Текст книги "В тени двуглавого орла (СИ)"
Автор книги: Эдуард Тен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Глава 7
На следующее утро я устроился в карете и в сопровождении своих головорезов отправился к городской тюрьме. Накануне мы оговорили с Крохом завтрашнее дело. Его крестник будет извещён, что его встретят люди с каретой. Он полностью доверяется им и исполняет всё, что от него потребуют. Прибывает в Пятигорск и далее действует по своему плану. Выход арестанта задерживался на двадцать минут. Наконец дверь в воротах открылась, и на улицу вышел молодой человек в помятом сюртуке, остановился, оглядываясь. Из переулка выскочила коляска с двумя мужчинами в черкесках и трое всадников. Они подскочили к Артуру и, мутузя его, скрутили руки, пытаясь усадить в транспортное средство.
– Аслан, не дай им уйти.
Савва и Эркен на лошадях рванули к месту. Карета резко стронулась и, притёршись к коляске, перекрыла ей дорогу. Всадники и джигиты, которые крутили руки Артуру, растерялись. Я открыл дверцу кареты и, высунувшись, спокойно сказал:
– Он поедет со мной!
Джигиты, отошедшие от первого испуга, задвигались, и вперёд вышел мужчина в богато украшенной черкеске с дорогим кинжалом.
– Это мой человек и поедет со мной. – Говорил он чисто, с лёгким акцентом. – Ты кто такой, чтобы указывать мне? Убирайся, пока цел. – Произнёс незнакомец со злостью, хватаясь за рукоять кинжала. – Я князь Хитогуров, прочь с дороги.
Я кивнул своим бойцам. Савва и Паша стремительно сблизились с джигитами, которые держали Артура, и короткими ударами вырубили их. Аслан, с места кучера, прыгнул на грубо разговаривающего со мной щеголя и сбил его с ног, заломив ему руку.
Я подошёл к князю, лицом уткнувшемуся в землю. Его глаза, сверкавшие бессильной яростью, буравили меня, но любая попытка пошевелиться немедленно пресекалась Асланом. С придушенным стоном князь вновь замирал, прижатый к земле.
– Я полковник граф Иванов-Васильев. Можно Шайтан-Иван. Выбирайте, как вам угодно.
По мгновенному испугу в его взгляде я понял – Хитогуров моё имя слышал.
– Ты понял, с кем имеешь дело?
Князь молчал, не отрывая от меня ненавидящего взора.
– Не слышу? – Я наступил сапогом на его плечевой сустав. Раздался неприятный хруст, и князь застонал.
– Понял… – прошипел он сквозь зубы.
Молодой джигит в богато украшенной черкеске, сидевший в седле, побледнел как полотно, но не шевелился, – ствол пистолета Эркена был направлен на него.
– В карету, – коротко бросил я Артуру, который лишь растерянно хлопал глазами.
Едва он и я сам вскочили на подножку, я скомандовал:
– Уходим!
Аслан лихо развернул экипаж, и мы вскоре уже подъезжали к госпиталю. Во дворе нас поджидал подполковник Булавин.
– Здравия желаю, Пётр Алексеевич! Но что это за «амбре»? – поморщился он, когда из кареты выбрался Артур.
– Бегом мыться! Паша, проследи, переодень его. Аслан, проветри хорошенько карету, – распорядился я.
Вонь от бедолаги и впрямь стояла знатная.
В этот момент к госпиталю подкатила коляска, из которой, словно бабочка, выпорхнула Зоя. Кучер выгружал позади неё два чемодана.
– Здравствуйте, ваше сиятельство! – Девушка мило присела в реверансе, робко улыбаясь. Выглядела она воплощённой невинностью.
– Я решила составить вам компанию в пути, мой крёстный посоветовал – с вами ведь безопаснее. Это наши с братом вещи.
Я на мгновение опешил, но быстро скрыл растерянность задумчивым видом и после паузы неохотно кивнул.
– Пётр Алексеевич, вы не представите меня даме? – Булавин выступил вперёд, гордо расправив грудь.
– Зоя, представься, – вздохнул я.
– Зоя Захарова, – слегка покраснев, сказала она.
– Булавин Максим Сергеевич, подполковник жандармского корпуса, – нарочито официально произнёс я, делая акцент на последних словах.
– Пётр Алексеевич, ну зачем же так сурово? – рассмеялся подполковник. – Невероятно радостно, что наше путешествие скрасит такая очаровательная попутчица.
