Текст книги "Удивительные приключения пана Дыли и его друзей, Чосека и Гонзасека"

Автор книги: Эдуард Скобелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Дедукция или бабукция?

Запретив друзьям добывать средства на пропитание предосудительным способом, пан Дыля явился к начальнику городской полиции.

– Я и мои друзья готовы за самую низкую плату исполнять обязанности работников уголовного розыска. Испытайте нас в деле и решите, стоит ли пользоваться нашими услугами. Мы можем заменить десять сотрудников и трех розыскных собак.

Начальник задумался и сказал:

– На крупнейшем в городе заводе прямо из сейфа пропал мешок денег, которые привезли для выдачи зарплаты. Если найдете, возьму вас на работу…

Пришли на завод.

– Я уже всякую надежду потерял, – признался директор. – Помогите!.. Если два вида умозаключений: индукция – когда от фактов идут к выводам, и дедукция – когда от общих умозаключений идут к фактам. Так вот я не могу найти мешок ни методом дедукции, ни методом индукции.

– Послушайте, – сказал ему Чосек, – вы имеете дело с профессионалами! Дайте нам в помощь какое-нибудь официальное лицо, и мы найдем деньги, потому что владеем не только дедукцией, но и бабукцией, не только индюкцией, но и утенцией! Мы, папаша, лучше всякого Шерлока Холмса задачку решим!

Накормил директор их обедом в заводской столовой и дал сопровождающего от профсоюзного комитета.

Ну, они, пока борщ хлебали, разузнали про все обстоятельства дела. Пан Дыля пошевелил усами и сказал профсоюзнику:

– Вези нас, братка, на квартиру к кассиру! Приехали.

– Ну-с, – сказал пан Дыля, усевшись за стол и открыв тетрадку. – Будем подводить итоги. По факту кражи.

Кассир затрясся, из смежной комнаты выглянула жена с малым ребенком. И так вот сразу видно по всему стало, что не будет воровать этот человек, ибо привык к трудностям жизни и вряд ли даже представить себе может, что делать с мешком денег.

– У вас, коллега, есть вопросы по существу? – обратился пан Дыля к Гонзасеку.

А тот уже обе комнаты обежал, в кухне в кастрюли заглянул, шкаф платяной проверил, ему все ясно.

– Давно вы назначены на должность? – спросил Гонзасек кассира.

– Две недели уже прошло.

– И кому вы обязаны назначением? Кассир голову опустил и молчит.

– Когда отмечался его юбилей?

– А откуда вы знаете?

– У меня работа такая, – сказал Гонзасек. – И если вы хотели сохранить тайну, надо было хотя бы черновик приветствия уничтожить. Вот ведь в красках его выводили: «Глубокоуважаемому…»

И тут выяснилось, что за два дня до кражи провожали на пенсию прежнего кассира, и банкет был, и новый кассир речь говорил, а в день получки в кассу заходил старый кассир – забрать свои часы.

– Часы были новые или старые? – поинтересовался пан Дыля.

– Не помню.

– Подумайте, это очень важно, – сказал Гонзасек. – Часы были старые, но повешены были на стену незадолго до пенсионирования?

– Точно, – кивнул кассир, страдальчески сморщившись. – Часы были старые и ужасно отставали, а повесил их прежний кассир за три месяца до выхода на пенсию.

– Спасибо за откровенность. Можете спокойно работать. Никто вас не подозревает, – и пан Дыля пожал руку кассиру.

Когда вышли на улицу, профсоюзный лидер спросил:

– И почему вы сказали, что он невиновен? У нас многие его подозревают.

– Но он невиновен, – сказал пан Дыля. – Нам предстоит теперь поехать к действительному преступнику!

И отправились разыскивать прежнего кассира. Он был на даче и, увидев приехавших, заметно смутился.

– Именем короля! – сказал Чосек.

– Как? – воскликнул старый кассир. – Неужели вернулся прежний король?

– Вернулся или не вернулся, это не снимает с подданных ответственности за похищенное у народа, – холодно ответил пан Дыля.

Старый кассир молчал.

– Сейчас все тащат, – наконец проговорил он. – Как с ума спятили. Будто конец света уже настал.

