Текст книги "Из пустого в порожнее (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
– Да, только крылышек не хватает, – съязвил Рэнфилд, – а жаль. Сейчас бы улетели куда-нибудь к черту и оставили меня наконец в покое.
– Перестаньте бежать, – взмолилась Сильвия, – я не успеваю за вами. На ваш шаг приходится моих два с половиной.
Прошипев что-то сквозь стиснутые зубы, он сбавил шаг.
– И у меня тяжелый саквояж. Настоящий джентльмен предложил бы понести его.
– Вот и ищите здесь настоящих джентльменов. Пусть они несут вам все, что угодно и вас в придачу. Никто не заставлял вас брать его с собой. Давайте сюда. Ох, когда-нибудь я вас придушу.
Сильвия отдала ему свою тяжелую ношу и немного прибодрилась. Ей все еще было холодно и мокро, но в глубине души она надеялась, что они все-таки сумеют отсюда выбраться. Ведь этот человек должен хоть что-то уметь. Хотя бы выбираться из неприятных ситуаций.
Когда они дошли до самого края бухты, надежда девушки съежилась и втянула уши, надеясь, что о ней забудут. Она оказалась придавленной неопровержимыми фактами. Новый подъем был куда круче, чем первые два.
Увидев это, Рэнфилд потерял дар речи. Он застыл как изваяние, тупо смотря вверх и беззвучно шевеля губами. Можно было только догадываться, что именно он пытается сказать. Сильвия угрюмо смотрела на откос, начиная жалеть, что согласилась на этот опрометчивый побег. Впрочем, жалеть она начала давно, но впервые по-настоящему, до глубины души.
Наконец, Рэнфилд отмер и повернулся к девушке.
– Кажется, в другой стороне подъем более пологий. Пошли туда. Молча.
Девушка глубоко вздохнула, не испытывая ничего, кроме всепоглощающей ярости. Ей захотелось со всего маху стукнуть Рэнфилда по голове и добавить ему еще один синяк к многочисленным имеющимся.
Оставшийся путь они проделали молча, как и хотел Рэнфилд, в различной степени злости. Мужчину сильнее всего раздражал саквояж Сильвии, и он уже всерьез подумывал зашвырнуть его подальше в море, но присутствие девушки останавливало. Он представлял, что она скажет в ответ на это действие. Характер у нее отвратительный, въедливый и ехидный, а громкости голоса позавидует корабельная сирена.
Они еще раз окинули взглядами склон и нашли, что за прошедшее время он не стал более пологим.
Рэнфилд вздохнул:
– Что ж, придется лезть. Другого выхода у нас все равно нет.
– Да, придется, – эхом откликнулась Сильвия, – только неплохо было бы взять хоть какую-нибудь палку.
– Зачем? Думаете, здесь есть бандиты? Распугаете их своим громким визгом.
– Глупости, – фыркнула она, – нужно на что-то опираться, чтобы не скользить.
– Палок здесь нет, – пояснил мужчина, – будем опираться о камни. Их здесь много.
Сильвию не прельщала перспектива удерживать равновесие с помощью камней, тем более, что камни располагались где-то на уровне коленей. Но на берегу в самом деле не наблюдалось никаких палок или чего-нибудь еще, что можно было бы приспособить для опоры.
– Я полезу первым, – заявил Рэнфилд, – вы за мной. Если будете падать, крикнете. Я вас подберу.
– Спасибо, – язвительно отозвалась девушка, – я сразу же успокоилась.
Не желая ее слушать, он сделал несколько шагов вверх, пытаясь взять гору приступом, на последнем поскользнулся, шлепнулся и мягко скатился вниз на животе. Сильвия громко прыснула и затряслась от беззвучного смеха. Уж очень забавно это выглядело со стороны. Но еще больше ее насмешил разгневанный Рэнфилд, поднявшийся на ноги, весь грязный с головы до ног. Не в силах ничего сказать, Сильвия хохотала, едва не падая от смеха на песок. И этот человек обещал подобрать ее, если она будет падать!
Он посмотрел на нее зло и с огромной неприязнью сквозь зубы отозвался:
– Посмотрю я на вас, когда вы полезете по этой мерзкой тропе. Вы родились, чтобы доводить людей до бешенства.
