Текст книги "Крылья"

Автор книги: Екатерина Архипкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Отшельник же величественно воздел руки к небу и заговорил. Он говорил долго и убедительно, и все это время Ангел силилась разобрать хоть слово.

– О чем он?...

Она шепнула это, подняв полные надежды глаза на Крылатого. Он ведь жил здесь. Уж он-то понимает.

Но Крылатый не шелохнулся. Ни слова не перевел. Урод.

– Что он говорит?..

Ангела грубо ткнули в спину. Она и не заметила, как сзади к ним подошли все те же два верзилы. Или не те же. Не важно. Важно, что они хотели тишины. Она не должна мешать. Видимо, все происходящее было весьма значительной церемонией… Господи… Неужели Крылатый был прав? Неужели они жертвы? Их что, как агнцев, сейчас отведут на заклание? Уложат на какой-нибудь громадный каменный алтарь и выпустят кровь? Или кишки? Или скормят священным крокодилам? Хотя откуда здесь крокодилы?... Черт побери… Не важно, как… Но во имя чего тогда их убьют? В жертву чему или кому собираются принести?

Между тем, Отшельник закончил свою речь. Странно, но его язык больше совсем не казался Ангелу певучим и мелодичным. Он звучал сухо и угрожающе.

Как только старик опустил свои руки, два индуса вплотную подошли к Ангелу и Крылатому, встали по бокам от них – и ухватили за плечи. Теперь они стали цепочкой из четырех человек. Вырваться еще меньше шансов… Но что бы ни придумала Ангел, Крылатый явно не собирался абсолютно ничего предпринимать. Он так и стоял статуей, едва моргая своими стеклянными глазами.

Конвоиры пришли в движение – двигаться пришлось и Ангелу с Крылатым. Круг расступился, Отшельник повернулся к ним спиной и пошел впереди импровизированного шествия. Но куда их ведут? Ангел не помнила, чтобы хоть раз шла этой тропой за все то время, что провела в деревне. Но высокий индус крепко держал ее локоть и тянул вперед. У нее не было выбора.

И она шла, пока лес не расступился.

Толпа за спиной по-прежнему хранила молчание. Ангел же шумно выдохнула.

Перед ней раскинулась долина, покрытая густыми джунглями. Они стояли на небольшом утесе, с которого открывался просто невообразимый вид на все это необъятное пространство далеко внизу. А справа от них стоял видавший виды самолетик.

Потрепанный ветром и дождем, но она узнала его. Именно эти крылья доставили ее сюда. Так может?.. Нет, это бред… Но все же… Может, ее сейчас посадят внутрь и увезут обратно? А Крылатый такой мрачный именно потому, что не хочет улетать? Ну да, точно! Но… Зачем тогда лиана? Зачем весь этот спектакль со связыванием рук и защитное кольцо из живых людей?... Нет… Так просто ее никто отсюда не отпустит… Ангел вообще сомневалась, что ее когда-нибудь куда-нибудь отпустят…

Рядом вновь оказался Отшельник. Он положил свою ладонь на сплетенные лианой руки Ангела и Крылатого и произнес лишь одно слово.

– Пора.

Ангел вздрогнула от неожиданности – Крылатый впервые обратился к ней. Сначала она подумала, что он предлагает что-то сделать, как-то вырваться, но… Но он всего-навсего перевел ей то, что сказал Отшельник. Пора. Пора что? Умирать?

– Что именно?

– Лететь.

– Лететь?? Ты серьезно? Мы же не готовы, мы же… И что, обязательно с такой высоты? Да мы же разобьемся, и пискнуть не успеем!

– Не истери.

Его голос был холодным и невыразительным. Твердым и негнущимся. Она уже слышала такой голос. Спорить не имело смысла.

– Но как мы?..

– Сперва нужно настроиться.

– Что? Ты понимаешь вообще, что говоришь? За нами стоит толпа народу, которые только и ждут, чтобы столкнуть нас вниз, а ты предлагаешь настроиться?!

– Не истери! Я прошу тебя просто успокоиться.

– Успокоиться??

– Да!

Он крикнул на нее. Нужно было сразу перестать спорить. Но жить ей хотелось как-то больше, чем избегать конфликтов.

