Текст книги "Зеркала и лица Северный Ветер (СИ)"

Автор книги: Екатерина Оленева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Глава 18

Нападение

Вернувшись в спальню, Лили наткнулась на многозначительные взгляды и подтрунивающие улыбки подруг.

– Можно тебя поздравить? – хихикнула Дороти.

– С чем? – не поняла Лили.

Алиса выразительно перевела взгляд на безымянный пальчик подруги, откуда заговорщицки подмигивал подарок Джеймса, переливаясь жемчужным блеском.

– Это совсем не то, о чём вы все подумали, – спрятала Лили руку за спину.

На следующее утро за завтраком к ней подошла Рита Скитер и поинтересовалась:

– Это правда, что вы с Поттером теперь пара?

– Нет.

Ответ был однозначным, но Скитер не унималась:

– Разве вчера у мадам Паддифут он не предложил тебе встречаться?

– Нет, – холодно повторила Лили.

– Да ладно скрытничать! – вздёрнула высокомерный носик Нэнси Уайт. – Добрая половина Хогвартса стала свидетелем того, как он надел на твой пальчик это хорошенькое колечко...

Лили отвернулась от бесцеремонных сплетниц. Взгляд её упал на Алису, непривычно тихую. Подруга выглядела бледной, под глазами её залегли темные круги, как от недосыпа. Погруженная в себя, Алиса лениво ковырялась вилкой в тарелке, но за все время не положила в рот не кусочка.

– Эй! – Лили легко коснулась её руки, привлекая внимание. – Что не так?

Алиса вздохнула:

– Фрэнк ушёл на дежурство с этим ужасным Грюмом, и до сих пор от него нет никаких вестей.

– Сколько времени прошло?

– Четвёртый день пошёл, – всхлипнула Алиса. – Места не нахожу себе от беспокойства! А ещё этот хлыщ всё время таращится, – с раздражением мотнула она головой на равенкловский стол.

Крауч действительно глядел на Алису горящим взором. Его лисья физиономия кривилась в ухмылке, не сулящей ничего хорошего. Заметив, что привлек к себе внимание, равенкловец мгновенно изменил выражение лица.

– Он что-то знает, – задумчиво проронила Алиса.

– И что он может знать? – фыркнула Лили. – Откуда ему?..

– От своего отца, тот же близок к министру. Наверное, нужно поговорить с Барти? Если с Фрэнком что-то случилось, я должна об этом знать!

– Да с чего ты взяла, что с Фрэнком что-то случилось?

– Не было ещё ни разу, что бы он не писал мне целых три дня!

– Всё случается когда-нибудь впервые. У авроров есть дела поважней, чем постоянно писать записки невестам.

Несмотря на взятый тон, Лили отнюдь не испытывала выказываемой уверенности. Выражение лица Крауча ей категорически не нравилось. В самом воздухе носилось что-то тревожное. Да и женское сердце, как известно, вещун.

В окна влетели совы, неся почту. Как ни странно, для Эванс тоже было кое-что. Писала Петуния. Судя по тону письма, сестра была счастлива – Билл, наконец, предложил ей встречаться.

Тот самый Билл, что некогда бросил Лили на Проклятой Мельнице. Тот самый Билл, который подкатывал к ней все летние каникулы.

Надо же было Туни так попасть! Ох! Неладно всё в Датском королевстве...

Бросив взгляд за слизеринский стол, Лили отметила, что у Нарциссы, тоже державшей в руках письмо, на лбу залегла глубокая морщинка.

Интересно, кто корреспондент? Люциус? Белла? Или её отец?

– Если не поторопимся, наверняка опоздаем на ЗОТИ, – констатировала Мэри, поднимаясь из-за стола.

Не удержавшись, Лили бросила взгляд на Северуса.

Он сидел, скрестив руки на груди. Его лицо было жестким и замкнутым, губы так плотно сжаты, что превратились в узкую, тонкую ленту.

– Лили? – снова окликнула Мэри. – Ты идёшь, или – как?..

– Иду.

Каким-то чудом им удалось добежать до класса до прихода учителя. Они даже успели сесть, достать учебники и пергаменты до того момента, как всегда подтянутый мистер Саламандер перешагнул порог.

