Текст книги "История Таиланда (краткий очерк)"

Автор книги: Эдуард Берзин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Итак, в середине XVIII в. сиамское феодальное государство находилось в глубоком кризисе, и достаточно было внешнего толчка, чтобы все рухнуло.

2. Падение Аютийского королевства в 1767 г.

К концу 50-х годов XVIII в. над Сиамом нависла грозная опасность: в 1759 г. в страну вторглись войска Бирмы, незадолго до того объединенной выдающимся завоевателем Алаунпаей. Одряхлевший феодальный аппарат Сиама уже не в состоянии был организовать эффективную оборону.

В качестве предлога для войны Алаунпая использовал бегство монских повстанцев в Тенассерим, куда он и направил свою армию. Слабо защищенный Тенассерим пал. Вслед за тем Алаунпая быстро очистил от сиамских войск все побережье Андаманского моря и, повернув на Малаккском полуострове на север, вторгся в сердце Сиама – Менамскую долину с юга, оттуда, где его меньше всего ожидали. Захватив Петбури и Ратбури, Алаунпая двинулся на Аютию.

В сиамской столице началась паника. Авторитет короля Экатата (1758—1759, 1760—1767) пал настолько, что ему перестало подчиняться даже ближайшее окружение. Его прямо обвинили в происшедшей катастрофе и заставили отречься от престола. Король-монах Утумпон (после смерти Боромакота в 1758 г. его наследник Утумпон отказался от трона в пользу своего брата Экатата и ушел в монастырь) вернулся из монастыря, чтобы принять бразды правления. Но плохо подготовленный к обороне город едва ли мог выдержать долгую осаду[8]. На сей раз Аютию спас случай. В мае 1760 г., во время бомбардировки сиамской столицы, одна из бирманских пушек разорвалась, при этом был смертельно ранен Алаунпая. Бирманцы спешно повернули к своей границе, скрывая ранение короля, который умер по дороге.

Сиам получил несколько лет передышки – сначала благодаря династическим смутам в Бирме, затем в результате того, что преемники Алаунпаи в 1763—1765 гг. были заняты завоеванием Чиангмая и Луангпрабанга. Но эта передышка не была эффективно использована. Когда летом 1765 г. сравнительно небольшие силы бирманского короля Схинбьюшина вторглись в Сиам с севера и с запада, они почти не встретили сопротивления. Население при приближении бирманцев бежало в леса. К концу 1765 г. бирманцы оккупировали весь Юго-Западный и Северный Сиам (кроме Питсанулока, который пал позднее). В декабре они захватили Бангкок, отрезав столицу от моря. В феврале 1766 г. Аютия была полностью окружена. Войска Экатата, который после похода Алаунпаи опять вернулся на трон, всюду терпели поражение.

В то же время террор бирманских войск в захваченных областях стал порождать народное сопротивление. На первых порах оно еще было слабым и неорганизованным. Но в районе деревни Банграчан пятитысячный партизанский отряд в течение многих месяцев оказывал героическое сопротивление и выдержал семь атак превосходящих сил противника, прежде чем был рассеян. И это явилось первым предвестником народно-освободительной войны, которая разгорелась полтора года спустя.

Между тем осада Аютии продолжалась. Надежда на то, что бирманцы уйдут с началом летних дождей, оказалась тщетной. Командующий осадной армией генерал Маха Нората возвел вокруг Аютии форты на холмах, лежащих выше зоны затопления, и реквизировал достаточное количество лодок, чтобы блокировать сиамскую столицу и во время разлива. Голод и болезни в осажденном городе приняли огромные размеры. Очевидец, французский миссионер Корре, который рассматривал события со своей, специфической точки зрения, доносил в это время в Париж: «Гром войны загнал весь народ в столицу, и провидение, таким образом, приблизило к нам то, что в прошедшие годы мы искали вдали. Я говорю об умирающих детях. Раньше с колоссальным трудом нам приходилось их разыскивать по деревням. Сейчас господь нас избавил от этого труда и столица дает нам обильный урожай. Раньше за 15 дней непрерывной ходьбы с утра до вечера удавалось окрестить от силы 40 таких детей. Теперь же благодаря милосердию нашего любимого спасителя не редкость, что за один день их набирается до 60. И вечером мы не возвращаемся удовлетворенные в семинарию, если окрестили их за день меньше 30». По сводкам французских католических миссионеров, за год осады (февраль 1766—апрель 1767) в Аютии и ее окрестностях было крещено 10 тыс. умирающих детей. Число детей, умерших без этого обряда, никто не подсчитывал.

