Текст книги "Возвращение в Тооредаан (новый вариант) (СИ)"

Автор книги: Егор Чекрыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Приятно конечно, когда у тебя кукиш с маслом, да вдруг – джек–пот! Однако, в моем положении, такая куча барахла, это не столько богатство, сколько обуза. Так что, первым делом, я пошел к оу Моовигу, выкупать вторую половину моей лошадки, а заодно обменял выделенного мне конька, на Троцкого. Троцкий конечно скотина вредная, но в бою, надо отдать ему должное, вел себя безупречно, а такие вещи надо ценить.

А потом… М‑да. Потом меня обули еще раз. Я это почувствовал, хотя доказать ничего не мог. Но и правду сказать – где мне, темному и дикому вояке, тягаться с прожженными торгашами, зарабатывающими себе на жизнь скупкой–продажей? У меня, конечно выкупили часть ненужного мне барахла, включая карамультук, но... А в общем – что уж об этом говорить?! Чувствую, надо сказать спасибо, что еще и доплачивать не заставили, или вообще – из штанов не вытряхнули. Одно слово – торгаши!

Себя я оставил новый мушкет, который мои товарищи называли «армейским», и ценили весьма высоко. Широкий кожаный пояс и перевязь с серебряными газырями. Шпагу – довольно неплохого качества, кинжал и пару ножей. Плюс, стал обладателем трех комплектов одежды, которую, честно говоря, брезговал надевать, пока ее хорошенько не отстирают, парочки довольно теплых одеял, достаточно больших, чтобы подстелить его под себя и накрыться сверху. Котелка, фляжки, ложек–мисок, куда более высокого качества, чем те что я приобрел в Лоориге. Еще одного кошелечка, набитого уже серебром, и тючка с разным полезным барахлом. И да – конечно же – новой широкополой шляпы. Поскольку мою первую, мушкетное ядро, превратило в нечто неприличное. Зато, в новой шляпе, я сам себе казался этакой помесью ковбоя, д*Артаньяна и Индианы Джонс.

Кстати, новая шляпа, а точнее – печальная участь старой, сподвигла меня осторожно поинтересоваться мнением своих спутников, о прошедшем бое. И результаты, меня как бы не очень вдохновили. В том смысле, что по мнению моих опытных товарищей – бандюки, кстати – из местных степняков, время от времени выходивших на большую дорогу, круто просчитались. Наш караван, кажется довольно маленьким. Но груз в нем дорогой, и потому охраняется очень хорошо. Сам тот факт, что бандюки не смогли это заметить сразу, и решились на гоп–стоп, говорит о том, что на преступную тропу они вступили относительно недавно, и особыми криминальными талантами не блещут. Поэтому, и силы распылили понапрасну, и нарвавшись на отпор, предпочли удрать. А вот коли это были бы куда более опытные лесовики или горцы, занимающиеся грабежом профессионально – нам пришлось бы весьма туго. – В общем – скорее бы добраться до цивилизованных мест, где, говорят, куда спокойнее.

Следующие три недели пути, пожалуй, можно было бы даже назвать скучными. Насколько «скучными» могут быть дни, проведенные в постоянном движении, заботах и мелких проблемах, а главное – напряженном ожидании нападения. Произошедшая разборка с бандой, лично меня убедила в том, что к охране каравана, а главное – собственной жизни, относиться формально не стоит. А еще, я наконец‑то осознал, насколько жизнь тут сильно отличается от привычных мне стандартов, увидев отношение местных к смерти.

– Трое убитых? – Печально конечно, но парни они были хорошие, а значит – все нормально! – Примерно так высказался мой товарищ Шоорг.

– Как это нормально? Почему, смерть хороших ребят, это «нормально»? – Недоумевал я.

– Предки их примут. – Пожал плечами Шоорг, посмотрев на меня с еще большим недоумением. – А вот кабы они были трусами или предателями, тогда смерть это очень плохо!

– А. Ну да… – Кивнул я, вспоминая лекции, что нам читали в Отряде. – Их души, были бы обречены на вечные скитания в ледяном аду... Но ведь все равно – обидно, что такие хорошие и молодые ребята, погибли. Ведь еще могли бы жить да жить, жениться, детей завести… – ну не знаю – еще что‑нибудь сделать… – этакого. А вот – погибли, и все, ничего уже не будет.

