Текст книги "Фуриец (СИ)"
Автор книги: Эдвард Кейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
Надев одежду, которая была на мне во время прогулки по улице, я вышел из ванной и направился на кухню. Марта, одевшись в ночной фиолетовый халат, который, как и её форма медсестры, прикрывал лишь половину бедренной части ног, зашла на кухню, не заметив меня. Она открыла холодильник и начала искать в нём чем-нибудь перекусить на ночь. Я, не теряя момент, тихо подошёл к ней и схватил её за талию, ощутив всю мягкость живота. Марта чуть не поперхнулась, но не закричала, так как сразу же вспомнила обо мне. Обернувшись, она проглотила последний кусок и возмущённо сказала:
– Айзек, я чуть не подавилась. Ты, что ли, слегка того? – Она покрутила пальцем у виска.
– На ночь есть вредно, – усмехнулся я.
– Как ты так незаметно вышел из ванны? – Удивилась она.
– Я первым зашёл на кухню.
– Наверное, – под нос сказала она и тут же спросила, не дождавшись ответа: – Ты уже искупался? Ладно, теперь я пойду.
Закончив говорить, Марта зашла в ванную. Если честно, то её тело очень красивое, грациозное и привлекательное: ровная спина, стройная фигура, в меру широкие бёдра и пышная грудь привлекательного размера. А лицо не поддаётся описанию: красивые голубые глаза, словно отблеск моря, изящные скулы и ровные зубы, полные здоровьем чёрные волосы. Все эти качества поясняют, за что эти люди хотели изнасиловать её. Благо, я оказался рядом. Она легка в общении, с ней чувствуется как рядом с младшей сестрой, которая всегда поддержит тебя и обнимет, когда надо. Марта мила и нежна. Слегка чувствуется её застенчивость, но она быстро преодолевает это. Как же мне нравится это в ней. Я чувствую себя пятнадцатилетним подростком, влюбившимся по уши в одноклассницу.
Зайдя в её комнату, я увидел, что она уже расстелила постель на диване-кровати. Рядом был стол со стулом на колесиках, а на столе был ноутбук. На подоконнике росли в горшках два цветка. Большой плазменный телевизор висел напротив дивана на стене. Окно выходило на улицу, где были видны многоэтажки и дворы спального района, тонущие в темноте ночи. Обычное, по меркам среднестатистического жителя, убранство у Марты, хотя у меня такое же. Сев на диван, я нащупал в темноте пульт. Рассмотрев своим ночным зрением кнопки пульта, я включил телевизор и, переключившись на канал новостей, лёг на диван и начал смотреть телепрограмму.
Я не заметил, как вышла из ванной Марта. Она, обернувшись полотенцем, бесшумно вошла в комнату. Я продолжал смотреть телепередачу.
– Что смотришь? – прервала молчание Марта.
– Новости города, – ответил я. – Как ванна?
– Как? Интересное что-то говорят или опять чушь и пропаганда? – Полюбопытствовала она.
– Сегодня говорят про открытие парка на Райт-сайнсе.
Марта продолжала некоторое время стоять в одном полотенце и смотреть в телевизор. Я мог бы продолжать смотреть на неё и на её ровные и красивые ноги, пушистый живот, но прервал это:
– Марта, а ты так собираешься спать или без полотенца?
– И не думай, Айзек, – ответила она.
Обернувшись, она пошла в ванную и забрала свой фиолетовый халат. Она привыкла быть одна, наверное, поэтому и не взяла его. Может, она спит голой, когда одна? Я иногда так делал, когда летом было ужасно жарко. В такое время и человеку неприятно и душно, а фурийцу с мехом тем более. Вернувшись обратно и надев халат, она легла прижалась ко мне, как мягкой игрушке.
– Можешь потише сделать звук телевизора: я уже спать хочу, – уткнувшись в мою грудь, промямлила она.
Я выключил телевизор и разделся до трусов. Марта снова прижалась ко мне и уткнулась лицом в мой мех на груди. Я взялся рукою за талию и, притянув её тело к себе, укрыл своим хвостом. Я не был против того, чтобы она спала так. Даже одеяла не потребовалось: в доме тепло, а мой хвост мягкий и тёплый, как само одеяло.