Попытки сиамцев прорвать блокаду во время разлива Менама (против бирманцев было выслано 160 судов с тремя пушками каждое) потерпели крах. Бездарный и неуравновешенный Экатат требовал, чтобы каждый выстрел крепостной артиллерии согласовывался с ним, и срывал свою злобу на наиболее способных военачальниках. Вызвавший его гнев генерал Пья Таксин вынужден был бежать из Аютии вместе с 500 своими приверженцами. Этим, кстати, он доказал, что линия бирманской блокады не так уж непреодолима.

В обстановке замешательства при дворе епископ Бриго, опиравшийся на христианские формирования, снова стал видной политической фигурой. Рушащаяся аютийская монархия готова была удовлетворить все притязания епископа. Ему выделили 30 пушек с боеприпасами для давно уже превращенных в небольшие крепости трех загородных церквей и крупную сумму денег. Вскоре, однако, епископ решил, что поставил не на ту карту. Современным наблюдателям казалось, что Сиам ожидают долгие годы бирманского господства. В такой обстановке миссионеры сочли за лучшее заранее наладить хорошие отношения с новым хозяином.

21 марта 1767 г. капитулировала португальская слобода, где обороной руководили доминиканцы и иезуиты. На следующий день, после переговоров с бирманским главнокомандующим, капитулировал на выгодных условиях и епископ Бриго. Все солдаты-христиане были немедленно зачислены в бирманскую армию. Неизвестно, участвовали ли они в дальнейшем штурме Аютии, но ясно, что и без того гарнизон столицы, лишенный значительной части огневых средств и ключевых укреплений, не мог уже долго держаться. В ночь на 8 апреля город, несмотря на отчаянное сопротивление его защитников, был взят штурмом и сожжен дотла.

Все население было уведено в плен в Бирму. Туда же, хотя и с гораздо большим комфортом, отправился епископ Бриго. Бирманское командование предоставило ему 12 носильщиков. Экатат пропал без вести. Некоторые говорили, что он умер от голода, скитаясь в джунглях.

Катастрофа, казалось, была полной. Аютия как город перестала существовать (впоследствии она была отстроена на новом месте). В огне погибли не только исторические летописи (их хранение было запрещено частным лицам), но и обширные архивы центрального бюрократического аппарата (регистрационные и податные списки, договоры, жалованные грамоты и даже свод законов). Сам бюрократический аппарат также фактически перестал существовать. Многие высшие чиновники-феодалы (особенно из центра) были угнаны в Бирму. Из тех феодалов, которые остались на местах (в ранге губернатора и ниже), большинство перешло на бирманскую службу.

Но, разрушив старый государственный аппарат, веками охватывавший крестьян и ремесленников своими всепроникающими щупальцами, король Схинбьюшин не был в состоянии быстро создать на его месте столь же эффективную административную систему. Выжимание не только избыточного, но и необходимого продукта из народных масс Сиама велось самым примитивным методом военного грабежа, не ограниченного никакими рамками. Это обстоятельство в условиях, когда кризис сиамского феодализма в последние десятилетия перед бирманским нашествием уже подготовил взрыв, неизбежно должно было породить мощную крестьянскую войну, в которой народно-освободительные цели смыкались с антифеодальными.