Сильвию это совсем не задело, чувство юмора оказалось сильнее. Впрочем, это было неудивительно, если вспомнить, что она была способна смеяться под дулом пистолета.
– Хватит покатываться, – отрезал мужчина, пытаясь стряхнуть с себя грязь и оттого еще большее ее размазывая, – не радуйтесь раньше времени. Вы будете такой же. Нет, хуже. Гораздо хуже. Если на свете есть Бог, вы вымажетесь так, что я по сравнению с вами буду образцом чистоты и аккуратности.
Наконец, Сильвия смогла немного умерить свою веселость. Она перевела дух и сказала:
– Ой, извините, если я вас обидела.
– "Если" здесь неуместно, мисс, – отрезал он.
– Видели бы вы себя со стороны. Зачем вы размазали грязь по всей одежде? Или вы так маскируетесь?
– Все, хватит. У меня еще будет возможность насмотреться на вас. Пошли. Идите за мной.
– А если вы на меня упадете? – резонно возразила Сильвия.
– Это вам пойдет на пользу.
И Рэнфилд вновь ступил на скользкую тропу. На этот раз он, наученный горьким опытом, цеплялся за камни и, хотя снизу был похож на четвероногое животное, но не падал. Сильвия понаблюдала за ним минуты две, вздохнула и полезла за ним.
Ей повезло куда больше, она хоть и скользила, но догадалась тормозить каблуками туфель и это очень помогло ей не падать.
Несколько минут мытарств – и они были наверху.
Остановившись перевести дух, они почти одновременно взглянули вниз и были осчастливлены великолепным зрелищем томного, низкого грозового неба, бушующих волн и величественного силуэта корабля. Потом Рэнфилд посмотрел на Сильвию и с неудовольствием заметил:
– Что, так ни разу и не упали?
– Не повезло, – пожала плечами девушка с философским спокойствием.
Рэнфилд поборол сильнейшее искушение швырнуть вниз по склону тяжелый саквояж, а следом спихнуть и Сильвию, чтобы полюбоваться этим зрелищем. Его возмущала несправедливость. Он весь в грязи, а эта противная девчонка хоть и мокрая, но относительно чистая, если не считать испачканного подола платья.
Сильвия тем временем отошла от обрыва и с любопытством оглядывалась вокруг. Вскоре, впрочем, ее любопытство поутихло, уступив место унынию. Насколько хватало ее глаз, простиралась пустынная местность, ни намека на жилье. Несколько деревьев росли группами посреди пустоши. В данный момент все было мокрым, грязным и холодным.
– И куда мы пойдем? – спросила она, возвращая Рэнфилда на грешную землю.
Он тоже оглянулся и хмыкнул.
– А у нас есть выбор? Пойдем по этой тропе. На данном этапе нашей этапе нашей основной задачей является отрыв от предполагаемой погони.
– Думаете, будет погоня?
– Я не думаю, а знаю. Вряд ли, они решат, что мы утопились. Хотя, конечно, они вполне могут об этом мечтать. Естественно, они побегут за нами, помня о том, что мы можем их выдать. А это они ни в коем случае не могут допустить.
– Да, верно, – признала Сильвия правоту его слов.
Это за ней водилось чрезвычайно редко, так что Рэнфилд имел полное право изумиться. Но он не обратил на это внимания.
– Было бы замечательно обнаружить по пути какую-нибудь воду, – продолжал он, – мне не мешало бы смыть эту грязь со своей одежды.
– Было бы замечательно найти какое-нибудь жилье, – размечталась девушка.
Рэнфилд был склонен более реалистично смотреть на вещи.
– Не думаю, что мы набредем на него утра. Да и потом, ломиться ночью в чужой дом не слишком удобно.
– "Удобно"! – фыркнула Сильвия, – какая разница! Можно подумать, нам очень удобно тащиться непонятно куда в мокрой одежде по уши в грязи. Я замерзла, устала и хочу есть.
– Зато мне жарко, я полон сил и бодрости, – съязвил мужчина, – вы думаете только о себе, мисс Эверетт.
– Вы тоже, – не задержалась она с ответом, – вы так отвратительно продумали план побега. Не понимаю, как у вас хватило дерзости втянуть в это меня.
– Скорее, безрассудства, – поправил ее Рэнфилд с жуткой гримасой на лице, – вот и делай после этого добрые дела!
