Текст книги "Крылья"

Автор книги: Екатерина Архипкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Дрожащими руками она попыталась отодвинуть стул от стола, но Крылатый опередил ее, галантным жестом пригласив сесть. Сам же плюхнулся напротив нее на табуретку. Краем глаза Ангел уловила движение – Медведь протиснулся мимо них и теперь стоял у холодильника. Точно такой же огромной холодной массой. Ему определенно не нравился их гость… Гость? Гостей обычно приглашают, но они совершенно точно не знали и не ждали сидящего сейчас перед ними человека …

Да и… Человека ли? Если он такой же, как она сама…

– Оно…

– Да, конечно, настоящее. Как и твое.

Незнакомец улыбнулся, глядя в растерянные глаза Ангела.

– Неужели ты до сих пор не веришь мне?

– А с чего ей тебе верить? Посреди ночи припирается какой-то шут гороховый, нацепив бутафорское крыло и начинает вешать лапшу на уши про какие-то поиски… Ну, допустим… Я это так, к примеру…

Медведь яростно начал свою речь, однако стоило Крылатому обжечь его взглядом, как вся решимость испарилась… Он снова вжался в мойку у холодильника и умолк, обесцветился.

Все внимание Ангела было приковано к незнакомцу.

– Зачем ты здесь?

– Забавно, – он вновь улыбнулся. Его улыбка была мягкой, – Я думал, тебя больше будет интересовать, откуда я взялся.

– Я… Я не знаю… Мне столько хочется спросить… Но… Как… Как ты нашел меня?

– Сердцем.

Медведь издал странный звук. Вероятно, фыркнул.

– Как это?

– Милая моя, разве ты не заметила, что с твоим Крылом появился и звук? Стук, направляющий меня к тебе. Маяк. Путеводная звезда. Нить Ариадны. Называй, как хочешь – но вот я здесь.

– Но… Как… Почему?

– Глупышка… Потому что мы связаны. Потому что мне суждено было найти тебя – и я нашел. Потому что нам суждено быть вместе.

– В смысле?

– В прямом. Неужели ты не видишь, что мы созданы друг для друга? Кажется, в нашем с тобой случае это очевидно, как никогда.

– Эй, парень, на что ты здесь намекаешь? – после таких слов Крылатого Медведь снова вышел из оцепенения и угрожающе навис над столом.

Однако ни устрашающая поза, ни утробный рык не произвели ни малейшего впечатления на невозмутимого гостя.

– Всего лишь на то, что кем бы ты тут ни был, – ты лишний. Она уйдет со мной.

– Размечтался, урод! А ну живо выметайся отсюда!

Медведь схватил парня за грудки, буквально сорвал его с табуретки и швырнул в коридор.

– Поаккуратнее! Ты мне чуть Крыло не сломал! – Вновь глаза незнакомца запылали недобрым огнем. Но почему-то Ангелу казалось, что она могла его понять… Крыло – это ведь настолько хрупкая вещь… Его нужно беречь.

– И поделом! К тому же что тебе проку от него, недоразумение?!

Как он жесток… Как он может такое говорить? Ангелу было обидно за Крылатого… Да, он чужой… Да, он сказал глупость, но…

– Хм… Значит, вот, как ты думаешь обо мне… и о ней. Тогда я уверен, она сделает правильный выбор. А вот что проку…

Крылатый неспешно размял Крыло, расправив его во весь коридор, сложил его и начал надевать плащ.

– Спроси у птицы, зачем ей крылья? Чтобы летать, разумеется.

– Ну и как далеко ты улетишь с одним крылом, гусь?

– А кто сказал, что оно одно? Теперь у меня, – и его глаза обожгли Ангела странной страстью, – теперь у насдва крыла.

– Ну все, убирайся! И чтобы я больше никогда не видел тебя! – Медведь распахнул дверь и вытолкнул Крылатого на лестницу.

– Но учти, – его голос вновь опустился до звериного ворчания, – если ты хоть слово кому-нибудь скажешь о том, где она, я сам тебя найду. И ощипаю твое крылышко до последнего перышка!

– О, не волнуйся, – высокомерия тону отряхивающего плащ парня было не занимать, – для меня ее тайна гораздо важнее, чем для тебя.

После этой двусмысленной фразы дверь оглушительно захлопнулась за ним.