3. Освободительная война и государство Пья Таксина

Сиамские феодальные историки, восстанавливавшие позднее историю Сиама рассматриваемого периода, естественно, стремились по возможности затушевать антифеодальный характер народного движения 60—70-х годов XVIII в. и как можно больше скомпрометировать его вождей. Но отрывочные данные летописей, свидетельства европейских очевидцев и, наконец, сама последующая политика сиамской монархии убедительно доказывают, что на рубеже 60—70-х годов XVIII в. в Сиаме несомненно бушевала крестьянская война.

Первые центры народной войны возникли там, где бирманских войск не было или где они не могли поддерживать эффективный контроль: на крайнем юго-востоке страны (у побережья Сиамского залива) и на крайнем северо-востоке ее (в горно-лесном районе близ чиангмайской границы). Первый очаг сопротивления организовал бывший генерал Экатата – Пья Таксин, второй – буддийский монах Рыан.

История Пья Таксина дошла до нас хотя и в весьма искаженном, но все же в более полном изложении, чем история Рыана.

Пья Таксин был до войны губернатором маленькой пограничной провинции на северо-западе Сиама, т. е. феодалом средней руки, не имевшим связей с аристократической верхушкой. Своим выдвижением он был обязан личному военному дарованию. Еще в конце 1763 г. он организовал сопротивление бирманцам под Петбури и вынудил их повернуть обратно, не достигнув Аютии.

Осенью 1766 г., вырвавшись с 500 приверженцами из обреченной столицы, Таксин явочным порядком установил свою власть в провинции Районг (на востоке Бангкокской бухты). На западе ему противостояли бирманцы, державшие в своих руках все города и крепости на Менаме. На востоке, в тылу, на него с подозрением смотрел губернатор провинции Чантабури (у камбоджийской границы).

Вплоть до захвата Аютии бирманцами оба сиамских губернатора (самозванный и официальный) занимали выжидательную позицию. Но когда столица пала, чантабурийский губернатор, внешне проявляя дружеские чувства к Пья Таксину, стал тайно готовиться к нападению на Районг. Однако хорошо осведомленный Таксин опередил его и в июне 1767 г. внезапной ночной атакой захватил Чантабури. Таким образом, первым шагом Таксина в освободительной войне было не сражение с бирманцами, а уничтожение одного из еще остававшихся представителей прежней администрации.

Теперь в руках Таксина находилось все юго-восточное побережье Сиама, куда бирманцы не решались вторгнуться. Со всех концов страны поодиночке и группами на эту свободную территорию стали стекаться люди, вдохновленные действиями Таксина. В октябре 1767 г. его вооруженные силы состояли уже не из 500, а из 5 тыс. солдат. И хотя эта армия значительно уступала в численности бирманской, Таксин, уверенный в поддержке местных жителей, принял смелое решение начать наступление против захватчиков.

Снарядив флот из 100 боевых лодок, он внезапно появился перед Тонбури (часть современного Бангкока на западном берегу Менама), взял город штурмом и казнил его губернатора – изменника Най Тонг Ина. Командующий бирманскими оккупационными войсками генерал Суджи, стоявший лагерем близ развалин Аютии, выслал против Таксина корпус под командованием Маунг Я, укомплектованный в значительной части сиамцами. Корпус еще не дошел до Тонбури, когда солдаты Маунг Я стали массами дезертировать или перебегать к Таксину. Маунг Я спешно повернул обратно. Таксин же устремился за ним в погоню и, ворвавшись в главный бирманский лагерь, разгромил наголову бирманцев. Генерал Суджи был убит в сражении. Шесть месяцев спустя после падения столица Сиама (вернее, ее развалины) была освобождена.

Бирманский король, занятый борьбой с вторгнувшимися с севера китайцами, не имел возможности послать против Таксина большую армию. Поэтому события последующих двух лет в Сиаме имели в основном характер гражданской, а не сиамо-бирманской войны.

