Текст книги "Крылья"

Автор книги: Екатерина Архипкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Что?

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально… То есть… О чем ты?

– Ты знаешь. О той глупости, что ты хотела сделать.

– Нет, не хотела… Просто… И правда глупость, как волной накатило…

– Но ведь такой волной и унести могло, ты не находишь? Давай договоримся, что больше такого не будет? Строй плотины, чтобы усмирить течение и чтобы подобных цунами больше не происходило.

– Плотины прорываются, знаешь ли…

Ангел не могла не улыбнуться. Крылатого снова унесло в море метафор.

– Знаю. Именно затем и нужен плановый ремонт. Осмотр несущих конструкций, балок, перекрытий, чего там еще… Диагностика аппаратуры…

– Ты о чем вообще сейчас?

– Ни о чем.

Крылатый встал, и окончательно распрямившись, обронил:

– Просто помни.

– Да о чем же, боже мой?

– О том, зачем ты здесь. И что можешь совершить. И никакая дамба тогда не рухнет.

С этими словами Крылатый развернулся и снова скрылся в кабине управления.

Ангел смотрела в окно.

Зелень…

Так успокаивает… Этот цвет – самый мирный цвет на земле. Нет, серьезно. Самый первый белый флаг нужно было сделать зеленым – тогда бы воюющие стороны сразу успокаивались, глядя на него. Да, не такой заметный, но…

Ангел почему-то вспомнила своего зеленого ежа. Как-то он там поживает? Привез ли его Медведь с собой? И… Как там Медведь? В порядке ли он?

Стоп… Снова началось… Сердце колотится, в горле ком… Нужно успокоиться… Нужно взять себя в руки… Что там Крылатый говорил о плотине? Ревизия, осмотр несущих конструкций… Ради чего она это делает… Ха… А ради чего она это делает?

Ангел откинулась на спинку кресла, едва не передавив Крыло.

Вот ради чего. Чтобы избавиться от него. Чтобы вернуться к Медведю. Чтобы все наладить.

Или… Чтобы обрести что-то новое?

Взгляд Ангела переметнулся от иллюминатора к двери кабины и задержался на ней.

Новое… Вероятно…

Но нет. Ей не нужно ничего настолько нового. Новое знание – возможно. Новые отношения – нет.

И вся эта мистика ей, собственно, тоже не нужна… Ей нужно лишь все окончательно понять. Понять, во что верить, а во что нет. Понять, с целью ли это случилось – или по случайности?

Вот ремонт для ее плотины.

Понимание.

Как только она все поймет – она вернется. И ни в какой плотине больше не будет нужды.

39.3

Ангел вздрогнула и проснулась. Она и не заметила, как соскользнула в сон. Странно.

Она больше не ощущала движения. Вокруг царила потрясающая тишина.

По ногам дул ветер. Откуда-то тянуло замечательным, свежайшим сквозняком.

Ангел потянулась и поднялась на ноги. Обе двери в салон были открыты. В кабине пилотов было пусто. На улице была свобода.

Стоило Ангелу сделать всего один шаг на землю, как она почувствовала это.

Ей было удивительно уютно. Она чувствовала себя так, словно вернулась домой. Словно все здесь родное и понятное, знакомое и дружелюбное.

Самолет каким-то чудом приземлился на довольно узком скалистом уступе. И как он собирается снова взлетать? Ему ведь даже не хватит места, чтобы развернуться.

Но едва Ангел выглянула за край уступа, она тут же напрочь забыла про самолет.

Под ней расстилалось море. Да-да. Самое настоящее зеленое, колышущееся, дышащее море. Тут и там из него вспархивали стайки птиц, подобно косякам летучей рыбы, и устремлялись прямо к солнцу. Так ей казалось. Они летели все дальше и дальше, пока и вовсе не растворялись в свете и чистоте. Волшебно…

– Сказочный вид, не правда ли?

Ангел обернулась. Над ней возвышался Крылатый. Она и не заметила, как опустилась на колени, боясь свалиться вниз. Девушка поспешно поднялась на ноги и отряхнула джинсы.

– Да… Просто дух захватывает. Как бы хотелось сейчас…

– Попробовать? Ну, еще немного рано…

– Нет… Я имела в виду – нарисовать. Все это, – Ангел обвела рукой зеленый залив, перекатывающийся волнами ветра перед ней.

