Текст книги "Янтарные слезы Феникса (СИ)"
Автор книги: Екатерина Мозговая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Дурни же, если и поняли недосказанность, но не услышали, продолжая сверлить друг друга взорами, от которых быдаже вьюга поморщилась, да передернула зябко плечами.
– Вот же… – закатил в итоге глаза полукровка, и решил принять на себя в дальнейшем командные обязательства. – Думаю, это будет разумно, – ответил он, спешно поясняя изволившему не одобрить такое решению другу: – У Форме может не хватить квалификации. Зачем рисковать? А ты и вовсе сейчас на эмоциях. Я ощущаю, как рвется твой тотем на свободу.
Благо сие убеждение отрезвило Мира, и он, лишь коротко кивнув, отошел к Аскрину.
Момент трансформации сил Демирин из рода Алых Фениксов контролировал лично, буквально следя за каждым вздохом Гархэ, дабы вдох этот, не дай боги, не стал злонамеренным, иначе быть ему и вовсе последним.
Нельзя сказать, что такое положение дел устроило песчаного демона. Однако надзирательство он вытерпел с завидным спокойствием, и когда заготовленную для подкопа нежить окутало сиянием стихии Земли и Целительской магии, уверенно заключил:
– Готово. Закапывайте разведчиков.
Аскрина дважды просить не пришлось, потому через считанные минуты, мертвецы слаженной оравой зарылись в почву, словно кроты, от лучей палящего весеннего солнца. А глаза декана магии Смерти засияли потусторонней зеленоватой дымкой, выдавая стремление не упускать подчиненных из-под контроля ни на мгновение.
– Вот и все, – выдохнул с облегчением Чар.
– По-моему, это несколько преждевременно с вашей стороны, Чарчер, – хмыкнул рядом Салисен.
Лицо песчаного рарха казалосьспокойным, но Мир птичьей своей сущностью, ощущал насколько тот напряжен и взволнован. Примерно, так же, как и молодой оборотень. Это-то и бесило. За свою невесту он сам как-нибудь попереживает. Ревнивые думы были эгоистично-глупы, и парень гнал их от себя подальше, придавая ускорения нематериальными пинками, но те, поди ж ты, умудрялись пригнуться, извернуться и отравить создание ядом.
Ожидание стало тем единственным, что им сейчас оставалось. Даже разговоры сошли на нет под грузом страха и томления.
И как часто бывает в жизни, судьба расщедрилась на награду за проявленную выдержку окружающих, и озвучила она ее губами пребывающего в магическом трансе Аскрина:
– Есть, – коротко прошелестел декан магии Смерти, находясь сознанием глубоко под землей.
– А поконкретней? – не стерпел таки Демир, явственно поменявшись ролями с дядюшкой его синички.
Однако состояние Фирсена не позволяло ему вдаваться в подробности. Чудо, что вообще смог добавить:
– Всем отойти.
И если предыдущие его слова были едва различимы, то сию команду услышали и восприняли всерьез все. Ну… практически.
С места не двинулись, естественно, Демир, Чарчер и чтоб ему век в храме, полы выдраивать, дипломатическая скотина. Которая стояла рядом с видом геройским, наслаждаясь, что сыграл роль в освобождении Лиани и Волина значимую, если не сказать, главную. Мир честно старался на это внимания не обращать, однако непослушные пальцы нет-нет, да и отвлекались на песчаника, складываясь то в магические атакующие пассы, а то и вовсе в банальные кулаки. Разум же самоуправство подчиненных сносил равнодушно, поскольку был занят наблюдением за местом, куда провалилась его ненаглядная.