К началу 1768 г. Сиам фактически распался на пять государств. Государство Таксина охватывало Центральный Сиам со столицей в Тонбури. Южный (полуостровной, в основном населенный малайцами) Сиам объединился под властью губернатора Наконситамарата – Пра Палата, который принял имя короля Мусики. В Восточном Сиаме (плоскогорье Корат) со столицей в Пимае укрепился последний отпрыск аютийской династии – принц Теп Пипит, также претендовавший на звание короля. Северный Сиам (почти вся провинция Питсанулок и часть провинции Наконсаван) стал владением губернатора Питсанулока, который объявил себя королем с тронным именем Руанг. На крайнем севере провинции Питсанулок возникло государство с центром в Савангбури (Фанг), возглавленное упомянутым выше Рыаном и названное королевством Фанг.

Это, последнее, государство представляет наибольший интерес. К сожалению, сведения о нем, дошедшие до нас, очень скупы. Но известно, например, что глава этого государства получил прозвище короля-монаха, потому что он, приняв королевский сан, не снял монашеской рясы. Впрочем, по мнению враждебного Рыану сиамского источника, в нем только и было монашеского, что ряса. Все его чиновники и военные командиры также носили желтые рясы. Имеются сведения, что в государстве Фанг были распространены эгалитарные идеи крестьянского утопического коммунизма. Как известно, крестьянские движения в средневековье очень часто выступали под оболочкой религиозной ереси и под лозунгом уравнительных идей. Движение Рыана не являлось, таким образом, исключением.

Своеобразные формы приняла крестьянская война в Центральном Сиаме – районе максимальной эксплуатации трудящихся масс и максимальной концентрации феодалов. Здесь на первых этапах движения не только религиозные, но и монархические лозунги не имели большого распространения (характерная деталь: сиамские летописи, составленные задним числом, утверждают, что Пья Таксин короновался в конце 1767 г.; согласно же сообщениям современников-европейцев, он еще в 1772 г. ограничивался более скромными титулами «сохранителя королевства» или «защитника народа»).

В письме от 1 ноября 1769 г. французский миссионер Корре ярко описывает наблюдаемые им в Центральном Сиаме страшные последствия бирманского нашествия. Он сообщает о голоде (усиленном недородом из-за засухи), эпидемиях, о том, что р. Менам покрыта плывущими трупами, о колоссальной детской смертности («Можно сказать, что почти все дети королевства получили благодать крещения в результате вторжения бирманцев», – многозначительно замечает Корре.) Страна, добавляет французский миссионер, страдает от массы «злодеев», по дорогам невозможно ездить без оружия. Последнее свидетельствует о том, что стихийное повстанческое движение против всех богатых началось раньше, чем Пья Таксин попытался ввести крестьянскую войну в определенные рамки.

Главным лозунгом Пья Таксина и небольшой группы мелких и средних феодалов, примкнувших к нему, было: «Долой монахов!». Народ с готовностью подхватил его. И это было естественно. Светские феодалы центра в большинстве своем или находились тогда в плену, или сражались на стороне бирманцев (т. е. и так поставили себя вне закона). Королевская казна была вывезена завоевателями в Бирму. И только самый крупный феодальный собственник Сиама – буддийская церковь – сохранял в неприкосновенности свои богатства.

«Возмущенные бедой сиамцы обратились против пагод, – пишет Корре. – Они разоряют их, ломают кирпичных идолов, плавят медных». В пагоде Ват Па Ду было изъято пять кувшинов золота и серебра. С купола пагоды Ват Пу Рай сняли столько золота, что им нагрузили три корабля, и т. д. и т. п.

