Текст книги "Бункер из Дождя (СИ)"

Автор книги: Эдуард Ларин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Вернулся. Долго не мог заснуть. Смотрел по телику какую-то мутотень под названием «Альф», над которой находившиеся где-то за кадром американцы смеялись. Под утро заснул опять. Разбудил звонок по телефону. Снимать трубку не стал.

Кипятильничком вскипятил воду. Заварил чайку, надев на ложку колпачок с дырками. Закусил чаёк колбасой на сыре. Оделся и вышел из номера. Там его поджидали трое, двое как из американского кино – лица если и не правосудия, но чего-то подобного. Судя по всему, третьим был переводчик, не слишком давно прибывший из СССР. Он улыбнулся и подмигнул. Двое показали какие-то бляхи и предложили вернуться обратно в номер. Эд и толмач, который назвал себя Мишей, присели на кровать, а мужики с бляхами на стулья.

– А где остальные? – Первым задал вопрос Швед.

– А кто ещё должен быть?

– Как кто? Посол или консул, адвокат, понятые!

– Они просто пришли побеседовать с вами.

– А почему к себе не вызвали?

– Прайвеси.

– Что?

– Тайна частной жизни. Зачем давать подозрения окружающим?

– У нас вломились или повязали бы и доставили! Хотя какая разница?

– В этом и отличие демократии от тоталитарного режима. Но не обольщайтесь, они могут как и наши. Просто здесь всё построено на "бабках" такой иск вколотят, что проще на сто лет в тюрьму сесть.

– Пожизненно?

– Пожизненно – это пожизненно, а срок – это срок! У них высшая мера – казнь.

– На электрическом стуле?

– Не только. Ребятам не нравится, что мы вдвоём беседуем, хотят присоединиться.

– Без адвоката говорить не буду. Потом скажут: "всё что скажете, будет использовано против вас".

– Насколько я понял, вас лично ничего не касается. Возможно вы были свидетелем.

– Миша, а вы в этом им верите? Заявляю сразу – ничего не видел!

– Вот это им и скажите. Они хотят знать, почему вы не отвечаете на звонки.

– А я обязан?

– Они отвечают, что не обязан, но всё же.

– А кто мне может здесь звонить?

– Но вы же звоните!

– А вы говорите прайвеси! Они меня подслушивают. Я каждый день звоню в Москву и отчитываюсь о ремонте двигателя на сухогрузе "Академик Шварценгульден". Он пришёл в Америку за зерном. Двигатель навернулся. Хорошо, что недалеко от берега. Так ведь спасательная операция и ремонт обошлись в стоимость груза. Меня послали проверить как идёт ремонт и что необходимо предпринять, чтобы подобное не повторялось. Может их чайком угостить?

– Для вас будет дорого доставка чая из ресторана.

– Да я сам сварганю. Кипятильник – это кухня командировочного!

– Ни в коем случае. Не говорите и не показывайте его. Оштрафуют и выселят.

– Спасибо, что предупредил. Ты, когда от них освободишься, зайди, водки тяпнем. Надеюсь это не запрещено. Я уже здесь несколько дней, а выпить не с кем.

– А с экипажем?

– Тогда придётся остаться на судне. А это береговая, или как тут у них, охрана не позволит. Меня же нет в списках экипажа! А заблудиться здесь дважды-два. Кто их собственному языку учит? Ни черта не понимают!

– Присутствует у них такое. Вы ещё техасцев не слышали! Те, вообще, как с луны свалились! Но вернёмся к нашим баранам! – Покосился Миша на американцев. – Они хотят знать, а почему посыльный с ресепшена, стучал вам, а вы не открыли?

– Когда стучал?

– Половина седьмого вечера! – Миша дослушал второго американца и перевёл. – После вашего звонка в Москву.

– Лег спать и сразу заснул!

– Они удивлены этому и не верят. Потому что, если кто-то хочет, чтобы его не тревожили – вешает табличку с той стороны с этой просьбой. Вон, она у вас на столе, под стаканом лежит.

– Не буду же я оставлять следы от стакана на столе, поэтому и поставил его на этот картон.

Миша что-то долго объяснял им, тяжело вздохнул и пояснил.

– Они не верят!

– Это тайна личной жизни. Руссо туристо – облико морале!