Ссолнце как будто решило проститься со старой доброй Англией. С юго-востока за ночь наползли низкие, серые, бескрайние тучи, обложив небо от края до края. Атмосферное давление опустилось столь низко, что хотелось растянуться прямо на парте и сладко засопеть. Большинство однокурсников зевало с реальным риском вывихнуть себе челюсть.

– Добрый день, – приветствовал их профессор Саламандер, небрежно бросая на учительский стол портфель из драконьей кожи. – Сегодня у нас будет небольшая контрольная. Дороти, не стоит сразу хвататься за перья. Вы прекрасно знаете моё мнение: защищаться от Темных Сил теоретически, значит?...

– Умереть молодым, – не слишком стройно и дружно отозвался класс.

– Поэтому практика, практика и...

– ... ещё раз практика, – так же неслаженно прогудел класс.

– Выходим по одному и тянем билеты.

Лили, дожидаясь своей очереди, уткнулась в учебник, торопливо пролистывая темы.

– Эванс? – прозвучал голос учителя.

'Боггарт', – значилось в билетике.

Мистер Саламандер ободряюще кивнул, указывая на большой темный ящик в углу. Лили в нерешительности застыла, опасливо взирая на нервно подрагивающий, словно от нетерпения, ящик, судорожно пытаясь понять, чего же она боится сильнее всего?

– Ну же, мисс Эванс? – нетерпеливо поторопил преподаватель. – В чём дело? Это уровень третьего класса.

А дело было в том, что Лили не имела ни малейшего желания демонстрировать свои страхи.

– Заклинание против боггарта – 'Риддикюлис', – дрогнувшим голосом произнесла она.

– Это мне известно, – нахмурился профессор Саламандер. – Я хочу посмотреть, как вы справитесь с этим на практике.

– Я не стану этого делать.

– Простите?..

– Я не готова показать мои страхи, сэр.

– Но в таком случае я буду вынужден оценить вас соответствующим образом.

Возвращаясь на место, Лили расслышала нарочито громкий шёпот Дороти: 'Вечно эта Эванс выпендривается'.

Захотелось запустить в неё чем-то тяжелым.

Тучи, наконец, разродились неистовым, хлещущим ливнем, смешивая все в пространстве в одно серое пятно. Трава, деревья, постройки на заднем дворе выглядели одинаково скучными.

После уроков Лили пришлось топать в теплицы под проливным дождем. По просьбе профессора Слагхорна она ухаживала за мандрагорами, выращивая их для нового сложного состава. Подол её мантии успел намокнуть, несмотря на водоотталкивающие заклинания и большой маггловкий зонт. Против разгулявшейся стихии оказались одинаково бессильными как маггловие, так и магические способы защиты.

Растения были совсем ещё юными, пока не опасными, но уже достаточно горластыми. Поглощенная уходом за полуживыми растительными монстриками, Лили не видела ничего вокруг, кроме земли и удобрений.

В садовых работах есть нечто умиротворяющее.

Ещё девочкой Лили любила на пару с отцом косить газоны, или ухаживать вместе с мамой и Петунией за розами на клумбах. Осенью она с удовольствием сгребала опавшие листья с дорожек, а потом наблюдала, сидя на маленьком табурете и кутаясь в старую клетчатую шаль, как листья медленно занимаются огнем. Поначалу, из-за клубов дыма, валивших от мокрой травы, робких оранжевых языков пламени было не различить, но потом, по мере того, как огонь креп, он танцевал все увереннее, поднимаясь все выше и выше.

Закончив работу, Лили сняла наушники и стянула с рук перчатки. Осторожно поставив флакончики с неиспользованной подкормкой в шкафчик, взяла лейку и собралась, было, отнести её в сарай за теплицей, когда ощущение чего-то неправильно, чужого заставило её обернуться.

Прислонившись плечом к косяку входной двери, глубоко запустив руки в карманы, стоял Сириус Блэк. Он с пристальным вниманием наблюдал за Лили. Переменчивого цвета глаза юноши казались почти темными, волосы с красноватым, огненным отливом, красивыми волнами спускались до плеч.

Хорош! Недаром девчонки дружно пищат при виде него от восторга.

И какого, спрашивается, чёрта он встал там, перекрывая путь к выходу?

– Чего тебе?