Чосек протянул руку:

– Ключ от сейфа и поскорее, иначе явится полиция, сделает обыск и найдет еще кое-что! Ваше чистосердечное раскаяние смягчит вашу вину!

– Есть ли улики против меня? – побледнев, спросил старый кассир.

– Предостаточно, – сказал Гонзасек. – Первой ниточкой вашего разоблачения стали часы, которые вы, замыслив грабеж, нарочно повесили в кабинете. Примерно тогда же вы сделали и копию ключа от сейфа. Это была ваша первая и последняя кража. Акт отчаяния, не так ли?

Старый бухгалтер тихо расплакался и достал из кармана ключ от сейфа.

– Ну, а теперь брезентовый мешок с деньгами! Я совершенно уверен, что вы не потратили ни рубля, и это тоже будет смягчать кару!

Бухгалтер полез в погреб и вытащил оттуда мешок. Мешок был запечатан…

Так пан Дыля и его товарищи были приняты в полицию.

Через какое-то время пан Дыля нашел в городской тюрьме старого кассира.

– Любезнейший, – спросил он, – отчего вы уворовали деньги целым мешком? Если бы вы взяли из мешка половину, вас бы никогда не нашли!

– Обида сгубила, – признался кассир. – Знаете, кругом все воруют, особенно начальство, особенно новое. Ну, и я решил принести хоть раз в жизни мешок денег. Такая нищета… Позднее я решил вернуть деньги, но кто из матерых мошенников простил бы мне это?..

Миллион за дыню

В городе обокрали биржевика. В числе похищенных вещей оказались три крупных бриллианта.

Вскоре один из бриллиантов был продан на аукционе за границей.

Честно говоря, пан Дыля не стал бы усердствовать ради того, чтобы отыскать бриллианты, но так сложилось, что нужно было непременно найти контрабандиста, который, по имевшимся сведениям, руководил одновременно вывозом запрещенных товаров на сотни миллионов рублей.

Тщательно изучив дело, друзья заподозрили парикмахера К., время от времени навещавшего за границей своих родственников.

– Это он! По всему видно, крупный проходимец: прежде не раз попадался, а последнее время – ни единого нарушения!

– Сейчас нарушители законов столь ушлые, что непременно учли бы и это обстоятельство!

– Все учесть невозможно. Не это, так другое попадет в досье полиции!..

Случайно установили, что подозреваемый третий год подряд вывозит за границу бухарскую дыню.

– Что из того? – пожал плечами Чосек. – Он каждый раз вывозит также свой бритвенный прибор, туфли, зонтик и шляпу.

– Но почему именно дыню?..

Парикмахер как раз собирался за рубеж. В Брест срочно вылетел пан Дыля.

Когда прибыл нужный поезд, пан Дыля вошел в вагон, принял участие в досмотре и как бы между прочим поинтересовался у парикмахера:

– Почему вы везете дыню?

– О, дыня самый восхитительный подарок для моей престарелой тетушки! Ее не интересуют матрешки, черную икру она не ест, а дубленка уже не для ее плеч, – сказал парикмахер. – Она обожает дыни, и я рад угодить ей!

– А где вы купили такую шикарную дыню?

– Это что, вопрос таможенника или частного лица? Извольте: на Комаровском рынке.

Пан Дыля подошел к старшему контрольной группы:

– Если хотите напасть на след контрабандиста, позвольте вскрыть дыню!

– Да вы что! Это международный скандал! Это вызов всем соглашениям! Это статьи в крупнейших газетах! Говорю вам: дыня совершенно целая, мы проверяли!..

Парикмахер проехал через границу, а вскоре поступило сообщение, что на аукционе продан еще один бриллиант из похищенной коллекции.

Между тем пан Дыля разнюхал, что парикмахер имеет в Крыму участок земли, где разводит, помимо прочего, дыни.

К концу лета, когда парикмахер, отдыхавший на своем участке, собрался уезжать домой, а затем и за границу, – это стало известно, потому что он заказал билет, – к нему под видом отдыхающего явился Чосек.

– Я слышал, у вас замечательные дыни, не продадите ли?

– Нет, дыни не продажные, мы их съедаем своей семьей.

– Но мне нужна дыня, и я согласен заплатить за нее любую цену!