Земля, словно вовсе и не твердая субстанция сначала вспенилась. Вернее, выглядело это именно так. На деле же верхний слой ее готовился к масштабному прорыванию, оттого и изволил ворошиться с повышенной активностью. После наступил и сам прорыв, от которого более чувствительные маги отшатнулись с криками и охами, а более черствые, напротив, раззявили рты в восхищении. Ведь увидеть этакую невидаль, как земляной шар, обтянутый телами мертвецов, словно рыболовной сетью, не каждый день выйдет. К слову рты, открывали они напрасно, поскольку полетевшим во все стороны земляным клочьям оказалось совершенно все равно на родовитость и самомнение магов. Правда, самые разумные из них успели выставить щиты наманер зонтов, а вот некоторым смекалки явно не достало…
Тем временем, извлеченный из земляных недр пространственный карман ректора, будто тот мячик, подпрыгнул высоко вверх, и скорее всего, расшибся бы ко всем рыхтам разом, встретившись вновь с матушкой-землицей. Однако такое коварство ему воплотить в жизнь не позволили земляники. Особенно усердствовал Эринир, первым подхватив разогнавшуюся ловушку в управление своей стихией. Посему приземление у Лии и главы РАМИиЗ вышло мягким и нежным, в меру сил троллика. А было их у него, примерно столько же сколько внушительной стати. В общем, много.
По велению ручки Аска, уцелевшая нежить и менее везучие ее представители разъединили цепь, и стекли с купола Сейхери вместе с остатками земляного настила, да и замерли, ожидая дальнейших указаний. Им, конечно, больше всего хотелось убраться восвояси, подальше от чокнутых живых. Но мнения их никто не спрашивал, а сами мертвецы, видимо, были личностями воспитанными и скромными, оттого не отсвечивали и права не качали.
Лишившийся дополнительной подпитки пространственный карман лопнул, словно дегтевый пузырь, замаранный чужими воздействиями, и явил-таки миру счастливых спасенных. И откровенно говоря, увиденное Фениксу понравилось мало…
Лианель, буквально повисла на груди Волина Сейхери и громко хохотала, да так заразительно, будто бы ей эльф все это время байки уморительные рассказывал. Так сказать, скрашивал девичий досуг.
Против воли Демирин ощутил острый укол недовольства, которое вперило свои коготки в легкую добычу. Он, понимаешь ли, чуть с ума не сошел от ужаса за нее, не ввязался в дипломатический скандал по причине убиения наследника содружественного государства и просто едва не поседел от паники, а она…
Впрочем, хмурые думы обживали душу огненного мага недолго. Главное, что жива. А остальное малозначимо. Тем более что после того, как он отцепит свою невесту от рук обнаглевшего руководства и стиснет в объятиях, которые бы даже у землицы переплюнуть не вышло, то можно будет и права покачать, пристыдив свою гордость. Очень уж она становилась ласковой, когда имела неосторожность провиниться.
– Хм, – ну очень выразительно рядом подал голос Чар, поглядывая на друга с лукавостью в кошачих зенках.
Однако цели не достиг. В ответ Феникс лишь ухмыльнулся и посоветовал приятелю:
– Похмыкай мне еще тут.
А после и вовсе горделивой поступью направился к своей девочке, поглядывая на нее с укоризной, однако же веселой, заражаясь радостью Лиани.
Но гордая поступь оказалась явно не тем темпом, который оборотню стоило развить, поскольку на расстоянии вытянутой руки до невесты, он был обогнан подлым некромантом, вознамерившимся не то ощупать Лию на наличие повреждений, но то добавить оных от переизбытка чувств.
Против воли Демирину пришлось обождать, пока Аскрин отдерет от Волина синичку, с возмущенным бормотанием, дескать, наобнимался – дай другим. И лишь, когда у Воительницы вышло отлепиться от родича, мягко молвил:
– Награда моя, по-моему, ты выбрала не ту грудь для благодарностей.
Фирсен не смутилась, но попыталась сие изобразить. Гляделось, конечно, на троечку, однако огненный парень предпочел этого не заметить, и, наконец, прижал свою проблемную невесту. Та, стоит признать, ответила с такой же пылкостью, на что ребра парня захотели запротестовать, но их никто не услышал.
Попутно Мир пропустил мимо ушей и едкий комментарий Сейхери, по поводу того, что вопрос на тему выбора – весьма спорный.
