглядывая низкий каменный потолок и прислушиваясь к тому, как печально вздыхающий Азирафаэль по широкой дуге обходит оставшуюся от Хастура кучу мусора. Нет, он не понимал, как можно забыть о фляжке с тем, от чего зависит твоя собственная жизнь. Как вообще можно просто бросить её, даже не подумав закрыть перед этим. Каким сентиментальным идиотом вообще нужно быть для этого? Можно подумать, он бы загнулся за те пару секунд, что Азирафаэль потратил бы на завинчивание крышки…

Хотя… Это же ангел. Ему положено быть сентиментальным идиотом. Это он сам должен быть циником. Интересно, на Небесах есть какое-нибудь руководство, что-то вроде «Как быть правильным ангелом»? А впрочем, если и есть, Азирафаэль наверняка уже нарушил добрую половину пунктов, особенно самый главный – «не смейте дружить с демонами!». Так что к Бо… К чёр… К левиафану эти правила, одним словом.

Мысли текли вяло, неохотно. Кроули понимал, конечно же, понимал, что им надо спешить. И даже пообещал себе, что как только Азирафаэль напьётся (или выяснит, что воды во фляжке, спасибо его глупости, больше не осталось, и ему нужно распаковывать неприкосновенный запас) – так вот, как только Азирафаэль напьётся, он обязательно встанет и подумает, что они будут делать дальше. А потом ещё раз встанет и пойдёт… куда-нибудь пойдёт. Они оба пойдут. Но пока что демону просто не хотелось шевелиться. Тем более что он не был так уж уверен, что сможет сейчас подняться на ноги без помощи ангела.

Азирафаэль, кажется, добрался до фляжки. На взгляд Кроули, то, что осталось от Хастура, можно было просто переступить. Но ангел, конечно, считал иначе.

– Ссскажи мне, что ты бездарно разлил не всссю воду, которая у тебя оставаласссь, – слабо морщясь, пробормотал он. Азирафаэль встряхнул фляжкой. Радостно вскрикнул, услышав лёгкое бульканье.

– Тут ещё что-то есть! – облегчённо заулыбался он, – Вот видишь, Кроули, Всемогущая на нашей стороне!

– Сссомневаюсь…

Хотя он был вынужден признать – внутри действительно шевельнулось сомнение. Не совсем то, о котором он говорил. Они прошли три Круга Ада. И почти вырвались с четвёртого. Вырвались… вот уж точно чудом. Быть может…

Он поспешно отмахнулся от крамольных мыслей и, раздражённо зашипев, закрыл глаза. Азирафаэль с облегчённым вздохом приложился к фляжке, а сам демон поймал себя на мысли, что уже почти не вздрагивает, слыша смертельно опасное бульканье.

А потом вдруг замер, прислушиваясь к странному, царапнувшему вдруг чувству. Словно… Словно шевельнулось что-то на грани сознания, настороженно прощупывая то, что составляло его сущность демона. Ткнулось неуверенно в подрагивающие от изнеможения пальцы… Отдёрнулось, опознав чужака…

Он полежал, хмурясь и с недоумением пытаясь понять, что это было. А потом, вздрогнув, неверяще подскочил с пола.

…И тут же с шипением рухнул обратно от стегнувшей по плечам боли.

– Кроули! – испуганно дёрнулся к нему Азирафаэль. Он остановил его одним раздражённым жестом – и вновь замер, пытаясь поймать ускользнувшее ощущение бестолково тычущейся во все стороны Силы. Она ждала… не его, конечно, не его. Других рук, более сильных, по-настоящему имеющих право… имеющих достаточный уровень власти.

…Но какая, ко всем чертям, разница?! Его в любом случае казнят, почему бы хотя бы не попытаться?!.