– Нет-нет, цена для меня не имеет значения! После этого Чосек подозвал друзей, пан Дыля предъявил свое удостоверение и стал обследовать дыни, собранные к отъезду.

На одной из них виднелось маленькое, чуть приметное пятнышко, вроде бы заросшая ранка. Точно такое же пятнышко, как вспомнил пан Дыля, он видел на дыне, которую парикмахер прежде перевозил через границу.

– Эту дыню я забираю для обследования, готов дать расписку!..

Пан Дыля не договорил: парикмахер выхватил пистолет и выстрелил. Но, разумеется, прежде чем он выстрелил, Чосек прыгнул ему на руку, и пуля ушла в воздух. Еще мгновение, и пистолетом завладел пан Дыля.

– Вы стреляли в работника сыска, – невозмутимо сказал он, поправив усы. – Это будет отягчающим обстоятельством в деле о контрабанде. Кстати, ваша охрана, которая находилась за домом и на которую вы теперь рассчитываете, не поможет: эти люди арестованы.

– Послушайте, – вскричал парикмахер. – Зачем вам все это надо? Вы получаете гроши, а я предлагаю вам миллион! Если вы меня арестуете, вам не жить: за меня отомстят! Вас прикончат не сегодня, так завтра!.. Итак, поладим миром, а? Все равно все в стране летит в бездну, и никакого Отечества больше просто не существует, а стало быть, не существует и долга! Зачем же так надрываться?

– Ошибаешься, мошенник, – спокойно, очень спокойно ответил пан Дыля. – Ты и тебе подобные, все вы скопом пытаетесь лишить людей Родины, сделать родиной конвертируемую валюту, унизив и обесчестив людей нищетой, в том числе духовной. Но вы бессильны там, где остается долг, где действуют настоящие честь и совесть!.. Тебя я непременно упеку за решетку! Допускаю, что не надолго, но упеку: ты пытался подкупить должностное лицо, и у меня есть свидетели! Не заблуждайся, твои приятели – приятели, пока ты был всесилен, а теперь они поведут себя, как трусливые шакалы, и тебе придется и просить, и грозить, и, в общем, ты вполне убедишься в том, что ты жалок по сравнению с теми, кто сегодня изобличил тебя и плюет на твой миллион!..

Как выяснилось на следствии, контрабандист вживлял стерилизованный бриллиант в маленькую, крепкую дыню. Ко времени созревания место вживления плотно зарастало, так что таможенникам и в голову не могло прийти, что их дурачат таким простейшим способом.

Гангстер Барраско

Вы, конечно, помните потрясающую историю Бари-нова Ростислава Константиновича, известного в преступном мире под кличкой Барраско?

Перестреляв своих конкурентов прямо на заседании столичной мэрии, этот Барраско ушел от преследования группы полковника Мурлындина и ускользнул в неизвестном направлении. В поле зрения остались три его человека, которые прибыли в аэропорт Минск-2, чтобы отправить багаж в Симферополь.

– Давайте их арестуем, – предложил пан Дыля.

– Ни в коем случае, – запротестовал Мурлындин. – Арест ничего не даст. Наоборот, вспугнет шайку, до которой мы добрались через год кропотливейшей работы.

– Тогда нужно повесить им на пятки наших людей.

– Это не принесет успеха. Багаж они передадут одной группе, а та – другой, так что мы потеряем в Симферополе все нити.

– Я видел их багаж, – сказал пан Дыля. – Ящик и три чемодана. Среди них есть и желтый польский чемодан. Именно таким владеет пан Гымза. Надо подменить чемодан. Я готов спрятаться в него и таким образом проникнуть в логово преступников. Хороший пистолет и радиостанция, и вы, полковник, получите генерала!

– Это дельная мысль, – пожевав губами, сказал Мурлындин. – Стоит мне подумать, я всегда нахожу выход из самых запутанных ситуаций!..

Пан Дыля отправился к Гымзе.

– Отпирайте, полиция!

Выглянул побледневший пан Гымза. Руки его тряслись.

– Еще не сегодня, – подмигнув ему, сказал пан Дыля. – Мы не собираемся ни обыскивать, ни арестовывать вас. Несите из кухни все ножи, какие есть (это было сказано для отвлечения внимания), и желтый чемодан, разумеется, без барахла.

– Это зачем?

– На экспертизу, есть подозрение.