– Вот это они поймут! Но девочку, даже в прекрасную погоду, на улице подцепить невозможно. Это я говорю, а не они.

– Мерси на добром слове. Что им мне сказать? Врать? Я же действительно спал!

– Это выглядит смешно, но они могут потребовать либо свидетелей, либо доказательств.

– Они что, считают, что... сам спрошу. What form is the Earth? Flat?

– The earth is round.

– Миша, а он понял, что сказал?

– Они судят по карте. Земля же в круге!

– Why not square? А карта квадратная!

– Ты их запутал. Они спрашивают, к чему эти вопросы?

– Чтобы понять их образовательный уровень! Земля не плоская! The earth is not flat! Она шарообразная, как футбольный мяч!

– Они не поймут. Их футбольный мяч похож на дыню. Они его не столько ногой пинают, как руками кидают. У нас это регби называют. Ты про это тоже не знаешь? Я скажу им про баскетбольный.

– А они знают, что Земля вертится? Причём вокруг солнца, а не наоборот? И ещё вокруг себя! От этого день и ночь! Может им в натуре продемонстрировать? Ты будешь Солнце, я – Земля. Лицо – Россия, задница Америка. Я буду крутиться и вокруг себя и вокруг тебя!

– Это излишне! – Миша, что-то долго объяснял им, пока один из них не кивнул. – Они согласились это предположить!

– Тогда пусть предположат, что между Москвой и Бостоном восемь часов разницы. Когда здесь шесть вечера, у нас два часа ночи! Акклиматизация, или что-то подобное. Спать хочется – сил нет!

– Вот это они поняли. У них между восточным и западным побережьями разница в три часа. Один из них служил на Гуаме. Первоначально, тоже спать хотелось.

– Тогда что им надо?

– Теперь уже ничего! Просто один русский, замаскированный под пирата, напился и устроил погром в Квинси-маркете.

– А почему не ты?

– Так они сначала ко мне и пришли. Волосы чёрные, три дня небритый, по-русски изъясняюсь. Вот, наняли для разговоров с другими русскими.

– Да на сухогрузе тоже евреев нет, кроме названия корабля.

– Да их первым делом проверили! Портовая охрана ещё и на тебя показала. Они дико извиняются что тебя потревожили. Предлагают отвезти на судоверфь.

– После такого, я лучше водки выпью, если хочешь присоединяйся. Может им налить?

– Не поймут. Нам ещё надо несколько человек обойти.

– Ну как хочешь. Ремонт закончат дня через два. Дорогу ты знаешь. После шести – добро пожаловать!

"Надеюсь Шапин уже из Бостона свалил!" – Подумал про себя Эдуард.

– А! – Остановился у двери Миша. – Наливай! При такой погоде, будем считать, что мы в Питере!

– Почему в Питере?

– А я оттуда!

Не таясь, ну кто в такую метелицу будет смотреть в окно на автостоянку, откопал сумку под авто и отвез её на корабль. Вручил капитану под расписку. На следующий день улетел в Нью-Йорк, а оттуда в Москву.

4.

– Рассказывай! – Усадил его перед собой Семён Семёнович. – Много непонятного. Ты успел познакомиться с Шапиным?

– Повезло. Случайно встретил. Поэтому, вечером в паб на встречу с ним не явился. Его в открытую пасли. Это для него казалось сложным. На самом деле это было его преимущество. Но он не пользовался. Сбрей всё и тебя не узнают. Выполни задачу и снова отращивай. Спрячь контейнер, а другие заберут. Пусть потом вокруг тебя хоть на карачки встают. Он был очень зажат.

– Значит моряк с "Михаил Светлов" – это ты? Мы все морские реестры проверили – нет такого. На реке Лена есть такой. Не нечистая же сила его в Бостон перенесла?

– Да. Это я был! Не признаваться же ему, что меня вместо него прислали? А если он разоблачён и завербован? Надеюсь Остапа Бендера на просторах Родины не искали?

– Мы проверили его, не Бендера а Шапина, но на всякий случай в Красноярск отправили. А зачем ты ему полторы сотни долларов дал?

– Чтобы он расслабился. И для проверки. Чтобы подольше пошлялся. Поэтому я напрямую, встречу с нашим агентом и назначил. Уже без него.

