Текст книги "В тени двуглавого орла (СИ)"
Автор книги: Эдуард Тен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Глава 9
Кортеж цесаревича покинул Ростов, взяв курс на Ставрополь – столицу одноимённой губернии. Обоз заметно разросся и, как следствие, стал серьёзно замедлять движение. Краткие остановки в попутных городках и станицах неминуемо затягивались, превращаясь в долгие, шумные и плохо управляемые стоянки. Накормить и напоить лошадей, дать им передохнуть – всё это оборачивалось суматохой, из-за которой скорость продвижения упала в разы.
Цесаревич начал открыто проявлять раздражение из-за столь медлительного шествия.
– Ваше Императорское Высочество, но в чём моя вина? – оправдывался ответственный за обоз полковник. – Это всё подношения ваших верных подданных. К тому же, к каравану в Ростове присоединились несколько семей местных аристократов.
– Полковник, наведите порядок! – нетерпеливо оборвал его цесаревич. – Вы вообще контролируете этот балаган и знаете, кто теперь следует в нашем караване?
Полковник, отвечавший за обоз, то краснел, то бледнел, тяжело дыша и покрываясь потом, но не смея достать платок перед лицом наследника. Основная часть каравана, в которой следовал цесаревич, шла в голове колонны.
На следующий день на горизонте показались первые дома Ставрополя. Уже на подъезде к городу дорогу по обеим сторонам заполнили толпы народа, вышедшие приветствовать кортеж цесаревича.
Александр переоделся в форму атамана всех казачьих войск в сопровождении адъютанта и в плотном кольце охраны десятка капитана Малышева и двоих из личной охраны.
Александр махал рукой, отвечая на приветственные крики горожан. Среди них было много казаков, которые с семьями приехали в Ставрополь, чтобы увидеть наследника и будущего императора.
* * *
Конец сентября выдался на удивление тёплым. Редкие дожди были мимолётными, не в силах нарушить безмятежность золотой осени. Подъезжая к Пятигорску, я обратился к Булавину:
– Максим Сергеевич, Зоя с Артуром пока побудут в городе. Надеюсь, вы не будете против и не станете пристально за ними наблюдать.
– Нет, Пётр Алексеевич. Если нет нарушений, нет ни наблюдения, ни преследования. Изначально у меня к ним никаких претензий. Буду только рад встрече с Зоей.
Его слова противоречили взгляду: в нём не было и тени восторга, лишь холодная равнодушная вежливость.
– Остальное, как мы и договаривались, только в гостинице «Астория», – я многозначительно посмотрел на Зою и Артура.
– Да, ваше сиятельство, мы всё помним, – отчеканил Артур за обоих.
Мы высадили их у подъезда «Астории» и с Булавиным проследовали дальше вдвоём.
– И как вы намерены их использовать, Пётр Алексеевич?
– Никак. Пока ничего не решено, я даже не думал об этом. Сначала нужно, чтобы они сами изъявили желание работать на меня. А там – будет видно.
– Мне установить за ними наблюдение? – уточнил Булавин.
– Нет, Максим Сергеевич. Пусть живут, как считают нужным. Если попадутся – вот тогда и будем думать, как взять их в оборот. Мне интересно посмотреть, на что они способны, работая самостоятельно.
Встретили меня на базе очень бурно. Андрей и Егор Лукич по очереди высказались мне о том, кто я такой, и много «приятных» слов в мой адрес. Осознавая, что они говорят от большой любви ко мне, я слушал их не перебивая и постепенно вывел разговор в деловое русло. Убедившись, что я не пострадал так сильно, как они думали, стали решать, как встречать цесаревича.
– Андрей, готовь полусотню конно, Миша Лермонтов поведёт. Разведка в полном составе и я со своими. Фургон с барахлом и кухню.
– Может сотню, командир, цесаревич всё-таки, – сказал Андрей.
– Зачем, и так много народа. Ты, Андрей, на базе подготовь. Наверняка заедет к нам, уверен. Мелюзгу помой, приодень, а то бегают чумазые.
– Так познают службу пластуна не в теории, а на земле. – Улыбнулся Андрей.