– А-а-а… Точно. Ты ведь художница. Как же я забыл…

А вот Медведь никогда не забывал. С первого же их дня он поддерживал ее, поощрял к этому… Он верил в нее. А Крылатый забыл…

Да что же это… Она сравнивает Медведя с Крылатым? Да с чего бы ему вообще о нем думать?

Ангел помотала головой, пытаясь отогнать это полунаваждение.

– А мы давно приземлились?

– Ну, где-то час назад.

– И почему меня никто не разбудил?

– Ну ты так сладко спала… Мило так посапывала в своем кресле… И потом, ты перенервничала, я полагаю… Так что только логично было дать тебе возможность отдохнуть и слегка прийти в себя.

– Хм… Ну спасибо.

Ангел снова отвернулась к зелени. Она и правда пришла в себя. И правда успокоилась и отдохнула. Она будто бы никогда еще не ощущала такого внутреннего равновесия. Дышалось так легко и непринужденно… Ангел вдохнула полной грудью и улыбнулась.

– М-м-м, вижу, тебе здесь все-таки нравится.

Крылатый явно принял улыбку на свой счет… Черт. Нужно быть внимательнее.

– Ну и когда мы пойдем смотреть твою Пещеру?

– Ха, не так сразу, милая моя, сперва я покажу тебе деревню – и мы, так сказать, разобьем лагерь.

– Почему «так сказать»?

– Ну потому что я-то здесь и так живу. А вот для тебя все будет в новинку. Так что для начала занесем твои вещи на место, а потом уже обед и осмотр достопримечательностей

– А в какое именно место мы занесем мои вещи, можно поинтересоваться? – спросила Ангел, пока они пробирались по заросшему кустарником перешейку между двумя высокими скалами.

– В хижину, которую приготовили специально для тебя… Ну там, крышу подлатали, циновки перестелили… Сама увидишь скоро. Уже вот-вот… И вот.

Крылатый широким приглашающим жестом пропустил Ангела вперед. Каменное ущелье, по которому они пробирались от площадки с самолетом, резко закончилось, открывшись в просторную долину, словно окольцованную скалами.

– Ничего себе… Никогда бы не подумала, что в горе может прятаться такое…

– Ну, технически, не в горе, а все-таки среди гор… Во впадине, возможно… В горе – не совсем верное слово, знаешь ли…

– Не ва-а-ажно, – протянула Ангел, отмахнувшись от него.

Ей было слишком интересно, что же ждет впереди, и потому она даже не заметила, как надулся Крылатый. Для него мелкие детали были все-таки весьма важны. Во всяком случае, мелкие детали, которые касались его, или которые онподмечал. Чужие детали не всегда его интересовали. И при этом он не привык к тому, чтобы егоне слушали.

Ангел лихо продиралась через кусты по направлению к залитой солнцем площадке в середине долины. Там не было видно никаких растений – кто-то специально утрамбовывал или вытаптывал, а то и вырывал все с корнем – чтобы зелень не проглотила поселение.

Да, его уже было видно. Два десятка ветхих домиков.

У некоторых крыша провалилась внутрь, у других отсутствовала целая стена… Входы третьих были завешены сухими волокнистыми циновками. Подойдя ближе, Ангел различила и легкий дымок, струящийся из круглых отверстий в их крышах. По нему-то она и предположила, что эти хижины были жилыми. Штук пять, не больше. А нет, шесть… Да, шесть. И правда, заброшенное местечко…

И так тихо.

– А вот, собственно, и твой новый дом.

Ангел удивленно обернулась. Пробираясь через кусты, она как-то и забыла о Крылатом. Что-то слишком громко беззвучно звало ее сюда, в это солнечное кольцо.

А Крылатый стоял позади нее, отведя рукой в сторону циновку на одной из дверей. Ангел молча подошла и заглянула внутрь.

– Ты заходи, не бойся. Там никто не укусит. Ну, если только какая змея не заползла…

– Змея?!

Ангел подскочила на месте и быстро попятилась от домика.

– Да шучу я, конечно, они в этих местах обычно так высоко не забираются. Гора их словно отталкивает. Как и пауков, кстати.