Она затихла. Он выдохнул и закрыл глаза. Когда он вновь посмотрел на нее, Ангел заметила оттепель – больше не было стекла и холода. Он снова стал живым. И ему тоже было страшно. Но он хотел ее успокоить.

– Нам нужно настроиться друг на друга. Вспомнить, как было тогда. И может быть, что-то и получится…

– Может быть? То есть ты еще и не уверен?

– В таком деле нельзя быть уверенным… Но мы должны попытаться… Выбора просто нет.

– Но почему нет?! – глаза Ангела вновь обожгли подступающие слезы. – Неужели с ними нельзя договориться? Неужели они не дадут подождать, подготовиться?...

– Нет. Не проси сейчас вдаваться в детали, но другого момента у нас не будет. Все должно состояться именно этим утром. Или не состояться… Но сегодня точно все разрешится…

– Господи… Но я же… Я не могу! Я боюсь… Мы же… Мы же погибнем сейчас…

Пропасть перед ней казалась такой глубокой… Падение будет вечным… И слишком коротким. Ей не хватит, чтобы все вспомнить… Ей не хватит, чтобы подвести итог своей жизни… Медведь… Она ведь так и не вернулась к нему, так и не объяснила, не извинилась…

Настроиться… Как же… Легче легкого. Вот сейчас они стоят друг напротив друга – и что? Чувствуют ли что-то? Крылатый взял ее за руку. И что? Ее сердце колотится так бешено… Она просто не услышит стук его сердца. Не настроится на его зов. Никак. Она не сможет… Не совпадут… Они не совпадут так, как тогда. Для этого ей нужно спокойствие, нужно уединение, нужно… Нужно… Господи, да сколько же ей всего нужно!

Крылатый обнял ее.

– Закрой глаза…

Она закрыла. Так легче. Теперь она не видела толпы. Не видела Отшельника. Не видела той кошмарной высоты, с которой ей предстояло рухнуть всего через пару минут.

Она вцепилась в Крылатого, сжала его плечи, стараясь каждой клеточкой поплотнее к нему прикрепиться… Как утопающий хватается за соломинку… Да, именно так… Она сейчас тонула. И этот малознакомый ей человек был ее единственной надеждой. Ведь еще что-то может и получиться… В целом мире у него одного есть такое Крыло, как у нее. В целом мире с ним одним она хотя бы теоретически сможет полететь и выжить…

Ангел чувствует тепло… Она успокаивается. Понемногу, но все же… Так она всегда чувствовала себя с Медведем. Что бы ни случилось, он мог ее успокоить… В его руках ей всегда было уютно… Ну, почти всегда… Но в любом случае, это было очень похоже на то ощущение. Родное и близкое… Одно в целом мире… Бьющееся рядом его сердце…

Как же редко она думала о нем в последнее время… Ей снова стало стыдно за себя. Ужасно редко… Ужасно мало… Осталось всего несколько мгновений, прежде чем они шагнут в неизвестное – и погибнут, скорее всего… А Медведь, ее милый Медведь так ни о чем и не узнает… Не узнает, где она побывала… А она так и не узнает, что стало с ним… И как он справился без нее… А ведь справился, наверняка… Он сильный…

Такой сильный… И она не очень ему и нужна. Может, и лучше, если он не узнает, как все кончилось для нее. Ему хватит боли. А если он уже не любит ее и не хочет вспоминать – то она и не хотела бы, чтобы он знал… Вдруг еще посмеется над ней и ее нелепым финалом… Разбиться со скалы… Птичка… Ага… Нет, его смех нужен ей куда меньше его боли… В любом случае хорошо, что он не знает… Хорошо, что его нет здесь сейчас…

Так ему будет легче… И ей тоже.

И пусть он будет счастлив.

Что бы сейчас ни случилось, это единственное, чего она хотела бы пожелать.

Ангел открыла глаза – Отшельник по-прежнему стоял рядом. Странно, что и в этот раз она не почувствовала, как он приблизился к ним. Она внутренне сжалась, покой, с таким трудом обретенный, начал испаряться… Но старик мягко положил ладони им на плечи. Теперь его глаза выражали сочувствие… И что-то еще, чего Ангел не могла определить. Надежду? Веру? Предвкушение?