– Что это вы называете добрым делом? – возмутилась девушка, – все это? Ну, знаете ли!
– Нет, это я скажу: ну, знаете ли! – завопил он, потеряв терпение, – мне надоело терпеть ваши выходки! Добирайтесь дальше сами, как знаете! Давно следовало это сделать!
Он швырнул саквояж на землю перед ней и быстрым шагом отправился вперед. Сильвия несколько секунд ошарашено смотрела себе под ноги, потом обернулась и взглянула в спину резво удаляющегося Рэнфилда. После чего, подхватила саквояж и помчалась вслед за ним, поскальзываясь и едва держась на ногах на мокрой тропе.
– Мистер Рэнфилд! – закричала она, – так нельзя! Что вы, в самом деле? Вы хотите бросить меня здесь одну? Но что я буду делать?
Остановившись, он обернулся и сложил руки на груди.
– Да что угодно, дьявол вас возьми, – последовал ответ.
– Хорошо же, – разозлилась Сильвия, – тогда я сейчас тресну вас саквояжем по голове, так вы мне надоели.
Рэнфилд слегка приподнял брови, потом фыркнул.
– Вы ходячий кошмар, а не девушка. Как мне жаль вашего будущего мужа!
– А это не ваша печаль, – огрызнулась она, поравнявшись с ним, – вы просто негодяй. Со мной еще никто так отвратительно не обращался. У меня уже нет терпения вас выносить. Надеюсь, мы скоро дойдем до какого-нибудь населенного пункта и там я наконец от вас избавлюсь.
– Я тоже на это надеюсь. Очень надеюсь, – бросил он, шагая рядом, – давайте сюда свой чертов сундук. Видеть его не могу. У вас там булыжники, что ли?
– Кирпичи, – процедила Сильвия, – я не дам вам саквояж. Вы его уже столько раз бросали, что он весь в грязи. Лучше уж я сама, пусть надорвусь и упаду где-нибудь в лужу, изнуренная и замученная.
Выругавшись себе под нос, Рэнфилд едва ли не силой забрал у нее саквояж.
– Не заставляйте меня умолять вас понести его хоть чуточку. Вы утомительны, Сильвия.
Она с неудовольствием выслушала это и отозвалась:
– Я не позволяла вам называть меня по имени, мистер Рэнфилд.
– Будем считать, что позволили. И попробуйте привыкнуть к этому, потому что когда мы дойдем до жилья, я собираюсь выдать вас за свою сестру, иначе не избежать глупых пересудов.
– Ох, – вырвалось у Сильвии, – ну конечно, как я об этом не подумала.
– Сомневаюсь, что вы вообще когда-либо думаете, прежде чем говорите.
– Нет, я все-таки тресну вас саквояжем! – вскричала она, – это вы утомительны, а вовсе не я.
Рэнфилда подвело чувство юмора. Он засмеялся.
– Ладно, треснете, только не сейчас. Я еле стою на ногах в этой грязи. И потом, ваш любимый саквояж у меня. Вот так.
– Тогда отдайте и я вас тресну.
– А кто тогда выведет вас из этого жуткого места?
Подумав, Сильвия признала его правоту.
– Ладно, – проворчала она, – раз вы собираетесь называть меня Сильвией, тогда я буду называть вас… о Господи, только не Эндрю! Такое ужасное имя!
– У вас не лучше, – обиделся Рэнфилд, – хуже имени "Сильвия" будет только "Крессида". Представьте, так зовут мою тетушку. Подумайте хоть мгновение, какое из него выйдет сокращение? Кресси. Жуть.
– Но мое имя куда лучше этого! – и девушка топнула ногой, – нашли, с чем сравнивать! Да пусть вашу тетушку зовут как угодно! Мне-то что с того!
– Успокойтесь, – он поморщился, – что вы постоянно так громко возмущаетесь? Только не говорите, что я сам во всем виноват.
– А кто? – задала резонный вопрос Сильвия.
– Я знаю, знаю, я, я, я. Я уже понял, запомнил и осознал. Давайте лучше обсудим более серьезные вещи. Если вам так не нравится "Эндрю", можете называть меня Энди. Это вам больше нравится?
– Ну, – в раздумье произнесла она, – это по крайней мере звучит не так ужасно. Хорошо, пусть будет Энди. Кстати, вы знаете, как на самом деле зовут этого ужасного капитана?