– Егор Лукич, встреча без придворного блеска и показухи. По-настоящему, по-пластунски. Недорого, но со вкусом. Ну как ты умеешь. Чтобы до самой задницы пробрало его высочество.
– Сделаю, командир, не сумлевайся. – Заверил меня зампотыл.
– Да, приготовь нашу полёвку, как на меня. Цесаревич с меня ростом, пожиже, конечно. Полный комплект приготовь. Через день выступаю. Пойдём в Ставрополь. Оттуда будем сопровождать. Всё, теперь дайте помыться по-человечески, а то завшивел совсем.
– Так готово всё, командир. Аслан на стрёме ожидает.
– Слушай, Егор Лукич, цесаревич точно в баню навестит.
– Да ты, командир, не бери в голову. Сказал же, встретим как положено. Потом не выгонишь цесаревича от нас, так ему любо будет.
– Ну-ну, массовик-затейник. Будем посмотреть. – усмехнулся я.
– Это что за должность такая? – озадачился Егор Лукич.
– Устроитель праздника. – Коротко пояснил я, выходя из штаба.
В процессе подготовки решили, что полусотня пойдёт пешком, в обычном порядке. Фураж для лошадей и уход, лишняя суета. После Ставрополя начинались предгорья, в некоторых местах было до сих пор неспокойно. Сто восемьдесят вёрст преодолели за три дня. В полдень четвёртого встали лагерем на окраине города. Выяснив, что цесаревич ещё в пути и прибудет не раньше следующего дня, поехал представляться местному начальству.
– Здравия желаю ваше превосходительство, полковник граф Иванов – Васильев. Командир отдельного пластунского батальона. Прибыл по распоряжению командующего Кавказским корпусом для усиления охраны его императорского величества. Встали лагерем на западной окраине города.
Губернатор Ставрополя, генерал-лейтенант Серов, внимательно осмотрел меня с головы до ног.
– Что ж, полковник. Цесаревич прибудет завтра. Когда его императорское высочество изволят следовать дальше вам укажут ваше место в колонне. И присмотрите за своими пластунами, чтобы никаких безобразий с их стороны. В противном случае все будут наказаны по всей строгости. Не желаю чтобы, что-то омрачило пребывание в городе столь высокого лица. Можете быть свободны полковник.
– Видимо я чем-то не понравился губернатору. Наверняка он слышал обо мне, а может и нет. – Рассуждал я добираясь до лагеря.
– Михаил, никаких отлучек из лагеря.
Встреча наследника престола была торжественной и помпезной. Большой обоз, не менее двенадцати карет, телег и других транспортных средств расположились по соседству с нами. Встреча с первыми лицами городской администрации и заметных людей города происходила в большом зале собраний. Губернатор представлял всех по очереди, давая краткие пояснения по поводу представленных. Меня поставили в самом конце очереди, да ещё во втором ряду среди малозначимых чиновников. Скорее всего, до меня цесаревич не дошёл бы, если бы не его адъютант Илья, который случайно заметил мою персону среди чиновничества средней руки. Он что-то шепнул Александру, и он, обернувшись, увидел меня.
– Ба, Пётр Алексеевич, – радостно воскликнул он. – А вы какими судьбами? Так скромно и на заднем плане? Я предполагал встретить вас в Пятигорске.
Цесаревич подошёл ко мне и прилюдно взял за плечи, радостно глядя в глаза.
– Рад, искренне рад встречи с тобой. Ну, остальное после. Смотри не исчезай. Необходимо закончить торжественную часть.
Губернатор и многие другие официальные лица с кислыми минами наблюдали со стороны за тем потоком внимания, который пролил на меня Александр. Цесаревич отошёл к губернатору. Я под множеством завистливых взглядов поспешил ретироваться и уйти из зала.
В сопровождении Паши и Аслана я двинул в свой лагерь. Мысль о гостинице отпала сама собой – к тому же, как выяснилось, все свободные комнаты в городе были заняты. Решил ночевать в привычной обстановке, у себя.
У фургона меня уже поджидал Савва.
– К тебе гости, командир, – тихо предупредил он.
Из-под навеса поднялись навстречу ротмистр Малышев и Куликов.