Дело не ограничивалось только конфискацией ценностей. Разгневанный народ уничтожал и сами буддийские храмы. «Какое утешение для меня видеть эти пагоды разрушенными и почерневшими как печи, покрытые углями и осколками идолов... Пагоды Аютии полностью разрушены, – сообщает Корре в письме от 7 апреля 1770 г.– Монахи покинули свои монастыри. Большинство их отказалось от монашеского сана. Желтая ряса больше не встречает нигде уважения. И это происходит всюду, где победил новый король, – в Питсанулоке, Корате, Петбури, Наконситамарате, на Джанк-Сейлоне».

«Новый король, – замечает Корре о Таксине, – презирает монахов, считая их лодырями. Я слыхал, как он говорил, что скорее будет давать милостыню бродягам, чем монахам. Те по крайней мере могут служить и приносить пользу, а монахи – только лишние рты».

По словам епископа Тюрпена, писавшего по горячим следам событий, в это время был предан суду и приговорен к смертной казни за аморальное поведение санкрат – глава буддийской церкви в Сиаме. Приближенным Пья Таксина с большим трудом удалось уговорить своего вождя не приводить приговор в исполнение.

Конфискованные у церкви богатства Пья Таксин использовал для помощи голодающему населению. Так как за золото в разоренной стране почти ничего нельзя было купить, Таксин стал закупать продовольствие за границей. Его флот принял активное участие в импорте продовольственных товаров. Несмотря на трудности военного времени, он уменьшил срок государственной повинности с шести до четырех месяцев. «Он нашел средство поддерживать бедняков. Он возвысился более благодаря щедрости, чем хитроумию» – так резюмирует Корре свой рассказ о внутренней политике Таксина.

Получив благодаря такой политике широкую социальную опору, Таксин сумел за несколько лет не только восстановить Сиам в прежних границах, но и увеличить его территорию почти вдвое. Начал он с похода против бывшего губернатора Питсанулока.

Король Руанг не признавал власти Бирмы, но и не хотел отступать от традиционной феодальной политики. Его государство держалось главным образом благодаря субъективному фактору – сильной личности правителя. Поэтому оно и рухнуло первым, однако не под ударами Таксина. В мае 1768 г. Руанг сумел отбить его нападение. Но после смерти Руанга, летом того же года, войска короля-монаха Рыана без труда захватило Питсанулок.

Наследник Руанга, его брат Пра Ин, был казнен повстанцами. Теперь государство Фанг получило общую границу с государством Таксина. В последующие полтора года оба эти государства придерживались политики взаимного невмешательства.

Прежде чем помериться силами с Рыаном, Таксин решил присоединить к своему государству юг и восток страны. Осенью 1768 г., отправив часть армии завоевывать Наконситамарат, Таксин с остальной частью обрушился на Корат. Сидевший в Корате последыш аютийской династии, известный своими авантюрами принц Тен Пипит опирался главным образом на поддержку бирманского гарнизона и видел будущее Сиама под эгидой Бирмы. Стремительным ударом Таксин разгромил войска принца и поддерживавших его бирманцев. Принц Тен Пипит был взят в плен и казнен.

Сразу же после этого Таксин организует поход в Камбоджу по просьбе короля Анг Нона, которого с помощью вьетнамских войск согнал с трона его брат Анг Тонг. В начале 1769 г. армия Таксина оккупировала часть Камбоджи, но полностью решить свою задачу не смогла.

Между тем военные действия на юге затянулись до весны 1769 г. Генералы Таксина никак не могли сломить сопротивление короля Мусики. В марте 1769 г. Таксин лично прибывает на полуостров и быстро кончает войну.

Мусика попадает в плен. По традиции он должен быть казнен. Но Таксин, как обычно, мало считается с традициями. Если он без колебаний казнил феодального правителя, принца-изменника Тен Пипита, то Мусику, который был прежде всего представителем малайского сепаратизма, он приглашает к себе в столицу, дает ему важный пост, а вскоре возвращает его на должность губернатора Наконситамарата. Благодаря такой гибкости Таксин не только укрепил свой авторитет на мятежном юге, но и подготовил почву для компромисса с другими феодалами, которые до сих пор были к нему враждебны.