– Хм. И правда райское местечко…

Ангел отдышалась, оправившись от дурацкой шутки Крылатого, и все-таки вошла внутрь. Крохотное круглое помещение было на удивление уютным. Справа от входа лежала циновка. Почти такая же, как на дверном проеме, только словно толще и плотнее. И что, прямо здесь и спать? На противоположной от коврика стене было то ли прорублено, толи прогрызено окно. Какое-то неровное, но в то же время настолько законченное… А в потолке не было отверстия, в отличие от других домиков, которые она видела. Вся хижина была заполнена светом. Вроде бы, всего одно окно, но он словно струился изо всех щелей, которых в стенах было предостаточно… Было очень тепло, и Ангел не ощущала ни малейшего дискомфорта.

Ей нравилось здесь. Да, все очень просто, даже убого, но так чисто и светло… Да, ей здесь нравилось.

– А почему у меня нет дыры в крыше?

– Отверстия для дыма, ты хочешь сказать?

– Ну, наверное. В других хижинах я такие видела. И дым тоже.

– Ну у тебя что-то вроде гостевого домика – готовить тебе не придется. Потому и огонь разводить незачем.

– Кстати об огне. Его ведь кто-то развел в тех домах… Кто там? Пилоты?

– И они тоже. С местными жителями.

– Но ты же говорил, что деревня заброшена?

– Я говорил, почтизаброшена. Вспомни, ведь кто-то же рассказал мне о Легенде, да и кто-то принес меня сюда после крушения.

– Ой, точно… И сколько их здесь?

– Ну изначально лишь четверо древних стариков.

– А теперь?

– Теперь человек двадцать.

– Ого. Прогресс для заброшенной деревни… А отчего такой наплыв?

– А ты не догадываешься?

– Догадываюсь, но хочу услышать официальную версию.

Крылатый усмехнулся.

– Потом расскажу. Сейчас нам пора поесть. Заодно и познакомишься со всеми.

Ангел не горела желанием.

На нее, наверное, сейчас начнут смотреть… Таращиться во все глаза… И переговариваться на языке, который она не понимает, обсуждая ее, издеваясь над ней…

– А это обязательно?

– А ты как думала? И будь повежливей – ведь эти люди дают тебе кров и пищу.

Настроение Ангела упало. Как-то все вокруг переставало ей нравиться…

39.4

Страшновато и забавно.

Вовсе не такими представляла себе Ангел индийцев. Возможно, конечно, эти слишком долго прожили в горах, в одиночестве, но…

Крылатый провел ее к самому крупному строению в деревушке. Оно, очевидно, являлось и самым старым, поскольку покосившиеся стены подпирали срубленные стволы тонких деревьев. Но толку от подобной поддержки было мало – казалось, что эти самые бревна острыми кольями вонзаются в плоть домика и вот-вот проткнут его насквозь. Вряд ли, конечно, сооружение простояло здесь с начала времен – ну или с момента появления этой загадочной Пещеры Крылатого, – но выглядело оно действительно ветхим.

И в нем не было окон.

Когда Крылатый откинул циновку и Ангел, пригнувшись, вошла внутрь, она не сразу смогла видеть в неожиданном полумраке. Хотя в крыше и было дымовое отверстие, но света внутрь попадало гораздо меньше, чем захлестывало хижину снаружи.

А как только глаза Ангела привыкли к темноте, она различила как минимум десять человек, сидящих вокруг тлеющего очага в центре.

Все они испытующе смотрели на нее.

Ангел поежилась. Не прошло и полминуты, как глаза всех собравшихся переметнулись с ее лица куда-то за спину, словно глядя сквозь нее, и не сразу Ангел сообразила, куда он смотрят.

Крыло. Ее спутник уже тоже прошел внутрь и занавесил вход. Солнечные лучи больше не падали на Крыло прямым потоком, но Ангел догадывалась, что оно сейчас словно мерцает в темноте, притягивая к себе крупицы света из окружающего пространства, прямо как Крыло Крылатого.

Ни один из сидящих перед ними людей, не произнес ни звука. Казалось, они рассматривали Крылья целую вечность, прежде чем наконец – одновременно – отвели глаза.

Крылатый опустился на корточки и уселся на пол, подав Ангелу знак занять место рядом с ним. Как только она последовала его примеру, беловолосая женщина, сидевшая слева от нее, протянула девушке деревянную миску, наполненную чем-то средним между супом и кашей по консистенции. Ангел вопросительно посмотрела на Крылатого.