Сегодня заканчивалась рабочая неделя, а завтра начинались долгожданные выходные – Марте, как и мне, не надо идти на работу. Так мы проспали до самого утра, не меняя позы друг друга: она уткнулась в мою грудь, я обнял её за талию и укрыл хвостом.
========== Глава 10. Закат ==========
На улицах города потихоньку начала спадать мгла. Метр за метром лучи солнечного света освещали просторы улиц города Апрометаль. Начали выключаться фонари, светившие всю ночь и расчищавшие путь от тьмы ночным жителям. Мгла уступала заре, а заря уступила яркому солнцу. Один из сотни миллионов лучей прошёл через окно дома и осветил комнату Марты.
Марта всю ночь спала, уткнувшись носом в мою грудь, а я, обняв её за талию, сильнее прижимал к себе. Я ощущал этот тёплый комок меха, мило спавший, прижавшись ко мне. Она иногда тёрла свой нос об мою грудь и улыбалась во сне, как ребёнок. Ночью я не удержался и погладил её по голове, словно дикую собаку. Она по рефлексу помахала хвостом. И так до пробуждения. Нам так не хотелось вставать – продолжать лежать даже в такой позе, плюнув на то, что знакомы совсем недолго, но Марта, увидев, в какой интимной позе мы лежим, резко встала и застенчиво посмотрела на меня своими голубыми глазами, будто провинившийся ребёнок.
– Ой, извини, Айзек, мне так неловко, – от смущения она опустила уши вниз.
– Ничего, Марта, – усмехнулся я, почесав голову. – Было бы ещё лучше с тобой в обнимку спать, если бы ты не улеглась на порез.
– Ой, извини, наверное, больно было?
– Да нет, просто не мог почесать, – сказал я и после добавил: – Если ты не против, а что на завтрак?
– О, да, я со вчерашнего дня тесто замесила, пока ты был в ванне. – Посмотрев в сторону кухни, улыбнулась Марта. – Тебе блины с утра по душе?
– По душе, особенно в субботнее утро, – сказал я и лёг снова на диван-кровать.
Марта пошла умываться, а я лениво вновь встал с дивана и стал заправлять его и затем оделся. Некоторое время я апатично смотрел в окно, на вид проснувшегося многомиллионного города, где люди и фурийцы, живущие в этом мегаполисе и проживающие свой день по-разному, но в то же время почти одинаково, встречают новый день. Некоторые горожане и не думают ещё просыпаться, а те, кто проснулся, моются, завтракают, выходят на пробежку или под конец с детьми смотрят утреннюю телепередачу мультфильмов, ожидая, когда она закончится и, наконец, можно будет посмотреть свои фильмы, ток-шоу и кулинарные выпуски по субботам, наслаждаясь кружкой ароматного чая или чашкой крепкого кофе.
Марта успела вымыться и начала готовить блины: с соседней комнаты было слышно, как на раскалённой сковородке жарятся блины и растекается масло по сковороде. Закончив свои наблюдения улиц района, я тоже пошёл умываться, а после зашел на кухню, учуяв ароматный запах блинов. Она успела приготовить небольшую стопку маслянистых и тонких блинов золотистого цвета.
– Как же вкусно пахнет, – облизываясь, сказал я, сев за стол. – У меня прямо слюнки текут от запаха свежеприготовленных блинов.
– Сейчас, подожди ещё немного: последняя партия скоро будет готова, – Марта опрокинула со сковородки жёлтый и румяный блин на стопку.
Она принесла из холодильника джем из тёрна. Открыв крышку, она спросила:
– Ты не против джема к блинам?
– Нет, ничего против не имею, – ответил ей я. – Наоборот, мне нравится такой джем: не очень приторный, как малиновый, и не кислый, как клюквенный.
– Мне тоже он нравится, – набрав полную ложку этого тёмно-синего варенья, она преподнесла ко рту и в сию секунду проглотила.
– Ого, уже половина десятого – по телевизору началось кулинарное шоу, – сказала она и включила телевизор на канале про кухню.