Лили за грубостью пыталась спрятать охватившую её тревогу.

Блэк встряхнул головой, привычным жестом откидывая с лица упавшую чёлку. Не спеша он оторвался от косяка, манерно покачался с пяток на носок:

– Поговорить.

Лили недоверчиво фыркнула:

– О чём же столь важном ты хочешь со мной поговорить, что тебе не лень было тащиться сюда в такой ливень?

В глазах Блэка мерцали опасные искорки, словно у притаившегося хищника.

– В чём дело? – повысила голос Лили.

Сириус лениво оторвался от дверного косяка.

Он приближался медленно. С каждым его шагом сердце Лили колотилось сильнее, но она заставляла себя спокойно выдерживать его придавливающий взгляд.

Ни Джеймс, ни Северус не могли похвастаться таким высоким ростом, как Блэк. Ни на кого из них ей не приходилось смотреть снизу вверх, запрокинув голову.

Блэк коротко взглянул на руку Лили, где красовалось подаренное Джеймсом кольцо.

– Очаровательная вещица, – прокомментировал он. – Джеймс подарил?

– Сам знаешь, что он. Зачем спрашиваешь? – возмутилась Лили.

Несколько секунд молодые люди враждебно смотрели друг на друга.

– Какая же ты змея, Эванс. Гадкая, маленькая ядовитая змейка. Красивая и бессовестная.

Лили и Сириус словно вели негласный поединок, в котором выиграет тот, кому удастся дольше сохранить самообладание и первым вывести из себя противника.

– Я не позволю тебе испортить ему жизнь, ясно? – подвёл черту под своим кратким монологом Блэк.

– Не позволишь?

– Придётся поискать другого героя для своего романа. Джеймса я тебе не отдам.

– Не отдашь? – усмехнулась Лили. – Разве в твоей власти 'отдать' его или 'нет' ? Ты ведёшь себя, прямо как брошенная любовница, что очень странно.

Глядя в прозрачные глаза Сириуса, Лили могла наблюдать, как ширится и разрастается его гнев.

– Если это всё, что ты хотел мне сказать, то дай мне пройти, пожалуйста.

Молодые люди стояли так близко, что расстояние, разделяющее их, могло показаться интимным. Но если что-то и горячило их кровь, так это взаимная ненависть. Горячая, по гриффиндорски, непримиримая.

– Эванс, не будь аскаридой. Отстань от Джеймса.

Зелёные глаза Лили от злости аж светились:

– Ты смешон.

Блэк до боли сжал её руку, угрожающе склоняясь:

– Я – хороший друг, но опасный враг. Не забыла?

– Прежде, чем откроешь боевые действия, советую подумать вот над чем – противостояние со мной может стоить тебе дружбы с Джеймсом.

– Никогда! Тебе не вбить между нами клин.

– Я бы на твоём месте не была в этом столь уверена.

– Джеймс не променяет друзей на какую-то юбку!

– На какую-то, может быть, и не променяет. А вот насчёт моей?.. – с насмешливой многозначительностью протянула Лили. – Насчёт моей вопрос весьма спорный. Предположим, я расскажу Джеймсу, что пылко влюблена в тебя.

Забавно было видеть выражение растерянности на высокомерных, надменных, чеканных чертах Сириуса.

– Я во всех деталях, подробно расскажу ему, как пленилась твоими чудными кудрями, – продолжала Лили с издёвкой, – твоими прекрасными глазами, твоим загадочным прошлым! Мы оба с тобой достаточно знаем Джеймса, чтобы с уверенностью сказать: с того момента ваша дружба уже не будет прежней.

Сириус пристально смотрел на Лили, так, будто видел её впервые.

– Вот видишь? – засмеялась она. – Ударить меня ты не можешь без риска потерять его.

– Сука...

– В устах кобеля это комплимент, полагаю?

Лили на прощание окинула Блэка презрительным взглядом:

– Никогда не воюй с женщинами. У тебя есть опасная привычка недооценивать противника. Когда-нибудь это станет для тебя роковым.

– Чтоб ты подавилась своими советами.

Не желая продолжать затянувшуюся ссору, Лили шагнула за порог, в объятия дождя и ветра. На том эмоциональном подъеме, на котором она была, её не пугал какой-то дождик, пусть даже и проливной, какой-то ветер, пусть даже и шквалистый.