– Ешь, не волнуйся. Да, прямо руками. Здесь к тонкостям цивилизации не привыкли.

– Но что это?

– В основном, местные растения, может, пара мелких зверюшек. Не знаю, если честно. Но точно не отравлено.

– Откуда ты знаешь? Они как-то подозрительно выглядят.

Среди сидящих раздался странный шорох. То ли кто-то вздохнул, то ли сел поудобней. Ангел встрепенулась.

– Ой, а они же… Они ведь не понимают наш язык? – спросила она шепотом.

Крылатый рассмеялся.

– Не переживай, ты их не обидишь, что бы ни сказала. И да – они не очень хорошо нас понимают. Что не мешает им при этом нас с тобой боготворить.

– Что?

– Боготворить. Почитать. Обожать. Поклоняться. Множество синонимов можно подобрать, знаешь ли.

– Я не понимаю… Но почему?..

– Может, и не понимаешь, но догадываешься. Крылья. Пещера. Пара… Мне продолжать?

– Нет, спасибо, вполне исчерпывающе… Но я снова тебе напоминаю – мы не пара!

– Ты что же, все еще думаешь о нем? После того, как я подарил тебе целый новый мир?

– Ха, ты меня всего лишь посадил в самолет.

– Позже разберемся. Ты ешь пока.

Ангел снова посмотрела в миску. Почему-то все это не внушало ей доверия. Совсем, как и люди, сидящие плотным полукругом перед ней.

Ангел подняла глаза – и увидела одни затылки. Все склонили головы, то ли в страхе перед ней, то ли из уважения… То ли не желая смотреть на то, как она ест… То ли не желая смотреть на нее саму.

Но раз они не глядели на нее, Ангел могла, наконец, сама беспрепятственно изучить их. Да, лиц видно не было, но было пять абсолютно седых голов, трое женщин и двое мужчин, одетых в абсолютно бесцветное тряпье. Во всяком случае, в полумраке комнаты так казалось.

Остальные были неопределенного возраста. Может, молоды, может, старше нее… На ком-то были даже джинсы, обычные современные джинсы… Хотя какой это сейчас показатель? Страну по одежде теперь не определить… Вот взять ее саму… Те же самые джинсы, изорванная футболка, кроссовки… Она может быть откуда угодно. Но она оттуда, откуда есть. И прошлое у нее такое, какое есть. И ждет ее там тот, кого она оставила… Но ждет ли? Как он?..

Так, ладно, о чем она… Об одежде… Ангел снова обвела взглядом присутствующих, а потом осмотрела свою собственную одежду. Да, ничем она от некоторых не отличалась… Кроме Крыла. Но Крыло и не одежда. Это внешность. Как цвет волос? Цвет глаз? Рост и полнота? Нет… Крыло как раз было тем, что отделяло ее и Крылатого ото всех остальных. Оно было лишней частью тела. Лишней деталью облика. Совершенно ненужной… Или нужной?

Что ж, она здесь именно затем, чтобы найти ответ.

Ангел вновь заглянула в миску, которую все еще держала в руке. Сейчас, когда глаза немного привыкли к приглушенному свету, она смогла различить, что содержимое побитой деревянной посудины чем-то походило на обычное рагу. Овощное… Может, и правда с мясом… Ну да ладно… Пожалуй, Крылатому можно довериться. Ведь не стал бы он везти ее сюда только затем, чтобы ее здесь отравили и сбросили хладный труп в расщелину? Или принесли в жертву загадочным местным богам?

Ангел помотала головой. Не нужно о таком думать, совсем не нужно… Нужно поесть. Пожалуй, она даже проголодалась. Уже очень давно она не ела, если подумать. С тех самых пор, как… У нее не было настроения есть, совсем… А теперь нужны силы. Нужно собраться, окрепнуть, чтобы не поддаваться тому, на что Крылатый хотел бы уломать ее против ее воли. Нужно быть несгибаемой. Нужно быть волевой. Да.

И Ангел решительно зачерпнула пальцами месива из миски и закинула в рот.

Уже остыло. Совсем не горячо. И не так и плохо, если подумать.

Да, возможно, все действительно не так и плохо.