– Жан Иванович! Олег Дмитриевич! – не скрывая радости, шагнул я к ним. – Какая встреча!
По кавказскому обычаю, я обнял каждого. Они, не привычные к такими приветствиям, слегка растерялись, но по глазам было видно – рады не меньше моего.
Когда первые восклицания стихли, мы устроились под брезентовым навесом. Принесли ужин, гости с аппетитом принялись за угощение.
– Признаться, я часто вспоминал вашу батальонную кухню, Пётр Алексеевич, – проговорил Малышев, с аппетитом отправляя в рот кусок лепёшки. – И сытно, и вкусно. Ваш кулеш – бесподобен! А это мясо с дымком, да под сальцом… – Он блаженно закатил глаза. – Мои ребята наверное котелки выскребают. Надеюсь, мы ваших бойцов не объедим? – рассмеялся ротмистр.
– Вы здесь в составе охраны? – спросил я, обращаясь к Малышеву.
– Так точно, внешний периметр. В здании – личная охрана цесаревича, пятеро, да моя четвёрка, для подстраховки.
Беседа потекла неспешно, перескакивая с одного на другое. Серьёзные темы в этот вечер мы обходили стороной – всё это ещё успеется в долгой дороге.
Весь следующий день Александр был занят. В обеденное время ко мне заглянул Куликов.
– Пётр Алексеевич, не возражаете, если я на эти дни к вам на довольствие встану? – попросился он.
– Разумеется, буду только рад. Без всякого смущения. Но с чем связано ваше присутствие в свите цесаревича?
Куликов с любопытством посмотрел на меня.
– А как вы сами думаете?
Я на мгновение задумался, прикидывая в уме последние события.
– Проводите негласный аудит всех городов на вашем пути, – уверенно заключил я.
– Ну, Пётр Алексеевич, от вас действительно трудно что-либо утаить, – хмыкнул Куликов и протянул мне сложенный лист бумаги.
Я внимательно ознакомился с документом.
– Серьёзная бумага, Жан Иванович. И каковы результаты? Наверняка вы пребываете в изумлении?
– Это мягко сказано, – мрачно усмехнулся он. – Никто даже не стесняется и не боится. Чем дальше от столицы, тем наглее и примитивнее эти серые схемы воровства и мздоимства. Порой руки просто опускаются, когда видишь подобное. Даже мелкий чиновник палец о палец не ударит, если его предварительно не «подмазать». Уж простите за простоту выражений.
– Искоренить это явление полностью, пожалуй, невозможно, – заметил я. – Но стремиться к этому необходимо. Взять и вычистить всё разом – не выйдет. Нужно методично, день за днём, наводить порядок. Карать жёстко, с конфискацией, и начать с тех, кто наверху – кто покрывает и поощряет беззаконие.
Взять, к примеру, полную ревизию в Кавказском корпусе. Согласитесь, есть же результат. Думаю, в скором времени борьба с лихоимством приобретёт серьёзный размах. Император был впечатлён, шокирован масштабами ущерба, нанесённого казне. Остаётся надеяться на лучшее. Поручение вам дал Бенкендорф?
– Можно сказать и так, – многозначительно вздохнул Жан Иванович.
Глава 10
Я отказался от приглашения на вечерний бал. Вечерние посиделки с Куликовым и Малышевым оказались для меня куда приятнее и, несомненно, полезнее.
– Мне трудно судить, о чём именно думает цесаревич, – уклончиво начал Куликов. – Но нельзя не признать: он с чрезвычайной серьёзностью подходит к осмотру и изучению системы управления в губерниях. Его адъютант уже исписал добрых пять тетрадей, фиксируя заметки и поручения. Думаю, это не просто ознакомительная поездка с любованием на южные красоты.
– А как он намерен возвращаться? – поинтересовался я.
– После Тифлиса – морем, – сообщил Куликов.
Затем он передал мне пачку писем: от графа Васильева и Катерины. В один из конвертов было вложено краткое послание от Ады. Письма получил и Миша – от Лейлы, после чего он буквально выпал из жизни на весь день. Парень он эмоциональный и тяжело, всем сердцем, переносил разлуку с молодой женой. А ведь они прожили вместе всего-то каких-то два месяца.