Он недобро оскалился. И, со злым торжеством улыбнувшись встревожено следящему за ним Азирафаэлю, выдохнул:

– А вот теперь посссмотрим, кто кого…

Глава 18

Ад – плохо подходящее для прогулок место. Особенно в том случае, если за вами охотятся все демоны Преисподней, а сами вы ранены и с трудом способны передвигать ноги. Впрочем, в последнем случае даже прогулка по Парк-лейн покажется Четвёртым кругом Ада – тем самым, на котором присутствуют увлекательные аттракционы вроде крупногабаритных камней, пересекающихся маршрутов и столкновений с другими «счастливчиками».

Для Кроули и Азирафаэля Четвёртый Круг ада выглядел сейчас, как сырое подземелье мрачного средневекового замка. Низкие потолки, бесконечные пересекающиеся коридоры, затхлый воздух… Для полноты картины не хватало только чадящих на стенах факелов да завывания неприкаянных призраков. Впрочем, их вполне успешно заменяли демоны, то и дело пробегающие, проползающие и пропрыгивающие мимо них. Пока что удача была на их стороне: Кроули, поистине чудом, каждый раз успевал заранее услышать приближение угрозы и найти (а правильнее будет сказать, создать, поскольку Ад многомерен и пластичен) надёжный отнорок, где можно было скрыться от преследователей. Но оба прекрасно понимали, что долго такое везение продолжаться не сможет. Кроули, и так идущий из последних сил, с каждым шагом всё сильнее наваливался на плечо поддерживающего его ангела, и серое в синеву лицо настолько чудовищно контрастировало со спутанными рыжими волосами, что больше напоминало лицо несвежего покойника. Что, к слову, для Кроули было совершенно нехарактерно. И, что гораздо хуже, взгляд его всё чаще начинал затягиваться мутной пеленой, обморочно плывя и не сразу фокусируясь вновь, когда испуганный Азирафаэль подхватывал его, не давая безвольно осесть на холодный пол. Ангел, бесконечно уязвимый перед злой энергией Ада, сейчас именно он в их тандеме всё ещё сохранял хоть какую-то боеспособность. Полученная от старого священника фляжка опустела окончательно, но последние капли святой воды были истрачены не зря: вряд ли Азирафаэль выдержал бы в этой юдоли скорби сколько-нибудь длительное время, но пока что он вновь чувствовал себя довольно сносно. И, главное, он способен был идти. Идти сам, не падая на каждом шагу.

…Идти – и помогать идти Кроули, силы которого таяли стремительно и неуклонно.

Очередной спасительный тупичок открылся под ладонями тихо постанывающего сквозь зубы Кроули в тот самый момент, когда Азирафаэль уже перестал надеяться на чудо и, внутренне содрогаясь, готовился к безнадёжному (и, вероятно, последнему) сражению. Кусок стены просто пошёл волнами, буквально превращаясь в полупрозрачный кисель, и демон, с трудом бросив взгляд на друга, буквально рухнул вперёд, сквозь потерявшую материальность преграду. Тут же споткнулся и чуть было не упал по-настоящему; но Азирафаэль уже был рядом. Ахнув, он поспешно подхватил своего демона под руку, в последний миг помогая ему удержаться на ногах. Лицо его виновато вытянулось, когда Кроули невольно вскрикнул, не в силах сдержать даже из эфирного плана пробивающуюся боль.

– Ох, дорогой мой, прости! – беспомощно пробормотал он, осторожно обхватывая тихо шипящего сквозь зубы Кроули за пояс и помогая ему неловко опуститься на пол. – Тебе плохо?

– А что, похоже, что мне хорошшшо? – сквозь зубы прошипел Кроули, скаля зубы в бесплодной попытке сдержать стон. Азирафаэль только сочувственно вздохнул. Нервно оглянулся через плечо: стена за их спинами вновь казалась плотной и монолитной. Ни малейшего намёка на то, что миг назад она была похожа на полупрозрачный студень (и ощущалась, кстати, примерно так же).

– Мы… надолго здесь, Кроули?