Не понимаю, зачем смотреть это шоу, если можно скачать рецепт этого блюда из интернета? Наверное, традиция смотреть готовку еды останется до сих пор живой, несмотря на множество профессиональных сайтов, где описан каждый шаг приготовления данного блюда. Это так же, как и читать книги, когда есть аудио и электронные книги. Кажется, она могла смотреть бы это долго и беспрерывно, заодно кушая блины, в то время как опытный повар из телевизора берёт каждый ингредиент, готовит соус и жарит жирное мясо, попутно рассказывая историю создания блюда. Марта могла бы и дальше смотреть, если, как всегда такое бывает, я не умудрился бы поставить пятно на свою футболку.
– Чего там? – Повернулась Марта посмотреть на то, зачем я ругнулся.
– Да пустяк, пятно от джема на футболку поставил.
– Так, это надо постирать. – Сказала она, протерев масляный рот салфеткой. – Снимай свою футболку.
– Эй, да это всего лишь пятнышко на одежде, зачем сразу стирать? – Спросил я, пытаясь убрать пятно растиранием по футболке и слизывая с неё.
– Уф, Айзек, ты прямо как маленький! – воскликнула Марта. – Снимай её, это синтетический джем.
– Эм, и что? – Удивился я. – Оно влияет на что-то?
– Если сразу твою футболку не постирать, то пятно останется надолго, и фиг не отмоешь потом.
– Ладно, ладно, на, держи её! – Снимая верхнюю одежду с себя, я ответил этой упрямой лисице. – Все равно ясно, зачем тебе футболка.
– И зачем же? – спросила она, кладя её в стиральную машину.
– Чтобы посмотреть на мой торс: тебе же он нравится.
Я соединил руки за головой замком и выпятил грудь вперёд, показывая своё мускулистое телосложение и рельефные мышцы, проступавшие сквозь плотный и пушистый мех. Если бы на мне не было бы шерсти, то они выглядели бы намного больше, чем кажутся. А так со стороны похоже, что я недавно только перешел на набор мышечной массы.
– Крепкий, рельефный пресс с боковыми и грудными мышцами. Стало ясно же, почему ты всю ночь спала, уткнувшись в мою грудь и даже не поменяв позу.
От этой фразы мы оба рассмеялись, как от смешной шутки. Марта так заразительно смеется. Или все же её так легко рассмешить? Вроде не так смешно сказал, но выглядело так, что оказалось все наоборот.
– Хорошо, ты меня раскусил, – сделав выдох, с улыбкой произнесла она с ударением на мое имя. – Мозг не уступает твоим мышцам, Айзек Фокс.
– Ты тоже неплоха, – улыбнулся во все зубы.
– И в чём же? – Сделав соблазнительный взгляд, спросила она, обернувшись ко мне спиной.
– Ты быстро соображаешь. Быстро преодолеваешь застенчивость, и слово «стеснительная» вовсе не про тебя, раз не засмущалась спать с первовстречным.
– Это называется «отсутствие предосторожности», – поправила меня она, съев блин, – раз впустила в дом незнакомца.
– Однако я же ничего с тобой постыдного не сделал, кроме сна в обнимку?
– Может, и есть постыдное. Даже влюблённые в первый день так не делают, а мы… – Она замолчала, словно задумалась о чем-то, но потом продолжила: – Ладно, договаривай, что хотел сказать дальше, а то перебила тебя.
– Как же всё-таки девушкам нравится слушать, как хвалят их, – в шутку покачивая головой, ответил ей.
– Ну-ну, – улыбнулась она.
И в этот момент из облаков, заволокших голубое декабрьское небо, выглянуло солнце и осветило кухню. Марта сидела спиной к окну, поэтому солнечные лучи осветили её чёрные смолистые волосы. Это так забавно выглядело, будто она – ангел с небесным свечением.
– Такие длинные и здоровые волосы, – продолжил я.
Без спроса я дотронулся до её волос. Она только посмотрела на мою руку, которая гладила её волосы. Я чувствовал их мягкость. Они словно шёлк. Сам того не осознавая, я продолжал их гладить и тереть, словно завороженный. Сам не знаю, чем же они поманили меня так?
– И отдельно от твоей привлекательности – твоя большая и идеальная грудь, и попа: упругая и большая, как орех, – сказал я и, осматривая её с ног до головы, остановил внимание на её попе и груди, которые так туго облегал халат.