Какое-то время она упрямо шагала, игнорируя непогоду.

Она не сразу поняла, что маячившая впереди тень это вовсе не дерево и не завихрение. Неясную фигуру скрывал длинный бесформенный плащ, лицо от посторонних взглядов защищала маска, похожая на череп.

Словно в замедленной съемке фигура угрожающе выбросила вперёд палочку.

Не теряя ни минуты, Лили метнулась, нырнув за ствол близстоящего дерева. Фиолетовая вспышка пронеслась мимо, словно молния, и ушла в землю в нескольких дюймах от неё.

Лили побежала, петляя, как заяц. Но через мгновение маска снова оказалась впереди, грозная и беспощадная.

– Грязнокровка...

Казалось, весь внутренний двор Хогвартса наполнился шипением змей, научившихся говорить человеческими голосами.

– Жалкая... бесполезная... Ты умрёшь.

Лили бросилась в просвет между двумя теплицами, надеясь найти укрытие в сторожке у Хагрида. Бросив взгляд через плечо, она с облегчением увидела, что фигура растворяется среди дождевых струй. Её никто не преследовал. Но радоваться не пришлось.

До Лили донеслось утробное, угрожающее рычание. В проходе между теплицами стояло чудовище. Покрытое шерстью, с перекошенной вытянутой окровавленной мордой. В когтистых лапах монстр держал жертву, вгрызаясь в её развороченное горло.

На задворках сознания промелькнула мысль, что её, Лили Эванс, нарочно загнали в тупик, и ей не выбраться.

Когда чудовище разжало хватку, его добыча растянулась по земле, словно растерзанная кукла.

Лили бросила вниз один единственный взгляд, но этого оказалось вполне достаточным, чтобы узнать старосту Гриффиндора – Терезу Риверс. Прямые каштановые волосы сползли с лица девушки, открывая невидящий глаз, похожий на окно, за которым погасили свет.

Гортанно урча, чудовище медленно двигалось к Лили.

Оборотень! Это был оборотень! Но откуда ему взяться, за пару недель до полнолуния, да ещё белым днём? Как такое может быть?

– Импедимента! – в отчаянии взмахнула палочкой Лили, понимая, что этим его не остановишь. – Ступефай! Петрефикус Тоталус!

Заклятия отскакивали от шкуры Зверя. Оскалив острые зубы, он продолжал приближаться.

'Господи, помилуй!', – пронесло у Лили в голове.

Словно в ответ на её молитву между ней и оборотнем упал огромный, черный, как сама полночь, волкодав. Припав к земле, прижав уши к затылку, пёс угрожающе ощерился и зарычал на её врага. Через секунду два хищника сцепились между собой не на жизнь, а на смерть, оглашая окрестности диким воем и неистово злобным рычанием. Волкодав впился оборотню в глотку, смыкая мощные челюсти мертвой хваткой. Оборотень заметался из стороны в стороны, стремясь избавиться от рокового, несущего смерть захвата, разнося вдребезги теплицу.

Брызнуло стекло, разлетались в щепки деревянные стропила.

Клыкастые лапы оборотня рвали собачьи бока, по черной шерсти бежали багровые ручейки крови.

Схватив вывороченный брус, Лили бросилась к волкодаву на помощь. Что было силы, она принялась наносить удары по выпирающему хребту оборотня. Острый, словно кол, конец бруса вошёл в плоть, исторгнув из глотки монстра вопль боли и негодования. Чудовище рванулось. Ему удалось высвободиться из хватки пса и броситься наутёк, оставляя Лили наедине с её нежданным спасителем.

Алый язык вывалился из пасти завалившегося на бок пса. Бока его, словно меха, ходили ходуном.

Лили бухнулась на колени, зарываясь руками в мягкую собачью шерсть, с ужасом взирая на глубокие борозды, избороздившие тело.

– Держись, Сириус, – старалась она руками закрыть жуткие рваные раны, чтобы хоть как-то остановить обильное кровотечение. – Пожалуйста, держись!

Судорога, как волна, прошла по телу волкодава. И вот на её руках уже лежит не черный пес, а прекрасный, как юный бог, окровавленный юноша. В глазах Сириуса ещё продолжали тлеть огоньки, но их уже словно слегка припорошило пеплом.