Медведь запер все замки и повернулся к Ангелу.

Ангел отвернулась от него и ушла в кухню.

Она прислонилась лбом к холодному стеклу окна. Мысли не прояснялись… О чем он говорил? Черт побери, о чем он вообще говорил?.. Ей не хотелось знать ничего о нем, о Крыле, о полете… Но ей так нестерпимо больно было от того, что сделал Медведь… Нет, ей не нужно было все это…

Неправда… Ей нужны были ответы…

И теперь она знала, что у кого-то на земле они есть. И она их никогда не получит. Из-за Медведя.

– Как ты мог?..

32

– Прости, что?

– Как ты мог так вышвырнуть его?

– А, так тебе понравились его разглагольствования, да? Что вы должны быть вместе, и прочее, так??

– Я не это имела в виду…

Ангел опустила голову. Что означает этот жест? Просто напросто она сама не знает, чего хочет, …

– Тогда что? Скажи мне, что?

– Он что-то знает. Возможно, он даже знает, почему это случилось со мной. Разве ты никогда не хотел этого узнать?

– Хотел, конечно, но…

– Так вот а Яэтого хотела раз в сто сильнее тебя! И ты только что избавился от моего единственного шанса что-либо узнать!

– Ангел, послушай…

– Нет! Все! Ты не дал мне выслушать его, теперь я не буду слушать и тебя!

– Ангел…

– Перестань! Я сказала, я не разговариваю с тобой!

– Прекрасно…

Лицо Медведя мгновенно прояснилось и разгладилось. Так на нем отражалась решимость. Он стал холодным и неподатливым. Пусть не разговаривает. Все равно. Главное, она с ним. И с ним и останется, что бы там тот маломерок ни говорил и что бы там она себе ни думала.

Медведь вышел в коридор и поднял сумки.

– Куда ты?

Конечно, она пошла за ним. Куда она без него? Медведь почувствовал себя павлином, распушившим перья – настолько значима для него была эта ее потребность в нем.

– К машине. Спущу сумки и вернусь за пакетами и тобой, так что обувайся.

Ангел не ответила. Ну и ладно. Медведь молча запер за собой дверь – проверив все замки несколько раз (не дай бог, Этот вернется и вломится к ним) – и спустился вниз. Он шел пешком. Гудение лифта в такой час могло насторожить соседей: была здесь пара особо назойливых и наблюдательных бабушек, как и в любом подъезде, в общем-то… А Медведь совсем не хотел лишних глаз и лишних неприятностей – ему и уже имеющихся хватало по горло.

Выйдя из подъезда, Медведь внимательно осмотрелся – светлый плащ нигде не мелькал. Остается надеяться, что прохвост смылся… Хотя… Пусть лучше тот сам на это надеется – Медведь и правда свернет ему шею, если сейчас увидит.

Благополучно забросив сумки в багажник и заперев машину, Медведь снова огляделся. Хорошо. Никаких подозрительных шорохов, никаких подозрительных личностей… Подозрительных теней, правда, хватает – но все дело наверняка в ночи и неверном электрическом освещении.

Глубоко вдохнув прохладный воздух, Медведь вошел в подъезд и поднялся по лестнице. Ему нравилось идти вверх пешком. Пусть и живут они довольно высоко, но так ноги чувствуют нагрузку, а Медведь в свою очередь чувствует сами ноги… А если они устают, значит, они еще на месте… И ноющее ощущение в мышцах хоть как-то отвлекало его от завывающих мыслей в голове…

– Ну что, готова?

Ангел присела на табурет у входной двери.

– Угу.

– Ну что ты такая мрачная? Ты все из-за этого?..

– Нет, успокойся… Просто… Я не хочу уезжать. Совсем не хочу.

– Ох, родная, только не надо опять, ладно? Я тебе столько раз объяснял, а после сегодняшнего ты должна наконец понять, насколько небезопасно здесь оставаться!

– Сегодня… Нет, это было другое… Совсем другое…

– Ангел, забудь о нем. Прошу тебя! Все, пойдем в машину.

Медведь подтолкнул ее к дверям, а сам, не разуваясь, прошел по квартире, проверил, везде ли выключен свет, и перекрыл воду в ванной. Очень хозяйственно. Очень предусмотрительно.