Пара слов… Ангел вновь не поняла их. Но интонация разительно отличалась от всего, что он говорил этим утром. Нет больше властности, нет понукания, нет громогласности… Теперь он обращался только к ним. Не к толпе. Не к своему народу. А лишь к ним двоим. К чужеземцам, волею Судьбы ставшим частью их древнего мира.

– Не бойтесь. Верьте.

Крылатый смотрел на Отшельника с благодарностью. Хотела бы Ангел сейчас ощущать нечто подобное… Но… Она никак не могла оправиться от Тревоги, которую ощущала теперь каждый раз, когда Отшельник оказывался рядом.

Но вот он отступил в сторону, смешался с толпой, не проронившей ни звука с тех пор, как они выбрались на это уступ. И в этой тишине не было больше ничего, кроме леса. Кроме шелеста зеленых крон, криков каких-то мелких обезьян, резвящихся в ветвях – и перекликивания птиц. Ангел пока не видела их, но слышала – лес, казалось, был полон ими. Она это чувствовала. И отчего-то казалось, что и птицы чувствовали ее. И их звонкие разноголосые выкрики имели лишь одну цель – подбодрить ее.

Она закрыла глаза, глубоко вдохнув в себя лес и свободу, – и открыла их снова. Теперь она спокойна. Что бы ни случилось. Важен только этот зеленый момент, и ей абсолютно все равно, что случится после него. Таков закон жизни. Жить одной минутой. И Судьба привела ее сюда, на этот утес, подарила Крыло, разбила все планы на ближайшие пятьдесят лет именно затем, чтобы научить этому. Важен лишь момент. Лишь здесь и сейчас. И не существует никакого «после».

Они встали на самом краю. Не сговариваясь. Просто оба одновременно начали движение. Он чувствовал ее… Как же это прекрасно. А ведь вполне возможно, что он ощущал и все остальное: и лес, и птиц, и момент… Ангел не знала наверняка. Но была почти уверена. Эта идеальная синхронность сейчас радовала ее. Как и теплое солнце, как и голубое небо, растянувшееся над всем необъятным миром, как и поющая пустота под ногами. Как все, что дано ей по праву жизни. Как и все, что подарено ей самой Судьбой.

Оба повернулись лицом к лесу – и обхватили друг друга рукой. Ангел отчетливо ощущала тепло Крылатого своим левым боком, и то, как нежно впиваются в ее правый бок его пальцы. Она и сама так же держала его – бережно, но крепко. Держала его – и держалась за него. Сейчас он казался сокровищем. Единственным ценным человеком в ее жизни – и единственным, кто сейчас мог бы быть рядом. Во всем мире. И ведь он нашел ее. Одну из столь многих… Волшебство. Иначе и не назвать то, что происходило с ними все это время. Или… Может, пора уже принять так любимое Крылатым слово «Судьба»? Теперь Ангел не стала бы спорить. Что бы ни чувствовало ее сердце… Медведь… С Судьбой нельзя спорить. Она все равно приведет тебя туда, куда запланировано.

Прыжок.

Даже не прыжок.

Один шаг.

Идеально синхронный – и мир пропадает. Их сердца падают на немыслимую глубину – но чувствуют друг друга. Пусть и испуганно, но эти два комочка плоти словно стремятся обняться, прижаться друг к другу в поисках защиты – и начинают биться в такт. Магия зеленого колодца возвращается. И два Крыла распахиваются, резко тормозя падение. Идеальная синхронность. Удар… Второй… Третий… И Ангел наконец осмелилась открыть глаза.

Теперь лес проносился под ней с неожиданной скоростью – а из его ветвей с приветственными песнями взмывали ввысь птицы – они были рады им. Рады своим новым сородичам. Или сородичу? Можно ли их считать двумя птицами, если полет возможен лишь для обоих одновременно? Две половины птицы. Две половины целого. Ангел и Крылатый стали набирать высоту – и почти вертикально пронеслись перед утесом, заложив крутой вираж над толпой, которая буквально взорвалась ликующими возгласами.

Вот чего от них ждали. Вовсе не кровавого месива на дне долины. Нет. Полета. Свободы. Счастья. Легкости. Надежды. Веры.