– Ладно с грудью, но как ты узнал про мою попу? – Застенчиво посмотрев на меня, спросила Марта, прикрывая коротким халатом бёдра.
– Не только ты, как вор, ощупывала меня. Ты даже не заметила, как я изучал на ощупь твою попу, – я посмотрел на неё хитрым прищуром, скрестив руки на груди.
– Ты настоящий кобель! Айзек Фокс! – Ухмыльнулась она, толкнув в плечо.
– Такой, какой есть, – ответил я. – Ты как будто святая! Повторить, как ты ощупывала меня, и не только за грудь с животом, но и за…
– Ладно, мы квиты, Айзек! – Перебила она меня. – Просто я ещё не встречала такого мужчину, как ты. Ты спас меня от этих сволочей-насильников. Ты вдобавок силён, мускулист и привлекателен, а ещё, как оказалось, сообразительный.
– Ну, ты меня всего обласкала.
– Ха-ха, – усмехнулась она, – какой-то прямо откровенный разговор получился. Ты как думаешь?
– Конечно, – подтвердил я, ухмыльнувшись.
– Ты, наверное, меня считаешь распутной девкой?
– Нет, ты что? Если ты была распутной девкой, то ты бы не сопротивлялась этим насильникам.
На эти слова Марта даже прижала руку ко рту от смущения.
– Я считаю тебя доброй и красивой.
Марта, еле сдерживая слёзы, обняла меня, и я тоже её обнял, недоумевая от сентиментальности этой лисы. Вдруг неожиданно позвонил кто-то в дверь. Лиса подошла к ней и открыла. В дом зашла человеческая женщина лет сорока пяти. Волосы у этой женщины были растрёпанные, словно помело после субботней уборки, причём такого же цвета, и не по годам старое спившееся лицо. Она была полной и даже уродливой. Очень похожа на сварливую и ворчащую бабку.
Я стоял в проёме кухни и коридора – возле двери ванной комнаты – в одних штанах. Запасной футболки не было, так как последние события произошли быстро: спасение лисицы от лап бандитов, знакомство с нею и сон в одной кровати. Я понял, что моё желание сбылось: я познакомился с ней и построил, надеюсь, хотя бы дружеские отношения. Однако не хочу быть ей другом: желаю быть кем-то больше. Она нравится мне. Её вид глубоко запал мне в душу. Теперь оттуда и не вытащить. Неужели я влюбился в её? Я проводил взглядом Марту, как она легко ступала своими красивыми ногами с чёрными «носками», как плавно передвигала маленькие, почти хрупкие плечи, сгибала руки с такими же чёрными «перчатками». Она двигает широкими бёдрами, будто невзначай хочет соблазнить или заманить в свои сети, словно русалка заблудшего моряка.
Женщина прошла в коридор и положила свою тяжёлую кожаную сумку, где, как обычно, хранят всякое нужное женское барахло. Марта отошла от неё в сторону. Женщина, дыша, как астматик, осмотрела своим грозным прищуром всю квартиру. Заметив меня, мужчину в одних штанах и голого по пояс, она задышала ещё чаще, будто из носа сейчас выдохнет горячий пар.
– Ты что, сюда мужиков водишь?! Я же с тобой договаривалась! Живо собирай вещи и убирайся из этой квартиры!
Разнёсся по всей квартире громкий крик этой женщины, словно звон колоколов в церкви в воскресенье или словно удар громом посреди ясного неба. Она ни с того ни с сего начала кричать то на меня, то на Марту, обливая её оскорблениями, что очень ошарашила меня: ни с того, ни с сего кричать на таком уровне децибелов, отчего наверняка бы уши стали кровоточить.
– Миссис Энистон, – спокойно сказала Марта, – он не…
– Ничего знать не хочу! – Громким криком перебила её женщина. – Собирай вещи и убирайся: я прекращаю сдавать в аренду квартиру!
Она пыхтела, подобно паровозу; её глаза налились кровью и вот-вот лопнут от переизбытка, а нервы и складки на коже вздулись, как у жабы, на которую сейчас она была похожа. Казалось, что она только своим писклявым и противным голосом могла заставить сдаться любого противника, несмотря на уровень его экипировки и вооружения.
– Дамочка, – обратился я ей, – мы с ней не…
– Не трогай меня, животное! – Крикнула она, отвернувшись от меня. – Не смей ко мне прикасаться!