– Ты вот что, – повеселев, сказал пан Гымза. – Мы с тобой старые приятели. Обещай дать мне справку о том, что подозрения не подтвердились. Кругом соседи, мало ли что взбредет им на ум, видя, как в дом вломилась полиция.

Вскоре чемодан был в руках полковника Мурлындина. Пан Дыля и Чосек забрались в просторный чемодан, имея при себе пистолеты и мощную рацию.

Тем временем люди Барраско сдали багаж. При погрузке в самолет полиция подменила чемодан. В Симферополе люди Барраско забрали чемодан, и хотя за ними велось наблюдение, сумели затеряться в районе базарной площади.

– Теперь все зависит от пана Дыли, – волнуясь, повторял полковник Мурлындин. – Храбрость – прекрасное качество. Но ко всему нужно иметь еще везение.

Он велел раскрыть похищенный чемодан, – в нем оказались пятьдесят женских купальных костюмов, сшитых лучшими западными фирмами.

– Обычная спекуляция, – заметил кто-то. – Барраско забрасывает свой десант на черноморские пляжи, чтобы сбыть развлекающимся цеховикам дорогие костюмы для их девиц.

– Нет, – глубокомысленно отверг гипотезу Мурлындин. – Тут дельце гораздо тоньше и прибыльнее. Барраско и банальная спекуляция? Не то, не то, господа!

Он велел усилить радионаблюдение, и к вечеру дежурный радист зафиксировал сообщение пана Дыли: «Объект взят в плен, идет перестрелка с охраной. Просим…»

Дальнейшая связь оборвалась.

– Проклятье, – сжимая кулаки, негодовал полковник Мурлындин. – Нет бы догадаться прежде всего сообщить свои координаты! Сколько раз я зарекался не связываться с непрофессионалами! Теперь все концы потеряны!..

– Послушайте, полковник, – сказал Гонзасек, размахивая газетой. – Вы заглядывали в местный «Свисток»?

– Ха-ха-ха, – раздраженно засмеялся полковник, – «свистков» мне хватает и без газет! Чем больше читаешь эту брехню, тем менее понятно, для чего нужна наша работа!

– Пожалуй, – согласился Гонзасек. – Но здесь, в чужом городе, исчезли мои друзья, и потому я читаю все, что говорят и пишут. Между прочим, «Свисток» сообщает, что завтра в Ялте открывается конкурс красоты, в котором могут принять участие все купальщицы побережья. Организаторы конкурса – кооператив «Дурилкин энд бразерс» и глава итальянской фирмы некий Орландо.

– Что ты мне голову морочишь?

– А то, что на конкурсе будут отобраны пятьдесят красоток и каждая получит пляжный костюм. Ровно пятьдесят костюмов мы нашли в чемодане Барраско.

– Ну и что? – неожиданно вспылил полковник Мурлындин. – Всякий считает себя сыщиком, когда суется в чужое дело, и обнаруживает полную беспомощность в своем!

– Конкурс красоты объявлен на завтра, – продолжал, не смущаясь, Гонзасек. – Бьюсь об заклад, сегодня же объявят, что конкурс будет отложен по крайней мере еще на сутки.

– Из чего ты это заключил? – поднял брови полковник. – Мне об этом никто не докладывал! Чепуха, все это чепуха!

– Спорю на вашу месячную зарплату!.. Полковник от спора отказался, тем не менее тотчас связался с Ялтой. Оттуда сообщили, что председатель кооператива «Дурилкин энд бразерс» Мешкерян перенес конкурс красоты на двое суток.

Полковник растерянно переглянулся со своими сослуживцами. Он понял, что подлинная нить следствия перешла к Гонзасеку.

– Что же делать?

– Запросите Минск, Киев и Москву о всех крупных хищениях за неделю!..

Через час полковник протянул Гонзасеку документ на пяти страницах.

Гонзасек пробежал глазами текст и ткнул карандашом в сообщение об исчезновении клада серебра весом в три с половиной килограмма, найденного при раскопках древней крепости Алустон в районе Алушты.

– Необходимо уточнить все, касающееся этого клада!

– Ну, это уж слишком, – усмехнулся полковник. – Не считаешь ли ты себя Шерлоком Холмсом? Если угодил пальцем в небо, так не старайся еще снять звезды на сережки!.. По нынешним временам это плевое хищение.

