Текст книги "Зеркала и лица Северный Ветер (СИ)"

Автор книги: Екатерина Оленева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

Глава 9

Разговоры и письма

Кошмары бывают жутко навязчивыми. Стоит им проторить дорожку в ваши сны, и избавиться от них почти невозможно.

Лили боялась, что сцена из Блэквуда станет возвращаться к ней вновь и вновь, до конца её дней. Но в эту ночь она спала спокойно. Зелье, которое почти силой влил в неё Северус, избавило от нежелательных сновидений.

Проснулась Лили от явственного ощущения, что на неё кто-то смотрит. У кровати, склонив голову набок, стоял Люцуис Малфой, и сверлили Лили серыми холодными глазами.

– Тихо, Эванс, – зажав рот испуганной девушке, предупредил он. – Я зашёл перекинуться парочкой слов. Не стоит поднимать шум.

Убедившись, что кричать Лили не собирается, Люциус, отступив, сел в кресло.

– У меня нет времени на длинные дискуссии. Ты сейчас внимательно выслушаешь всё, что я сочту нужным тебе сказать, и в точности выполнишь мои указания. Ясно? Можешь, конечно, рыпнуться, но если тебе дорога твоя жизнь, грязнокровка, твоя и твоих родных, ты этого не сделаешь. Учти, если потребуется, я, глазом не моргнув, порежу на узкие ленточки вас всех: тебя, твою сестрёнку с лошадиным лицом, твоих папочку и мамочку.

– Не смей говорить о них, ты!.. – задохнулась от бессильной ярости испуганная Лили.

– Силенцио! – небрежно взмахнул палочкой Малфой. – Я не стану колебаться, Эванс, потому что, если в этой истории что-то пойдёт не так, меня самого могут порезать на мелкие кусочки. Если бы ты только знала свое место, ни у кого бы из нас сейчас не было таких проблем.

Взгляд Малфоя сделался пронзительным и острым:

– Ты ведь понимаешь, что именно должно было с тобой произойти, рыжеволосая дурочка? Стоит ли упоминать о том, что намеченные в жертву магглы долго не живут? Судьба не станет делать подарки дважды, учти это, Эванс. Хочешь жить? Молчи! Ни подружке, ни любимому плюшевому мишке, ни строчкой в дневнике, ни даже текущей воде не поверяй того, чему стала свидетелем. Помни, твоё молчание залог твоей жизни. А также жизни твоих родителей, твоей сестры, а ещё Северуса, Нарциссы и даже – моей. Тебе все понятно?

Лили медленно кивнула.

– Рассчитываю на твоё благоразумие. Фините инкантатум!

– Подождите!

Блондин, уже собравшийся уходить, нахмурился.

– Нарцисса? – скороговоркой вопросила Лили. – С ней все в порядке?

– Она жива и здорова, – растягивая слова, словно жвачку, ухмыльнулся Люциус. – Смею надеяться, моя будущая жена найдёт в себе силы осознать – общение с магглорожденными недостойно чистокровной ведьмы.

– С годами снобизма в тебе не поубавилось! – как ни старалась она это скрыть, слова Малфоя больно уязвили Лили.

– Его стало даже больше. Моё почтение, прекрасная леди – поклонился блондин. – Да, еще! Не стоит рассказывать Северусу о нашей маленькой встрече. Его это только расстроит, а мы ведь не хотим с тобой, чтобы наш Северус расстраивался?

Лили не нашлась, что ответить, а через мгновение Малфоя в комнате уже не было.

Только занавески развевалась на окнах.

Часы на стене показывали половину седьмого.

Лили осторожно спустила ноги с кровати. Комната покружилась, покренилась туда-сюда и, замерев, встала на место.

Придерживаясь рукой за стену, девушка, осторожно ступая, добралась до двери. Спускаться по лестнице пришлось вслепую. Окон не было, а выключатель нащупать не удалось.

Лили нашла Эйлин Снейп хлопочущей у газовой плиты. Совсем как обыкновенная маггла, она готовила завтрак домочадцам. Тонкие руки женщины порхали над кипящим в кастрюльке варевом, а рядом пыхтел, закипая, чайник.

Скрип двери заставил миссис Снейп обернуться.

– Доброе утро, – поприветствовала её Лили.

– Добрым бывает только вечер, – саркастично хмыкнула Эйлин. – Какого черта ты здесь делаешь? Тебе следовало оставаться в постели.