– Шапин и расслабился в последний день. Прождал в пабе необходимое время, выпил пива, джина, чего там ещё было, ну и... Хорошо, что сразу слинял.

– Я знаю. Они его не нашли, а его бороду и бакенбарды приняли за накладную маскировку. Ко мне на утро пришли. Я подарок передал капитану. Зачем лишний раз рисковать?

– А мне стало казаться, что у тебя риск в крови.

– Когда ситуация или обстоятельства выходят за рамки запланированного, предпринимаемые, но не обдуманные, не проработанные действия становятся рискованными. А здесь-то я ничем не рисковал. Раз Шапина так пасли или он сам себя чем-то выдал, то или внимание как-то привлёк, или его кто-то слил от нас.

– Согласен. Не мы задачу ставили и путёвку прорабатывали. Ну теперь-то я начинаю понимать, что такое бункер из дождя. И, каждый раз, у меня новое понятие об этом. Я начал считать, что вся суть этого заключается в первом дне. Ты раньше делал, а тут...

– Я создал дождь, а потом бункер из него. Нет дождя – нет бункера. Я был на виду, но меня не заметили.

– А не надоест так мотаться до старости?

– Хотелось бы постареть и этого не заметить! Но... другие времена, другие люди, другие приборы, технологии, мнения. Другая жизнь идёт на смену прежней. Она ещё новая, незаметная, но она уже здесь. если сейчас не принять её – отстанешь навсегда. Математика окончательно начнёт править миром.

– Это хорошо, что понимаешь. Соскучился по прежней службе?

– Вы считаете что эта беготня может кому-то нравиться? Не могу сказать за других, но мне – нет. А каждый день десяточку бегаю. Привык. Организм требует. Высоты боюсь, но по скалам нравится лазить, а парашют ненавижу. Так у многих. Я и стрелять не люблю. Поэтому стараюсь всё сделать на отлично с первого раза. Видите, какая метаморфоза? Те, кому это неприятно, стараются сделать быстро, правильно и на отлично.

– Тогда порезвись там, потренируйся. Ты прав, и не только в отношении к математике, но и к собственной физической подготовке.

Перемены в мире и стране отразились и в действиях батальона. Страна бурлила в конце марта должны были пройти почти свободные, но альтернативные выборы парламента СССР. Прибалтика обзавелась собственными государственными флагами. Началась подготовка к выводу войск из восточной Европы.

Сергеев передал слова генерала Петрова: "Отовсюду уходим. Всё. Они свалят, а мы их не остановим. Была бы воля. Мы силами батальона их всех в Прибалтике к ногтю..., но не дадут.

Роты перекинули в Среднюю Азию. Там тоже начинало закипать. Магазины опустели. Совсем опустели. Военные радовались пайкам. Топливо поступало с перебоями. Военная жизнь замирала. Пошли слухи, что такая огромная армия в четыре с половиной миллиона человек, не нужна. А сколько ещё молодых здоровых парней было занято и в других структурах? И всех накорми, одень и обогрей.

Шведу стало как-то неловко от того, что он отвалил Шапину на пропой полторы сотни баксов. Хотя это и сыграло ему на руку. Из-за этого, из-за бугра, с собой, ничего не привёз. Начал упорно тренироваться чтобы скинуть с себя лишнюю тяжесть. Попробуй посиди в самолёте чуть ли не половину суток, практически не шевелясь!

Страна застыла в ожидании. Такая раскоряка не могла продолжаться долго. Нужны были ясные цели куда, как и на чём двигаться. Страна, сотрясаемая противоречиями, трескаясь, катилась непонятно куда, а Эдуард, понукаемый бездельем, тренировался чуть ли не круглые сутки. Чем ещё заниматься? Водку пить? Так даже её, в открытом доступе, нет!

Нет худа без добра. Начал больше времени проводить с дочкой. Её нравилось танцевать, поэтому он учил её экзотическим танцам. На самом деле это были приёмы самообороны. Учил её вертеть пальцами ложки, вилки, кидать их на лоджии в картон.

Чем сильнее проседал Советский Союз, тем быстрее поднимали голову национальные группировки, за которыми скрывался криминал. Чистого криминала тоже уже хватало, но пока он не сильно наглел. Им рынков и кооператоров хватало, чтобы их переварить и подмять под себя. Советская система ещё не рухнула, а капитализм, никого не спрашивая шагал семимильными шагами по стране, но был диким, а не таким, каким его видел Эдуард за границей. Власть его старалась не замечать, но подмигивала.