– Я хочу сказать, что я с Мартой не спал. Вы не так поняли.
– Да всё я поняла! – Вновь пискляво заорала она. – Ты тут полуголый, Марта в одном халате. Убирайтесь отсюда оба!
– Сами убирайтесь отсюда! – не сдержался я. – Орёте здесь попросту.
– Это вы оба катитесь отсюда! – Громким голосом ответила она. – Я сейчас полицию вызову.
– Я и есть полиция! – Крикнул, подойдя к вешалке и достав из олимпийки жетон.
– Всё! Оба надоели! – Воскликнула Марта. – Это я больше не собираюсь снимать квартиру у такой гнилой и вонючей бабы, как вы! Никакой личной жизни с вашим договором. У самой-то мужика нет и мне запрещаете. А, случаем, вы мне не завидуете?
– Чему завидовать? – едко усмехнулась эта женщина.
– Моей молодости: что мне только двадцать четыре, что у меня всё впереди. А у вас в ваши сорок шесть лет сбежит последний мужик.
– Чтобы тебя через час не было в этой квартире!
– Ну и ладно!
Теперь я узнал, какова Марта в гневе: ещё привлекательнее. Она спокойно реагировала на выходки этой крикливой старой женщины, не переходила на личность, терпеливо ждала, когда она договорит, и спокойным голосом парировала её. Она не подавала намёки на гнев, сдерживая его, но в последний момент всё-таки вылила его, оставив её всю мокрую, как курицу после проливного дождя.
Женщина ушла, сильно хлопнув дверью. Марта зашла в спальню и села на кровать. Она прижала колени к себе и тихо заплакала. Я сел рядом с ней и обнял её, ощутив нежное и тёплое тело. Из-за меха наши тактильные ощущения усиливались, поэтому нежность объятия была намного приятней. Она так же обняла меня и уткнулась в мою шею. У нас обоих поникли уши. Она тихо плакала. Я ещё крепче обнял её и окутал хвостом. В такой позе мы просидели где-то десять минут. Потом Марта начала успокаиваться, переходя из плача в тихие всхлипы. Она намочила мне плечо, мех на нём, но мне было не столь важно. Мне хотелось успокоить её, чтобы она не плакала. Успокоить её, чтобы не грустила.
– Можешь жить у меня, – прервал я молчание.
– Но, Айзек, я боюсь, что тебе буду мешать.
– Нет, – прошептал я, – у меня двухкомнатная квартира. И я живу один.
– О, спасибо тебе большое! – Воскликнула она, прижавшись к моей груди. – Спасибо тебе, спасибо!
– Ладно, хватит, я рад тебе помочь, – прижал её ещё сильней к груди.
– Я могу платить половину аренды твоей квартиры.
– Нет, Марта, квартира в моей собственности. Но если хочешь, то готовка на тебе.
– Ладно, согласна, ещё раз спасибо, что разрешил мне пожить у тебя.
– Давай я помогу собрать вещи?
– Давай.
***
Ступенькой за ступенькой, подправляя лямку чемодана на плече, набитого до основания вещами Марты, я взобрался по лестнице на двадцатый этаж дома, так как лифт не работал по неизвестным причинам. На первый взгляд два чемодана не такие уж большие и тяжёлые, но Марта хитрым образом умудрилась вместить все свои вещи, включая всю косметику, шампуни, крема, которые я обнюхивал, выливая на ладонь содержимое и разглядывая со всех сторон вчера в её ванной, как обезьяна с очками, пока мылся.
Остановившись перед дверью квартиры, я решил немного передохнуть. Положив на пол эти два небольших чемодана, оперся на гладкие перила и, склонив голову вниз, чтобы узнать, как там продвигается Марта, увидел, как она в футболке и в джинсах несла по лестнице большую сумку, битком набитую своей одеждой. Вздыхала и охала, иногда ворчала, перекладывая сумку с одной ступени на вторую. Она находилась этажом ниже, поэтому я быстро спустился к ней и хотел взять её груз, потому что, хоть и забавно смотреть, как она, несмотря на свой рост и почти что маленькое тело, пытается дотащить эту сумку до двадцатого этажа, но моё терпение подходило к концу.