– Знаю, – мгновенно отреагировал Рэнфилд, – негодяй, мерзавец, и этот тип.
Сильвия не выдержала и рассмеялась.
– Вы забыли добавить: этот отвратительный тип. Нет, на самом деле у него другое имя, конечно. Я услышала его совершенно случайно. Мне проговорился Лео.
– И как же зовут нашего очаровательного похитителя?
– Нашли очаровательного, – поморщилась девушка, – мне надоело об этом слушать от Хетти. Она постоянно твердила, что он не так плох, как мне кажется.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – признал мужчина, – то, что вам кажется, не привидится даже в жутких кошмарах. Во всяком случае, то, что вы говорите, точно. Но мнение миссис Планкетт понять не составляет никакого труда. Я давно заметил, что между ними возникли, как бы это сказать, слишком тесные отношения. Естественно, что она считает иначе, чем вы.
– Не может быть! – ахнула Сильвия, – как она могла! Он же такой ужасный!
Тут уже расхохотался Рэнфилд.
– Почему ужасный? Потому что у него не хватает терпения, чтобы безропотно выполнять все ваши капризы?
– Какие капризы? У меня даже не было…
– Знаю, знаю, – остановил ее он, – у вас не было даже приличной горничной, не говоря уже о камеристке, компаньонке и тому подобным вещам. Слышал это сто раз.
– Вы просто ужасный тип! – Сильвия топнула ногой, – не надо повторять этих глупостей! Я вполне могу обойтись без горничной, хотя конечно причесываться самостоятельно очень неудобно. Но ведь можно было хотя бы поселить меня в отдельной каюте!
– Но вас все-таки поселили. Добились своего.
– Слишком поздно, – отмахнулась девушка, – я уже сбежала.
– Да, так как же его все-таки зовут? – вспомнил Рэнфилд о предмете разговора.
– Карлайл.
– Карлайл? – повторил он заинтересованно, – забавно. Стоило так скрывать, чтобы при случае неожиданно проговориться.
– Мистер Риверс очень сокрушался по этому поводу.
– Я бы тоже сокрушался. Еще как сокрушался. Теперь он у нас в руках. Используем это?
– Я хотела пойти в полицию, – внесла ясность Сильвия.
– Ну, я не думаю, что это хорошая мысль.
– Но ведь он нас похитил!
– Но ведь мы сбежали.
– Ну и что. Он-то все равно нас похитил. И еще выкуп требовал, подлец.
– Мне не хочется связываться с полицией, – сказал Рэнфилд.
– Да? А мне что прикажете делать? Что я скажу дома?
– Правду, только правду и ничего кроме правды и настоящего имени похитителя.
Сильвия прищурилась, внимательно глядя на него.
– Я вас не понимаю, – наконец, проговорила она.
– Ладно, можете считать меня кем угодно, но я вам объясню. Нас, конечно, похитили. Но, во-первых, они еще даже не отправили писем, во-вторых, мы все равно сбежали, а в-третьих, мне кажется, они уже получили по заслугам.
– Каким образом?
– Вы забыли о своем благотворном присутствии, Сильвия.
Она махнула рукой.
– Я не люблю, когда меня удерживают насильно.
– Это никому не нравится. Но подумайте лучше, сколько проблем на вас свалится, когда вы отправитесь в полицию. Вам будут задавать самые разнообразные вопросы, и не всегда те, на которые вам было бы приятно отвечать.
Сильвия поморщилась.
– И что же теперь, пусть им все это сойдет с рук?
– Ну, перед этим они как следует помучаются неизвестностью. Как мы сбежали, куда пойдем, что скажем, что нам известно. Ручаюсь, несколько бессонных ночей им обеспечены. К тому же, не забывайте о миссис Планкетт. У нее своя версия похищения и она не преминет ее представить.
– Я не знаю, – наконец, сказала девушка, – нужно подумать. Все равно, мне это не нравится.
– Не сомневаюсь. Но подумать стоит. Ладно, пошли наконец. Сколько можно стоять?
И они пошли.
7 глава. Погоня
Утро на корабле, который находился в бухте, началось как обычно. Точнее, гораздо лучше, чем накануне. Особенно, это было заметно Эстер, которая проснулась и поняла, что качка стала почти незаметна. Женщина сразу почувствовала себя несоизмеримо лучше и мысль о еде уже не вызывала у нее тошноты.