Все это Ангел могла бы сейчас разглядеть в их глазах, если бы летела чуть ниже. И все это она и без того чувствовала в своем сердце. И в сердце Крылатого.

Он рядом. Настолько близко, насколько это только возможно. Теперь не только боком, но и всем своим существом Ангел воспринимает исходящую от него Надежность. Тепло и Уверенность. Он держит ее. И ни за что не отпустит. Никогда. А она держит его. И какое же испытывает сейчас счастье!

Еще один круг над лесом… Два сильных Крыла рассекают воздух, ловят его потоки и ручейки – и как же они послушны! Ангел больше не боится высоты. Она сходит с ума от восторга – и тем сильнее, чем выше они взлетают. Но… Пора. Они плавно поворачивают к утесу – и приземляются. Однако им даже не довелось узнать, каково это – садиться на твердую землю, подобно птице – их подхватили руки ревущей от радости толпы… Три года… Три года – а кто-то и гораздо дольше – ждали эти люди чуда, которое могло и не произойти. Но то, во что они верили – сбылось сегодня утром. А значит, в мире нет ничего невозможного. Нужно лишь полагаться на Судьбу. Она не обманет.

Людская река понесла Крылатых обратно в деревню. Больше не пленники – гости/герои/боги. Со всех сторон неслись обрывки песен, смех, лица некоторых были залиты слезами – но слезами счастья и благоговения.

Жаль, что Медведь этого не видел. Но вот… Понял бы он? Конечно, понял бы… Он все понимал. Как же хотелось сейчас Ангелу поделиться с ним пережитым, показать этот мир, объяснить, на что она оказалась способна… рядом с Крылатым.

Сердце снова больно стиснула печаль.

Но шумная поющая толпа уже уносила ее в деревню. Подальше от самолета, утеса и горьких мыслей. Подальше от старых воспоминаний.

39.14

Эйфория! Ангел не может найти другого слова. Уже два дня только так и можно описать ее состояние. Она не перестает вспоминать, переживать заново – и ощущать как наяву эту силу двух великолепных Крыльев, так четко настроенных друг на друга, так слаженно бьющих по воздуху и разбивающих при этом все законы физики и биологии вдребезги.

Какая мощь! Какое упоение она при этом испытывала!.. Эта свобода, эта песнь ветра в ушах, мельчайшие потоки воздуха, струящиеся между пальцами и перьями, опоясывающие, щекочущие…

И Крылатый тоже счастлив. Он больше не переживает. А ведь как трясся, как ходил, мрачнее самых мрачных туч в дни перед полетом, как прятался от нее и избегал разговоров! Да и она хороша… На утесе так перепугалась! А оказалось, что бояться им совершенно нечего. Они оба зря переживали. Когда они вместе – высота не страшна. Да и страшно ли вообще что-нибудь?

Тут Ангел поняла, что увлеклась – и одернула себя. Радость радостью, а нужно быть и пореалистичнее. Они не Супергерои, чтобы так рассуждать о страхе. Они точно так же сгорят в огне, захлебнутся в океане, да даже банально упадут с лестницы и сломают шею. Или ногу. Не важно. Но как бы то ни было, страх перед прыжком, даже ужас, который они оба испытали – в итоге и разогнал кровь до предела, и стал тем противовесом, который так четко показал им упоение полетом. Вероятно, не будь того страха, она сейчас так прекрасно не чувствовала бы себя, мир вокруг не зеленел и не светился бы так отчаянно, заполнившись всеми песнями и птичьими трелями мира.

Словом, после Прыжка все изменилось.

Крылатый даже стал как-то приветливее с ней… Добрее. Он больше не подкалывал и не издевался – разительная перемена. Конечно, по каким-то двум дням сложно судить, насколько эта перемена долговременна, но все же…

Он стал словно даже… Нежнее. Заботливее. На общей трапезе в деревне после Полета он взбивал для нее подушку, например. Казалось бы – не все ли равно, на чем сидеть? Но он старался. И как-то с особенной учтивостью провожал Ангела к ее хижине ночью. Тут домов-то десять штук, неужели она бы заблудилась? Но нет… Проводил. Да так, будто она – его девушка… И встречаются они от силы пару дней – или неделю – и пока еще оба этого стесняются, стесняются отношений и друг друга – но и что-нибудь испортить очень и очень боятся. Почему-то именно такое впечатление сложилось у Ангела. Но…. Но ведь это неправильно. Что бы там ни произошло – а она ведь не девушка Крылатого. Она с Медведем… Была. Пока не улетела на край земли с Крылатым… Черт побери… Ангел вновь запуталась.