– Тебе нельзя оставаться... нужно вернуться, Лили. – Голос Сириуса звучал на придыхании, словно ручеёк, готовый вот-вот иссякнуть, – Беги в Хогвартс... приведи помощь...

Решение пришло к ней мгновенно, как будто кто-то стоял за спиной и нашептал его. Лили ни секунды не сомневалась в его правильности. Стянув кольцо Джеймса, она надела его на палец Сириуса. Серебренный тонкий ободок легко скользил по мокрой от дождя и крови кожи.

– Лазарет в Ховгартсе, – прошептала она.

Легкая дрожь пространства. И вот Сириуса уже рядом нет. Она осталась одна.

С трудом заставив себя подняться на трясущиеся от нервного перенапряжения, ноги, Лили зачем-то двинулась в сторону убитой оборотнем однокурсницы.

'Не смотри! Не смотри!', – твердил мудрый внутренний голос, но она все равно подошла.

Кровь, грязь и вода смешались. В этой луже и лежала Тереза.

Лили никогда прежде не доводилось видеть мёртвых, и сейчас ей даже не было страшно. Это было какое-то другое чувство, перемешенное с недоумением и откровенным неприятием того, что случилось. Ещё утром Тереза сидела рядом с Люпином, живая и невредимая, а теперь?...Теперь от неё остался этот хрупкий манекен с вытаращенными глазами, в чьей равнодушной синеве застыл черной точкой зрачок.

А ещё эта сводящая с ума красная лента на горле...

Уловив движение за спиной, Лили испуганно сжалась, но с облегчением узнала директора, профессора МакГоногалл, и профессора Слагхорна.

– Мисс Эванс? Что здесь?.. – начала, было, декан Гриффиндора строгим голосом, но Дамблдор сделал ей знак замолчать.

Заметив тело Терезы, женщина судорожно всхлипнула:

– О, Мерлин!.. – сорвалось с побледневших, вытянувшихся в ниточку губ МакГоногалл.

Лили ощутила прикосновение теплой, твердой руки Дамблдора:

– Вы в порядке, мисс Эванс? Вы не ранены? С вами всё хорошо?

– Я не ранена. Но боюсь, я совсем не в порядке. Все плохо, господин директор. Всё очень плохо!

– Вы видели того, кто сделал это?

– Это был оборотень, – собственный голос казался Лили чужим. – Он растерзал Терезу, а потом напал на меня. Меня спас Сириус, но он тоже ранен. Что с ним теперь будет?

Лицо директора стало строже:

– Где он?

– В лазарете. Очень надеюсь, что он сейчас там и с ним всё хорошо.

– Бедная девочка, бедная девочка, – причитал Слагхорн, кудахча, словно разволновавшаяся курица.

– Позаботьтесь о мисс Эванс, – велел ему Дамблдор. – Немедленно отведите её в школу, и пришлите ко мне Саламандера и Хагрида.

Лили подняла голову, поглядев на директора:

– Тут был кто-то ещё, сэр. Кто-то в плаще и в маске. Нужно найти его.

– Мы обо всё позаботимся, не беспокойтесь. Отведите девушку в Хогвартс, немедленно.

Слагхорн, подхватив Лили под руку, повлек её за собой.

Глава 19

Хогвартс в сумерках

Всё происходило словно во сне – слепящие струи дождя, озябшее тело...

Вот сейчас профессор Слагхорн приведёт Лили в кабинет, даст ей выпить успокоительную настойку, и она поймёт, что на самом деле Тереза Риверс вовсе не умерла, а сидит себе где-нибудь в укромном, уютном уголке библиотеки в компании Ремуса Люпина и готовит реферат к завтрашней Трансфигурации.

Нападение на территории Хогвартса, неприступной цитадели волшебников на протяжении веков, событие само по себе невероятное. Бред, какой же всё это бред – оборотни, способные менять обличье белым днём, смерть, разорванное горло, стекленеющие глаза, устремлённые в исходящие крупными каплями небо.

Мир снова раскололся на до и после. Утром Лили проснулась в полной убеждённости, что находится в безопасности, а теперь всё резко изменилось, и не для неё одной.