– Ну так… Они и так все женатые были, да и детями обзавестись успели. За то им и долю посмертную дали, чтобы семьи поддержать, и жалованье потом выплатят, как будто они весь путь прошли... – Кажется Шоорг искренне не понял о чем я говорю. – Люди умирают. Куда ж от этого деваться? Главное жить так, чтобы когда уйдешь за Кромку, предки тебя приняли… Или у вас по–другому считают?

– Да нет. – Я вспомнил про свою легенду. – Примерно так же. Просто обидно же... Вот, к примеру, желудь. Из него может дуб вырасти, огромный, с могучим стволом и огромной кроной. И простоит тот дуб, наверное, не одну тысячу лет. А может тот же желудь какая‑нибудь свинья схрумкать – и прощай ствол, крона, и тысячи лет жизни... Так много могло бы появиться, а …все впустую!

– Так ведь – судьба! – Пожал плечами Шоорг. – Может тому желудю на роду написано, чтобы его свинья съела, а той свинье – быть мной подстреленной, да на вертеле зажаренной. Да–а–а… – Шоорг даже облизнулся. – Свининка, это хорошо. Обвалять ее в травках, да дать настояться, а потом соусом из кислых слив полить, и перца побольше, да с молодым вином… И да, запекать обязательно на буковых углях, чтобы дымком пропахло... А ты говоришь – «Все впустую…»! Хе–хе... Одно слово студент! – Смерть увидал, и сразу мыслей в голове много, да все дурные. – Судьба она и есть судьба, ее не изменишь. Так что – чего тут думать? Ты вон, лучше бы к Риишу подошел. Он для тебя, за пару серебрянок, камешки пораскинет. У Рииша хорошо получается камешки раскидывать, почти всегда угадывает. Он ведь тоже из местных, из степняков, а у них, через одного – колдуны да шаманы. Так тебе ни один ученый жрец в храме судьбу не предскажет, как природный шаман нагадает. Как судьбу свою поймешь – так и мысли дурные из головы вылетят! Мой тебе совет – сходи.

…Вот такой вот, примерно разговор. Такое отношение к жизни и смерти. – Оно и понятно – смертность тут, особенно у людей опасных профессий, весьма высока. Потому и верить в судьбу и загробную жизнь – просто необходимо, иначе крыша поедет, в вечном страхе жить. А вот коли знаешь, что все расписано заранее в каком‑то небесном свитке, а смерть – это не конец всего–всего–всего, а только лазейка в другой мир – добрый и благополучный, – к психоаналитику, после каждой просвистевшей у виска пули, бегать не станешь. Да уж – психика, надо отдать должное, у народа тут крепкая. Но, те кто легко относится к собственной смерти, чужую жизнь склонны ценить еще меньше. Это мне, как бы тоже надо учитывать. За косой взгляд, реально могут убить. И не потому что так уж сильно оскорбились этим взглядом, А потому что так предки завещали, и коли спустишь обиду – так хоть вовсе не помирай. Не примут тебя дедушки, и посмертные муки, окажутся горше самой смерти. Так что – вежливость, вежливость, и еще раз вежливость. Повода для обиды, лучше никому не давать. Но и прогибаться нельзя. Таких бьют просто на рефлексе. Вроде как у собак – коли кто бежит от тебя, надо догнать и цапнуть… Местные, этот баланс, как‑то инстинктивно угадывают, а мне – учиться и учиться. – Тяжела ты жизнь попаданца!

…А к Риишу, я все‑таки сходил. Не, не то чтобы я и правда во все эти дела верю. Но просто интересно. Да и для поддержания легенды полезно. Местные, как я понял, ко всяким гаданиям, очень серьезно относятся, так что и мне не помешает… – изобразить.