Она встала и занялась своим туалетом, смывая с себя болезнь и слабость. Распахнула настежь иллюминатор, надеясь, что сквозняк вытянет все неприятные запахи. Ее еще слегка качало из стороны в сторону, ощущалась слабость, но по сравнению со вчерашним днем это можно было считать чудом. Появилась бодрость и оптимизм. Эстер оделась, решившись на слабый завтрак и отдала соответствующие распоряжения.
Тут она заметила, что в каюте слишком просторно. Огляделась и вспомнила, что просторно оттого, что нет Сильвии. Минуточку, а где же она? И где ее вещи? Но тут же припомнила, что вчера кажется кто-то вынес их. А Сильвия, кажется, говорила что-то о другой каюте. Девушка просто не выдержала. Никто бы не выдержал. Эстер сама была готова сменить каюту после всего, что здесь произошло.
Женщина позавтракала, прислушавшись к своим ощущениям и признав, что ее решение не было поспешным. Желудок после двух дней вынужденной голодовки сжимался и уже не просил, требовал, чтобы в него что-нибудь бросили.
После завтрака Эстер почувствовала себя совершенно здоровой и решила выйти на палубу, подышать свежим воздухом, а заодно удостовериться, что шторм закончился. И еще, конечно, она хотела увидеться с капитаном.
На палубе она обнаружила только Лео, который заметив ее, приподнял брови:
– Вы чувствуете себя получше сегодня, миссис Планкетт?
– Да, определенно. Главное, что эта ужасная качка наконец прекратилась. Еще немного – и я бы совсем сошла с ума.
– Погода улучшается, мэм. Вероятно, после обеда мы уже сможем выйти в море.
Эта перспектива не слишком обрадовала Эстер, она бы предпочла сойти на берег и никогда больше не ступать на борт любого судна, какие только бывают на свете. Она отчаянно завидовала всем матросам, капитану, Сильвии, Рэнфилду, завидовала тому, что ни у кого из вышеперечисленных нет этой отвратительной, ужасной, изматывающей морской болезни.
– Никаких новых штормов больше не предвидится? – спросила женщина без особой надежды.
Лео пожал плечами.
– Не могу утверждать, мэм. Трудно предсказать погоду в проливе. Здесь постоянно какие-нибудь ветра, течения и всевозможные каверзы.
– Ох, – отозвалась она.
Она не любила помощника капитана. Во-первых, за то, что он никогда не говорил ей ничего приятного. Нет, не грубил, не язвил и не издевался. Очень вежливо, деликатно, но без малейшего сочувствия говорил все, что вздумается. Самое удивительное то, что с Сильвией, этой яростной противницей похищения, о чем вскоре узнала вся команда, он общался куда сердечнее и дружелюбнее. И это было во-вторых. Он мог бы относиться к ней лучше, хотя бы потому, что она никогда не создавала никому никаких проблем. Так нет же, сразу заметно, что Эстер не вызывает в помощнике капитана никаких положительных эмоций. Просто отвратительно! Возмутительную девчонку, говорящую одни гадости, привечает, а ее игнорирует!
– Надеюсь, вас не слишком потрепало? – с надеждой полюбопытствовала женщина.
Было бы замечательно, если б этот шторм доставил ему как можно больше проблем и неприятностей.
– Совершенно нет, мэм, – отозвался Лео, – простите, но мне нужно отойти. Дела.
– Конечно, – сквозь зубы согласилась она.
Лучше совсем его не видеть, чем терпеть такое.
Лео ушел, а Эстер облокотилась о парапет и начала разглядывать море. Интересно, что там поделывает Карл? Начал беспокоиться? Или пока думает, что она задержалась в пути? Станет он беспокоиться, как же! Женщина давно поняла, что ее муж не способен беспокоиться ни о ком, кроме собственной персоны. Все остальные люди не вызывали в нем почти никаких эмоций. Согласно правилам хорошего тона, он делал нужную мину и сочувственно кивал, но это была лишь вежливость, не более. Так что, глупо думать, что Карл хотя бы почешется из-за ее долгого отсутствия. Но вот если он получит письмо с требованием выкупа, тут он забеспокоится! Это так же верно, как и то, что он эгоист до мозга костей. Еще как забеспокоится, когда поймет, что за никчемную женушку ему придется платить из собственного кармана целых пять тысяч фунтов стерлингов. И до самой смерти ей этого не забудет. Всю жизнь будет попрекать ее этими деньгами. Вот это его как раз способно разволновать и заставить шевелиться. А заплатить придется, деваться некуда. Карл всегда следовал правилам хорошего тона и прислушивался к общественному мнению.