К 1770 г. на территории Сиама осталось, таким образом, только два независимых государства – Фанг и Тонбури. Между тем международная обстановка изменилась в неблагоприятном для Сиама направлении. Бирма заключила мир с Китаем и сразу же приступила к подготовке нового вторжения в Сиам. Объединение страны для обороны от внешнего врата стала насущной необходимостью. Рыан и Таксин понимали это. Вопрос был в том, кто возглавит страну.

В начале 1770 г. войска Рыана двинулись вниз по Менаму и захватили г. Чайнат. Но победа осталась за лучшим военачальником. Таксин собрал все свои силы и выставил против Рыана три армии. В конечном счете, потеряв все свои крепости и города, король-монах бежал в джунгли, и никто его больше не видел.

В том же, 1770 г. Таксин отражает первое после 1767 г. бирманское вторжение – под Саванкалоком, В 1772 г. бирманцы пытаются захватить г. Пичай (недалеко от чиангмайской границы), но снова терпят поражение. Так же безрезультатно окончилось и вторжение бирманских войск с севера в 1773 г.

Чтобы окончательно обезопасить открытую северную границу, Таксин в конце 1774 г. переходит в ответное наступление на Чиангмай. Измученные бирманским гнетом, тяжелыми податями и постоянными мобилизациями, чиангмайцы встретили воинов Таксина как освободителей. В январе 1775 г. Таксин торжественно въезжает в столицу Чиангмая, приветствуемый местными жителями. С этого времени Чиангмай уже окончательно становится неотъемлемой частью Сиамского королевства как вассальное княжество.

Чтобы взять реванш за ряд поражений, король Схинбьюшин организует в начале 1775 г. большое вторжение с запада (военные действия, собственно, начались здесь еще в 1774 г., когда бирманцы перешли границу, преследуя участников разгромленного восстания монов в Южной Бирме). В феврале 1775 г. бирманцам удается захватить Ратбури. Но уже в апреле Таксин отвоевывает его. В октябре 1775 г. Схинбьюшин предпринимает последнее, комбинированное, нападение – одновременно на Чиангмай и коренной Сиам – и опять не может добиться успеха.

В мае 1776 г., после смерти Схинбьюшина, на бирманский престол восходит Сингу Мин, противник политики военных авантюр. В августе 1776 г. он отзывает остатки бирманских войск из Сиама. После этого до конца правления Пья Таксина между Сиамом и Бирмой устанавливаются мирные (хотя и не дружественные) отношения.

Одновременно с обороной от бирманцев Пья Таксин вел агрессивное наступление на Камбоджу. В 1771 г. он возглавляет поход в Камбоджу и возвращает трон беглому королю Анг Нону. В 1772 г. Анг Тонгу с помощью вьетнамских войск удается изгнать сиамцев из своей страны. Но на следующий год Таксин снова возвращается в Камбоджу и снова сажает на трон Анг Нона, который продержался здесь еще шесть лет, исправно поставляя Таксину вспомогательные войска.

В 1777 г. Таксин, воспользовавшись подходящим предлогом, захватил южнолаосское княжество Чампассак. В 1778 г. он завоевывает королевства Вьентьян и Луангпрабанг. Таким образом, вся территория современного Лаоса более чем на 100 лет вошла в состав Сиама.

По мере того как росло военное могущество державы Таксина и укреплялась его власть в центре и на местах, его внутренняя политика начала претерпевать серьезные изменения. Прежде всего это стало заметно на внешних формах монархии Пья Таксина.

В первые годы его правления современники подчеркивали простоту и демократичность нового короля. «Ему чужда недоступность восточного короля. Он хочет все знать и слышать», – писал о нем Корре. В мае 1770 г. Пья Таксин посетил французского миссионера – случай, неслыханный в сиамской истории (по традиции король только принимает, но не наносит визитов).