Риишь меня не разочаровал. Не в том смысле, что чего‑то там такого угадал, или предсказал. – Предсказания его, как и следовало ожидать, были весьма туманны, двусмысленны и невнятны. Зато – артистизм! Все эти жертвоприношения, и кропление магического круга кровью сурка... Таинственный шепот, и необычайно одухотворенное лицо приятеля, которого я до сей поры, в общем‑то считал простаком и человеком недалекого ума. – Это вам не наши мошенники–экстрасенсы. Этот – был совершенно искренен в своих заблуждениях. Настолько искренен, что я и сам почти поверил, что это вовсе даже и не заблуждения. И даже начал всерьез задумываться о том, что может и правда – «то что ищешь спрятано на юге, но найдешь ты это на западе, когда запад сам придет к тебе…». Бред конечно полный, но чем черт не шутит? Может и есть во всей этой мистике, хотя бы толика смысла. Иначе бы, люди на протяжении тысячелетий в нее не верили. Впрочем – пустое это все.

И вот, по прошествии трех недель, мы наконец пришли в большой город. Киимр – как назвал его Мыш. Так и сказал. – «Сейчас будет город Киимр. И там наши пути разойдутся. Нам на восток, через горы идти, а тебе – прямо на юг, в Мооскаа. Но коли хочешь – давай дальше с нами. Вояка ты хороший, и охранник из тебя дельный. Коли так дело пойдет, я тебя скоро самого старшим над дозором поставлю. Жалованье – чуть ли не вдвое больше. И в случае чего – полуторная доля в добыче. Опять же, у тебя два коня, и свободный капиталец имеется. Подскажем какой товар прикупить, расторгуешься, с хорошим барышом останешься. Через год назад пойдем, тогда и на учебу свою отправишься. Год пропустишь, зато денег заработаешь. А то ведь – Мооскаа, город дорогой. И не то что у вас в деревне – за все платить надо. За учебу плати, за койку – плати. За стакан воды – и то плати. А искушений кругом много, – мооскаачи – народец хитрый и коварный, умеют денюжку из приезжего вытянуть. Того что у тебя сейчас есть, надолго не хватит. А с пустым‑то брюхом, какой из тебя студент?».

Я поблагодарил Мыша за заботу, но естественно, от его предложения вежливо отказался. Настаивать Мыш не стал, и по приходу в Киимр, произвел со мной окончательный расчет. Денежек, прямо скажем, у меня в карманах заметно прибавилось, включая долю за реализацию захваченного у бандюков барахла. Даже стало как‑то боязно таскать с собой, такое нехилое количество золота. Но опять же – на помощь пришел Мыш, и добрый совет дал. И даже не один. Первым делом – посоветовал легализоваться. В том плане, чтобы выправить себе хоть какой‑нибудь документ. И даже пообещал что он и оу Моовиг, поручатся за меня перед местными чиновниками, что будет вполне достаточно для выправления необходимых документов. Тем более, что в Киимре, игравшим роль товарного хаба в этих краях, у оу Моовига, среди местных бюрократов уже налажены связи, так что стоит только слегка подмазать, и все проблемы будут решены.

Как оказалась, процедура легализации была делом несложным, но тягомотным и… – весьма накладным. А Мыш еще и заверял меня, что кабы не «своя рука», то подорожную и «пачпорт» мне бы выправляли не три дня, а три месяца. Бюрократия в местных краях, была почище нашей, а взятки тут не просили, взятки тут требовали. – Монетки из моего кошелька, начали перекочевывать в карманы чиновников с пугающей быстротой, заметно облегчив мою ношу. Но, по уверениям Мыша, это того стоило. Потому как без бумажки – я вор, бродяга, и подозрительная личность. А дескать, с бумажкой, уже вполне себе приличный человек, которого ни одна стоящая на страже закона сволочь не посмеет взять за шкирман и упрятать в кутузку, без серьезных на то оснований. Это раньше, я был частью каравана, и местные власти не обращали на меня особого внимания. А одиночку, да еще и путешествующего по стране, будут частенько останавливать, на предмет проверки личности и благонадежности. И тут, бумажка для меня будет лучшей защитой, нежели целый десяток мушкетов. По бумажке этой, кстати, я числился иностранным студентом откуда‑то из туземных царств, по «ту» сторону, какого‑то хребта, рожденный в деревне Рооссия, года своего рождения не знающий, по причине дремучей дикости. Как мне объяснили, к учености тут народ относился с изрядным пиететом. И даже обычные студенты, были людьми, в некотором роде уважаемыми, и им полагался ряд привилегий и поблажек. Вплоть до того, что в ряде случаев, даже судить их мог только специальный суд. Но, это в теории. А так, если повздоришь с властями, где‑нибудь в провинции, они могут твоего студенческого статуса «не заметить», и... Короче – не надо нарываться.