Демон болезненно поморщился. Неловко опёрся правой рукой на пол, поёрзал, усаживаясь поудобнее. Тяжело моргнул, с явным трудом держа глаза открытыми.

– Сейчассс передача поссстов. Шшшумно, тесссно, целая толпа злых на весссь мир демонов, – кривясь, с раздражением откликнулся он. – Есссли ты не хочешшшь попасссться, то – надолго. На полчассса сссамое меньшшшее.

Азирафаэль невольно закусил губу. Нет, само по себе ожидание его не тревожило. Ну, почти. В отличие от состояния самого Кроули. Казалось, даже частичное исцеление, к которому ему пришлось прибегнуть, чтобы хотя бы просто спрятать искалеченное крыло в незримый план, выпило его силы почти до дна. А лечение его собственной раны вычерпало и остатки. Окончательно. Сейчас он шёл на одном упрямстве. И каждый спасительный альков, открываемый им в монолитной, казалось бы, стене отнимал у него ещё крупицу сил.

Сил – или самой жизни?

Ангел тихо, прерывисто вздохнул. Он ничем не мог помочь. Только – быть рядом, чтобы подхватить, когда силы друга окончательно иссякнут.

– Если нам всё равно придётся ждать, почему бы тебе не отдохнуть немного, дорогой мой? – мягко предложил он, изо всех сил заставляя свой голос не дрожать. Поколебавшись, он опустился рядом на холодный пол, невольно передёрнувшись от стылой, гнилостной сырости, струящейся от проклятых камней. Кроули нехотя приоткрыл жёлтые глаза. Он сидел довольно ровно, но голова его то и дело сонно клонилась к груди, и лишь заметным усилием воли он выныривал из подступающих глубин сна.

– Я не Хассстур, – невнятно пробормотал он, – Я не получал его власссти, просссто перехватил бесссхозную сссилу… пока она не знала, кому подчинятьсссся. Есссли засссну – окажемссся в коридоре. Или в ссстене.

Азирафаэль вздрогнул. Глаза его в панике метнулись туда, где когда-то был выход, скользнули по низкому потолку, глухим стенам…

– Что? Кроули, но как?.. Разве Вельзевул?..

– Не знаю, не ссспрашивай, – измученно опустил веки Кроули. – Должна была уже заметить. Наверное, не нашшшла ещщщё замену. Ссстраж Круга – должносссть пожизненная…

Азирафаэль невольно передёрнулся. Открыл было рот для нового вопроса… Сглотнул и, нервно покосившись на их спасительное – укрытие? Темницу? – промолчал.

Спустя несколько секунд он вдруг раздражённо вздохнул и, укоризненно покачав головой, потянулся к сонно покачивающемуся Кроули. Демон вздрогнул, вскидывая голову. Но Азирафаэль уже обхватил его за плечи и мягко, но настойчиво притянул к себе, игнорируя его испуганное шипение.

– Хватит, Кроули! – строго приказал он. – Ты себя изведёшь! Хорошо, пусть тебе нельзя спать. Хотя бы просто полежи, дай спине хоть какой-то отдых!

Кроули дико покосился на него: ангел невольно поёжился, поймав на себе взгляд болезненно расширенных, чуть заметно пульсирующих узких зрачков. Сейчас, шипящий и огрызающийся, Кроули особенно был похож на змею. Усталую, израненную, до смерти измученную змею с жёлтыми мутными глазами и рваными движениями существа, с трудом борющегося со сном.

– Я засссну, ангел! – раздражённо огрызнулся он, рваным движением высвобождая плечи.

– Не заснёшь, – на удивление твёрдо возразил Азирафаэль; лишь едва заметно дрогнул от жалости тихий голос. – Я не дам тебе заснуть.