«Знал бы ты, подполковник, перед кем так ретиво распускаешь хвост», – промелькнуло у меня в голове, пока я наблюдал за его внезапным оживлением.
– Савва, отнеси чемодан Артуру. Впрочем, пойду с тобой.
Мы пошли к моей палате оставив оживлённого Булавина с Зоей.
Савва передал вещи Артуру.
– Артур, с нами едет жандармский подполковник, сидишь ровно и не выпячиваешься. Сестре скажи чтобы особо мозги не пудрила. В Пятигорске не задерживайтесь, сразу в Ставрополь. Дожидаетесь меня. Когда там буду не знаю, но до конца сентября наведаюсь. В гостинице оставишь весточку где вас найти. Вы будете нужны мне. Если захотите жить самостоятельно, ваше право. Известий о себе не оставлять и про меня забыть. Всё понятно.
Артур кивнул.
– Повтори.
Он в точности повторил мои слова.
– Быстро мыться, прёт от тебя, ужас!
– Уезжаете, ваше сиятельство? – В палату вошёл доктор.
– Да, доктор, благодарю вас за всё. Вас отблагодарили?
– Да ваше сиятельство, премного благодарен. Надеюсь подобное не повторится. Всех вам благ. – Он поклонился и вышел. Ещё раз осмотрел пустую палату.
– Аслан, можно трогаться?
– Да, камандир, всё забрал. Этот кназ, Хитогуров, плахой человек. Ты сильно обидел его. Засада делать будет, мстить будет.
– Думаешь?
– Я знаю такой человек. Злой, забыть нет. Другой видел, как его на земле валять сделали. Позор сильный.
– Наверное ты прав. Паша позови Костю.
Князь Андрей узнав, что меня ранили, долго ругался и матерился. Со слов Эркена. С ним в Тифлис приехал Костя с пятёркой разведчиков. Среди них Халид и Азим. Для усиления моей охраны. Эркен не стал противиться. Есаул приказал, он выполнил. Теперь я радовался, что у меня шесть умелых разведчиков. Спокойней как-то на душе.
– Звал, командир? – неожиданно появился Костя из-за спины.
– Костя… м… за ногу. Заикой сделаешь!
– Виноват, командир, привычка. – с безразличным видом пояснил Костя.
– Вот что, партизан… – я вкратце изложил суть конфликта с князем Хитагуровым и опасения Аслана.
– Аслан прав, – Костя задумался на мгновение. – Мстить будет, это точно. Умеешь ты, командир, друзей заводить, – усмехнулся он.
Я распределил задачи:
– Костя, ты возьмёшь троих бойцов и двинешься вперёд. Халид с Азимом будут прикрывать тыл и присматривать за подозрительными.
– Годится, – кивнул Костя. – Так и сделаем.
– Тогда в путь. Выступайте немедля. Держитесь от нас на расстоянии, но не теряйте из виду.
В пути нам предстояло провести от трёх до пяти дней, если двигаться не спеша. Мест, удобных для засады, хватало, и наибольшую опасность представляли ночёвки вдали от почтовых станций. Первый день мы отъехали достаточно далеко и заночевали на станции. А вот вторая ночь ожидалась вне почтовой станции, у заранее намеченного места, где обычно ночевали путники.
Булавин всю дорогу заливался соловьём, не отрывая восхищённого взгляда от Зои. Та, следуя моим инструкциям, переданным через брата, большую часть времени хранила молчание. Скромно потупившись, она делала вид, что слушает болтовню подполковника. На первой же ночёвке, дождавшись момента, когда мы остались наедине, я решил немного остудить пыл ухажёра.
– Максим Сергеевич, я должен попросить вас умерить пыл, – начал я, подбирая слова. – Не растрачивайте его попусту.
– И что это должно означать, Пётр Алексеевич? – Булавин мгновенно замкнулся, и его взгляд стал холодным и отчуждённым.
– Не поймите превратно. Но эта девица… Не вашего поля ягода. Поверьте мне на слово и не уделяйте ей столько внимания.
– Ваше сиятельство, позвольте уж мне решать, на кого обращать своё внимание, – отрезал он с подчёркнутой учтивостью, в которой сквозила обида.
– Я вижу, вы обиделись? – вздохнул я.
– Дело не в обиде. А… – Я прервал на полуслове подполковника движением руки. – Они… Не совсем те, за кого себя выдают.