Забастовки голодных шахтёров и не только шахтёров. Ненависть к русским начала перехлёстывать через край национальных окраин. Причём русскими называли всех, даже тех, кто принадлежал к коренной нации, но был образован. Местные, пока ещё партийные, элиты считали их конкурентами, поэтому натравливали и на них тоже. Власть сама падала в их руки, надо было только немного подождать, но не останавливаться в насаждении своей личной власти.

В тир, где он в полумраке стрелял по исчезающим силуэтам, пришёл Сергеев. Наблюдал, но не вмешивался. Швед засёк что кто-то зашёл, но где тот находился определить не смог. Только когда Швед сообщил, что стрельбу закончил, включился свет и Сергеев вышел из-за колонны.

– Не удивляйся. Бережёного бог бережёт, а майорова – майор. Оружие потом почистишь, пошли со мной.

Зашли они не к нему, в командирский кабинет, не в штабную и не в дежурную, а в карантинную палату при санчасти. Сергеев кивнул на одну койку, а сам разместился на другой.

– Слушай внимательно, Алексеев. Приказывать не могу, но советуюсь. Абсолютная секретность, поэтому мы здесь. Нас даже видеть вместе не должны. Сам понимаешь страна на распад обречена. Появились люди, которые под шумок..., ну, закрома Родины не очистишь, там ничего нет, а вот за границей кое-где ещё осталось. В одном из банков Швейцарии осела некоторая сумма денег в валюте. Деньги были предназначены для поддержки некоторых стран и движений, вставших на социалистический путь. Но, по назначению, уйти они не успели. Поэтому некие хваткие ребята в конторе и Госбанке, выходцы с южных окраин, хотят эти деньги реквизировать. Якобы на нужды новой страны. Но у каждого из них страна может быть хоть и новая, но своя. Наш банкир нас не предал. Но туда свою мохнатую лапу американский гриф протянул. Банкир деньги спрятал на другие счета, сам спрятался и сообщил нам. Конторе боятся доверить. ГРУ – бесполезно, они не по тем делам. Дело уже не в деньгах. Мужика-банкира спасать надо. Все данные по счетам у него. Мог бы взять свою долю и отойти в сторону. Твоё нынешнее начальство попросило с тобой посоветоваться. Они мало что могут в этой ситуации. Единственно что могут это помочь связями и немного деньгами. Как оказалось, Шапина, ну тот, что в Бостоне, в конторе спалили. Второго Полякова разведка бы не вынесла. Теперь понимаешь, что я не вру? Им надо другого крота найти.

– Я не понимаю. А что мне делать? Допустим в Швейцарии я появлюсь, а его-то как забрать? Самое простое забрать все счета, а его в расход. Это же плохо, предательство. Кто детали будет прорабатывать? Маршрут прокладывать, транспорт организовывать.

– Ты сам. Ясный перец, что один такое дело не провернёшь, поэтому обещали из МИДа человека в помощь подкинуть. Он же будет связником. Если тебе оружие, люди, бери из наших кого хочешь. Официально ты заболел. Будешь в карантине в этой палате. Мидовец будет изображать из себя врача. Чисть пистолет, сдавай. Все свои вещи сюда. Позвони домой. Через час, полтора они будут здесь. Насчёт обеда я распоряжусь.

Мидовец оказался приятным пожилым человеком, судя по всему, уже если не на пенсии, то рядом с ней. Неуловимо он напоминал главного электрика цеха на ЗИЛе, когда там работал Швед. Пришёл он не один, а с медсестрой. Симпатичная, стройная, тело изящное, но тренированное. Ноги и руки без рельефа мускулатуры, но крепкие.

– Меня Полина зовут. О чём задумался красавец? – Сделала она ударение на последнем слоге последнего слова.

– Если на ручках побороться, кто кого?

– Первый раз меня таким образом выбирают. Хорошая семья получится, но и это надо заслужить. Так что дружок, у тебя появились первые шансы.

– Первые?

– У других вообще никаких не было, даже до начала знакомства. Так что старайся.