ГЛАВА 16
Бал подкрался незаметно
С прошедших событий минул месяц. Был он на диво тих, однако же, по-своему тревожен и прекрасен. Красоту ему придавала весна, которую с замиранием сердца ждала каждая травинка в нашей округе. Оттого и тянула она свои зеленые «рученки» к маме солнышку. Прочие живые существа также пребывали в нетерпении и этакой весенней эйфории от долгожданного тепла и света.
Что же касательно тревог… Тут сложнее. У каждого ведь они, как водится, разные, потому поручусь только за свои. Во-первых – свадьба. Нет, я ждала ее и желала всем своим существом, но, поди ж ты, какое-то мерзопакостное чувство, не менее мерзенько нашептывающие, мол, размечталась, нет-нет, да и всплывало в голове. От него я отмахивалась всеми доступными способами от погружений в учебу, словно бы в воды мутного колеру, более всего походящие на болото, то выныривая из оной и попадая в череду встреч с друзьями и их проказами. Последних за пролетевшее время оказалось много, поскольку плат с тролликом вознамерились делить место весельчака всея академии, и активно пытались друг друга переплюнуть. Не знаю, кто преуспел сильнее, однако РАМИиЗ от шутников уже попросту вздрагивала. Причем, не только ее обитатели, но и стены.
Но все это помогало слабо, и чувство приближающейся непоправимой беды вросло в мой разум, словно вьюнок, который хоть и гляделся мило, но от сути сорной его сие не спасало.
Вторая причина волнений медленно, но закономерно вытекала из первой. Поскольку опасность я-то чувствовала, а на фоне всеобщего спокойствия она виделось уже практически насмешкой судьбы. Будто бы где-то рядом так и ждала мига, когда я расслаблюсь, дабы посильнее тыкнуть в спину, и обидно захохотать.
Ну и третьей причиной моего дерганного состояния послужило надвигающееся, словно туча на небо – торжество, устроенное правительницей Рандии в честь спасителей ее супруга и прочих глав верхушек Короны. О нем я одно время и думать забыла, понадеявшись, что мама Чарчера особа занятая и "награду" свою в жизнь воплощать не станет. ОднакоИлайяра из рода Снежных Барсов оказалась натурой на ветер слов не бросавшей, и таки устроила празднество со всеми приличествующими ему атрибутами. От цветовой гаммы нарядов, до антуража интерьера и классических эльфийских танцев.
Вздохнула, последний раз устремив грустный взор в сторону проходных столбов РАМИиЗ и задернула шторку. Разглядывать вечерние пейзажи не хотелось. Собственно, как и ехать куда-либо.
– Мы там не задержимся, – успокаивающе проговорил Демирин, и огладил мою щеку, будто бы именно она нуждалась в особом участии. – Как только церемониальные словесные политесы закончатся, я открою портал и украду тебя, – договорил шепотом на ушко.
Щека мигом вспыхнула не то от интонаций, сокрытых в словах, не то и вовсе от ревности, что достались они уху.
Улыбнулась. И благодарно сжала ладонь благоверного.
– Не думаю, что мой батюшка оценит сию спасительную миссию, – ответила кисло, предвкушая новую встречу с родителем. – Как передал Аскрин, папа ждет – не дождется возможности до меня добраться.
Вообще чернушный ябеда поведал гораздо больше перспектив от встречи со старшим Фирсеном, причем, в красках, блистая завидной фантазией. Но расписывать речь некроманта не стала. Чудилось, что ехавшие вместе с нами Чарчер и Эрик не вникнут в мои переживания.
– Брось, – не унимался Мир, – твой отец разумный мужчина. Да, и сам отмечен множеством заслуг перед короной.
– То он… – опротестовала, вновь вздыхая.
Нет, моральная порка если и страшила, то отдаленно, а вот увидеть обеспокоенные, грустные глаза папы, которому дядюшка уже доложил обо всех моих злоключениях (и думается, не только он. Ибо, по-моему, уже вся Рандия жужжала о происках проклятых на территории РАМИиЗ) будет куда тяжелее. Нам и так с ним нелегко. Он упрямый, я… кажется, и вовсе упертая до невозможности. У него родительский авторитет, у меня жажда свободы действий. В общем, очередной разговор заранее мне не нравился, а поскольку родитель должен сегодня добраться до Радалэна, избежать его никак не выйдет. Не на приеме, так в академии разыщет. Тем более, что искать теперь и нужды нет – Аск ведь после истории со считкой ауры все же выполнил угрозу и переселил меня к себе. Мотивируя издевательским, мол, так ему спокойней будет и за мою сохранность, и за мою нравственность, коя в последнее время изрядно распылилась из-за некоторых огненных птиц.