Они спустились вниз. Пакеты отправились на заднее сидение, Ангел примостилась на переднем, рядом с ним. Она молчала.

И слава Богу. Медведь не хотел обсуждать случившееся. И просто говорить он не хотел. Когда машина тронулась, начала понемногу набирать скорость и выруливать со двора, Медведю захотелось остановиться и бросить эту затею. Просто вернуться домой и забыть. Но было нельзя…

Домой… Да, это был его дом. И ему не хотелось уезжать. Так же как и Ангелу. Ну неужели она не понимает, что ему это тоже дается очень нелегко?

Медведь стиснул зубы и направил машину к выезду из города. Он не знал, куда едет.

Ангел отвернулась к окну.

33

Холодно… Ужасно холодно и уныло… И ноги затекли… Все-таки путешествовать на машине – далеко не самый комфортный способ. И пусть самый неприметный. Плевать. Пусть ее заметят, пусть узнают, пусть делают, что хотят – ей все равно.

Они останавливались лишь раз – на какой-то полузаброшенной заправке, где Ангел вышла из машины, чтобы поискать туалет. Ей было нехорошо. То ли укачало в дороге, то ли… Вновь вернулись мысли о беременности, и Ангел мягко прижала руку к животу, пытаясь… Нет, она не чувствует. Конечно, она ничего не чувствует… Даже если она права, то еще очень рано… Но тревога не отпускала.

Ангел умылась холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. Кошмарно… Неубранные волосы, ни крошки макияжа… И такая измученная обреченность в глазах… Самой мерзко.

Ангел с силой похлопала себя по щекам. Больно… По крайней мере, к серости ее лица добавился хоть какой-то цвет – и она отчасти проснулась.

Всю дорогу ей ужасно хотелось спать, но почему-то засыпать она боялась. Машина двигалась в ночной темноте по совершенно пустой дороге в совершенно безлюдных краях… Это было страшно. Словно весь мир вымер. И каждую секунду Ангел ждала, что та же участь вот-вот постигнет и их.

К тому же она постоянно возвращалась мыслями к Крылатому… Что ему было известно? Неужели он и правда нашел ее по стуку? Тогда она вовсе и не ждет ребенка, тогда она слышит сердце Крылатого… Но как такое возможно? Ангел сомневалась, но при этом все сильнее верила, что именно так все и обстоит – сейчас, когда они отъезжали от города, стук стихал… А в последние часы он был просто оглушительным – словно чем ближе был к ней Крылатый, тем отчетливее раздавался стук… Да… Связь есть… Но… Как? Почему?

Ангелу захотелось плакать. Она совершенно запуталась… Если он прав в этом, то не врал и о судьбе, о предназначенности… Но… Она же с Медведем. Она не может с ним расстаться из-за каких-то слов какого-то крылатого парня… Глупо… До чего же глупо!

Ангел потерла воспаленные глаза рукой. За окнами машины проносился лес, а перед ее внутренним взором вновь и вновь мелькали воспоминания – первая встреча, случайное знакомство на пикнике у каких-то общих друзей, первое свидание в парке, под дождем…Все эти годы… Все эти годы ей было так хорошо с ним.

Нет! Что бы там ни было, но она остается с Медведем. Разве сейчас она не с ним? Едет куда-то навстречу лучшему будущему. И оно у них будет, обязательно будет.

А Крылатый… Что ж, она бы не отказалась вновь встретить его. Но без Медведя. Чтобы история не повторилась. Чтобы она смогла спросить то, что должна. Чтобы она смогла получить свои ответы.

И ровный, гулкий стук в ушах и сердце подсказывал ей, что это встреча еще будет. Что куда бы Медведь ее ни увез, один человек точно сумеет ее найти.

Ангел прижала пальцы к ложбинке между ключицами – да… Здесь она этот стук могла ощущать и тактильно, и он ей не мерещился… Вот только… Может, это просто ее пульс?

Из темноты вдруг выскочило и с ревом пронеслось мимо яркое пятно света.

– Вот ненормальный! Он что, один по трассе едет!?

За всю дорогу Медведь впервые что-то сказал.

Сердце Ангела бешено заколотилось. Размеренное биение под пальцами оставалось ровным и гладким. Нет. Это не свое сердце она ощущает.