Так что же теперь? Она с Крылатым? Судьба, Пещера, Полет – да, их многое связало, конечно, но… Но ведь она не любит его. Допустим, конечно, он стал ей немного интересен… Но ведь это в силу объективных причин. Она ищет в нем то, что могла бы найти и в себе. Некие общие черты, знаки, по которым их могли выбрать – но не находила. Ничего конкретного. Пока ничего. Но она продолжит его изучать. Однако к чему же тогда это ее приведет? К чему это приведет их обоих?

Вот например, Ангел проснулась утром – и на пороге своей лачуги нашла букет тропических цветов. Такие росли повсюду – на лианах, ветвях, низких кустах с мягкими упругими ветвями… Но ведь он этот букет собирал. Он думал о ней.

Ангелу тогда стало не по себе. И сейчас, когда она смотрела на цветы, стоящие в углу в простом глиняном горшке, она думала о Медведе. Ведь это же неправильно. Всегда только он дарил ей цветы. Всегда только он провожал ее до дома… А потом и до их общего дома… И прямо до спальни… И шел вместе с ней в ее сны… И это было правильно. Ведь рядом был Он. А только так и должна была идти ее жизнь.

Почему же так резко все изменилось? Почему? И с каждым знаком внимания со стороны Крылатого, с каждым его любезным жестом она думала о Медведе все упорнее. Она все отчетливей вспоминала его, до тех пор, пока не начинало казаться, что он сидит рядом с ней. Но, конечно же, никого не было рядом, когда она открывала глаза. Если только улыбающийся Крылатый мелькнет в толпе. Но Ангелу не хотелось думать о нем. Не хотелось, собственно, думать и о Медведе – слишком уж больно… Но не получалось. Он просто появлялся – и никуда не уходил из ее головы.

– Привет, ты здесь?

Привет… Какой же приветливый выкрик донесся с улицы. Это Крылатый. Стучать здесь было не во что – двери по сути не было, а плетеные стены слишком напоминали корзинку, по ним невозможно стучать… Привет… Это он теперь взял за моду так ее приветствовать. Больше не врывался в ее хижину. Сама вежливость – и приветливость. Это почему-то раздражало. Ангелу не нужно было его дружелюбия…

Но выходить было нужно. Сегодня вечером в деревне снова будет праздник – и раз уж Крылатый пришел за ней, идти пора, их уже ждут. Точнее, ее. Крылатый-то постоянно был на виду, среди обожающей его публики. Жители деревни ведь больше не опускали глаза при встрече с ними. Они теперь не боялись смотреть открыто – пожирая взглядом, то ли завидуя, то ли восторгаясь. И Ангелу это не очень нравилось.

Она предпочитала тихо сидеть на своей кушетке, следя за переливами солнца в щелях стен и прислушиваясь к звукам, долетающим снаружи. Но не выходя. А вот Крылатый, похоже, наслаждался новым вниманием. Его ничто не смущало. Он это воспринимал как должное, как само собой разумеющееся – и потому пребывал на людях как можно больше. Иногда Ангелу казалось, что он и по ночам где-то там, снаружи, сидит у костра, курит видавший виды кальян с кем-то из местных, или просто сидит под деревом и смотрит на ее дом. Но сам не под крышей. Снаружи. Под небом. Словно дикий зверь. Нет. Скорее, как дворовой кот. Да. Именно так. Кот, который, вроде бы, и ласкается к каждому, кто обратит внимание – но в то же время и не принадлежит совершенно никому, кроме себя самого.

– Здесь.

Ангел поднялась на ноги.

– Где же мне еще быть, – добавила она себе под нос. Будто он не знает… У Ангела было стойкое ощущение, что он следит за ней. Непонятно, почему, но… Просто так ей казалось.