– Миссис Снейп, я хочу вернуться домой, – заявила Лили. – Отдайте мою одежду и палочку.

– Почему бы тебе не обратиться с этой просьбой к Северусу? – неприязненно поморщилась Эйлин. – Или ты хочешь уйти отсюда, даже не попрощавшись с моим сыном? Мило! После всего, что он для тебя сделал. После того, как целую неделю ни на шаг от тебя не отходил. Уйти, ни слова не говоря – достойное решение. Что тут скажешь?

Лили почувствовала, как в носу у неё защипало:

– Я понимаю, как всё это выглядит со стороны. Вся история, с самого её начала. Вы ведь предупреждали меня насчёт Блэков, а я не послушалась. Но как бы смешно это сейчас ни прозвучало, я не знала, даже не догадывалась, насколько это может быть опасным. И в маггловском мире случается, что родители порой не одобряют тех или иных знакомств своих детей, но никто из магглов не станет убивать нежеланного гостя. Я была готова к тому, что на меня станут косо смотреть, разговаривать со мной сквозь зубы, осыпать высокомерными взглядами и оскорбительными насмешками. Но я и подумать не могла, что люди, знающие меня с детства, попытаются меня убить. Мне до сих пор в это не верится. Это как дурной сон, от которого никак не очнуться. А ещё я никак не могу забыть, как Северус, стоя в этом чёрном кругу, кричал мне: 'Круцио!'. Чем сильнее стараюсь об этом не думать, тем яснее слышу его голос...

Глаза Эйлин казались запавшими, сердитыми и усталыми.

– Вы считаете это правильным? – тихо спросила Лили. – То, что ваш сын общается с этими людьми? Вы это одобряете?

– Он не спрашивал моего благословления, – холодно ответила Эйлин. – Северус давно уже со мной не советуются. Я, знаешь ли, не пользуюсь его доверием, равно как и его уважением. Это ведь по моей вине он носит клеймо полукровки и зовёт отцом Тобиаса Снейпа. Будь я разборчивей в привязанностях, на месте Тобиаса мог бы быть кто-нибудь помогущественней и породовитей, вроде Абраксаса Малфоя .которого мой сын действительно готов слушать.. А я оступилась и Северус мне этого не прощает. Садись-ка ты лучше, пока не рухнула на пол, – заметив, что собеседницу штормит, миссис Снейп пододвинула девушке табурет. – Выпей.

Лили благодарно приняла чашку. Вместе с паром по комнате распространялся успокаивающий запах мяты.

Эйлин села напротив Лили. В задумчивости она обводила ногтём контур нижней губы, совсем как её сын вчера вечером. Казалось, мысли её витали где-то далеко. Высокий лоб избороздили глубокие морщины, уголки рта опустились:

– Отец часто говорил, что в этом Реддле кипит могучая энергия, что рано или поздно он непременно себя покажет. Отец называл этого человека Заклинателем Змей, а мне он всегда казался противным крысоловом. Несмотря на всю его порочную красоту, было в этом Реддле что-то от нечистых тварей с помойки.

– Ваш отец знал Тёмного Лорда? – заинтригованно спросила Лили.

– Учился вместе с ним, они одногодки. Друзьями, пожалуй, не были – Том Реддл никого близко к себе не подпускал. Но будущий Темный Лорд ценил моего отца. Ему импонировали тяга Принсев к темным искусствам, наше фамильное пренебрежение к опасностям и чужому мнению. Эти качества, наверное, он увидел и в моем сыне, – скривила губы в горькой усмешке Эйлин. – Есть какой-то индейский бог, я не помню его имени. По легенде, чем быстрее стараешься от него убежать, тем быстрее к нему возвращаешься.

Эйлин подняла голову и в упор посмотрела на Лили:

– Нужно быть осторожней в своих желаниях. Мерлин знает, как я хотела, чтобы ты исчезла из жизни моего сына, а вот теперь на коленях готова умолять остаться. По сравнению с пожаром, что вот-вот обрушится на мой дом, ты всего лишь крохотная золотистая искорка.

– Я бы осталась, будь у меня малейший шанс остаться, – вздохнула Лили. – Только Северус незамысловато дал вчера понять, что его друзья ему дороже меня.

– Неисправимый упрямец и гордец! – зло процедила Эйлин.