…А остаток денег, я отнес в банк. Ага. У них тут, оказывается банки вовсю работают. Нам на лекциях, об этом вскользь упоминали, но тогда я на это как‑то мало внимания обратил. – Это было в самом начале моего появления в Отряде, и тогда я был настолько потрясен информацией о существовании абсолютно иного мира, что на такую банальность, как какие‑то там банки, внимания не обратил. Так что Мыш мне напомнил, и даже объяснил, как эта система работает. Увы, до пластиковых карточек, местное банковское дело, еще не доросло. Так что в обмен на свое золотце, я получил некое «заемное письмо». Вроде как я дал в долг Коронному банку. И мог получить свое обратно, по месту прибытия в город Мооскаа в центральном отделении этого уважаемого заведения, курируемого казной самого сатрапа – так тут, называли местного царька. Можно было, на крайний случай, сунуться в отделения Коронного банка в других городах, и даже странах. Но тогда бы с меня содрали куда большую мзду за оплату банковских услуг. Вот такие вот, странные правила.

Ну а потом, пришлось устроить отвальную пьянку для друзей–товарищей. Нет, реально. Вроде не так долго вместе с ними шли – полтора месяца. А ведь и я для них, и они для меня, стали своими людьми. Вместе кровь проливали, вместе работали, решали проблемы. – Я стал своим! Потому‑то, кстати, Мыш со мной и возился. Тут у народа было своеобразное отношение к другим людям. За своих – хоть в огонь, кинуть–обворовать своего – худший из грехов. А вот с чужаком – делай что хочешь, особенно если знаешь, как избежать мести.

…Гульнули хорошо. Я ужрался вдрызг. И утром проснулся с больной головой, своей. И еще, чьей‑то кудрявой головкой, устроившейся у меня на предплечье… Кажется, у нас что‑то было с этой трактирной служанкой. Но помню я это весьма смутно. Да и – лучше бы забыть. На трезвую голову, и при свете дня, она мне… – как‑то не показалась. В общем – когда вернусь домой, и буду писать отчет, об этом эпизоде свой жизни, я упоминать не стану.

Оу Игиир Наугхо. Десятник

– Рааст. – Рявкнул Игиир, подойдя к знакомому забору. – Ко мне!

Через несколько секунд, рядом с ним, почти неслышно приземлился огромная туша стражника, одним прыжком перемахнувшего невысокую ограду. – «…И правда – медведь». – Подумал Игиир со смесью раздражения и одобрения. – «С виду – здоровый бычара, а ведь умеет подкрадываться незаметно, и ловок как его звериный тотем. В ближнем бою особенно опасен, это мне сейчас на руку…».

…Как ни удивительно, но успешное завершение расследования по следу лошади чужака, не разбудило в душе десятника спокойствия и удовлетворения. Скорее наоборот – он вдруг почувствовал раздражение и тревогу. То, с какой легкостью, пусть и не казавшийся слишком серьезным, но все же – след, разлетелся в пыль, навевало отнюдь не радостные мысли. – «А если и второй след окажется пустышкой? А ведь начальству уже отправлены, хоть и не откровенно победные, но все же вполне оптимистичные реляции. И что теперь – отписываться, что у меня ничего нет, и все надо начинать сначала? …И дадут ли вообще, начать?»

Нет, с этой проблемой надо было разбираться, и разбираться быстро, даже идя на небольшие нарушения законов профессионального ремесла. На длительное и осторожное расследование, просто нет времени. Если что – придется просто извиниться перед иностранцем. При том уровне полномочий, что ему дали, можно смело надеяться, что если нарушение даст результат, его простят.

– Этот… – спросил он у Рааста. – Не выходил?