– Кладу цены нет, – возразил Гонзасек. – Я не Холмс, я Гонзасек из Витебщины, но, как видите, кое-что понимаю в апельсинах!

Вскоре выяснилось, что алустонский клад состоял сплошь из древне-русских гривн. Специалисты указывали на бесценный характер пропавшего клада.

– Теперь необходимо немедленно арестовать Мешкеряна, – твердо сказал Гонзасек. – Он знает о местонахождении синьора Орландо и гангстера Барраско. Если не сделать этого, синьор Орландо срочно выедет из страны, прихватив с собой три килограмма древнерусского серебра.

Все были потрясены столь неожиданным заключением. Тем не менее вечером того же дня оперативная группа прибыла в Ялту и прямо на квартире арестовала председателя кооператива, приготовившегося уже к побегу.

Допрашивать его поручили, конечно же, Гонзасеку.

– Что за ворона? – ухмыльнулся самоуверенный Мешкерян. – С каких это пор говорящие куклы используются уголовным розыском?

– Не люблю наглых, – в сторону сказал Гонзасек. – Все они скрывают трусость и некачественность своего человеческого материала… Вы, Мешкерян, запишите на этом листе всех родственников, которым вы согласны оставить хотя бы часть наследства в случае своей смерти!

– Я не собираюсь умирать!

– А я не стану дважды повторять своей просьбы! Председатель кооператива, подумав, пометил несколько фамилий.

– Здесь нет того, на которого записан ваш первый дом. Нам нужно знать, кто действительный хозяин вашего второго дома!

Председатель кооператива заметно помрачнел.

– Этот вопрос не относится к делу…

Через час в загородном доме председателя кооператива, после интенсивной перестрелки, были захвачены трое бандитов. В одном из строений держали оборону пан Дыля и Чосек. При них находился связанный «синьор Орландо», он же Барраско. Подлинный синьор Орландо был заперт в каменном полуподвале и находился в обморочном состоянии. Там же, в подвале, стоял ящик с алустонским серебром…

Восхищенный столь блистательным финалом, полковник Мурлындин тотчас вылетел на доклад к своему начальству.

На пана Дылю и его друзей «не хватило билетов». Видать, полковник не захотел разделить с ними удачу операции…

Пан Дыля влюбился

Случилось это в дни, когда друзья сидели в Ялте без копейки денег, гадая, как вернуться в Минск.

– Давайте собирать пустые бутылки, – предложил Чосек. – Я не гнушаюсь делать любое дело.

– Может быть, придется делать и это, – сказал пан Дыля. – Но не раньше, чем опустею я сам.

– Давайте пока занимать места на пляже, – подал голос Гонзасек. – Посмотрите, сколько народу тащится спозаранку к морю! Людям хочется еще поспать, а они вынуждены вставать!..

Он приклеил к входным воротцам на пляж объявление о своих услугах.

Сразу же записался какой-то толстяк со своим семейным выводком, глядевшим сонно и ступавшим тяжело.

– Нам четыре места, вот рубль! Положите эту пластиковую подстилку, я найду вас!

С просьбой занять место обратились две пожилые женщины и белокурая девушка лет двадцати двух из Киева.

– Пожалуйста, займите мне местечко возле того полосатого грибка, – попросила киевлянка. – К середине дня должен быть фотограф, он отбирает девушек для конкурса красоты. А я с утра похожу по лавкам, поищу другой купальник.

– Зачем вам другой купальник? Вы и так победите на конкурсе, – опустив глаза, пробормотал пан Дыля. – Только ведь никакого конкурса не будет.

– Вы, наверное, бомж и бич, вы говорите неправду, потому что конкурс объявлен, и главный его организатор итальянец Орландо находится уже в Ялте!

– Не Орландо, а Барраско, – смущенно уточнил пан Дыля. – Если угодно, я лично арестовал его утром вчерашнего дня!

Красавица фыркнула и ушла, покачиваясь на высоких каблуках, а пан Дыля посмотрел ей вслед и вздохнул.

– Бедные родители, – сказал он. – Вырастили такое красивое, но глупое создание! Все эти девочки, лучший генофонд нашего народа, должны стать рабынями богатых домов заморья. Их ожидает ужасное будущее, и афера Барраско – только начало.