– Ты издаёшь такие приятные звуки, – спустившись, сказал я.
– Какие ещё звуки? – Удивилась она, не поняв моего намека.
– Посмотришь канал про дикую природу – поймёшь, – улыбнувшись, я положил руку ей на плечо.
– Какой же ты пошлый, Айзек, – хмыкнув, ответила она.
– Извини, лисья натура, – протянув ей руку, я сказал: – Давай сюда сумку: надоело смотреть, как ты пытаешься её волочить.
– Нет, – возразила она, – ты и так нёс те два тяжёлых чемодана.
Обычно все не против, когда твою работу кто-то добровольно хочет сделать другой. А Марта – наоборот, и хочет сделать сама, словно исходит из принципа. Мне-то не тяжело это сделать, так как для меня эта поклажа легче, чем лисе.
– Да мне не сложно, – я потянулся к сумке.
– Нет, Айзек, дай хоть я свою сумку донесу.
– Марта, дай её мне, – настаивал я. – Тебе же тяжело её нести.
– Нет, нет – отнекивалась она, несмотря на трудный подъём.
– Уф, ты так упорно стараешься.
– Ну, Айзек, мне просто неудобно: ты согласился помочь мне, а мне не хотелось нагружать тебя, – прижав уши, сказала она.
С прижатыми ушами она так мило выглядит, будто умиляется чему-то. Уши, кстати, являются одним из элементов проявлений эмоций у фурийцев, так как из-за плотного и пушистого меха на коже ничего не различить. Помимо умиления и стеснения, прижатые уши проявляют также и злобу и ярость, отчего иногда трудно скрыть эмоции, потому что все налицо.
– Марта, я просто хочу помочь тебе: ты так мучаешься с этим баулом – давай я донесу, а если так хочешь помочь мне, то с тебя обед.
– Ладно, Айзек, держи, – наконец, сдавшись, она протянула мне сумку.
Дойдя до двери, я открыл магнитом замок, и мы со всеми вещами зашли в дом. Положив чемоданы на пол, я пошёл в туалет, а Марта, сняв обувь, решила осмотреть новую квартиру.
Завершив свои дела в туалете, я решил узнать, в какой комнате сейчас лиса, так как она не издавала никакого звука. Проходя мимо кухни и мимо своей спальни, заглянул в последнюю – там-то я и её нашёл. Она лежала на спине, распластавшись звездой по всей мягкой заправленной кровати. Яркие лучи зимнего солнца спускались с её лица на тело, переливаясь цветами лисьей окраски.
– Ну, как кровать? – Сев к ней, я спросил.
– Такая мягкая – сразу же можно уснуть, стоит только на неё прилечь, – прозевала она, повернувшись со спины на бок в мою сторону.
– Да, это очень удобная кровать, – подметил я об этом.
– Очень удобно.
– Я обычно сплю на ней после долгих и круглосуточных смен.
– А это твоя кровать? – Удивилась Марта. – Ладно, я сейчас пойду в свою комнату.
– Нет, нет, Марта, – успокоил я её. – Та комната моя, а здесь я сделал своеобразную комнату отдыха, только здесь мало что храню. И времени такого нет, чтобы отдыхать.
– А-а-а, – протянула она. – Так, значит, эта моя комната?
– Считай своей.
– Айзек, я тебя долго обременять не буду: найду квартиру и перееду.
– Марта, можешь и не искать квартиру. Можешь жить здесь, сколько захочешь.
– Эх, ладно, спасибо тебе ещё раз.
Она сидела на кровати, прижав к себе ноги и окутав их пушистым хвостом. Марта выглядела симпатично в такой позе, словно маленький ребёнок. К тому же так и хотелось сесть рядом и прижаться к ней, и долго не отходить от нее, слушая ее ритм биения сердца и чувствуя тепло пушистого тела.
– Вот и ладно, – подытожил я. – Пошли твои баулы разбирать.
– Айзек, – цыкнула она.