– Никак нет, ваша милость. – Отрапортовал стражник.

– Надо с ним поговорить. Возможно, даже достаточно жестко, в случае если он будет не в настроении разговаривать. Однако, не будем забывать, что он полдюжины лесовиков, одним махом положил… Что у тебя с оружием?

– Ну... Мушкет, штык, тесак... – Начал было Рааст.

– Не для боя. – Оборвал его Игиир. – Для драки.

– Ножик есть… Три. На поясе, за голенищем, и еще один в шапке спрятан. Кастет есть, хороший – «тигриная лапа». Да я и просто кулаком могу… – мало не покажется.

– Вот именно – «не покажется». Чтобы даже не думал за нож или кастет хвататься. Мне трупы не нужны. Они на вопросы отвечают неохотно…

– Да можно... – Слегка почесав в затылке, Рааст достал из‑за пазухи кисет–кошелек, вытряхнул оттуда жалкую горсточку медных монеток в карман, и опустившись на корточки, засыпал на место своей казны песок и мелкий щебень с дорожки. Тщательно затянул и завязал горловину, а потом несколько раз махнул на пробу, на манер кистеня.

– Уже лучше. – Кивнул, довольный понятливостью подчиненного Игиир. – А чем руки вязать? Шнура нету?

В ответ Рааст только развел руками.

– Ладно, – кивнул Игиир и обвел прилегающую к караван–сараю торговую улицу, задумчивым взглядом. – Видел я тут кое‑что... Оставайся, наблюдай.

Уйдя быстрым шагом, десятник вернулся примерно минут через двадцать, сжимая в руках элегантную щегольскую тросточку.

– Вот... – Как‑то, немного нервно пояснил он своему подчиненному. – Когда я из Мооскаа уезжал, там такие у столичных щеголей–задир только в моду входили. – Из железного дерева, с виду – игрушка, но, будто стальным прутом бьешь. Почти целый золотой стоит, гадина. Надеюсь казна мне оплатит... Если этот… начнет за оружие хвататься – я ему руки и ноги обрабатываю, а ты, кошельком по голове. Но только если он первым в драку полезет, или, если я скажу… – слово… – ну допустим – «рыба». Запомнил? – Постарайся встать где‑нибудь у него за спиной, или хотя бы сбоку. И как услышишь «рыба», даже если я тихо вскользь упомяну, – глуши его к демонам. А потом вот – Игиир протянул ему моток тонкого, но прочного шнура. – Там же, в лавке взял. Свяжи руки и ноги. В рот – кляп, что‑нибудь из его одежды… И постарайся обойтись без лишнего шума.

На территорию караван–сарая, они зашли через ворота для прислуги, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Послеобеденная сиеста еще не закончилась, так что это не стало слишком сложной задачей… Подстерегли возле кухни одиноко спешащую куда‑то служанку, и расспросили насчет чужака и его местопребывания. Баба оказалась хоть и смазливая, но вполне толковая, и быстро сообразила и о ком идет речь, и о том, что человеку в синем мундире Бюро, лучше отвечать честно, а потом лучше забыть о разговоре, тем более, что в таком случае никто не узнает о серебряном полусатрапе, любезно выданном человеком в страшном мундире БВБ. А за то, что баба провела двух государевых людей в жилые покои для богатых гостей черным ходом, и поднявшись по служебной лестнице на второй этаж, довела до нужного нумера, она получила и второй серебряный полусатрап, что вместе с первым, было больше чем ее заработок за два месяца.

Дождавшись когда счастливая, хоть и слегка напуганная служанка исчезнет из коридора, Игиир осторожно постучал в дверь. Из глубин нумера послышалось недовольное кряхтение, потом раздраженное бурчание, и наконец дверь распахнулась.

– Кто вы? Что вам надо? – Раздраженно спросил давешний незнакомец, недовольно глядя на незваных гостей. Судя по находящейся в беспорядке одежде и помятой кровати, он пытался урвать последние крохи послеобеденного сна, и был весьма недоволен тем, что его отвлекают от этого достойного занятия.