– Она что, ваш агент? – Булавин отшатнулся, будто от удара. – В её-то годы? Помилуйте, Пётр Алексеевич, использовать детей в своих играх! – Он буквально захлебнулся возмущением.
– Во-первых, господин подполковник, она отнюдь не ребёнок, – жёстко ответил я, опуская на него холодный, стальной взгляд. – А во-вторых, не заставляйте меня напоминать вам, где вы служите и для чего создана ваша служба. И не пытайтесь сделать из меня монстра.
– Простите, Пётр Алексеевич, сказал не подумав. – Остыл Булавин и как-то сник. В его глазах было столько досады и разочарования.
– Максим Сергеевич, не стоит так расстраиваться. – Мне стало немного жаль подполковника, который никак не мог найти свою половину и, наверно, сильно страдал от одиночества.
– Наверно, я выгляжу глупо и смешно, – грустно усмехнулся Булавин.
– Ни в коем случае. Вы просто не видели, кто спотыкался на Зое. Поверьте мне, агент с высочайшим потенциалом, но даже не намекайте ей об этом. С ней работать и работать.
– И где вы нашли её? – В Булавине проснулся интерес.
– Не поверите, его величество случай! Максим Сергеевич, – я с мягким укором посмотрел на него. – Мир?
– Конечно, Пётр Алексеевич. Это вы простите меня. Не заметил, как расслабился.
На этом наше недоразумение разрешилось, и вернулось товарищеское взаимопонимание.
Следующий день, до самого обеда, подполковник был молчалив и только изредка задумчиво смотрел на Зою. Уловив перемену в настроении Булавина, Зоя осторожно поинтересовалась:
– Максим Сергеевич, что с вами, уж не приболели вы? Или я чем-то обидела вас? – Столько неподдельного участия и сострадания было в её голосе, что Булавин стушевался.
– Ну что вы, Зоя, наверное, простудился, и вправду чувствую недомогание.
– Вам просто необходимо выпить горячего молока с мёдом и прикрыться тёплым одеялом. – Проворковала она.
Я отрешённо смотрел в маленькое окошко кареты, размышляя о том, решится на месть князь Хитогуров или спасует передо мной? И как ответ на мой вопрос нас нагнали Азим с Халидом. Аслан остановил карету. Я вышел из кареты и подошёл к разведчикам.
– Командир, восемь бандитов идут следом. Главный у них шапсуг и ещё двое, остальные непонятно кто. Хотят напасть на вас во время ночёвки. Через десять вёрст будет удобное место для ночлега. Дальше ехать ночью опасно. Многие останавливаются там. Они уверены, что смогут вас одолеть. Холодное оружие у всех, пять ружей, пистолеты.
– Аслан, трогай, – приказал я, садясь в карету.
– Что-то случилось, Пётр Алексеевич? – спросил Булавин, заметивший изменение в моём настроении.
– Пока нет, но нужно быть бдительными. Основные события, по всей видимости, развернутся ночью. Не волнуйтесь, всё под контролем. – Поспешил успокоить я заволновавшегося Артура.
– Вы уверены, Пётр Алексеевич? – переспросил Булавин.
– Всё будет хорошо. Всем успокоиться и не суетиться.
К шести вечера мы подъехали к небольшой уютной поляне. Не сказать, что слева от дороги был обрыв, но метров восемь высоты точно. Нас ждал Костя со своими бойцами.
– Что надумали, стратеги? – спросил я.
Подошли Паша, Савва и Эркен.
– Я вот что думаю, командир, – начал Костя. – Сейчас покушаем, чутка отдохнём и начнём устраивать засаду. Там чуть далее каменья и валуны. Азим и Халид назад вернуться и, когда бандюки появятся, подадут сигнал. Они ночи ждать будут. Как стемнеет, вы уходите к валунам и там укроетесь. Мы тут чучела устроим и схоронимся. Как только они атакуют, мы их накроем.
– План приемлемый, пока по нему работаем. Ужинаем, отдыхаем, а далее как планировали. Лошадей поберегите. Да, желательно одного языка. Остальных на нож. Я с этой стороны засады.
– Э-э-э, нет, командир, так не пойдёт. Ты после ранения, а если замятня, мешать только будешь. – Заявил Савва. – Управимся без тебя. Ты за валунами сиди и оттуда командуй.
Спорить не имело смысла. Все разошлись заниматься своими делами.
Три попутчика напряжённо ожидали меня.