39.5

Крылатому тоже протянули миску, и, когда они оба насытились, все сидящие в хижине встали и вышли. Ангел не поняла этого. Только что столько почтения – или чего там еще? – и вдруг их полностью игнорируют?

Но вот Крылатый отставил миску – и тоже поднялся на ноги. Ангелу не оставалось ничего другого, кроме как последовать его примеру. В конце концов, она здесь, вроде как, в качестве его гостьи. Он тут знает всё и всех, она – ничего и никого. Она тут пропадет, наверное. Ну, может, и не пропадет. Может, сумеет как-то жестами с кем-то объясниться. Но гораздо лучше иметь надежного провожатого, который говорит на твоем языке.

Крылатый уверенным жестом откинул циновку от входа, и Ангела ослепил солнечный свет. Да что же такое с этой деревней, в самом деле? Здесь что, совсем не умеют нормально распределять свет в помещениях? Они это специально или как?

Когда глаза снова обрели способность видеть и более менее фокусировать взгляд, выделяя из группы цветных пятен одно конкретное, Ангел поняла, что деревня перестала быть заброшенной. Тут и там сновали люди. Насколько она могла судить – те самые люди из центральной хижины.

Вот белоголовые старики сидят на солнце, закрыв глаза и подставив лица жарким лучам. Думают, мечтают, медитируют… Или просто спят.

Вот идут молодой парень в джинсах и мужчина лет сорока, одетый в казавшийся традиционным индийский костюм. Они куда-то несут средних размеров бревно.

Вот в небольшом кругу на земле сидят женщины – они перебирают зерна и травы. Одна плетет корзину... Или циновку? Нет, наверное, все-таки корзину… Ужасно хочется подойти и посмотреть, но как-то неудобно… Страшновато как-то.

Особенно учитывая, что ни один из присутствующих так и не поднял головы, чтобы взглянуть на нее с Крылатым. Словно их рядом и не было. Словно их и вовсе не было.

– Пойдем.

– Куда?

Крылатый направился в сторону от центрального пустыря, запихнув руки в карманы джинсов. Он не стал отвечать. А Ангелу в любом случае ничего другого и не оставалось, кроме как пойти за ним.

Как-то все-таки эта затея все больше и больше казалась ей неправильной…

Теперь вот и Крылатый с ней не разговаривает… А что она сделала? Совершенно ничего неправильного. Он ведь сам так старался ее сюда затащить, а в итоге…

Господи, и что же она вообще здесь делает?

С этим абсолютно чужим человеком?

В этом абсолютно чужом и незнакомом ей месте?

Почему, черт побери, почему она не осталась с Медведем? Сейчас сидела бы уютно в своем доме… Рисовала бы свои картины… Готовила бы ему ужин… Ждала бы его…

Хотя… Это все было бы только в том случае, если бы не появилось Крыло.

А оно появилось.

И все полетело к чертям.

Как он там сейчас?

Сердце Ангела вновь сжалось от тоски. Слезы начали жечь глаза. Нет, нельзя…. Нельзя плакать… Крылатый увидит и начнет смеяться… А хотя какая ей разница? Плевать… Ей совершенно плевать, что он подумает, увидит, скажет… Ее чувства его не касаются. Они касаются только нее самой. И Медведя… Как же хочется надеяться, что до сих пор касаются!,.. Как-то он там? Может, уже бросил тот городишко и вернулся в их настоящий дом? Может, рассказал всем друзьям и знакомым, как она, стерва, бросила его? И поделом ей, если так… Может, рассказал ее родителям, что ее больше нет? И был бы недалеко от истины…

Как она вообще собирается отсюда возвращаться? И вернется ли вовсе?.. И почему она не подумала обо всем этом дотого, как уехать?..

Ангел не видела, насколько далеко вперед ушел Крылатый. Она просто села на плоский камень у обочины и разревелась. Плевать, кто и что про нее подумает. Ей было жаль себя. Жаль свою потерянную жизнь. Потерянную ни за что, впустую, глупо и безнадежно… Пропащая… Да, она теперь именно что пропащая… Ничего не осталось, некуда возвращаться, и вернуться никак… Только если Крылатый сам ее отвезет, а он вряд ли это сделает, раз уж завез ее в такую глушь… И на помощь отсюда не позвать… Да и кто ей поможет? Одно дело – вывести из гор, и совсем другое – оттяпать Крыло так, чтобы никто и никогда не узнал, что оно у нее было… И хорошо бы еще при этом повернуть время вспять, чтобы ничего этого вообще бы не случилось…

– Эй…

Ангел почувствовала прикосновение руки к своему плечу. Она отбросила ее в сторону. Не нужно ей вовсе его сочувствие… Ничего ей не нужно из того, что он может ей дать…

– Вставай, нам пора.