Упомянутый Феникс тоже не пришел в восторг от этакого самоуправства, однако же, до поры до времени клекотать не стал. Чего за зря некроманта иголочками иронии тыкать, когда до бракосочетания осталось меньше месяца.
– Ума не приложу, чего ты, Ли, киснешь? – плат долго ехать молча не мог, потому к вяленькой беседе присоседился быстро, придавая ей недостающей живости. – Это же бал, а не эпитафия. Сейчас как зажжем.
– Конечно, не приложишь, – не осталась в долгу я. – Ибо нечего.
Чарчер сидящий рядом с Шутом хмыкнул одобрительно, Демир улыбнулся, а сам плат не придал моим словам никакого значения, продолжая выкладывать преимущества мероприятия, будто те булки на лотке.
– Смотри, – выкладывания, сопровождались зажиманием пальцев для наглядности, – еда на дурняк, развлечения по тому же принципу, к награде возможно приставят за заслуги перед родиной, связи опять-таки наладить можно полезные, – договорил заговорщицки Эрик, придвинувшись ко мне поближе, и этак ни разу не заметно подмигнув.
– Да ты целеустремленный малый, – подал голос третий по счету наследования рандийский принц.
– И перспективный, – дополнил Шут, поднимая вверх тот единственный палец, который еще не успел поучаствовать в открывании положительных сторон нашей поездки. – Уж Вам ли, вашество, сего не знать.
Шпилька была остра, раздвоена и намекала сразу на две победы: первая – о преобразующей формуле Эрика, которая уже ни раз, и ни два пригодилась, а вторая – естественно, о Кенниари. Плат никак не мог забыть Чарчеру спасение сестричек эльфийки. Нет, он понимал, что мера эта необходимая, однако ужасно бесился, что ледяная красавица не пришла с проблемой к нему. И сейчас, когда, хвала богине Созидания, два этих совершенно разных по характеру создания, наконец, сошлись – Форме гордился собой неимоверно.
Однако шкура барса с эльфийскими замашками оказалась прочнее шпилек моего одногруппника, потому как полукровка на сей выпад мягко, если не сказать – подобострастно заверил:
– И в мыслях не было сомнений, – сказать-то сказал, но ноток утробно-рычащих, свойственных лишь диким кошкам из голоса не убрал.
А уж как глянул при этом на Шута… Плату сразу же неудобственно сделалось, отчего он заерзал, пытаясь отодвинуться от компании принца. Попутно бросая на нас с Миром расчетливый взгляд, хитренько прощупывающий почву – не вместится ли один тощий паяц рядом со сладкой парочкой.
Глаза парочки, в нашем лице, ответили Эрику безоговорочное нет.
Первым воцарившуюся тишину нарушил сам полукровка, не сумев справиться с улыбкой и, откровенно говоря, захохотавшим, глядя на Форме.
Мы с Фениксом тоже не сдержали улыбок, и даже мое душевное напряжение отступило. В конце концов, в словах Шута есть резон – нужно ценить презенты судьбы. Не так уж она часто их раздаривает…
– К слову, прекрасно выглядишь, Лиани, – после приступа веселья заметил Чарчер, поглядывая на вмиг растерявшего довольство Демирина лукаво.
В последнее время снежный барс вообще взял моду доводить друга этакими комплиментами в мой адрес. И не могу сказать, что я не потакала в сих начинаниях. Любимый, и впрямь ершился забавно.
Вот и сейчас я в мнимом порыве стеснительно опустила очи долу, и тихо молвила:
– Спасибо.