– Пётр Алексеевич, располагайте мной, как посчитаете нужным. Пистолет и двадцать выстрелов. – Заявил Булавин.
– Максим Сергеевич, бойцы сами справятся. Наша задача сидеть за валунами и не мешать. После ужина мы, демонстративно немного посидев у костра, стали укладываться спать. Появился Савва и присел рядом. Пришли, ожидают, когда уснёте.
– Действуем, как планировали.
Когда совсем стемнело, я с попутчиками осторожно переместились к валунам в метрах тридцати от лагеря и, устроившись среди камней, затихли. Неожиданно почувствовал, как ко мне кто-то прижался. На ухо жарко зашептали.
– Мне очень страшно, Пётр Алексеевич. Можно я с вами?
Так я и поверил. Страшно ей, но гнать не стал.
Глава 8
Зоя за моей спиной тихо задремала. Я чувствовал её ровное, спокойное дыхание. Попытка пошевелиться после долгой неподвижности была осторожной, почти инстинктивной – лишь бы не потревожить её сон. И в этот миг тишину разорвал неровный ружейный залп. Ему тут же на смену пришла частая, беспорядочная пальба. Воздух наполнился визгом, гортанными криками и какими-то иными, незнакомыми и оттого пугающими звуками. Всё это длилось недолго – может, минуту, – и стихло так же внезапно, как и началось. Наступила оглушительная, звенящая пустота.
Её нарушили лишь короткий, сухой лязг стали – будто клинок вкладывали в ножны, – и два чётких, одиночных выстрела. После чего воцарилась тишина окончательная, мёртвая.
Я бережно отстранил от себя испуганную Зою и поднялся, напрягая слух. Темнота стояла непроглядная, густая. Лишь вдали тускло мигали угли почти догоревшего костра. Но тут кто-то швырнул в огонь охапку сушняка – с треском и шипением пламя рванулось вверх, и длинные, пляшущие тени людей чёрными силуэтами легли на землю.
Из этого кольца теней отделилась одна и направилась ко мне. Это был Паша. В руке он держал пучок горящих веток, свет от которого выхватывал из тьмы его усталое, спокойное лицо. – Командир, всё. Можно выходить.
– Как прошло? – мой голос прозвучал хрипло, будто скрип ржавой петли в ночной тишине.
– Как всегда, – Паша отозвался с нарочитой, ледяной будничностью. – Все восемь. Один легко ранен, второй еле дышит. Остальные – холодные. Пришли пешком. Должно быть, лошадей с коноводом позади оставили. Савва пробовал говорить с ними – молчат как партизаны.
Пригибаясь, бойцы собирали тела нападавших. В отсветах костра их фигуры мелькали, будто призрачные видения, отчего зрелище становилось жутким и сюрреалистичным. Свет от огня бессильно упирался в непроглядную тьму, которая, словно живой барьер, не желала отпускать погибших. Я направился к Савве. Тот молча смотрел на распластанного бандита и его раненого товарища, сидевшего рядом и сжимавшего плечо. Аслан не сводил с них глаз, ствол пистолета нацелен в упор. Подполковник и брат с сестрой отстали и теперь со стороны наблюдали за моими действиями с нескрываемым любопытством.
Я подошёл к раненым. Сидевший бандит уставился в землю, не в силах поднять глаз. Второй, распластанный на спине, был ранен в живот и дышал с противным, клокочущим звуком. С первого взгляда было ясно – не жилец. Его взгляд, мутный от боли, зацепился за меня, и он прохрипел что-то на черкесском. Я уже изъяснялся сносно, но в этот раз речь его была бессвязным бормотанием агонии.
– Сильно ругается, он шапсуг, – пояснил Аслан, не опуская пистолет.
– Зачем напал? Кто нанял? – спросил я, чеканя каждое слово. В ответ – лишь пустой, невидящий взгляд и новый приступ хрипоты. Умирающий с трудом приподнялся на локте, и в его глазах, поверх боли, виделась такая первобытная ненависть, что сомнений не оставалось.
Резким движением я выхватил пистолет и, почти не целясь, выстрелил в голову хрипящему бандиту. Выстрел в упор был оглушительно громким. Пуля сработала безжалостно, разворотив полчерепа. Моё действие оказалось настолько внезапным, что даже видавшие виды Савва и Аслан непроизвольно отпрянули.
Я шагнул к тому, что был ранен в плечо, и с силой приставил дуло к его голове. – Последний раз спрашиваю. Зачем напали? Кто нанял? Скажешь – может быть, останешься жить.