Из густой серости, в которую сплелись сумерки, туман и колючая морось, выдвинулись тени, оказавшиеся командой гриффиндорцев, возвращающихся с квиддичного поля после тренировки.

– Что вы здесь делаете?! Почему все вы не в замке, как было приказано? – накинулся на студентов Слагхорн. – Или даже сам директор для вас больше не авторитет? Дамблдор отдал чёткий приказ! Или правила написаны 'не для сердцем храбрых'? – горячился декан Слизерина. – Вы когда-нибудь доиграетесь, молодой человек! – ткнул он указующим перстом в грудь Поттера.

На том основании, что Джеймс – капитан команды, профессор счёл его ответственным за происходящее.

– Мы немедленно прекратили тренировку, как только получили соответствующие указания, – оправдывался Поттер.

– Прекратите паясничать! – прикрикнул на него Слагхорн. – Мисс Эванс, к вашему сведению, только что чудом осталась жива!

Среди гриффиндорцев пронёсся испуганный ропот.

– Если вы продолжите разгуливать за стенами замка, ещё неизвестно, чем это прогулка закончится для вас. Немедленно возвращайтесь.

Лили ощутила, как сильные пальцы Джеймса крепко сжались на её запястье.

– Что случилось? – зашептал он ей в ухо.

– Терезу Риверс только что растерзал оборотень, – поведала она ему без лишних реверансов.

– Как – оборотень? – широко раскрыл глаза Поттер в недоверчивом недоумении. – Этого просто не может быть!

– Хотела бы я ошибиться. Но я видела его своими глазами, как вижу сейчас тебя. И я не ошиблась. С такого расстояния, при дневном свете у меня просто не было возможности ошибиться. Говорю тебе, это был оборотень. Он и меня бы растерзал, если бы не Сириус.

– Сириус?..

Лили кивнула:

– Ранен и, кажется, серьёзно.

– Где он? – встревожился Джеймс.

– В лазарете. Пришлось отдать ему твоё кольцо, – вздохнула она.

– Не пойму только, почему ты сама-то им не воспользовалась? Это же избавило бы тебя от опасности, а Сириуса – от необходимости подставляться.

– Не знаю, почему-то даже в голову не пришло. Я о кольце в тот момент забыла начисто. А что теперь станет с Сириусом? Он ведь не может заразиться, правда? Ликонтропия в анимагической форме волшебникам не передается?

– Давно ты узнала? – спросил Джеймс, бросив на Лили хмурый взгляд.

– С тех пор, как Северус поделился воспоминаниями о Люпине. Ты ведь тоже анимаг, Джеймс? Правда, ты как-то не особо рвался мне об этом рассказать? А помнится, кто-то долго распинался о невозможности разглашать чужие тайны, но на деле, оказывается, ты и свои не менее тщательно охраняешь. Я-то думала, мы с тобой друзья. Но ты не доверяешь подружке Нюникуса. И, может быть, правильно делаешь...

– Не говори ерунды! Сейчас мне нужно в лазарет, к Сириусу, но если захочешь, мы обсудим это позже...

– Не хочу.

– Послушай, ты сейчас пойдёшь в гостиную, успокоишься, приведёшь себя в порядок, а я поговорю с Сириусом, узнаю, как у него дела...

– Не забудь поблагодарить его от моего имени, – попросила Лили.

– Обязательно. Я скоро вернусь. Вот только уверюсь, что с Бродягой все в порядке.

– Можешь не торопиться. Со мной всё хорошо, – с несколько искусственной улыбкой помахала ему рукой на прощание Лили.

Поттер несколько раз обернулся, пока, наконец, не исчез за поворотом.

Через два часа весь Хогвартс собрался в Большом Зале. В воздухе над столами привычно плавали свечи, издавая мягкое свечение, но атмосфера была мрачной и гнетущей. Учителя не сидели за обеденным столом, как обычно, а стояли перед студентами навытяжку, суровые и решительные. В зале не было суетливой возни, разговоров и смеха.

Вязкая тишина била по ушам почище рокота самолетных турбин.

– Я не скажу вам сегодня – добрый день, друзья мои, – начал речь Альбус Дамблдор. – Потому что сегодня день недобрый. Его и днём-то можно назвать с великой натяжкой. На Хогвартс опустились сумерки.