– Старший десятник Бюро всеобщего блага, оу Наугхо. – Представился Игиир, делая небольшой шаг вперед, и словно бы вдавливая чужака в глубь помещения. – Испытанный способ, всякий опытный фехтовальщик, в подобной ситуации невольно рвет дистанцию, чтобы оставить между собой и вероятным противником достаточное расстояние, для отражения атаки. – Мне хотелось бы переговорить с вами.

– О чем? – Раздраженно спросил чужак, послушно отступая назад, и словно бы невзначай оглядывая окружающее пространство в поиске возможных помех. Да, Игиир не ошибся, чужак был опытным воякой, он еще не почувствовал настоящей опасности, но уже готов был сражаться... – Я уже имел удовольствие общаться с вашим ведомством на границе, и выправить все надлежащие документы.

– Простите сударь, – вежливо, но настойчиво продолжал Игиир, опять мысленно прокачивая незнакомца. – Но кажется вы иностранец? В таком случае, я вынужден попросить вас, показать эти документы. В городе, знаете ли, произошел инцидент!

– Какой еще «инцидент»? – Чужак уже вполне пришел в себя, и уже готов был и сам перейти в наступление. – При чем тут я?

– Вот это мы и пытаемся выяснить! – Туманно ответил Игиир. – Вы ведь покидали гостиницу вчера, где‑то пополудни?

– Ну да... – Ответил чужак, при этом сделав несколько шагов в сторону, так, чтобы между ним, и зашедшим сбоку Раастом, встал обеденный стол. – Но что тут такого?

– Да собственно говоря, ничего. Просто хотелось бы выяснить некоторые факты... Так вы предъявите бумаги?

– Извольте. – Раздраженно пожав плечами, чужак подошел к одному из стоявших в комнате дорожных сундучков, и достал оттуда указанные бумаги. При этом он ни разу не повернулся к своим гостям спиной, и не выпустил их из поля зрения, что не преминул отметить Игиир.

…Брако Нииктин. – Прочитал десятник, в поданной ему подорожной. – Уроженец Содружества островов Фесткий, адьюнкт Таагрской Академии, помощник профессора языкознания… С этакой‑то выправкой и ухватками… – впрочем… – все бывает… .Следует в заморские владения Кредонской республики… .Хм… По суше?

– Странную дорогу вы выбрали, сударь. – Заметил Игиир, невозмутимо стоящему чужестранцу. – Морем, мне кажется, было бы быстрее, да и безопаснее?

– Качка. – Лаконично ответил тот. – Не выношу. К тому же, в дороге есть возможность поработать по своей тематике – языки северных племен.

– Фесткиец, страдающий от морской болезни? – Улыбнулся Игиир. – А я слышал, ваши соотечественники любят хвастаться, что каждый островитянин рождается моряком!

– Да... – Так же, улыбнулся в ответ Нииктин. – Звучит как анекдот, но… – всякое бывает!

– Бывает... – Согласился с ним Игиир, продолжая словно бы в рассеянности перебирать поданные бумаги, в то время как мозг его, стремительно перебирал, взвешивал, и отбрасывал разные замеченные особенности и несуразности.

… Явно – военная выправка. Но где, фесткиец страдающий от морской болезни, мог бы ее приобрести? – Сухопутной армии у них нет, только флот. Впрочем – опытный фехтовальщик, которые встречаются и среди гражданских, вполне мог перенять эту выправку у своих учителей… Документы выглядят подлинными, но учитывая царящие на границах безалаберность и взяточничество – выправить любую бумажку, не стало бы серьезной проблемой. А сама его история… – М‑да… – могла бы показаться сомнительной, но от ученого люда можно ждать любой странности и глупости. С них станется, вместо того чтобы месяц, в относительном комфорте, провести на корабле, – добираться до нужной цели полгода, путешествуя по местам, отнюдь не славящимся своей безопасностью и цивилизованностью… Если бы не порученное задание, я бы пожалуй уже извинился, и отпустил бы чужестранца. Но… – что‑то мне в нем не нравится... Попробовать надавить?