– Я не кот, не кобель и, значит, не самец. За самками не бегаю. За красавицами тоже. Все эти ухаживания – пустое время препровождение. Давайте к делу Полина и...

– Андрей Егорович!

– Я – Эдуард!

Мидовец расстелил огромную карту Швейцарии на столе. Карта охватывала не только её, но и приграничные районы других стран: Франции, Германии, Австрии и Италии.

– Он находится здесь! – Сделал круг пальцем Андрей Егорович. – Тут Берн, здесь Цюрих, там Женева.

– Это все подробности?

– Нет. Он успел выскочить у них буквально из-под носа. Заскочил в высоко в горы в ущелье в которое одна дорога, притом очень сложная. Это единственный путь. Туристы и лыжники там не появляются, но альпинисты бывают. Альпинистский приют в виде деревни. Электричество у каждого домика своё. Преследователи банкира ждут его внизу, у выхода из ущелья. Одна группа пасёт его банк, вторая – дорогу, третья объезжает округу. В его деревушке они уже побывали. Накатывала буря. Могли там надолго заторчать. С дороги в долину их могло бы сдуть ветром. Или водой смыть. Там даже Суворову тяжко бы пришлось. Теперь показываю. Вот дорога, спуск в ущелье. Деревня девять домов. Выше – ледник. Летом, рядом с ледником, там пасутся коровки, косят сено, выделывают сыр. Вру, конечно, насчёт коровок и сыра.

– Сразу скажу, с парашютом прыгать не буду.

– Один ещё куда ни шло, но несколько?

– А я один и буду. Доставьте мне всё, что можете. Всё про банкира, включая цвет носок. Всё про банк, здание, улица, соседи, транспорт. Всё про ущелье и окрестности.

– Там скоро снег выпадет.

– Торопитесь? Не спешите. Пока у меня не будет приемлемого плана для меня, моего согласия на это мероприятие, не будет.

– Хорошо. Смотрите. Известный курорт Шамони во Франции, граница. В Швейцарии дорога вдоль границы от Орсера, через Пра-де-Форт. Видите петля? Тут конец хорошей дороги и, можно сказать жизни в Фули-В. Там туристский центр. Но если подняться ещё выше, через небольшой перевал, на границе с ледником, видите длинный язык протянулся во Франции? Там ещё меньше деревенька Монт Долент. Это и не деревня – приют альпинистов. Прямо у края этого языка. В этом месте соединяются границы Франции, Италии и Швейцарии. Это ледник Гласьер д*Аржантьер. Своим языком он спускается в сторону Швейцарии. Встаёте на лыжи, вжик и вы у этого приюта. Забираете нашего банкира и обратно.

– Если вжик из Шамони туда, то обратно вжика не будет. Ледовую подготовку я проходил, но это была формальность. На горных лыжах ни разу не стоял. Не умею. Тем более высоты боюсь.

– Полина вас научит. Она спец по горнолыжным спускам. Можно сказать, с детства...

– А я на санках с детства с горки и что?

– Отказываетесь?

– Нет. Но план не нравится. Какая длина ледника? 10-15 км? А нагромождения, трещины? Самый опытный альпинист не справится. Тут группа нужна. Не по леднику топать, а рядом, быстрее можно добраться.

– Вам же сказали, что вы можете взять людей сколько хотите.

– А потом куда их девать? И сколько вообще у меня времени?

– Времени уже нет.

– Значит так. Обойдёмся без лыж и без толпы. Нас кто-нибудь доставит до этого ледника?

– Целый автобус? Сколько вас будет?

– Трое. Вы, я и она.

– Меня не учитывайте.

– Значит двое.

– Двоих-то мы завезём в горы, а дальше?

– Полетим на парапланах. Я эти штуки не слишком, но... Вас здешний начальник встречал? Идите к нему...

– Да что идти, он за дверью стоит.

Швед выглянул за дверь и попросил Сергеева прямо сейчас отвезти Полину в Мячково на аэродром и за два дня научить управлять парапланом. Он приедет через день, чтобы тоже вспомнить как ловить ветер.

– Андрей Егорович. Продолжим. Судя по карте, мы можем прилететь прямиком к приюту. Нам нужны все ориентиры около него и сверху и снизу. Опускаемся, сворачиваем парапланы, забираем банкира.