И вот снова она в круге света. Живого света горячего огня. Искры от него разлетались во все стороны, но до сидящих не долетали – их круг был большим, и между костром и людьми была достаточно широкая площадка. Позже женщины начнут танцевать на ней, как и вчера. Как и позавчера. И завтра тоже будут, наверное… Интересно, сколько вообще будет длиться празднество? Не каждый же день до скончания времен? Когда-то это должно всем надоесть? Ангелу вот уже надоело. И одного вечера вполне хватило. Тогда был полет, было счастье, которым делиться хотелось с каждым встречным, а сейчас… Утренние ощущения разом покинули Ангела, оставив после себя лишь тоску. Опять эту странную тоску, смириться с которой не позволяло даже сказочное присутствие Крыла. Она ведь должна быть счастлива – у нее есть собственное чудо. Да она сама – чудо для всех собравшихся сейчас за костром людей. Вот Отшельник, одобрительно кивает ей и приподнимает в воздух деревянную чашу в приветственном жесте. Вот седая женщина в ярком сари подает ей блюдо с фруктами. Она улыбается, почти сияет. Ангел уверена, что так тепло женщина не улыбалась даже своей дочери, если та у нее когда-либо была. Так чего же ей не хватает? Медведя? Но у нее теперь другая жизнь, другие цели… Цели. Какие цели? У нее разве есть сейчас план? Разве есть что-то, что она должна сделать? Вот с Медведем у нее был план… Пожениться, родить детей, рисовать, устраивать выставку за выставкой… Вместе состариться, в конце концов…

А что было у нее здесь? Кроме Крыла – ничего. Крылатый ей не принадлежал, хоть они с ним и персонажи одной сказки. Хотя, конечно, если бы она захотела, он мог бы, пожалуй, ей принадлежать… Но вот только проблема в том, что она этого как раз и не хотела. Да, он красив. Да, он Крылат. Да, они с ним избранные и одни на свете могут встать в пару и лететь. Но разве это все? Разве больше ничего не нужно?

Вновь Ангел задалась вопросом, что связывает ее с этим человеком? Вот он сидит рядом и ослепительно улыбается. Так открыто и искренне, как никогда раньше при ней не улыбался. Но что с того? Разве она стала причиной этой улыбки? А даже если и так: то она ли сама – или ее Крыло?

– Отведи меня туда.

– Что?

В треске костра и многоголосом пении Крылатый едва расслышал ее голос. Она и сама не знала, сказала ли это вслух, и теперь вздрогнула. Подняла на него глаза. Смотрит, улыбается… В глазах играет огонь, или отражаются звезды… Или… Непонятно.

– Отведи меня туда снова.

Уже громче. Лучше. Теперь он услышал.

– Куда именно?

– В Пещеру.

– Но зачем? Мы же там все осмотрели…

– Ты-то сам много раз туда ходил, а я лишь однажды. Мне нужно.

– Ну хорошо…

Он смотрел на нее удивленно. Оторопело. Как-то подозрительно. Но он согласился. Хорошо. Одна она вряд ли нашла бы дорогу, а попасть туда ей просто необходимо. Может, там она найдет какие-нибудь ответы…

Странно. Даже забавно. Наконец, свершилось то, ради чего она здесь – а вопросов меньше не стало. И на каждый из них все еще нужно найти свой ответ…

Крылатый открыл рот – видимо, хотел что-то спросить, но ему помешал Отшельник. Слава Богу. Ангел не представляла, что бы могла сейчас ответить на его вопрос. А что у него за вопрос – она как раз догадывалась.

Ангел отвела глаза от Крылатого. Незачем на него сейчас смотреть. Там, напротив них двоих, за сполохами костра сидел Отшельник. И он начал что-то говорить. Ангел по-прежнему не понимала его, но чувствовала спокойствие и приветствие, льющиеся вместе с его голосом. Он был рад им. И приглашал остаться с ними навсегда. Именно приглашал. Не настаивал. Так перевел Крылатый, едва слышно шепча ей на ухо. Приглашал… Значит, она еще вольна покинуть это место? Значит, она не обязана провести здесь всю свою оставшуюся жизнь?

Еще один из вопросов, на которые она надеялась найти ответ в Пещере.