Не свое…

34

Ранним утром Медведь остановился в небольшом городке и снял комнату в местной дешевой гостинице. Со стен осыпалась штукатурка, двери скрипели при малейшем движении, а окна если и открывались – то потом ни в какую не хотели закрываться без помощи молотка.

Все равно.

Им нужно провести здесь день. Всего один день. И ночью они двинутся дальше.

Здесь они не останутся сразу по нескольким причинам. Во-первых, они еще недостаточно далеко от дома. А во-вторых, такие маленькие городки, как этот, живут исключительно слухами. Кто-то кому-то скажет, что заметил, как новый докторохранникдворник (Медведь понятия не имел, сможет ли устроиться по специальности) привез с собой девушку, снял квартиру, и с тех пор девушку так никто и не видел. И только в маленьких городках люди, живущие в одном подъезде действительно знают друг друга, ходят за солью и сахаром, просят присмотреть за детьми, оставляют соседям цветы и кошек на время отпуска. А как только пройдет слух о несчастной больной девушке (а ее определенно сочтут как минимум больной, раз она не выходит из дома), сразу начнутся сердечные визиты. Обязательно ведь нужно познакомиться, пожелать выздоровления – и насплетничаться всласть с подружками о том, что удалось выведать.

Нет. Маленький город не для них. Затеряться можно лишь в по-настоящему огромном мегаполисе. Только бы при этом самому не потеряться…

Весь день они не выходили из номера, еду Медведь заказывал по телефону. Какое-никакое, а кафе при этой ночлежке было… Но им многого и не требовалось. Консервы и макароны в пакетиках лучше поберечь. Мало ли что случится…

Однако в этот день, по крайней мере, ничего не случалось. Большую часть суток они проспали, плотно задернув шторы и подперев закрытую на все замки и задвижку дверь стулом. Просто на всякий случай.

Ангел прижималась щекой к груди Медведя – и все было хорошо.

В какой бы ситуации они ни оказались, она рядом – а значит, ему ничего не страшно.

Но, проснувшись, сам Медведь сразу же вернулся к мысли о Крылатом. И ему все-таки стало страшно. Те вещи, что он говорил… Нет, Медведь вовсе не жалел, что вышвырнул паршивца из своего дома, но… Возможно, только возможно, – но Ангел была права… Ведь он оказался таким же. И он так спокойно относился к тому, что произошло с ними… Он явно знал что-то, чего не знали они. И он мог бы объяснить…

Но Медведю категорически не нравилось то, что тот парень говорил о себе и Ангеле. Он собирался забрать ее… И не для опытов, чего Медведь боялся вначале. Он хотел ее для себя. А такого допускать Медведь не собирался. И пусть он никогда не узнает правды, пусть – ему не важно. Важно лишь, чтобы Ангел осталась с ним.

Да, он собственник. Да, она принадлежит ему. И он ничуть не стыдится того факта, что на все пойдет, лишь бы это не изменилось.

Ей и самой так будет спокойнее. Да. Он знает. Ей ни к чему ответы. Она будет волноваться и думать о том, как могла бы жить без него… Со своим Крылом и с этим Крылатым…

Нет, это вовсе ни к чему.

Как только достаточно стемнело, Медведь выписался из номера и вновь усадил Ангела в машину.

Дорога ждала их.

Дорога вела их в ночь.

И ни один из них не знал, чем эта ночь закончится. Да, утро настанет. Обязательно настанет. Но вот что оно может им принести, кроме новых разочарований?

Всю дорогу Ангел молчала и думала. Это плохой знак.

Когда на очередной заправке Ангел пошла в туалет, Медведь стал изучать карту автодорог – вот оно!

Теперь он знал, куда они направляются. Да, пусть это еще лишних три дня пути, но теперь у него есть цель. А завтра, когда Ангел будет спать, он обзвонит несколько объявлений о сдаче жилья – благо, с интернетом найти такие объявления не составит никакого труда. А может, заодно и договорится о каком-нибудь собеседовании. И когда они приедут, им уже будет, за что уцепиться.

Именно так он и сделает. А по приезде первым делом купит ей краски и холст. Она отвлечется и не будет вспоминать о Крылатом. Не будет думать о Крыле. Не будет думать о Полете.

И останется с ним.