Взгляд бандита метнулся от обезображенного тела напарника ко мне. В его глазах читалась животная растерянность и паника; он пытался собраться с мыслями, но они, словно испуганные тараканы, разбегались.
– Саттар… Саттар сказал, нужно убить казачьего полковника и ещё одного. Всё ваше добро забрать, а потом он ещё и заплатит каждому долю. – Кто нанял? – продолжал я, не отводя ствола. – Князь… Князь Хитогуров, – выдавил он шёпотом. – Где лошади и остальные? – В трёх верстах… Оставили с одним человеком, – прохрипел пленный, облизывая пересохшие губы. Не отрывая от него глаз, я крикнул: – Эркен, слышал? – Так точно, командир! – Тот вместе с Азимом и Халидом уже бросился к лошадям.
– Подполковник, вы всё уяснили?
– Всё… Пётр Алексеевич, – с трудом сглотнув, пробормотал растерянный Булавин. Зрелище моей скорой расправы явно потрясло его. Оставалось лишь догадываться, что творилось в душах у брата и сестры.
– Оформите рапорт. Подтвердите факт нападения и укажите заказчика.
Медленно убрал дуло от головы бандита. – Я оставлю тебя в живых. И даже дам лошадь. Но при одном условии. В его глазах, до краёв полных страха, мелькнула крохотная, дрожащая надежда. – Найдёшь князя Хитогурова и скажешь ему дословно: «Шайтан Иван знает, чьих рук это дело. Пусть ждёт. Я спрошу с него долг крови. Обязательно спрошу. И возьму его сполна, до последней капли». Запомнил?
– Да… – прохрипел раненый.
– Паша, перевяжи его, разберись с раной.
Я отошёл к карете. Аслан, игнорируя Зою и Артура, разжигал костёр. Зоя сидела, вжавшись в брата, и смотрела на меня с немым ужасом, будто видела не человека, а пришельца из преисподней. «Интересно, что она сейчас обо мне думает?» – мелькнуло в голове. Подошедший Булавин молча опустился напротив, уставившись в набирающее силу пламя. Он сидел, не в силах вымолвить ни слова.
* * *
К полковнику подошёл один из его людей и что-то тихо сказал ему. Он поднялся и вместе со своим ординарцем – черкесом, отошёл к группе пластунов.
– Никогда бы не подумала, что Пётр Алексеевич такой жестокий человек. Зачем нужно было убивать раненого? – тихо произнесла Зоя, глядя вслед уходящему графу.
– Я не знаю ни одного человека, к которому с таким уважением относился наш крестный. Я бы даже сказал, с таким подчёркнутым уважением. – Задумчиво добавил Артур.
– А кто ваш крестный? – с деланным безразличием поинтересовался Булавин.
– Скажем так, человек известный в определённых кругах, – уклончиво ответил Артур. Подполковник не стал углубляться в расспросы, понимая, что чёткого ответа не получит.
– Его сиятельство не церемонится с бандитами и грабителями. Страшно подумать, сколько крови на руках банды. Особенно он не любит людоловов. Одному он отрубил голову. – Спокойно пояснил Булавин
– Вы серьёзно, Максим Сергеевич? – С испугом прошептала Зоя.
– Сам не видел, но рассказывал человек, который был свидетелем этому. Я ни сколько не сомневаюсь в правдивости слухов.
Небо на востоке стало светлеть. Ночь, нехотя отступая, растворялась в сизом предрассветном тумане, и мир постепенно проявлялся из тьмы, обретая размытые, а затем всё более чёткие очертания. Полковник вернулся к догорающему костру и принялся раскладывать у огня турку, кофе и специи.
– Господа, не желает ли кто разделить со мной чашечку кофе? – Окинув присутствующих внимательным взглядом, он на мгновение задержался на Зое. Та по-прежнему смотрела на него с опаской, и в её глазах читались следы недавнего ужаса.
– Ну, хозяин – барин! – решил я разрядить обстановку, ставя турку на угли.
– Простите, господа, мне нужно отойти. Артур, помоги мне, – тихо сказала Зоя, протянув руку брату. Тот молча встал. Я лишь кивнул в ответ, не отрывая глаз от кофе, который начинал закипать. Брат с сестрой отошли и скрылись в утренней дымке за каретой.
Максим Сергеевич Булавин, до этого сидевший в угрюмом молчании, наконец поднял на меня тяжёлый, испытующий взгляд.