– Знаете, сударь, я ведь вырос в портовом городе, и встревал там немало фесткийцев, и честно говоря, вы не слишком‑то на них похожи…

– Знаете, сударь. – Явно передразнил Игиира чужестранец. – Острова большие, и все люди на них достаточно разные. Что вас не устраивает во мне? Уж не то ли, что я до сих пор не предложил вам?.. – Нииктин изобразил, будто перебирает пальцами монеты.

– Вы забываетесь, любезный! – Холодно ответил на это Игиир, выпрямляя спину как истинный оу.

– В таком случае, я не понимаю сути ваших придирок, «любезный».

…Хм. А как это ловко, словно бы невзначай, чужак умудрился переместиться в угол комнаты? Выгодная позиция, Рааст до него не доберется, помешает стол. А со мной, он видимо планирует разобраться достаточно быстро... Да и шпагу, из такого положения, ему проще доставать чем мне, в прочем – я на шпагу и не надеюсь... Нервничает. Ну это‑то понятно. Но вот взгляды, которые он бросает на свои сундуки... А все‑таки, правда – что же мне в нем так не нравится? Что‑то такое скребет… Ну конечно!

– Суть моих придирок, сударь, в том, что насколько мне известно, фесткийцы не произносят звука «В», вечно заменяя его звуком, похожим скорее на «Т». Что даже, помнится, легло в основу некоторых детских дразнилок, коими мы, детишки из портового города, провожали матросов из вашего отечества. – Игиир невольно улыбнулся, вспоминая свое, пусть и не слишком сытое, но беззаботное и веселое детство. – Однако вы, хотя и говорите с некоторым акцентом, звук «В» произносите вполне внятно, даже когда волнуетесь! Да и на имперском, насколько я знаю, фесткийцы говорят вполне прилично, в то время как вы, явно испытываете затруднения. Вы часом не удих?

– Вы бредите, сударь. Ваше вымогательство, перешло уже все границы, я этого так не оставлю, я буду жаловаться!

…Ух ты. Какое преображение! Обычно, несправедливо обвиненный человек, в этой ситуации разнервничался бы еще больше, а то и просто впал бы в панику. А этот – наоборот, успокоился и стал холоден как лед. Кажется, он уже решил, что нас проще убить, чем договориться… И уже сделал шажок поближе ко мне. Зачем это сближение, он же даже не успеет достать шпагу? Хотя, что это у него там в левой руке? – Кажется, в рукаве спрятан нож, или что‑то похожее…

– Сударь, а что вы так нервничаете, Что у вас сегодня было на обед? Часом не рыба?

На следующие несколько секунд, время словно бы растянулось, став вязким и тягучим будто клей. Словно сполох короткого сна, Игиир заметил как что‑то блеснуло в дернувшейся руке чужака, и поспешил подбить ее ударом трости, как учили их на занятиях в училище, по бою палками. Кажется, он успел, но в самую последнюю секунду, поскольку его ухо зафиксировало свист возле головы, и глухой удар в стену за спиной. Игиир было занес трость для тычка в солнечное сплетение противника, но в ту же секунду, громила Рааст, одним невероятным прыжком перелетев через стол, обрушил свой, набитый песком кошель на голову противника.

– Готов, ваша милость. – Отрапортовал он, подхватывая, и осторожно укладывая бесчувственное тело на пол. – Прикажете вязать?

– Вяжи... – Схватка длилась какие‑то считанные секунды, но напряжение предшествующего ей разговора, было столь велико, что на Игиира вдруг напали слабость и апатия. Однако помня долг, он достал шпагу, и проконтролировал чужака, пока Рааст вязал ему руки. И только потом, обернулся, и посмотрел на стену. Небольшой, узкий, но толстый и тяжелый клинок чуть расширяющийся ближе к острию, и почти без рукоятки – типичный для удихов метательный нож. Скорее даже не нож, а металлическая свайка–стрела. Сам Игиир этого не видел, но знающие люди, говорили, что иные удихские ловкачи, владели этим оружием в совершенстве. Иные даже пугали, якобы привычкой удихов смазывать подобное оружие ядом. Но в училище им объясняли, что это полный бред – опытным метателям, и без всяки ядов, хватало тяжести клинка и силы собственных рук, чтобы превратить коротенький кусочек стали, в опаснейшее оружие. Конечно, сразу таким не убьешь – разве что попав в глаз или горло, но вот серьезное ранение, допустив в живот, им нанести вполне реально. А там уж, и добить недолго, корчащегося от боли противника… Бравого десятника невольно передернуло, и по спине пробежала струйка холодного пота. Только сейчас он осознал, насколько близок был к гибели.