И все будет как раньше.

35

Ей здесь не то, чтобы не нравилось… Но все было как-то не так.

Уже четыре дня они жили в маленькой съемной квартирке. Ангел до сих пор не могла понять, как Медведь сумел так быстро все организовать – и с жильем, и с работой… Он ведь куда-то устроился… Правда, то ли санитаром, то ли просто уборщиком – она так и не поняла. Они не слишком много обсуждали это. Они не слишком много разговаривали.

Медведь купил ей краски – и она часами сидела перед холстом. Ей не хотелось рисовать. Ближе к вечеру она автоматическими, механическими движениями начала заполнять полотно пестрыми геометрическими фигурами. Просто так, чтобы не оставалось пустого пространства. Как будто она трудилась весь день. Чтобы он ничего такого не подумал… Но ей это не нравилось. Ей не хотелось рисовать. А потому все, выходящее здесь из-под ее кисти, было вымученным и ненастоящим. И это было хуже всего…

Все было картонным. Все было пресным. Все было таким серым и чужим… Да, она пыталась привыкнуть к новому месту, к новой жизни, и времени ведь прошло немного… Может, ей именно это и нужно – больше времени… Но пока что она смотрела в окно – и видела только унылый двор, невыразительные дома и мрачное небо.

Погода испортилась. Как и вся ее прежняя жизнь, солнце померкло и забылось. Всего за пару дней изменилось все – небо стало сумрачным, все чаще затянутым облаками и тучами, листва окончательно пожухла и обесцветилась. В воздухе пахло дождем. Но Ангела больше не радовал этот запах. Почему-то приход осени опечалил Ангела.

То ли оттого, сколько счастья эта осень должна была принести… Но так и не принесет. Ангел не знала.

Но приход осени совершенно ничего ей не сулил. Теперь она точно не сможет выйти на воздух, вырваться, просто пройтись и подышать. Ей было холодно даже в квартирке. Конечно, дело было в том, что еще не дали отопление, но и одеть ей было нечего. Ни один свитер не налезал на Крыло так, чтобы не сдавливать его. А Ангел вовсе не хотела, чтобы Крыло что-то ограничивало и сдерживало. Хватит ограничений и с нее одной. Пусть хотя бы Крыло будет свободным. Ну, насколько это возможно…

Но не только это не давало ей покоя.

Гнетущее чувство одиночества лишь усиливал непрерывный стук в ушах.

Она пыталась объяснить это Медведю, но он не хотел прислушиваться. Может, не думал, что она серьезно. Может, не хотел забивать себе голову очередными проблемами.

Но она знала, что означает этот стук. Разгадки. Ответы. И она сидела целыми днями с кисточкой в руке перед пустым холстом – и силилась понять, приближается Он или удаляется, усиливается ли стук или затихает?

Однако пока стук был – она могла быть уверена, что где-то есть Он, тот, кто знает все ответы, тот, кто нужен ей до умопомрачения, тот, о ком она совершенно ничего не знает, кроме того, что Он такой же, как она сама…

Она ждала, отчаянно ждала, когда стук начнет оглушать ее. Это будет означать, что он нашел ее. Вновь нашел. И они встретятся. И он расскажет ей все, что знает. И, возможно, тогда она сможет жить дальше. Если поймет, для чего, поймет и как.

Медведь приходил по вечерам с работы и лишь мельком смотрел на ее работы. Заметил ли он, как они изменились? Или его устраивает уже просто то, что они есть? Что она не сидит без дела целыми днями?

А она ведь сидит. Догадывается ли он, что она это все малюет исключительно для отмазки? Что абсолютно никакой мысли и ценности эти пестрые краски не несут? Что их яркость вовсе не означает, будто ей полегчало и стало веселее жить?

Кем бы Медведь ни устроился, но он больше не работал по ночам. Он уходил утром и приходил в шесть.

А однажды в пять в дверь позвонили.

Ангел встрепенулась. Кто это может быть? Медведь всегда сам открывал дверь. Да, у нее были свои ключи, но она никогда ими не пользовалась. Ей вообще порой казалось, что Медведь предоставил ей запасную связку ключей лишь затем, чтобы она не чувствовала себя пленницей. Ну, не так сильно, как могла бы.