К нам подошёл Малышев и Константин, граф Муравин.
– Ну, рассказывай, Олег Дмитриевич, как живёте можете.
– Да вот, командир, какой обоз нажили. Его высочество раздражён скоростью нашего движения. С нами четыре десятка донцов и полуэскадрон конной жандармерии, пять десятков. Плетёмся конечно медленно. Фураж, багаж, продукты. Еду готовим в котлах, не то что ваша кухня, милое дело. – Вздохнул Малышев и так во всём.
– Олег, вы же не воинское подразделение, а мирный караван, для которого главное доехать. – рассмеялся я. – Не грусти придумаем что-нибудь. Паша ты донцов прощупал?
– Да, командир, нашу кавказскую службу не секут. Степняки, в остальном не ведаю. Вооружены знатно и гонору с избытком. – Выдал Паша с усмешкой. – Но ты не переживай, командир, мы им показали их место и что почём.
– Надеюсь без телесных повреждений и обид.
– Нет, конечно. Старшина их продукты приволок и слёзно просил на довольствие к нам поставить. Чо сказать им?
– Как шеф-повар отреагировал?
– Захарыч согласился, только наряд из двух казаков велел наряжать ежедневно.
– Вот и славно. Аслан когда фирменный шашлык подавать будешь?
– Савсем скоро, камандыр. Уголь сдэлаю и жарить буду. Пальцы кусать будешь. Скажешь: «Аслан лючий шашлык делает». Баран савсем молодой, вкусный.
Все весело рассмеялись.
– Признаться, Пётр Алексеевич, давно так хорошо не чувствовал себя. Дышится легко, на душе покойно. – проговорил задумчиво Малышев.
– Это оттого, Олег Дмитриевич, что ты свою ответственность на меня пытаешься спихнуть. – Усмехнулся я.
– И это тоже, до кучи. – Рассмеялся Малышев.
К моему навесу подошел поручик в синем мундире конной жандармерии.
– На каком основании, господин полковник, моим людям отказано в довольствии? – выпалил он с недовольным и даже вызывающим видом.
– Во-первых, представьтесь, – спокойно ответил я. – Во-вторых, с какой стати я должен кормить ваших людей?
– Поручик Вельский, конная жандармерия, Петербургского жандармского эскадрона! – молодой офицер гордо выпрямился. – Мы состоим в эскорте его императорского высочества!
– Тогда и требуйте довольствия у того, кто отвечает за снабжение эскорта, поручик.
Из-за фургона, словно из-под земли, вынырнул Захар, его лицо пылало возмущением. – Командир, да растолкуй ты им! Я что, нанялся кормить всю эту ораву? Продукты по норме взяты только на наших! Приперлись сюда, и будто им обязаны! Даусы столичные… – не сдержался повар, грозно размахивая половником.
– Но позвольте!.. – растерянно пробормотал поручик.
– Захар, успокойся и половником не размахивай, – остановил я его. – Ненароком кого-нибудь огреешь. Поручик, повторяю в последний раз: решайте свой вопрос с офицером, ответственным за снабжение. Мы здесь сторонние, и всё у нас – своё. Вы командуете полуэскадроном?
– Н-нет, – совсем сник поручик. – Командует штабс-ротмистр фон Дункер. Он сейчас с его высочеством в городе… А казаков, я видел, у вас покормили. Я и подумал, что всех из сопровождения обеспечили…
– Позвольте, вам что, даже провизию не выдали? – вступил в разговор Малышев, и в его голосе прозвучало искреннее возмущение.
– Продукты-то выдали, и фураж, и зерно, – вздохнул Вельский. – Но готовка у нас такая, что есть невозможно, честное слово! А от вашей кухни такие ароматы, что слюнки текут… Ваш повар – просто волшебник.
– Господин полковник, – обернулся он ко мне, и в его глазах читалась настоящая просьба. – Позвольте встать к вам на довольствие! Я прикажу продукты передать и лично заплачу вашему повару за труды и беспокойство.