– Пётр Алексеевич, позвольте спросить… К чему была эта… излишняя жестокость? Раненый, по всей видимости, и сам бы скоро испустил дух.
Я не спеша налил в чашку густой ароматный кофе, с наслаждением вдохнул его терпкий дух и сделал первый обжигающий глоток. – А подумать, Максим Сергеевич? Вы сами почти что ответили на свой вопрос. Представляете, какие мучительные боли испытывает человек с простреленным животом?
– В общих чертах… Догадываюсь, – растерянно пробормотал Булавин, глядя на огонь.
– Вот именно. Считайте, что я совершил акт милосердия. Он умирал, а я избавил его от часов бесполезного страдания. Быстро и без лишних мучений.
Я отпил ещё кофе, глядя на Булавина поверх края чашки, и дал своим словам повиснуть в утреннем воздухе. – Он прекрасно понимал, что конец близок, и всё равно не сказал бы, кто заказчик. Надеюсь, вы не питаете иллюзий, что они планировали убить только меня одного? – Я жёстко усмехнулся.
– Пожалуй, нет. Иллюзий насчёт себя и Зои с Артуром у меня не осталось, – криво улыбнулся Булавин, проводя рукой по лицу.
– Во-вторых, – продолжил я, ставя чашку на землю, – это психологическое воздействие на второго раненого. Что сделало его куда более сговорчивым. Смерть первого оказалась не напрасна.
– Как у вас всё… Не просто, – с горьким отчаянием покачал головой Булавин. – Даже смерть вы пускаете в дело.
– Это не я такой, Максим Сергеевич. Это жизнь такая – непростая, – я коротко и сухо рассмеялся, без тёплой ноты.
– Пожалуй, вы правы, Пётр Алексеевич, – Булавин тяжело вздохнул, смиряясь с этой правдой.
– Надеюсь, Максим Сергеевич, вы освободите меня от излишней писанины и пояснений насчёт произошедшего?
– Да, конечно. Всё равно отчёт пойдёт по моему ведомству. Так что не беспокойтесь, я это дело оформлю и закрою. – Он помолчал, в нерешительности перекладывая с места на место свою недокуренную трубку. – А что вы намерены делать с… князем Хитогуровым? Не боитесь, что он вновь попытается нанять убийц?
Я встретил его взгляд, и в моих глазах не было ни страха, ни сомнений. – Не думаю, что у него хватит духу попробовать снова. Впрочем… Мне всё равно. Решать проблемы будем по мере их возникновения.
К нам подошёл Савва. – Командир, Эркен вернулся. Трупы прикопали.
– Отлично. Пойдём, посмотрим, что он привёз.
Савва, шагая рядом, коротко доложил: – Тот, что в живот был ранен, похоже, и есть главарь. В его поясе ассигнаций – чуть за тысячу, правда, верхние в крови измазаны. Ещё серебра немного, пять золотых монет. С остальных собрали чуток колец, серёг и прочего барахла. Похоже, изрядно народу порешили – много женских украшений. Дело, можно сказать, благое совершили. Теперь на дорогах спокойней будет.
– Верно, – кивнул я. – Выдай бойцам премиальные, по пятьдесят рублей ассигнациями, каждому. Не забудь про наших и себя. Остальное пока держи у себя или передай Аслану.
– Будет сделано, – кивнул Савва.
К нам подошёл Эркен. Я взглядом показал, что жду его доклада. – В трёх верстах нашли их табун, – отчеканил Эркен. – Коновод сдаваться отказался. Три коня – отменные, остальные так себе. Можно во Владикавказе сбыть или в третьей и четвёртой сотнях распределить. И ещё – кое-какое барахло в седелках нашли.
– Всё сдай Савве. Молодцы. Отдохните, пообедайте, и – в путь.
Владикавказ встретил нас суетливым гулом и пыльными улицами. Задерживаться в городе не стали. Булавин с присущей ему деловитостью быстро уладил все формальности, связанные с разгромом банды. Та успела изрядно попортить крови местным властям, месяцами нападая на путников, не разбирая ни чинов, ни званий. Принявший рапорт жандармский офицер слушал, не веря ушам, и несколько раз переспрашивал, сверяя имена. Наконец, он облегчённо вздохнул – эта неуловимая шайка была уничтожена.
Наш дальнейший путь лежал через базу третьей сотни – и далее, в Пятигорск.