Первым отсутствие Сильвии обнаружил матрос, обычно приносящий ей завтрак. Ее отсутствию он не удивился, мисс Эверетт была подвижной молодой особой и не имела обыкновения сидеть на одном месте. Наверняка она уже на палубе. Когда-нибудь ей все равно захочется есть и она вспомнит о завтраке. Поэтому, матрос поставил поднос на стол и вышел.
Эстер не скоро вспомнила о своей вынужденной соседке, тем более, что теперь и не соседке вовсе. Странно, что когда-то она считала ее почти своей подругой. Теперь было ясно, что менее подходящей подруги у нее и быть не могло. То, что казалось ей привычным и приятным, Сильвию возмущало, и наоборот. Так что, Эстер совершенно не огорчилась отсутствию девушки, радуясь, что теперь их общение сведется к минимуму. Сильвия непременно затеяла бы очередную свару с капитаном, приведя его в отвратительное расположение духа в самое короткое время. У нее это получалось мастерски. Да и кого угодно выведет из себя такие слова и выражения. Хотя бы раз попыталась бы просто промолчать. Так нет, это выше ее сил.
Вскоре на палубе появился сам капитан и остановился рядом с Эстер, в первую очередь поинтересовавшись о ее самочувствии. Выяснив, что все прекрасно, он выразил надежду, что такого шторма больше не будет и их только немного потреплет.
– Немного? – с ужасом переспросила женщина, – будет еще?
– Здесь постоянно такая погода, – он пожал плечами, – ничего не могу с этим поделать. Устранять шторм я не в состоянии.
Тут он поморщился, припомнив вчерашний разговор с мисс Эверетт. Она просто ногами топала, требуя прекратить шторм и остановить качку. Хоть треснете, но выполните ее требование, иначе она за себя не ручается.
– Лео! – позвал он, заметив своего помощника и махнув ему рукой.
Юноша подошел и вопросительно посмотрел на него.
– В каком состоянии паруса?
– В отличном, сэр. Мы уже все проверили, никаких повреждений.
– Прекрасно. Тогда сегодня к вечеру отправляемся.
– Сэр, – отозвался Лео, – может быть, не стоит так долго ждать? Погода прекрасная.
– Я сказал: вечером, – повторил капитан, – ты сам прекрасно знаешь, что погода может сто раз поменяться. Сперва нужно удостовериться, что этого не случится.
– Хорошо, сэр, – признал его правоту помощник.
Он не спешил уходить. Огляделся по сторонам, немного удивился и проговорил:
– Интересно, где мисс Эверетт? Обычно, она в такое время уже на палубе.
– Нет, только не мисс Эверетт, – отрезал капитан, – здесь только ее и не хватало. Вот увидишь, сейчас она явится и все испортит.
– Может быть, она обиделась, – предположил Лео.
– Очень хорошо, – обрадовался тот, – пусть сидит в своей каюте и дуется на весь мир. Не знаю только, на кого она обиделась.
Юноша пожал плечами с таким видом, что всем сразу же стало ясно, на кого могла обидеться Сильвия. Эстер возмущенно фыркнула, а капитан перекосился.
– Нет, но почему сразу на меня? – не выдержал он, – больше никого нет? Иди-ка, займись парусами и не порть мне настроение.
Лео отошел, посмеиваясь втихомолку. Он еще ни разу не видел Сильвию обиженной, вот разозленной и негодующей – сколько угодно. Если она и обижалась, то успевала при этом обидеть всех, кто попадался ей под руку. Наверное, за компанию.
Итак, никто не обращал внимания на отсутствие пассажиров до самого обеда. Шум поднял матрос, войдя в каюту девушки с очередным подносом и был как громом поражен нетронутым завтраком. В голову ему сразу же закралось нехорошее подозрение. Если б на месте Сильвии была миссис Планкетт, он начал бы перебирать разнообразные возможности. Она могла заболеть, к примеру и лишиться аппетита. Но Сильвия! Здоровье у нее было отменное, а отсутствием аппетита она никогда не страдала. И потом, это же была Сильвия, способная на любые выходки. На абсолютно любые.