Но с течением времени Таксин все более восстанавливает в своем быту черты восточной деспотии. Он окружает себя охраной из чужеземных наемников-христиан. Он решительно настаивает на периодическом принесении ему присяги даже теми, кто при прежних королях был освобожден от нее по религиозным соображениям. Наконец, он объявляет себя воплощением Будды и требует соответствующих почестей.

Одновременно с этим начинается наступление на права, завоеванные народом в крестьянской войне. Единственный дошедший до нас целиком указ Пья Таксина предписывает татуировать податное сословие знаками тех кромов, к которым они приписаны. Полностью возрождается бюрократический аппарат. Если раньше Таксин широко тратил государственные деньги на ввоз продовольствия для раздачи населению, то теперь он прежде всего заботится о нерушимости государственной монополии на внешнюю торговлю. При нем, по-видимому, она была всеобъемлющей (а не охватывала, как раньше, отдельные виды товаров). На ведение агрессивных войн постоянно требовались огромные суммы денег, и, чтобы легче было их добывать, он завел целую сеть доносчиков. Теперь для обвинения в нарушении закона достаточно было одного свидетеля, что, даже по юридическим нормам восточной деспотии, считалось беззаконием.

Крестьянство стало все больше охладевать к Пья Таксину, светские феодалы после укрепления государственного аппарата все меньше стали в нем нуждаться, а его враги – буддийские монахи – ждали лишь удобного момента, чтобы нанести ему решительный удар.

Благоприятная для переворота обстановка сложилась в начале 1782 г., когда большая часть армии во главе с генералом Чакри ушла в поход против восставшей Камбоджи. Сиамские источники глухо сообщают, что мятеж начался в Аютии, где велись раскопки погребенных сокровищ. Производитель раскопок Пра Вичит Наронг своими притеснениями довел работников до восстания. В марте 1782 г. они убили его и во главе с Май Буннаком двинулись на Тонбури. (Тут, видимо, многое недоговорено. Речь, вероятно, шла о дальнейшей экспроприации церковных богатств, замурованных в стенах пагод, и восстание было вызвано пропагандой монахов против короля-святотатца.) Генерал Пья Санкабури, посланный с войском против мятежников, перешел на их сторону. 30 марта 1782 г. повстанцы, не встретив сопротивления, вошли в Тонбури. В руках Таксина оставался только королевский дворец, охраняемый христианскими наемниками. Видя, что дальнейшее сопротивление бесполезно, утром 1 апреля Таксин объявил о том, что отрекается от трона и уходит в монахи. В тот же день Пья Санкабури приказал открыть тюрьмы и выпустить всех заключенных. За этим последовала массовая резня доносчиков.

На вакантный трон появилось сразу несколько претендентов, но большинство феодалов предпочло главнокомандующего Чао Пья Чакри, в руках которого находилась реальная сила – армия. 20 апреля 1782 г. Чао Пья Чакри прибыл с войском в Тонбури и был провозглашен королем. Пья Таксин был казнен, несмотря на свою монашескую рясу. Его судьбу разделили Пья Санкабури и другие политические противники Чакри, ставшего основателем династии, которая царствует и ныне.

ГЛАВА VIII.

ВОССТАНОВЛЕНИЕ ФЕОДАЛЬНОЙ МОНАРХИИ И ЕЕ РАЗВИТИЕ В КОНЦЕ XVIII—ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в. 1. Реставрация сиамской феодальной монархии

В период, когда власть перешла к генералу Пья Чакри, вошедшему в историю под именем Рамы I (1782—1809), Сиам был самым обширным государством Юго-Восточной Азии. Территория его почти вдвое превышала территорию Аютийского королевства до бирманского завоевания. К коренному Сиаму были присоединены Чиангмай, Луангпрабанг, Вьентьян и более мелкие лаосские государства. Сиамская держава продолжала расширяться и в первую половину правления нового короля (до 1795 г.). Быстро возрастало ее военное могущество.