– Они же вас будут поджидать внизу.

– Убьём.

– А нельзя ли...

– Нельзя. У них же машина? Тоже всё подробно. Марка, номер, цвет, где стоит. Сколько их там.

– Это можно узнать.

– Ветровая обстановка у ледника. А то восходящая струя воздуха на вершины занесёт. Тогда можно будет и время рассчитать. Забираем банкира и едем в Италию. Это же рядом?

– Мне ваш план нравится, но полёт... Полина...

– Я видел в Цахкадзоре лыжники летают, причём без парашюта. Так что для неё ничего сложного, а вот для меня...

5.

На следующее утро в карантинную палату первым пришёл Сергеев.

– Парапланы отпадают.

– Почему? Полина?

– Она девушка спортивная, хваткая, но... я поговорил с инструкторами. И её и тебя таким манёврам надо учить только в горах, причём не одну неделю. Там всё по-другому. Пообщался я и с гляциологом. Знаешь кто это? – Алексеев пожал плечами.

– Гляциолог, это тот, кто занимается ледниками. Я не очень вникал, но главная опасность в том, что там не бывает устойчивого ветра. На солнце лёд отражает свет, воздух нагревается и идёт вверх, а вот в тени, холодный воздух опускается вниз. А тень, из-за вращения Земли перемещается. Представляешь какие завихрения происходят на грани света и тени. Камень скалы днём нагревается, ночью остывает. Поэтому самый лучший сезон для таких полётов – середина зимы, а сейчас – конец. Да и то для спецов.

– Так это ещё лучше. Я один лучше справлюсь. Тогда мне нужен только проводник. Через Швейцарию проще будет его забрать.

– Не торопись. Давай их дождёмся. А вот и они. – Увидев, как открывается дверь и входит Андрей Егорович произнёс майор. – Тебя как сейчас зовут?

– Эдуард!

– Здравствуйте! – Сергеев встал со стула и усадил на него дипломата. Второй стул подсунул Полине. Сам остался стоять. – Ситуация изменилась. С парапланами не получается. Почему, объяснять не буду. Времени нет, да и не нужно. Эдуард справится с выполнением задачи в одиночку. Ему будет нужен только проводник по Швейцарии. Так что вы Полина отпадаете.

– Он меня забраковал?

– Да. Вы бессмысленный довесок.

– Нет, не довесок! – Несколько эмоционально вступил в разговор Андрей Егорович. – Полина – банковский работник по международным финансам. Ну, передаст Эдуарду банкир какие-то бумаги. Как вы определите, что это то, что надо? Доставите их сюда, а это просто макулатура! В этом случае вас могут обвинить в том, что вы эти бумаги подменили, отдали, продали. Деньги окончательно потеряны.

– Да я...

– Это нам понятно. А вот следователю или прокурору всё равно. Ну или тому, кто будет заниматься вашим делом. Их могут попросить, заставить, купить, в конце-концов, чтобы свалить всё на вас. И ликвидировать.

– Вы вашему банкиру не доверяете?

– А вы бы стали доверять если на кону почти что двадцать миллионов долларов! Он может это всё и придумал! А может это и не он придумал, а только исполнил. В посольствах сейчас обстановка начала накаляться. Может мы все там ретрограды, но ваш тёзка, отдаёт всё нашим врагам, даже не торгуясь. Те видят себя победителями. Да, это так. За наш счёт, я уже имею в виду только Россию и те республики, которые пока с нами, он выторговывает себе Грузию. Так что эти деньги могут предназначаться и для этого. Видите, как всё сжалось! Страна большая, разбегается, а здесь даже пошевелиться нельзя.

– Я тогда не понимаю, что мне делать! – Развёл руки в стороны Эдуард. – Мне нужна чётко поставленная задача. Мне такие финты с бумажками...

– Я тоже в затруднении. – Присел на койку Сергеев. – Я не могу даже к генералу обратиться. Он попросил, а не приказал. Так кто будет руководителем предстоящего мероприятия? Мы можем выполнить только часть. Может из конторы кого-нибудь попросить?

– Ха-ха. Европа и Америка вкусные места. Что у нас, что у них. Сиди в какой-нибудь Норвегии, поплёвывай в потолок, сочиняй отчёты, которые никто читать не будет и живи как человек. Как их человек где нет талонов, высокая зарплата, хорошая пенсия.