Студенты молчали, охваченные противоречивыми чувствами. Молчание каждого факультета было по-своему красноречиво.

Скорбь и негодование, желание, чтобы виновные понесли заслуженное наказание, витало под алыми, с золотыми всполохами, огненными знаменами Гриффиндора. Тень раздумий, полных смятения и нерешительности, реяло, словно ворон, над столом Равенкло.

Среди учеников этого факультета число сторонников Волдеморта равнялось числу его противников, но колебались, в основном, не из страха. Вороны не уступали в храбрости гриффиндорцам, и подобно слизеринцам, большинство из них разделяло идеи Темного Лорда, но вот его методы внушали им опасения.

Почти все чистокровные желали магглорожденным быстрой, легкой, а главное – счастливой дороги обратно в мир, из которого они сюда прибыли. Но убивать ради убеждений? На это мало кто был готов.

Убийство Терезы Риверс внушало ужас даже слизеринцам, не смотря на принятую ими вызывающую позу. Пусть в глазах многих старшекурсников застыло что-то тёмное, пугающее, словно у камикадзе, решившихся лететь до бессмысленного конца, но за показной бравадой проглядывали куда более естественные, человеческие чувства.

Глаза же многих хаффалпаффцев, среди которых не принято было скрывать чувства, блестели от слёз.

– Ни для кого не секрет, – продолжал Дамблдор, – что в магическом обществе в последние годы произошёл серьёзный раскол. Его отголоски проникали и сюда, под эти своды. – Он почти сурово взирал на студентов из-под очков в серебряной оправе. – Тёмный маг, возомнивший себя Повелителем Смерти, давно не гнушается набирать себе сторонников среди далеких от зрелости умов. Он привлекает вас таинственностью, запретностью, оплетая паутиной преступлений и бесчестия, отравляя угарным газом порока. – Дамблдор выдержал паузу, после которой заговорил тише и проникновеннее. – Чудесная, невинная девочка сегодня была убита. Я не могу без содрогания думать о том, что кто-то из присутствующих здесь может оказаться причастным к её смерти.

От фигуры Дамблдора словно исходил ток силы, он почти светился, весь, от расшитой кабалистическими знаками мантии до длинных серебристых волос, притягивая к себе всеобщее внимание, как магнит притягивает железо.

– Я хочу, чтобы вы услышали меня – все. И те, кто успел сделать шаг по дороге в никуда, и те, кто только задумывается – а не стоит ли шагнуть? Не стоит! Есть тысячи способов лишить человека жизни – даже магглы знают это. Но нет на свете волшебника, способного вернуть мертвого к жизни.

Нельзя брать всё, что захочешь: чужое тело для удовлетворения собственной похоти; чужую жизнь – для увеличения магического потенциала. Если вам кажется, что преступать закон, брать на себя смелость отнимать чужую жизнь это смело – мне жаль вас. Настоятельно призываю задуматься, пока не поздно. Чем больше вас встанет под стяг маньяка, возомнившего себя Повелителем Смерти, тем больше красивых девочек, вместо того, чтобы танцевать с вами, влюбляться в вас, рожать вам красивых детей, останутся лежать на стылой земле, раньше времени послужив кормом для могильного червя.

Я спрашиваю – вы этого хотите, господа? Вы хотите жить в мире, которым правят террор, предрассудки, ненависть и страх?

– А вы уверены, что не сгущаете краски, господин директор? – подал голос Розье.

Ропот возмущенных голосов пронесся по залу, но слизеринец спокойно выдержал полные негодования и ненависти взгляды.

– Волдеморт – не убийца, – уверенно заявил Розье. – Он учёный. Потомственный некромант, работающий с тёмными энергиями. В нашем Министерстве, в угоду магглам стремящемся творить только 'чистенькие' чудеса, его поиски не находят понимания. Но то, что он иначе смотрит на наш общий дар, не повод преследовать его. Кстати, у вас нет и не может быть доказательств тому, что именно Волдеморт причастен к убийству Терезы Риверс.

Дамблдор вздохнул:

– К сожалению, я не могу согласиться с вами, мистер Розье. Чья бы рука сегодня не нанесла решающий удар, ответственен и повинен в смерти Терезы именно Волдеморт. Но самое печальное и самое страшное то, что смерть этой девочки – лишь начало. Нельзя играть с силами, действия которых не понимаешь. Это плохо заканчивается. Тёмные энергии далеко не игрушка, господа. Берегите себя, господин Розье.