Повесив сумку на плечо и взяв чемоданы за ручки, я притащил их сразу в новую комнату Марты. Она взяла первый красный чемодан и начала вытаскивать оттуда свою одежду. Ещё в её былой квартире я заметил, как она умело сложила целый шкаф с вещами в два небольших чемодана. Теперь же лисица быстро перебирала футболки, нижнее бельё, носки и прочую одежду. Меня этот процесс позабавил. К тому же показался приятным, так как провёл время с ней, узнавая её с разных сторон. Я чувствовал её приятную энергетику, словно сидим в обнимку, чувствуя теплоту друг друга. На лице Марты, хоть и произошло совсем недавно несчастье, не читалось никакого расстройства, а только миловидная улыбка. Или она хорошо скрывала обиду, или она не сильно переживала насчёт аренды квартиры. Теперь же Марта свободно может искать себе партнёра, не переживая про указания этой сварливой женщины. Я разочаруюсь в себе самом, если не попытаюсь понравиться ей.
Закончив разбирать и раскладывать одежду, заодно сувениры, привезённые с Панамы, – где, кстати, совсем недавно ликвидировали последние силы былого времени, – фотографии, она принялась за ванную косметику. Тут я не смог выдержать от удивления слова:
– С ума сойти можно! Сколько у тебя этих шампуней и банок-склянок? Кажется, ты их все забрала? Зачем тебе столько? – Неудержавшись, я схватил две первые попавшиеся склянки с мазью.
– Ну, я взяла только половину, – смущённо произнесла она.
– Я ещё тогда чуть дар речи не потерял, когда увидел их впервые.
– Они все нужны.
Она старательно вытаскивала косметику из сумки, пока я рассматривал уже вытащенную, попутно спрашивая, зачем так много и куда так много. Она лишь коротко отвечала, что всё надо. Я понял, что в этом плане Марта ничем не отличается от других женщин. У Тины тоже такой же большой набор находится в ванной комнате. Однако для меня это не столько минус, сколько забавная ситуация, из-за которой можно безобидно подшучивать над лисой, задавая все те же вопросы и наблюдая за смешным ответом.
– Ну, вот скажи мне, вот зачем тебе вот эта банка или этот флакон? – Взяв в руки эти ванные предметы, спросил я.
– Эта «банка» для смягчения волос, а этот флакон для смягчения меха и кожи.
– Марта, – сев рядом с ней на пол, начал я, – давай твою половину набора косметики пока в шкаф положим, ведь в ванной всё не поместится?
Марта немного замешкалась, что-то неразборчиво пробубнила и в итоге согласилась:
– Ну, ладно, давай. Но как? Мне все как бы нужны.
– Давай вот так: в ванную идут только шампунь, гель, пена для ванны, бальзам для шерсти, – так как он самый приятный на запах, – и зубная щётка, и парфюмерия. А с остальным сама решай, куда девать. Сойдёт?
– Ну, давай так. Но в ванную идёт и маникюрный набор.
– Хорошо.
***
Закончив распределять одежду и косметику Марты и прибравшись, мы наконец-то сели поесть. Марта, как и обещала, приготовила обед. Говяжий стейк с каким-то непонятным блюдом был очень вкусным. Ели практически молча, лишь иногда переговариваясь короткими диалогами. Оказалось, что Марта неплохо готовит. Так я ещё никогда вкусно не ел. Закончив трапезу, Марта замочила посуду в раковине и отправила в посудомойку. Я сел на диван и включил первый попавшийся канал на телевизоре. Им оказался канал о дикой природе. Говорили о размножении видов псовых, причем еще в подробных деталях. И, как ни странно, в этот момент заходит Марта. Не знаю, может, проигнорировала или не подала виду, но она ничего не сказала, увидев передачу. Сев рядом, она спросила:
– Что смотришь? – она плюхнулась на диван.
– Дикую природу, – я ответил ей.
– О чём говорят?
– О размножении, – также сухо говорил ей, не подавая виду на телепередачу.
– Интересно?
– Так себе.
– Хм, показывают о размножении псовых, а если точнее, бурых лисов, – пригляделась она внимательно на сюжет.
– В наше время любой подросток, который не достиг даже двенадцати лет, знает, что такое размножение, а точнее, его самый приятный цикл – секс; но мало кто знает, что происходит потом, – усмехнувшись в два клыка от смены темы, сказал я, положив ногу на ногу.