– Там все места блатные расхватали ведь...

– Не вовремя Высоцкий покинул нас. Сейчас бы развернулся бы... – Тихо промолвил дипломат. – То же самое и в церкви, даже к ним не обратишься.

– То есть мы участвуем в заговоре? – Встал с койки Сергеев.

– Нет. Против кого заговор? Против строя, власти, партии, народа? Мы пытаемся спасти национальное достояние!

– Я такой фильм смотрела. Только он назывался "Достояние республики". – Неожиданно сказала Полина. – Там Олег Табаков, Спартак Мишулин, Андрей Миронов.

На опасных поворотах

Трудно нам как на войне,

И быть может скоро, кто-то,

И быть может скоро, кто-то

Пропоёт и обо мне. – Пропела Полина. – Вспомнила кусочек.

Здесь птицы не поют,

Деревья не растут.

И только мы к плечу плечом

Врастаем в землю тут.

Лишь только бой угас,

Звучит другой приказ.

И почтальон сойдет с ума,

Разыскивая нас. – Голос у Сергеева, оказался приятный. – Давайте здесь не концерт устраивать, а проблемы решать. Пусть ищут и не находят нас ни почтальоны, ни ещё кто.

– В качестве проводника... – Задумался Андрей Егорович, – я могу предложить только себя. Сначала я был советником-посланником посольства в Берне, потом в Женеве при ООНовских структурах. Лучше меня никто эти горы не знает.

– Тогда втроём и поедете. Папа и сын с дочкой. Документы приготовьте разных стран на разные фамилии. Будете изображать из себя альпинистов. Имейте уже здесь соответствующую экипировку. Ты Эдуард приготовь, всё, что тебе надо на все случаи жизни.

– На все случаи смерти смогу, а на все случаи жизни – не унесу.

– Необходимый минимум. Отправим посольской почтой. Учти, что может придётся проникать в этот банк. Так что подбери соответствующий инструмент. Я к тебе пришлю специалиста. Вы, – Сергеев повернулся к дипломату и Полине, – готовьте альпийское снаряжение. Если у нас нет такого, надо там, за кордоном, приобрести. Деньги тоже за вами. Берите с запасом. Слишком много неизвестных факторов. Даже пожелать успеха, я не могу. Это какой-то абсурд. Авантюра. Глупая авантюра. Но всё равно желаю удачи.

– Раз мы на машине, давайте всё-таки парапланы возьмём. Всё-таки горы везде. Не пригодятся, ну и ладно. В незнакомом море и обломок доски – плот. Мы, пока с ней будем тренироваться в Мячково.

– Как мне сказали, его фотография в МИДе имеется. Вот! – Протянул Сергеев запечатанный конверт. – Тут подписано кому отдать.

Егорыч улетел раньше. Сопровождал дипломатический груз. Груз он доставил в посольство. Потом арендовал машину, гараж. По частям переправил из посольства груз в гараж и загрузил её.

В аэропорту Бёрна он их встретил на посольской машине. Высадил их на улице, недалеко от посольства и отвёл в гараж. Машиной для путешествия оказался почти что новенький с ярко синим металликом микроавтобус Volkswagen Caravelle Syncro со всеми ведущими мостами. Причём передний мост подключался к заднему, а не наоборот. Двигатель же стоял сзади, как и у "Транспортёра". Это и был "Транспортёр", только вездеход с шестнадцатидюймовыми колёсами. Зато все вещи уместились.

– Ваши паспорта. – Раздал документы Андрей Егорович. В комбезе альпиниста, теплой, удобной шапке, шнурованных высоких ботинках, он никак не походил на советского человека. Полина и Эдуард выглядели также. – Вы Эдуард с языками дружите?

– Английский немного, а немецкий мизерно.

– Я тоже так думал. Поэтому Полина моя дочь, а вы её муж. Мы немцы, а вы поляк, вырвавшийся в свободный мир. Хотя такие браки просто нонсенс в Европе. Как-то так, но вы старайтесь рот, особо, не открывать. Вставляйте немецкие слова, английские. Лучше всего – молчать. Здесь четыре государственных языка, и в разных кантонах свои, друг друга понимают не очень. Но, как весь мир видит, живут и не тужат.