А тут в дверь позвонили… Даже если это Медведь пришел раньше с работы…

Ангел испугалась. Она вцепилась в синий халатик и стала натягивать его поверх Крыла и разрезанного и благополучно завязанного у шеи топика.

Звонок повторился. Ангел на цыпочках подошла к двери, едва дыша, боясь, что наткнется на что-нибудь, уронит с диким грохотом и выдаст себя… Ну а вдруг это воры? И тогда если они решат, что дома никого нет, обязательно вломятся… Но что, если это именно за ней?

Ангел боялась. Но звонок повторился. Здесь, у двери, он звучал гораздо громче. И почему-то это придало ей решимости. Ангел глубоко вдохнула и открыла дверь, проклиная тех, кто не предусмотрел в ней глазка.

На пороге стоял Крылатый.

– Э-э-э, милая, как же ты неумело маскируешь Крыло. Тебя еще о-о-очень многому учить, – с первого же слова он улыбался этой своей очаровательной улыбкой, доверительно и дружески глядя на Ангела. Будто знал ее всю жизнь.

– Ты?..

– Я.

– Но… Как?... То есть... Почему я не слышала тебя?

– Я отключился. Может, я войду?

– Ой, да, конечно…

Ангел сама не понимала, что с ней творится. И почему она сразу не впустила его? Она ведь ждала, что он придет, она ведь жаждала его появления… И при этом начала обсуждать с ним Стук прямо в подъезде…

Крылатый вновь дружелюбно усмехнулся, проходя мимо Ангела в квартиру.

Он огляделся.

– Скромненько тут у вас… И не обижайся, но как-то не очень уютно.

– Мы всего несколько дней как переехали… Обживаться времени не было.

– М, ясно… Не от меня бежали, надеюсь?

– Ну-у-у…

– Хотя нет, что же это я, ведь когда я пришел, вы уже были на чемоданах.

Какой наблюдательный…

Крылатый размеренным шагом прошел прямо в комнату. Да… Наглости ему тоже не занимать.

Уселся на диванчик. Продавленный серый пылесборник протяжно застонал под ним.

– Ну что же… Давай поговорим?

Он мягко похлопал по дивану рядом с собой. Ангел села на стул напротив.

Слишком уж доверительный жест… Слишком уж возмутительный для чужого…

Хотя она и ощущала в нем какое-то родство… Хотя почему какое-то? Вполне очевидное. Крылатый усмехнулся, привстал и снял свой плащ, уже ставший для Ангела привычным – настолько часто за последние дни возникала перед ее глазами картинка того эпизода, когда он сбрасывает серо-коричневую ткань и освобождает Крыло, и как проворно вновь прячет его под плащ в конце. Она даже стала подумывать о том, не купить ли ей самой такой же – раз под ним так ловко получается скрывать новоприобретенную конечность.

И вот теперь они сидели друг напротив друга. Крылатый откинулся на спинку дивана, насколько позволяло Крыло. Ангелу было менее комфортно – халатик прижимал ее собственное Крыло к телу, и сидеть было ужасно неудобно – слишком сильно приходилось изгибать Его.

Но снимать халат она не собиралась. Пусть неудобно, и пусть она под ним одета – сам этот гипотетический жест казался ей каким-то неприличным…

– Ну что ж, давай поговорим.

Ангел постаралась вложить в голос всю уверенность. Крылатый только улыбнулся. Она непроизвольно – или произвольно? – повторила его слова.

– Итак… Что ты хочешь узнать?

«Все!», хотела воскликнуть Ангел, но это бы снова вызвало эту его улыбочку…

– Ну… Я примерно понимаю, как ты постоянно находишь меня. Но… Объясни мне, почему?

– Правильный вопрос. То, что я отвечу на него, отбросит множество других вопросов в сторону. В общем… Мы с тобой связаны. Это ты, вероятно, уже поняла. Связаны мы неразрывно – и притом силами, которые выше обычного человеческого понимания. В том месте, где я сейчас живу, эти силы принято называть Судьбой.

Ангел недоверчиво фыркнула.

Брови Крылатого взметнулись вверх, он подался вперед.

– Не веришь? А зря… Как иначе, по-твоему, можно объяснить это? – Он выразительно кивнул налево и расправил Крыло. – Думаешь, это может быть случайностью? А то, что я слышу тебя, только тебя, из всех людей, что между нами есть некая нить, что Крылья наши симметричны – мое левое, твое – правое? Как бы ты объяснила это все, если не Судьбой?