– Куда?

Ангел вытерла нос тыльной стороной ладони, но сопли все никак не останавливались. Ну не хотела она успокаиваться, так с чего бы это делать ее соплям и слезам?

– Пойдем, нас ждут.

– Да кто, черт побери?! Ты можешь мне хоть что-то внятно объяснить!?

Теперь Ангел откровенно злилась. Да что там… Она была в ярости. В такой ярости она еще никогда раньше, возможно, не была.

– С тех пор, как мы здесь, ты мне ни слова внятного не выдал о том, что нас окружает, что нас ждет, что мы будем делать… Все отговорки и обиняки! Мне надоело! Я с места не сдвинусь, пока ты мне все не объяснишь толком!

Вместо ответа Ангел получила пощечину. Такую звонкую и неожиданную, что ее разом покинули и слезы, и злость.

Крылатый вытер мокрую ладонь о штанину, а второй рукой ухватил Ангела чуть повыше правого локтя и рывком поставил на ноги.

– Успокоилась? – холодно и тихо спросил он.

Ангел только кивнула. Она все еще не пришла в себя от неожиданности… Да как у него рука только поднялась? Гнев хотел было выразить этот вопрос вслух, но изумление было сильнее него и заклеило ей рот намертво.

– Отлично. Идем. Я же сказал, нас ждут. И лучше не задерживаться.

И вновь у Ангела не было выбора – идти или не идти за ним. Что ж… Этот выбор она, вероятно, сделала еще дома. Когда решилась лететь… И это единственный выбор, который ей был предложен – и будет предложен впредь.

39.6

От центральной площадки деревни, петляя между домишками, в сторону леса уходила тонкая тропинка. По ней нечасто ходили. И не многие. Трава была примята строго цепочкой для следов одного человека, узко-узко. Словно уже не один год не было никаких вариаций в том, кто и как ступал по ней.

Крылатый уверенно шел вперед, отводя рукой в сторону низко нависающие листья папоротника. Ангелу тоже приходилось держать ладони перед собой, чтобы ловить все эти ветки, когда Крылатый отпускал их, прежде чем они шлепали ее по лицу. Ну вот он снова за свое. Ведет ее куда-то, а никакого даже самого элементарного внимания оказать не может.

Но Ангел стала замечать и другое – как напряжена его спина, когда он пытается изобразить гордую осанку, как натянута кожа на его скулах, словно он стискивает зубы… Крылатый явно чем-то обеспокоен. И обеспокоен сильно. Интересно, он раскроет ей хотя бы этот свой секрет там, куда они направляются? И не чревата ли эта прогулка по лесу для Ангела какой-то неведомой опасностью?

Она оглянулась. Деревня уже скрылась из виду за густой растительностью. Ангел не сомневалась, что еще сможет найти обратную дорогу, если что… Развернется и побежит… Дорожка позади нее была вполне отчетливой… Вот только… Что ее ждет позади? Какая помощь? Если тут все заодно? А тут наверняка все заодно…

Так что Ангел просто продолжила идти дальше, стараясь не думать. Ни о чем не думать. Потому что если она думала – ей становилось плохо от мыслей. Ей становилось страшно за себя. Ей становилось больно за Медведя. Ей вообще, черт побери, становилось сразу все. Не думать. Ни мысли. Ни слова.

– Прости, ты что-то сказал?

Ангел вдруг поняла, что Крылатый остановился, и едва не налетела на него. Она себя чувствовала совсем как зомби. Наверное. Она ведь не может знать, как себя чувствуют зомби. Они ведь не живые. Мертвые. И мозга у них, вроде бы, нет. А у нее есть. Пока. Увы.

– Я ничего не говорил.

– А. Понятно. Извини.

Ангел обшаривала глазами лес. Он ничем не отличался от всего остального леса. Почему они здесь остановились? Он ее сейчас здесь убьет, да? И все. И не найдет никто. Никогда. Ни косточки. А и найдет – не опознает. И Медведь никогда не услышит о ней. Не узнает, что она умерла. А не все ли равно ему будет?