Позабыв про поднос, матрос вылетел из каюты и помчался наверх, холодея от того, в чем его могут обвинить, невзирая на полнейшую невиновность.
– Капитан! – завопил он, увидев того в компании миссис Планкетт, – капитан! Она пропала, ее нет, она исчезла! Клянусь, я тут не причем! Я ничего не знал, честное слово!
С недоумением взглянув на него, Карлайл спросил:
– О чем ты говоришь, Томпсон? Что пропало, кто исчез? Говори быстрее и не отвлекай меня от важных дел.
Как ни был испуган матрос, он все же успел подумать, что болтовню с леди, пусть даже очень красивой нельзя назвать важным делом и вообще каким бы то ни было делом, но вслух, разумеется, этого не сказал.
– Я говорю о мисс Эверетт, сэр, – пояснил он, тяжело дыша.
– Сили пропала? – живо спросила Эстер, пряча некстати возникшую радость, – но куда же она могла деться? Вы, наверное, ошиблись. Она, наверное, где-то здесь.
– Утром я принес ей завтрак, ее не было. Сейчас заношу обед, а каюта пуста. Завтрак нетронут. Это просто немыслимо.
– Господи, может быть, ей плохо? – предположила женщина, делая вид, что встревожена.
Может быть, это и нехорошо, но она была рада, что Сильвии нигде нет. Может быть, она сбежала наконец и теперь не будет выводить людей из себя. Вот было бы чудесно!
– Плохо ей, как же, – процедил Карлайл сквозь зубы, – ей плохо только тогда, когда остальным хорошо. Нет, это всем нам станет плохо. Пошли. Томпсон, живо.
Забыв о Эстер, словно ее не существовало в природе, они почти бегом отправились вниз. Женщина довольно улыбнулась и последовала за ними. Не хотелось бы пропустить такое зрелище. Сейчас ее будут искать по всему судну. Главное, чтобы она не обнаружилась сама в неподходящий момент.
Капитан с грохотом распахнул дверь и внимательно осмотрел каюту мисс Эверетт, но не нашел там ничего, что объясняло бы ему хоть что-то.
– Кажется, все в порядке, – он повернулся и заметил Эстер, – а, ты как раз кстати. Посмотри, все ли вещи на месте.
– Откуда мне знать ее вещи, – проворчала женщина, но шагнула вперед.
Пригляделась, потом выдвинул несколько ящиков.
– Но тут же ничего нет. Ни расчески, ни зеркала, ни других мелочей. Не понимаю, она что, вчера ничего не разбирала?
– Ждала горничную, – хмыкнул капитан, невольно съязвив, – ищите ее повсюду, – приказал он Томпсону, – в каждую щель загляните. Хотя что-то подсказывает мне…
Не договорив, он бегом вернулся на палубу в поисках Лео.
– Мисс Эверетт! – рявкнул он с ходу, чем привел своего помощника в замешательство, – где мисс Эверетт? Ты ее сегодня видел?
Если у Лео не отвисла нижняя челюсть, то только потому, что он крепко стиснул зубы. Чтобы капитан сам, по своей инициативе разыскивал Сильвию?!
– Нет, сэр, – ответил он, когда сумел, – я решил, что она заболела.
– Конечно, – усомнился Карлайл, – чем это, интересно, она могла заболеть? Разве что, у нее приступ бешенства.
– И Рэнфилда я сегодня не видел, – продолжал Лео как ни в чем не бывало, – впрочем, не имею ни малейшего желания его видеть. Он появляется на палубе лишь к обеду. Но, кажется, уже обед, а его так и нет.
– Рэнфилд, – капитан сперва застыл от новой возможности, а потом развернулся так резко, что у Лео помутилось в глазах, – где Рэнфилд?
Проследив, как он мчится вниз, его помощник очнулся и кинулся за ним следом.
Они оба едва не столкнулись у дверей каюты пассажира. Дверь была заперта, это обнаружили сразу, пытаясь ее открыть. Карлайл, недолго думая, затарабанил в нее кулаками и даже пнул пару раз для верности.
– Рэнфилд, черт возьми, откройте! Откройте немедленно!