Лили не была уверена, что дело лишь в упрямстве. В её ушах звенели отголоски проклятий Блэков, угрожающий голос Малфоя. Очень может статься, что в своих действиях Северус руководствуется более благородными порывами, чем просто слепое увлечение темными искусствами.

В комнате было очень тихо. Только слышно было, как размеренно, бесстрастно тикают часы.

Сухо стучал маятник: тик-так, тик-так, тик-так.

– Миссис Снейп, я должна уйти. Мне необходимо прийти в себя, всё хорошенько обдумать. Отпустите меня, пожалуйста. Чтобы мы сейчас с Северусом друг другу ни сказали, чтобы ни сделали, это испортит всё ещё больше. Нам нужно время...

Эйлин резко поднялась, подошла к полкам, извлекая откуда-то из их необъятных недр палочку Лили.

– Ассио, одежда!

Впихнув Лили в руки и то, и другое Эйлин коротко, почти грубо уронила:

– Иди!

Она не обернулась, не проронила ни звука, пока Лили, глотая слёзы, облачалась в мантию.

– Спасибо вам за всё, – перед тем, как выйти за порог, поблагодарила Лили.

Ответом послужила тишина.

Миновав Паучий тупик, она, цепляясь за перила, перебралась по шаткому мостику, перекинутому над хиреющей речушкой на другой берег, покрытый диким кустарником и старыми узловатыми деревьями, стоящими на этом месте с незапамятных времён.

Здесь каждая ветка, каждый перелесок напоминали о Северусе. Тут они сидели, тут – говорили. Здесь – встречались, там – мечтали...

Прислонившись к стволу дерева Лили, запрокинув голову, поглядела на плывущее в синей вышине курчавое белое облачко.

А ведь Северус с самого детства всегда твердил о власти и могуществе, но она не хотела слышать, не хотела верить, упрямо утешаясь мыслью о том, что придёт время и она станет для него дороже всего. Наивная мечта сотни маленьких дурочек. Выбирая между любовью и властью, мужчины всегда жертвуют любовью. Таков мир. Такова реальность.

Солнце поднялось выше, разливая вокруг нестерпимый жар. Жесткая длиннополая мантия с длинными руками и высоким стоячим воротником казалась пыточным устройством. Лили с трудом добрела до дома.

Простенькое заклинание, наводящее маскирующие чары, позволило проскользнуть ей незамеченной. Едва перешагнув порог своей комнаты Лили, сорвала с себя опостылевшую одежду и кинулась в ванну. Встав под горячую воду она, наконец, дала волю слезам.

Лили навзрыд плакала о разбитых надеждах, о пережитом страхе. Ей казалось, она хоронит свою любовь.

Безмятежное детство кончилось. А ещё – расставаться всегда грустно. Прощание самая грустная штука на свете. Особенно если приходится прощаться с частичкой самого себя.

Лили плакала.

Вода журчала, унося через трубы в землю всё то, чего нельзя ни воскресить, ни вернуть.

***

Выбравшись из ванной, Лили увидела на карнизе за окном сову. Подняв стекло, она впустила птицу внутрь и сняла письмо с птичьей лапки.

На столе свитки уже успели образовать небольшую горку.

Поблагодарив сову угощением, Лили сгребла скопившуюся в её отсутствие корреспонденцию и проковыляла к кровати. Расположившись на подушках, погрузилась в чтение.

'Дорогая Лили! – писала Алиса. – Как у тебя дела? У меня всё замечательно. Я... я кажется, влюбилась!

Вот ни за что не догадаешься, кто предмет моего воздыхания! Это Фрэнк Лонгбботом, помнишь такого?

Фрэнк теперь напарник моего брата. В Хогвартсе он ничем особенным не выделялся, мальчик как мальчик. О том, что его мама занимала одну из ведущих должностей в Министерстве мы даже и не догадывались, что, на мой взгляд, говорит о его восхитительной скромности.

Но мать его жуткая женщина! Кстати, она подруга МакГонагалл. Словом, (воровато оглядываюсь по сторонам и жутко стесняюсь, пока пишу) редкостная стерва. Не потому, конечно, что эта дама дружна с нашим деканом, хотя близость одного синего чулка другому о многом говорит, правда? Просто всё время, что мы провели вместе, она только тем и развлекалась, что корила всех, подвернувшихся под руку, уча уму разуму. После получаса, проведённого в её обществе, становится понятно, почему Фрэнк всегда такой спокойный и рассудительный.