– Одна моя знакомая, – начала Марта, заинтересовавшись этим, – работает в детской городской больнице диспетчером, но также имеет степень акушера. Просто переучилась. Так вот, в её смену привезли девочку лет тринадцати, беременную. У девочки отошли воды, и сию минуту надо было принять роды. Она немедленно отправила сигнал детскому гинекологу. Тот, быстро спустившись, отправил маленькую роженицу в палату хирурга; тот, найдя быстренько нужное оборудование, принял у неё роды. Было трудновато достать плод, так как шейка матки вышла не на нужный размер. Да и развиты ли бёдра у тринадцатилетней маленькой девочки? Никак нет. Хотя у большинства взрослых женщин из числа людей таз не такой большой. И как только вышел плод, маленькая роженица умерла, а ребёнок родился с ужасной патологией. Вскоре выяснилось, что ребёнок зачат инцестом. Врачей такое повергло в шок. О чём только думали родители? Почему они не дали согласие на аборт? Ничего же такого плохого нет же в этом, если ребёнок – нежеланный или зачат не по согласию одной из сторон?
– Сейчас все начали думать пятой точкой. – Дослушав её, сказал я. – Знаешь ты или нет, но нас создавали для войны, поэтому у нас острые когти, острый нюх, слух, зрение и реакция, крепкая кожа, которую трудно поранить обычным ножом, и мускулы, в которых таится сила, способная спокойно поднять пару сотен килограммов.
– И мы восстали против своих создателей, – продолжила Марта, точно зная историю прошедшей войны.
– Работая в службе безопасности, я при проверке статистики замечал такую характеристику: тяжёлые виды преступления вроде убийства, грабежа, расчленения, тяжёлой пропаганды были люди, а фурийцы попадались на кражах, угоне автомобиля и мелком мошенничестве. Я не знаю – это надо быть или хорошим преступником, или кем-то еще.
– Если сделать вывод по твоим словам, – подытожила она, улыбнувшись правым уголком рта, – мы – последняя надежда человечества?
– Не знаю, – ответил я, пожав плечами. – Судить трудно, но мы куда лучше в биологической системе, чем человек. Может, мы – следующая ступень эволюции человечества? И сама судьба заставила психованных докторов начать эксперименты по улучшению характеристик человека? Мы, фурийцы и фурийки, помимо боевых характеристик, не болеем даже неизлечимыми болезнями, как СПИД, Гепатит В и прочими ужасными заболеваниями. В лабораториях позаботились об этом, генерируя разные антитела.
– Ты прав, Айзек, – сказала Марта. – Насчёт болезней я согласна с тобою, как медик. Как-никак знаю об этом. В больнице я вижу только больных онкологией людей, а фурийцев в этом отделе там с самого начала работы не видела. Подруга рассказывала, что на приёме фурийцев она видит только болеющими такими простыми болезнями, как кашель или простуда. А люди… Можно из них составлять коллекцию по видам различных степеней заболеваний.
Марта издала небольшой смешок. Смешок с нотками лёгкого презрения к людям. Тем людям, которые променяли своё «Я» на бесполезные вещи. Некоторые люди начали превращаться в отребье ещё до начала войны, а после неё массово стали «продавать» свои принципы и убеждения. Есть, конечно, люди, старающиеся не упасть по этой лестнице и усердно работающие над собой, при этом сохраняя качества, которые издавна были присуждены человеку. Те качества, что отличали его от дикого и неразумного животного, живущего лишь на издревле вложенных в него инстинктов, от человека, сумевшего пережить множество глобальных климатических изменений и стать венцом природы, самым лучшим ее творением из всех когда-либо созданных на этой планете. Однако общество потребления все набирает и набирает обороты, которые вновь принесут те лишения и страдания, что были во время Третьей мировой войны, кардинально изменившей весь мир, принесшей в него новых созданий – фурийцев. Тех существ, которые должны были стать новой армией, послушной и беспрекословно выполняющей любые приказы. Фурийцы сейчас являются совершенно новым и молодым видом, которые уже имеют все те блага, что много сотен лет создавал человек, поэтому с некоторых сторон является лучшим, чем человек. Но все-таки и нам будет назначен свой срок, после которого мы тоже скатимся до первобытных инстинктов или до общества потребления – и уничтожим все, что создали люди и что создали мы. Только из-за технологий нам приказано долго жить, чем человеку.