Ангел задумалась, нахмурилась…

– Поверь, не существует другого объяснения – потому что мое единственно верное. Иначе не может быть. Это – Судьба.

– Но это же смешно!

– Ничуть, – лицо Крылатого странным образом расслабилось, когда он спокойно вновь откинулся на спинку дивана.

– Но как же… Ты приходишь сюда, начинаешь рассказывать мне о Судьбе… А ведь я даже не знаю тебя, я никогда не видела тебя до той ночи!

– Но именно в этом все и дело! Судьба так и действует – сводит двух посторонних, незнакомых друг другу людей, чтобы они стали родными, единственно важными и ценными друг для друга! – Тут Крылатый наклонился к Ангелу и порывисто схватил ее за руки.

– Господи, да я же вижу тебя вообще второй раз в жизни! – Ангел отбросила его руки и вскочила со стула. – Мне не нужна вся эта ерунда, мне просто нужны ответы!

– Именно их я и даю тебе. – Крылатый тоже поднялся. Медленно и величественно. Перья на его Крыле тихонько шуршали, словно по комнате проносился ветер. – Наш ответ – Судьба.

Он снова потянулся к Ангелу, но она отскочила в сторону.

– Не трогай меня! Отойди! Не приближайся, прошу тебя!

Крылатый тут же замер. Он слушался ее. По крайней мере, в этом.

– Как пожелаешь.

– Уходи.

Голос Ангела показался ей самой холодным и суровым. Она не узнала его.

Крылатый не рассердился. Он не обиделся. Во всяком случае, не подал вида.

– Хорошо. Я уйду. Но я вернусь. Запомни, я всегда смогу найти тебя. И вернусь я очень скоро. Подумай о том, что я сказал тебе. Это и правда Судьба.

Крылатый натянул плащ, начал застегиваться.

– Знаешь, там, где я живу, верят в Судьбу. И верят в нас. Нам не случайно даны эти Крылья. Если мы будем вместе – мы сможем летать. Неужели тебе этого не хочется?

Он вышел в коридор и отпер дверь. На пороге обернулся:

– Подумай об этом. А я скоро вернусь к тебе. Вернусь за тобой. Потому что уверен, что ты как следует все обдумаешь.

Он закрыл дверь и вышел. Ангел молчала. Внезапно она дернулась вперед и заперла дверь на все возможные замки.

Сумасшествие…

Что он тут наплел?

Судьба?

Летать?

Быть с ним?

Она и правда видела его всего два раза! Два раза! Это же уму непостижимо! И он ей рассказывает о Судьбе? О Предназначенности? О Крыльях, черт побери?!

Ангел была в ярости.

Она не знала, что и думать.

Она не знала, что ей делать.

Ей хотелось позвонить Медведю и попросить, чтобы он срочно увез ее куда-нибудь подальше.

Но ведь бесполезно? Он найдет… Она и сейчас слышала его… Стук был очень явственным… Он явно хотел, чтобы она его слышала…

Ей не спрятаться… Он найдет… Но что же это такое, он ведь не глава мафиозного клана! Он ведь не президент, не император, чтобы командовать ею!

Она не хочет иметь с ним дела – и не будет!

Ангел перепроверила все замки, стянула халат, повела Крылом, расправляя занывшие, застоявшиеся мышцы – и пошла на кухню. Ей сейчас нужен был мятный чай. А потом она пойдет рисовать. И пусть ставшую привычной цветную ерунду – пусть! Зато она сосредоточится и отвлечется! Она не будет о нем думать. Он просил подумать? А она не станет. Она не хочет. Не нужен он ей.

Судьба, Полеты!

Полный псих!

36

Когда Медведь вернулся вечером, Ангел была какой-то особенно тихой и угрюмой. Но ни словом не обмолвилась о том, что ее тревожит.