Повисло напряжённое молчание. Кроули кривился и хмурился; только что не шипел, подобно настоящей змее с отдавленным хвостом. Сколько было в этом настоящего недовольства, а сколько – страха показаться слабым и отчаянной, злой решимости бороться, пока остаётся хоть капля сил? Вряд ли он сам мог бы ответить на этот вопрос.

…Азирафаэль же не знал и этого. Зато безо всяких слов видел, что Кроули измотан до полусмерти. И слишком хорошо понимал, насколько плохо должно быть ему сейчас – сейчас, с наспех собранным и поверхностно залеченным крылом, если даже он сам, исцелённый, насколько это было возможно, порой вздрагивал от отдалённой, но тяжёлой и муторной боли?

Он мучительно сглотнул. И, беспомощно моргая, пробормотал с невольно прорвавшимся в голос горьким сочувствием:

– Кроули, дорогой мой… Тебе действительно нужно отдохнуть, если ты хочешь, чтобы мы добрались до портала! – он запнулся на миг, зажмурился. Вздохнул рвано. – Мне так жаль, Кроули. Я… Я должен был отвлечь Хастура раньше. Если бы я только догадался сразу…

Кроули закатил глаза. Злой, измученный смех заставил нервно вздрогнуть Азирафаэля.

– А-а-ангел, ты шутишшшь? Раньшшше? Этого псссихопата с манией прессследования? Забудь! Тебе повезло, что он не убил тебя прежде, чем ты уссспел вытащить фляжку. Так что ссс…

Он резко зашипел, болезненно дёрнувшись – неловкий жест рукой хлестнул по покалеченным плечам, словно раскалённый хлыст. Пошатнулся, пытаясь удержать равновесие и обморочно шаря рукой по провалившемуся куда-то вбок полу. Болезненно искривились губы в яростной попытке сдержать крик.

…И миг спустя его поспешно обняли за плечи слегка дрожащие руки Азирафаэля, а сам он болезненным шипением уткнулся виском в истрёпанный жилет. Миг сопротивления, попытки сохранить равновесие… А потом он с измученным стоном обмяк в руках ангела, без сил приваливаясь к нему.

– Тише, тише, дорогой мой… – с мучительной жалостью прошептал Азирафаэль. Ресницы его часто дрожали, с явным трудом удерживая слёзы. – Я тебя держу. Всё хорошо.

И, невольно улыбнувшись на независимое, одновременно возмущённое и облегчённое выражение на лице Кроули, осторожно погладил его по плечу.

– Тебе нужно отдохнуть, – мягко повторил он. – Пожалуйста, Кроули. Просто не мучай себя хотя бы сейчас.

Наступила тишина. Демон болезненно кривил губы, и непонятно было – то ли он злится на непрошенную заботу, то ли досадует на себя, что стал таким уязвимым. Наконец, от криво усмехнулся и медленно, через силу моргнул. И, опустив веки, с долгим измученным вздохом расслабился, приваливаясь всем телом к поддерживающему ему ангелу.

Азирафаэль болезненно сглотнул. Зажмурился, изо всех сил удерживая упрямо прорывающиеся из-под век слёзы.

И, с трудом подавив прерывистый всхлип, начал говорить. Негромко, размеренно. Невидяще глядя в серую стену под собой и то и дело сглатывая горький комок в горле. И удивлённо прислушивающийся демон хмыкнул понимающе, запоздало понимая, что это – ангельский аналог авиационных часов, не позволяющих пилотам засыпать во время долгих перелётов.