Я покосился на Захара. – Ну что, Захар, как думаешь? Продукты предоставят, наряд по кухне – сколько скажешь, денежная компенсация…
Тот почесал затылок, оценивая масштаб бедствия. – На пол эскадрона за раз – хлопотно, долго… Ладно, так уж и быть. Пусть тащат свои котлы и дают по два человека в наряд. И продукты – все, как есть.
– Вахмистр! – немедленно крикнул обрадованный поручик. – Я, ваше благородие! – Из темноты материализовалась мощная фигура жандармского вахмистра. – Ты теперь – правая рука главного повара. Выполняешь всё, что он прикажет. Без разговоров!
Захар и вахмистр удалились, их оживлённые голоса, обсуждающие предстоящие хлопоты, вскоре затихли в ночи.
– Поручик, не разделите с нами ужин? – спросил я повеселевшего поручика.
– Буду благодарен господин полковник. – Обрадовался поручик.
Куликов, всё время сидевший в тени навеса, вдруг проявился.
– И здесь, казалось бы простое дело и то бардак и неразбериха, а вы Пётр Алексеевич говорите в масштабах государства. – вздохнул Куликов. – Надеюсь ужином нас не обделят. Признаться я проголодался изрядно.
Принесли кулеш. Ну как кулеш, полужидкая каша с мясом, дроблёнкой, картофелем, морковью и травами со специями. Роскошь по нынешним временам. Все ели с аппетитом, особенно поручик. Потом на столе появился шашлык Аслана. Вкус и качество прожарки на высшем уровне. Довольный похвалой Аслан улыбался во весь рот.
После ужина кто-то достал трубку и закурил душистым табаком.
– Мне очень нравится запах хорошего табака, – сказал Куликов, – хотя сам я не нахожу удовольствия глотать дым. – Он со смаком прихлёбывал фруктовый чай с травами.
– Прямо идиллия, господа. Звёздное небо костёр и хорошая компания. – умиротворённо произнёс Малышев.
На следующее утро я в приподнятом настроении проводил гимнастику и упражнения с холодным оружием вместе со своими «ухорезами». Движения мои были осторожными и плавными, без резких выпадов. Со стороны за нашей разминкой с любопытством наблюдали донцы.
– Это что за действо? Вроде как плясовать собрались? – усмехались они, переговариваясь между собой.
Я не обращал на них внимания, медленно завершая комплекс.
– Что, бойцы, есть желание заработать? – обратился я к своим.
– Можно, командир. Только ставку сразу по верху определяй, – спокойно, за всех, ответил Савва.
– Ну что, донцы, есть желающие рискнуть? – Я достал золотой червонец и ловко подбросил его. – Ставлю червонец на своих. Будь то на кулачках, будь то на шашках. Найдётся, кто ответит? Можно и восемь рублей серебром, – подначивал я казаков.
– Годится! – вызвался приземистый, кряжистый урядник. – Один бой на кулаках, второй – на шашках. Покажи второй червонец!
Я демонстративно бросил две золотые монеты в свою пластунку. Туда же урядник звонко ссыпал пригоршню серебра. Вокруг начала собираться заинтересованная публика. Наиболее азартные тут же начали делать свои, более мелкие ставки.
– На кулаках выхожу я, – заявил урядник, скидывая форменный кафтан и засучивая рукава рубахи.
Донцы и подошедшие жандармы громко подбадривали своего бойца. Пластуны же стояли молча, без суеты, – казалось, никто из них не сомневался в победе Паши, который неспешно сбрасывал с себя ремни и амуницию. Ставки наши делали так же молча.
Соперники сошлись в центре круга, медленно двигаясь напротив друг друга, внимательно следя за каждым движением. Урядник нанёс несколько первых аккуратных и расчётливых ударов. Паша легко уклонился, имитировал подсечку и в открывшуюся брешь вложил короткий прямой левой, тут же добавив жёсткий правый хук в челюсть. Урядник, после секундного оцепенения, тяжело рухнул лицом в землю. Раздались разочарованные вздохи и ахи. Казака привели в чувство и усадили за границами круга.