У стены появилась очередная абстракция – довольно большой холст, покрытый красно-зелеными мазками. Агрессивные цвета, резкие штрихи, сумбур и водоворот. Неужели это и творилось у нее в душе? Медведь покачал головой…

Его тревожили эти картины. Ангел перестала создавать всех своих прежних забавных персонажей, зверей, людей, перестала ловить их движения, жесты… Теперь все, что она рисовала – было этой сумятицей, вихрем, кипой осенних листьев, брызгами крови на земле…

Ему становилось не по себе от этих картин, но он старался никак этого не показывать – боялся ее расстроить. Она рисовала – и это уже хорошо само по себе. Она выражала себя, выплескивала на полотно свою боль, свои переживания, мысли и эмоции – и это помогало ей. Наверное.

Поэтому он не вмешивался. Хотя его и беспокоили эти картины… Ужасно беспокоили.

И еще у него из головы не шел Крылатый. На каждом перекрестке Медведю мерещился его плащ, и постоянно казалось, что кто-то пристально смотрит ему в спину, буравит затылок взглядом, пляшущим по нему как алый огонек лазерного прицела.

Медведь не был уверен, что они в безопасности.

Он не хотел признаваться в этом даже себе, но постоянно боялся, что что-то произойдет, что кто-то придет – и одного из этих безличных «кого-то» он уже однажды видел…

Что Медведь будет делать, если он вновь заявится? Ведь он вычислил их прежде, так почему бы ему и не повторить этот свой трюк? И что тогда? Снова бежать? Куда? Им и без того просто несказанно повезло так тихо и быстро устроиться здесь… И крыша, и работа… Все ведь было так хорошо… Так разумно и просто: она дома, он зарабатывает, обеспечивает их обоих… Пусть и на грошовой должности, но им хватит… Им хватит на все необходимое… И они будут тихонько жить себе, радоваться друг другу, держаться друг за друга – а больше ничего ведь и не нужно! Может, их все-таки оставят в покое? Вдруг их все-таки не будут искать?

Но у Медведя не получалось полностью отдаться этой надежде. И когда он видел картины Ангела, он понимал, что и она, скорее всего, думает о том же.

О том, что им никогда больше не жить спокойно.

На улице холодало, и было нужно привезти теплые вещи. Новые покупать сейчас было бы слишком накладно, но и ехать за старыми Медведю не очень хотелось… Ведь ему придется оставить Ангела совсем одну как минимум на три дня… Он боялся рисковать. Но при этом видел, как она ежится в стылой зябкости неотапливаемой квартиры, да и самому рано утром уходить на работу было до крайности свежо. Попросить кого-либо переслать вещи почтой было невозможно – последний, кому они доверились, жестоко предал их. И новый адрес никому знать не нужно. Будет лучше, если они для всех просто исчезнут.

Так что придется ехать самому.

– Милая, я на завтра отпросился с работы, а потом выходные, в которые я там, в общем-то, не нужен, так что я съезжу, пожалуй, за вещами.

– Ты серьезно?

– Ну да. Уже ведь холодает. А мы все теплые вещи оставили… там.

Медведь чуть не сказал «дома». Все же то место, где они обретались сейчас, домом назвать не мог ни один из них.

– А почему так срочно? Почему ты не предупредил меня? Отпросился – значит, уже знал, что поедешь, так почему мне-то не сказал!?

В голосе Ангела Медведю послышались истеричные нотки. Он прекрасно понимал ее. Было страшно. Обоим.

– Я быстро, родная… Я же вижу, как ты мерзнешь, а это тебе на пользу ну никак не пойдет – я не хочу, чтобы ты заболела. Ты и так в последнее время мрачная и вялая… Извини, не смотри на меня так, но ведь правда… Я боюсь, что ты уже могла начать заболевать.

– Глупости, я в полном порядке! Потерплю, скоро уже отопление дадут.

– Через месяц…

– Все равно! Все в порядке со мной, слышишь!? Не нужно никуда ехать.

– Родная, ну что ты… Меня ведь всего три дня не будет. Я постараюсь даже быстрее – ведь мы с тобой ехали по ночам, а теперь я поеду днем, да и плюс вечер-утро… Я точно вернусь раньше.

– Не надо! Останься со мной, прошу тебя! Не надо никуда ехать…

Медведь не мог понять, что с ней происходит. Внезапно Ангел перешла от оборонительной резкости к слезам бессилия… С ней такого никогда не происходило. Почти никогда. Да, Ангел была непредсказуемой, но чтобы ее настроение менялось так стремительно…