Они не торопились. Через Фрибур прибыли в Монтрё, расположенный на берегу Женевского озера или как называют озеро местные – Леман. Умиротворение здесь настигло Эдуарда. Деловитая Америка, хозяйственная Германия и умиротворяющая Швейцария. Подстриженная зелень, тихо, спокойно. Редкие авто, ещё более редкие люди на улицах.

"Как на кладбище!" Подумал Эдуард. – "Причём на ихнем, а не на нашем."

Неживая картинка. Даже озеро застыло, не то что робкой волны не было, рябь хоть и была, но не напоминала о себе.

– Как жить в этой мертвячине? – Спросил он Андрея Егоровича.

– Я тоже не сразу привык! – Ответил он, после того как запарковался у отеля. – Ведите себя как молодожёны!

– А как это? – Удивился Эдуард. – Полина знаешь?

– Она тебе не Полина, а Урсула, и ты не Эдуард, а Ярек Заремба. В переводе зарубка. Не путай своё имя с Юреком. Ярек – Ярослав, а Юрек – фермер, крестьянин. А я Генрих Ганц папа её. Помни это. Вещи можно не выгружать.

– Лады. Я только возьму, что мне надо. – Эдуард вытащил из кучи мешок, принимавший очертания коробок или жёстких, на каркасе портфелей-чемоданчиков, прозванных в СССР дипломатами. Они заселились в два номера. Урсула сразу ушла в душ, а он разложил содержимое сумки на покрывале постели.

– Ого! – Вскрикнула Урсула, когда увидела, что там лежит. – Зачем столько? Мы же не умеем стрелять!

– Это не вам, а мне.

– А ружьё-то зачем?

– Это снайперская винтовка Mauser86SR. Совершенное новьё. Пристреляна, но я её ещё в деле не имел. В горах просто незаменима. Это немецкая штучка легкая, изящная и удобная. Длинновата чем другие, но для этих мест главное вес. Магазин на девять патронов, а не как у её мамы на три. Я тоже её зову Урсула. Заметь, как вы похожи друг на друга.

– Сравнение удачное. Я тоже в цель всегда попадаю. А это что за пестики?

– Этот маленький, что помещается в руке, для тебя или моего носка, куда я его запихну – Reck P8. Германский. А этот – ГЛОК-17, австрийский, для меня то, что надо. Легкий, удобный. Семнадцать патронов.

– А это что за лифчик ты меряешь на куртку?

– Косметичка альпиниста. Тут всякие ножницы, ножички, обоймы с патронами.

– А это что за рогатка?

– Рогатка! Я же не могу тебе кричать, если ты на той стороне ущелья, а посылая флажок вверх, я подаю тебе нужный сигнал. Кроме того, я могу стрелять из рогатки взрывчаткой. Видишь вон те шарики с дырочками? Это пластит. В дырочку вставляется взрыватель и шарик выстреливается. В горах очень эффективно. Гранаты тяжёлые. Их можно кидать только вниз. Вверх не слишком закинешь, она и над тобой может взорваться или от камня отскочит. А здесь вверх запулил под небольшим углом, она, поскольку лёгкая, отскочит не сильно, просто на камень упадёт, взорвётся не сразу. Поразить не поразит противника, а вздрогнуть заставит. Моё изобретение. И эти шарики я в лифчике тоже ношу. При определённых условиях, шарик может прилипнуть к поверхности.

– В душ пойдёшь, муженёк? – Кокетливо согнула она мизинчик, приглашая встать.

– Потеть нечем, поэтому сухой как лист.

– Тогда пошли обедать. Папа уже должен ждать в ресторане.

– Сюда принесите. Мало ли кто зайдёт.

– Пиво, вино, что покрепче?

– Простой воды литра полтора.

Когда Полина ушла обедать он быстренько принял душ. Всё проверил, разложил по нужным местам и убрал. Обедали они часа два. За это время он успел рассмотреть карту местности в подробностях. Когда «мнимые» папа и дочь зашли в номер, Эдуард лежал на кровати рассматривая потолок. Так казалось со стороны. На самом деле, в уме, он перенёс проекцию карты на потолок и внимательно разрабатывал на ней различные маршруты. Лишь время от времени он обращался к бумажному варианту.