– Может, достаточно? – громко предложил я. – Как бы не так! Я вам покажу, кто такой настоящий донской казак! – В круг уверенно вышел молодой казачий офицер с погонами хорунжего. – Хорунжий Чайка. – Давай, Чайка, покажи этим пешцам, хто хозяин здеся! – с новым азартом закричали донцы, воспрянувшие духом после первого поражения. – Савва, сыграй с хорунжим, – тихо сказал я своему бойцу. – Не вали сразу. Пусть народ зрелищем насладится. Хорунжий оказался бойцом отменным. Он тут же ринулся в атаку, осыпав Савву градом ударов на всех уровнях. Савва фехтовал шпагой, сделанной тем же мастером, что выковал и мой клинок. Он и Андрей были моими лучшими учениками. Савва не подвёл. Он и впрямь вёл красивую, почти артистичную игру с Чайкой, ловко уходя от его хитрых выпадов и финтов. Дождавшись момента, когда хорунжий, увлёкшись атакой, открылся, Савва резко вошёл сбоку и нанёс точный удар ногой в наружную часть бедра левой ноги противника. Чайка с гримасой боли рухнул на колено, а Савва тут же легонько приставил острие своего клинка к его груди.
– Стой! Бой окончен! – крикнул я.
Савва мгновенно отступил на шаг, приняв стойку «вольно». Хорунжий, сидя на земле, с недоумением потирал онемевшую ногу. – Ловкий приём, чёрт возьми, – скорее с уважением, чем со злостью, проговорил он, глядя на Савву. – Я такого не знаю. Покажешь? – Обязательно покажу и всё разъясню, – улыбнулся Савва, протягивая руку и помогая хорунжему подняться. – Болит, зараза, – поморщился Чайка, с трудом опираясь на повреждённую ногу. – Потерпи чутка, скоро пройдёт, – успокоил его Савва, поддерживая под локоть.
– Тут, командир, народ просит, чтобы ты плова сварил, – подошёл ко мне Эркен. – Деньгу сорвали, можем себя побаловать. Мы в городе узнали – есть тут один армянин, достанет и сарацинского зерна, и всех нужных приправ. Скажешь слово – мы мигом всё достанем.
– Э-э-э, нет, – покачал я головой. – Уж лучше я сам посмотрю, что у него за товар. А то подсунет вам бог знает что, а специи нынче дороги.
– Верно говоришь, – задумчиво почесал затылок Эркен.
– Ладно, показывай своего торговца.
Мы направились в город. На рынке Эркен привёл меня к лавке, где торговали тканями, а в соседнем отделении стояли аккуратные ящички со специями. Нас встретил солидный армянин с роскошными усами и выразительным носом.
– Чем могу служить, господа? – с достоинством осведомился он.
– Мне нужен рис и специи для хорошего плова. Меня к вам направил Ашот, – я многозначительно посмотрел на него. – Сказал, вы лучший поставщик.
– Ашот? Какой Ашот? – насторожился торговец.
– Из Пятигорска.
– А-а-а, Ашот из Пятигорска! – встрепенулся армянин, и его лицо расплылось в улыбке. – Друзья Ашота – мои друзья! Всё найдём, всё будет лучшего качества!
Я принялся отбирать специи: зиру, барбарис, шафран. Сложив в отдельный мешочек запас чёрного и красного перца и отмерив пуд отборного риса, я вопросительно взглянул на торговца.
– За всё про всё – двенадцать рублей серебром, или сорок ассигнациями, – объявил он.
– Да ты ошалел! – присвистнул Эркен. Паша от изумления лишь округлил глаза.
– Уважаемый, девять рублей серебром, – твёрдо предложил я, – и мы расстанемся друзьями.
– Эх, ладно уж, забирайте, – с деланным вздохом уступил торговец. – Ради друзей Ашота идём на уступки.
– Уверяю вас, Ашот непременно узнает о вашем благородном поступке, – улыбнулся я, расплачиваясь.
Когда покупатели удалились, сын торговца, помогавший отцу, тихо спросил:
– Отец, а кто этот Ашот?
– Не знаю, сынок, – откровенно признался старый армянин, пересчитывая монеты. – Но если бы я его знал, пришлось бы уступить ещё на рубль. А так, три рубля чистой прибыли. Вот и всё волшебство имени.