Однако – одного факта покушения на представителя власти, явно недостаточно. В обычной ситуации, тут бы все решило у кого лапа мохнатее окажется. Если этот демонов Брако Нииктин и впрямь является адъюнктом уважаемой Академии, и он наехал на него понапрасну… – М‑да, со службой возможно придется распрощаться с позором… Да и само покушение... – Скорее всего оно и правда произошло не случайно, вот только в образ чужака как‑то не вписывалось. В том смысле, что в прошлый раз, с лесными бандитами, он действовал каким‑то неизвестным оружием. А тут – вполне банальный метательный нож…

– Надо обыскать его вещи. – Приказал оу Наугхо, Раасту. – Ты его хорошо связал? Все равно, присматривай за этой сволочью. Уж больно шустрый! Будем искать все странное... Ну ты понимаешь!

Спустя примерно час, парочка незадачливых хранителей всеобщего блага, сидела над грудой вещей, в смущении и растерянности. Если не считать все тех же проклятых сапог–ботинок, ничего странного и необычного, у чужака не нашлось.

– Ничего... – Печально вздохнул Рааст, кажется переживавший неудачу обыска еще сильнее своего начальника, а возможно просто не столь искусно умеющий скрывать свои чувства. – Может этого, малость того... Чуток ножичком поковырять – сам скажет где хабар спрятал.

– Рано... – Недовольно оборвал его Игиир, вспоминая полученные в училище уроки. – В одном месте мы еще не искали.

– Это где же? – Настолько удивился Рааст, что даже забыл добавить «ваша милость».

– В самих сундуках. – Улыбнулся Игиир, с улыбкой отметив, что при этих словах, недавно пришедший в себя Нииктин заметно дернулся.

– Так ведь…

– Удихи, мой юный друг. – Слегка высокомерно соизволил перебить своего подчиненного Игиир. – Народец весьма многочисленный и злокозненный, благодаря чему и сумел, в свое время, отхватить немалый кусок бывшей империи. Да вот только, на свою беду, еще довольно молодой, и не слишком изобретательный. До нас, коренных имперцев им еще расти и расти... Ну‑ка, подай тесак... Что тут у нас... Вроде все в порядке. А другой сундук? Ага!! Двойное дно!!! И что это у нас тут… Не будете ли так любезны, сударь, объяснить, зачем уважаемому ученому мужу, хранить в тайном отделении своего багажа, планы приграничных крепостей? А это что у нас – какие‑то шифры? …Молчите? А–а–а. Кляп мешает говорить... Рааст, вынь кляп.

– В другом сундуке... – Голос Нииктина, после кляпа звучал хрипло и скрипуче, однако для Игиира это была словно бы дивная музыка. – золото. Много золота. Забирайте себе, и сделаем вид, будто друг друга не видели.

– Денежки на подкуп... – Усмехнулся Игиир. – Боюсь сударь, вам не повезло. Я не продаюсь… Рааст, отойди от сундуков.

– Да я ничего такого, ваша милость. Просто взглянуть хотел.

– Лучше даже не глядеть. Сам никогда не испытывал. Но говорят – золото ослепляет и лишает разума. Сначала – посмотришь одним глазком. Потом возьмешь чуть–чуть – всего лишь горсточку. Потому две, потом... А потом, этак через полгодика – год, к тебе вдруг подойдет человек, и скажет что отныне ты работаешь на него, иначе он обо всем расскажет твоему начальству. И ты будешь работать, и тебе, даже будут что‑то платить. Но жизнь твоя превратиться в ад. Понимаешь?

– Понимаю, ваша милость... Хитро придумано. Ишь затейники какие.

– Не ими придумано. Такое уже тысячи лет умные люди используют. – От пережитого волнения, Игиира внезапно потянуло на болтовню. – Нас о таком, еще в училище предупреждали.