Чарчер заулыбался счастливее, а Феникс в противоположной степени нахохлился и воззрился на нас обоих ОЧЕНЬ выразительно.
– Что? – выдали мы с полукровкой одновременно.
А неспособный долго молчать Эрик и нравоучительно заметил:
– Любишь ухоженных девушек? Так ухаживай тщательней.
– И как я раньше жил без твоей мудрости? – заломил бровь Мир. А после обратился уже ко мне: – Награда моя, я, конечно, понимаю, что платье твое соответствует дворцовым требованиям, но все ж таки, можно было подобрать нечто скромней.
– О-о-о, – протянула возмущенно, глаза к потолку закатывая, поскольку фразу сию любимый за прошедшие полчаса, наверное, раз пять повторить успел, – Тебе дай волю, ты б на меня мешок напялил.
Платье, как платье. Чего он прицепился? Черный шелк, выгодно подчеркнул стройность фигуры, оголенные плечи придали образу этакой хрупкости, атласная лента, вившаяся по левой руке, словно спираль, добавила грации, ну а маска, тоже черная с золотистыми крапинками, привнесла таинственности и шарма. Между прочим, все в духе заявленного дресс-кода – на гостях должны быть оттенки только черного, белого и золотого. Посему в волосы пришлось вплести белоснежные цветы, нагло стыренные у Инки. Ничего, с нее не убудет. Потому как личный, уменьшенный стазисник для хранения флоры в первозданном виде с сбережением всех ее полезных задатков сотворила для нее я, посему моя диверсия – малая плата.
– Ну, почему сразу напялил? – притворно оскорбился жених, который никак не хотел признавать, что наряд мне идет.
Вернее, птичку повышенной огненной ревности смущало, что признал сие не только он.
…– Я бы его на тебя надел со всей нежностью и трепетностью, на которую вообще способен, – договорил так воодушевленно, словно был бы и впрямь рядом упомянутый предмет, продемонстрировал свои умения, не задумываясь.
Фыркнула. Демонстративно отодвинулась, и заметила, горделиво устремив носик к небесным высотам, которые хоть и скрывал полог кареты, однако это мой воинственный орган не смутило:
– Не сомневалась в тебе.
– И не надо, – тут же согласился Рыжик, не давая ускользнуть мне дальше, предусмотрительно завладев ладонью.
Как у него только выходит всегда говорить обычные, в общем-то, вещи с таким контекстом на намек? Хорошо хоть маска половину лица скрывает, да и в карете не очень светло – краску смущения, (а она еще тот злоумышленник) спрятать легче.
* * *
Дальше разговор протекал в похожем ключе. Кто-нибудь кого-нибудь подначивал, остальных это бесспорно веселило и все в итоге были довольны, поскольку без словесных шуточек не остался никто – от души перепало всем.
Во владения правителя Рандии и его четы мы въезжали долго, поскольку миновали семь кордонов защиты и тотального контроля. И нам еще повезло, что с нами принц ехал, иначе и вовсе бы прибыли к завершению торжества.
– А я предупреждал, Лиани, не копайся, – многозначительно, с бывалым опытным превосходством выдал Чар, когда мы остановились для прохождения контрольного соответствия лиц на предмет приглашенности в ВОСЬМОЙ раз, – Загодя нужно было все свои необходимые женские причуды уладить.
В ответ я лишь презрительно сузила глаза, благородно не став напоминать хищной кисе, что именно он к карете прибежал последним. Еще и вид при этом имел непозволительно довольный, и наводящий на мысль, что кто-то эльфооборотня задержал умышленно. С обоюдной для них обоих пользой…
Хотелось, конечно, поделиться предположениями вслух, однако донельзя суровые маги-защитники, служившие в дворцовой охране, сводили на нет желание излить на окружающих язвительность. Своим решительно-строгим поведением они меня смущали. Хотя, чувствую, если сей контроль не последний, то и им достанется. Сколько ж можно нас проверочными заклинаниями обсыпать, что тех гусей горохом?