Тепло огня, дружеские взгляды, которые устремлялись к ней отовсюду, пряная пища, приготовленная прямо у нее на глазах – все это разморило Ангела. Она вполуха слушала, как Крылатый продолжал переводить разглагольствования Отшельника о Судьбе, что привела их к ним, подарила надежду и веру, подтвердила, что столько поколений не зря он и его предки оберегали Пещеру, что раз Крылатые вернулись в эту жизнь, то для безумного современного мира еще может быть не все потеряно… Но Ангелу было как-то все равно. Мыслями она была уже в Пещере. Какое ей дело до всего мира? Ей бы со своей жизнью разобраться…

А разобраться она намерена во что бы то ни стало. Пусть они хоть подавятся своей верой, да только она ее не просила. Она ни во что это не верила. Это – не ее выбор. И это нечестно. Если им так это нужно – пусть ждут новой пары, или хотя бы новой Крылатой – а она здесь оставаться не намерена… Если, конечно же, есть хоть какой-то шанс вырваться.

Внезапно Ангелу стало стыдно. Всего несколько минут назад она грелась в потоках их нежного восторга, радовалась песням и танцам, мерцанию звезд где-то там, над головой, – а теперь… Теперь же она резко все это возненавидела. Исчезло ощущение свободы, буквально приподнимавшее ее над землей последние дни. Она снова почувствовала себя заложницей. Но раз Отшельник сказал… Если он и правда так сказал… То… Ей нужно в Пещеру.

Ангел еще немного повыдавливала из себя улыбку, но вскоре лицо стало чувствовать себя, как пересохшая губка – ничего из него было уже не выдавить, не получить ни капли… Ну, значит, конец и ее желанию быть вежливой. Она просто хотела как-то извиниться, загладить вину, которую чувствовала из-за своих мыслей, но… Но пришлось встать и, сославшись на головную боль, уйти с праздника.

Конечно, праздник все равно оставался вокруг нее. Сквозь тонкие плетеные стены она прекрасно слышала веселые голоса. Им хорошо и без нее.

Она видела огонь скзовь многочисленные щели в стенах, и он завораживал ее. Как всегда, покинув шумную толпу, радостную многоголосицу людей по собственной воле, она начала чувствовать себя так, словно ее выгнали. С позором. Едва ли не камнями закидали. И неважно, что она ушла сама. Важно, что она осталась одна. Пусть и осознанно. Но одна. Совсем. А им хорошо и без нее. Заметил ли вообще кто-нибудь? Ну да, заметили… Крылатый помог ей встать, Отшельник проводил задумчивым взглядом и ободряющей улыбкой, но… Но основной массе людей было все равно. Для них ночь продолжалась. Продолжалось празднество. Продолжался Полет. Даже без нее.

И вновь Ангел задумалась – а так ли сильно она им нужна?

У них есть их подтверждение – Падения не случилось, они полетели, Религия живет – чего же еще им может быть нужно? Пусть живут себе дальше еще тысячу лет, пока не разверят снова и не станут ждать новых избранных… Или какая там у них система…

Ангел и хотела бы повернуться на другой бок, чтобы не видеть плеска огня у самых стен, но так ей станет мешать Крыло.

Она не сразу сообразила, что можно просто лечь головой туда, где обычно лежат ноги. А пока додумалась, успела окончательно задавить свою самооценку и всю радость прошедших дней.

39.15

Крылатого разбудил ее зов. Нет, не ментальный, не зов сердца, как он, вероятно, хотел бы. А банальный выкрик под дверью: «Эй, ты там встал? Если нет, то сейчас же поднимайся!»

А вообще ему и не пришлось отвечать – сразу за возгласом появилась и сама Ангел – бесцеремонно откинув циновку и просунув голову внутрь.

– Ага, не спишь!

Какое-то у нее странно торжествующее при этом было лицо… Но Крылатый не успел этим озаботиться – ведь она тут же огорошила его другим вопросом:

– Ну и почему же ты до сих пор не готов?

– К чему?

Трет глаза, подтягивает к груди одеяло, которое сползло, когда он сел, чтобы посмотреть на нее. Но глаза все не открываются, а одеяло продолжает сползать, стоит ему только опустить руку.

– Сколько времени вообще?..

– Достаточно, чтобы выспаться. Если ты, конечно, не лег часов в пять утра.