Ты знаешь, что Аластор Моуди сразу взял Фрэнка в свою команду, как только тот закончил школу?

Кстати о Моуди! Он вовсе не седой старикан, как мы представляли. Ему и тридцати нет, он совсем молодой, но настолько отчаянный, что успел сыскать себе грозную славу.

Ладно, закругляюсь. Что-то я разболталась. Соскучилась по тебе, наверно?

Жду ответа. Обязательно напиши, что думаешь о моем новом увлечении.

Целую.

Алиса'.

Лили потянулась за следующим письмом.

'Здравствуй, Лили!

Прождала ответа целых три дня и, не получив ни строчки, начинаю волноваться. Зная, насколько ты всегда быстро отвечаешь, я удивлена. Такое поведение тебе не свойственно.

Я даже начинаю беспокоиться, не случилось ли с тобой чего?

Питер меня успокаивает. Говорит, что в Министерстве всё тихо, а если бы с тобой случилось что-то плохое, он бы непременно узнал, ведь случаи расправы над магглорожденные прямиком попадают на стол моего братца.

Я всё равно беспокоюсь. Даже если он прав, на свете ведь существуют разные неприятности и беды, никак не попадающие под категорию черной магии.

Учти, я очень волнуюсь и требую меня успокоить! Очень надеюсь, что ты отзовёшься. Потому что если ты не отзовёшься после этого письма, это означает, что моё беспокойство не лишено оснований, как бы меня ни пытались убедить в обратном'.

Лили задумчиво нахмурилась. Она как-то не подумала о том, что придётся объяснять своё недельное отсутствие не только родным, но и друзьям. И это притом, что убедительно врать Лили не умела.

Тряхнув головой, словно отгоняя дурные мысли, она потянулась за следующим письмом.

'Дорогая Лили!

Нет слов, чтобы передать, как я волнуюсь. Даже не знаю, что предпринять? Завтра поговорю с братом, пусть отправится к твоим родителям и разузнает, что происходит.

Ходят упорные слухи о том, что последователи Того-Кого-Не-Называют убивают магглорожденных. В 'Пророке' пишут о каком-то знаке, который эти нелюди оставляют над домами невинно убиенных.

Смилуйся! Отзовись и не мучь.

Любящая тебя,

Алиса'.

У Лили приятно потеплело на сердце. Словно с мороза она набрела на горячий костерок и теперь тянула к нему озябшие руки. Хорошо, что в перевернувшемся с ног на голову мире ещё сохранились постоянные величины. Дружба, например.

Рука потянулась за новым свитком, оказавшимся письмом из Хогвартса с перечнем учебников, которые необходимо приобрести на следующий год.

Лили развернула последнее письмо и сразу же узнала подчерк Северуса:

'Совсем не обязательно было вот так трусливо сбегать. Ты могла бы уйти и менее драматично, но, увы, это не твой стиль.

Зная твою беспечность и опрометчивость, спешу уведомить о том, что твоим родителям и сестре пришлось модифицировать память. Для них ты вовсе никуда не уезжала, а была больна и теперь медленно поправляешься.

Рекомендую тебе придерживаться этой версии и впредь.

С.С.'.

Глава 10

Диалоги в купе

В последний раз обернувшись, чтобы помахать провожающим её сестре и родителям (с недавних пор не только Петуния предпочитала останавливаться, не дойдя до платформы 9¾), Лили решительно зашагала вперёд. По бетонным плитам жизнеутверждающе застучали острые каблучки, стройные ножки притягивали к себе мужские взгляды, огненные кудряшки танцевали на спине.

Перед барьером, разделяющим мир надвое: на волшебный и лишённый волшебства, она невольно замедлила шаг. Ей ещё ни разу не приходилось пересекать его в одиночестве, ведь рядом всегда был Северус. Это он раз за разом входил в маячивший перед ними каменный свод, а Лили лишь следовала за ним.

Но отныне всё будет иначе и к этому следует начинать привыкать.

Как обычно, Лили ощутила страх перед тем, что вот-вот стукнется о каменную преграду, но колонна привычно поглотила сначала дребезжащий на выщербленных плитах сетчатый металл тележки, а потом и её саму. На краткое, едва уловимое мгновение, реальность заволокло туманом, мир будто подёрнулся рябью. Потом краски, звуки и запахи вернулись.