Соседи Сиама по региону в эти годы оказались ослаблены и не могли серьезно соперничать с ним. Бирма была истощена авантюрными войнами предшествовавших десятилетий. Во Вьетнаме полыхало пламя крестьянской войны тэйшонов (1773—1802). Колониальная империя голландцев в Индонезии утратила былую силу, потеряв морскую торговую монополию в Южных морях в результате неудачных войн с англичанами. Испанская колония на Филиппинах находилась в еще более плачевном состоянии после английского нашествия и мощной крестьянской войны. Сами же англичане пока не успели закрепить своих военных успехов в Юго-Восточной Азии: в 1789 г. в Европе разразилась Великая Французская революция, и Англия, как и все колониальные державы, вплоть до 1815 г. вынуждена была заниматься преимущественно европейскими делами. Сиам использовал ослабление своих соседей и полученную на несколько десятилетий передышку от давления европейских держав. Уже в вопросе о столице государства проявилась определенная смелость нового правителя Сиама. Если решение Пья Таксина перенести столицу страны в дельту Менама, в Тонбури, еще могло носить характер исторической случайности (разрушение старой столицы, опора в первый период войны на приморские районы), то Рама I Чакри, сохранив столицу на старом месте (он лишь перенес ее на левый берег реки, в Бангкок), как бы прямо заявил, что отныне страна будет опять и более чем когда бы то ни было повернута лицом к морю.

Европейцы в это время не внушали сиамскому правительству страха. Хотя христианская наемная лейб-гвардия была единственной воинской частью, защищавшей Таксина во время переворота, Рама I не применил никаких репрессий ни к этим наемникам, ни к другим христианам. Он вновь пригласил в страну католических миссионеров, изгнанных Пья Таксином в конце 1779 г., и сделал это отнюдь не из склонности к христианству. 26 апреля 1782 г. французский миссионер Куде писал своему начальству в Париж: «Новый король на первой же аудиенции христианам сказал, что хочет вернуть миссионеров. Он послал в Макао христианина (сиамца. – Э. Б.), капитана королевского судна, с письмом пракланга, в котором высказывалась просьба прислать миссионеров и сообщалось, что король Сиама хочет дружить со всеми иностранцами и поощрять их торговлю как никогда». И действительно, внешняя торговля Сиама со странами Юго-Восточной Азии и Китаем в последние два десятилетия XVIII в. и в первой половине XIX в. приобрела весьма внушительные размеры, принося немалые доходы государственной казне.

В то же время сиамские короли были в состоянии поддерживать военную гегемонию над большей частью Индокитайского полуострова.

Беглый вьетнамский король Нгуен Ань, чтобы заручиться поддержкой Рамы I в отвоевании своего трона у тэйшонов, вынужден был признать себя вассалом Сиама. В течение нескольких лет в Бангкоке находилась штаб-квартира Нгуен Аня. Сиамские войска содействовали реставрации во Вьетнаме прежнего режима.

В Камбодже, которая в первой половине XVIII в. была яблоком раздора между Сиамом и Вьетнамом, правительство Рамы I распоряжалось как в собственной вотчине, смещая и назначая королей по своему усмотрению. К середине 90-х годов XVIII в. к Сиаму не только перешли последние южнолаосские, области, остававшиеся под властью камбоджийского короля, но были аннексированы (в 1795 г.) две плодороднейшие провинции коренной Камбоджи – Баттамбанг и Ангкор (Сиемреап).

На юге значительная часть малайских княжеств вынуждена была формально признать сюзеренитет Сиама и на деле считаться с его политическими требованиями.

На западе Рама I не пытался перенести войну на территорию Бирмы, и не только потому, что не хотел повторить ошибку бирманских королей, истощивших свою страну в сиамских походах. Мало связанная с внешней торговлей, Бирма не представляла интереса для сиамского правительства. Поэтому здесь Рама I и его преемники придерживались чисто оборонительной тактики, отражая эпизодические набеги бирманцев.