И Ангелу стало мучительно больно, когда она подумала – да, все равно… Она отказалась от него… Пусть на время, как она считала, но она променяла его на ответы… И Медведь вполне мог этого не понять. Не понять, что это временно. Что она уезжает не от него, а за ответами. И что она вернется. Что она хочет к нему вернуться… Господи!.. Никогда в жизни еще Ангел так сильно не хотела к нему вернуться.

– Мы пришли, собственно.

– Куда?

– Куда шли, естественно.

Замечательно. Снова ни крупицы понятного… Ангел почувствовала жжение в глазах – слезы возвращаются. Возвращаются, черт бы их побрал… Она никогда не чувствовала себя такой развалиной, честное слово… Такой разбитой, никчемной, несчастной, одинокой, бесполезной… Словно неудачи всех прожитых лет вернулись к ней одним мощным потоком. И потерянный в школе пенал, и опрокинутый торт на дне рождения у подруги, и окно, которое разбила не она, но оказалась крайней из-за «добрых» одноклассников, и третья пересдача экзамена по политологии…

Все от самых дурацких мелочей до смерти родственников – все к ней вернулось.

Неизвестно, почему.

Может, потому что она и сама сейчас умрет?

Ангел никогда не чувствовала себя такой раздавленной… И что хуже всего – где-то глубоко внутри она считала, что так ей и надо. Что она получает именно то, что заслужила.

Ангел едва не задохнулась от всего этого горя. Но Крылатый уже шел вперед, вновь не глядя на нее. Само безразличие. Ну и ладно. Ну и подумаешь. Ей ведь ничего от него не нужно…

Ангел решительно вздернула нос, громко им при этом всхлипнув, ничуть не стесняясь, вытерла его ладонью и помаршировала за своим проводником. Плевать. Хватит себя жалеть. Она здесь – и точка. И ничего не попишешь. Так что нужно как-то вертеться, обходится тем, что есть на данный момент. Ну вот она и пойдет туда, куда он ее в данный момент ведет. А там – будь, что будет. Не важно. Она все равно порушила почти все, что было в ее жизни. Так что и терять особо нечего.

Внезапно густые заросли расступились перед ними. Едва заметная теперь тропа вывела их на небольшую опушку – где стоял еще один дом. Эта хижина выглядела более прочной, чем большинство остальных.

Но вместе с тем и гораздо более старой.

Ангел вновь насторожилась. Кто бы здесь ни жил, он явно стоял особняком в этом маленьком мире. Вот только был ли это изгой или вождь? И если изгой, то зачем они идут к нему? А если вождь… То почему должны отчитываться перед ним?

В Ангеле вновь проснулась бунтарка. Не собиралась она никому подчиняться! Почему это, вообще, все считают, что могут ею командовать?

Но с каждым шагом вперед ее решимость и ярость угасали. Кто ей командует? Да никто. Один Крылатый, да и то она сама делает все, что он говорит. И ничего сверх меры он еще от нее просил. Куда они идут? Она не знает. Так зачем распаляться и подвергать себя опасности сорваться, наговорить глупостей, а потом краснеть, как последняя дура? А ведь она так в последнее время частенько делает…

В итоге у самого порога Ангела одолела трусость. Никакой больше бравады, никакого упрямства – теперь ей было страшно. Она не знала, чего боялась, просто чувствовала себя до нелепого неуютно. Ангел решила, что это именно страх.

Но переступить порог пришлось. Крылатый вновь придержал перед ней полог, пропуская вперед.

Внутри оказался одинокий старик.

Вроде бы совсем не страшно.

Но веяло чем-то таким от его фигуры, что Ангел поежилась… Не силой, нет. Старик был таким же ветхим, как и его хижина – но при этом выглядел таким же крепким. Словно что-то подпирало его изнутри. Не давало скукожиться и ссохнуться, как отжившему свое листу.

Наконец, Ангел подобрала нужное слово. Мудрость.

Вот что словно осязаемыми волнами расходилось от старика.

Ангел опустилась на колени перед ним. Не из уважения, нет – просто сидеть-то здесь было не на чем. Но и уважение… Да. Что-то в этом человеке пугало и одновременно завораживало Ангела. Вероятно, так и проявляет себя чувство уважения.