Но открывать ему никто не собирался. Мрачный как туча капитан велел Лео принести запасные ключи. Тот молча отправился исполнять это приказание, хотя в другое время начал бы говорить, что это некрасиво. Если человек заперся, значит, он не хочет, чтобы ему мешали. Но сейчас его начало мучить нехорошее подозрение.
Эстер, стоя поодаль, с интересом наблюдала за происходящим. Она уже все поняла, впрочем, как и остальные. Только они пытались отмахнуться от этой ужасной мысли, а она – нет.
Наконец, ключ был принесен и дверь открыта. С порога потянуло сквозняком. Карлайл вошел вовнутрь и сразу понял, почему. Иллюминатор был распахнут. Одним взглядом он окинул представившуюся ему картину: сундук, стоящий точно под ним и нечто белое, развевающееся на ветру. Кошкой метнувшись к иллюминатору, капитан взлетел на сундук и втянул короткую полосу, состоящую из нескольких связанных между собой полос.
– Простыню порвали, – отметил Лео мрачно.
– Так, все ясно. Эта дрянь и этот (куда более грязное ругательство) сбежали, – констатировал Карлайл, его ноздри раздувались, а на скулах ходили желваки.
Никто не хотел попадаться в такие моменты ему под горячую руку. Даже Лео попятился.
– Этого не может быть, – рискнул возразить он, – они не могли! На борту дежурил вахтенный! Он бы заметил…
– Дежурил?! – проревел капитан, – ты хочешь сказать, что он, как обычно, спал мертвым сном! Дежурил! Да из-под его бдительного носа могла бы сбежать целая толпа, а не эти двое осторожных, хитрых, изворотливых… Убью, когда найду. Шеи посворачиваю. Обоим. Но сперва сверну шею этому неспящему вахтенному. Кто дежурил вчера ночью? – завопил он, окончательно выйдя из себя, – где этот бдительный охранник? Подать мне его сюда немедленно!
Лео, понимая, что спорить бесполезно, а главное опасно, ушел за несчастным, но пока еще не подозревающем о своей невезучести матросом.
Эстер уже не столь забавлялась, как раньше. Вид взбешенного капитана привел ее в нервное и дерганное расположение духа. Она отошла в сторону, чтобы он ненароком не заметил ее и не придумал, в чем обвинить.
Громы и молнии, которые обрушились на голову матроса, которому не повезло вчера дежурить, были столь внушительны, а главное, звучны, что о них немедленно узнала вся команда, из тех, кто еще был не в курсе. Эстер наконец не выдержала и поспешно ретировалась в свою каюту, уж очень нехорошие взгляды бросал на нее Карлайл. Впрочем, такие взгляды он бросал на всех без исключения.
Покрепче закрыв дверь, она села на стул и задумалась. Стало быть, Сильвия и Рэнфилд сбежали. Ночью. Вдвоем. Впрочем, этого следовало ожидать. Готовность совершить побег в любое подходящее время была написана у обоих на лицах. И лишь такой самоуверенный человек, как Карлайл, мог это игнорировать. Эстер это совершенно не удивляло. Удивляло другое. Почему Сильвия ей ничего не сказала? Конечно, она не стала бы убегать, у нее были для этого причины. Но ни за что бы их не выдала и даже помогла бы в чем-либо, если им понадобилась бы ее помощь. Столь велико было ее желание избавиться от Сильвии. Но сама Сильвия не знала об этом. Она должна была непременно позвать ее с собой, это в ее характере. Девушка воображает, что остальные должны считать также, как она сама. Может быть, она вспомнила о болезни и решила, что Эстер не справится с побегом? Вполне возможно. Но тут женщина вспомнила о Рэнфилде. Уж очень неприятно он на нее смотрел. Так, словно подозревал в чем-то нехорошем. Эстер понятия не имела, в чем. Но этот Рэнфилд одного поля ягода, что и Сильвия. Им обоим в головы приходят самые невообразимые мысли. Но теперь Эстер очень хотела знать, в чем конкретно он мог ее подозревать.
Выложив весь запас ругательств, бывший немаленьким и едва не сорвав голос, Карлайл закончил воспитательный процесс и напоследок пригрозив подчиненному, бывшему в состоянии полуобморока, десятью годами каторги, велел ему проваливать с глаз долой.