– А может, и лег. Я ведь не… (зевок)… не ты, чтобы внаглую уходить с праздника, устроенного в мою же честь.

– Да ты такой скромный, я погляжу…

– Слушай, откуда столько желчи с утра пораньше? Серьезно, сколько времени?

– Часов семь. Но солнце уже давно взошло. Пошли.

Ангел еле подавила в себе желание хорошенько пнуть его, чтобы ускорить процесс подъема.

– Черт тебя дери, да ты можешь мне внятно объяснить, чего ты от меня хочешь?

– Ты знаешь.

– Что, правда?

– Ой, вот только не делай такое лицо! Я вчера просила тебя отвести меня в Пещеру – и ты согласился, так что вперед!

– Ах во-о-от оно что… Ну я же не думал, что это так скоро. Зачем такая спешка? Ты думаешь, раз мы научились летать, то и Пещера возьмет – да и спорхнет со своего насиженного места, а ты потом ее ищи-свищи?

Да, спросонок шутит он неважно. Да и вообще… Он вообще нормально шутит когда-нибудь? Ангел не могла сейчас ничего такого припомнить. Может быть, и нет. А может, и да, но уж слишком он ее сейчас раздражал, чтобы вспоминать о нем хорошее.

– Мне абсолютно все равно, что ты там себе думаешь, но мне просто необходимо туда попасть. Нужно – и точка. И ты обещал помочь!

– Да ладно, ладно, ты успокойся только!.. Что на тебя нашло вообще? И потом, мне ведь нужно вещи собрать, упаковать провизию, а это требует времени...

Крылатый уже перестал тереть глаза и, казалось, совсем проснулся. Во всяком случае, к нему вернулась обычная рассудительность.

А вот Ангел растерялась.

– Ой, и правда…

– Ага, подловил тебя?

Опять смеется… Да почему же он опять смеется над ней? Ей ведь казалось, что все это позади, что он изменился, что по-другому теперь к ней относится, а он… А хотя сама виновата. Дура. Нужно было самой об этом подумать, а она… Зато крику-то подняла… Господи, до чего же стыдно…

– Да, ну да, я забыла! Нечего только на меня так смотреть! Значит, пойдем вечером, давай вставай и собирайся!

– Вечером мы никуда не пойдем – просто потому, что в джунгли по ночам не ходят.

Крылатый поднялся на ноги. Теперь, когда он смотрел ей в глаза не снизу вверх, Ангелу стало как-то еще более не по себе.

– Черт. Ну тогда завтра утром… Слышишь, чтобы утром все было готово!

Крылатый улыбался. Он уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, как Ангел вдруг резко развернулась и выскочила наружу, при этом оборвав край занавеси.

– Эй!..

Но Ангел не оборачивалась. Она как можно быстрее шла к своей собственной хижине. Шагов за спиной не было, ее никто не догонял, не преследовал. И все же ее не покидало ощущение, что за ней снова следят, что кто-то фиксирует каждое ее движение, и вот от него-то она и старалась спрятаться поскорей… Но разве от себя самой спрячешься?

Все утро Ангел просидела абсолютно одна. Она не выходила к общему завтраку. Одна из женщин деревни принесла ей пару лепешек с диким медом и фрукты, но Ангел едва к ним притронулась. Она нервничала. Как-то, пожалуй, даже слишком нервничала. Но ничего не могла с собой поделать. Ее словно разрывало на куски что-то… Желание то ли сбежать, то ли найти в Пещере ответы, которые просмотрела в первый раз… А то ли Страх вообще ничего там не найти. Страх застрять здесь навсегда, который оправдается именно в тот момент, когда ей сильнее всего захочется вернуться Домой…

39.16

– Эй, ты там?

Ангел вздрогнула и подняла голову. Шея затекла… Она ведь так все утро и просидела, уткнувшись подбородком в колени…

– Да, здесь…

Крылатый… Уже собрался? Но он же ясно дал понять, что они сегодня никуда не идут…

И, тем не менее, это был он, с одним ранцем в руках.

– Вот… Я собрал все, что понадобится.

– А где твой рюкзак?

– Это он и есть.

– А где тогда мой?

– Нам хватит одного… Если все получится.