'Вот так, проваливаясь в чёрную дыру, и оказываешься в Стране Чудес, – усмехнулась про себя Лили.

Она принялась озираться по сторонам, в надежде увидеть друзей.

Довольно быстро удалось отыскать взглядом Алису. Подруга что-то со смехом говорила симпатичному кареглазому молодому человеку, держащему в руках её чемодан.

'Фрэнк Лонгбботом', – догадалась Лили.

Алиса тоже заметила её, но вместо того, чтобы радостно улыбнуться и приветливо помахать рукой, лишь коротко кивнула, после чего отвернулась к собеседнику.

Лили понимала, что, скорее всего, она просто хочет побыть наедине с возлюбленным лишнюю минутку, но противный внутренний голос мерзко нашептывал, будто чистокровная Алиса не желает, чтобы её видели с магглорожденной Эванс.

Стараясь не слишком принимать к сердцу эту неприятность, Лили заняла себя тем, что поволокла чемодан к ступеньке вагона.

– Эванс?

Она обернулась.

Даже в Хогвартсе, где все носили одинаковую форму, в толпе студентов легко можно было выхватить взглядом Поттера или Блэка – молодые люди всегда были одеты с иголочки. Это, наверное, визитная карточка аристократии: фанатичное отношение к одежде.

Без привычной школьной мантии Джеймс выглядел странно. Джинсы, водолазка, кожанка и новомодные очки-хамелеоны, безусловно, шли ему, и в то же время, делали его похожим на незнакомца.

– Как каникулы прошли, рыжая? – подмигнул он.

– По-разному, – отозвалась Лили. – Не поможешь мне с чемоданом?

– Мы ж теперь не в Муггляндии, запрет на колдовство снят, так что совершенно незачем надрываться. Локомоторус!

Резкий замах палочкой заставил чемодан выскользнуть из рук Лили и буквально влететь в распахнутую дверцу вагона.

– Иди сюда, здесь свободно, – вскоре донесся до Лили его голос.

Когда Джеймс втащил её за собой в купе, Лили обнаружила, что прижата к двери, заключенная в ловушку его рук.

– Какого Мерлина ты... – начала, было, она.

– Скучала по мне, Эванс? – перебил её Поттер. – Я, признаться, скучал.

– Прекрати немедленно! Убери руки. Мы больше не дети, Джеймс, и не можем себе позволять подобные шалости.

Поттер озорно улыбнулся:

– Будто детьми мы только и делали, что обнимались?

Замахнувшись, Лили ударила его кулачком по плечу:

– Гад ты!

Поттер возражать не стал. Накрутив на палец прядь девичьих волос, он ткнулся в них носом и зажмурился от удовольствия:

– Вкусно пахнет.

– Да пошел ты! – отпихнула его от себя Лили.

Джеймс со смехом плюхнулся на сиденье.

Лили уселась напротив, демонстративно копируя позу молодого человека: скрестила руки на груди и закинула ногу за ногу. Острое юношеское колено оказалось в опасной близости от её бедра, но она проигнорировала этот напрягающий факт, продолжая с вызовом смотреть в искрящиеся карие глаза.

– Пошёл я? Ну, а допустим, возьму и действительно уйду. Что ты тогда станешь делать, а, Эванс?

– Начну простирать руки вслед и громко-громко плакать.

– Почему не спросишь меня, как я провел лето? – ехидно поинтересовался Поттер.

– Всерьёз думаешь, что я все каникулы только тем и занималась, что пыталась отгадать этот ребус?

– Даже не поинтересуешься, где мой верный Санчо Пансо – Сириус Блэк?

– Ну? – ехидно фыркнула Лили. – И где же он, твой верный Сириус Блэк?

– Неподалеку. И очень занят, полагаю.

– Занят? – снова фыркнула Лили.

– Ага. Занят. Тем, что пытается подцепить мою невесту.

Лили выпрямилась, в испуганном изумлении уставившись на Поттера:

– Какую ещё невесту?

– Просватанную. По нашим обычаям к окончанию школы каждый истинный волшебник должен знать имя будущей супруги. Родители успевают сообщить нам об этом аккурат между шестым и седьмым годом обучения.

Впервые за время их знакомства в глазах Поттера погасли привычные, почти родные искорки веселья.

Информация в голове не укладывалась. Поттер – жених? Бред какой-то!