Я терпела. До последнего. И уточняющие вопросы, и магические пассы, и занудную перечитку списка требований к поведению, и веселенькие взгляды Чара, наслаждающегося моим молчаливым раздражением. Но в момент, когда один из стражников извлек копию изобретенного мной Оповестителя, дабы убедиться, что мы незараженные и не несем на себе их воздействий, выдержка мне изменила. Сие действие, словно последняя монетка, закинутая в стакан, наполненный доверху водой, прорвала натяжную пленку спокойствия.
– Да ладно? – воскликнула неверяще. – Серьезно? – добавила уже более гневно и проигнорировала легкое касание к запястью жениховской длани.
Стража в мое негодование сразу не въехала и списала его просто на женскую утомленность проверкой. Могучий тролль, в которого при желании можно было уместить два Эринира, скучающе на зыркнул и обреченно пробасил:
– Не беспокойтесь, это не займет много вашего времени. Просто незначительное нововведение в системе охраны.
Я говорила, что хотела возмутиться? Вот после объяснений громилы сие желание трансформировалось в потребность скандала. И спутники мои мигом это поняли.
– Зря он так, – приглушенно заключил Форме.
– Угу, – с нарастающим интересом, оттого невнятно отозвался принц.
– Похоже, мы здесь задержимся, – резюмировал любимый и предпринял последнюю попытку втянуть меня обратно в карету.
Стоит ли говорить, что он не преуспел? Правильно, не стоит. Да и делал он сие для видимости, поскольку прекрасно осознавал – лучше я выговорюсь на стражнике, чем на нем.
– Незначительное нововведение, говорите? – проронила тихо, однако с эдаким отголоском дальней грозы. А потом, как громыхнула: – Да я на него полгода потратила. Да вы хоть знаете, сколько я ради его создания пережила? Сколько этот амулет уже спас жизней? Где были вы со всеми вашими проверками, когда правители Союза обзавелись презентами от андрогинов? А вот он бы, – и тыкаю пальцем в указанное мной изобретение, – такой халатности не допустил.
По мере речи, тролль приобретал что цвет, что сходство с варенным раком. В смысле, побагровел, и глазки зло выкатил, поглядывая на моих спутников оценивающе, мысленно раздумывая, справится ли с шайкой малолетних шалопаев, удумавших ему нотации читать. Однако сидящий в карете венценосный отпрыск убавлял его пыл.
Когда же я вынула руку с браслетом на запястье, в который была встроена уменьшенная копия бережно лелеемого мной творения, тролль, наконец-то, осознал насколько не прав. И в надежде, что долг свой выполнил и перевыполнил (за счет моих выступлений), буркнул:
– Можете проезжать.
– Спасибо за милость, – ответила с тем же настроем. Сказать еще хотелось многое, но добраться до мерцающего дворца сильнее.
Поэтому обратно я все же залезла, и уселась на сиденье с чувством выполненного долга, то и дело недовольно хмыкая. Ишь, незначительное нововведение.
От распекания стражи, отвлекли три пары глаз, глядящих практически с одинаковым смешливым прищуром.
– И нечего на меня так смотреть, – молвила требовательно. – Он сам виноват.
– Конечно, – поддакнул Мир, не удосуживаясь спрятать притворства.
– Кто ж еще? – кивнул Эрик и гыгыкнул.
– Да уж, – поставил точку его высочество, не подозревая, что я тут же превращу ее в запятую.
– А ты бы, вашество, вообще молчал, – устремила на полукровку сердитый взгляд и руки на груди скрестила, стараясь не замечать, как жених мигом проследил за этими движениями, да так там и остался. В том смысле, что глядел теперь Феникс исключительно на декольте, которое мои руки подпирали. – Такое ощущение, будто мы не с принцем едем, а бродягу какого подобрали.
Чар глянул в ответ снисходительно, ухмыльнулся и поведал, устраиваясь на диванчике поудобнее:
– Кто ж вас знает, может и подобрали? И морок навели. А может, и вовсе иллюзия. Или же вы мне угрожаете. Везете, так сказать, без согласия с ножом у ребра. А могли напоить, заклясть и прочее, прочее, прочее. Вариантов много, Лианель, а суть одна – даже мое присутствие не дает гарантии, что еду я с вами по собственной воле.