Он сидел – точнее, уже почти лежал, привалившись спиной к груди Азирафаэля и впервые за прошедший час сумев наконец расслабить напряжённые до спазма плечи. Сидел – и слушал тихий, смертельно усталый рассказ о том, что знал и сам, о том, о чём только догадывался и о том, что знал намного лучше ангела. А тот говорил. Об Эдеме и первом дожде, о славном мальчике Каине и о том, как не смог уберечь его душу, когда обида и ревность заслонили собой доверие и любовь. О первых фараонах и о том, как бесплодно искал среди гордых людей Та-Кемет знакомую рыжую шевелюру, чудовищно соскучившись за тысячу лет и не зная, как сказать, что чувствует себя виноватым за Потоп и то, что случилось после. О несчастном целителе Асклепии, которого мечтал, но так и не успел повстречать, об их глупой и такой бессмысленной ссоре в горящей Александрии, о лживой святости испанской инквизиции и страшной судьбе малышки Жанны…

Он говорил – а смертельно уставший, измученный болью и глухим безысходным страхом демон слушал, слушал, как дети слушают волшебные сказки, как умирающий рыцарь – слова отходной молитвы. И лицо его, впервые за последние нескончаемые часы, было спокойным и умиротворённым.

У них впереди был смертельно опасный путь наверх. Была долгая дорога к порталу, которую не срезать было никакими ухищрениями. Были неустанно разыскивающие их демоны и в любой момент способные иссякнуть трофейные способности Кроули к трансформации Четвёртого Круга. Это всё было впереди.

А сейчас бледный, с трудом сдерживающий слёзы светловолосый ангел говорил об их общей судьбе, о странной запретной дружбе длиной в шесть тысячелетий. И неправильный демон со змеиными глазами и человеческим сердцем слушал, и тихий срывающийся голос был той силой, что удерживал их обоих над чёрными волнами беспросветного отчаяния.

И мрачные безрадостные своды Ада казались чуть-чуть, самую малость, светлее.

На мельчайшую толику тепла, проклюнувшуюся на выстывшем Девятом круге. На микроскопическую каплю влаги, упавшую в безнадежно раскрытый рот горящего в могиле еретика. На секундное затишье в волнах безумствующей бури, дающее проклятым за прелюбодеяние душам миг покоя и сомкнутых в надежде рук.

Ангел говорил.

И замершее за полтора шага до исполнения Неизъяснимого Плана мироздание тревожно прислушивалось, надеясь и не смея верить хрупкому ростку надежды на чудо.

***

Идиллия была недолгой. Кроули вдруг резко вскинул голову, заставляя Азирафаэля вздрогнуть и замолчать на полуслове. Миг тревожной тишины…

А потом ангел, холодея, услышал, как за стеной раздались тяжёлые, гулко отдающиеся металлическим звоном шаги. Прошли, рассыпая эхо по подземелью… И запнулись. Прямо напротив их ненадёжного укрытия.

Азирафаэль прерывисто вздохнул, замерев на полувдохе.

Повернулся к Кроули, надеясь на…

На что-то. И почувствовал, как упало куда-то в желудок сердце. В полутьме глаза демона светились страшноватым, опасным жёлтым огнём, а на перекошенном лице застыл страх и безнадёжное ожидание. С тихим хлопком возник в бессильно опущенной правой руке трофейный меч, возник – и миг спустя медленно загорелся тёмно-алым. Неохотно, с опозданием, словно даже демонический меч чувствовал, что у его нового хозяина едва-едва хватает сил хотя бы на то, чтобы дышать – и уж точно не на подчинение непокорного оружия.

Невольно ангел крепче сжал руку, обнимающую Кроули за плечи – бессознательная попытка не то защитить, не то ухватиться самому, не сорваться в накатывающий неумолимый прибой паники. Кроули, как ни странно, высвободиться не попытался. Так и замер, глядя на роковую стену, напряжённый, настороженный, готовый, должно быть, к любому исходу.

Никто не произнёс ни звука. Азирафаэль не знал, пропускает ли стена звуки наружу, и был слишком напуган, чтобы рисковать. Кроули… Кроули, собственно, тоже не был уверен в непроницаемости камня. И рисковать хотел ещё меньше – поскольку, в отличие от оцепеневшего Азирафаэля, отчётливо слышал ещё как минимум троих демонов, замерших чуть поодаль и, судя по всему, тоже прислушивающихся к подозрительному участку Преисподней.