– Как? – вскричал Чосек. – Их же собирались вывезти в Европу в качестве участниц конкурса красоты!

– Умничка Чосек не знает разницы между тем, что говорится и что делается?.. Сколько стоят конфеты стоимостью в пять рублей, если их не выставляют на прилавке?.. Правильно, сто рублей, потому что навара хотят и работники магазина, получающего конфеты, и работники торга, распределяющие их, ну, и прежде всего «бизнесмен», которому дефициты позволяют вздувать цены. Чиновники помалкивают, потому что и они урывают свой кусок. Вот и вся механика экономической политики «новых гениев», которые и по-нашему-то ни слова не вяжут… Для всех этих девочек были заготовлены контракты на сто тысяч долларов, которые они обязаны были отработать в течение пяти лет. Сюда включались все расходы, но уже через год девушки попали бы в неоплатные долги, из которых не вылезли бы до дня своей смерти. А жулики, лишь слегка пошевеливая пальцами, качали бы миллионы. Вот это и называется в заморье «умением зарабатывать деньги»: это всегда умение ловко взобраться на чужую спину!..

На следующий день друзья заработали три рубля и позавтракали в столовой. Съели манной каши и выпили по стакану сладкого чая.

Белокурая красавица протянула гривенник пану Дыле, но тот, только покачал головою.

– Если прикажете служить вам бесплатно всю жизнь, я исполню это с восторгом, – пан Дыля отвесил почтительный поклон. О, он умел проделывать это с большим изяществом!

– Странный субъект, – удивилась красавица. – Однако же мне сообщили, что, действительно, не будет никакого конкурса, его устроители арестованы как аферисты.

– Арестованы, – кивнул пан Дыля. – Я брал главного из них. Хорошо, что мы успели хоть кое-что передать по рации, иначе бы нас не нашли, а продолжительной осады мы бы не выдержали.

Красавица засмеялась.

– И как же вы арестовали главного негодяя? – спросила она, забавляясь: разумеется, она не верила ни единому слову пана Дыли.

– Очень просто. Я лежал в огромном чемодане с приготовленным уже пистолетом, потому что гангстер готовился открыть чемодан. Большой опыт не спас его от ошеломления. Он открыл крышку, а я приподнялся и потребовал: «Руки вверх: господин Барраско, вилла окружена, сопротивление бесполезно!» Чосек тут же надел ему наручники, а после для надежности связал еще и бельевой веревкой.

– Ха-ха-ха! – хохотала красавица. – Ну, вы парень хоть куда!.. Что же было дальше?

– А дальше сунулись его люди и открыли автоматный огонь. Разбили рацию. Но они боялись применить гранаты или зажигающие устройства, потому что вместе с нами неизбежно погиб бы и Барраско.

– А кто Чосек?.. Этот?.. Тоже парень хоть куда!.. И она заливалась веселым, искренним смехом.

– Купите мне, пожалуйста, порцию мороженого!

– Мне очень жаль, – сказал пан Дыля, исполнив просьбу киевлянки. – Наши красавицы не для того родились на свет, чтобы их достоинство поганилось в заморских трущобах. Они должны рождать богатырей для своего печального ныне народа. Придет час, и мы освободимся. Наша нынешняя нищета – последствие нашей тотальной оккупации. Духовной – прежде всего. И поскольку мужики трусливы, женщины должны спасти страну, родив отважных сыновей!..

– Уж не набиваетесь ли вы мне в женихи, ржаные усы, соломенное тулово?

– Усы, – не единственное достоинство настоящего мужчины, – возразил пан Дыля. – Неужели все мы забыли, что на свете есть еще честь и благородство?..

Пан Дыля был отвергнут. Но сердце его пылало такой сильной и чистой любовью к прекрасной, но недалекой девушке, что он был безутешен.

– Чосек, Чосек, нет больше смысла сражаться, потому что сердце мое разбито! Мне пора умереть!..

Испугавшись за друга, Чосек решился обратиться к знаменитому «исцелителю» Абрбору. Он дурачил тогда в Ялте несметные толпы отдыхающих. «Лечил» от всего на свете: от насморка и камней в печени, от прыщей на носу и тоски по умершему. Люди, не подозревавшие еще о том, что проводят у моря последний сезон, тратили деньги, не задумываясь о грядущих днях, – последняя радость обреченной судьбы.