Казалось, Джеймс так навсегда и останется озорным проказником, умеющим всегда выходить сухим из воды и обращать любую неприятность в шутку. Не отдавая себе отчёта Лили в глубине сердца верила, что он будет вечно свободным и легким, как ветер – её никогда не взрослеющий Питер Пэн.

И – вот...

– Ты – помолвлен? – голос невольно дрогнул. – С кем?

– С Марион О*Нилл.

– С равенкловской блондиночкой-ирландкой? О, нет!

– Родители как-то забыли поинтересоваться твоим мнением на этот счёт. Прости.

– Но тебе ведь не может нравиться эта самовлюблённая дура!

– Это почему же она не может мне нравиться? Равенкловцы, например, гордятся красотой Марион почти так же, как слизеринцы – Нарциссой, а мы – тобой.

– Для равенкловцев привычнее гордиться умом, а не физиономией.

– Ладно! Ты права, Эванс. При всех её многочисленных достоинствах, кои не берусь отрицать, прекрасная Марлин меня совершенно не волнует. Но это ничего не меняет.

– Как это не меняет? Ты не похож на маменькиного сыночка, слепо исполняющего чужую волю. Да о чём мы вообще говорим? Твой союз с О*Нилл немыслим. Это как если бы я вдруг завтра собралась замуж за Мальсибера или Эйвери. Скажи мне, что не женишься на этой кукле!

– Женюсь.

– Вот уж никогда бы не подумала, что вертопрах Блэк окажется духом посильнее тебя, Поттер.

– Какое тебе вообще дело до того, на ком я женюсь, Эванс?

– Как это – какое?! Я твой друг. Я за тебя переживаю. Я хочу, чтобы ты был счастлив, а с Марион ты счастлив не будешь, разве это не очевидно?

– Очевидно, что ты ревнуешь. Тебе же нравится держать меня на крючке, словно рыбку, да, Эванс? Конечно, нравится! Без всякой цели, просто для удовольствия, потому что по-настоящему для тебя важен только твой сальноволосый ублюдок из Слизерина. Таскаешься всюду за ним, словно побитая собачонка...

– Не смей так говорить! – задохнулась от злости Лили. – Не смей отзываться обо мне или Северусе в подобном тоне, слышишь? Это неправда!

– Что же, в таком случае, правда, Эванс?

– Правда в том, что вы, и ты и Северус, дороги мне оба, каждый по-своему. Жаль только, что у вас не хватает ума оценить мою привязанность по достоинству.

– Очень может статься, что каждый из нас ценил бы твою привязанность выше, принадлежи она лишь одному.

– Ладно, – зло прошипела Лили. – Ладно! Мне плевать, женишься ты на этой гадкой О*Нилл или нет. Знаешь что? Сделай милость: избавь меня от своего общества!

– Договорились!

– Привет прекрасной Марион!

Дверь с треском захлопнулась за Поттером.

Лили демонстративно уставилась в окно, стараясь проглотить злые слёзы.

Плевать!

'Плевать-плевать-плевать!', – повторяла она себе раз за разом, но палящая огнём душу ярость не стихала, продолжала кипеть, сколько не смотри на бегущие за окном ярко-зелёные холмы и долины.

Мысль о том, что Поттер может жениться, приводила Лили в бешенство. Она привыкла видеть в нём мальчишку. Своего мальчишку! Своего в какой-то степени даже больше, чем Северус.

С первого дня их знакомства Лили знала, что имеет над Джеймсом особую власть; знала, что безраздельно царит в его сердце. Она даже никогда возможности не допускала, будто рядом с ним может оказаться другая девушка. Это казалось таким же абсурдным, как если бы солнце вдруг начало всходить на востоке, а заходить на севере.

Эта помолвка... она как удар в спину. Правда говорят: беда никогда не приходит одна.

Дверь в очередной раз отъехала в сторону. На пороге стояли Алиса и Мери: Алиса, как обычно, сияющая и довольная, Мери – хмурая и сердитая.

– По всем вагонам протащились, тебя разыскивая, – ворчливо сообщила Мери, протискиваясь вперёд. – Целое купе – не жирно?

– И не безопасно к тому же. С учетом того, что в соседнем купе расположился Розье с компанией, – добавила Алиса. – Ты как? – участливо обратилась она к Лили, присаживаясь рядом.

Сцена на перроне ещё стояла у Лили перед глазами, и участливый голос подруги вызывал раздражение. Однако Лили не позволила себе сорваться и спокойно ответила:

– Хорошо. А ты как?