Разъяснения друга оказались резонными и, в общем-то, понятными, но тон, коим руководствовался эльфооборотень, раздражал неимоверно. И почему мужчины считают, что если разговаривать с женщиной поучительно, да со снисхождением, то она сомлеет от восторга?
– Бедненький какой, – в итоге заключила ворчливо. И вновь высунула нос в окно, мысленно заключив, что лучше смотреть на окрестности дворцового парка, чем на самодовольных сиринов.
Такое решение, надо признать, вышло удачным. Ведь местные архитектурные чудеса я вижу впервые, а на лица в карете нагляделась уже предостаточно. Посему сама не заметила, как увлеклась процессом созерцания прекрасного. А именно воздушного, белоснежного, что кремовая корзинка, замка, центральная башня которого с моим сравнением имела прямое сходство, будучи спиралеподобной и лишенной остроконечной вершины. Сие великолепие можно описывать долго, но, то ли у меня не нашлось нужного настроя, то ли сказывалось отсутствие знаний и нюансов архитектурной терминологии, но восторги я посветила не самому объекту, а количеству народа, толпившемуся возле гостеприимно распахнутых дверей.
Откровенно говоря, это не просто поразило, а даже испугало. Поэтому поглядев обратно на моих спутников, я потрясенно изрекла:
– Чарчер, а ты уверен, что нам именно сюда, и именно сегодня?
Вопрос полукровку удивил, причем, настолько, что он даже вышел из образа нелюдя всегда и во всем уверенного, и проявив любопытство, тоже взглянул в окно.
– А что тебя, собственно, смутило? – через секунду недоуменно выдал принц.
– А ты не догадываешься? – позволила паре истеричных ноток проскочить в голосе.
– Родная, – встрял Рыжик, – если вы с Чарчером будете изъясняться исключительно вопросами, то вряд ли сумеете понять друг друга.
– Вот-вот, – добавил Шут, – а что еще ужасней, так это то, что и мы ничего не поймем.
– Меня. Смущают. Объемы, – проговорила раздельно, соблюдая приличествующие паузы. – Зачем они здесь все?
Полукровка пережил панику стойко и не менее спокойно напомнил:
– Я с самого начала предупреждал – размах мероприятия грандиозный. Народы нашего Союза хотят видеть своих героев.
Сглотнула. С отчаянием покосилась на Демирина, и получив в ответ короткое качание головой в знаке, дескать, нет сейчас я портал открывать не стану, панически вжавшись в сиденье, резюмировала:
– Такое ощущение, словно они хотят не только увидеть, а и ухватить от героя какой кусочек на память.
– Да брось, Ли. Публика благородных кровей не опустится до столь примитивного обожания, – патетично возвестил Шут, уже давно бесцеремонно свесившийся через Чара к его окну, пытаясь разглядеть подробности.
– Ты еще язык высуни, – хмыкнул принц, не зная, отчего терпит этакую наглость.
Хотя… все он прекрасно знал, ибо был обязан Эрику куда больше, чем тот ему. Да и плат за считанные мгновения становился своим парнем практически для всех. Иногда у меня создавалось ощущение, что если Форме запереть в склепе с неупокоенными представителями нежити, он и с ними поладит. А то и вовсе научит чему-нибудь новому, но непременно плохому. Вот как нашего Груни, за которого Эрик в последнее время взялся всерьез. И гном с легкой платовской длани обзавелся не только воздыхательницами (да-да, именно во множественном числе), но и теперь не понаслышке осведомлен обо всех кабаках города.
– Если на то воля принца… – не договорил дурашливо одногруппничек.
– Избавь меня от такой услужливости, – тут же пошел на попятную Чар.
– Как вам угодно, – кротко ответил Шут и вновь невозмутимо уселся на свое место.
– Баловни, – буркнула я, продолжая испытывать неосознанную и неявную тревогу.
Однако, о чем именно на сей раз тревожилась моя сущность, разгадать не вышло. Да и заглушили ее суматошные мурашки, побежавшие по плечам и рукам, стоило Фениксу вновь взять мою ладонь в свою и тихо, но твердо заключить:
– Я рядом.