Чосек явился в приемную к тайному миллионеру и большому другу вельможи, шуровавшего в королевской канцелярии, спрятался за ширмой, и когда ушел последний посетитель, вышел к хозяину. Тот считал деньги, отделяя резиновыми кольцами каждую тысячу рублей.

– Не пугайтесь, – сказал Чосек. – Мне известны все ваши проделки, равно как и данные подлинного паспорта. Меня прислал Барраско. Если вы не исполните его просьбу, завтра ваши рубли перейдут под опеку других лиц.

– У меня целая армия телохранителей! – сказал Абрбор. – Стоит мне свистнуть, и от вас не останется мокрого места!

Чосек вытащил револьвер и щелкнул предохранителем:

– Кричать и свистеть бесполезно. Считаю до трех.

– Хорошо, что просит этот Барраско?

– Излечить от любовной муки благородного джентльмена. Причем совершенно бесплатно и со всеми приемами театра, на который вы большой мастер. Итак?

– Мое искусство – не для благородных, – сказал «исцелитель». – Однако ведь не зря я дурачу публику многие годы: что-нибудь придумаю. Приводите благородного джентльмена через три дня… Вы подсказали мне дельную коммерческую мысль. Считайте, что мы в расчете. Публика буквально жаждет, чтобы ее дурили. Таков исторический момент. И было бы невежливо не считаться с публикой, владеющей в совокупности тем богатством, которого нам недостает!..

На следующий день по всему побережью запестрели афиши: «Величайший маг цивилизованного мира исцеляет от несчастной любви. Стоимость – от ста рублей до тысячи, в зависимости от силы любви, измеряемой новейшим заграничным аппаратом ДУРОКС-1234. Вход бесплатный».

– Пойдем, Дыля, посмотрим, как исцеляют от любви, – позвал Чосек. – Не может быть, чтобы только один ты умирал от возвышенных чувств посреди униженных племен и народов!

– Мне все это не интересно: всю жизнь провел бы рядом с этим совершеннейшим, но несовершенным созданием, опекая его от бедствий!

– Но ты же сам сказал, что девица глупа!

– Да, она слишком доверчива, и злые люди непременно воспользуются этим!..

Всего за сутки пронырливый «исцелитель» приспособил для объявленных сеансов подходящее сооружение: все делают деньги ради денег.

От скалистого берега в море метров на тридцать уходила узкая бетонная дорожка на высоких сваях. Первая часть дорожки была выкрашена в желтый цвет, вторая – в красный, третья – в зеленый.

Вначале сподручный «мага» определил «силу любви клиента». Держа в руке обыкновенный велосипедный спидометр, к которому был приделан щиток с какими-то иноземными письменами, опытный жулик «определял», с кем имеет дело, тем более, что клиенты и не скрывались. Так, одному пузатому и сонливому на вид человеку в панамке, которого привела скандальная женщина, жалуясь на его супружескую неверность, сподручный объявил:

– Сила вашей любви – восемьсот сорок рублей! Пузача перекосило, как от рвотного.

– Заплатим! – закричала его жена. – Коли так озверел, заплатим!..

На ноги «испытуемому» надели что-то вроде кандалов. Он еле-еле передвигался.

И вот он пошел по желтой дорожке, а сбоку открылся занавес, и все увидели: веселые мужчины сидят за столами, играет музыка, и официанты разносят ароматные шашлыки.

– Давай к нам! – приглашают пузатого. – Одно слово, и ты спасен!..

Пузатый закрыл глаза и обреченно двинулся по красной дорожке. Здесь распахнулся шатер, в котором нелепо дрыгались, изображая танец, полуголые, ярко накрашенные особы с кроличьими глазами.

– Давай, дорогой, к нам, – зазывали они наперебой хриплыми голосами. – Одно слово, и ты спасен!..

Видно, душа «испытуемого» потянулась к красоткам, он ступил шаг в их сторону, и тотчас вверху зарокотало, загремело, и все увидели, словно в облаках, его разъяренную жену с колотушкой.