Алиса опустила пушистые ресницы, на мягких щечках появились хорошенькие ямочки:

– Я об этом ещё никому не говорила, девочки, только вам скажу: Фрэнк обещал, что его родители поговорят с моим папой о возможной помолвке, – хихикнула она.

– О, Мерлин! – закатила глаза Мери. – В этом году что, никто ни о чём другом, кроме помолвок, говорить не сможет?

– Кстати о помолвках? – затараторила Алиса. – Вы слышали: Белла Блэк этим летом, наконец-то, вышла замуж за своего Лейстренджа? А у Нарциссы была помолвка с Малфоем.

– Бедняжка! – вздохнула Мери. – Из всех сестёр Нарцисса, по-моему, не только самая красивая, но ещё и самая умная. Не заслужила она такого ужасного жениха.

– Ну, не знаю, – пожала плечами Алиса, – ужасного ли? По Люциусу половина Хогвартса сохла, а после окончания школы круг почитателей только расширялся. Он богат, красив, принадлежит к одной из древнейших магических династий. Не такое уж это несчастье – стать его невестой.

– А ещё о нем говорят, что он садист, – сузила глаза Мери, – что почти не таясь практикует тёмную магию, держит в своем доме ручного оборотня и... – Мери понизила голос до едва различимого шепота, так, что девушкам пришлось сблизить головы, чтобы расслышать то, что она говорит, – ... и даже спит с ним.

– Бред! – отпрянула Лили. – Хватит уже нести эту чушь!

Каким бы там не был этот Малфой, он, во-первых, спас Лили жизнь. Во-вторых – он скоро станет мужем её подруги и, в-третьих, он лучший друг Северуса. Однажды она прислушалась к грязным сплетням, и из этого не получилось ничего хорошего. На этот раз она не станет сидеть и слушать, как человека поливают грязью.

– Какая муха тебя укусила? – удивлённо глянула на подругу Алиса.

– Наша Лили всегда готова выставляться перед мальчишками и скандалить, – ядовито отрекомендовала Мери. – Ни мух, ни поводов ей для этого не надо.

По счастью, появление Люпина прервало намечающуюся ссору.

Рем успел переодеться в длинную школьную мантии. Вид у него, как обычно, был строгий и сосредоточенный.

– Добрый день, – негромко поздоровался он.

– Привет, Рем, – весело помахала ему рукой Алиса.– Как провёл каникулы? – не дожидаясь ответа, она продолжала тараторить сама. – Слышала от Фрэнка, ты подал прошение в отдел авроров?

– Не делал ничего подобного. До окончания школы заявления о приёме в Аврорат не рассматриваются.

– Но я слышала...

– На наших соседей, магглов, было совершено нападение. Мне не оставалось ничего другого, как вмешаться. Об этом ты и слышала.

– Проявил себя героем, красиво подставляясь под все летящие заклятия, да, Люпин? – фыркнула Мери.

Лили порадовалась, что взгляд Люпина предназначался не ей. Умел он вот так смотреть, откуда-то свысока-свысока.

–Я никогда не подставляюсь.

– Значок старосты тебе очень идёт, Рем, – заявила Алиса. – Ни на ком другом он бы с таким шиком не смотрелся.

– Спасибо, Эллис. Рад, что тебе нравится. Как староста, спешу напомнить, девушки, вам следует побыстрее переодеться в школьную форму. Поезд вот-вот прибудет в Хогвартс...

– Привет, красавицы!

За плечом Ремуса нарисовалась тощая, низкорослая фигура. Лили с трудом удалось удержать невозмутимое выражение на лице – Петтигрю она не выносила. А вот Алисе каким-то чудом удавалось оставаться приветливой. Завидная сила воли.

– Привет, Питер, – ответила Алиса за всех. – Ты как?

– Отлично, – дернул он острым носом над узкими губами. – Джеймс пригласил меня к себе ещё в июле, и я остался в доме Поттеров до отъезда в Хогвартс. Сириус тоже был с нами, так что мы отлично провели время.

– Компания Мародеров даже летом не расстаётся? – вздёрнула бровь Мери.

– О компании речь не идет, раз меня у Поттеров не было, – уронил Ремус. – Идём, Питер.

Как только молодые люди покинули купе, подруги принялись переодеваться.

Хогвартс был близко.