То ли констатация факта, то ли обещание – совпало с моментом нашего прибытия. Ответить я ничего не успела, поскольку стоило лошадям остановиться, как дверца кареты резко распахнулась услужливым и прытким эльфом, любезно приставленным к ковровой дорожке, дабы встречать прибывших гостей.
У меня попросту не осталось выбора. И пришлось, оперевшись на локоть незнакомого мужчины, первой выпорхнуть из кареты. Спутники мои не заставили себя ждать и тут же выбрались следом. Даже залюбовалась. Феникс, Чар и Эрик гляделись величественно, несмотря на еще далеко несолидный возраст. Оттенки белого, черного и золотого шли всем троим, и каждый об этом прекрасно знал. Но… сердце спотыкалось только при взгляде в медовые очи Демирина, и хотелось остановить мгновение, чтобы навеки запечатлеть сей образ, и любоваться, любоваться, любоваться, до умопомрачения. Ехидный внутренний глас, правда, испортил всю прелесть мыслей, вклинившись в них с едким замечанием, дескать, раз в твоей голове витают такие абсурдные думы, то умопомрачения ждать не нужно, оно давным-давно ступает рядом. И мне бы прислушаться, ведь, наверное, не стоит любить ТАК, однако не тот я человек, чтобы размениваться на полутона – или все, или ничего.
Поэтому предложенную руку ненаглядного приняла со счастливой улыбкой и запихала пустые думы куда подальше, чтобы если и вякали, то без слушателя в моем лице.
Дворец оказался красив не только снаружи, но и внутри. И если бы не вереница приезжих гостей, в поток которой мы угодили без шанса выплыть на берег одиночества, то я бы с удовольствием, не спеша прогулялась по его коридорам, знающим не одну историю и тайну. Картины, скульптуры, гобелены и прочие атрибуты убранства сего места манили и тихонечко обещали поделиться знаниями. Им хотелось верить и поддаться искушению. Что люди? Они скучны, примитивны и не спешат выказывать истинную суть. То ли дело дворец, который, являясь созданием эльфов, был наделен странным, но бесспорно сознанием, и давно не встречал собеседника по душе. Такого, который умел не только слышать, но и слушать…
Из навеянного чужой волей воздействия, выдернул беспокойный вопрос Мира:
– Синичка, все нормально?
Моргнула и далеко не сразу осознала, что уже несколько минут пялюсь в пространство, не слыша суеты, голосов и музыки. Это отошло на второй план и теперь, когда вернулось, ударило столь оглушительно, что непроизвольно вздрогнула, напоследок заслышав даже не вздох, а тень его эха, снова раздавшегося в моей голове. И явно он принадлежал существу неживому.
– Ты слышал? – уставилась на огненноволосого парня требовательно, желая получить ответ положительный, дабы убедиться в своей нормальности.
Нет, я, конечно, читала про такие вот эльфийские творения, но чтобы столкнуться лично…
– Слышал, что, награда моя? – уточнил Феникс, напряженно заозиравшись по сторонам, хмуря красиво очерченные брови.
Я бы сказала правду, честно. Но благодаря некоторым торопыгам, в лице принца, которому не терпелось миновать чуть ли не лобзающих его взглядами придворных, попросту не успела.
– Да, шевелитесь вы, – сквозь стиснутые губы прошипел эльфооборотень. – А то и впрямь, до родителей доберусь помятый, если не ободранный.
Мне ничего не осталось кроме, как качнуть головой любимому в знаке "неважно" и продолжить процессию к тронному залу. На входе к которому мы были громко представлены, чем тут же привлекли внимание всех присутствующих, благо, хоть обошлось без неловкой тишины. Ее затмили ненавязчивая игра музыкантов и перешептывания публики. Однако покоробил другой момент. Когда речь дошла до моего Феникса, то лакей коротко и важно объявил: "Демирин Отреченный" и дальше продолжил, сверяясь со списком приглашенных перечислять следующих гостей.