С этими словами Альбус Дамблдор отвесил ученику вежливый поклон, тем самым давая понять, что прения закончены.

– Я попрошу всех вас подняться, тем самым почтив память Терезы Риверс, – обратился директор к своим ученикам.

***

– Мисс Эванс? – окликнула Лили профессор Мак*Гоногалл. – Директор просил незамедлительно проводить вас к нему в кабинет. Он хочет поговорить с вами.

– О чём? – встревожилась Лили.

– Полагаю, сообщит об этом лично.

– Но он ведь не собирается сообщить мне ничего страшного? – разволновалась Лили. – Мои родители и сестра, – с ними всё в порядке?

– Конечно, – успокаивающе улыбнулась декан. – Разговор пойдёт о другом, и полагаю, он не будет для вас неприятным.

С последнего визита Лили в кабинет Дамблдора здесь ничего не изменилось. Всё так же с легкой ностальгической грустью смотрели со стен портреты бывших директоров Хогвартса, всё так же по столикам и полкам стояли странные, непонятного назначения вращающиеся предметы, похожие на сложные маггловские механизмы. Все так же сверкающий феникс привлекал взгляд ярким опереньем.

– Проходите, мисс Эванс, – по обыкновению приветливо обратился к ней директор.

Лили села, от волнения не зная, куда девать руки.

– Последние месяцы выдались для вас тяжелыми. Примите мои соболезнования, – сочувственно произнёс Дамблдор.

– Мы с Терезой были не слишком близки, – сказала Лили, – но то, что случилось с ней сегодня – ужасно. Пожалуйста, сэр, если вы собираетесь говорить со мной об этом, то прошу вас, не нужно. Я не могу. Если бы можно было по собственному желанию лишиться памяти, я бы сама попросила стереть воспоминания последних часов.

– Разве Тереза заслужила того, чтобы её так скоро забыли? – возразил Дамблдор. – К сожалению, всё что мы теперь можем для неё сделать – это лишь помнить. Да и рискну предположить, что даже если вы, мисс Эванс, согласитесь забыть своих врагов, это вовсе не означает, что ваши враги согласятся забыть о вас.

– Нет, нет, профессор! – испуганно сжалась Лили, – Я думаю, это нападение – просто роковая случайность и что это не повторится!

– Не будьте так беспечны, – покачал головой Дамблдор. – В нашем мире нет места случайностям.

Лили почувствовала, как леденящий холод проникает в неё, замораживая в жилах кровь:

– Вы хотите сказать, – упавшим голосом прошептала она, – что я буду следующей?

– Мы сделаем все, чтобы предотвратить подобный исход.

'Что-то с Терезой вы не слишком-то преуспели', – зло подумала Лили, прикусив губу.

– Я, наверное, кажусь вам чудовищем? Мне полагается утешать вас, а не пугать, – сняв свои очки в форме полумесяцев, Дамблдор зачем-то принялся протирать и без того идеально чистые стеклышки.

Было в движениях директора что-то... даже атланты, удерживающие на плечах небеса, наверное, иногда чувствуют усталость, тщетность собственных усилий? Ведь рано или поздно кто-то один согнётся, дрогнет, и шаткое мировое равновесие нарушится. Солнечная система скрутится, словно прогорающий лист бумаги, вселенная сложится, как фишки в домино, созвездие за созвездием, солнце за солнцем, и ничего не останется, кроме бесконечного, беспросветного мрака.

– Знаете, почему я не спешу говорить вам тысячу одобряющих, лживых слов? – продолжил Дамблдор. – Потому что мне не близка позиция страуса, прячущего голову в песок. Подобная поза, по моему глубокому убеждению, не только неудобна и унизительна, но она так же не помогает изменить ситуацию к лучшему. Наоборот, когда признаёшь наличие опасности, осознаешь, что чудовище, стоящее у твоей кровати на самом деле существует, появляется шанс выжить.

– Я... я не понимаю вас, – выдавила из себя Лили.

– Мисс Эванс, вы христианка или мусульманка?

– Христианка, протестантского вероисповедания. Только не понимаю...