Крылатый сел рядом. А Отшельник молча переводил глаза с одного на другого. Он вперился в них взглядом с самой первой минуты, с того самого мига, как Крылатый откинул циновку у входа. Он словно ждал их появления… И ничуть не стеснялся смотреть на них теперь, в отличие от всех тех людей в деревне.

Было что-то в его карих глазах, что… Нет, Ангел не могла это описать. Просто… Он словно видел ее насквозь. Вот, значит, что подразумевает этот фразеологический оборот… Уже не в первый раз за день Ангел поймала себя на подобном открытии. Да что она вообще тогда знала о жизни до сей поры, если теперь удивляется каждому слову и звуку?

Ангел нервно сглотнула. Она не знала, что ее ждет, и ей это не нравилось. Вся бравада окончательно ее покинула. Теперь все зависело от этого человека, сидящего перед ней. Все было в его руках. Жизнь и смерть. Почему-то Ангелу казалось именно так.

Старик открыл рот и пробормотал что-то непонятное. Ну конечно!.. Он же говорит на своем языке… Ну и как Ангел должна его понимать? Догадываться по мимике и жестам? Но еще ни одного движения не последовало с его стороны, ни одна эмоция не исказила его каменных черт.

У Отшельника была темная кожа – и гораздо более темные глаза. Смуглый цвет лица еще сильнее оттеняла белоснежная борода. Не густая, но длинная. Голова его была ничем не покрыта – никакой традиционной и ожидаемой чалмы, просто несколько растрепанный поредевших седых прядей волос.

Ангел так увлеклась изучением черт этого странного человека, что поняла, что Крылатый зовет ее лишь тогда, когда он дернул ее за рукав.

– Что? – возмущенно обернулась она.

– Отшельник приветствует тебя.

– Что? Отшельник?

– Ну да. Самый старый житель этой деревни. И едва ли не единственный коренной житель. Остальные пришли после.

– После чего?

– Узнаешь.

Ангел пожала плечами и вновь взглянула на Отшельника. Он и правда выглядел старым… Но вот насколько? Ангел никогда не умела угадывать возраст по внешности человека, но Отшельник выглядел очень старым. Старее, чем она могла бы вообразить. Словно люди столько и не живут вовсе.

Внезапно Отшельник снова заговорил на своем певучем языке. Ангел не понимала ни слова. Но Крылатый тихим голосом начал переводить.

– Здравствуй, дитя. Дорога наконец привела тебя к нам. Привела тебя сюда. В место, которое звало тебя. В место, которое ждало тебя.

– Погоди, – перебила Ангел. – Ты что, знаешь его язык?

– Конечно знаю, – прошипел в ответ Крылатый. – Не перебивай, его ни в коем случае нельзя перебивать!

Ангел замолчала и внутренне поразилась. Ни в коем случае? Крылатый что же, боится Отшельника?

Старик немного помолчал. Ну вот. Она его обидела… Ангел сжалась. Нет, никто ее не ударит, конечно же, но… Ей стало действительно страшно. Холодные глаза старика смотрели на нее… даже не презрительно. Они смотрели на нее никак. Безо всякого выражения. И это почему-то пугало сильнее всего.

Но вот он заговорил вновь. Постепенно его музыкальные слова и приглушенный голос Крылатого стали сливаться воедино – и Ангел смотрела уже только на Отшельника, словно напрямую от него узнавая Историю. Словно не было между ними посредника.

Когда Крылатый только прибыл в эту деревню и еще не был Крылатым, старику это не понравилось. Он лез туда, куда не следовало. Он нашел пещеру, которую нужно было охранять. Но он ничего не знал о том, что нашел. И Отшельник не собирался раскрывать ему свои тайны. Не собирался рассказывать то, что должен был хранить в секрете. Пусть он нашел пещеру, но он никак не мог бы понять, что нашел. Отшельник и его спутница по жизни старались проявлять участие – изображать участие, поддержку в отношении их экспедиции. Но они не помогали им. Нет, нисколько не помогали. Они старались терпеть их присутствие и ждали, считая восходы и закаты, того момента, когда чужаки, наконец, уберутся из их земель. Древние обязательства не позволяли им применить силу против врагов. Да и что могли сделать двое стариков против группы молодых ученых?