– Ва-ся! – кричала она. – Паразит, образумься, иначе тебе хана! Разоблачу твои махинации на базе перед всем честным народом!..

И Вася, зажмурясь, затопал дальше – к зеленой дорожке, а там, на специальных помостах, свое представление: грянул траурный марш, понесли гробы, а в гробах – «утопленники». В стеклянном сосуде показали огромного осьминога, то ли натурального, то ли из пластика, а в желудке у него – мертвец…

Площадка обрывалась – метров тридцать было до поверхности моря: сигай туда, где тебя, возможно, переварит осьминог.

Пузатый вздрогнул и остановился – страшно. А тут супруга показалась, грозит кулаком:

– Васька, стервец, одно лишь слово! Завяжи со старым и черт с ними, с деньгами!..

И человек, разрыдавшись, протянул к жене руки:

– Маня, спасай!..

Чосек вдосталь нахохотался, глядя на дешевый спектакль, а пан Дыля не засмеялся ни разу, только хмурился все сильнее и сильнее.

– Слушай, – как бы невзначай сказал ему Чосек. – Не попробовать ли и тебе пройти по «кругам искушения»?

– Да ты что? Это же рассчитано на дебильных и закрепляет дебильность! Неужто у нормального человека нет искушений, кроме водки да бабы? Сатанинским веет от всего спектакля!

– Не принимай этого всерьез, Дыля! Давай подурачимся. Интересно, во сколько они оценят твои чувства?

– Так ведь у нас всего лишь пять рублей.

– Это моя забота…

Чосек подвел пана Дылю к «исцелителю» и, подмигнув, сказал:

– Соблаговоли принять этого благородного джентльмена!

«Исцелитель» взглянул на пана Дылю.

– Исцеление этого человека обойдется в миллион рублей, но я сделаю это совершенно бесплатно – для рекламы фирмы!..

Видно, пан Дыля переживал очень горький момент в своей судьбе: он позволил надеть на себя «кандалы» и пошел, не обращая никакого внимания на балаган, сначала по желтой, потом по красной дорожке, миновал зеленую и – прыгнул в море, уверенный, что тяжеленные «кандалы» утащат его на дно.

Но «кандалы», зацепленные тросом, на самом деле тотчас освободили ноги благородного пана и остались болтаться под бетонной эстакадой.

Пан Дыля упал в море, но не утонул тотчас, а всплыл на поверхность. Однако он так уверовал в свою смерть, что впал в состояние беспамятства.

– Смотрите, мертвец плывет! – кричали люди с рейсового теплохода и показывали пальцами.

Наконец пана Дылю вытащили из воды и положили на песок возле пляжа.

Собралась толпа. В толпе случайно оказалась и та белокурая красавица.

– Боже мой, – потрясенно повторяла она, заламывая руки, – я узнаю его, это благороднейший рыцарь, каких нет уже во всем свете!..

Странное дело, при звуках голоса своей возлюбленной пан Дыля открыл глаза, а затем сел на песок и закрутил соломенный ус.

– Свершилось чудо, человек ожил! – закричали в толпе. – Сам Христос посетил это место! Его лик видел вчера в облаках грузчик винного магазина Щеглов!..

Толпа болтала все то, что она болтает из века в век, нисколько не влияя на течение собственной судьбы.

Пользуясь глупостью и бессилием разрозненной толпы, которая исчезает так же, как и возникает, «маг» сообщил назавтра во всех газетах Побережья (разумеется, статью подписал «очевидец»), что «искусство врачевания знаменитого Абрбора получило новое необыкновенное подтверждение»: клиент, любовь которого оценивалась по высшей шкале в миллион рублей, бросился в воды Черного моря, но «был спасен сгустком целительной энергии, брошенной магом с вершин Ай-Петри».

Обывателю и в голову не приходило, что Абрбор никуда дальше ресторана не выходил, зато исцеление было налицо: его подтверждали многочисленные зеваки…

Оставим, однако, в покое толпу и нехитрые, но безотказные законы ее обмана. Когда нас обманывают, мы ведем себя, увы, в точности так же, как она: слепо доверяя, не спрашивая себя о том, не является ли правдой как раз противоположное. Нет, мы с упрямством идиотов следуем за погубителями и скорее сгорим в огне, нежели признаем коллективную глупость…